АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 6. Весна и в Лондоне была прекрасна

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

Весна и в Лондоне была прекрасна. Жизнь вошла в привычную колею и с каждой неделей становилась все более насыщенной, по мере того как все больше ее друзей и знакомых возвращались в столицу из своих загородных поместий к началу сессии парламента и открытию сезона.

Поездки к портнихам, долгие обсуждения фасонов и выбор тканей. Хождение по магазинам. Все требовало обновления: туфли, веера, перчатки, шляпки и прочая. Посещения художественных выставок и прогулки в открытой коляске по парку. Визиты и приемы.

Спешили нанести визит все ее поклонники – она с улыбкой припоминала, как смешно описывал их Габриэль. Первым приехал Фрэнсис Неллер и сообщил, что после ее седьмого сезона – как опрометчиво она поступила, открыв ему эту цифру! – молодая леди официально объявляется старой девой, и ей надлежит, набив сундук белыми чепцами, навсегда удалиться в свое деревенское поместье.

– Не лучше ли вам, Саманта, дабы избежать такого позора, без промедления выйти за меня замуж? – томно спросил он, вынув из кармашка жилета инкрустированную драгоценными камнями табакерку, но затем почему-то раздумав открывать ее.

– Таким образом, Фрэнсис, вы предоставляете мне выбор между сундуком белых чепцов и вашими сиреневыми и розовыми фраками? – Саманта задумчиво постучала кончиком пальца по щеке. – Но это трудный выбор. Я должна серьезно подумать и дам вам ответ в конце сезона.

– Вам будет гораздо легче выбрать, когда вы увидите мой новый бирюзовый фрак, – сказал Фрэнсис. – Атласный, с серебристым жилетом, расшитым бирюзовым узором. Вы будете сражены!

Саманта засмеялась и ласково потрепала его по руке. Интересно, как бы он отреагировал, если бы она приняла его предложение? Был бы ужасно потрясен, а может, просто пришел бы в ужас? Он играл в эту игру потому, что знал: он в безопасности. Саманта очень сомневалась, что Фрэнсис вообще когда-нибудь женится, разве что для продолжения рода. Уж. очень он легкомысленный и праздный.

– Боюсь, меня не очарует такая красота, – сказала Саманта.

За Фрэнсисом последовали и другие ее воздыхатели. Мистер Уишарт приехал к чаю, с букетом весенних цветов. Мистер Карузес сопроводил Саманту в библиотеку и был удивлен, что она взяла для чтения две пьесы, а не романы. Мистер Карузес по собственным наблюдениям знал, что дамы читают только романы. Сэр Роберт Тэлбот повел ее в Национальную галерею, и они провели там не один час, переходя из зала в зал и обсуждая художников. Мистер Николсон повез Саманту на прогулку по парку и сделал ей предложение – еще одно. И Саманта еще раз отказала ему. Пожалуй, он был единственный из ее ухажеров, кто питал относительно нее серьезные намерения, так по крайней мере считала Саманта. Тем не менее, отказы он принимал вполне бодро. Наверное, он не так уж страстно хочет на ней жениться, иначе после стольких отказов он с разбитым сердцем покинул бы ее.

Все это было очень приятно, и Саманта радовалась, что снова чем-то занята и живет в привычном ей мире. Да и скоро сезон будет в полном разгаре и некогда будет раздумывать, счастлива ты или несчастна, веселишься или скучаешь, жизнерадостна и полна сил или вот-вот свалишься от усталости. А приглашений посыплется столько, что не будет времени обдумать, какое из них выбрать.

И только иногда какое-то странное мимолетное ощущение буквально останавливало ее на нуги. Она пыталась понять, что это, и не могла. Это ощущение нельзя было назвать приятным. Какой-то толчок в сердце, словно оно летит вниз и она сама полетит сейчас за ним следом. Но она возвращалась в реальность до того, как это случалось, и не успевала понять, отчего возникло это странное чувство.

В иные дни, когда она гуляла поутру в парке или стояла на берегу пруда и смотрела на детей, которые шли впереди своих родителей или нянь, это чувство снова посещало ее. Неужели она скучает по Майклу и Мэри и даже по девочкам Розали? Может быть. Она к ним очень привязалась. Но иметь своих детей она не хочет. А иногда парк был так пустынен, что напоминал ей сельские места. Холм, и озеро, и пороги где-то невдалеке. Так, может быть, она скучает по Челкотту? Конечно, скучает. Там так красиво, и там живут самые любимые ее друзья – Габриэль и Дженни.

Но порой Саманта не могла найти даже и таких объяснений. Иногда в этот момент она просто смеялась и шутила со своими друзьями – она редко вела с ними серьезные разговоры. Или ходила по магазинам и покупала какие-то безделушки. Или вспоминала шутку Фрэнсиса насчет сундука с чепцами.

Она так и не поняла, отчего вдруг сжимается сердце. Это странное ощущение приходило без всякого предупреждения и исчезало так быстро, что тот, кто в эту минуту оказывался рядом с ней, даже не замечал, что с ней что-то произошло.

Иногда Саманта вспоминала Хаймур и мистера Уэйда. Не часто. Она почему-то не любила вспоминать те четыре дня, а когда вспоминала, то что-то начинало тяготить ее. Это были очень приятные дни, и мистер Уэйд очень приятный человек, но все это в прошлом. Дни эти никогда не повторятся, и она никогда больше не встретится с мистером Уэйдом. Короткий, незначительный эпизод в ее жизни, который, может быть, и приятно вспомнить, но не сейчас. Может, потом. Может, в какое-то другое время.

Как бы она хотела, однако, – глупо, конечно, но она все еще думала об этом, – вернуться назад и изменить лишь один момент в тех встречах: она хотела бы обернуться и помахать ему рукой на прощание. Если бы он остался в ее памяти стоящим на другом берегу ручья, с поднятой рукой и его милой улыбкой на губах, она, быть может, была бы сейчас спокойна и не огорчалась бы каждый раз, когда вспоминала их прощание.

 

* * *

 

Бал у леди Рочестер, по общему признанию, считался открытием сезона. Гостей съезжалось великое множество, а это означало, что бал удался на славу. Саманта ждала его с нетерпением. Она все еще испытывала волнение перед началом этого светского круговорота. Вдруг да появится какой-то новый кавалер… Не то чтобы она нуждалась еще в одном поклоннике, однако она не против того, чтобы в ее жизни появился какой-то интересный человек. Едва подумав об этом, Саманта почувствовала угрызения совести. Сколько молодых девушек пожертвовали бы половиной своего приданого, лишь бы заполучить хотя бы одного кавалера из сонма поклонников Саманты Ньюман.

Во второй половине дня – в «модный час» – Гайд-парк заполнялся каретами и колясками. Погода стояла великолепная, и все устремлялись на природу. Пожалуй, самое большое количество всадников и колясок собралось в парке в канун бала у леди Рочестер. Саманта ехала вместе с мистером Николсоном в его новом двухколесном экипаже, крутя над головой новый изящный зонтик и весело улыбаясь всем вокруг. Хорошо, что мистер Николсон и не надеялся прокатиться, что называется, с ветерком, подумала она. Всадники и экипажи двигались густым потоком, и всадникам и пассажирам карет и колясок больше хотелось посмотреть вокруг и поговорить, чем устроить пробежку своим лошадям.

Саманта обменивалась любезностями с друзьями и знакомыми, к которым они могли подъехать достаточно близко, и приветственно махала тем, кого видела издалека.

– Приятная прогулка, – заметила Саманта во время короткой передышки, когда одна компания знакомых только что отъехала от них, а другая еще только приближалась. – Я так рада, что сезон уже начался!

– А я жалею лишь об одном, мисс Ньюман, – сказал мистер Николсон, – что мне снова придется делить вас с вашими бесчисленными поклонниками.

– Однако я не нашла бы более подходящего компаньона, чем вы, сэр, для этой прогулки. – Саманта весело засмеялась и энергично покрутила зонтиком. Ее переполняла радость жизни.

И в этот самый момент она встретилась глазами с джентльменом, который находился на некотором расстоянии от их экипажа; и похолодела. В буквальном смысле похолодела. У нее перехватило дыхание.

Самый красивый мужчина в мире – так Дженни когда-то сказала о нем. И Саманта согласилась с ней, хотя считала его довольно холодным человеком. Волосы у него были светлее, чем у нее самой, – почти что серебристые. Глаза такие же голубые, как у нее, – может быть, чуть более светлые. Черты лица; фигура – идеальные. Греческий бог! Дженни и Саманта называли его не иначе как Ангелом, а другого джентльмена прозвали Люцифером и только потом поняли, кто на самом деле Люцифер, а кто Ангел.

Взгляды их встретились поверх разделявших их многочисленных гуляющих. Он был прекрасен и ослепителен, как всегда, хотя она не видела его вот уже шесть лет. Отец подверг его изгнанию, и он жил за границей.

Он коснулся шляпы рукояткой хлыста, приветствуя ее.

«…решила соперничать с солнцем и вышла победительницей. Прекрасным леди надо запретить одеваться в желтое», – услышала Саманта томный голос лорда Фрэнсиса Неллера, который, склонясь с крупа своей лошади, облокотился на спинку сиденья их экипажа. – Я вызываю Николсона на дуэль, стреляемся на рассвете. Кто дал ему право завлекать вас в свой экипаж и обрекать всех остальных смертных мужского пола на прогулки в одиночестве!

Он исчез в толпе. Саманта очнулась.

– Глупости, Фрэнсис, – не найдя более остроумного ответа, без обычной своей живости сказала Саманта.

Лорд Фрэнсис выпрямился в седле:

– Встали, сегодня не с той ноги, дорогая? – усмехнулся он и таким же вялым тоном повторил:

– Глупости, Фрэнсис!

– Вы только послушайте, какая новость! – воскликнул его кузен лорд Хоторн. Этот молодой джентльмен весь последний сезон не покидал арьергарда поклонников Саманты, хотя и был года на два или на три ее моложе. – Фрэнк только что указал мне на Рашфорда, на печально известного Рашфорда! Кто-нибудь знал, что он вернулся?

Саманта судорожно сглотнула. Ну да, конечно. Она ведь слышала, что его отец умер. Для нее Лайонел всегда был виконтом Керзи – в те давние дни, когда мысли о нем не оставляли ее ни на минуту. Но теперь он – вот уже года два – граф Рашфорд.

– Он появился на прошлой неделе, – сказал мистер Николсон. – Кто бы подумал, что ему достанет смелости! Наверное, он достоин похвалы – явиться как ни в чем не бывало после такого скандала. Однако с тех пор прошло много лет. «Шесть лет».

– Я слышал, все его принимают, – сказал лорд Хоторн. – И кажется, он уже заглядывал в Уайтс-клуб. – В голосе его прозвучала нотка зависти. Лорд Хоторн все еще ждал, когда наконец получит право входа в священные покой самого престижного джентльменского лондонского клуба.

– Представляете, что будет с дамами! Какие они начнут плести интриги и заговоры – дамы всегда чрезвычайно оживляются, когда считают нужным выказать кому-то свое презрение. К тому же он очень красив, этот злодей. Ах, мисс Ньюман, прошу прощения! Быть может, вы были знакомы с графом Рашфордом? Я думаю, еще год или полтора назад он носил другой титул. Виконт Керзи?

Саманту охватило смятение. Иногда она пыталась представить себе, что она почувствует, если вдруг увидит его, – и сердце ее сжималось от страха. Она надеялась, что он до конца своей жизни не вернется в Англию – с таким позором он покинул ее. Но он вернулся. И она снова увидела его. Она была в смятении.

– Однако в центре скандала была кузина мисс Ньюман – теперешняя леди Торнхилл, – спокойно, без малейшего следа своего обычного цинизма заметил лорд Фрэнсис. – Я уверен, Тед, что мисс Ньюмаи будет неприятно любое напоминание об этом джентльмене… Не кажется ли вам, господа, что мисс Туидс-мьюир опустошила чей-то сад, чтобы попышнее украсить свою шляпу? А может, угол какого-то огромного сада. Определенно, ее цветы потянут не меньше чем на тонну!

– У нее очень модная шляпка, Фрэнсис, – сказала Саманта и принялась снова крутить над головой свой зонтик. – Уверена, половина дам в этом парке просто умирают от зависти. К тому же она привлекает всеобщее внимание, а чего еще желать светской даме? – Саманта была искренне признательна Фрэнсису за то, что он переменил тему разговора.

– Однако какая хитрая уловка – заставлять окружающих смотреть на шляпку, а вовсе не на лицо под ней, – скучающе произнес лорд Фрэнсис. – Какая жалость, что на балу придется снять с головы этот цветущий сад.

– Фрэнсис, вы ужасно недобрый и злой, – упрекнула его Саманта.

– Но к вам это не имеет отношения, моя дорогая, – сказал лорд Фрэнсис. – Разве что можно упрекнуть вас за ваш желтый костюм – он затмевает солнце, в особенности если к тому же смотреть на лицо и фигуру леди, которую облекает этот наряд.

И лорд Фрэнсис рассыпался в изысканнейших комплиментах. Тем временем лорд Хоторн не мог скрыть своей зависти к столь учтивому кавалеру, а мистер Николсон в нетерпении ждал, когда же можно будет сдвинуться с места. Наконец они поехали дальше, пока не повстречались с ландо леди Пеннифорд и лорда Дэнтона, которые стали расспрашивать Саманту о здоровье тети Агги и ее незадачливой подруги.

Теперь уже Саманта не оглядывалась по сторонам, теперь она боялась поднять глаза. Она собрала всю свою выдержку и волю, улыбалась и живо поддерживала светский разговор, чтобы ни мистер Николсон и никто другой не заподозрили, что творится у нее внутри.

Полчаса спустя, хотя ей показалось, что прошел не один час, Саманта вернулась домой. Она легко взбежала по ступенькам крыльца. К ее величайшему облегчению, в гостиной никого не было. Она постучала в комнату тетушки, но ответа не последовало, и Саманта поскорее удалилась к себе. Как видно, тетя Агги еще не вернулась от леди Софии, которая получала максимум удовольствий благодаря своему положению страдалицы – все ее многочисленные друзья и знакомые считали своим долгом навещать и развлекать ее.

В гардеробной Саманта сбросила с ног туфли, швырнула шляпку в ближайшее кресло, стянула с пальцев перчатки – они полетели следом за шляпкой, – а сама поспешила в спальню и ничком повалилась на постель.

Он вернулся! Саманта крепко сжала в кулаках края покрывала. Она его видела! А он увидел ее! И узнал. И никакого испуга она на его лице не прочла. Он смотрел на нее с одобрением. Ей было знакомо это выражение восхищения в глазах мужчин. Но как он смеет! После всего, что случилось…

Они с Дженни были обручены. Дженни была без ума от него и в полном восторге, что наконец-то обручена с ним официально, а до этого пять лет была страстно в него влюблена. Саманте он не очень нравился. Она подозревала, что за красивой внешностью скрывается довольно холодная натура. И вот однажды, ангажировав ее на три танца, он увел ее в сад, притворившись, что очень огорчен поведением Дженни, от которой уже полчаса ни на шаг не отходил лорд Торнхилл. И в саду Лайонел Керзи поцеловал Саманту.

Ей было восемнадцать лет, и это был в ее жизни первый поцелуй. Красивее мужчины, чем Лайонел Рашфорд, она еще не встречала. Она не устояла и влюбилась в него безумно, но ситуация была трагическая. Он клялся, что любит ее, однако был связан обещанием жениться на Дженни. Саманта страдала оттого, что знала, как сильно любит его Дженни, как она счастлива, что они помолвлены, как мечтает о будущей жизни с ним. Он предложил Саманте что-то предпринять, чтобы положить конец его помолвке с Дженни, поскольку законы чести не позволяли действовать ему самому.

Она была так наивна. Она старалась отгонять неприятные мысли о том, как это низко – заставлять девушку, которой он клянется в любви, предпринимать какие-то действия для того, чтобы разорвать его прежнюю помолвку с ее кузиной и ближайшей подругой. Саманта обожала его, однако все же отказалась выполнить его просьбу. Тогда он проделал это другим способом: сфабриковал компрометирующее письмо якобы от Габриэля к Дженни и публично зачитал его в полной светской публики бальной зале. Для Дженни это был страшный удар, а Габриэль счел своим долгом немедленно жениться на ней, хотя в ту пору ни она, ни он и не помышляли соединять свои судьбы.

Даже после этого ужасного события она, наивная девочка – правда, она не знала, что письмо написал сам Лайонел, – даже тогда она верила, что Лайонел пошел на этот скандал, чтобы завоевать ее, Саманту. Она улучила момент, чтобы встретиться с ним в коридоре, а он рассмеялся ей в лицо и скачал, что она не правильно восприняла его поцелуй, что с его стороны это было проявление галантности и ничего больше. Он даже имел наглость окинуть ее снисходительным и насмешливым взглядом!

Это был последний раз, когда она видела его, и вот сегодня… Его отец раскрыл тогда правду и заставил его публично опровергнуть ложь, так что репутация Дженни была восстановлена. А затем отец выгнал его из Англии.

Саманта с того дня возненавидела Лайонела Керзи. Возненавидела за чудовищный поступок, который он совершил по отношению к Дженни, за то, что он погубил ее, Саманты, первый светский сезон, за то, что надсмеялся над искренним и чистым чувством наивной девочки. За то, что так жестоко унизил ее. И вообще ненавидела Лайонела Керзи, потому что считала его воплощением зла.

И в то же время Саманта знала, что лишь узкая полоска отделяет ненависть от любви. Шесть лет она ненавидела его и все это время мучилась страхом – а не любит ли она его до сих пор? Шесть лет она горячо надеялась, что ее чувство к нему никогда не подвергнется испытанию, что он никогда не вернется в Англию и она никогда больше не встретится с ним. Шесть лет она не верила в любовь, хотя видела достойных джентльменов вокруг себя и понимала, что может обрести счастье. Дженни и Габриэль любили друг друга и были счастливы. Розали и Альберт любили друг друга и были счастливы. Однако для Саманты любовь представлялась чем-то, чего надо бояться, чего надо избегать всеми возможными способами.

И вот сегодня она снова его увидела – блистательного и прекрасного, как ангел, хотя она и знала, что он сущий дьявол. И все-таки сердце у нее замерло едва ее взгляд коснулся его. Наверное, она еще не раз встретит его. Это более чем возможно. И судя по тому, как он смотрел на нее – не отвел в смущении глаза, напротив, так и впился в нее взглядом, – вполне возможно, что он не станет избегать и прямой встречи. И он может заговорить с ней.

Саманта была ужасно напугана. Ее пугало исходящее от него зло. Пугало, что, быть может, он все еще обладает какой-то властью над ней.

В голове мелькнула мысль: а не уехать ли ей в Челкотт? Габриэль сказал, что они всегда будут рады ей и она может приезжать, как только захочет. Быть может, подумала она… быть может, мистер Уэйд все еще будет в Хаймуре. Но она не поедет в Челкотт, не стоит этого делать. Он снова в Англии, и рано или поздно она столкнется с ним. Надо смотреть фактам в лицо. И лучше, если это случится раньше, чем позже. Может, все будет не так страшно, как она предполагает. Может быть, если она встретится с ним лицом к лицу, она обнаружит, что на самом деле он просто джентльмен, к которому она не испытывает симпатии. Может быть, если она останется, то наконец освободится от затаившегося в ней страха.

Но в глубине души она знала, что это тщетная надежда.

 

* * *

 

Да, стоило приехать в Лондон, убеждал себя маркиз. Жаль, конечно, что он покинул Хаймур как раз в то время года, которым наслаждался больше всего. Он любил наблюдать вспашку полей на его фермах. Любил трудиться бок о бок со своими работниками. Они уже перестали подозрительно коситься на него: как так, аристократ, да еще калека, – и пачкает руки в земле? Они сочли его большим чудаком и приняли в свою артель.

К тому же он любил самолично наблюдать за весенними работами в парке – летом парк должен предстать во всей красе. В этом году он предполагал ввести кое-какие новшества, работы заняли бы все лето.

Очевидно, что-то придется перенести на следующий год.

Давно уже настало время провести месяц-другой в Лондоне, побывать в парламенте – как-никак, а он член палаты лордов. Приятно будет увидеть лица, которые он не видел уже несколько Лет, – по большей части, а может, исключительно мужские лица, – возобновить давние знакомства. Он даже два или три раза заглянул в Уайтс-клуб, хотя никогда не считал себя его завсегдатаем. Приятно будет насладиться концертами и спектаклями. И конечно же, потренироваться у Джексона, отточить свое боевое искусство, хотя и трудно будет договориться с этим знаменитым тренером по борьбе об индивидуальных занятиях, поскольку учеников у него предостаточно. И снова заняться фехтованием. Лет десять назад он пробовал – из чистого упрямства, из-за того, что отец как-то заметил, что в этом виде спорта ему никогда не достигнуть успеха. Балансирование на одной ноге – очень важный элемент для фехтования, не менее важный, чем владение шпагой. От рождения он был правшой и не слишком преуспел во владении левой рукой. Наверное, это было странное зрелище.

Но он был упорен и, случалось, одерживал победу над менее тренированными фехтовальщиками. Конечно, у мастеров он не выигрывал никогда, хотя однажды чрезвычайно удивил одного из сильных фехтовальщиков безупречным ударом. Однако и сильным противникам в схватке с ним победа давалась нелегко.

Это доставляло ему удовольствие. Преодоление своей физической немощи каждый раз он воспринимал как свой триумф.

Нет, его приезд в Лондон – это не просто пустая трата времени. Он еще не нанес визит Саманте, хотя каждый день его пребывания в Лондоне в первую неделю начинался с раздумий: не поехать ли к ней сегодня? Почему бы, собственно, не послать ей свою визитную карточку и не нанести визит вежливости? Он даже заказал визитные карточки, на которых не значился его титул. Но визит каждый день откладывал.

Однажды он случайно увидел Саманту на Бонд-стрит. Она шла под руку с очень высоким, худощавым и сверхмодно одетым щеголем. Оба казались очень веселыми. Маркиз Кэрью нырнул в дверь обувной лавки. Сердце его готово было выскочить из груди, а в голове уже мелькали страшные мысли о том, как он расправится с высоким джентльменом.

Саманта его не заметила.

Чувствуя себя полным болваном, маркиз отправился домой.

В другой день он увидел, как она выходила из библиотеки – с другим джентльменом, более красивым, хотя и не таким модным, как первый. И снова она улыбалась, и казалось, что она полна солнечного света и лучики его вырываются наружу. И снова маркиз нырнул куда-то в сторону, прежде чем она успела его заметить.

Вечером того же дня он решил, что вернется в поместье. Но всего лишь несколько дней назад он проделал такой долгий путь, и сезон еще даже не начался. Не может же он проявить такую трусость.

Его приезд в Лондон был замечен. Потек ручеек приглашений – не слишком полноводный, однако не иссякающий. Приглашение на бал к леди Рочестер он получил. Съезд будет грандиозный, заверили маркиза друзья. Однако стоит ли ему появляться на балу? Он представил себе, как все будут удивлены и, может быть, даже шокированы. Впрочем, он знал многих джентльменов и даже нескольких дам, которые всегда присутствовали на балах и никогда не танцевали. Кто-то играл в карты, другие просто сидели и сплетничали или выпивали и закусывали.

Она непременно будет на этом балу!

А если это будет большое сборище, он сможет увидеть ее, не будучи замечен сам. Увидит в бальном наряде, кружащуюся в танце. А она не обнаружит его присутствия.

Но он тут же отбросил эти мысли. Те два столкновения были случайными, она не заметила его, а он предпочел спрятаться. Он не ожидал встретить ее. Но если он отправится на бал с намерением увидеть ее, прятаться и тайно подглядывать будет просто недостойно.

Нет, если он поедет на бал… Если?.. Неужели он всерьез думает об этом? Если он посетит этот бал, то конечно же, подойдет к ней поздороваться и откроет ей свое настоящее имя. Это лучше, чем наносить визит в дом леди Брилл. Короткая встреча – он ведь не может пригласить ее танцевать и надолго задержать ее. Просто мимолетная встреча на балу. Идеальный вариант!

И она в конце концов узнает, кто он такой на самом деле. Вполне возможно, что она вообще забыла о его существовании, и все же он чувствовал себя виноватым – он обманул ее.

Если она узнает, кто он, и если он будет продолжать появляться на светских приемах, быть может, их дружба будет продолжаться. Быть может, время от времени он сможет наносить ей визиты, кататься с ней в парке, приглашать в театр, в свою ложу.

Быть может, жизнь его не будет такой унылой, какой она стала в последнее время.

Но даже если допустить, что она захочет продолжать их знакомство, достаточно ли этого? Не лучше ли забыть о ней, никогда ее больше не видеть, чем довольствоваться редкими встречами?

А вдруг случится то, чего он опасался в самом начале их знакомства, – вдруг она проявит к нему совсем другой интерес, узнав его истинное положение? Нет, нет, что за недостойные подозрения! Она не способна на подобную расчетливость. Он должен доверять своей интуиции.

Но выдержит ли он, когда будет видеть ее с кем-то другим, с каким-нибудь светским красавцем? Будет смотреть, как она танцует и весело разговаривает с этим красавцем? Как он совладает со своей ревностью?

Совладает, потому что он сильный и выдержки ему не занимать, решил маркиз, к тому же он трезво смотрит на вещи. Он сумеет справиться с ревностью, потому что ничего другого ему не остается.

Окончательное решение маркиз принял в канун бала, вечером, когда его друзья полюбопытствовали, будет ли он на балу. Да, он поедет на бал. Он хочет увидеть ее. И хочет, чтобы и она его увидела.

– Конечно, буду, – ответил он ухмыляющемуся лорду Джерсону и не скрывающему своего любопытства герцогу Бриджуотеру. – Ни за что на свете не пропущу такое событие.

Лорд Джерсон шлепнул герцога по спине и захохотал.

– То-то начнется переполох, Кэрью! – воскликнул он. – На это стоит посмотреть. Все мамаши невест на выданье просто попадают со стульев!

– Право же, я заинтригован, – сказал его светлость и, приставив к глазу монокль, стал нахально разглядывать маркиза. – Будем надеяться, что хоть одна из них достигнет намеченной цели, мой дорогой Харт!

– Ну что ж, друзья, повеселимся на славу! – продолжал подшучивать над маркизом лорд Джерсон.

– Я заеду за вами на своей карете, – предложил герцог. – Нам надо явиться всем вместе. Моральная поддержка и все такое прочее.

– Согласен, – сказал маркиз, стараясь побороть глупый мальчишеский страх. – Пожалуйста, Бридж, заезжай за мной. Я буду ждать.

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.013 сек.)