И. Кант

Приступая к описанию жизненного пути известного немецкого философа Иммануила Канта, следует подчеркнуть особую важ­ность изучения его творчества. Канта принято называть «осново­положником немецкой классической философии». Действитель­но, почти все виды классического и современного философство­вания так или иначе восходят к творчеству этого мыслителя. Его труды положили начало знаменательной традиции в европейском духовном развитии. Суть ее состоит в том, что каждый дальней­ший шаг вперед рассматривается как переосмысление накоплен­ного теоретического богатства, которое бережно хранится, но не превращается в фетиш. Канта сравнивают с Сократом, ибо фило­софия его человечна. Древнегреческий ученый впервые в исто­рии философии отвлекся от космоса и занялся изучением чело­веческой природы. Для Канта проблема человека стоит на пер­вом месте. Он не забывает о вселенной, но главная тема для него — человек. Он размышлял о законах бьггия и сознания только с одной целью: чтобы человек стал человечнее. Идеи Канта под­верглись трансформации, но продолжают жить. Особенно акту­ально они звучат на данном этапе развития человеческого обще­ства — в период гуманизации всех отраслей знания, в том числе и философии.

Данный рефератпосвящен прежде всего описанию жизни уче­ного. Но у Канта нет иной биографии, кроме истории его духа. Все свои сознательные годы Кант искал истину. Но истина — процесс. Никогда философом не овладевало чувство, что все сделано, что обретен абсолют. Кант улучшал, уточнял, шлифо­вал свое учение. Его жизнь — непрестанное духовное развитие, вечный поиск, вплоть до последних лет, когда мысль вышла из- под его контроля.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

1. УЧЕБА В УНИВЕРСИТЕТЕ

Иммануил Кант родился 22 апреля 1724 года в городе Кенигс­берге в семье шорника Иоганна Георга Канта. Сам Кант полагал, что его предки были родом из Шотлацции, но современные иссле­дователи установили, что его прадед по отцу был выходцем из Латвии, а по матери — уроженец Пруссии. Рос Кант на окраине города среди мелкого торгового и ремесленного люда. В семье было пятеро детей. Маленького Иммануила воспитывали в об­становке уважения к труду, честности и пуританской строгости. С детства мальчик обладал хилым здоровьем, и мать — Анна Реги­на — старалась привить сыну физическое и нравственное здоро­вье, разбудить пытливость и воображение.

В1730 году Кант поступил в начальную школу, а в 1732 году по совету друга семьи Кантов пастора Франца Альберта Шульца мальчика отдали в государственную церковную гимназию — «кол­легию Фрццриха», на латинское отделение. Основными предме­тами в гимназии были латынь (до 20 часов в неделю) и богосло­вие. Обязательными были также греческий и древнееврейский языки, изучение которых входило в программу курса богословия. Проводились факультативные занятия по математике, музыке,

французскому и польскому языкам. Естествознание и история не преподавались. Благодаря природным способностям и прилежа­нию Кант, несмотря на хилое здоровье, был одним из лучших уче­ников гимназии. Его родители хотели, чтобы мальчик стал свя­щенником, но под влиянием преподавателя латыни Генденрейха Кант увлекся античной поэзией, филологией и неприязненно от­носился к внешним проявлениям религиозного культа.

Осенью 1740 года в возрасте 16 лет Кант поступил в Кенигсбергский университет. До сих пор неизвестно точно, на каком фа­культете он учился, так как в сохранившихся списках студентов нет указаний на то, к какому факультету относился каждый из них. В университете существовало четыре факультета, три из них: богословский, медицинский и юридический относились к «выс­шим», а философский — к «низшим». Согласно приказу Фрид­риха Вильгельма I, студенты могли числиться только на одном из высших факультетов, так как «солдатскому королю» нужны были прежде всего грамотные служащие, а к философии он от­носился достаточно скептически. Первые биографы Канта пола­гали, что он выбрал теологию, однако, проанализировав пере­чень предметов, которым будущий философ уделял наибольшее внимание, можно сделать вывод, что он, вероятно, учился на медицинском факультете. Гимназическое увлечение филологи­ей сменилось интересом к физике и философии. Сильное влия­ние на становление Канта в этот период оказал профессор Мар­тин Кнутцен. От него молодой человек впервые услышал имя Ньютона и под его руководством на четвертом году обучения принялся за первое самостоятельное сочинение по физике. Пер­вую свою работу Кант писал три года — с 1743 по 1746 год. На­зывалась она «Мысли об истинной оценке живых сил». Эта ра­бота представляла собой попытку выступить арбитром в споре картезианцев и лейбницианцев об измерении кинетической энер­гии. Создавая эту работу, Кант, по-видимому, не знал, что уже в 1743 году Даламбер дал универсальное решение проблемы, вы­разив его формулой F = mw/2. Кант, сам того не ведая, по сути лишь повторил решение Даламбера. Однако работа содержала ряд оригинальных умопостроений, в том числе рассуждения о связи трехмерности пространства и закона всемирного тяготе­ния. «Мысли...» печатались с 1746 по 1749 год. После выхода книги в свет Кант посылает по экземпляру швейцарскому учено­му и поэту Альбрехту Галлеру и математику Леонарду Эйлеру, однако ответа на эти почтовые отправления он не получил. Воз­можно, причиной тому послужил описанный выше промах моло­дого ученого. Несмотря на то, что первая работа не принесла Канту известности и уступает, естественно, по масштабу более поздним его трудам, уже в этой работе проявилась характерная черта всей его философии — соединение бескомпромиссного стремления к истине со склонностью к разумным компромиссам, когда налицо две крайние точки зрения.

В 1747 году, не защитив магистерской диссертации, Кант впер­вые покидает Кенигсберг. Однако его странствия ограничиваются пределами Восточной Пруссии. В глухой провинции философ про­бует себя в роли домашнего учителя последовательно в трех се­мьях: пастора деревни Юдшен в Литве, богатого помещика под Остероде и графа Кайзерлинга. В Прусском захолустье Кант при­обрел педагогические навыки, прошел школу житейского опыта. Свободный доступ к книгам и обилие свободного времени зало­жили фундамент будущей научной деятельности. В этот период Кант написал рукопись по астрономии «Космогония или попытка объяснить происхождение мироздания, образование небесных тел и причины их движения общими законами развития материи в со­ответствии с теорией Ньютона». Статья была написана на кон­курсную тему, предложенную Прусской академией наук, но моло­дой ученый не решился принять участие в конкурсе. Статья была опубликована только 1754 году после возвращения Канта в Ке­нигсберг. Несколько позднее, в конце лета 1754 года, Кант публи­кует вторую статью, посвященную также вопросам космогонии, — «Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения». Эти две статьи были как бы прелюдией к космогоническому трак­тату, который был вскоре написан. Его окончательное название гласило «Всеобщая естественная история и теория неба, или По­пытка истолковать строение и механистическое происхождение всего мироздания, исходя из принципов Ньютона». Трактат вы­шел анонимно в 1755 году, и вскоре в одном из гамбургских изда­ний появилась одобрительная рецензия. Работа представляет собой своеобразную попытку сочетать пытливость натуралиста с привычными с детства догматами церкви. Приступая к изложе­нию космогонической системы Кант озабочен одним: как согласо­вать ее с верой в Бога. Философ убежден, что противоречия меж­ду его гипотезой и традиционным религиозным (христианским) ве­рованием нет. Однако очевидно некоторое сходство его взглядов с идеями древних материалистов— Демокрита и Эпикура. Как и эти философы, Кант полагал, что первоначальным состоянием приро­ды было всеобщее рассеяние первичного вещества, атомов. Он показал, как под воздействием чисто механистических причин из первоначального хаоса материальных частиц могла образоваться наша солнечная система. Таким образом, философ отрицал за бо­гом роль «зодчего вселенной». Однако он видел в нем все же твор­ца того первоначально рассеянного вещества, из которого (по за­конам механики) возникло нынешнее мироздание. Проблемой, ко­торую Кант не смог решить естественнонаучным путем, была про­блема возникновения органической природы. Философ признавал, что законов механики недостаточно для понимания сущности жиз­ни. Естественно, что возникновение живой природы он объяснял также существованием и деятельностью Бога.

К концу 1755 года Кант был уже автором двух статей и двух серьезных трактатов по вопросам космогонии, приобрел некото­рую известность в ученых кругах Пруссии, однако все еще чис­лился студентом, или, точнее, кандидатом (так в Германии име­новались лица, прослушавшие курс лекций в высшем учебном заведении, но не завершившие должным образом свое образова­ние). Задумываясь о будущем, Кант видел себя университетским преподавателем. За годы работы домашним учителем он скопил небольшую сумму, необходимую для начала академической ка­рьеры. Для осуществления мечты ему оставалось получить лишь ученую степень. 17 апреля 1755 года Кант подает на философ­ский факультет магистерскую диссертацию «Об огне» и через четы­ре недели сдает устный магистерский экзамен. 12 июня 1755 года в Кенигсбергском университете состоялся торжественный акт воз­ведения молодого философа в ученую степень. Однако получе­ние степени магистра не означало автоматического принятия в состав преподавателей университета. Для того чтобы получить право читать лекции, Канту предстояло пройти габилитацию (так именовалась защита специальной диссертации в публичном дис­путе). Новая диссертация Канта называлась «Новое освещение первых принципов метафизического познания». Защитив ее, уче­ный получает звание приват-доцента, т. е. внештатного препода­вателя, труд которого оплачивался самими студентами. В первую свою университетскую зиму Кант читал логику, математику, мета­физику, естествознание. Затем к ним прибавилась физическая география, этика и механика. В то время не создавалось культа из узкой специализации, и будущий философ смог полностью про­явить свои разносторонние знания. Его лекции пользовались не­изменным успехом среди студентов. Минимальная нагрузка со­ставляла 16, а максимальная — 28 часов в неделю. Естественно, что во второй половине 50-х годов Кант почти ничего не пишет. Самым значительным трудом этого периода можно назвать дис­сертацию «Физическая монадология», которую Кант написал, без­результатно претендуя на экстраординарную (без оклада) профес­суру. Преподавание поглощает все время и все силы, но безбед­ное существование обеспечено. В этот период естественно-науч­ные материи по-прежнему занимают доминирующее положение в духовных исканиях Канта, но наряду с этим усиливается и инте­рес к философии. Первой собственно философской работой была габилитационная диссертация «Новое освещение первых прин­ципов метафизического познания». В ней Кант исследует установ­ленный Лейбницем принцип достаточного основания. Он прово­дит различие между основанием бытия предмета и основанием его познания, реальным и логическим основанием. В этих рассуж­дениях Канта содержится зародыш будущего дуализма: мир реальных вещей и мир наших знаний не тождественны. Принцип до­статочного основания философ соотносит с поведением челове­ка. Так в этой диссертации впервые возникает проблема свободы, которая в будущем превратится в лейтмотив всего творчества Канта. Он считает, что идея определяющего основания не проти­воречит свободе. Он понимает свободу как сознательную детерминизацию поступка, как приобщение к воле мотивов разума. В дальнейшем, развивая эту идею, философ придет к выводу, что человек не может полагаться только на свои влечения, так как все они жестко детерминированы природой, и поступать в соответ­ствии с ними — значит оставаться животным. В целом в этой дис­сертации Кант отстаивает лейбницианско-вольфианскую точку зрения. Хотя в некоторых существенных деталях, например при разрешении проблемы взаимоотношения души и тела, ему ближе идеи Ньютона. Что касается гармонии бытия и его всеобщей уст­ремленности к благу, то он пока в этом не сомневается.

Значительное влияние на жизнь и творчество Иммануила Кан­та оказала война Пруссии с Францией, Австрией и Россией. Как известно, Пруссия потерпела в этой войне поражение. Кенигсберг был захвачен русскими войсками. В составе Российской империи появилась новая административная единица, и 24 января 1758 го­да город присягал на верность русской императрице Елизавете Петровне. Вместе с преподавателями университета принес при­сягу и Кант. Войны в XVIII веке почти не затрагивали мирное насе­ление. Несмотря на войну, занятия в университете не прерыва­лись. Напротив, к обычным лекциям прибавились еще и занятия с русскими офицерами. Кант читал для русских фортификацию и пиротехнику. Некоторые биографы философа считают, что его слу­шателями в это время могли быть такие известные в российской истории лица, как будущий екатерининский вельможа Григорий Орлов и А. В. Суворов, тогда подполковник, навещавший в прус­ской столице своего отца генерала В. И. Суворова.

В декабре 1758 года умер профессор философии Кипке. На освободившееся место объявилось пять претендентов. Среди них был и Кант, выставивший свою кандидатуру по настоянию давне­го благожелателя — пастора Шульца, который стал к тому време­ни профессором богословия и ректором университета. Из пяти кандидатов Академический совет выбрал двух—математика Бука и Канта. Однако окончательно вопрос о вакансии был решен не в пользу философа. Оплачиваемое место получил Бук, который был старше по возрасту и по преподавательскому стажу. Может быть, сыграло роль и другое обстоятельство. Некий Андрей Болотов, занимавший в то время ответственное положение в губернской канцелярии, проявлял живой интерес к философии и был ревнос­тным сторонником философии Крузия. Кант был явным антикрузианцем. Возможно, что Болотов, в силу своего положения имев­ший возможность повлиять на решение данного вопроса, предпо­чел передать кафедру философии математику Буку, равнодушно­му к острым мировоззренческим проблемам, чем вольфианцу Кан­ту. В этот период начинается постепенный переход Канта ко вто­рому этапу его творчества. Много лет спустя философ назовет свое состояние в магистерские годы, свою приверженность к воль- фианству «догматическим сном». Он запретит пользоваться сво­ими ранними трудами, в том числе такими, как «Опыт некоторых рассуждений об оптимизме» (1759) и «Мысли магистра Иммануи­ла Канта... по поводу безвременной кончины высокородного гос­подина Функа» (1760), в которых он обосновывал идею полного совершенства нашего мира, высказывал мысль о том, что сам по себе человек ничего не стоит, а, как и любое другое отдельное существо, может жить лишь во имя блага целого. Очевидно, что подобные утверждения противоречат идее: «Человек есть цель сама по себе», которую он развивал в более поздние годы.

2. ИЗВЕСТНОСТЬ

1762 год был переломным для философа. Принято считать, что важнейшую роль в новых исканиях Канта, которые в дальней­шем привели к созданию его критической философии, сыграло знакомство с творчеством Жан-Жака Руссо. Руссо стал для Кан­та, по признанию последнего, «вторым Ньютоном». Если под вли­янием ньютоновских формул философ сформировал свои взгля­ды на космос, устройство солнечной системы, мир в целом, то парадоксы Руссо помогли ему затянуть в тайники человеческой души. Помимо Руссо, Кант впоследствии называл еще и Давида Юма в качестве мыслителя, который «помог ему пробудиться от догматического сна». Руссо повлиял на Канта как человека и мо­ралиста, Юм подтолкнул его к новым теоретико-познавательным поискам, пересмотру метафизических догм, формированию но­вой теории познания.

В преддверии зимнего семестра 1762 года Кант выпустил, как и раньше, брошюру — приглашение к лекциям. В предыдущих трак­товались в основном естественно-научные проблемы, на этот раз для рассмотрения был взят философский вопрос. Брошюра на­зывалась «Ложное мудрствование в четырех фигурах силлогиз­ма» и содержала первую попытку критики формальной логики, служившей опорой вольфианству. До этого автор разделял вольфианское преклонение перед дедукцией, несколько преуве­личивая значение мыслительной деятельности человека для по­знания, и был убежден, что возможности выведения одних поня­тий из других путем построения умозаключений бесконечны. В этой работе он серьезно задумывается над тем, как ввести в филосо­фию опытное знание. Этим же проблемам посвящена написан­ная также в 1762 году работа «Исследование очевидности прин­ципов естественной теологии и морали». Она была написана на конкурсную тему, объявленную Берлинской академией наук. Ра­бота не получила первой премии, однако была признана почти равной той, что одержала победу, и вместе с ней опубликована. В этой работе, сопоставляя философию с математикой, Кант гово­рит о качественном многообразии объектов первой по сравнению с объектами второй. Анализируя указанную проблему, ученый при­ходит к выводу, что истинная философия еще не написана. На­стоящая философия, по его мнению, должна усвоить метод, кото­рый Ньютон ввел в естествознание и который принес там столь плодотворные результаты. Следовательно, надлежит, опираясь на достоверные данные опыта, отыскать всеобщие законы. Опыт, на который должна опираться философия, — это не только показа­ния чувств, но и «внутренний опыт», непосредственно очевидное сознание. С точки зрения философа, благодаря последнему ста­новится весьма достоверным познание Бога. В этой работе Кант высказывает важное для его дальнейшего философского разви­тия соображение: нельзя смешивать истину и благо, знание и мо­ральное чувство. Грядущую философскую революцию предвеща­ют и те идеи, которые Кант высказывает в трактате «Опыт введе­ния в философию понятия отрицательных величин». Внимание мыслителя привлекает проблема единства противоположностей. Исходный пункт рассуждений — установленное еще в габилитационной диссертации различие между логическим и реальным ос­нованием. Кант указывает, что справедливое для логики может быть неистинным для реальной действительности. Логическая про­тивоположность состоит в том, что относительно одной и той же вещи какое-либо высказывание или утверждается или отрицает­ся, одно упраздняет другое, в результате чего получается ничто. Иное — реальная противоположность, которая стоит в противо- направленности сил. Здесь также одно упраздняет другое, но след­ствием будет нечто реально существующее.

В1764 году Канту исполнилось сорок лет. Он известен, его ценят и уважают. Ламберт и Мендельсон обращаются к нему с предло­жениями вступить в научную переписку, и Кант их принимает. Лек­ции пользуются успехом, аудитория всегда полна, и некоторые курсы он передоверяет своим ученикам. Книги хорошо расходят­ся, а написанные в 1762 году «Наблюдения над чувством возвы­шенного и прекрасного» принесли ему славу модного автора. Но он все еще приват-доцент, не получающий ни гроша от универси­тета. В Берлине понимают неестественность подобной ситуации. В августе 1764 года из министерства юстиции, ведавшего делами образования, поступает предложение занять место профессора поэзии и красноречия, которое пустовало в Кенигсберге уже два года. Кант отказался. У него была цель, он шел к ней прямой до­рогой. Отказ оценили. Специальным рескриптом от имени короля было обещано «весьма умелого и со всеобщим успехом препода­ющего доцента Канта выдвинуть при первой же возможности». Значительное место среди работ этого периода занимает работа «Грезы духовидца, поясненные грезами метафизики», экземпля­ры которой были посланы Ламберту и Мендельсону. Это не трак­тат, а скорее эссе, посвященное деятельности Иммануила Сведенборга, человека необыкновенного, шведского философа и ма­тематика, который рано прославился своими работами по меха­нике, горному делу, минералогии, а под старость объявил себя ясновидцем, которому сам Бог поручил основать новую церковь. «Грезы...» примечательны тем, что на одну доску с «духовидца­ми» Кант ставит и приверженцев спекулятивной метафизики. Ме­тафизики тоже грезят и свои идеи принимают за подлинный поря­док вещей. Он смеется не только над визионерством, но и над умозрительными спекуляциями, он призывает людей науки пола­гаться только на опыт, представляющий собой «альфу и омегу познания». Таким образом Кант прощается с вольфианекой мета­физикой, приверженцем которой он был ранее.

К концу 60-х годов XVIII века Кант становится известен уже не только в Пруссии. В 1769 году профессор Хаузен из Галле намере­вается издать «Биографии знаменитых философов и историков XVIII века в Германии и за ее пределами». Кант включен в сборник, и автор обращается к нему за необходимыми материалами. Почти одновременно приходит приглашение на работу в Эрланген. Кура­тор местного университета предлагает Канту занять только что со­зданную кафедру теоретической философии. Кант отклоняет это предложение. Другое приглашение, пришедшее в январе 1770 года из Иены, тоже было отклонено. Извиняясь и отказываясь от этого предложения, философ ссылается на привязанность к родному городу, а также на «возможные проблески близкой вакансии» у него дома. Наконец 31 марта 1770 года мечта Канта сбылась. Специ­альным указом короля он был назначен ординарным профессором логики и метафизики Философу предстояло выполнить еще одну формальность, без которой назначение было недействительно: необходимо защитить профессорскую диссертацию. Новая диссер­тация называлась «О форме и принципах чувственно воспринима­емого и интеллигибельного мира». В ней был зафиксирован новый «переворот» во взглядах, совершившийся, по словам самого авто­ра, год назад. На смену эмпирической, доходившей до скептицизма позиции пришел своеобразный дуализм во взглядах. Канта уже не волнует вопрос, как данные органов чувств связаны с интеллектом,

— он развел в разные стороны эти два вида духовной деятельнос­ти. «Источники всех наших представлений, — говорится в работе,либо чувственность, либо рассудок и разум. Первые дают нам причины познаний, выражающих отношение предмета к особым свойствам познающего субъекта... Вторые относятся к самим пред­метам». Чувственность, с точки зрения Канта, имеет дело с явлени­ями, феноменами; интеллигибельный, т. е. умопостигаемый, пред­мет он называет ноуменом. Мир, рассматриваемый как феномен, существует во времени и пространстве. Но время и пространство не есть нечто само по себе существующее, это всего лишь субъек­тивные условия, изначально присущие человеческому уму для ко­ординации между собой чувственно воспринимаемых предметов. В ноуменальном мире, т. е. в сфере предметов самих по себе, вре­мени и пространства нет. Это утверждение явно противоречит по­зиции Лейбница и Вольфа, признававших подлинную реальность продолжительности и протяженности. Еще недавно Кант призывал науку опираться исключительно на опыт, теперь у него другая за­бота — предостеречь ее от переоценки опыта. Философ осознает, что принципы чувственного познания не должны выходить за свои пределы и касаться сферы рассудка. Позднее он уточнит свою мысль: «В чисто эмпирическом блуждании без руководящего прин­ципа, в соответствии с которым следовало бы искать, никогда нельзя найти что-либо целесообразное». В письме к Ламберту, которое сопровождало дарственный экземпляр диссертации, Кант предла­гает создать специальную дисциплину—«общую феноменологию» с задачей очертить пределы чувственного познания, дабы не пере­носить его на предметы «чистого разума». Дарственные экземпля­ры диссертации были вручены также Мендельсону и прославивше­му себя работами по философии искусства И.-Г. Зульцеру. Вскоре одно за другим пришли три ответных письма. Кант не ответил ни на одно из них. Каждое ставило перед ним проблемы, влекло за собой размышления, пока безрезультатные. Через четырнадцать меся­цев он пишет своему берлинскому другу Марку Герцу и просит его принести извинения Ламберту, Мендельсону и Зульцеру. В этом письме уже есть нечто большее, чем констатация факта, что надо еще думать над выдвинутыми возражениями и собственными иде­ями. Дату этого письма (21 февраля 1772 года) принято считать днем рождения главного философского труда Канта. Первоначаль­ное его название гласило «Границы чувственности и рассудка», но уже в первоначальном варианте текста возникает выражение «кри­тика чистого разума». Будущая книга, по мнению Канта, должна дать «ключ к тайне всей метафизики».

3. ОСНОВНЫЕ ИДЕИ «КРИТИКИ ЧИСТОГО РАЗУМА»

Шли годы. Голос Канта в печати умолк надолго. После диссер­тации «О форме и принципах...» и двух заметок по поводу «Фи­лантропина» философ напечатал лишь рецензию на книгу Мос- кати о различии в строении тела людей и животных, а также уве­домление о лекциях на 1775 год («О различных человеческих ра­сах»), Молчание длилось одиннадцать лет. Новая книга не по­лучалась. Так медленно Кант еще никогда не работал. Что-то глав­ное все время ускользало. Обретенная, казалось бы, истина вновь оборачивалась неразрешимой загадкой. Наконец «Критика чис­того разума» была написана. Большие куски были созданы дав­но, поэтому весной и летом 1780 года Канту удалось завершить работу. Он знал слабости книги — главным образом стилистичес­кие, но переписывать ее сил уже не было, к тому же ему не терпе­лось вынести свое детище на суд общественности. Первоначаль­но Кант хотел посвятить книгу Ламберту, проявившему столь жи­вой интерес к его теоретическим исканиям, но того уже два года не было в живых. В марте 1781 года философ написал посвяще­ние министру Цедлицу, а в мае книга увидела свет.

Предисловие к «Критике чистого разума» начинается с цитаты из Френсиса Бэкона. В свое время Бэкон выступил с критикой схо­ластического разума и житейского рассудка, с требованием от­бросить мертвые догмы и укоренившиеся предрассудки, прове­рять на опыте все положения, претендующие на истинность. Кант видел себя продолжателем этого начинания. Свою задачу фило­соф видит в том, чтобы преодолеть две мировоззренческие пози­ции, два вида одностороннего и, следовательно, ложного подхода к проблеме познания — догматизм и скептицизм. Одновременно это преодоление Вольфа, которому принадлежала идея разделе­ния всех философов на скептиков и догматиков. Первые пребы­вают в сомнении относительно природы вещей, вторые на этот счет придерживаются четкого («догматического») взгляда. Кант предлагает третий путь — единственно здравый, по его мнению, — путь критики. Причем речь идет не о критике каких-либо книг и философских систем, а о критике самого разума, взятого в чистом виде, то есть независимо от какого бы то ни было опыта. Фило­соф намерен изучить инструмент познания, прежде чем пустить его в дело. Созрел ли разум для самокритики? Кант не сомневается в своевременности своего начинания.

Познакомимся теперь с некоторыми основными идеями «Кри­тики чистого разума». Всякое знание, по Канту, начинается с опы­та, но не ограничивается им. Часть наших знаний порождается самой познавательной способностью, и носит, по выражению философа, «априорный» (доопытный) характер. Эмпирическое знание единично, а потому случайно; априорное — всеобще и необходимо. Априоризм Канта отличается от идеалистического учения о врожденных идеях.Во-первых, тем, что, по Канту, доопытны только формы зна­ния, а его содержание целиком поступает из опыта. Во-вторых, сами доопытные формы не являются врожденными, а имеют свою историю. Реальный смысл кантовского априоризма состоит в том, что индивид, приступающий к познанию, располагает определен­ными, сложившимися до него формами познания. Если посмот­реть на знание с точки зрения его изначального происхождения то весь его объем в конечном итоге взят из все расширяющегося опыта человечества. Другое дело, что наряду с непосредствен­ным опытом есть опыт косвенный (усвоенный). Далее Кант уста­навливает различие между аналитическими и синтетическими суж­дениями. Первые носят поясняющий характер, а вторые расши­ряют наши знания. Все опытные, эмпирические суждения синте­тичны. Это очевидно. Вопрос в том, возможны ли априорные син­тетические суждения? Это главный вопрос «Критики чистого ра­зума». В том что они существуют, Кант не сомневается, иначе бы научные знания не были бы обязательными для всех. Проблема состоит в том, чтобы объяснить их происхождение. Главный воп­рос работы — как возможно чистое, внеопытное знание распада­ется на три. Как возможна математика? Как возможно естество­знание? Как возможна метафизика в качестве науки? Отсюда три раздела основной части «Критики...»: трансцендентальная эсте­тика, аналитика, диалектика. (Второй и третий разделы вместе образуют трансцендентальную логику) Трансцендентальной Кант называет свою философию потому, что она изучает переход в си­стему знаний условий опыта через познавательную способность. Трансцендентальное Кант противопоставляет трансцендентному, которое остается за пределами возможного опыта, по ту сторону познания. Здесь мы затрагиваем важную проблему кантовского учения, которую он ставит на первых же страницах своей работы. Речь идет о том, что опытные данные, поступающие к нам извне, не дают нам адекватного знания об окружающем нас мире. Апри­орные формы обеспечивают всеобщность знания, но не делают его копией вещей. То, чем вещь является для нас (феномен), и то, что она представляет сама по себе (ноумен), имеет принципиаль­ное различие. В диссертации 1770 года Кант утверждал, что ноу­мены постигаются непосредственно умом, теперь он считает их недоступными никакому пониманию, трансцендентными. Сколь­ко бы мы ни проникали в глубь явлений, наше знание все же бу­дет отличаться от вещей, каковы они на самом деле, и сколько бы ни увеличивались наши знания, их границы не могут исчезнуть. Канта мучает и вопрос об истине, но он понимает невозможность однозначного ответа на него. Можно, конечно, сказать, что истина есть соответствие знания предмету, и автор неоднократно это го­ворит, но он знает, что эти слова представляют собой тавтологию. Правильно сформулированный вопрос об истине, по мнению Кан­та, должен звучать следующим образом: как найти всеобщий кри­терий истины для всякого знания? Ответ Канта: всеобщий при­знак истины «не может быть дан». Однако философ отверг всеоб­щий критерий только относительно содержания знаний. Что каса­ется их формы, такой критерий он знает: непротиворечивость рас­суждений. Он понимает, что запрет противоречия представляет собой «только негативный критерий истины», но, руководствуясь им, все же можно возвести прочные конструкции науки. Важное место в философских построениях Канта отведено категории по­знания. Одна из частей познания — чувственное познание. По Канту, существуют две априорные, доопытные формы чувствен­ности — пространство и время. Пространство систематизирует внешние ощущения, время — внутренние. Философ не отрицал эмпирической реальности пространства и времени. Его взгляд на пространство и время был в известной степени реакцией на меха­нистические представления об абсолютной длительности и не связанном с ней пустом вместилище вещей. Кант рассматривает время и пространство во взаимной связи, но связь эта реализует­ся лишь в познающем субъекте. Вне человека, в мире вещей са­мих по себе возможны иные виды сосуществования и последова­тельности. Бесспорным достижением теории познания Канта был новый взгляд на соотношение созерцания и интеллекта. В XVII столетии соперничали два противоположных направления в тео­рии познания — сенсуализм и рационализм. Сенсуалисты пола­гали, что главную роль играет чувственное познание, рационали­сты, соответственно, отдавали предпочтение интеллекту. Ни та, ни другая школы не видели принципиальной разницы между обо­ими видами познания. Кант подчеркнул несводимость одного «ствола познания» к другому. Научное знание, по его мнению, пред­ставляет собой синтез чувственности и рассудка. Главной в гно­сеологии Канта является идея активности познания. Именно в ней философ видел свою основную заслугу. Вся докантовская фило­софия рассматривала интеллект человека как пассивное вмести­лище идей, которые поступают туда либо естественным, либо сверхъестественным путем. Новое, на чем категорически настаи­вал Кант, состояло в признании активной роли человеческого со­знания. Учение философа об активности сознания помогло ему объяснить один из самых загадочных процессов — образование понятий. Кант видит в человеческом интеллекте заранее возве­денную конструкцию — категории, но это еще не само научное знание, это только его возможность, такую же возможность пред­ставляют опытные данные. Чтобы на базе этих возможностей воз­никло понятие, требуется «продуктивное воображение». В работе недвусмысленно выражена идея бессознательного, притом актив­ного, творческого начала. Автор говорит о «спонтанности мышле­ния». Рассудок, благодаря продуктивному воображению, сам спон­танно, то есть стихийно, помимо сознательного контроля, создает свои понятия. Продуктивное воображение — это рабочий инстру­мент синтеза чувственности и рассудка. Такова одна из централь­ных идей «Критики чистого разума». Деятельное начало в интел­лекте, которое Кант называл продуктивным воображением, пред­ставляет собой разновидность интуиции. Помимо образования понятий, интуиция нужна еще в одном важном деле — в их ис­пользовании. Ученый должен не только располагать набором об­щих правил, законов, принципов, но и уметь применять их в конк­ретных, единичных обстоятельств. Кант называет это интуитив­ное уменье способностью суждения. Таким образом, интуиция со­провождает познание при его движении в любом направлении: когда возникают абстракции и когда эти абстракции применяются в конкретных ситуациях. В первом случае действует продуктивное воображение, во втором — способность суждения. Без них функ­ционирование рассудка невозможно. Философом описаны также другие виды интуиции, в ее современном понимании, — в работе речь идет о художественной и нравственной интуиции. Кроме рассудка и интуитивной способности суждения, Кант называет еще одну сферу интеллектуальной деятельности, высшую ее форму — разум. В широком смысле слова разум для философа равно­значен всему логическому мышлению. Разум — высшая конт­рольная и направляющая инстанция, и, в отличие от рассудка, который является сферой науки, — это сфера философии и диа­лектики. Диалектика по Канту — логика видимости. Дело в том, что разум обладает способностью создавать иллюзии, принимать кажущееся за действительное. Задача критики — внести ясность. Трудности разума связаны с тем, что он имеет дело не с научны­ми понятиями (сфера рассудка), а с идеями. Идея — это такое понятие, которому в созерцании не может быть дан адекватный предмет. Разум непосредственно направлен не на опыт, а на рао- судок, подготавливая ему поле для деятельности. Разум выраба­тывает основные положения, общие принципы, которые рассудок и способность суждения применяют к частным случаям. Он вы­полняет управляющую функцию в познании, он направляет рассудок к определенной цели, ставит перед ним задачи. (Функция рассудка конститутивна, то есть конструктивна, он создает поня­тия). Разум очищает и систематизирует знание. Именно благода­ря ему теории переходят в практику, идеи регулируют не только наше познание, но и наше поведение. В теоретической сфере ве­лика роль идей. Разум доводит рассудочный категориальный син­тез до предела, создавая максимально широкие обобщения, вы­ходящие за границы опыта. Теоретические идеи, по Канту, обра­зуют систему, выведенную из трех возможных вариантов отноше­ния к реальности: во-первых, отношение к субъекту, во-вторых, — к объекту, в-третьих, — к тому и другому вместе, то есть ко всем вещам. Отсюда возникают три класса идей: о душе, о мире, о Боге. Кант считает, что как раз в области идей разум нуждается в самой основательной проверке и самокритике.

Таковы основные идеи «Критики чистого разума». Работа за­вершается программой на будущее. Ни о каких новых «критиках» автор не помышляет. Критическая работа завершена. Философу предстоит изложение позитивных начал метафизики. До него в метафизике «можно было нести всякий вздор, не опасаясь быть уличенным во лжи», так как она не располагает теми средствами проверки, которые есть у естествознания. Поэтому до сих пор метафизика не была наукой, но у нее, по мнению Канта, есть воз­можность таковой стать. По замыслу мыслителя, вся система метафизики должна состоять из четырех частей—онтологии (уче­ние об общих принципах бытия), физиологии (учение о природе, которое распадается на физику и психологию), космологии (наука о мире в целом) и теологии (наука о Боге). Однако Кант фактичес­ки не ответил на вопрос, заданный в начале «Критики...», — как возможна метафизика в качестве науки? Своей трансценденталь­ной диалектикой он разрушил все догматические построения в этой сфере, но дальше декларирования необходимости новой науч­ной философии пока не пошел.

Выход в свет «Критики чистого разума» не вызвал сенсации. Читалась книга с трудом, без интереса. Никто Канта публично не бранил, никто ему не возражал, лишь изредка до него доходили жалобы на непонятность. Сразу же после появления книги фило­соф разослал дарственные экземпляры своим друзьям и знаме­нитостям: в первую очередь министру Цедлицу, Марку Герцу, Мен­дельсону, затем — придворному проповеднику Иоганну Шульцу. Первых ответов пришлось ждать около двух лет. За это время не вышло ни одной серьезной рецензии. Это действовало на фило­софа удручающе. Тем более, что он вовсе не считал великие умы обреченными на непонимание. Наоборот, он твердо верил, что са­мые сложные произведения можно и нужно сделать общедоступ­ными. Теперь, когда главное было позади, Кант мог позаботиться и о том, чтобы его правильно поняли. Еще в дни типографской работы над книгой он высказывал намерение общедоступно из­ложить содержание своего главного труда. Теперь философ боль­ше не откладывал завершение компендиума «Критики чистого ра­зума». Под названием «Пролегомены ко всякой будущей метафи­зике, могущей появиться в качестве науки» весной 1783 года кни­га вышла из печати. «Пролегомены» явились переложением «Кри­тики...» и были значительно короче основного труда, но не более популярны. Акцент в них был перемещен на проблему метафизи­ки. Наконец, в 1785 году, основательно проштудировав труд Кан­та, упомянутый выше пастор Шульц написал обстоятельную ре­цензию. Вскоре она была выпущена отдельной книгой. Пастор считал себя вправе выступить с популяризацией учения Канта, поскольку «Пролегомены» этой задачи не решили. Разъясняющее изложение «Критики чистого разума»» представляет собой доб­росовестный комментарий к кантовской теории познания. Только таким образом проблема популяризации труда Канта была, нако­нец, разрешена.

4. РАСЦВЕТ ДУХОВНЫХ СИЛ

Весной 1784 года Кант отметил свое шестидесятилетие. Юби­лей застал его в расцвете духовных сил. Уже прожито было три четверти отпущенных лет, но не написана еще и половина произ­ведений. Теперь они появляются одно за другим — книги, статьи рецензии. Кант расширяет рамки критической философии: принципы, найденные в теории познания, применяет в социальных сферах. Обретенная истина подвергается многократной провер­ке, выдержав которую получает дополнительное обоснование, а не выдержав, заменяется новой, подвергающейся, в свою очередь^ проверке, уточнению и совершенствованию. В середине 80-х по­дов XVIII века Кант особое внимание уделяет размышлениям над философией истории. В ноябре 1784 года вышла его статья «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане». Статья от­крывается констатацией обстоятельства, которое в XVIII веке ста­ло более или менее общим достоянием, — действия законов в жизни общества. Затем Кант высказывает мысль о несовпадении личных целей и общественных результатов человеческой деятель­ности. Предполагать у отдельного человека наличие разумной цели не приходится; скорее глупость, ребяческое тщеславие, злоба и страсть к разрушению выступают как мотивы поведения, но если отвлечься от них, то в общем ходе истории можно увидеть некую общую для всего человечества разумную цель. Причиной законосообразного порядка в человечестве, по Канту, служит антагонизм между людьми, их склонность вступать в общество, оказывая од­новременно этому обществу сопротивление, которое угрожает рас­падом. В обстановке единодушия, умеренности и взаимной люб­ви людские таланты не могли бы себя проявить. Кант оптимист, и считает, что путь раздора в конечном итоге ведет к достижению всеобщего правового гражданского общества, членам которого предоставлена величайшая свобода, совместимая, однако, с пол­ной свободой других. Антагонизм в этом обществе будет продол­жать существовать, но его ограничат законы. Только в таких усло­виях возможно наиболее полное развитие потенций, заложенных в человеческой природе. Мысли, развивающие эту идею, можно обнаружить в некоторых более поздних работах, например, в ста­тье «Предполагаемое начало человеческой истории» (1786).

В 1787 году «Критика чистого разума» была издана повторно. Тем временем Кант был избран ректором университета (на этой должности находились в течение года), а Берлинская академия наук включила его в число своих членов (это пожизненно). К этому вре­мени философ не мог пожаловаться на невнимание к своему тру­ду, разве что на непонимание. Одна за другой появлялись уже не статьи, а целые книги, направленные против него. Его обвиняли в скептицизме и субъективном идеализме. Отвечать всем не было возможности, да и необходимости: одновременно с количествомкритиков росло и число сторонников. Сам Кант лишь в редких слу­чаях отвечал своим оппонентам. Научный спор, по его мнению, интересен только тогда, когда можешь сказать что-то новое. Ули­чать противника в недобросовестности или глупости — занятие не­благодарное, тем более, что перед Кантом открылся наконец неиз­веданный континент мысли, вокруг которого давно спорили вели­кие философы и к которому он сам стремился много лет. Речь идет об этике. В этой области заслуги Канта не менее велики, чем в гно­сеологии. Именно интерес к этическим проблемам и трудности, вста­ющие при их решении, в первую очередь побудили Канта взяться за написание «Критики чистого разума». Первое систематическое изложение этики Кант предпринял в книге «Основы метафизики нра­вов», которая увидела свет в 1785 году. Философ стремился пока­зать единство практического и теоретического разума (Т. е. нрав­ственности и науки). В 1785 году он считал, что он не в состоянии решить подобную задачу. Как только она оказалась ему по плечу, он написал «Критику практического разума». Книга вышла в свет в 1788 году. Содержание этих двух этических работ частично повто­ряет, частично дополняет друг друга. В них изложены лишь начала кантовского учения о нравственности. Только в преклонном возра­сте философу удалось создать труд, где его этика предстала в за­вершенном виде, это — «Метафизика нравов». Новое слово, ска­занное Кантом о поведении человека, — автономия нравственнос­ти. Предшествовавшие теории были гетерономны, т. е. выводили мораль из внешних по отношению к ней принципов. Одни морали­сты видели корень нравственных принципов в некоем принудитель­ном предписании — воле Бога, установлениях общества, требова­ниях врожденного чувства. Другие настаивали на том, что пред­ставления о добре и зле суть производные от целей, которых доби­вается человек, и последствий, которые вытекают из его поведе­ния, от его стремления к счастью, наслаждению, пользе. Кант ут­верждает принципиальную самостоятельность и самоценность нравственных принципов. Добро есть добро, даже если никто не добр. Критерии здесь абсолютны и очевидны. Философский ана­лиз нравственных понятий говорит о том, что они не выводятся из опыта, они априорно заложены в разуме человека. Исходное поня­тие этики Канта—автономная добрая воля. Она не пассивна, от ее носителя мыслитель требует действия, поступка. Моральный по­ступок выглядит как результат некоего внутреннего императива (по­веления), порой идущего вразрез с аморальной практикой окружа­ющей действительности. В связи с этим философ подчеркивает пер­венство практического разума по сравнению с теоретическим. Глав­ное — поведение, а знание вторично. Поэтому для того, чтобы рас­познать добро и зло, не нужно специального образования, доста­точно интуиции («способности суждения»). Здесь Кант расходится с «первооткрывателем» морали Сократом, для которого добро со­впадает со знанием и отсутствие знания является единственным источником всякого морального несовершенства. Таким образом, автор «Критики» и «Основ» выходит за пределы просветительского рационализма. Природа человека по Канту — его свобода. Свобо­да с точки зрения этики не произвол, не просто логическая конст­рукция, при которой из данной причины могут на равных правах проистекать различные действия. Нравственная свобода личности состоит в осознании и выполнении долга перед самим собой и другими людьми. «Свободная воля и воля, подчиненная нравствен­ным законам, — это одно и то же». Свобода человека возможна постольку, поскольку он —дитя двух миров. Принадлежность к чув­ственно воспринимаемому миру делает человека игрушкой внеш­ней причинности, здесь он подчинен посторонним силам — зако­нам природы и установлениям общества. Но как член ноуменаль­ного мира «вещей самих по себе» он наделен свободой. Эти два мира не антимиры, они взаимодействуют друг с другом. Интеллиги­бельный мир содержит основание чувственно воспринимаемого мира, а ноуменальный характер человека лежит в основе его фе­номенального характера. Раздвоенность человека устраняется ме­ханизмом совести. Нельзя все правильно понимать, но неправиль­но поступать. Определи сам себя, проникнись сознанием мораль­ного долга, следуй ему всегда и везде, сам отвечай за свои поступ­ки — такова квинтэссенция кантовской этики, строгой и бескомпро­миссной.

5. ЭСТЕТИКА, ИСКУССТВО, ПОЭЗИЯ ПО КАНТУ

В конце 80-х годов XVIII века в философских воззрениях Канта происходит новый перелом. Оставаясь в целом на позициях кри­тицизма, он уточняет (а порой решительно меняет) свои воззре­ния на ряд существенных для него проблем. В первую очередь это затрагивает проблему метафизики. В «Критике чистого разу­ма» вопрос остался открытым. С одной стороны, философ убеди­тельно показал, что метафизика как теоретическая дисциплина невозможна. С другой — он декларировал программу создания новой метафизики как науки о сверхчувственных вещах — Боге и бессмертии души. В 1788 году стало известно, что Берлинская академия намеревается объявить конкурс на лучшее сочинение по теме «Какие действительные успехи сделала метафизика со времен Лейбница и Вольфа». Кант в конкурсе не участвовал, хотя трижды принимался за работу. Сохранившаяся рукопись красно­речиво свидетельствует о его отношении к метафизике. Кант на­стаивает на том, что за пределами чувственного опыта не может быть никакого теоретического познания. Чтобы придать понятию объективность, необходимо подвести под него какое-либо созер­цание. Поэтому теоретически мы ничего не можем узнать ни о Боге, ни о свободе, ни о душе, отделенной от тела. «Практически мы сами создали себе эти предметы», мы верим в них и ведем себя соответствующим образом. Метафизика сверхчувственного воз­можна только с «практически-догматической» точки зрения. А метафизику природы Кант представляет себе лишь как разработ­ку понятийного аппарата естественных наук. Метафизика есть кри­тика, поправка к здравому смыслу, и ничего более, — можно про­читать в черновиках.

В 1788 году философ обнаружил в деятельности человека сфе­ру, где результаты также представляют собой нечто органическое. Это искусство. Телеология Канта — это не теология, но и не есте­ствознание: с ее помощью философ не отыскивает Бога в природе, но и не открывает законов, ею управляющих, в центре его рассмот­рения по-прежнему человек. Только человек может ставить перед собой сознательные цели, в результате достижения которых возни­кает мир культуры. Так телеология Канта перерастает в теорию куль­туры. В ходе работы над «Критикой способности суждения» Кант все более сужал сферу телеологии, лишая ее самостоятельной роли, ее функции как центрального звена системы переходили к эстети­ке. Телеология у философа фиксирует специфику предмета и гра­ницы его познания: объективная целесообразность налицо, но суть ее непостижима. Телеология в этом плане аналогична теоретичес­кому разуму, который с неизбежностью наталкивается на противо­речия, пытаясь проникнуть в сущность вещей самих по себе. И те­леология и теоретический разум выполняют регулятивную функ­цию. Конститутивную (т. е. конструктивную) роль разум играет в области поведения человека, нравственности. В области познания конститутивную функцию осуществляет рассудок. В сфере «спо­собности суждения» конститутивна эстетическая оценка, родствен­ная телеологической и в то же время противоположная ей. Единый подход к живой природе и художественному творчеству на основе принципа целесообразности — одна из основных идей «Критики способности суждения». Это было новое слово в эстетике.

Обратимся теперь к самой эстетике Канта. Объем данного ре­ферата не позволяет рассказать обо всех особенностях эстети­ческого учения философа, поэтому в данной части работы будут затронуты лишь основные его положения, а изложение будет по­чти тезисным. Предшественники философа — англичане Шефтобери и Хатчесон подчеркнули специфичность эстетического, его несводимость ни к знанию, ни к морали. Кант отстаивает этот те­зис. Но рядом выдвигает антитезис: именно эстетическое есть нечто средние между истиной и добром, именно здесь сливаются вое­дино теория и практика. Поэтому у эстетического две ипостаси: с одной стороны, оно обращено преимущественно к знанию (это пре­красное), с другой — преимущественно к морали (это — возвы­шенное). Кантовский анализ основных этических категорий огра­ничивается рассмотрением указанных двух категорий, т. к. фило­софа интересует не эстетика как таковая, а ее опосредующая роль, и категорий прекрасного и возвышенного ему вполне достаточно для решения поставленной задачи. Одна из важнейших заслуг Канта-эстетика в том, что он открыл опосредованный характер вос­приятия прекрасного. До него считалось, что красота дается че­ловеку непосредственно при помощи чувств. Достаточно быть чутким к красоте и обладать эстетическим чувством. Между тем само «эстетическое чувство» — сложная интеллектуальная спо­собность. Чтобы насладиться красотой предмета, надо уметь оце­нить его достоинства, и чем сложнее предмет, тем специфичнее его эстетическая оценка. Сопоставляя возвышенное с прекрас­ным, Кант отмечает, что последнее всегда связано с четкой фор­мой, первое же без труда можно обнаружить и в бесформенном предмете. Удовольствие от возвышенного носит косвенный харак­тер; прекрасное привлекает, а возвышенное и привлекает и оттал­кивает. Основание для прекрасного «мы должны искать вне нас, для возвышенного — только в нас и в образе мыслей». Таким образом, Кант расчленил эстетическое на две части — прекрас­ное и возвышенное, он показал связь между каждой из этих час­тей с сопредельными способностями психики. В заключение он снова говорит об эстетическом суждении как о целом. Он делает вывод, что эстетическая способность суждения в целом связана с разумом — законодателем нравственности. Что касается связи эстетической способности с разумом — законодателем знания, то, отвергая ее в непосредственном виде, философ утверждает ее косвенным путем. С его точки зрения, эстетическая идея «ожив­ляет» познавательные способности. Кант находит следующую формулу синтеза: «В применении к познанию воображение под­чинено рассудку и ограничено необходимостью соответствовать понятиям, а в эстетическом отношении, наоборот, оно свободно давать помимо указанной согласованности с понятием... богатый содержанием, хотя и неразвитый материал для рассудка». Таким образом, сфера духовной деятельности человека обрисована, ограждена в своей специфичности. Истина, добро и красота по­няты в их своеобразии и сведены воедино. Единство истины, доб­ра и красоты находит дополнительное обоснование в учении об искусстве. В эстетике Канта, развернутой в сторону общефило­софских проблем, искусству отведено сравнительно небольшое, хотя и достаточно важное место. Все отмеченные выше особенно­сти эстетического проявляют себя здесь в полной мере. Искусст­во, по Канту, — это не природа, не наука, не ремесло. Искусство может быть механическим и эстетическим. Последнее, в свою оче­редь, делится на приятное и изящное. Приятные искусства пред­назначены для наслаждения, развлечения и времяпрепровожде­ния. Изящные искусства содействуют «культуре способности души», они дают особое «удовольствие рефлексии», приближая

сферу эстетического к сфере познания. Однако кантовская дихо­томия искусства на этом не ограничивается. Философ одним из первых в истории эстетики дает классификацию изящных искусств. Основанием деления служит способ выражения эстетических идей, то есть красоты. Различные виды искусства — различные виды красоты. Может быть красота мысли и красота созерцания. Во втором случае материалом художника служит либо созерцание, либо форма. В результате Кант обнаруживает три вида изящных искусств — словесное, изобразительное и искусство игры ощуще­ний. В свою очередь, словесные искусства — это красноречие и поэзия. Изобразительные искусства включают в себя искусство чувственной истины (пластика) и искусство чувственной видимос­ти (живопись). К пластике философ относит ваяние и зодчество (в том числе прикладное искусство). Третья часть — искусство игры ощущений, опирается на слух и зрение. Это игра звуков и игра красок. Таким образом, кантовская классификация искусств мо­жет быть представлена следующей схемой:

Поэзию Кант считает высшей формой художественного твор­чества. Значение поэзии в том, что она совершенствует интеллек­туальные и моральные потенции человека; играя мыслями, она выходит за пределы понятийных средств выражения и тренирует тем самым ум, она возвышает, показывая, что человек не только часть природы, но созидатель мира свободы. Однако, не следует забывать, что философ не ставит знака равенства между искус­ством и познанием. В схеме перечислены так называемые «ос­новные виды» искусств. Однако философ отмечает, что сочета­ние основных видов искусства порождает другие виды художе­ственного творчества (красноречие в сочетании с живописью — драму, поэзия в сочетании с музыкой — пение, пение в сочетании с музыкой — оперу и т. д.). Для суждения о произведении искусст­ва нужен вкус, для его создания требуется гений. Способности души, сочетание которых образует гений, — воображение и рассудок Четыре признака характеризуют «гений»:

1) это способность создавать то, для чего не может быть дано никакого правила;

2) созданное произведение должно быть образцовым;

3) автор не может объяснить другим, как возникает его произ­ведение;

4) «сфера» гения — не наука, а искусство.

Кант пришел к постановке эстетических проблем, отправляясь не от размышлений над природой искусства, а от стремления до- вести до полноты свою философскую систему. Таким образом, сам философ видит в эстетике «пропедевтику всякой философии». Это значит, что систематическое изучение философии следует начинать с теории красоты, тогда полнее раскроется добро и ис­тина, т. е. знакомство с третьей «Критикой» должно предшество­вать чтению первых двух.

6. КАНТ - ФИЛОСОФ XVIII ВЕКА

В августе 1794 года Кант отметил свое семидесятилетие. Юби­лейных торжеств не было — философ радовался уже тому, что о нем не вспоминают. В этот период он вступил на путь конфронта­ции с прусскими властями. Причиной этого послужило написание и опубликование ряда статей, в которых автор иронизировал над догматами церкви. Новый король Фридрих Вильгельм II не терпел вольнодумства. Прежний девиз «Рассуждайте, но повинуйтесь» уступил место более привычному «Повинуйтесь, не рассуждая». Тем не менее накануне юбилея Кант опубликовал статью «Конец всего сущего», которая стала последней каплей, переполнившей чашу терпения властей. Поползли слухи о готовящейся над фило­софом расправе. Несмотря на это, в июле 1794 года русская Ака­демия наук избрала Канта своим членом. На заседании был ут­вержден список из 14 иностранных ученых. Рекомендовал Канта географ И. И. Георги, превозносивший не только «Критику чистого разума», но и «Физическую географию», тогда еще не опублико­ванную и известную лишь как лекционный курс. Вполне возмож­но, что Кант получил одобрительные слова из Петербурга одно­временно с окриком, последовавшим из Берлина. Прусское пра­вительство долго ломало голову над тем, как наказать всемирно известного ученого и не угодить при этом в глупое положение. Наконец форма взыскания была найдена: в октябре 1794 года Кант получил выговор от короля, но никто, кроме самого филосо­фа, об этом не узнал, так как королевский приказ не был обнаро­дован, а пришел как частное письмо. Отказываться от своих взгля­дов было не в правилах Канта, оказывать сопротивление — было ему не по силам. На случайно подвернувшемся клочке бумаги он сформулировал единственно возможную тактику: «отречение от внутреннего убеждения низко, но молчание в случае, подобном настоящему, является долгом подданного; если все, что говоришь, должно быть истинным, то не обязательно гласно высказывать всю истину».

Дух Канта долго господствовал над его телом. Но всему прихо­дит конец. Философ не был болен, но силы его убывали. Он посте­пенно сокращал объем своих учебных занятий, заканчивал зимний семестр не в апреле, а в феврале. Последняя лекция (по логике) была им прочитана 23 июня 1796 года. Потом еще три семестра он объявлял лекционные курсы, но с оговоркой: «если позволит здо­ровье». Здоровье не позволяло, лекции отменялись. Однако Кант не собирался еще уходить в отставку. Он гордился тем, что и в преклонном возрасте сохраняет ясность мысли, бодрость духа, ин­терес к жизни и любимому делу. Не было сил читать лекции, но он мог еще писать. В период с 1795 по 1798 год он написал: «К вечно­му миру», «Об органе души», «Метафизика нравов», «Оповещение о скором подписании договора о вечном мире в философии», «О мнимом праве лгать из человеколюбия», «Спор факультетов». За­вершив «Метафизикой нравов» построение философской системы, Кант почувствовал потребность изложить свое учение в более или менее концентрированном виде. Так появилась «Антропология» (1798) — последняя работа, изданная самим автором. Здесь как бы подводится итог размышлениям о человеке и вообще всем фи­лософским размышлениям. Это завершение пути и одновременно начало — начинать изучение философии Канта целесообразно именно с «Антропологии». Структура этого произведения совпада­ет с общей системой кантовской философии. Главная часть книги распадается на три раздела в соответствии с тремя способностями души: познанием, чувством удовольствия и способностью жела­ния. Именно эти три особенности определили в свое время содер­жание трех «Критик...». В «Антропологии» идеи критической фило­софии непосредственно соотнесены с миром человека, его пере­живаниями, устремлениями, убеждениями. Полученный результат схематически выглядел следующим образом:

На схеме философская система Канта представлена в ее окон­чательном виде. Способности суждения отведено промежуточное место между рассудком и разумом, и сам мыслитель недвусмыс­ленно говорит о критике способности суждения как средстве, «свя­зующем обе части философии в одно целое». Кант пришел к свое­образному преодолению дуализма науки и нравственности путем апелляции к художественным потенциям человека. Формула фи­лософской системы Канта — истина, добро и красота, взятые в их единстве, замкнутые на человеке, его культурном творчестве, ко­торое направляет художественная интуиция.

Кант — философ XVIII века. Век был на исходе. Система кри­тической философии создана и завершена. Кантом никогда не ов­ладевало чувство самоуспокоения, но он знал, что главное сде­лано. Может быть, поэтому спало напряжение поиска, силы быс­тро пошли на убыль. В ноябре 1801 года философ окончательно расстался с университетом. Его отпустили на покой, сохранив пол­ностью жалованье. Теперь он почти не выходил на улицу, не при­нимал посетителей. Поток писем иссяк. Друзья знали о состоянии Канта. Дольше других писал Кизеветтер, но уже не столько о фи­лософских материях, сколько о репе из Тельтова, которая при­шлась по вкусу философу и которой Кизеветтер его регулярно снаб­жал. К августу 1801 года относится последнее письмо, написан­ное рукой Канта. Теперь ему было трудно ходить без посторонней помощи. В октябре 1803 года состояние философа резко ухудши­лось. Впервые в жизни он провел несколько дней в постели. Те­перь он почти оглох. 3 февраля 1804 года перестал принимать пищу. Умер Кант 12 февраля 1804 года. Смерть его ясна, как и его жизнь. Исполненный долг. Увядание. Кончина. Еще в 1799 году Кант распорядился относительно собственных похорон. Просил, чтобы состоялись они на третий день после кончины и были по возможности скромными: пусть присутствуют только близкие и друзья, а тело предадут земле на обычном кладбище. Получи­лось иначе. С мыслителем прощался весь город. Доступ к покой­ному продолжался шестнадцать дней. Гроб несли 24 студента, за гробом шел строем весь офицерский корпус гарнизона и тысячи сограждан. Похоронили Канта в профессорском склепе, примы­кавшем к собору Кенигсберга с северной стороны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Человек умирает, мысль остается. Бессмертие философа в том, что он смог, что успел сказать, что было услышано. Жизнь Канта — это прежде всего написанные им книги, самые волнующие со­бытия в ней — мысли. У Канта нет иной биографии кроме истории его учения. Все знавшие его говорили, что это был общительный, отзывчивый человек. Ему приходилось много работать, он любил свой труд, но знал^ не только его. Он умел развлекаться, отды­хать, сочетая глубокомысленную ученость со светским лоском. Кант вовсе не был затворником, отшельником, человеком не от мира сего. По природе он был общителен, по воспитанию и обра­зу жизни — галантен. Однако он не искал славы, не добивался власти, не знал любовных треволнений. Размеренное и однооб­разное течение внешней жизни философа объясняется тем, что у него рано возник всепоглощающий жизненный интерес — фило­софия, и этому интересу он сумел подчинить все свое существо­вание. Жить для него значило работать, в труде он находил глав­ную радость. С детства будущий философ отличался хилым здо­ровьем, ему предрекали короткую непродуктивную жизнь. Он про­жил долгие, изобильные творчеством годы. Этого он добился си­лой своей воли. Он разработал строгую систему гигиенических правил, которых неукоснительно придерживался, и добился по­разительных результатов. Он умер со спокойной совестью, с со­знанием исполненного долга.

Слово далеко не всегда влечет за собой дело. Поучать легче, чем следовать поучениям. В истории философии есть множество примеров несовпадения проповеди и поведения. Однако Кант- моралист и Кант-человек — одно и то же. Конечно, он не всегда и не во всем руководствовался прописями категорического импера­тива. Но в общем и целом его поведение соответствовало тому идеалу внутренне свободной личности, который он набросал в своих произведениях. Была цель жизни, был осознанный долг, была способность управлять своими желаниями и страстями. Природа наделяет человека темпераментом, характер он выра­батывает сам. Иммануил Кант сделал самого себя, и в этом отно­шении он уникален.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кант И. Сочинения в шести томах. М., 1963-1966.

2. Асмус В. Ф. Иммануил Кант. М., 1973.

3. Гулыга А. В. Кант. 2-е изд. М., 1981.

4. Нарский И. С. Кант. М., 1976.

Поиск по сайту: