Пиктографическое, или рисуночное, письмо. Начальной

формой письменности в подлинном смысле этого слова является рисуночное письмо. Рисуночное письмо пред­ставляет собой результат преднамеренного изображения предмета с целью общения. Когда первобытный человек хотел сообщить что-либо о вещи, то он выражал это при помощи ее изображения, фиксируя последнее, например, на папирусе, камне и т. п. Так, мысль о собаке он выра­жал при помощи изображения собаки. Каменные и гли­няные фигурки женщин, различные росписи на стенах пещер, изображения мамонтов, оленей, страусов, различ­ных сцен охоты и т. п. представляют собой продукты единого начала впоследствии разошедшихся видов челове­ческой деятельности: письма и изобразительного искус­ства. Рисуночное письмо являлось вместе с тем и изобра­зительным искусством. Или, точнее говоря, изобразитель­ное искусство, являясь ныне специфической формой письма, основной функцией которого является общение, на начальной своей ступени было единственной формой письма. Изобразительная деятельность на начальной сту­пени своего развития еще не выделилась в относительно самостоятельный вид деятельности, она была непосред­ственно включена в материальную практику человека, служа средством удовлетворения его потребностей в обще­нии, в запоминании изображаемого предмета, средством отправления различного рода ритуалов, предваряющих те или иные практически важные мероприятия, главным образом охоту.

В первоначальном изобразительном творчестве на передний план выступала коммуникативная функция, ко­торую искусство сохраняет и по сей день, являясь специ­фической формой взаимного общения людей. Выразитель­ные средства рисунка превосходили те возможности, кото­рые были доступны в то время еще скудной звуковой речи. Рисуночное письмо компенсировало ограниченные возможности звуковой речи. Однако рисуночное письмо заключает в себе коммуникативную функцию, имеющую преимущественно временную направленность. Запечатле­вая образ конкретной ситуации во времени, рисунок, рас­положенный, например, на стене пещеры, лишен широкой пространственной ориентации. Его коммуникативные воз­можности весьма ограничены. Ограниченность рисунка заключается не только в этом. Фиксируя какое-либо собы-

тче он лишь чувственно воспроизводит его и не сообщает пюдям чегО-то нового.

Рисуночное письмо лишено непосредственной связи с языком. Оно фиксирует не речь, а непосредственно образы восприятия и представления. Оно начало складываться р период зарождения членораздельной речи, в период формирования сознания человека. Рисуночное письмо фиксировало не отдельные мысли и тем более не отдель­ные понятия, а совокупность мыслей, отражающих цело­стную ситуацию.

Рисуночное письмо, начало которого относится к не­андертальскому человеку, представляло собой средство фиксации наглядно образных форм мышления. Бесспорно, что мышление на уровне пиктографической письменности, когда складывались зачатки членораздельной речи, но­сило не только наглядно образный характер; в нем возни­кали и отвлеченные -понятия. Но в основе своей оно опе­рировало еще материалом чувственных впечатлений, который получал свое материальное воплощение в устной речи и в форме рисунка.

Рисующий и воспринимающий нарисованное осозна­вали части рисунка, изображающие отдельные предметы, как части единого целого. Пиктограмма не именует от­дельного предмета, она не служит средством обозначе­ния, а является целостным образом пространственно связ­ной ситуации.

Как уже сказано, при помощи рисунка человек фикси­ровал не только наглядные образы, но и отвлеченные по­нятия, которые выражались чувственно наглядными сред­ствами. Так, понятие силы могло быть выражено при помощи изображения льва или слона, для выражения понятия верности рисовали, например, собаку, понятия вой­ны — стрелы и т. п. Североамериканские индейцы для обо­значения понятия «жизнь» рисовали змею, для обозначе­ния понятия «успех» — черепаху, понятия «дружба» — изображением двух соединенных рук, понятия «любовь» — изображением соединенных сердец. Рисуя переднюю часть льва, люди выражали понятие первенства, локоть — для обозначения справедливости и правды, ястреба — для обозначения материнства. «Первые опыты изображения звуков,— пишет П. Лафарг,— сводились к своего рода Ребусам,— звуки изображали рисунком предмета, назва­ние которого имеет тот же звук. Так, египтяне, называвшие

словом деб хвост свиньи, рисовали для начертания звука деб хвост свиньи в виде трубы» ¹.

Таким образом, в развитии письменной речи и, соот­ветственно, мышления совершается существенный сдвиг в направлении абстрагирования от конкретной данности-чувственно воспринимаемого образа к образованию симво­лических средств общения. Эта форма общения, когда, например, рисунок пчелы обозначал трудолюбие, покои­лась на более опосредованных связях между материаль­ной формой письма и его мыслительным содержанием. Чувственная форма изображения отодвигалась уже на задний план, поскольку она сама по себе не просто зер­кально н воочию отражала смысл, а приобретала его в силу ассоциации с образом другого явления, с которым она оказывалась в различного рода связях: или как целое и часть, или как причина и следствие, или как орудие и функция,— словом, выражала или реальное, или предпо­лагаемое сходство изображаемой вещи с понятием, кото­рое человек хотел выразить. В символическом письме о целом предмете сообщается с помощью изображения его части. Например, желая сообщить о животном, чело­век изображал на рисунке лишь голову этого животного. В символическом способе выраженное значение содержит в себе нечто иное, чем то, что непосредственно дано самим символом, в котором оно воплощено. Такого рода симво­лизирующие средства общения, выражавшие развитие абстрагирующей работы мышления, постепенно подгото­вили переход к следующей, иероглифической письменно­сти.

Идеографическое, или иероглифическое, письмо. Зако­номерный переход от пиктографического к идеографиче­скому письму был обусловлен прежде всего материальны­ми потребностями развивающегося общества. Рост эконо­мических и политических связей между народами, потреб­ность в государственной переписке, торговле, издании и распространении законов и т. п. значительно расширили сферу применения письма. Возникла необходимость в использовании для письма сравнительно легко перено­симых и перевозимых предметов. Для этих целей были созданы папирусы (Египет), глиняные таблички (Между-

¹ П. Лафарг, Сочинения, т. III, Соцэкгиз, М.—Л. 1931, стр. 48. 62

гечье), шелк и бумага (Китай), кожа, береста, пальмовые 'тистья'и т. п. Сердцевина ствола папируса, слоящаяся на тонкие гибкие пласты, служила в то время превосходным материалом для письма.

Пиктографическое письмо постепенно эволюциониро­вало в направлении все большей и большей редукции. От полного изображения предмета и ситуации люди перехо­дили к схематическому изображению лишь некоторых де­талей изображаемого объекта. В отличие от пиктографи­ческого, идеографическое письмо уже не воспроизводит целостную ситуацию. Хотя каждый элемент записи — иероглиф — картинно воспроизводит некоторые харак­терные черты изображаемого предмета, тем не менее это уже не обычный рисунок, а изображение обобщенных представлений и понятий в той их связи, которая воспро­изводит объективную связь изображаемых предметов и явлений.

По мере развития идеографического письма изобра­зительные моменты в иероглифах постепенно выветрива­лись и, наконец, стерлись до полной неузнаваемости. И только специальный анализ дает возможность восста­новить исконную связь письменного знака с определен­ным образом действительности. Идеографическое письмо представляет собой систему знаков и правил их использо­вания с целью сообщения любой мысли, т. е. возникло письмо в полном смысле этого слова. При помощи иерог­лифов оказалось возможным фиксировать сравнительно сложные тексты. Будучи следствием абстрагирующей ра­боты человеческого мышления, иероглифическое письмо является материально фиксированным показателем, дающим возможность судить об уровне развития мышле­ния. Если в ранней идеограмме отдельные графические компоненты заключали в себе моменты символики, давая возможность при их восприятии узнавать связь с какими-либо явлениями, то впоследствии иероглифы превраща­ются в своего рода тощую схему, лишенную полноты изо­бразительности. В этой схеме сохраняются лишь отдель­ные элементы фиксируемого предмета, как, например, кружочек означает солнце, серп — луну и т. д. Моменты внешней изобразительности постепенно выпадают из иероглифа, и вместе с этим выпадением из него образно­сти существенно изменяется его функция. Так, большая часть иероглифических письмен египтян носит, с одной

стороны, символический характер, так как они еще со­храняют в себе непосредственные изображения действи­тельных предметов, которые являются представителями не самих себя, а чего-то иного, и с другой — они уже за­ключают в себе фонетический элемент, так как обозна­чают отдельные звуки посредством начертания предмета, наименование которого содержит в себе звук. Из непо­средственного образа предмета иероглиф превращается в средство его обозначения. Теперь уже из непосредствен­ного восприятия иероглифа невозможно узнать, к какому предмету или классу предметов он относится. Потеряв свое внешнее сходство с предметом, иероглиф восполнил эту потерю обогащением своего внутреннего содержания. Он стал средством фиксации обобщенного содержания мысли, орудием формирования и закрепления отвлечен­ного понятия.

Будучи продуктом анализа, вычленения, абстрагиро­вания и обобщения отдельных элементов рисунка, иерог­лифы в своей совокупности обеспечили практически бес­конечную возможность их комбинаций для выражения различных мыслей в контексте письменной речи. И в этом отношении иероглифическое письмо значительно прево­сходит по своим коммуникативным возможностям рису­ночное письмо. Преимущества иероглифического письма перед рисуночным заключаются также и в том, что иерог-лифика ориентирована не только во времени, но и в про­странстве, обеспечивая широкие возможности общения людей не только в рамках данной группы, племени, рода и т. п., но и между племенами, родами и нациями. Начер­танные на папирусах и прочем материале письмена на­чинают путешествовать «по свету», переходя из рук в руки, из города в город, из страны в страну, а во вре­мени — из века в век, неся на своей поверхности идеаль­ные плоды человеческого опыта. Письменность во много раз ускорила обмен опытом, явившись одним из мощных источников прогресса общества. На уровне иероглифиче­ского письма язык претерпел существенное изменение в своем развитии, хотя он еще не получил достаточно пол­ного грамматического оформления.

Именно для такого языка иероглифика служила наи­более адекватной формой фиксации. Количество знаков в иероглифическом письме велико, в нем фиксируется почти весь арсенал существовавших в то время слов.

Образование новых слов осуществлялось средствами сло-осложения, а в письме — путем сочетания иероглифов (со в китайском языке «вверх» + «вниз» + «машина» =:-=«лифт»). Возникновение иероглифики, обусловив­шей (Ьиксацию мыслей в виде текстов, явилось своего оода гранью, разделившей историю человеческого обще­ства на дописьменную и письменную.

Слоговое и звуковое письмо. Иероглифическое письмо, явившись одной из важных в истории развития письмен­ности стадий, было впоследствии заменено у большин­ства народов сначала слоговым, изобретенным минойцами, а затем звуковым письмом, представляющим собой систе­му знаков в виде букв. При этом иероглифическая пись­менность, сохранившаяся у некоторых народов, например у китайцев, существенным образом видоизменилась, сим­волизировалась и, что самое главное, коренным образом переосмыслилась, став средством реализации высокого уровня развития современного отвлеченного мышления.

На следующей стадии развития письменности появ­ляется буква; она является средством фиксации уже не целого слова, а лишь отдельной единицы звуковой мате­рии языка — фонемы. Взятая сама по себе, буква лишена значения, она представляет собой некоторую геометриче­скую фигуру, содержание которой исчерпывается ее мате­риалом. Но в системе языковой действительности буква получает определенный смысл, который заключается в ее функции фиксировать звук и тем самым служить сред­ством зрительного различения границ слова и орудием образования написанного слова. Письменный знак, пред­ставляющий собой видимый эквивалент звука, не нуж­дается ни в каком другом содержании, кроме условного. Каждая буква алфавита имеет свою долгую историю, ее происхождение из иероглифа вскрывается историческим анализом.

Буквенное письмо, а также современное, существенно видоизменившееся иероглифическое письмо, представляют собой наиболее высокую ступень абстракции. Буквенное письмо является результатом сознательно осуществляе­мого человеком вычленения и материальной фиксации Далее не делимых единиц языка — отдельных звуков, ре­зультатом осознания того, что буквенным знаком можно фиксировать и передать любой звук речи, а сочетанием ^их знаков фиксировать любое слово языка, включая

всю систему его грамматических форм. Начало изобрете­нию алфавита положили финикийцы, а древние греки за­вершили полное оформление алфавита, легшего в основу письменности всех языков индоевропейской системы, а от­части и языков других народов.

Появление алфавита, с точки зрения развития мышле­ния, означало, что у человека возникло отчетливое пред­ставление о том, что слово состоит из отдельных элемен­тов. При этом само количество изобретенных букв сви­детельствовало об осознании звуковой дифференциации слова.

Звуковая система письма возникла на стадии вполне развитого звукового языка и отвлеченного мышления. Если рисуночное и раннее иероглифическое письмо раз­вивалось параллельно с языком, не отражая в себе его грамматической структуры, то звуковое письмо создава-. лось на базе языка, являясь его адекватной материаль­ной оболочкой. Будучи дополнительным средством, зна­чительно обогатившим коммуникативные функции языка, звуковое письмо более тесно, чем рисунок и ранний иеро­глиф, связано с отвлеченным мышлением, выступая в ка­честве его вторичной материальной оболочки. Через язык звуковое письмо стало материальной действительностью мысли.

Трудно переоценить вообще значение письменности для развития человеческого общества, для прогресса его материальной и духовной культуры. Удовлетворяя самые разнообразные нужды общественной жизни, письменность обеспечила концентрацию опыта по существу всего чело­вечества в единую систему, обеспечивая преемственность развития знаний от поколения к поколению. Письменность явилась одной из тех величайших сил, которые позволили человеческому обществу совершить поистине гигантский прогресс в области материальной и духовной культуры за сравнительно небольшой промежуток времени, отделя­ющий современного человека от начала так называемой «писаной истории».

При рассмотрении истории формирования языка мы постоянно подчеркивали теснейшую связь между языком и мышлением, связь между формированием языка и мыш­ления. В заключение необходимо коротко и обобщенно подчеркнуть основные положения относительно роли языка в формировании мышления.

"Роль языка в формировании мышления

Язык, возникший вместе с возникновением человека, играл и играет великую роль в его жизни. Он явился прежде всего одним из необходимых условий формиро­вания самого человека и его мышления. В связи с возник­новением членораздельной речи произошла существенная перестройка в познавательных процессах человека. Лишь с появлением слова человек оказался в состоянии отвле­кать от предметов те или иные свойства, абстрагировать связи вещей от самих вещей. Благодаря языку оказалось возможным объективировать эти отраженные в сознании признаки и отношения вещей в материальную форму слов и тем самым создавать идеальные объекты мышления — понятия, а вместе с ними и с помощью их осуществлять теоретическую деятельность в собственном смысле слова.

Язык с самого начала выполняет по существу ничем не заменимую функцию в обобщающей работе мышле­ния. Именно с помощью языка человек оказался в состоя­нии перейти от познания единичных предметов и явлений к их обобщенному отражению в форме понятий. Фикси­руя в себе обобщенные образы действительности, слово существенным образом влияло на восприятие, давая воз­можность человеку включать образ воспринимаемого предмета в сложную систему унаследованного и личного опыта, относить его к определенной категории предметов. В обобщающей роли языка состоит одна из его сущест­венных особенностей, без которой человеческое сознание никак не могло бы приобрести способность обозревать бесконечное многообразие единичных вещей и явлений реального мира. Оно расплылось и растерялось бы перед лицом непрерывно меняющихся явлений, связей и отношений. Язык дал возможность человеку фиксировать общее в предметах, явлениях, дх связях и отношениях, расчленить их, соотнести и синтезировать в понятиях и представить как относительно устойчивые. Наличие эле­ментов грамматики, зачатков правил связи слов в пред­ложении давало возможность человеку отражать в своем сознании и выражать в процессе сообщения мысли доступ­ные ему практически значимые связи и отношения между предметами. Наличие членораздельной речи давало воз­можность, далее, мыслить о предметах и сообщать свои мысли в отсутствие самих предметов, т. е. оперировать

предметами не только физически, но и в форме опериро­вания их названиями, словами и заключенными в них обобщенными образами этих предметов. На основе речи и вместе с ее появлением происходил процесс выделения умственной деятельности в относительно самостоятельную деятельность человека, что впоследствии послужило не­обходимой основой возникновения разделения физиче­ского и умственного труда, сыгравших огромную роль в развитии общества, в прогрессе знаний. Относительно самостоятельный характер мышления, возникший на осно­ве речи, явился необходимой предпосылкой творческого преобразования мира. Только на основе языка слов ока­залось возможным создавать такие комбинации мыслей, которые являлись не прямой копией воспринимаемых предметов и их связей, а творчески преобразованным от­ражением. Иначе говоря, благодаря своей абстрагирую­щей и обобщающей функции язык обеспечил человеку возможность выйти за пределы исходного чувственного содержания сознания, свойственного человеку на ранней ступени его развития, в сферу отвлеченного мышления общими понятиями и создать науку, философию, литера­туру, искусство и т. п. Обеспечив мышлению относительно самостоятельный характер, язык явился одной из мощных сил в созидании не только духовной, но, через духовную, и материальной культуры.

Поскольку при помощи языка оказалось возможным фиксировать мысль в материальную, чувственно восприни­маемую форму и тем самым ставить ее перед мыслящим субъектом в качестве специфического объекта, язык явил­ся одним из средств формирования самосознания. Мыш­ление человека, оперирующего мыслительным содержа­нием, которое закрепилось обществом в слове, всегда включает в себя взаимодействие мыслящего субъекта с заключенным в слове содержанием.

Язык обеспечил возможность социальной организации форм, законов и содержания мышления, поскольку субъ­ект в процессе общения силой логики жизни вынужден был включать свои субъективные впечатления в нормы общественного осмысления действительности. Язык обес­печил внутреннему движению мысли ту внешнюю форму бытия, которая дала ему возможность стать общим до­стоянием. И тогда, когда человек воспринимал мысль другого, и тогда, когда он высказывал свою мысль, он

вынужден был все время соотносить свои субъективные впечатления, мысли с уже обработанными и отложивши­мися в формы языка мыслями общества и тем самым включать результаты индивидуального мышления в об­щие рамки социального сознания.

Будучи условием возникновения мышления, формиро­вания самосознания, язык вместе с тем явился необходи­мой материальной формой или орудием мышления, его непосредственной действительностью и для слушающего, и для говорящего. Термин «орудие» применительно к язы­ку — это не только метафора. Крайне важно отметить, что между орудиями труда и языком действительно сущест­вуют некоторые функциональное и генетическое сходство и связь. Если при помощи орудий труда, которые человек помещает между собой и объектом воздействия, он осу­ществляет изменения в предмете труда в 'нужном ему на­правлении, то при помощи языка, который опосредует от­ношение человека к природе отношением человека к чело­веку, один субъект воздействует на другого субъекта также в желаемом направлении. Примечательно то об­стоятельство, что первобытный человек использовал язык не только как орудие в смысле основы мышления и сред­ства общения, но и в прямом смысле орудия воз­действия на явления природы, полагая, что он достигает желаемой цели с помощью мольбы и заклинаний в своих магических действиях. У человека с уже сформировав­шимся языком мышление осуществляется на языковой основе, оно и выражается и совершается в формах языка, на основе грамматической структуры предложений, свой­ственной системе языка данного народа.

Человеческое мышление, возникшее вместе с Языком, представляет собой опосредствованную словом познава­тельную деятельность субъекта. Слово связывает отноше­ние субъекта к действительности с отношением к другим людям. Суть самого мышления заключается в опосре­дованной объективированным в слове итогом обществен­ного опыта деятельности субъекта, сознательно направ­ленной на понимание реального мира. Дело в том, что человек как общественное существо стал соотноситься с реальным миром через людей и орудия, сделанные дру­гими людьми, посредством знаний, усвоенных им от дру­гих людей, через сотрудничество с другими людьми в процессе производства. Мышление человека направлено

не только на объект познания, отражением которого оно является, но оно обращено и к другим людям, которым сообщаются результаты познания. Мышление имеет не только познавательную, но и коммуникативную цель, которую оно осуществляет с помощью языка. Эта двой­ная ориентация мышления зафиксирована в двойственной функции языка. Язык с самого начала своего возникно­вения служит средством общения, и в этой своей социаль­ной функции он выявляет результаты работы мысли для других, а тем самым и для говорящего. Но язык выпол­нял и выполняет эту коммуникативную функцию потому, что он служил и служит средством обозначения вещей, и в этой своей функции он осуществляет связь мысли с ее объектом. Таким образом, общение опосредовано пред­метом, а связь субъекта с объектом опосредована связью субъектов.

Выполняя роль важнейшего средства взаимного об­щения людей, при помощи которого они оказались в со­стоянии организовать совместное производство, построить жизнь на общественных началах, согласовывать свои дей­ствия, осуществлять взаимный контроль и т. п., речь спо­собствовала и способствует обогащению личного опыта отдельного человека за счет опыта всего коллектива, с которым он с ее помощью осуществляет общение. Общаясь между собой, люди духовно обогащались. Речь давала и дает возможность человеку обогащать свой опыт не только за счет опыта окружавшего его коллектива, но и за счет опыта предшествующих поколений, которые, фиксируя свои знания в речи, передавали их из поколения в поколение. Иначе говоря, люди оказались в состоянии познавать действительность не только в процессе непо­средственного столкновения с ней, в процессе ее восприя­тия, но и опосредствованным путем, через овладение с помощью речи уже готовыми, исторически сложившимися знаниями. Правда, историческая преемственность опыта обеспечивалась не только речевыми, но и другими сред­ствами. В этом отношении колоссальную роль играли орудия трудовой деятельности, которые фиксировали в своей вещественной форме не только все усложняющиеся навыки, приемы их изготовления, но и способы их произ­водственного использования. Орудия труда, выполняя роль эффективного средства воздействия человека на природу, являясь овеществленным продуктом его тех-

нической мысли, неизбежно выполняли и выполняют в жизни общества и такую функцию, как специфическое средство общения, взаимного обмена опытом, производ­ственными навыками. С помощью орудий труда одно поко­ление передавало последующему поколению свой опыт, освобождая его от уже пройденного пути в овладении навыками изготовления орудия и обеспечивая ему воз­можность поисков новых, более совершенных приемов их изготовления и использования.

Усложнение как практических, так и умственных форм деятельности не оставалось безразличным к строению и функционированию органов человеческого тела и главным образом мозга. Усовершенствование его отражательной и моторной функции, закрепляясь в его структуре, переда­валось из поколения в поколение, обеспечивая последую­щим поколениям более широкие возможности в познании действительности и ее активном преобразовании, в обра­зовании все более сложных форм временных условных связей в его коре, являющихся физиологической основой сознания, мышления, речи и практических действий. Не­уклонное усложнение производственных операций посте­пенно обусловливало совершенствование аналитико-син-тетической деятельности тех мозговых центров, которые регулируют движение соответствующих мышц, с помощью которых они осуществлялись. Постоянное упражнение органов речи, усложнение форм умственной деятельно­сти, обусловливаемые усложнением взаимоотношений че­ловека с действительностью, в свою очередь стимулиро­вало постепенное совершенствование свойств коры мозга в целом. Постепенно накапливаемые свойства фиксиро­вались наследственностью, обеспечивая последующим по­колениям более широкие потенциальные возможности в ов­ладении приемами умственной и речевой деятельности, в познании действительности. Весь этот сложный, взаимо­переплетающийся комплекс условий и обеспечил тот ги­гантский по своим последствиям прогресс, который ока­зался в состоянии осуществить человек, оставив безгра­нично далеко позади себя животное царство, из которого он смог с большим трудом вырваться, впоследствии обра­зовав между собой и этим царством по существу непро­ходимую пропасть.

Во всем этом комплексе условий, обеспечивающих раз­витие познавательной деятельности людей, огромное

значение имел и поныне имеет язык. При помощи речи каждое новое поколение усваивало не только содержание мысли предшествующих поколений, но, овладевая прие­мами речевой деятельности, оно вместе с тем усваивало формы и законы мышления, которые, вместе с содержа­нием фиксируясь в речи, передавались от поколения к по­колению. Это не могло не способствовать быстрому раз­витию сознания, мышления. Раз возникнув, язык превра­тился в грандиозную силу. Он бесчисленными нитями, уходящими в глубокую даль прошлого, связывает нас с мыслями и чувствами всех предшествующих поколений людей, на плечах которых величественно возвышается со­временный человек.

Поиск по сайту: