Психоанализ и развитие современной культуры

Такой значительный вопрос, как место психо­анализа в современной культуре, требует к себе подхода строго ограниченного, поскольку он не может не привести к дискуссиям и сомнениям, и вместе с тем относящегося строго к существу дела, поскольку он должен показать значение культурного феномена, каким является психоана­лиз. Перепрочтение текстов Фрейда о культуре может помочь найти такой подход: настоящие очерки свидетельствуют о том, что психоанализ трактует культуру не как вспомогательное или не имеющее прямого назначения образование; дале­кий от того, чтобы быть только объяснением не­достатков человеческого существования, его из­нанки, он обнаруживает свое подлинное намере­ние, когда раздвигает рамки терапевтического отношения аналитика и пациента и выходит на уровень герменевтики культуры. В первой части нашего анализа главным является тезис, который мы стремимся в дальнейшем обосновать, а имен­но: что психоанализ вписывается в современную культуру как ее герменевтика; иными словами, психоанализ сам есть развитие культуры, по­скольку интерпретация, которую он дает челове­ку, является существенным и непосредственным вкладом в культуру как целое; благодаря психо­анализу интерпретация становится моментом ин­терпретации культуры; интерпретируя мир, пси­хоанализ его изменяет.

Прежде всего важно показать, что психоана­лиз есть интерпретация культуры в ее совокуп­ности; речь отнюдь не идет о том, что психоана­лиз является исчерпывающим объяснением куль­туры; как мы покажем в дальнейшем, его точка зрения ограничена, и он еще не нашел свое место в совокупной интерпретации культуры - это го­ворит о том, что вопрос о значении психоанализа все еще остается в подвешенном состоянии; но эта интерпретация не ограничена с точки зре­ния ее объекта, то есть человека, которого она хочет постичь в его тотальности; она ограничена только как таковая, сама по себе, что необходимо понять и отвести психоанализу подобающее место. Вспоминая Спинозу, говорящего о божествен­ных атрибутах как о "своего рода бесконечнос­тях", я мог бы утверждать, что психоанализ является своего рода целостной интерпретацией; именно в этом смысле психоанализ есть факт на­шей культуры.

Однако тот, кто представляет психоанализ в качестве одной из областей психиатрии, кото­рая постепенно перешла от изучения индивиду­альной психологии к социальной психологии, ис­кусства, морали, религии, тот упускает из виду это единство психоаналитической позиции. Толь­ко в последний период жизни Фрейда появились его значительные работы, посвященные пробле­мам культуры: "Будущность одной иллюзии (1927)"; "Неудовлетворенность в культуре"(1930);

"Моисей и монотеистическая религия" (1937— 1939). Однако это вовсе не свидетельствует о за­поздалом движении от психологии индивида к со­циологии культуры. Начиная с 1908 г. Фрейд пи­шет: "Литературное творчество и ожившее сно­видение'^ 1907); "Леонардо да Винчи. Воспомина­ния детства" (1910); "Тотем и Табу" (1913); "Со­временные суждения о войне и смерти" (1915);

"Волнующая странность"(1919); "Гёте: воспоми­нания детства в вымысле и реальности'^ 1917);

"Моисей и Микеланджело" (1914); "Психология масс и анализ человеческого "Я" (1921); "Демони­ческий невроз в XVII веке" (1923); "Достоевский и Отцеубийство"(1928). Значительные "вторже­ния" в область эстетики, социологии, этики, рели­гии мы встречаем в таких актуальных, современ­ных текстах, как "По ту сторону принципа удо­вольствия", "Я и Оно" и - особенно - "Метапсихология". Психоанализ действительно расширил традиционно сложившиеся ограничения, показав вместе с тем, что они могут принадлежать мето­дологическим принципам, свойственным другим, отличным от него, дисциплинам; к различным об­ластям он прилагает единую точку зрения своих "моделей" — топической, экономической, генети­ческой (бессознательное); именно это единство делает психоаналитическую интерпретацию гло­бальной и ограниченной одновременно: глобаль­ной - потому что она по праву применима к лю­бому человеческому явлению; ограниченной -. поскольку она не распространяется за пределы своих моделей. С одной стороны, Фрейд всегда отрицал различие между психологической и со­циологической областями, а постоянно подчерки­вал, что существует глубинная аналогия между индивидом и группой, но никогда не пытался до­казывать это с помощью спекуляций относитель­но "бытия психики" и "бытия коллектива"; он просто-напросто показывал это, используя свои генетическую и топико-экономическую модели;

с другой стороны, Фрейд никогда не стремился давать исчерпывающие объяснения; он старался обосновывать свои важнейшие выводы путем об­ращения к истокам и экономии импульсов: я не могу сразу говорить обо всем, повторял он; мои притязания скромны, ограничены, частичны. Его сдержанность не является следствием замкнутости, а выражает убеждение исследователя, кото­рый знает, что его объяснение дает ему видение, ограниченное собственной точкой зрения, но оно нацелено на тотальность человеческого фе­номена.

Поиск по сайту: