А как же я?

Делла и Фрэнк дошли до того состояния, когда, казалось, все вызывает споры, но по крайней мере в одном они сходились: каждый из них заключил брак с самым эгоистичным человеком на свете. Они становились непревзойденными мастерами сарказма и сумели нарастить достаточно толстую шкуру, чтобы легче было принимать удары друг друга. Им еще с трудом удавалось сохранять видимость хороших отношений перед другими, но бывали дни, когда единственным общением между ними была коротенькая записка на обеденном столе.

- Мы все еще спим в одной постели, - говорила Делла. – У нас бывают хорошие дни и даже недели, но по какой-то непонятной причине мы нив чем не можем согласиться друг с другом.

- Законники, - заключали некоторые из друзей, не зная, что к этому добавить. Делла встретила Фрэнка восемь лет назад, когда заканчивала юридическую школу. Он вел курс судебной практики. Их путь к браку не был гладким – это скорее было похоже на осторожное ухаживание двух ежей – и никто не приносил извинений за сильные проявления своей личности. Каждый знал, чего он хочет, и никогда не позволял себе обижать другого. Но когда добродушное подшучивание сменилось пререканиями, а потом они начали наносить друг другу удары, стало трудно определить, кто же из них в этом виноват.

- - Как мы только ни старались, - говорила Делла. – С самого начала мы думали, что наш брак – удачный выбор. Многие вопросы мы обсудили заранее. Например, Фрэнк согласился с тем, чтобы у меня был свой собственный счет в банке. Мы всегда давали друг другу подробный отчет обо всех своих расходах, так что делили их всегда справедливо. По-моему, это лучше, чем если женщина хочет иметь собственные деньги, но в то же время заставляет мужа за все платить.

- Это был один из первых аспектов совместной жизни, где стала заметна трещина, которая явилась результатом того, что они происходили из совершенно разных кругов. Делла родилась в семье преуспевающих юристов в провинциальном городе штата Род-Айленд. Фрэнк рос в бедных кварталах Провиденса, работая в ювелирном магазине своего отца, чтобы оплачивать свою учебу.

- - Первая наша стычка произошла сразу после того, как мы решили обручиться, - рассказывала Делла. – Я хотела, чтобы моя семья первой узнала об этой новости, а Фрэнка это, казалось, вообще не волновало. Мы договорились уехать на весь длинный уик-енд. Все уже было уложено, и я достала фотографию своих родителей, чтобы показать ее Фрэнку. Он пришел в сильное возбуждение и отказался ехать.

- Для меня это была не фотография ее родителей, - объяснил Фрэнк. – Я увидел «бентли», а за ним двухэтажный кирпичный особняк. Отец Деллы стоял перед ним, как монарх, обозревающий свои владения. Я подумал, что, может быть, ей и не нужен другой мужчина, который будет о ней заботится. Тот, который у нее был, выглядел весьма устрашающе.

- В семье Фрэнка считалось естественным, что женщина надеется иметь мужчину, который будет о ней заботиться. В роду Деллы уже было несколько поколений финансово независимых женщин. Трещина между «твои деньги» и «мои деньги» углублялась, несмотря на их тщательно продуманную организацию банковских счетов.

- Из всех их знакомых мне было особенно больно наблюдать, как увеличиваются трещины между ними. Были и другие поводы: Фрэнк и Делла придерживались твердых собственных убеждений относительно политики, которые они отстаивали очень громко, даже воинственно. Фрэнк ел мясо, Делла была вегетарианкой. Делла хотела откладывать деньги, чтобы когда их дети подрастут, отправить их учиться в Монтессори; Фрэнк считал, что бесплатной средней школы будет вполне достаточно. Чем она была нехороша для него самого?

- Определения «законники» было недостаточно, чтобы объяснить то, что между ними происходило. Мне казалось, что, хотя они и очень разные, у Деллы и Фрэнка было одинаковое отношение к миру, которое раскрывалось в жалобной фразе: «А как же я?». Они любили друг друга, но их любовь не могла состязаться с тем,что я называю «возвращением эго». Его возвращение подрывает самую основу взятых на себя обязательств. Вскоре после окончания медового месяца два человека обнаруживают, что они вовсе не одно. Поскольку это изгнание из рая неизбежно выносит на поверхность все разногласия, большинство пар живо помнят свою первую крупную стычку. Непосредственная причина, вызвавшая эту стычку, может быть совсем незначиельной. Что здесь действительно поставлено на карту – это возвращение эго.

- Сюда вовлекается целый комплекс проблем Существует сомнение в том, тот ли это человек, который вам «нужен». Обычно это сомнение кажется неразумным, но в трудные минуты появляется страх – особенно когда вам становится ясно, что тот, кого вы любите, не всегда чувствителен к вашим нуждам Женщина начинает сомневаться в том, что о ней заботятся и прислушиваются к ней; мужчину часто охватывает гнев, что его не поддерживают.

- Однако эти реакции эго не вполне честные. Проблемы, лежащие под ними, гораздо глубже: могу я тебе доверять? Не будешь ли ты причинять мне боль, если станешь ближе? Почему ты не уберег меня от чувства одиночества и страха? Под «ты так невнимателен» подразумевается «почему ты не можешь мне помочь?». Делла и Фрэнк застряли именно на этом, что делало прогресс в выполнении их обязательств друг по отношению к другу невозможным. Когда они прошлой весной проходили курс медитации, мы смогли обсудить с ними их ситуацию.

- - Я хочу вам кое-что предложить, - сказал я им, - хотя это и может вызвать ваше возмущение.

- Одержимые соперничеством, Делла и Фрэнк сразу навострили уши, ожидая вызова.

- - Я предлагаю, чтобы каждый из вас, - продолжал я, - взял себе духовного учителя, гуру. При возникновении любого спора мудрый учитель сможет дать вам духовный совет. Когда вы раздражены или испуганы, вы не можете анализировать, что с вами происходит. Больше всего вы нуждаетесь в источнике сострадания и доверия в ком-то, кто будет принимать вас на самом глубоком уровне.

- Фрэнк ут же высказал свои сомнения:

- - Не знаю. На самом деле, мне не так уж нравятся все эти представления об учителе и ученике.

- - Я не уверена, что это мне подходит, - сказала Делла, - но в том, что вы предлагаете, я не вижу ничего возмутительного. Кто мог бы быть нашим гуру?

- - Каждый из вас, - ответил я. Они сразу оживились. Мое предложение, как я и предполагал. Вызвало возмущение. – Это один из вариантов, - заметил я, - и если вы подумаете над этим, вы несомненно, сможете его оценить. Вы любите друг друга, а кто знает слабые места каждого из вас лучше, чем его партнер? Возможности для сострадания бесконечны.

- Фрэнк издал нервный смешок, Делла отвернулась.

- - Я не пролил свет на то, что мучит вас в ваших нынешних взаимоотношениях, - продолжал я более серьезно. – Каждому из вас кажется, что его недооценивают, и вы переносите свое недовольство друг на друга, что крайне затрудняет психологическое перемещение на более свободное пространство. Вы оказались пойманными в ловушку своих рефлексивных реакций друг на друга. Выражение своего раздражения вы превратили в ритуал, к тому же упрямство заставляет вас настаивать на своей правоте даже тогда, когда вам совсем не хочется этого делать.

- - А теперь давайте посмотрим, действительно ли другой принуждает вас поступать таким образом. Вы оба принимаете этот брак как борьбу, соревнование, иногда как открытую войну. Я чувствую, что эта борьба вам обоим доставляет некоторое удовольствие, но в то же время она полностью обречена на провал. Если вы одержите победу в небольших повседневных битвах или даже во всей войне в целом, это не принесет вам ни любви ни признания. В таких условиях не может родиться зрелая любовь. Она может возникнуть только тогда, когда вы сумеете найти способ иначе организовать свой брак. Пусть ваш партнер будет вашим учителем.

- - Мы оба хотим любить друг друга, - возразила Делла. – Я хочу сказать, мы любим друг друга, но мы не всегда умеем это показать.

- - Я не знаю, что вы понимаете под словом «любовь», - ответил я, - но не является ли она синонимом таких понятий, как приятие, понимание и признание? Любить другого – значит не сопротивляться его желаниям – вот первое, чему вы должны научить друг друга.

- Я объяснил им древнее понятие упагуру, что на санскрите означает «учитель, который рядом». В отличие от гуру, просветленного мудреца, вашим упагуру может быть кто угодно – нужно только осознать, что любой человек в каждый данный момент может предложить нам именно то, чему хочет научить нас дух. Когда момент прошел и вы смогли проникнуть в сущность вопроса, упагуру опять возвращается к своей роли друга, супруга или незнакомца.

- - Вы хотите сказать, - недоверчиво спросил Фрэнк, - что я должен делать все, что она хочет, не задавая никаких вопросов? Речь идет о полном послушании?

- - Не волнуйся Фрэнк, - резко прервала его Делла, - прежде чем кому-то повиноваться, ты должен будешь выслушать, что он говорит.

- Я заверил их, что я вовсе не имел в виду повиновение воле другого человека.

- - Учитель действует исходя из любви, - сказал я, - но эта любовь носит другой оттенок, чем та, которую большинству из нас приходилось испытывать. Учитель не признает расстояния между «я» и «ты». Заполнить это расстояние – вот что он может сделать, потому что на самом деле никакого расстояния не существует. Расстояние – это просто видимость, но она тем более разрушительна, когда люди верят в нее так сильно, как это делаете вы.

- Делл и Фрэнк были гораздо более совершенными людьми, чем я их изобразил, и то, что я говорил, совпадало с их личным опытом. Это был брак, в котором они могли научиться друг у друга осознанию и тому, как по-настоящему выполнять свои обязательства. Оба партнера искренне верили в равенство и справедливость. Фрэнк видел, как его пассивная мать превратилась в «домашнего раба», как он с горечью называл ее про себя, он не чувствовал защиты со стороны отца, который бывал то очень нежен, то склонен ко всяким конфликтам. Поэтому он был счастлив, что ему встретилась сильная женщина.

- В сознании Деллы также жили два прочных образа из прошлого, которые ей нужно было преодолеть: специалисты своего дела, ее либеральные родители посвящали себя такому множеству хороших дел, что Делла много вечеров проводила одна, сомневаясь, достаточна ли она хороша, чтобы заслуживать их внимания. Поэтому для нее теперь было крайне важно получать внимание, но она также сознавала, что близость оживляет ее старые эмоциональные раны. Все это Делла и Фрэнк друг о друге хорошо знали – они начали с той честности, которая делала их брак чем-то большим, чем обычный союз двух пройдох-адвокатов, безграничный эгоизм которых не может способствовать установлению хороших отношений.

- Они все-таки не согласились с моим возмутительным предложением, но обещали иметь его в виду. Я предложил, чтобы они, прежде чем начать рассматривать друг друга как своих духовных учителей, попытались проиграть эти новые свои роли мысленно. Они попросили меня объяснить что я под этим подразумеваю.

- - Как только вы почувствуете в себе реакцию осуждения, неприятия или сопротивления, постарайтесь представить себе противоположное, - сказал я. – Вместо того, чтобы видеть в своем партнере соперника, постарайтесь увидеть его полностью стоящим на вашей стороне. Не фокусируйте внимание на том, что сделал он (или она) такого, что вас раздражает, - отнеситесь к этому как к акту чистой любви, ниспосланному вам для того, чтобы преподнести совершенный урок, в котором вы нуждаетесь именно в этот момент. Это не игра воображения и не трюк: на уровне духа тот, кого вы любите, действует только исходя из любви, в глубине души желая вам только добра.

- В этом что-то есть, - сказал Фрэнк сдержанно. Делла прикусила губу, задумавшись над такой возможностью, которая действительно может оказаться выходом из создавшегося положения.

- - Сопротивление подобно стене, сдерживающей поток любви, - сказал я. – Любовь – это волна, которая несет прощение, доброту и доверие от самого духа. Вы не можете всего этого создать сами. Вы можете только настроиться на них, вот почему вам нужно превратить свои ежедневные битвы в благоприятные возможности для духа. Каждое мгновение открыто бесконечности. Так можно ли позволить себе ускользнуть от него?

- Прежде всего и больше всего это касается видения друг друга в новом свете. Я не прошу вас быть всецело в распоряжении друг друга или отказываться от собственных нужд. Просто нужно не избегать друг друга. С другой стороны, проецирование вины должно уйти: нет никаких причин, кроме вашего собственного восприятия, заставлять другого чувствовать себя виноватым.

- Звучит хорошо, но чего мы этим достигнем? – спросила Делла.

- Вы прекратите питать монстра, - сказал я. –То внутреннее существо, которое заставляет вас восклицать «А как же я?», это своего рода монстр, искаженное разрастание вашего эго.

Я предложил им закрыть глаза и представить этого монстра во всех подробностях. Он оказался безобразным, покрытым чешуей с головы до пят, подобно рептилии, и твердым, как камень. На спине у него был рог, который я назвал костью раздора. Лицо его все время выражало презрение, и единственным словом, которое ему удавалось произнести, было «Нет!», которое он угрожающе выкрикивал громким голосом.

- Имя этого животного – сопротивление, - сказал я. – Теперь попытайтесь вспомнить последнюю ситуацию, когда вы никак не хотели соглашаться с желанием своего партнера. Видите, как этот монстр выступает вперед, чтобы защитить вас, воздвигнув стену из возражений, тысячи причин, по которым вы правы, а ваш партнер ошибается, ужасающей демонстрации испепеляющих возражений. А теперь скажите, что вы чувствуете, когда такое случается?

- Тяжестью Злость. Бешенство. – сказал Фрэнк.

- Неуверенность. Пустоту. Одиночество. – сказала Делла.

Я объяснил им, что и то и другое – разные слои одной и той же реакции. На поверхности монстр сопротивления выражает злость и тяжесть, но это только для того, чтобы защититься от неуверенности и одиночества, которые скрываются под ними. Если вы снимете все эти слои, вы обнаружите, что сопротивление в действительности рождает страх, а страх исходит из глубоких ран, полученных в прошлом.

- А теперь попросите вашего монстра снять свой устрашающий костюм и показаться таким. Каков он есть на самом деле. Что вы видите? – спросил я. Фрэенк, беспокойно поерзав на стуле, ответил, что он ничего не видит. Делла после минутного молчания сказала:

- Я вижу маленькую девочку. На нет никакой одежды. Она выглядит испуганной.

- Вам это о чем-нибудь говорит? –спросил я.

- Я не уверена, - ответила Делла, запинаясь.

- Вы обратили внимание на ее руки?- попытался я подсказать ей.

- Она протягивает их ко мне. Она хочет, чтобы я взяла ее на руки, - тихо сказала Делла, почувствовав волнение.

- Она хочет, чтобы вы ее любили, не так ли? – спросил я.

Делла кивнула.

- А что вы скажете? – обратился я к Фрэнку.

- Я по сути вижу то же самое, но мне труднее говорить об этом, - произнес он хриплым голосом после минутного колебания.

Я попросил их открыть глаза.

- Стоит вам заглянуть за грозную внешность, и все внутренние монстры оказываются слабыми, испуганными и одинокими. Когда-то очень давно вы отвергли эту свою часть, поэтому она является к вам в виде вашего собственного ребенка, который опять хочет быть с вами. А теперь спросите себя, почему н обернулся монстром?

- Лучшая защита – нападение, - сказал Фрэнк.

- Вот именно. Если вы чувствуете себя слабым и испуганным, последнее, чего вам хочется, - чтобы кто-то другой это заметил. Поэтому вы надеваете маску. В этом случае маской служит слово нет, которое скрывает, как сильно вам хочется, чтобы вас любили и понимали. Это нет в замаскированном виде означает «Люби меня». Вот почему, мне кажется, вы оба так свирепо сопротивляетесь друг другу. Ваше нападение направлено против человека, о которого на самом деле вы ждете, чтобы он вас любил.

Теперь они оба сидели очень тихо. Упражнение с внутренним монстром показало Делле и Фрэнку гораздо больше, чем они ожидали увидеть.

- Я не жду, что вы заключите мир здесь и сейчас, - сказал я. – Нельзя одним движением перечеркнуть годы обид. Но мне хотелось бы, чтобы вы оба мысленно к тому времени, когда все это только начиналось. Вы любили друг друга, единственное, о чем вы могли думать, - когда вы опять будете вместе. Перенеситесь в это время и скажите, испытываете ли вы сопротивление этому?

- Оба отрицательно покачали головой, не произнеся ни слова.

- Может ли каждый из вас привести мне пример поступка, который служил бы доказательством, что другой его любит? – спросил я.

- Делла решилась первая:

- Мы тогда еще не были обручены. Фрэнк совершил долгий перелет из Европы домой. Билеты на путешествие в Европу были куплены еще до того, как он встретил меня, и к моменту отъезда он совсем не хотел никуда лететь. Но на билеты было потрачено много денег, и Фрэнк уехал. Мы не могли дождаться, когда опять будем вместе, и в тот момент, когда он сходил с самолета в нью-йоркском аэропорту, меня переполняли мысли о том, что мне хочется сделать – пойти в театр, поужинать в «нашем» ресторане – все, что я откладывала до его возвращения.

- Он выглядел таким счастливым, что видел меня опять, что мне даже не пришло в голову, что он очень устал. Мы взяли такси и отправились прямо на дневной спектакль, который мне до смерти хотелось посмотреть. Но на полпути я вдруг услышала тихий скрипучий звук – он мирно похрапывал, целиком уйдя в свой сон. И я поняла, что он поехал со мной, не думая о том, насколько он устал, вообще не думая ни о чем на свете.

- И что сделали вы?

- В мгновенье ока я отвезла его обратно в наш отель, - сказала Делла, улыбаясь. – Он, не раздеваясь, свалился на кровать и проспал десять часов подряд.

- То, что вы сейчас описали, и есть уступка, - сказал я. – Фрэнк пренебрег тем, что ему было нужно в данный момент, потому что хотел, чтобы сбылось ваше желание.

- Но то же самое Делла сделалал для меня, когда она потащила меня обратно в наш отель, - вмешался Фрэнк. – Она несколько месяцев ждала этого шоу, и билеты стоили гораздо дороже, чем она могла себе позволить.

- Что вы при этом чувствовали? Вы были выведены из равновесия? Сделали бы вы то же для другого человека? – спросил я, - каждый из вас передал другому сообщение, которое говорило: “Ты не одинок». Это слова, которые исходят от духа. Пока вами движет любовь, у вас всегда будет желание передать сообщение. Это с вами и сейчас, и я не думаю, чтобы оно ушло.

- Нет, - сказал Фрэнк. – Но многое изменилось.

- Естественно. Состоять в браке – совсем не то же, что ухаживать, - согласился я с ним. - И все же, память сейчас напомнила вам о некоторых важных вещах и, самое главное, о том, что уступка тому, кого вы любите, - это не поражение. Это радость, которая дает вам гораздо больше, чем то, от чего вам пришлось отказаться.

Атмосфера в комнате уже не была такой напряженной. Уходя, Делла и Фрэнк обменялись внимательными взглядами. Они пообещали подумать над нашим разговором и прийти ко мне опять, когда их расписание не будет столь перегруженным. Законники. Но каждый из нас чувствовал, что необходимый прорыв произошел.

Поиск по сайту: