Дорогой, мне плохо...»

Приближалось крупное событие светской жизни Англии — королевские скачки на ипподроме Аскот, которые по традиции проводятся в июне в течение четырех дней. Королева занималась подготовкой списка гостей, приглашенных в Виндзорский замок, где они будут жить вместе с королевским семейством. Диане, как обычно, было поручено рекомендовать двух незамужних девушек из хороших семей, чтобы включить их в список приглашенных. Диана предложила кандидатуры двух своих подруг: Сьюзи Фенвик и Сары Фергюсон, дочери майора Рональда Фергюсона, менеджера по поло принца Чарльза.

До начала романа с принцем Чарльзом Диана не была знакома с Сарой, энергичной и озорной девушкой, которую весь свет звал не иначе как Ферги. Они познакомились на матче по конному полу на стадионе, расположенном неподалеку от усадьбы Сариной матери, в Суссексе. Диана туда приехала «болеть» за Чарльза. Заочно же девушки давно знали друг друга: у них была масса общих знакомых, и даже обнаружилось, что они состоят пусть в очень дальнем, но все-таки родстве. Очень скоро они стали близкими подругами. Сара была в числе приглашенных на свадьбу Дианы с Чарльзом и впоследствии не раз принимала принцессу в своей квартире в южной части Лондона, недалеко от железнодорожного узла Клэпам-Джанкшн.

На одном из вечеров в доме Сары Диана познакомилась с Пэдди Мак-Нэлли, предпринимателем, занимавшимся организацией автогонок. Все знали, что у Сары с Пэдди бурный роман. В конце концов она его бросила, но в июне 1985 года именно Пэдди подвез Сару к подъезду Виндзорского замка, где ее встретил лакей, а затем одна из придворных дам королевы проводила в отведенную ей комнату. На тумбочке у постели лежала карточка с монограммой королевы, в которой указывалось время завтрака, обеда и ужина и место каждого гостя за столом. Там же лежала записка, объяснявшая, когда и каким видом транспорта (в открытом экипаже или в черном лимузине марки «дэймлер») гостей будут доставлять на скачки. Несмотря на то, что Сара была из семьи, очень близкой к придворным кругам, поначалу ей было не по себе. Точно в назначенное время она явилась в Зеленую столовую, где как раз подали аперитивы перед ленчем. Ее усадили рядом с принцем Эндрю, служившим тогда в авиации Королевских ВМС.

Они понравились друг другу с первого взгляда. Эндрю принялся заигрывать с Сарой, настойчиво предлагая пирожное, а она кокетливо отказывалась, ссылаясь на то, что сидит, как всегда, на диете. «Все началось с пустяка — с чего-то же нужно начинать», — скажет Эндрю спустя восемь месяцев в интервью по случаю их помолвки. Ходили слухи, что именно Диана сосватала деверя и Сару, однако на самом деле она вообще долгое время не подозревала, что они неравнодушны друг к другу. Во-первых, у Сары был постоянный поклонник — Пэдди Мак-Нэлли, а во-вторых, сам Эндрю был в связи с американской актрисой Кэтрин Старк, носившей актерский псевдоним Ку. Кэтрин снималась в полупорнографических фильмах, и средства массовой информации с удовольствием комментировали эту пикантную подробность ее биографии.

Диана встречала Ку во время их романа с Эндрю и относилась к ней с симпатией. Эндрю слыл в семье сорванцом, и только Диана, знавшая его с детства, чувствовала, что под маской бесшабашной удали скрывается чуткая и ранимая натура. Чарльз только раз в жизни позавидовал брату: когда тот нес службу в качестве пилота боевого вертолета во время войны на Фолклендских островах. Хотя Эндрю не ударил в грязь лицом на войне и вернулся домой возмужавшим и повзрослевшим, никто, даже самые близкие друзья не воспринимали его всерьез. В свободное время он охотно смотрел мультфильмы и развлекательные передачи по телевизору, бродил бесцельно по королевским покоям, болтал на кухне с прислугой, любил смотреть, как жена старшего брата занимается балетом в Кенсингтонском дворце. В нем чувствовалась какая-то неприкаянность, и Кэтрин Ку-Старк, деликатная и спокойная, дарила ему искреннюю дружбу и нежность, в которой он так нуждался. Диана понимала это, и когда Эндрю начал встречаться с Сарой, заняла нейтральную позицию. Она только сказала подруге: «Если понадобится помощь — позови». По инициативе Эндрю они с Сарой провели уик-энд в Хайгроуве у Дианы. Мачеха Сары Сьюзен Фергюсон говорила: «С каждой встречей они сближались все больше. Все у них складывалось удивительно гладко, без сучка и задоринки. Никаких осложнений — прямо-таки идеальный роман. Конечно, если бы Сара не была подругой принцессы Уэльской, все было бы куда сложнее, по крайней мере, на первых порах. Благодаря принцессе, Саре проще было с ним увидеться. Ведь не следует забывать, что в его положении очень трудно встречаться с женщинами».

Далее события развивались по уже знакомому Диане сценарию. В январе 1986 года королева пригласила Сару погостить в Сандрингеме; вскоре после этого она поехала кататься на горных лыжах с Дианой и Чарльзом в Швейцарию. Диана одолжила Саре черно-белый китель, когда они навещали принца Эндрю на борту корабля Королевских ВМС «Брейзен», который стоял на причале в лондонском порту. Она щедро делилась опытом с подругой перед ее первым публичным выступлением вместе с членами королевского семейства. К тому времени Диана сильно изменилась по сравнению с прежней робевшей дебютанткой. Она в совершенстве овладела искусством держаться перед фото- и телеобъективом, стала настоящей светской красавицей, чей изысканный вкус получил признание во всем мире.

Беременность и роды, хлопоты, связанные с устройством домашнего очага, азы супружеских взаимоотношений — первые трудности семейной жизни остались позади. Со стороны могло показаться, что Диана чувствует себя вполне комфортно в качестве члена королевского семейства. Она могла заслуженно гордиться успешным выступлением на телевидении (впервые со времени помолвки с принцем Чарльзом). Чарльз и Диана дали интервью в Кенсингтонском дворце опытному тележурналисту сэру Бэрнету. Диана была довольна собой: она отвечала на вопросы спокойно и четко, удостоившись на этот раз похвалы членов королевского дома. Вместе с тем в высшем свете долго перемывали ей косточки за импровизированное выступление на сцене Королевской оперы — Ковент-Гардена. Вместе с прима-балериной Уэйн Слип Диана втайне подготовила эффектный хореографический номер на музыку популярной эстрадной песни, причем репетировали они прямо в апартаментах принцессы в Кенсингтонском дворце.

Это произошло во время гала-концерта в Ковент-Гардене. Ничего не подозревающий принц Чарльз наслаждался музыкой, сидя в королевской ложе. Незадолго до конца представления Диана выскользнула из ложи и переоделась в костюм серебристого шелка. В условленный момент Уэйн жестом пригласила ее на сцену — и зал замер, не веря своим глазам. В полном восторге зрители смотрели, как Уэйн и Диана танцуют свой номер. Их вызывали на бис восемь раз, и Диана даже сделала реверанс в сторону королевской ложи. Чарльз публично заявил, что экспромт Дианы был для него «полной неожиданностью», а в разговоре с глазу на глаз резко осудил ее выходку. Она выглядела слишком эффектно, а это неприлично.

Диана поняла, что опять не угодила. Когда она с предельной добросовестностью выполняла свои обязанности, это воспринималось как должное. Но любая попытка самовыражения, проявление индивидуальности вызывали уничижительную реакцию. Мужа не интересовал ее внутренний мир. От его безразличия у Дианы опускались руки. После помолвки Эндрю и Сары, когда подготовка к свадьбе шла полным ходом, принц Уэльский с супругой отправились на открытие международной выставки «Экспо» в Ванкувере. Во время этого утомительного визита холодное равнодушие Чарльза проявилось в полной мере. Еще до отъезда было много досужих разговоров о слабом здоровье принцессы, о том, что она «худая, как щепка», по выражению бульварных листков. Ходили даже слухи, что во время летнего отдыха в Балморале Диана изменила форму носа с помощью операции. За последние четыре года ее внешность изменилась до такой степени, что пластическая операция казалась наиболее правдоподобным объяснением. Никто не догадывался, что истинной причиной была болезнь. Такие хронические заболевания, как булимия и анорексия, действительно могут вызвать серьезные физиологические деформации. Диане еще повезло, что у нее не было кожных заболеваний, не выпадали волосы и зубы. Таковы обычные последствия хронического недостатка в организме жизненно важных витаминов и минералов.

События во время визита в Ванкувер дали новую пищу для разговоров. Диане стало плохо, когда они с Чарльзом осматривали на выставке стенд, посвященный Калифорнии. Приноровившись к своей хронической болезни, Диана, как правило, заставляла себя нормально позавтракать, чтобы выдержать предстоящий день. Как назло, перед отъездом на открытие «Экспо» она несколько дней практически ничего не ела, только откусила несколько кусочков от плитки шоколада «кит-кэт» во время перелета в Канаду. Переходя от стенда к стенду на выставке, она чувствовала, что силы на исходе. Положив руку на плечо мужа, она прошептала: «Дорогой, мне плохо», — и буквально упала на него всем телом. Принцессу подхватили придворная дама Анна Бекуит-Смит и помощник личного секретаря Чарльза Дэвид Ройкрофт. Ее отвели в отдельное помещение и приняли меры, чтобы привести в чувство.

Когда Диана была в состоянии вновь присоединиться к мужу, он и не думал скрывать раздражения. Чарльз с полной откровенностью дал ей понять, что падать в обморок на глазах у публики неприлично. Добравшись до апартаментов в отеле «Пан-Пасифик», Диана упала на постель и горько разрыдалась. Она была физически измучена длительной голодовкой и глубоко страдала от бессердечия мужа. Казалось бы, ко всему можно привыкнуть, но на этот раз его черствость совершенно выбила Диану из колеи.

Практически все члены делегации в один голос советовали Диане пропустить торжественный обед, который должен был состояться вечером, и как следует отоспаться. И только Чарльз настаивал, чтобы она все же заняла свое место во главе стола, опасаясь, что ее отсутствие может вызвать лишний шум в прессе. Обморок послужил Диане предупреждением; теперь она понимала, что нуждается в серьезном лечении. Однако ей не хотелось драматизировать ситуацию, и она не стала возражать мужу. Сопровождавший делегацию врач дал ей лекарства, с помощью которых Диана смогла продержаться вечером. Пока они находились в Канаде, Диане удавалось скрывать свое состояние. К несчастью, им предстояло еще посетить Японию, и после утомительного перелета Диана совсем сдала. Бледная, вялая, она выглядела совершенно больной. По возвращении домой ее ждали очередные неприятности. Барри Манаки был переведен на другую работу, и Диана лишилась единственного преданного друга среда окружавших ее придворных, единственного, с кем она могла поделиться своими тревогами, кому могла пожаловаться на одиночество и отсутствие взаимопонимания с королевской родней. С уходом Барри она осталась в полной изоляции.

Приход в королевскую семью Сары Фергюсон, ставшей герцогиней Йоркской, внес в жизнь Дианы еще большую смуту. Новоиспеченная герцогиня вела себя на редкость самоуверенно. Диана до сих пор с трудом переносит атмосферу Балморала, а Сара в первый же приезд чувствовала себя как рыба в воде. Она ездила верхом с королевой, охотно сопровождала герцога Эдинбургского, любившего прокатиться в конном экипаже, никогда не забывала пообщаться с королевой-матерью. Приспособленчество у нее в крови. Подобно хамелеону, Сара без труда приспосабливается к привычкам и желаниям окружающих людей. В период связи с Пэдди Мак-Нэлли Сара была своей в компании его друзей, самоуверенных светских циников. Вот и теперь герцогиня Йоркская вела себя так, как будто родилась с этим титулом.

Герцогиня была не намного старше Дианы, но значительно превосходила ее по части жизненного опыта и знания света. Диана не умела скрывать свои чувства, а Сара делала это без малейшего усилия. Ферги всегда была в хорошем настроении и щебетала без умолку, в то время как Диана хмуро молчала; принцесса непрерывно болела, а герцогиня Йоркская, напротив, поражала окружающих своей неуемной энергией. Спустя годы Диана все еще вела себя отчужденно, и на нее смотрели с некоторой опаской, как на постороннюю, а Ферги тут же стала всеобщей любимицей. Она ворвалась в королевскую семью, как свежий порыв весеннего ветра, и принц Чарльз сделал сравнение не в пользу жены. «Почему ты не можешь вести себя так же раскованно, как Ферги?» — спрашивал он Диану. Старая песня: Диана уже давно привыкла, что муж постоянно сравнивает ее с горячо любимой бабушкой, королевой-матерью. Слова изменились, однако мотив остался прежним.

Диана совсем растерялась. Ее лицо красовалось на обложках журналов, народ встречал ее восторженно, а собственный муж и его родня редко удостаивали ее похвалы или комплимента. Она никогда не отличалась самоуверенностью, и в сложившейся ситуации не нашла ничего лучшего, как последовать совету окружающих и во всем подражать популярной герцогине Йоркской. Ее подтолкнуло к этому и поведение мужа во время пребывания в Испании, где они отдыхали летом во дворце Маривент по приглашению короля Хуана-Карлоса. Непосвященные решили тогда, что отпуск «под знаком ведра и лопаты» устроила сама принцесса, чтобы улизнуть из чопорного Балморала, на самом же деле инициатива принадлежала Чарльзу. Не соответствует действительности и нелепая выдумка, что Диана и Хуан-Карлос прониклись друг к другу особой симпатией: красавец-король совсем не в ее вкусе, и вообще в то лето он общался преимущественно с Чарльзом. Что касается Дианы, то отпуск ей не пошел на пользу: почти все время она плохо себя чувствовала — к немалому огорчению гостеприимных хозяев. Весть об этом вскоре облетела все королевское семейство, и опять Диану упрекали, опять муж твердил с досадой: «Почему ты не такая, как Ферги?»

В атмосфере недоброжелательства и постоянных придирок у Дианы развивался комплекс неполноценности. Ее драма усугублялась традиционным отношением общества к королевскому дому. Обычно о мужчинах, принадлежащих к королевской семье, судят по тому, что они говорят и делают, а о женщинах — по тому, как они выглядят. Диана была хороша собой, и народ вполне этим довольствовался. Ее индивидуальность никого не интересовала. Долгое время Диана мирилась с ролью бессловесного помощника своего энергичного, целеустремленного и красноречивого мужа. По мнению астролога Дианы Феликса Лайла, «серьезной ошибкой было то, что ее заставили взойти на пьедестал, который она уже не могла покинуть, чтобы удовлетворить внутреннюю потребность самосовершенствования и самореализации, и вместо этого вынуждена была поддерживать навязанный ей имидж».

Диану славили за то, что она Диана. За то, что существует, а не за то, что способна совершить. Один из неформальных консультантов Дианы говорит по этому поводу следующее: «С самого начала от нее ожидали двух вещей: быть покорной женой и удобной вешалкой для нарядов. Так смотрят на женщину в придворном мире, соответственно, ценят в ней главным образом умение одеваться. Самое важное, чтобы фасон твоего платья отличался от других — тогда ты молодец. Ее не хвалили, когда она что-то говорила или делала. Это попросту не было предусмотрено». Бойкая, энергичная и светская герцогиня Йоркская, по мнению принца Чарльза и всей королевской семьи, могла послужить для Дианы идеальным образцом для подражания. Этому мнению вторили и средства массовой информации. Казалось, весь мир толкает Диану следовать примеру неотразимой Ферги.

Первые признаки влияния Сары на поведение Дианы проявились еще до свадьбы, когда Сара и Диана, переодетые в полицейскую форму, пытались проникнуть на холостяцкую вечеринку принца Эндрю. Потерпев неудачу, подруга пили шампанское и апельсиновый сок в ночном клубе «Анабел», а когда Эндрю возвращался домой, бросились останавливать его машину. Строго говоря, злоупотребление полицейской формой уголовно наказуемо, и несколько наиболее придирчивых членов парламента не преминули об этом напомнить. Следом за этой эскападой в королевском семействе воцарилась атмосфера шумного веселья. После свадьбы герцог и герцогиня устроили праздник в честь организаторов бракосочетания, и неистощимая на выдумки Ферги затеяла купание в бассейне. Гости прыгали в воду не раздеваясь, кто в чем был. Ферги то и дело устраивала шумные вечеринки, а на Рождество организовала в Виндзорском замке дискотеку. На этой дискотеке Ферги и Диана изобразили нечто вроде импровизированного канкана.

Это была своего рода репетиция перед их первым совместным выступлением на публике. Дебют состоялся в Швейцарии, в Клостерсе, куда Диана и Ферги приехали вместе с мужьями покататься на горных лыжах. В первый день, по традиции, все четверо должны были позировать фоторепортерам. На постороннего наблюдателя этот ежегодный спектакль производит довольно-таки странное впечатление: около сотни фоторепортеров, навьюченных аппаратурой и альпинистским снаряжением, карабкаются по обледеневшим склонам в поисках выгодной позиции для съемок. Абсурдное зрелище до такой степени развеселило Сару и Диану, что они устроили настоящий цирк на льду. Подруги затеяли шутливую возню, толкая и пихая друг друга, пока принц Чарльз не призвал их к порядку: «Ну-ка, хватит!» Остроумная и веселая по натуре, после замужества Диана редко давала ВЫХОД свойственному ей чувству юмора. Она чаще пребывала в унылом, молчаливо-подавленном настроении. Но на этот раз фоторепортерам повезло: в тот же день, к вечеру, они случайно встретили Диану в местном кафе, веселую и оживленную. Принцесса указала на внушительных размеров медаль, приколотую к лыжной куртке, и пошутила: «Я сама себя удостоила награды за заслуги перед родиной — все равно больше некому удостаивать». Эта мимоходом брошенная фраза говорит о снедавшей Диану внутренней неуверенности больше, нежели тома биографических сочинений. Всю неделю в Клоетерсе подруги резвились и шалили, даже устраивали подушечные бои, как в юности. Однако сравнивать их поведение с поведением вырвавшихся на свободу школьниц было бы преувеличением. По свидетельству одного из членов их компании, «было очень весело, но в рамках приличий. Невольно держишь себя в узде, когда рядом особы королевской крови, особенно принц Чарльз. Приходится помнить о протоколе, и порой это очень утомляет».

Как-то во время этого отпуска Чарльз, Эндрю и Сара остались на вилле смотреть видео, а Диана отправилась в местную дискотеку. Там она много танцевала и болтала с молодыми людьми, которых пригласила в горы герцогиня Йоркская. Ферги, казалось, знает весь свет, так что имена ее знакомых с трудом умещались на страницах пухлой записной книжки. Именно поэтому принц Чарльз поручил ей пригласить в горы двух холостых молодых людей. Он зная, что жена не столь искусна в горнолыжном спорте, как он сам, и не сможет кататься с ним вместе, поэтому нужно было подобрать ей надежных спутников. Сара выбрала Филиппа Дана, владельца коммерческого банка с внешностью супермена, и Дэвида Уотерхауза, капитана королевской конной гвардии. Пока опытные лыжники осваивали самые трудные трассы, принцесса Диана вместе с Кэтрин Сомс, бывшей супругой Николаса Сомса, члена парламента от консервативной партии, в сопровождении этих двух молодых людей катались на менее галоволомных склонах. Они прекрасно проводили время. Диана находила, что Уотерхауз очень интересный человек с большим чувством юмора. Филипп был «очень мил» — не более. Зато Диана подружилась с его сестрой Милли, работавшей в то время на Столичном радио в качестве ведущей программы «Помоги детям Лондона».

По иронии судьбы именно фигура Филиппа Дана оказалась в центре внимания общественного мнения, когда летом 1992 года в прессе обсуждался вопрос о неблагополучной семейной жизни принца и принцессы. Поводом для разговоров послужил вполне невинный инцидент: мать Филиппа пригласила Диану в усадьбу Гатли-Парк, где они жили вместе с мужем, занимающим почетный пост лорда-наместника графства Херефордшир. Супруга Дан были приглашены на уик-энд к друзьям и с радостью предоставили дом сыну и его многочисленным приятелям. Помимо «лыжной команды» в Гатли-Парк съехались еще с полдюжины других знакомых. Бульварные газеты немедленно подняли крик: принцесса Диана провела уик-энд с Филиппом Даном в доме его родителей. О том, что дом был полон народу, газетчики благополучно забыли.

Озабоченность общественности взаимоотношениями между принцем и принцессой усугублялась нарастающим раздражением, которое вызывало поведение младшего поколения королевского семейства в целом. Игриво-легкомысленное настроение, охватившее двор с появлением Ферги, начало приедаться. Астролог Дианы Пенни Торн-тон предупредила ее о грядущих неприятностях. Во время беседы весной 1987 года Пенни предсказала, что любой промах, допущенный принцессой в ближайшие несколько месяцев, будет ей дорого стоить. Она позволила себе расслабиться во время отдыха в горах, и уже в апреле пришлось расплачиваться: Диана навлекла на себя суровую критику, когда рассмеялась на глазах у публики во время парада молодых офицеров в Сандхэрсте. Впоследствии она оправдывалась тем, что ее рассмешили нелепые шутки одного из офицеров. Кроме того, ей предстояло выступить с короткой речью, и от нервного напряжения она не смогла сдержаться. Диана стала настоящей мишенью для критики. Спустя два месяца во время королевских скачек в Аскоте ее опять поймали на месте «преступления»': вездесущие фоторепортеры засняли Сару и Диану в тот момент, когда они подталкивали кончиками зонтиков сидящую впереди подругу.

Общественность не замедлила выразить принцессе порицание. «Непозволительная фривольность», — шипела «Дэйли-Экспресс», а другие издания сравнивали молодых женщин с актрисами в мыльной опере. В следующий раз Диана попала на зубок прессе в связи с бракосочетанием маркиза Вустерского и актрисы Трейси Уорд. От бдительного ока общественного мнения не ускользнуло, что принц Чарльз покинул торжества относительно рано, а его жена танцевала до утра с разными мужчинами, включая владельца картинной галереи Дэвида Кера, Джерри Фаррела, возглавлявшего агентство по продаже произведений искусства, и пресловутого Филиппа Дана. Диана предпочитала быстрые, энергичные танцы, и это вызвало нарекания, а на поведение ее мужа никто не обратил внимания. Чарльз практически весь вечер не отходил от Камиллы Паркер-Боулз.

Вскоре в газетах вновь появилось имя Филиппа Дана: якобы его видели вместе с принцессой на стадионе Уэмбли. На самом деле это был Дэвид Уотерхауз, которого засняли за разговором с Дианой. Рядом сидел виконт Линли, но его изображение на фото аккуратно вырезали. Открыв в понедельник газеты с этим снимком, Диана не в силах была сдержать слезы гнева и досады. Она ведь знала, что журналисты держат на прицеле всех мужчин, с которыми она общается, и все же допустила неосторожность: позволила Дэвиду сидеть рядом. Это был жестокий урок, тем более что в этот день Диана, как назло, облачилась в кожаные брюки, и чопорные придворные сочли ее наряд неприличным. В который раз Диана пыталась быть общительной и раскованной — как Ферги. И получила очередную оплеуху.

Худшее было впереди. 22 сентября принц Чарльз уехал в Балморал, а Диана с детьми осталась в Кенсингтонском дворце, Им предстояло провести в разлуке более месяца. И тут журналисты словно с цепи сорвались. Каждый раз, выходя из дома, Диана замечала «хвост» фоторепортеров, которые следовали за ней повсюду в надежде поймать врасплох. Ее таки сфотографировали у выхода из кинотеатра в Вест-Энде в обществе Джулии Сэмюел и Дэвида Уотерхауза. Дэвид перепрыгнул через балюстраду и попытался спастись бегством, но было уже поздно. В другой раз фотограф-любитель объявил, что ему удалось якобы заснять Диану и Дэвида в компании друзей у дома Кейт Мензис. В Шотландии репортеры тоже не теряли времени даром: Чарльза сфотографировали рядом с леди Трион, с которой он был в большой дружбе еще до женитьбы. В то же время на страницах газет ни разу не промелькнуло имя Камиллы Паркер-Боулз, хотя она, конечно же, была в числе гостей Балморалской резиденции.

Имя Камиллы Паркер-Боулз ничего не говорило широкой общественности, но Диана-то знала, какую роль она играет в жизни ее мужа. От обиды у нее все кипело внутри. Стоило ей появиться в обществе какого-нибудь мужчины, не принадлежавшего к числу родственников или сотрудников придворных служб, пусть даже в самой невинной обстановке — и газеты поднимали шум, а на отношения ее мужа с Камиллой Паркер-Боулз все смотрели сквозь пальцы. Многие знакомые Дианы: Филипп Дан, Дэвид Уотерхауз, несколько позже Джеймс Джилби и капитан Джеймс Хьюит на собственном горьком опыте убедились, что обычные дружеские отношения с принцессой Уэльской чреваты самыми неприятными последствиями, начиная с газетной шумихи и кончая кривотолками в светских гостиных.

Семейный кризис принца и принцессы обсуждался уже не только на страницах желтой прессы, но и в серьезных респектабельных изданиях, на радио, телевидении и в зарубежных средствах массовой информации. Журналисты будоражили общество, и королевский дом на этот раз не мог оставаться безучастным. За дело взялся Джимми Савил, с мнением которого всегда считаются в придворных кругах. Чтобы снять напряжение, Джимми, большой специалист по связям с общественностью, придумал эффектный ход: в октябре Чарльз и Диана должны совершить совместную поездку в Дайфед в Южном Уэльсе — в этих местах как раз накануне произошло опустошительное наводнение. Это положит конец слухам, порочащим имя наследника престола.

Увы, надежды королевского семейства не оправдались. Диана поняла, что затея обречена на неудачу уже в самом начале короткого путешествия, встретившись с мужем у трапа самолета. Холодное отчуждение между супругами не укрылось от глаз многочисленных зрителей. Диана не питала особых иллюзий, и все же ее больно задела откровенная неприязнь со стороны мужа, когда они заняли свои места на борту самолета, летевшего специальным рейсом до Соунси. Она попыталась было рассказать, как тяжело ей жилось все это время, когда средства массовой информации следили буквально за каждым ее шагом, но муж не проявил ни малейшего сочувствия. «Господи, какая чепуха», — с досадой сказал он в ответ на жалобы, что в создавшейся обстановке ей чрезвычайно трудно выполнять свои общественные обязанности. Он не пожелал ее выслушать и почти не обращал на нее внимания во время короткого перелета. «Я чувствовала себя ужасно, — рассказывала Диана друзьям. — Мне отчаянно нужна была помощь». Вернувшись из поездки, супруги вновь разъехались в разные концы страны, и теперь уже никто не сомневался, что отношения между ними так и не наладились.

Диана поняла, что настало время остановиться и задуматься. Она хорошо помнит этот критический момент. Вырвавшись из удушливой атмосферы Кенсингтонского дворца, где за ней постоянно шпионили фоторепортеры и на каждом шагу лицемерно улыбались придворные, она помчалась на машине к морю. Диана брела вдоль пустынного пляжа и старалась освоиться с мыслью, что последняя надежда на примирение с мужем мертва. Его неприязненное равнодушие указывало, что не стоит и пытаться начать все сначала. Диана старалась изо всех сил не отстать от герцогини Йоркской, которую он всегда ставил в пример, и это закончилось настоящей катастрофой. Она не только не сумела вернуть расположение мужа, но вдобавок выставила на посмешище свой публичный имидж. Между тем, пошло-игривый стиль, чьим воплощением служила герцогиня Йоркская, был в сущности глубоко чужд натуре подлинной Дианы Спенсер. И она поняла, что единственный выход — найти свое собственное «я». Иначе не выжить. Она должна вернуть к жизни Диану, которой не давали вздохнуть полной грудью в течение семи лет. Должна посмотреть правде в глаза. Слишком долго она плыла по течению, пассивно приспосабливалась к требованиям мужа, королевского семейства, средств массовой информации. Диана медленно шла по влажному песку, и перед ней все яснее вырисовывались задачи, поставленные самой судьбой. Настал момент, когда она должна, наконец, найти свое место в жизни.

Поиск по сайту: