ГЛАВА 5. Вселенная делилась на две части, разграниченные пятью сантиметрами оболочки из мономолекулярной стали

Вселенная делилась на две части, разграниченные пятью сантиметрами оболочки из мономолекулярной стали. По одну сторону находилась кабина прогулочной яхты «Один прыжок вперед», превосходно оборудованной для одного пассажира, но крайне тесной для трех, если к тому же один из них металлический, а от другого несет болотной тиной. По другую сторону растянулась остальная вселенная, почти на сто процентов состоящая из пустоты с примесью водорода. Там же грелись под лучами своих звезд населенные планеты гуманоидно-креапиевого космоса. Там имелась богатая металлами Терра-Нова с динамично развивающимися технологиями. Еще был Третий Глаз, от тундры до мангровых болот заросший лесами, где ветер выводил странные песни среди деревьев, а гуманоиды казались еще более чуждыми, чем фнобы, и общались телепатически. На Баклажане вегетарианцы были кровожадными — и не по своей воле. На планете дросков Кадуккакуккекекек заезжие гуманоиды с опаской ковыряли ужасающе знакомую пищу и благодарили небеса за то, что дроски слишком хорошо воспитаны и позволяют себе только бросать на гостей голодные взгляды. Еще был Лаот, где единственными живыми существами были гуманоиды — но при этом летали птицы и ручьи полнились рыбой…

На каждой планете, достаточно жаркой, чтобы закипала вода, обитала какая-нибудь из подрас креапов. В обманчивой пустоте космоса плавали солнцепсы и представители расы, называемой стручки. А еще был Первый Сириусный Банк…

— Шестнадцать, — сказал Исаак.

— Да уж, мы живем во Вселенной, где никто не доверяет ближнему.

С легкостью существа, всю свою жизнь проведшего в невесомости, еж обплыл переборку, держа в пасти какое-то сопротивляющееся тело. Тело смутно напоминало кузнечика и, если уж на то пошло, обладало весьма сложной высокотехнологичной копией мозга насекомого, но слухом много лучше, чем у последнего.

Дом повернулся от смотрового экрана.

— Старый Кородор до отказа напичкал яхту «жучками», — сказал он. — Поищи заодно и мини-камеры, — посоветовал он ежу.

С орбиты Противусолонь казалась большой и серо-голубой, расчерченной полосами облаков. Утренний терминатор восхода подполз к Тау-сити, над которым висело серое облако.

Кабина пилота была маленькой, и в ней как будто отовсюду торчали локти. В кресле пилота сидел, сгорбившись, Исаак. Сейчас он поднял глаза.

— У меня на линии твоя бабушка, шеф. Ответишь?

— У нее голос сердитый?

— Нет, очень сдержанный.

— Крас, это еще хуже. — Дом включил интерком.

— Мне почти нечего тебе сказать, Дом, помимо напоминания о твоем долге перед планетой. Неужели это ничего для тебя не значит? Тебя могут убить.

Дом вздохнул.

— Меня все равно могут убить. Здесь, во всяком случае, у меня нет ложного ощущения безопасности.

— Глупец! Ты просто хватаешься за шанс отправиться на экскурсию якобы ради дурацких поисков. А здесь, между прочим, начинается межрасовая война. В буруку было перебито полвзвода службы безопасности. Буруку Тау-сити горит…

— Суббота привел своих людей с шокерами. Вы сами знаете, что, по фнобским законам, огнестрельное и энергетическое оружие запрещено.

Повисла пауза. Дом глянул на экран. Пелена над Тау-сити разрослась. Прямо у него на глазах полыхнула ярким светом еще одна точка, значительно западнее столицы. Солнечные лучи достигли башни Шутников.

— Это было… безрассудно, — медленно проговорила Джоан. — Тем не менее должностные лица Правления имеют право на определенное уважение. Я объявляю чрезвычайное положение. В течение часа тебя заберет корабль.

Обрубив связь, Дом резко повернулся к Хрш-Хгну.

— Ты можешь связаться с главой всех буруку? Его называют Слуга Столпа, так?

— Ты не знаешь, о чем просишь. Однако…

Три минуты спустя Дом глядел в экран на небольшого худощавого фноба с серебряной цепью на шее. Женщина? Обычно фнобы скрывали свой пол.

— Я говорю от имени Правления, — начал он. — Что мы могли бы сделать, дабы загладить нанесенное оскорбление?

Слуга зашипела.

— Земля буруку была поругана.

Дом кивнул. Вся территория любого буруку была на несколько дюймов покрыта специально привезенной с Фнобиса почвой.

— Мы могли бы заменить ее.

Они немного поторговались. Наконец Дом завершил беседу приличествующими выражениями почтения и сказал:

— Одна только оплата перевозки обойдется нам в несколько сотен тысяч стандартов.

— Вы уполномочены расходовать средства Правления?

— Правление ничего не израсходует. Деньги пойдут с личного счета Сабалоса.

Он откинулся на спинку кресла: на него внезапно накатила усталость.

— Есть еще одна проблема, — сказал с кресла пилота Исаак. — А именно: куда мы направляемся? И как собираемся туда попасть?

— Хрш?

Фноб ущипнул себя за нос.

— Начать неплохо было бы с Первого Сириусного банка. Согласно легендам его создали Шутники.

— Ух ты! Про это я не слышал. А ведь он мой крестный.

— Что ж, это так. Насколько ему известно, ему по меньшей мере три миллиарда лет.

Исаак свистнул. На глубинном радаре высветилось какое-то пятно, которое решительно скользило в сторону корабля.

— Это солнцепес, — сказал Дом. — Услуги навязывает. Вот вам и наш билет на Первый Сириусный.

— На меня не рассчитывайте! — взвизгнул фноб. — Я не стану путешествовать на этом животном! Я думал, у твоей яхты есть межпространственная матрица.

— Была, — спокойно отозвался Исаак. — И, возможно, во времена прапрапрадеда Дома работала вполне исправно, но сейчас все настройки сбиты. Хочешь приземлиться внутри какой-нибудь звезды? Подумай только, какая это будет утрата для науки.

— Тогда ладно. Но прошу отметить мои решительные возражения.

Двадцать минут спустя звезды заслонила тень. В нескольких сотнях метров от корабля остановился солнцепес: толстый леденец, вспыхивавший точно маяк, когда медленно поворачивался на солнце.

Исаак прищурился в телескоп.

— У него оранжевая, пурпурная и желтая маркировка, босс, по желтому идет черная полоса.

Дом облегченно вздохнул. Не все солнцепсы были достаточно дружелюбны или достаточно умны, чтобы понимать, что воспоследует, если они забудутся и поглотят небольшой звездолет.

— _Значит, это тот, который называет себя Абраме-лин-Линкольн-черточка-Энобарбос-черточка-50, 3-Энобарбос-Макмирмидон, — сказал он. — Он в порядке. Подвизается у нас на грузоперевозках. В голову ему закралась непрошеная мысль: «Привет, космонавт. Может, хочешь попутешествовать?»

— Пожалуйста, перевези нас на Первый Сириусный Банк.

«Стоимость путешествия — семнадцать стандартов».

Звездолет слегка тряхнуло, когда солнцепес приблизился и заключил его в псеводополе. Гигантское псевдоживотное медленно повернулось мордой — насколько у солнцепса вообще есть морда — к актиничной синей звезде.

— Это унижает наше достоинство, — застонал Хрш-Хгн. — Чтобы нас, точно какие-то тюки, тащила собака!

«Подготовиться».

— А ты бы предпочел, чтобы нас поймала бабушка? Да еще когда у нее такое настроение?

— Фрсш!

— Да будет тебе. Относись к этому как истинный космополит.

«Тронулись».

Казалось, невидимая рука сорвала Видишь-Почему с неба и бросила его прямо на смотровой экран. Они стали падать на солнце. Потом они стали падать вокруг солнца. Потом шмыгнули по краю расплывчатого моря сине-белого пламени, которое разбивалось о рифы космоса и чей рев внутри псевдополя казался лишь смутным гулом, и понеслись к сияющему горизонту, который и не думал искривляться.

А звезда у них за спиной искривилась, повинуясь допплеровскому сдвигу частоты. Ликуя, солнцепес взмыл в межзвездную тьму.

Кабину заполнила тишина.

— Ух ты! — пробормотал наконец Дом.

— Ургхсс!

Всмотревшись в панель матрицы, Исаак притушил свет. В темноте были видны только звезды впереди, и вот эти звезды начали расцветать синими гроздьями.

— Приготовьтесь стать релятивистской невозможностью… — прострекотал Исаак.

Иллюзия.

Дом кое-что слышал о том, что видят в межпространстве. Большие корабли обычно оснащали экраном вокруг оболочки, оставляя, скажем, неэкранированный салон для неизлечимо любопытных…

Сквозь подсвеченную оранжевым сиянием стену кабины галопом влетел белый олень. Между рогов у него сидела золотая корона. Дом ощутил его страх, почувствовал терпкий запах животного пота, увидел свалявшийся от пота подшерсток по бокам — но рога оленя уходили за потолок, а пол и копыта сливались друг с другом. Поднявшись на дыбы, он скакнул прочь через автоповара.

Потом Дом увидел, как сквозь стену кабины пилота, точно через заросли папоротника, продрался охотник верхом на черном скакуне. Одет он был в белое, вот только за плечами развевался красный плащ с серебряными колокольчиками. Золотые волосы разметал неосязаемый ветер, а бледное лицо было сосредоточенно. С мгновение он глядел на Дома, который заметил, как блеснули двумя маяками его глаза, как он, словно защищаясь, поднял руку. Потом всадник и конь исчезли.

— Крас! Он казался почти реальным!

— Где-то он наверняка реальный, — усмехнулся Исаак.

— Ага. Говорят, в межпространстве пересекаются все возможные реальности. У меня было такое ощущение, будто он нас почувствовал.

— Для него мы — призраки на ветру, не более того.

Дом нетвердо поднялся на ноги. Стены все еще выглядели так, будто были сделаны из подержанного лунного света.

— А вот про эту иллюзию я слышал.

Сквозь экранированные окна без труда проплыл красный шар размером с кулак. Дом пораженно смотрел, как он проплыл через автоповара, часть изоляции кабины и парящего в невесомости Ежа, который беспокойно заворочался во сне. Шар исчез приблизительно в сторону матричного компьютера. Так в межпространстве представала звезда, скорее всего BD+6793". Такие были достаточно безобидны, хотя смотреть, как через твое тело проходит красный гигант или плюющийся пламенем белый карлик, может быть не слишком приятно.

Услышав у себя за спиной шарканье, Дом обернулся. Под автоповаром застрял свернувшийся калачиком Хрш-Хгн. Прошло больше часа, прежде чем его наконец уговорили оттуда выбраться. Фноб смущенно моргал.

— Возможно, мы, фнобы, не так стойки, как вы… — начал он. — Межпространство нас пугает. Это сфера неопределенности. Кто знает, не перестанем ли мы существовать?

— Ты как будто целиком и полностью здесь, как физически, так и умственно.

Фноб сконфуженно кивнул.

Исаак закрыл панель техобслуживания на автоповаре.

— Это семьсот шестая модель, первоклассная работа, — сказал он. — Но я нигде не могу найти распечатки меню.

Дом кивнул.

— Кажется, прапрапрадедушка обустраивал «Один прыжок» как звездолет на одного. Надо думать, меню запрограммировано заранее.

— Вот именно. Он был так занят тем, что спасался от кредиторов, что у него не было бы времени… Прошу прощения, шеф, кажется, я сболтнул лишнее.

— Да ладно тебе. Он был немного пират. Но согласно семейной истории оставался при этом ревностным жалостливым йогом. Простота — это добродетель. Я бы не рассчитывал на что-либо аппетитнее хлеба и, быть может, рыбы.

С помощью довольно простого метода разведения молекул автоповар дублировал блюда, хранящиеся в его меню как уравнения вероятности. Тот, что был установлен на «Одном прыжке», когда его включили, булькнул, несколько минут погудел и из нижней прорези выдвинул стол. Затем открылась вторая прорезь побольше, и из нее выехала еда.

Несколько секунд все смотрели на нее в полном молчании. Наконец Дом протянул руку и неуверенно взял засахаренный плод.

Хрш-Хгн кашлянул.

— Замысловатую птицу в медовой глазури я узнаю, — пробормотал он. — Это лебедь с Крупье. Думаю, вот эти воздушные комья — взбитые сливки.

Дом снял крышку с серебряного блюда.

— Какой-то подвид моллюсков, запеченных в… Ну, по вкусу как яйца.

Взяв хрустальный кубок, Исаак залпом его осушил.

— «Старый тулуп», — сказал он. — Причем не подделка. Два бокала, и стартуешь в снопе пламени.

Дом и фноб уставились на него во все глаза. Робот поставил бокал.

— Неужели вы никогда не видели, как пьют роботы? — спросил он.

— Нам… нам только интересно… — Дом смущенно умолк.

— Куда жидкость попадает, — закончил за него фноб.

— Мы, новая модель пятого класса, способны извлекать электричество из калорий, содержащихся в органических веществах. — Он поднял руку к своей грудной панели. — Если хотите, могу…

— Мы тебе на слово верим, — поспешно сказал Дом и снова поглядел на стол. — Разве я что-то говорил о добродетелях простоты? Боюсь, есть это противоречит законам жалостливой йоги.

— «Не трать впустую», — процитировал Хрш-Хгн. — Бывают случаи, когда следовать Единственной Заповеди не только долг, но и удовольствие. Десять минут спустя Дом сказал:

— Этот чертов черный джем на вкус как самая настоящая рыба, Хрш.

— Это икра.

— Икра? А мне-то всегда было любопытно. На Противусолони ее разрешают есть только самым бедным. Наверное, к ней можно привыкнуть.

Еще через двадцать минут автоповар довольно переваривал объедки. Жуя рыбью голову, еж поплыл к помещению матрицы. Через кабину пролетела и исчезла маленькая, выгоревшая звезда. Дом посмотрел вслед этой развалине.

— Если Первый Сириусный Банк — главный эксперт по Шутникам в нашей Галактике, то почему он сам не нашел планету Шутников? — спросил он.

— Полагаю, ты не думаешь, что ему следовало скитаться по Вселенной, учитывая, каков у нас предел Роше[14]. Тело размером с Банк способно нарушить равновесие средних размеров солнечной системы. А что до анализа доступных данных, он вполне мог открыть планету Шутников. Почему бы и нет? Но если да, то зачем ему рассказывать об этом нам, юным выскочкам, неоперившимся цивилизациям?

— Мы бы хорошо заплатили.

— Мы? Какие… «мы»? Фнобское «мы»? Человеческое «мы»? Давай исходить из того, что раса, открывшая планету Шутников, получает неизмеримое преимущество. А зачем это Банку?

Дом нахмурился.

— Но он заправляет собой как банком. И берет плату за услуги.

— Он сам так постановил. Должно же существо чем-то заниматься, чтобы развеять скуку трех миллиардов лет. Ему нравится, когда рядом кто-то есть.

— Ты хочешь сказать, что ему бы не понравилось, если бы кто-то заполучил мир Шутников, потому что это подвергло бы опасности сам Банк?

— Возможно. Это все догадки.

И Дом стал думать про планету Шутников.

Три расы ходили на двух ногах. Одна — люди. Выше людей, но, как правило, легче сложением, были фнобы. Гораздо ниже людей, но скорее кубического сложения, так что напоминали шимпанзе, выросших при большой гравитации на диете из стероидов, были дроски. Фнобы бывали трех полов и имели вспомогательный, рудиментарный мозг. Их цивилизация развилась на планете, не имевшей легкого доступа к металлам. Во всем, что относилось к интеллекту, им не было равных. Планета, на которой большинство высших животных приспособились к триполовой системе, нуждалась в расе с мозгами.

Дроски бывали двух полов — со временем. На суровой, жестокой планете это было только логично. Приблизительно к трети своей жизни молодые мужчины развивались в зрелых, энергичных женщин. Социальная система дросков казалась запутанной, но это не шло ни в какое сравнение с их религией, пламенной доктриной, возведенной вокруг двойной звезды и трех крупных лун их системы. Дроски были каннибалами, что тоже было частью их религии. Помыслить о числе большем семи дроскам представлялось затруднительным. Периодически дроски строили технологическую цивилизацию, а затем по не совсем ясной остальным разумным расам причине старательно ее разрушали и возвращались к варварству.

В сравнении с остальными пятьюдесятью двумя расами люди, фнобы и дроски были как братья. Для кое-кого, например ложечников, живших на крохотных ледяных планетках, они были неотличимы. Многие другие, скажем обитавшие в верхних слоях некоторых протозвезд тарквины, вообще были не способны воспринимать их как форму жизни.

Различные подвиды креапов жили на маленьких, жарких планетках, расположенных в глубоких слоях крупных газовых гигантов и временами на поверхностях очень холодных звезд, но могли вести философские разговоры с людьми с той же легкостью, с какой дискутировали о непереводимом с тарквинами. Еще имелись солнцепсы, по сути, биомасса, черпавшие свои представления о Вселенной из сознания тех, кого перевозили со звезды на звезду. Первый Сириусный Банк был сам по себе. Некоторые расы, например стручки, казались жуткими даже ложечникам и тарквинам.

Но у всех рас была одна общая черта: им всем было меньше пяти миллионов лет и все они зародились в сфере менее двухсот световых лет в диаметре, в центре которой находилась звезда Волк 429. Креапы обнаружили это первыми и первыми отправились исследовать единственную планету системы Волка.

Там они нашли башню Шутников, мономолекулярный шпиль в изморози застывшего метана, который стоял темный и одинокий под безатмосферными небесами. Они нашли то, что впоследствии стало известно просто как Центр Вселенной.

Креапы бороздили дальние пределы. Они нашли новые башни, другие артефакты Шутников, такие как Ожерелье Звезд, Пояс и Внутренние Планеты Протозвезды Пять. И по случайности наткнулись на Землю, где продали матричный двигатель за право построить колонию на Меркурии. Креапы начинали чувствовать, что галактическая тайна не дает им покоя, и уже давно решили, что им нужен интеллектуальный вклад извне.

Несколько стандартных лет группа ученых, состоявшая из людей и фнобов, расшифровывала Шутниковскую Клинопись, единственный шутниковский язык, поддающийся переводу. Там содержались намеки на существование великой цивилизации, хотя и это слово могло быть только приблизительным обозначением, и, вероятно, первое стихотворение во Вселенной.

Геологические данные позволяли заключить, что башням от пяти до восьми миллионов лет. Они были распределены более-менее равномерно по световым годам, вбирали в себя любую форму энергии и не излучали никакой.

Креапы понимали, что их раса опознаваемо развилась из, мягко говоря, не очень разумных саламандр около четырех миллионов лет назад, если судить по высушенным алюминиево-поликремниевым ископаемым на их планете, находящейся в системе 70-й Змееносца А. Ни про какую более древнюю расу им не было известно.

Они были долгожителями. Они поднялись по Щупальцу — в мифологии креапов Галактика представлялась гигантским креапом в блестящем панцире из звезд. Они поднялись по Щупальцу к «сердцу». И там планеты были бесплодны. Встречались пара-тройка аномалий, но в общем и целом жизнь все еще оставалась просто чуть более усложненной химической реакцией. Только в скоплении звезд вокруг Волка теснились обитаемые миры — со временем этот центр Вселенной стали называть «пузырьком жизни».

Более импульсивные расы пришли бы к окончательному решению поспешно, скажем, лет через двести-триста. Мозги креапов, которых у каждого было по три, не были склонны к поспешным выводам…

— И к какому же выводу они пришли? — спросил Дом.

— Креапы могущественны, медлительны и дотошны. Вывода у них еще нет. Они ищут смысл жизни. К чему им спешить?

— Крас! Разве не считается, что Шутники заселили наши звезды, а потом… эээ… улетели? Да ладно тебе, ты же сам знаешь, что эта теория общепринятая.

Фноб медленно кивнул.

— Действительно, это гипотеза, из которой как будто исходит Шутниковский Институт.

Дом прикусил губу, потом открыл уже было рот, чтобы что-то сказать, но Хрш-Хгн, останавливая его, поднял руку.

— Ты спросишь почему? Вспомни, мальчик, что из пятидесяти двух рас уроженец Земли…

— Противусолони!

— Верно, противусолонец, чьи предки были родом с Земли, способен приблизительно понять ход мысли, скажем, представителей трех или четырех рас. Почему мы возомнили, будто можем понять, как мыслили Шутники?

— Но Институт же понял Шутниковскую Клинопись. А это ведь был один из их языков.

— Да, но письменный язык — всего лишь механизм передачи информации, и как только мы подобрали ключ, переводить его стало на удивление просто.

— А как разгадали шифр?

— С помощью поэта и сумасшедшего компьютерщика.

Взяв куб из розового кремния, который подарил Дому на день рождения, Хрш-Хгн выбрал в оглавлении нужную строку и дал команду проецировать. В воздухе повисли светящиеся строки Завещания Шутников.

Мы держали звезды в ладонях,

И звезды нас обжигали.

Ты, кто стоит перед нами!

Молим, будь теперь осторожен

В обращении с ними.

Мы удалились ждать на новую нашу планету:

Есть лишь одна,

И лежит она на темной стороне солнца.

— Сущее эпигонство, — сказал Исаак. — Последнее двустишие на самом деле одностишие.

— Должен признать, по-фнобски звучит лучше, даже рифма есть, — сказал Хрш-Хгн. — Что до остального, то большую часть ты сам знаешь. Помимо теоретического анализа горячие головы обшарили все сколько-нибудь крупные космические тела в пределах «пузырька» и многие за ними.

— Теперь мы дошли до скучных подробностей, — сказал Исаак. — Обязательно пришлось исследовать солнца и даже «глубины в небе». Хотя скорее всего Шутники зародились на поверхности какой-то планеты.

— Согласно расхожему мнению мир Шутников полон невероятных чудес, — сказал Хрш-Хгн.

— Пока мы сидим в кабине, довольно трудно представлять себе «глубины», но «глубина» должна быть достаточной, чтобы спрятать в ней целую планету. Что, если у планеты Шутников вообще не было солнца?

— Такое возможно предположить, — вежливо согласился Хрш-Хгн.

— Это уже приходило кому-то в голову, да?

— Приблизительно раз в пять лет.

— А как насчет невидимости? — поинтересовался Исаак.

Дом рассмеялся.

— Вполне возможно, — отозвался Хрш-Хгн и спросил Дома: — Ты про призрачные звезды слышал?

— Ага. Они такие плотные, что даже не испускают гравитационного поля.

— Что ж, это только идейка, и я бросаю ее на тарелку, лишь бы посмотреть, не польет ли ее кто-нибудь майонезом, но ведь можно снабдить матричными двигателями целую солнечную систему и забросить ее в межпространство, — сказал Исаак.

Дом собрался было рассмеяться, но посмотрел искоса на Хрш-Хгна.

— Это легенда о Блудном Солнце, — сказал фноб. — Сказка низкотемпературных креапов. Учитывая скорость развития наших технологий на данный момент, лет через пятьдесят такое будет возможно. Чрезмерно большой каталитической мощности тут не требуется. Но практическое применение матричного уравнения делает это невозможным. — Он поймал недоуменный взгляд Дома. — Понимаешь, не нужно больших мощностей, чтобы сбросить даже большую массу в межпространство или ее оттуда извлечь.

Хрш-Хгн употребил еще несколько технических терминов, объясняя, что главная загвоздка тут в бортовом компьютере. Поскольку тело в гиперпространстве теоретически находится повсюду одновременно и, если случайно оттуда вернется, скорее всего материализуется в центре ближайшей звезды, навигационный матричный компьютер крайне необходим. К тому же он должен быть огромным, ведь «повсюду» — это очень большой объем данных, которые следует просчитать. Чем больше масса тела, тем больше вероятность ошибки и, соответственно, тем больше компьютер.

— Несущий нас сейчас солнцепес, чтобы достичь межпространства, запомнил наш конкретный расход микроампер. С его точки зрения это всего лишь зарядка для ума. Его тело на четыре пятых состоит из заднего мозга, устроенного так, чтобы верно определять местонахождение солнцепса относительно заданной Вселенной, причем, к счастью, у него остается ровно столько дополнительной мощности, чтобы еще учитывать дополнительную массу небольшого звездолета.

Чтобы успешно перенести через межпространство средних размеров среднего класса звезду, тебе понадобится компьютер, по массе в четыреста раз превышающий массу самой звезды.

— А как насчет одной планеты? — спросил Дом.

— Математические построения указывают на маленькую и плотную планету, вроде Фнобиса или Противусолони. Это почти возможно, но и то только если выдолбить планету изнутри и начинить ее компьютерами. Но это бесплодные догадки. Лично я полагаю, что Шутники…

Иллюзия.

Тоненько голосил Еж. Открыв глаза, Дом моргнул. Он весь взмок от пота. Одна рука болела.

В дальнем конце кабины Хрш-Хгна, как тряпичную куклу, швырнуло на рундук.

— Исаак?

Робот отпустил поручень, идущий вокруг кабины «Одного прыжка».

— Основательно тряхнуло, а?

— Такое чувство, будто меня ударили чем-то тяжелым, планетой, например, — сказал Дом. — Или крупным астероидом. Что случилось?

— Мы среди звезд. Похоже, пес сбросил нас довольно неумело.

Дом всплыл в вертикальное положение, надеясь усмирить желудок, который как будто завязало узлом. Голова у него болела.

Со стоном очнулся Хрш-Хгн.

— фргхсс… — выругался он.

— Солнцепес? — позвал в пространство Дом. «Мои извинения. Путешествие прервано в связи с неподконтрольными обстоятельствами. Возмущение в космофрейме межпространственной матрицы. Был нужен обход через заданную Вселенную».

Исаак прилип к экрану глубинного радара.

— До него еще несколько миллионов километров… чертовски длинная, скажу вам, межпространственная тень. А оно не спешит. Это конус… Крас! Вы только посмотрите!

Все трое уставились в экран. На максимальном разрешении в нем возник узкий конус, обманчиво медленно кувыркающийся в пространстве, пускающий солнечные зайчики, когда на его отполированную поверхность попадали лучи звезд. Силуэт башни Шутников узнал бы далее ребенок.

Проплыв к креслу пилота, Дом попросил солнце-пса поднести их поближе. Через несколько минут до башни осталось каких-то несколько километров. Теперь она зависла неподвижно на фоне звездной панорамы, вращавшейся, как обезумевший планетарий.

— Институт Шутниковских Исследований платит миллион стандартов премии за подробное описание новой башни, — сказал Дом. — Давайте ее поймаем.

— Когда рак свистнет, — отозвался Исаак. — Такую массу на такой скорости? Да для этого двадцать солнцепсов нужно.

«Верно».

— Ну, тогда мы можем рассчитать ее курс. За такую информацию дают урезанную премию. Могли бы поделить ее на троих.

«На четверых».

— Ладно, на четверых…

Дом силился вдохнуть. Что-то зажало его в тиски и с силой сдавило голову и грудь.

Он вдруг стал ощущать звездолет. Он остро почувствовал искривление атомной структуры изогнутой обшивки. Небольшая горка дейтерия в матричном компьютере искрилась, как стеклянный ведьмин шар, оставшийся после Страшдества. Исаак представился сверканием электрических зарядов, текущих по кольцам сплавленных проводов, заполненных тошнотворным привкусом металловодорода. Мозг солнцепса пульсировал тусклым пурпуром смутных полумыслей.

За пределами яхты, за кувыркающейся башней он почувствовал другой корабль. И этот другой его поджидал. Кто-то заранее знал, что Дом объявится в этом месте. Он снова ощутил металловодород — привкус искусственного разума.

Послав мысленный приказ, Дом коснулся разума солнцепса. Толчок и встряска — это поляризовалось поле, и тут же башня на фоне звезд съежилась. На мгновение он ощутил ярость в разуме на другом корабле. Потом она пропала, затерялась в статике, когда солнцепес благодарно скользнул в межпространство.

И что-то мягко вышло из его разума. Дом успел на короткий миг испытать чувство утраты, обиды на ограниченность всего пятью чувствами… А потом на него обрушились смятение, боль и страх.

Не упал он только потому, что не существовало никакого «вниз». Но завис, потеряв ориентировку в пространстве, озадаченный и сбитый с толку, слушая недоуменные протесты солнцепса. Хрш-Хгн и Исаак смотрели на него во все глаза. Осторожно взяв его за плечо костлявой рукой, фноб потянул его на койку.

— Я все видел, — пробормотал Дом. — Что-то смотрело сквозь меня. Понимаете? Моими глазами. Там, у башни, ждал убийца…

— Конечно, — пробормотал Хрш-Хгн. — Конечно.

— Поверь мне!

— Конечно.

— У него был молекулярный дезинтегратор! — крикнул Дом.

— Что-то заставило солнцепса, так сказать, со всех лап оттуда убраться, — признал Исаак. — Это был ты?

Дом отчаянно закивал, а потом медленно добавил:

— Кажется, да. Но… за секунду перед тем я увидел… Вы мне поверите, если я скажу, что видел вероятности? Я видел, как нас разнесло на атомы выстрелом из дезинтеграторной пушки. Но это было в другой Вселенной. А в этой мы спаслись. Крас, я не могу этого описать. В нашем языке нет подходящих слов.

Поиск по сайту: