Гимн IX легиона (перевод с латинского)

Вперед, вперед идем

О битвах песни, о женщинах песни

Поем, поем

Потоки крови подобно Тибру

Текут - нам наплевать

Империя платит за наше искусство

Убивать, убивать

Врага, что встанет на нас стеною

Согнем в бараний рог

Восходит солнце, наш бог военный

Военный бог

К большой добыче легионеры

Вожди вас приведут

А если смерть, так лучше пилум

Чем недуг

Повтор 1 куплета

Из полевого дневника:

"В кургане обнаружено ожерелье из когтей и зубов какой-то хищной птицы..."

Из наболевшего:

Если ты, приятель, археолог

Будет твой рабочий день не долог,

Раскидаешь три - четыре тонны,

И свободен, - кушай макароны...

(В. Иванов на раскопках сопки на Западной Двине)

Диалог:

- Какой у нас репер сегодня?

- Не знаю, его ещё из лагеря не принесли..

Песня Северо-Западных археологических экспедиций

(на мотив "У Геркулесовых столпов...")

По звездам Млечного пути легла отцов дорога,

По звездам Млечного пути драккар в морях летит,

От родового очага и от друзей далеко,

Туда, где золото блестит и смерть мужей косит.

Там, на земле чужих богов, не властен грозный Один,

Могучий Тор не защитит, и Фрея спрячет лик,

И только ты, мой верный меч, да щит из бычьей кожи

Отважных викингов хранишь от сотен вражьих пик.

Меха Гардарики лесной, коварных греков вина,

Янтарь балтийских берегов, арабов серебро,

Я положу к твоим ногам все украшенья мира,

Пусть только Фрея сохранит твоей любви тепло.

Но путь в Византию далек, угроз полны чужбины,

И, разлюбив, жена уйдет в чужой коварный род,

Тогда всё золото свое я замурую в глину,

И пусть о подвигах былых лишь старый скальд поет.

По звездам Млечного пути легла моя дорога,

По звездам Млечного пути драккар в морях летит,

В край, где хрустальная волна в янтарный плещет берег,

Где можно в волю вина пить, и королев любить...

Фанагорийский вальс

Город давным давно минувший, ты оживаешь для нас.

Памятен будет нам ярко сверкнувший тысячелетий час.

Фанагория, будь милостива и щедра.

В год длиною наш путь до твоего костра.

Серые будни нас ждут в городах, праздники редкие ждут.

Грустные сны о здешних днях может быть снова придут.

Дни пройдут, протянется год - вновь холмы позовут.

Сотни мелких забот и хлопот нас у костра не найдут.

Вот и пришел прощанья вечер - рано, друзья, нам гадать:

Будет ли снова утро встречи, будем ли здесь опять?

Мы оставляем вас, Фанагории холмы,

Солнца пурпурный глаз, свет прощальной зари...

Фанагория, будь милостива и щедра.

В год длиною наш путь до твоего костра.

А. Крушельницкий, 1973 г.

***

До перерыва на обед осталось меньше часа.

Дрожит лопаты черенок в негнущихся пальцах.

За это время должен я убрать землю с квадрата

И покопаться я должон в камнях и черепках.

Каменья давят на спину, когда их носишь наверх.

Они нас наградят с тобой телесной худобой.

Спеши скорей квадрат скрести, махай метелкой рьяно,

Зеленый ероплан ищи или какой другой.

С археологией,мой друг, решившийся связаться,

Забудь на время о домах, оставленных тобой.

Дома подземные должны тихонько разбираться,

Иль разлетаться под кайлой - смотря кто ты такой.

С землею братец не шути ни словом, ни лопатой.

Ужо заноет твой хребет, когда сгорит закат.

Суметь бы только донести до лагерных палаток

Свой немудреный инструмент и все, что откопал.

Н. Келин, 1973 г.

***

Как тяжело, о Боже мой!

Сожравши ланч, махать кайлой

И штык снимать, последних сил собрав остатки!

И, как назло, безумный Граф,

Всех на раскопе перебрав,

Несет мне самую тяжелую лопатку.

У бригадира Пита на раскопе

Рискуешь получить кайлой по носу.

К тому же доктор Вера нас ругает,

Когда в тот нос кайлою попадают.

Увы, бывают времена,

Когда суровая стена

Из трех начальников над бортом вырастает.

Они шумят на мужиков, на керамисток и бугров

И ковыряльщиков из ритма выбивают.

Мы дружим с бородатым Кузиямой,

Хоть он дрожит над каждой мнимой ямой.

Но есть бугры которых мы гоняем,

За то, что те ворчат не прекращая.

Но вот команда: "Перекур!"

И на душе сплошной бонжур,

И мы сидим, а солнце светит прямо в спину.

Японский щелкнет аппарат,

Бобосов вынет агрегат.

И мы закурим иль "Дорожных", или "Приму".

Нам дела нет до пепла на квадрате

(И до бычков в отвале, скажем кстати,)

Но дружно все бригады возникают,

Когда "Подъем" в раскопе объявляют.

Как хорошо, о Боже мой!

С раскопа нам идти домой,

Зарыв в отвале инструмент и все корзины!

Ведь дома ждут нас повара,

А вместе с ними два котла.

И вовсе нет нужды бежать по магазинам.

Нам дела нет до Веры бестолковой -

Царапины не лечит пустяковой.

А факторов гоняли и гоняем,

Поскольку гигиену уважаем.

1976 г.

Баллада о клизме

Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя -

В одной экспедиции жили друзья.

И доктор повесил в палатке у них

Огромную клизму, огромную клизму,

Огромную клизму одну на двоих.

Друзья почернели в раскопной пыли,

Ракушками с кашей питаться могли.

Беда подступила как слезы к глазам:

Однажды в раскопе, однажды в раскопе,

Однажды в раскопе - живот отказал!

И надо бы ставить, да ставить нельзя.

"Дотянем к чинаре!" - решили друзья.-

"Подальше от лагеря клизму снесем.

Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем,

Пускай мы погибнем, но лагерь спасем!"

Суровой нагрузки не вынес живот,

И вздрогнул от взрыва в Сенной винзавод.

Не скоро травою холмы порастут...

А лагерь подумал, а лагерь подумал,

А лагерь подумал - ученья идут.

Лежат под чинарой среди тишины

Отличные парни отличной страны,

А с ветки задумчиво смотрит на них

Огромная клизма, огромная клизма,

Огромная клизма - одна на двоих.

С. Клоков, 1976 г.

Ария одинокого бригадира

Над раскопом я стою тихо.

Помутился у меня разум.

Приключилося со мной лихо:

Вся бригада полегла разом.

Вот окинул я раскоп взглядом.

Что с бригадою моей стало?!

В лазарете все лежат рядом.

Я один на семь корзин - мало!

Все мне грезится чудо - ребята с лопатами.

А очнусь - только мы с командиром вдвоем.

И уныло звучит над пустыми квадратами,

То ли гроза, то ли эхо команды "Подъем!"

Вот последний мой боец скрылся.

Лишь на пол-штыка я в грунт врылся.

И работать мне теперь надо

За себя и за того... друга!

Я от тяжести такой горблюсь,

Но иначе жить нельзя, если

Долгорукого звучит голос,

А в холмах слышны больных песни.

А степная трава пахнет хлоркою.

Молодые бойцы зелены.

И под тентом лежат штабелями и горками

Все те, кому были в Керчи биточки даны...

1974 г.

Песня про чинарную болезнь

Сижу на колесах и ночью и днем.

И песню пишу о несчастье своем.

Тебе посвящаю продукцию я -

Чинара, чинара, чинара моя.

Всегда писистрата богам отливал

И думал, что милость их завоевал.

А нынче вот, гимны меняю на мат.

Куда ж они, сволочи, сверху глядят!?

И ты, Апатура, вступиться могла б...

Ах, эта родная забывчивость баб.

Теперь под чинарой как птичка сидю.

Но дух мой не сломлен, и я победю!

Меня подкузьмивших, меняю богов.

Мне Зевсом отныне Кузьмич Лигачев.

Усядемся рядом теснее, друзья!

Над нами чинара, чинара моя!

С. Клоков, 1986 г.

Диалог

- Ой, Вань, гляди-ка, археологи!

В грязи от пяток до ушей...

По разговору видно - олухи,

И рожи - как у алкашей!

А тот похож - нет, правда, Вань, -

На Горлова - такая ж пьянь.

И носят все такую рвань,

Ужасно, Вань!

- Ты не смотри на них, что грязные,

Ты, Зин им в душу загляни!

И хоть снаружи безобразные,

Внутри - гуманные они.

А, что до Горлова, так ведь

Не будешь пить - не будешь петь.

К тому же он, ты знаешь, Зин,

Не пьет один.

- Ой, Вань, гляди-ка, керамисточка!

Нет, я, ей-богу, закричу!..

Ей принесли с раскопа мисочку.

Я, Вань, такую же хочу.

А вон, гляди в отвале - мрак:

Все черный лак, да черный лак!

Ты б вот нечаянно, Иван,

Лекиф в карман...

- Ты, восхищаясь их керамикой,

Успехов наших не забудь.

Мы, Зин, от килика до шкалика

Прошли большой и славный путь!

Их черный лак - загадка, Зин,

Решить не может ни один,

Но наш советский гуталин

Чернее, Зин!

- Ой, Вань, мужик какой-то мается,

Покрытый сверху бородой.

На крик любой с ножом бросается,

А сам начитанный такой.

Боюся я его, Иван -

Видать матерый хулиган

И залудить успел стакан

С утра, Иван!

- Ты, Зин, не трогай Кузнецова:

Он скоро будет кандидат.

И он воще не пьет спиртного,

Ну, если только, писистрат.

А писистрат, ей-богу, Зин,

Бывает лучше, чем бензин:

Давал мне пробовать грузин,

Бесплатно, Зин!..

- Гляди, над бортом пионерчики!

Во мне вскипает кровь, Иван!

Но я забыла опрометчиво

Граты дома и наган.

А вон - очки на палке, Вань,

Ты, Вань, подпрыгни и достань.

Хоть им и место то - сортир,

Все ж сувенир.

- Ты перегрелась, Зин, как чайник.

Тебя бы надо в тень скорей:

Не палка это, а начальник!

Он здесь у них - Великий Змей!

Он только скажет пару слов

И выйдет Жаров из кустов.

Я к этой встрече не готов,

Хоть и здоров.

- Ой, Вань, смотри - по склону плавно

Баранов движется отряд.

Порфирьич - первый среди равных,

Поскольку очень головат.

А впрочем, Вань, пора домой -

Вот-вот МАИ начнет запой.

Ты слышишь крики под горой:

"Бери баллон, пошли в Сенной

СЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ.

С. Клоков, 1982 г.

***

Когда Начальник с Бородой

Палатки ставит в тени сада,

Сто раз подумай, дорогой, -

Спешить к нему или не надо?

Здесь раньше не было забот -

Их писистратом заливали.

Ах, нынче год увы не тот:

Пора пить чай, пора печали.

Зато приятна и легка

Работа Кепского отряда:

По десять ям на мужика -

И больше ничего не надо!

Когда ж работы минет срок -

Одна дарована награда:

Забраться в море по пупок -

И больше ничего не надо!

А полночь манит тишиной.

Прислушайся благоговейно:

В Фанагории пьют "Тройной",

Хрустят арбузом в Юбилейном...

Когда Начальник с Бородой

Палатки ставит в тени сада,

Спеши на поезд, дорогой,

А думать - вредно и не надо!

С. Клоков, 1985-86 гг.

***

Я буду долго гнать велосипед.

Я за Сенной его остановлю.

Нарву цветов, чтоб подарить букет

Начальнику, которого люблю.

Он мудрый как Рабиндранат Кагор,

Он роет яму вширь, и вглубь, и вдаль.

Мне для него не жалко ничего -

Последней пули для него не жаль!

Он подойдет, не поднимая глаз,

И, как всегда, начитанный вполне.

Тут я Его своим букетом - ХРЯСЬ!

"Держи, начальник, помни обо мне!"

С. Клоков, 1987 г.

Фанагорийская ностальгическая

Я помню: научный свой лоб

Все хмурил начальник упрямо.

И шли мы толпою в раскоп -

В угрюмые пыльные ямы.

С похмелья трещала башка,

А ноги слегка заплетались.

И только порой с языка

Латинские фразы срывались.

Чудная там жизнь, господа, -

Маразм в неприкрашенном виде.

Метро не доходит туда.

Оленей я тоже не видел.

Я помню вагон голубой,

Из детской украденный песни.

Я помню: я был молодой.

А больше не помню - хоть тресни!..

С. Клоков, 1996 г.

"Гимн археологов"

Публикуемый текст записан от С.В. Белецкого в 2000 г.

Студенческие гимны существуют уже не одну сотню лет. На русской почве последний раз массовым явлением создание студенческих гимнов стало в 50-е - начале 60-х гг. В это время повсеместно возникали многочисленные гимны профессий, вузов, факультетов, отдельных специальностей и даже кафедр. Интересно, что гимны, созданные самими студентами, пелись гораздо чаще и активнее, чем предлагавшиеся "сверху" официозной песенной культурой. Пожалуй, наиболее распространенным и любимым общестуденческим гимном был "Глобус" ("Я не знаю, где встретиться нам придется с тобой…"). Неудивительно, что на его мелодию создавались и более "узкоспециальные" гимны, как правило, использующие фрагменты "общего" "Глобуса" (в данном случае - последний куплет).

Приводимый гимн известен не всем археологам и признается как гимн далеко не всеми. "Гимн археологов" в данном случае - название, а не реальное определение характера произведения. Подлинно общепризнанного гимна у археологов нет. Происхождение песни пока однозначно не установлено.

Вот сдадим все экзамены,

И с души упадет

Век железный, век каменный

И по бронзе зачет.

И тогда открыты все дороги,

По которым проходили ноги

Лошадиные и человечьи,

До свидания, до новой встречи!

Нам придется с рулеткою,

С нивелиром дружить,

Нам придется разведкою

По полям проходить,

Чтоб история на фактах крепла,

Чтоб вставали из руин и пепла

Города, сожженные врагами,

Погребенные в земле веками.

А этнографы бросятся

Собирать все подряд.

Их ботинки износятся,

А носы обгорят.

Они будут рисовать узоры,

Они будут собирать фольклоры,

Они будут портить аппараты,

Заснимая города и хаты.

Тот, кто был в экспедиции,

Тот поет этот гимн,

И его по традиции

Мы считаем своим,

Потому что мы народ бродячий,

Потому что нам нельзя иначе,

Потому что нам нельзя без песен,

Потому что мир без песен тесен.

Потому что мы народ бродячий,

Потому что нам нельзя иначе,

Потому что нам нельзя без песен,

Чтобы в сердце не закралась плесень.

Там, за Танаис рекой... (Скифы, Скифская баллада)

Публикуемый текст записан в Псковской экспедиции Эрмитажа в 1991 г. и выверен С.В. Белецким в 2000 г.

Это, без сомнения, наиболее известная археологическая песня. Во многих экспедициях именно она выполняет функцию археологического гимна. История создания песни записана со слов С.В. Белецкого: "Песня "Там, за Танаис рекой" написана на мелодию старой казачьей песни "Там, за Доном, за рекой казаки гуляют" в два приема в 1960 или в 1961 году студентами-археологами Московского университета на лекциях по истории КПСС.

Авторское название песни - "Скифская баллада". Автор основного текста с легендарным количеством куплетов - Ю.М. Десятчиков († 1996), соавторы - А.А. Кривонос († 1995); И.К. Фролов († 1984); А.И. Шкурко. Кроме того, называют авторов отдельных куплетов: В.С. Долгоруков - куплет "Пьяных боги берегут... "; С.Р. Тохтасьевым дописан в 70-е годы финальный куплет ("Там, за Танаис рекой // Уж не в скифском поле").

Часть куплетов, например, 24 куплета философского спора между греком и скифом, по-видимому, утеряна безвозвратно - Ю.М. Десятчиков не смог их вспомнить". В экспедициях поется, как правило, около 10 куплетов.

Песня обладает весьма высокой вариативностью. В частности, упоминание в песне ряда исторических реалий, незнакомых неспециалисту, породило большое количество разночтений, иногда совершенно абсурдного характера. Наиболее полный текст записан С.В. Белецким от Ю.М. Десятчикова в конце 80-х годов. Легендарная версия о 50-ти с лишним куплетах реального подтверждения пока не имеет.

Там, за Танаис-рекой, за рекой,

Скифы пьют-гуляют,

Потерял грек покой, да грек покой!

Скифы пьют-гуляют.

Царь Атей отдал приказ, отдал приказ

Сбросить греков в море,

И сколоты в тот же час, - в тот же час!

Собралися в поле.

Акинаков перезвон, перезвон

Слышен в скифском стане,

И марают свой хитон, - да, свой хитон!

Греки-боспоряне.

Скоро скифы-степняки - да, степняки!

Разлетятся роем,

И насытятся клинки - да, клинки!

Греческою кровью.

Я люблю кровавый бой, кровавый бой

И врага вкус крови.

Скифской лавы дикий вой, - да, дикий вой!

Лучше всех мелодий.

Пряный запах чабреца, - да, чабреца!

Горький вкус полыни,

Укрощенье жеребца - да, жеребца!

На степной равнине.

Под копытами коня - да, коня!

Вьется пыль степная,

Льется песня степняка, - да, степняка!

Льется удалая.

Даль степная широка, широка

Все Причерноморье.

Повстречаю грека я - да, грека я!

Во широком поле.

"После чего следуют 24 куплета философского спора между греком и скифом, в результате которого":

Акинаком исколю, исколю

Всю античну рожу,

А потом коня возьму, коня возьму

Конь всего дороже.

Голову б его отдал - да, отдал!

Я царю Атею,

И из рук царя бокал - да, бокал!

Выпью за трофею.

Кровью эллина смочу - да, смочу!

Древний меч Ареса

И двуконный поскачу, - да, поскачу!

К стенам Херсонеса.

В Херсонесе кулаки - да, кулаки!

Все сидят по клерам,

Поставляют пауки - да, пауки!

Книдскую мадеру.

Лихо въеду в Херсонес, в Херсонес

Там продам гнедого,

А потом в кабак залез, в кабак залез - бы!

Взял себе хмельного.

Пил хмельное не спеша, не спеша,

Устали не зная,

Чтобы слилася душа, моя душа

С боженькой Папаем.

Выпью книдского вина, - да, вина!

Не смешав с водою,

И гулял бы дотемна, - ой, до темна!

С гетерой молодою.

Пока зори не взошли, не взошли,

Возвращусь в кочевья,

Накурюсь я конопли - да, конопли!

До умопомраченья.

Утром баню истоплю, истоплю,

Выбью дух Пиндосов

И от страсти завоплю, - да, завоплю!

Как Сократ-философ.

Мой товарищ, акинак, акинак,

Конь да лук с колчаном,

Пропадешь ты как дурак, - совсем дурак!

Коль не будешь пьяным.

Пьяных боги берегут, берегут,

Истина святая.

Видно боги с нами пьют, с нами пьют,

Только мы не знаем.

Пей, гуляй, пока живешь, пока живешь,

Веселись по пьяни,

Все равно конец найдешь

Во степном бурьяне.

Даль степная широка, широка

Без конца и края,

Льется песня степняка, - да, степняка!

Льется, затихая...

Но!

Там, за Танаис-рекой, за рекой

Уж не в скифском поле,

Там гуляет савромат удалой

С меоткой молодою!

Черт побери!

Публикуемый текст представляет собой "сборный" вариант, возникший не без участия составителей и певшийся в Псковской областной экспедиции

ИИМК РАН в 1998-2000 гг. В большинстве экспедиций поются куплеты 1, 7, 8, 9, 10.

Песня, хорошо известная и в северо-западных, и в античных экспедициях. Видимо, она создана на базе студенческой песни. Время возникновения не установлено, в репертуар экспедиций вошла не позднее конца 70-х - начала 80-х годов. В экспедициях исполняется обычно во время застолья, последняя строчка выкрикивается всеми участниками и нередко сопровождается ударами кружек по столу (если таковой имеется) или двумя ритмичными ударами (например, ложкой по миске).

Черт побери!

Как выпить хочется, братцы!

Не пора ли нам вместе собраться,

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

При фитиле

Керосиновой лампы

Все сидим мы и думаем, как бы

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Лазали мы,

Где не лазали черти.

Ах, как хочется, братцы, поверьте,

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Нам из ручья

Никогда не напиться.

Не пора ли нам вместе сложиться -

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Лазали мы

По сугробам на лыжах.

С каждым шагом все ближе и ближе

Приближалось свиданье с тобой -

В пивной!

Грипп и склероз -

Это все от кефира.

Не пора ли собраться всем миром,

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Здесь вам раскоп,

А не в парке гулянье!

Так оставьте все ваши желанья

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Вот, кончим раскоп

Без единого трупа,

Вот тогда соберемся всей группой,

Опрокинем стаканчик-другой -

В пивной!

Выпьем за тех,

Кого нет уже с нами,

Кто лежит под большими столами,

Опрокинув стаканчик-другой -

В пивной!

И, все-таки, черт побери,

Как выпить хочется, братцы!

И не выпить, а просто нажраться!

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

У огонька стеариновой лампы

мы сидели с тобой и мечтали

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Кончен раскоп без единого трупа -

Вот теперь соберемся всей группой

Опрокинуть стаканчик-другой -

В пивной!

Я потомок хана Мамая

Публикуемый текст записан в Псковской экспедиции Эрмитажа в 1991 г. и выверен В.А. Назаренко в 2000 г. в соответствии с тем текстом,

который пелся в ленинградских экспедициях в конце 60-х годов.

Песня написана в 1964 г. студентом МГУ В. Бережковым. В Ленинград эта песня, по свидетельству В.А. Назаренко, была привезена студентами кафедры археологии ЛГУ со Всесоюзной археологической студенческой конференции в Москве и с этого времени прочно заняла свое место в репертуаре многих экспедиций. Примерно в середине 90-х наметился выход песни за пределы археологической среды.

Примечание: "Хотел бы внести небольшое уточнение. Стихи песни "Я потомок хана Мамая" принадлежат Елене Ленской (хотя посвящены действительно Бережкову). Самому Бережкову принадлежит только музыка и текст куплета про "Позади, за рекой - Москва". Андрей Ленский, 20.10.04"

Я потомок хана Мамая,

Подо мной гарцует конь.

Сколько душ загубил не знаю -

Азиатский в груди огонь.

Заалеет заря на востоке,

Как один встрепенется рать.

Много стран, я не знаю, сколько,

Мне придется еще покорять.

Мне письмо от русского князя.

Обратился ко мне на "ты"!

Растоптал я его по грязи

Под ликующий вой орды.

Но в груди встрепенется демон,

Звон клинков, звериный оскал.

Ятаганом удар по шлему -

Впереди за рекой Москва.

Но часы минутами стали

В суматохе кровавых дел.

С оперенной стрелой в гортани

Я лежу меж кровавых тел.

А ведь жизнь казалася вечной!

Гарцевал подо мною конь,

А в груди моей азиатской

Азиатский горел огонь.

Поле Куликово

Публикуемый текст записан в Плюсском отряде Ленинградской областной экспедиции ИИМК РАН (нач. экспедиции Е.А. Рябинин,

нач. отряда С.Л. Кузьмин) в 1993 г. и выверен В.А. Назаренко в 2000 г.

Эта песня довольно широко известна за пределами археологической среды. Вполне возможно, что и создана она отнюдь не археологами, но не позднее середины 80-х прочно освоена ими, вошла в репертуар многих экспедиций и стабильно осознается, как "своя". Точной информации о создании песни нет.

Как на поле Куликовом раскричались кулики,

И в порядке бестолковом вышли русские полки.

Как дохнули перегаром - за версту от них разит,

Значит выпили немало, значит будет враг разбит.

Налево - нас рать, направо - наша рать,

Хорошо б с перепою булавою помахать.

Воевода с красным носом в ратном деле знает толк,

И куда-то по покосам поскакал засадный полк,

Перебрались через реку с криком матом, молодцы,

Знать назад дороги нету, в воду брошены концы.

Налево - нас рать...

Князь великий Дмитрий русский был одет в одни портки,

Всю кольчугу в пьяной драке разорвали мужики.

Выпил кружку самогона и вовсю кричит,

Видно выпил он немало - будет враг разбит.

Налево - нас рать...

Пересвет с похмелья стремя не поймает, хоть убей,

Из татарского ж из племя вылетает Челубей.

Так сошлась на поле брани с трезвой ратью пьяна рать,

Все допили, все сожрали - больше нечего терять.

Налево - нас рать...

И когда с утра над полем прокричали кулики,

Разгромили басурманов протрезвевшие полки.

И налево была рать, и направо была рать,

А теперь на этом поле никого уж не видать.

Налево - нас рать...

Орел шестого легиона (Пусть я погиб у Ахерона)

Публикуется по списку из рукописного сборника А. Поляничко, составленному в 1994 г. в Мирмекийской экспедиции ИИМК РАН.

Песня появилась не позднее конца 70-х, и широко распространилась к середине 80-х годов. Исполняется "на предельной громкости".

Пусть я погиб под Ахероном

И кровь моя досталась псам -

Орел 6-го легиона,

Орел 6-го легиона

Все так же рвется к небесам.

Орел 6-го легиона,

Орел 6-го легиона

Все так же рвется к небесам.

Все так же быстр он и беспечен

И, как всегда, неустрашим.

Пусть век солдат так быстротечен,

Пусть век солдат так быстротечен,

Но вечен Рим, но вечен Рим.

Пусть век солдат так быстротечен,

Пусть век солдат так быстротечен,

Но вечен Рим, но вечен Рим.

Пот, кровь, мозоли нам не в тягость

На раны плюй - не до того!

Пусть даст приказ Тиберий Август,

Пусть даст приказ Тиберий Август -

Мы с честью выполним его.

Отдал приказ Тиберий Август,

Отдал приказ Тиберий Август -

Умри, но выполни его!

Под палестинским знойным небом

В сирийских шумных городах

Калиг солдатских топот мерный,

Калиг солдатских топот мерный

Заставит дрогнуть дух врага.

Предупреждением "Quos ego!"

Предупреждением "Quos ego!"

Заставим дрогнуть дух врага.

Сожжен в песках Ершалаима,

В водах Евфрата закален,

В честь императора и Рима,

В честь императора и Рима

Шестой шагает легион.

В честь императора и Рима,

В честь императора и Рима

Шестой шагает легион.

[Пусть я погиб под Ахероном

И кровь моя досталась псам

Орел 6-го легиона,

Орел 6-го легиона

Все так же рвется к небесам.

Орел 6-го легиона,

Орел 6-го легиона

Все так же рвется к небесам.]

По звездам млечного пути.

Археологический Фольклор

Публикуемый текст записан в Псковской экспедиции Эрмитажа в 1991 г. и выверен В.А. Назаренко в 2000 г.

Песня написана В.П. Петренко при участии В.А. Назаренко и И.Г. Портнягина в 1966 г. во время "Касплянской разведки". Исходный текст написан на мелодию популярной песни А. Городницкого "У Геркулесовых столбов". Известна довольно широко и обрела к настоящему моменту значительное количество вариантов текста и мелодии, порой сильно отличающихся от первоначального.

По звездам млечного пути лежит отцов дорога.

По звездам млечного пути мой путь в морях лежит

От родового очага и от друзей далеко,

Туда, где лижет берега лазурная волна.

Здесь, на земле чужих Богов, не властен грозный Один.

Здесь Тор меня не защитит, и Фрея прячет лик,

И только старый добрый меч да щит из бычьей кожи

Отважных викингов хранит от сотен вражьих пик.

Меха Гардарики лесной, коварных греков вина,

Янтарь балтийских берегов, арабов серебро -

Я положу к ногам твоим все украшенья мира,

Пусть только Фрея сохранит твоей любви тепло.

Но путь в Византию далек под небом нелюбимым.

Ты, разлюбив меня, уйдешь в чужой коварный род.

Тогда все золото свое я замурую в глину,

И пусть один лишь скальд поет о подвигах былых.

По звездам млечного пути легла моя дорога.

По звездам млечного пути драккар в морях лети,

Туда, где нежный юг заснул, не чувствуя тревоги,

Где тускло золото блестит, где смерть мужей косит.

Туда, где слышен брани клич, где жизнь полна тревоги,

Где можно вволю вина пить и королев любить.

Байка старого археолога

Выехали как-то археологи летом в августе месяце на раскопки на Муромский городок. Первые несколько дней и ночей были спокойными, и было всё просто великолепно. Отработав на раскопе, все спешили в лагерь на отдых. Но однажды, вернувшись с раскопа, поужинав, уставшие археологи направились к костру, дабы отдохнуть после трудового дня, поболтать по душам, как вдруг налетели тучи, поднялся сильный ветер и начался проливной дождь, который принялся заливать костёр. Ветер становился всё сильнее и сильнее. Вдруг послышался странный голос, он становился всё громче и громче, это был голос Духа, охранявшего археологов. Дух обратился к народу, сидевшему у костра: — Я рад, что вы рассуждаете на тему археологии, обсуждаете находки, происшествия на раскопе, но мне наскучили ваши разговоры, я хочу что-нибудь новенькое, например, песен послушать,- говорил Дух. — Кто-нибудь из вас умеет играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?- спросил Дух. Все умолкли и настала продолжительная пауза, после которой один юноша несмело произнёс: — Я умею играть на гитаре, но в лагере её нет. - Хорошо!- воскликнул Дух,- я дам тебе гитару, но ты должен пообещать мне, что ты каждый вечер будешь исполнять у костра песни, и если кто попросит тебя научить играть на гитаре, не отказывай. - Идёт, -более твёрдым голосом сказал юноша. И дал Дух гитару этому юноше, юноша присел у костра и начал играть и петь, эти песни очень понравились Духу. С тех пор сменилось уже несколько поколений археологов, а у костра по сей день слышны песни, но не только авторские, но и современные (эстрадные) песни.

Легенда о посвящении

История этого праздника стара как мир, а, может быть, и гораздо старше. Случилось это так… Когда-то весь мир населяло великое племя археологов. Они разбили множество раскопов, огромных как города и глубоких как моря; их зачистка слепила глаза своим блеском; в их ведёрках не переводилась керамика, зато её вообще не было в отвалах, высоких как горы; а железок, бронзюлек, бусин, пряжек и украшений, даже золотых, они находили столько, что едва успевали нивелировать. Что же до их стенок и бровок, то были они такие прямые и гладкие, что даже вошли в пословицы. Так тогда и говорили: «Прямой как бровка» или «Гладкий как стенка». Никто из археологов не сачковал, и не знали они что такое горячие, а отжимались только за находки. Взирал на все это из своего нивелира великий Горпосельмог, и был его лик светел и радостен.

Но вот среди археологов появляться стали такие, которые хотели, чтобы другие делали за них их работу. Начали они сачковать, обваливать бровки, выворачивать колышки, сорить на зачистку; перебирали они так плохо, что скоро все отвалы заполнились керамикой. Смотрел на них Горпосельмог, и был суров его лик. А когда нечестивцы позабыли 10 заповедей и Правду Раскопную, разгневался Горпосельмог, и был его лик ужасен.

Сдвинул он отвалы в раскопы и засыпал их. А те из нечестивцев, что спаслись, забыли археологию и стали добывать хлеб в поте лица своего. Подумал тогда Горпосельмог: «Это чего ж я наделал? Кто же теперь раскопки проводить будет? И обо мне кто теперь вспомнит, а? А?» И собрал он наиболее достойных из людей, и подверг их священному обряду посвящения, и стали они вновь археологами, ибо вспомнили прежнюю жизнь. Ужаснулись они тому, что сотворили и гневу Горпосельмога и с тех пор стали снова почитать его и посвящать новичков из числа достойнейших. Минуло с той поры много тысяч лет, возникли и погибли города и цивилизации, но обряд посвящения в археологи остался прежним, и те, лучшие, кто проходит его, видят свет истины и слышат голос Горпосельмога.

10 заповедей

Не засыпь яму ближнего своего.

Не запыли ближнего своего, если только не по большой надобности.

«По спине лопатой на» Богу не угодно.

Не сотвори себе идола иного, чем идол великого Бога Горпосельмога.

Не возжелай лопаты ближнего своего.

Не пыхай на зачистку.

Не преломи лопаты, ибо лопата есть дар Божий.

Не восхрапи на раскопе, дабы не разбудить рядом перебирающего.

Если погребение разбираешь, возлюби жмурика своего как самого себя.

P.S. 11-ая заповедь:

Не рой яму ближнему своему (пусть сам себе роет).

Правда раскопная.

П.1. Кол нулевой есьмь пуп раскопный.

П.2. Аще какой отрок нечестивый пнёт кол, а тем паче пуп, тому отроку отжиматься нещадно.

Аще кол тот из земли вывернут буде, надлежит тому отроку назад его вставить.

П.3. Зачистка свято место есьмь.

(Свято место пусто не бывает).

П.4. Подчиннёный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать вышестоящего.

П.5. Ежели отрок омовение не совершает день, ночь и ещё день, того отрока называть смердом и купать нещадно, а буде он купан, прозвать закупом.

П.6. Ежели кого заплющит на бровке(стенке), тому отжиматься посильно, а ежели он стенку(бровку) заплющит — отжиматься нещадно.

Ежели кого раскозявит на стеке ногами на зачистку, тому отжиматься нещадно.

Аще кто на зачистку нагадит ногою, землёю, али ещё чем, тому смерду нагаженное подзачистить и подлизать.

Ежели кого закроет в яму чужую, то закрытому отжиматься нещадно, а закрывшему — вусмерть, да так, чтоб не подох.

Аще кого на раскопе матерно раскозявит, тому идти пешком и автостопом до свята Града.

П.7. А ежели кто usually буде с сахемом пререкатися, вбить того в землю, да не по плечи, а по пояс, чтобы руками работать мог.

Ужо акий негодник и так и сяк и разтак от работы увиливает, тому нечестивцу всыпать.

Ежели и далее увиливать буде, в отвал высыпать и закопать. А кто его помянет, тому глаз вон.

Странные законы археологии

Археология.РУ => Археологический фольклор

Поиск по сайту: