Политическая агония

После событий 19–21 августа 1991 г. гибель империи стала не просто неизбежной, она произошла. Вопрос был лишь в том, насколько тяжелыми будут экономические и политические последствия ее краха для населения страны.

Разумеется, советские власти могли бесконечно ссылаться на проведенный 17 марта референдум по вопросу о сохранении СССР,[568]доказывать, что проведенный 1 декабря на Украине референдум, на который пришли 84 % жителей республики, а 90,3 % из них высказалось за независимость второй по величине союзной республики, противоречит союзному законодательству. К реальному политическому процессу все это уже отношения не имело. Когда рушатся империи, их судьба не решается на плебисцитах. Еще за пару недель до голосования 17 марта М. Соколов справедливо отмечал: «С точки зрения формально‑правовой, некорректный референдум не может породить юридических последствий, с точки зрения практической он не дает Горбачеву ни одной лишней надежной дивизии… Готовность (или неготовность) Горбачева к решительным действиям зависит от менее эфемерных факторов, чем бессмысленный ответ граждан СССР на бессмысленный вопрос. Есть более значащие факторы: озлобленность населения, надежность войска…».[569]То, что к декабрю 1991 г., ко времени формальной констатации распада Союза, никаких надежных войск в распоряжении союзного руководства не было, современникам происходивших событий было очевидно.

Первое следствие провала путча – демонстрация неспособности союзных властей применять силу для обеспечения контроля над территорией. К концу августа 1991 г. то, что ни один танк, ии одна рота не двинется по приказу союзного руководства, чтобы защитить действующие власти и обеспечить общественный порядок, было данностью.[570]

Это не ново для распадающихся империй. Опыт Австро‑Венгрии, Югославии убедительно показывает, с какими трудностями сталкиваются государственные органы, когда легитимность центральной власти подорвана, лояльность офицеров и солдат разрывается между новыми национальными образованиями, из которых они родом, метрополией и властями тех частей империи, где они дислоцированы. Как правило, результат одни – военные теряют способность что‑либо делать.

И союзные, и республиканские власти осенью 1991 г. не имели возможности контролировать вооруженные силы. События в Чечне в ноябре 1991 г. это наглядно продемонстрировали. Попытка российских властей ввести войска, обеспечить режим чрезвычайного положения, провалилась, в частности, и потому, что союзные власти, были готовы дать военным повод бездействовать. Когда государство утрачивает не только монополию на КПСС и Совета Министров СССР № 721 от 6 июля 1988 г. «О расширении внешнеэкономической деятелтого слова. За августовскими событиями следует череда деклараций независимости, принятых республиканскими властями. Чтобы остановить ее, у Союза нет ни силы, ни авторитета. Происходящее наглядно демонстрирует и стране и миру, что Советский Союз не контролирует свою территорию, с точки зрения международного права не может быть признан его субъектом. В Прибалтике, на Украине союзные власти не управляют ситуацией на таможенных и государственных границах СССР. Оформленных и обустроенных границ между республиками не существует. На деле это означает, что Советский Союз – государство без границ. 5 сентября Съезд Народных депутатов СССР самораспустился, подведя черту под семьюдесятью с лишним годами существования СССР. Так, по меньшей мере, принятые решения рассматривали средства массовой информации.

Подготовленные в начале октября руководителями части союзных республик положения Договора об экономическом сообществе были расплывчатыми. В 16 статье оформлена договоренность о необходимости сохранения рубля как единой денежной единицы. Там же предусматривалась возможность введения государствами – членами экономического сообщества национальной валюты. Для любого государства вопрос о деньгах ключевой. Как его решать, было не определено, предполагалось впоследствии урегулировать это специальным соглашением. Создавался банковский союз, действующий на принципе резервной системы. То, как он будет принимать решения, прописано не было. Важнейшая для любого государства и межгосударственного образования проблема бюджета осталась нерешенной. В документе написано: «Бюджет Экономического сообщества формируется за счет взносов его членов, определяемых в виде фиксированных сумм. Размер и порядок формирования фиксированных взносов определяются специальным соглашением членов Экономического сообщества». Что это значит, понять трудно.

Руководство крупнейшей после РСФСР союзной республики, Украины, во время событий 19–21 августа 1991 г. занимало осторожную позицию. Председатель Верховного Совета Украинской ССР отказывался от осуждения действий, предпринятых ГКЧП, вплоть до 21 числа, когда крах попытки переворота стал очевидным. Именно это сделало и для него, и для всего руководства Компартии Украины, поддержку идеи независимости Украины выбором, не имеющим альтернатив. В противном случае шансов на политическое выживание ни у него, ни у компартии не оставалось. 24 августа Верховный Совет Украины практически единогласно принял решение о независимости.

8 ноября 1991 г. Председатель Верховного Совета Украинской ССР Л. Кравчук сказал: «Экономический договор, соглашение можно рассматривать всего лишь как общие принципы – не больше и не меньше. Мы будем выступать против того, чтобы создавались какие‑либо центральные органы. Мы ие ратифицируем договор, если за ним будут стоять центральные органы какого бы то ни было типа. И никакого центра вообще быть не должно, кроме координационных органов, которые будут созданы государствами, участвующими в договорном процессе».[571]

Поиск по сайту: