Воспоминания моей первой любви

Алексия Лебедева

Описание:

Герой поступил в театральное училище, с целью осуществить свою мечту. Однажды выйти на сцену под бурные аплодисменты и поблагодарить всех кто его поддерживал, кто верил в его силы. Но кто, же мог подумать, что там он встретит свою первую любовь и в ком? В своем странном, загадочном соседе. И все бы ничего, если не одно "НО"...

1. Начало

Бывают у нас в жизни определенные дни - день рождение, новый год, первое сентября. Да, каждый их них присутствует в жизни каждого человека, но есть еще те, которые становятся определенными для каждого индивидуально. Это такой же день, как и обычно, ничем не примечательный от другого. Если только именно в этот месяц в это число не произошло то, что изменило тебя навсегда. То, что уже не в силах забыть. Из года в год. И именно в этот день ты будешь предоставлен прошлому, и каждый раз задаваясь вопросом, а если бы я…

***

Практически всю свою сознательную жизнь мечтал быть актером. Играть на сцене. Мне почему-то казалось, что я смогу. Какую бы мне роль ни дали, я сыграю, любую эмоцию передам. Казалось все так легко.

Только окончив школу, где я упорно следовал своей мечте когда-нибудь выйти на сцену под бурные аплодисменты и поблагодарить всех кто меня поддерживал, кто верил в мои силы. Наш городок был маленький, всего тридцать тысяч человек. До близ лежащего города нужно было ехать минут сорок на электричке. Но что не сделаешь ради мечты? Я решил поступать в театральный. Все лето я готовился к вступительным экзаменам. Я мог забыть поесть, плевал на сон. Единственное что меня волновало так это поступить. Ведь театральное училище - один шаг ближе к мечте.

Наступил день икс. Весь день я на нервах, смотрю не один я такой желающий поступить. Здесь их несколько десятков, но, увы, отбор небольшой, поступят лишь от силы три-четыре десятка из всех собравшихся. И глядя на них, я все более боялся. Я не могу оценивать их силы, талант, умения. Не могу ткнуть в кого-нибудь пальцем и сказать, да этот точно не пройдет. Возможно даже, что этот в стократ лучше меня.

Все по одному проходили в класс, где сидела комиссия. Кто-то выходил с улыбкой на лице, кто-то, опустив голову. Кому-то предлагали приходить на следующий год, кого-то хвалили, но все же предлагали улучшить навыки. А что они скажут мне? Казалось, если они мне откажут, я обозлюсь на весь мир. Но время покажет…

И вот настала моя очередь, я вошел в класс, поздоровался и окинул взглядом комиссию. Все вроде такие нормальные: две дамы лет этак сорока, трое мужчин и один юноша. Вот он то и привлек мое внимание. Что-то удивительно успокаивающее было в его взгляде.

- Представьтесь, пожалуйста, - сказал мужчина сидячий рядом с юношей.

- Артемий… Светлов Артемий.

- Прекрасно, что вы для нас подготовили?

Я снова взглянул на юношу, он улыбнулся и повел бровями. Что он тут делает? И почему я не могу сконцентрироваться?

- Артемий?

- Отрывок из Шекспира, - ответил я.

- Чудесный выбор, - заметил юноша и приготовился меня слушать. Я вздохнул и начал…

Над ранами смеется только тот,

Кто не бывал еще ни разу ранен.

(Джульетта показывается у окна.)

Но, тише, что за свет в ее окне?

Оно - восток, и в нем Джульетта - солнце.

Всходи, всходи, прекрасное светило,

И свет луны завистливой затми;

Она уже от скорби побледнела,

Завидуя, что ты, ее слуга,

Ее красой далеко превосходишь.

Не будь ее слугою; ведь она -

Завистница и девственная риза

Весталки - и бесцветна, и бледна, -

Безумным лишь носить ее прилично.

О, брось ее... Да, то моя любовь,

Владычица; когда б она то знала!

Вот говорит она, иль нет, еще

Не говорит; так что же? Говорят

Ее глаза, - я отвечать им буду.

Я слишком смел: не для меня их речь:

Две самые прекрасные звезды

Из сфер своих желают отлучиться

И просят, чтоб ее глаза, на время,

На небесах светили вместо их.

Что если бы и вправду эти звезды

В ее лице сияли вместо глаз,

Ее ж глаза сменили их на небе?

Ее лица сиянье эти звезды

Затмило бы, как лампу свет дневной,

А в небесах такой бы яркий свет

Ее глаза потоком изливали,

Что птицы, ночь приняв за светлый день,

Запели бы. Вот на руку щекой

Склонилася она... как я желал бы

Перчаткой быть на этой белой ручке,

Чтобы щеки ее касаться мне!*

Взяли! Меня взяли! Радости моей не было предела. Я прыгал, скакал, танцевал, пел. От счастья кричать хотелось. Весь, сияя, я поехал домой. Дома ничуть не меньше моего обрадовались. Мама аж праздник закатила.

Время не будь временем, если бы, не пролетело так быстро, что мы и опомниться не успели. И уже учебный год начался. Там в училище я написал заявление с просьбой предоставить мне комнату в общежитии. На что в принципе они согласились.

И вот я уже в общежитии разбирал вещи, как в комнату вошли. Я обернулся, дабы поздороваться и застыл. Тот самый юноша из комиссии.

- Привет, - сказал он.

- Здравствуй, - ответил я.

- Я твой сосед, Лука, - представился он и протянул руку.

- Я не очень понимаю. Ты ведь был комиссии.

Он заливисто рассмеялся и, схватив мою руку, пожал ее.

- Очень приятно.

И все. После он вернулся к своим вещам и стал их распаковывать. Через пару часов комнату было не узнать. Ну, по крайней мере, его часть комнаты. Какие-то плакаты, тексты, картины, фотографии. На тумбе светильник, графин, который по ходу он собирается наполнять водой, стакан. В тумбе какая-то черная сумочка. На кровати множество подушек и глупое одеяло с черепахами. А у меня все простенько и ничего лишнего.

Могу сказать сосед оказался молчаливым. Ужас! Я, конечно, занимал себя, но иногда хотелось пообщаться с живым человеком с глазу на глаз, а не виртуальное общение, где есть только аватарка и, то не всегда своя.

Каждый день начинался с подъема в девять, потом занятие и после мы могли быть свободны. Иногда я сам выбирался на изучение и осмотр достопримечательностей города.

Прошло полгода с момента поступления, и я решил, что мечта мечтой, но о жизни тоже стоит подумать. Я ведь не могу исключать возможности, что не стану звездой. Да отучусь, возможно, раз-два возьмут в кино. А дальше? Поэтому недолго думая решил со следующего года поступать в другой универ на заочку. Родители такое мое рвение только похвалили. А мне больше и не нужно было.

Со временем у меня появились друзья, и учеба стала еще веселей. Все было просто как нельзя лучше. Прошел год. Я поступил на факультет иностранных языков.

В новом учебном году ничего не изменилось. Все также мои друзья уже ставшие такими родными, учеба, которая приносила лишь удовольствие. Ах, еще подработка, которую я нашел летом. Занимался переводом бумаг по инету. Мне отсылали на почту, я переводил и отсылал им готовый текст. Плата зависела от количества сделанных переводов, все деньги в конце месяца перечислялись на мою карту.

Со своим соседом я не общался. Хотя иногда ночью хотелось закрыть ноутбук и просто поговорить с ним, но как только я закрывал ноутбук, он вторил за мной и натягивал на голову одеяло. Вариант поговорить с включенным ноутбуком тоже проходили, но он начинал кашлять и выбегал из комнаты, от чего я сделал вывод, что он чума какой странный и ему не нужно никакое общение. И раз ему нужно, насиловать его никто не намерен. Ну, я точно!

Прошло три с половиной года, как я поступил. Относительно жизнь немного изменилась. У меня появилась девушка с факультета языков, учеба немного поднадоела, но я держался молодцом. Отношения с соседом ничуть не изменились. Но вот одно событие, которое все изменило.

_________________

*СЦЕНА II

Сад Капулетти.

2. Дышать тобой

- Привет, - сказал мне Лука.

- Привет, - ответил я и продолжил просто рыскать по инету. Он все стоял и мялся у моей кровати. И чего он хочет? Всегда шел к себе на часть, а тут стоит, будто сейчас в любви признаваться будет. Не нравится мне это. - Тебе чего?

- Я понимаю, что мы не друзья…, - начал он.

- И кто из нас виноват, интересно? - поинтересовался я. Не, я всегда был человеком общительным. И никогда не ставил кого-то выше другого. У каждого человека есть своя ценность, каждый интересен по-своему, он уникален. Поэтому я считал неправильным сравнивать людей. И мне было любопытно что-то узнавать о человеке, раскрывать его. Чего видимо не любил мой сосед.

- Я…

- Какой сообразительный, - съязвил я. Мне показалось или у него действительно глаза слезами наполнились? Он слабо кивнул и пошел к своей кровати. Лег и уткнулся в подушку. И чего это он? И минуты не прошло, как я услышал всхлипы. Плачет? Я, почувствовав вину, встал и сел на край его кровати. - Ну, ты чего плачешь?

Плечи его подрагивали, он всхлипывал. Не способный все это терпеть я повернул его к себе лицом. Прямо, как маленький ребенок.

- Я тебя обидел?

Он кивнул. В душе я искренне посмеялся. Я его обидел? А то, что он со мной три с половиной года общаться не хотел - это ничего, да?

- Ты хотел мне что-то сказать? - снова кивок. - Так говори.

- Ты не мог бы… одолжить мне денег?

-А на что они тебе?

- Я не могу сказать.

- Но я, же должен знать, на что ты потратишь мои деньги. А вдруг ты хочешь наркоту купить или отраву для меня. Убить меня моими же деньгами.

- Нет.

- Не хочешь меня убивать? - кивнул. - И не скажешь на что тебе деньги? - покачал головой.

Я встал и пошел к тумбе, где у меня лежало немного наличных.

- Сколько?

- Пять тысяч, - ответил он. Пять так пять. Я протянул ему купюру, он сразу же оживился. Встал с кровати и обнял меня. Потом поцеловал в щеку и убежал. Я полчаса в себя приходил. Что это вообще было? Лег и перемотал все с самого начала. И все равно ничего не понял. А ну его. Натянул на себя одеяло, выключил свет. Только утром проснувшись, понял, что мой сосед не ночевал сегодня в комнате. Тогда где го вообще черти носят?

Одевшись, умывшись, пошел на занятие. Там ребята ничего про него не слышали. Он со всеми так далеко держался. Я вот еще похвастаться могу, со мной он хотя говорил. Он даже меня поцеловал, но это всем знать необязательно. Честно отучившись, мы с ребятами решили сходить в кино. И когда я вошел в комнату за деньгами, сосед, как ни в чем, ни бывало, рылся в моих вещах.

- Ты что делаешь?

- Ой.

- Ой? Что ты делал с моими вещами? - повторил я.

- Я потерял Бини, - ответил он мне. Боже! Парню двадцать один год, а он до сих пор спит с игрушкой. А Бини - черепаха. Мягкая игрушка. Только вот с чего он взял, что его Бини у меня?

- А почему ты ищешь его у меня?

- Я подумал, что возможно он затерялся в твоих вещах. Я тут ничего не менял местами. Все, как и было в беспорядке, так и осталось, - усмехнулся он.

И что? Да я люблю, когда аккуратный беспорядок. Чувствуется ощущение дома.

Задумавшись, я принял упор лежа и вытащил его Бини из-под кровати. Просто вспомнил, как пару дней назад ночью он спал неспокойно, отчего разбудил меня. Я его уже готов был убить, но сдержался. Я лежал и наблюдал за ним и увидел, как он сам сбросил своего Бини, а утром сам же вогнал ее под кровать.

- Спасибо, - он снова подался ко мне, но я вытянул руку и остановил его.

- Не нужно меня целовать, ясно? Я не гей!

- Да, я знаю. У тебя девушка есть. Скажи, ты ее любишь?

- А тебя это не касается, - сказал я и, не взяв деньги, вышел. Ребятам сказал, что голова разболелась и не хочу никуда идти. После того как они ушли, я тоже вышел, но направился в ближайший парк. Сел на скамью и глядел на фонтан. Все казалось таким неправильным. И это ощущение возникало из-за него. Соседа. Зачем ему это? Он так в лице изменился, когда я его остановил и заявил, что не гей. И его: «У тебя девушка есть», звучало так иронично. Словно он пытался меня этим пристыдить. И понятное дело чем. Его вопрос сам говорил это. «Скажи, ты ее любишь?». Нет, я не любил. Просто она была и все. Я не думал о чувствах. Может, они мне просто не нужны были. Я не знаю.

После этого случая он старался со мной не говорить. Вернул деньги и снова закрылся от меня, ото всех. Я его не понимал совсем. И казалось, какое мне до него дело. Да, никакого. Но я сам невольно начал думать о нем. Куда он потратил деньги, которые просил в долг. Почему он такой замкнутый? Почему он порой не ночует в комнате и куча других вопросов, на которые у меня не было ответа.

День сменялся днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Наступил Новый Год. Как всегда я отпраздновал его вместе с семьей. И не знаю почему, но на этот раз вернулся в общежитие на пару дней раньше, чем я возвращаюсь.

При входе увидел машину скорой помощи. Странно! Кому это плохо стало. Большинство уезжает домой. Остаются пару-тройку человек. Я вошел внутрь и направился к себе в комнату. Просто застыл на пороге, Луку положили на носилки и вынесли из комнаты. Куда это? Что с ним? Я бросился вслед за ними.

- Куда вы его везете?

- В тридцатую больницу, - ответил медбрат.

Я быстро вызвал такси и поехал за ними. И что черт подери он делал там? Он же обычно уезжает раньше всех, приезжает позже. Что с ним случилось? Доехав, я заплатил таксисту и выскочил из машины. В приемной мне сказали подождать врача. Я и ждал. Через полчаса в приемной появилась молодая девушка, которая интересовалась, где Лука. Ей сказали то же что и мне. Она нервно подошла к автомату, купила кофе и присела.

- А кем вы приходитесь Луке?

- Я его сестра. А вы? - Не успел я ответить, как она меня сказала, - Артемий. Светлов Артемий.

- Мы разве знакомы?

- Он много о тебе рассказывает. И внешность точно описал: черные, как ночь волосы, глаза карие, полные жизни и света. Линии лица красиво очерчены, пухлые губы, густые ресницы, нежный бархатный голос. А главное взгляд - манящий, привлекающий, заставляющий таять.

Я заворожено слушал о том, как она меня описывала. Но ведь это его представление, не ее. Это он меня таким видит.

- Ты дружелюбный, честный, открытый, любопытный человек. Когда ты нервничаешь, кусаешь губы, когда радостный ухмыляешься, стараясь сдержать улыбку, чтобы кто не подумал что ты глупый. На правом плече у тебя тату - два голубя. На левой ключице родинка, а на ноге шрам. Ночью спишь очень чутко, утром легко просыпаешься, не любишь овсянку, предпочитаешь манку…

- Хватит, - сказал я и выбежал из больницы. Боже! Столько всего знать обо мне. За мной, что шпиона приставили? Откуда она столько знает? «Он много о тебе рассказывает». Он! Оказывается все это время, он не оставался безучастным. Он изучал меня? Но зачем?

Я только поздно вечером оказался у себя в комнате. Даже не удивился застав в комнате его сестру. Только любопытно, что ей от меня нужно? Я сел к себе на кровать и спросил то, что больше всего меня интересовало.

- Что с ним?

- Лейкемия, - спокойно ответил она.

Как? Как можно спокойно об этом говорить? Внутри все оборвалось. Такая страшная болезнь. Боже, да за что ему такое? Почему он? Я вполне могу объяснить свое состояние. Не знал бы его, было бы жалко, но когда ты знаешь человека. Живешь с ним три с половиной года. Черт это больно!

- Когда обнаружили?

- Когда ему было восемнадцать, - сказала она.

- После или до поступления?

- До.

- И что с ним будет?

- Поэтому я и пришла, - произнесла она. - Ему осталось всего ничего. Знаешь, он никогда ничего не просил, ни на что не жаловался. Он замечательный, внимательный, искренний. И я не понимаю, почему у меня хотят отнять моего любимого брата. Я не могу ничего сделать. Когда он узнал, что болен он подошел ко мне и сказал, что хочет сразу умереть. Не мучиться, не бороться. Но когда появился ты, он стал таким счастливым, Артемий. Он восхищенно о тебе рассказывал, говорил, что будто ты продолжение его самого.

- Я…

- Послушай, я понимаю ты не гей. Да и он никогда им не был, по крайней мере, до тебя он никого не целовал.

- Но мы не…

- Боже, знал бы ты, какой он был счастливый, что отважился тебя тогда поцеловать. Он просто впервые влюбился и если для тебя это неправильно, то для него чище ничего нет.

- Я не понимаю, чего вы хотите? - спросил я, чувствуя влагу на лице. Расчувствовался блин.

- Я тебя прошу, будь ему другом, - ответила она.

- Но он сам меня сторониться.

- Он боится, Артемий. И наблюдает лишь со стороны…

- Нет, я много раз пытался к ним заговорить, но он убегал, засыпал. Он меня избегает!

- А как бы ты вел себя, если бы человек, которого ты любишь, обратил на тебя внимание?

- Ну ладно! Я всегда обращал на него внимание!

- Ты выполнишь мою просьбу?

Я кивнул.

- Только он ничего не должен знать, пожалуйста.

Самый странный разговор за всю мою сознательную жизнь. Когда она ушла я просто разревелся. Врут, кода говорят, что мужчины не плачут. Плачут, но только так чтобы их никто не видел. У меня просто в голове не укладывалось, что его просто не станет. Что я его больше никогда не увижу. Не увижу его нежный, робкий взгляд. Голубые, как море глаза, тонкие линии лица, милую улыбку. Как? Почему это должно было случиться со мной? Почему его не подселили к кому-нибудь другому?

За два дня я собрался и решил не раскисать. Я буду с ним до последнего. Я буду рядом. Вечером мне позвонила Лидия, его сестра и сказала, что днем он вернется. Утром я встал пораньше, убрал в комнате, даже свой беспорядок. Сходил в магазин и купил всякой всячины. Занятия только через три дня начнутся, нужно как-то скоротать время. И недолго думая, заказал два билета в театр на Шекспира. И стал ждать…

- Ты тут?

- А привет? - сказал я на его вопрос. Только вошел, нет бы, поздороваться.

- Извини.

- А ты что тут делаешь?

- Так сестра меня отправила, сказала, что дома нечего делать, - ответил он и подошел к своей кровати. - Где Бини?

- Затерялся наверно среди твоих подушек, - съязвил я.

- Издеваешься, да?

- Нет, ты что. Скажи, чем ты намерен заняться?

- Может, фильм посмотрю, - ответил он и лег на кровать.

- Лука, день же еще! - я схватил его за руку и дернул на себя. - Пошли, погуляем.

- Что? Куда?

- Идем же!..

Время, как же оно несправедливо. Когда мы в нем нуждаемся, оно летит быстрее скорости света. А порой идет словно черепаха. Медленно, томительно. Особенно когда ждешь. Однако в нашем случае время пролетело незаметно. Зима сменилась весной, и теперь весна потихоньку уступала место лету.

Наши отношения совсем изменились. Мы стали настоящими друзьями. И я был рад, что смог сделать его хоть немного, но счастливым. Он всегда так искренне, так заливисто смеялся. Наверно никогда не забуду его смех, его озорные глаза, приносящие спокойствие. Стоило только взглянуть в них и казалось, что выхода уже нет. Я просто тонул в них. Изо дня в день мне казалось, что дружбы ему мало. Он постоянно ластился ко мне, невзначай притрагивался руки, украдкой целовал в щеку и убегал. Я и сердиться не мог. Не потому что его скоро не станет, нет. Просто мне не было неприятно, зато ему приносило удовольствие. А что хорошо ему, то хорошо и мне.

- Скоро лето! - он вбежал в комнату и без церемоний прыгнул на мою кровать.

- И что?

- Как что? Это же здорово!

- Ничего особенного, - сказал я. Обернувшись, увидел его грустный взгляд. Я спрыгнул с подоконника, подошел и сел рядом с ним. Убейте, не знаю, зачем я это сделал. Но сделал, а потом подумал. Я взял его за подбородок и повернул лицо к себе, пристально всмотрелся в его глаза и словно черти за мной гнались, приник в его губам и с жадностью стал их целовать. Я был словно путешественник в пустыне, жаждущий воды. А он его источник. Первые несколько секунд он застыл и даже не двигался, тогда я стал целовать его еще напористее. В конце концов, он сдался и ответил на поцелуй. Я пососал его нижнюю губу, и проник в рот. Наши языки игрались, исследовали, ласкались.

Я оторвался от него, только когда легким стало не хватать воздуха. Оторвавшись от губ, облизал их, еще раз посмотрел в его глаза, и не думая притянул к себе в объятия.

- Мы проведем это лето вместе, на море, - пообещал я и сдержал обещание. Как только с учебой все было кончено, я купил два билета на море и мы улетели. Лидия, слезно меня благодарила за то, что ее брат счастлив. Но разве это она должна меня благодарить? Да и вообще, за любовь благодарят? Нет! А я знал, что это она. Любовь! Странная это любовь. Только под каким видом она не приходит. Под какими обстоятельствами, в какое время. Ее долго не было, и когда я совсем этого не ожидал, она ворвалась в мою жизнь в виде маленького хрупкого юноши, чья жизнь стала важнее, чем собственная.

Я сам себя не узнавал. Заботился о нем, дарил цветы, подарки, устраивал романтики. Было все: поцелуи, объятия, ласки. Не было близости. Даже не знаю, кто больше из нас боялся я или он. Вроде казалось, что я готов, но как только дело должно было зайти дальше, я отступал. Каждый раз я пытался перебороть в себе то, что не давало пройти до конца. Но как это сделать, если я понятия не имел, что меня останавливало. Может, страх перед неизвестным, а может я просто не хотел делать ему больно. Определенно мной руководило какой-то из этих чувств. Пока…

- Это наверно круто, - сказал Лука, когда мы смотрели фильм про серфингистов в отеле.

- Круто, - согласился я.

- Я бы тоже хотел попробовать, - мечтательно произнес он.

- Встать на доску? - он кивнул. Все что хочешь.

На следующий день я нашел парня, который давал уроки серфинга. Записал нас двоих на занятия. С виду вроде все просто, а на самом деле требовалось столько усилий. Встать правильно, быстро, суметь удержать равновесие на раскачивающей волне. Но когда ты уже встал на доску, сумел уловить волну кайф непередаваемый. Помню, как Лука буквально прыгал от счастья, что у него все получилось, и все описывал свои чувства. Я и не говорил, что ведь я, то же самое испытал. Просто я слушал и говорил, что понимаю. Это была еще одна сбывшаяся мечта. Еще одно чудо в его жизни.

- Скажи, чего бы ты еще хотел?

- Улететь на Луну, - усмехнулся он.

- Без шуток.

- Хочу навсегда остаться, здесь, - произнес он, кладя руку мне на сердце. Я выдавил их себя улыбку. С каждым днем было все сложнее представить, что его может не стать. Что просто в один день, вмиг я его потеряю.

- Ты всегда там будешь. Может еще?

- Скажи мне правду, - сказал он. - Тебе все Лида рассказала, да? Попросила скрасить мои дни.

- Нет, она просто рассказала мне, что один хитрюга, который притворялся тихоней, оказался тем еще шпионом. Я столько про себя узнал. Например, никогда бы не подумал, что когда нервничаю, то кусаю губы. Или родинка на ключице. Как ты ее увидел?

- Просто кто-то любит по комнате топлес.

- Но я никогда не видел твоих взглядов не себе, - сказал я.

- Да, у меня талант шпиона пропадает, - усмехнулся он и поцеловал меня в щеку. Причем всегда так. Он никогда не целовал в губы. Боялся что ли? Но хорошо, что после поцелуя не убегал, как было поначалу. Я улыбнулся ему и, притянув к себе, нежно провел языком по его губам. Хочу запомнить их вкус. Потянул его нижнюю губу, проник в рот и коснулся кончиком языка его языка. Казалось, будто язык уже живет своей жизнью. Я исследовал его рот, дразнил, манил. Прикусывал его губы своими губами, посасывал. Когда дышать становилось трудно, просто осыпал его лицо поцелуями, от чего он начинал смеяться и говорить, что ему щекотно.

Не знаю, что произошло, но почему-то именно в этот день я понял, что сегодня я доведу все до конца. Медленно раздевая, я осыпал его всего поцелуями. Особое внимание уделял чувствительным соскам и члену. Что уж там говорить. Для нас обоих все было впервые, было непривычно. Но если он долгое время осознавал, что гей, то бишь с того времени, как в его жизни появился я, то для меня все было сложнее. Я ведь всегда думал, что стопроцентный натурал. Да, я знал, что бывают бисексуалы, но раньше я не мог себя к ним отнести. Впрочем, мне больше никто из противоположного пола и не нравился.

К слову, для меня было чертовски непривычно осознавать, что я делаю минет парню. Но его стоны, крики, извивание сделали свое дело, и я совсем забыл, что делаю это с парнем в первый раз. Честно, понятия не имею, как у меня получилось, я просто делал то, что было бы приятно мне самому. Конечно, где-то краем уха я слышал, как это бывает у геев, но на практике, тем более в первый раз, все сложно. Нравится ли ему мои ласки, поцелуи, делаю ли я правильно, говорили его стоны. Но вот стоило вести палец в анус, как он сжался, скривился. Это ему определенно не нравится. А я слышал, что без этого и порвать можно, поэтому не хотел рисковать.

- Тебе больно?

- Дискомфортно, - ответил он.

Но уже через десять минут стонал громко во весь номер. Понять, что ему приятно не составило труда, тем более он ясно дал понять, что приносит удовольствие. Сначала оказавшись внутри, я просто застыл. Что делать? Двигаться и так ясно. Что я и начал делать, но едва ли ему это нравилось. Я проникал и медленно и быстро, и глубоко и не очень. Но когда я вдруг совершенно случайно коснулся какого-то бугорка, он выгнулся и, застонав, произнес:

- Хочу еще раз так. Еще, Тем.

А я что? Я уловил суть, и стал двигаться, с каждым разом усиливая темп. Толчки становились все более энергичные, уверенные, глубокие. А какая превосходная картина раскрылась подо мной. Возбужденный, красивый Лука. Он облизывал пересохшие губы, комкал простыни, пошло стонал, а я просто плавился от этого зрелища. Это еще больше заводило. А уж каким умопомрачительным был оргазм. Нет, такого со мной еще не было. И даже не хотелось думать, что было тому причиной. Когда мы оба были удовлетворены, я сгреб его в свои объятия, и мы уснули.

За таким интересным занятием наше лето на море закончилось очень быстро. В середине августа мы вернулись обратно. И я поставил перед собой цель познакомить своих родителей с Лукой. Пусть знают человека, который заставил их сына первый раз в жизни влюбиться. Пару дней побыв у него дома, мы сели на электричку и поехали ко мне.

Родители встретили его как собственного сына. Не ожидал, но было приятно. Да и Лука так влился в нашу семью. В него сразу влюбились мои маленькие сестрички и брат. Они не давали ему покоя. То поиграй с нами, то погуляй, то потанцуй. А он им не отказывал.

- Он необыкновенный, - сказал мама, когда мы сидели в дворике дома и смотрели, как Лука играет с детьми в прятки.

- Да.

- И ты действительно влюбился, - то ли она спрашивала, то утверждала. - Только он какой-то бледный.

Медик что с нее взять. Она всегда особо тщательно обращала внимания на такие вещи. Бледный, голос сел, глаза красные, лоб горячий, движения заторможенные.

- У него лейкемия, - сказал я, дабы она не мучилась в догадках.

- Боже, родной мне так жаль.

- Мне тоже, - выдавил я и убежал к себе. Не при матери же плакать. Я все понимаю, и тогда понимал, когда согласился быть с ним. Но черт подери, я не думал, что с каждым днем боль будет расти. Если раньше сердце немного щемило, то сейчас сжималось буквально в тиски и становилось невероятно сложно дышать.

- Сынок, - мама прошла в комнату и села на мою кровать. - Неужели нельзя ничего сделать?

- Его мама умерла, сестра не может помочь. Ему никто не может помочь. А его отец…

- Что?

- Инвалид... У него отказали ноги после инсульта, когда он узнал, что сын болен, - сквозь слезы произнес я. - Мам, я не представляю как ему помочь. Я больше не могу, мне ужасно больно. Сложно быть с ним, зная, что в один день его уже не станет. Я не хочу быть в таком дне.

- Солнце мое, - произнесла мама и крепко меня обняла. И я знал, что она всегда будет рядом. Она понимает, что я чувствую.

Незаметно приблизился конец августа. Через несколько дней нам уже надо было возвращаться обратно. Я свято надеялся, что с ним ничего не случиться. Что может, произойдет чудо. Я молился. Но, увы. Мне было больно на него смотреть. Бледный, исхудавший. Но он продолжал улыбаться, его глаза по - прежнему блестели и приносили спокойствие. Мой светлый лучик. Белокурые волосы, голубые глаза, мягкие черты лица.

- Тем, пообещай мне, что когда ты станешь знаменитым актером, ты про меня забудешь, - попросил он.

- Разве я могу тебя забыть? - он пожал плечами. - Клянусь, не забуду.

- Я верю в тебя, ты обязательно осуществишь свою мечту. Ты будешь самым лучшим.

- Спасибо, солнце мое.

- А еще… Я никогда никому этого не говорил... Я люблю тебя, - сказал он, и что-то мне подсказало, что все… это конец. Боже, мне так не хотелось, чтобы наступил следующий день.

- И я люблю тебя, - ответил я и поймал его улыбку, он прижался ко мне. - Лука, не засыпай, пожалуйста.

- Хорошо.

Всю ночь мы лежали и говорили. Не знаю, не помню о чем. Лишь бы он не уснул. Уже к рассвету я буквально не мог его слушать. Голос стал таким тихим, а мой и вовсе дрожал. Слезы непрерывно капали и вдруг он спросил:

- Ты плачешь?

- Нет.

- Знаешь когда ушла мама, мне было больно, но папа сказал, что она живет в моем сердце, в моих воспоминаниях. И она никогда не уйдет. Она всегда будет со мной. И пусть ее нет, но она рядом. В солнце, которое утром меня ласкает, в дожде, ветре, в пении птичек.

- Наша любовь как ветер, ее не видишь, но чувствуешь, - процитировал я слова из фильма. Черт возьми, такая знакомая картина. - Я люблю тебя…

И кто подумать, что это будет последними словами, которые он услышит. Когда ответа не последовало, я приложил руку к его запястью и не уловил пульса. Я поставил на ноги весь дом своим криком. В комнату сбежались все. Родители, сестры, брат. Отец увел их и велел тихо сидеть в комнате, пока мать безрезультатно пыталась меня утешить. А я также напрасно пытался его разбудить. Я молил, просил, но он не вставал.

- Сынок, он тебя не слышит, - сказала мне мать.

- Мам, он только что говорил со мной, - настаивал я. На что мама взяла мою руку и поднесла к его сердцу.

- Видишь, оно больше не бьется.

- НЕТ! Мама, нет! - заорал я. Помню, отец оттащил меня от него. Я вырывался, но все тщетно.

- Он умер, сын.

- Пусти пап, пожалуйста. Пусти меня к нему. Дай его обнять.

- Образумься это труп. Потрогай он холодный, - твердо сказал отец. Тем временем мать вызвала скорую. Как же я ненавидел их тогда. Я был так зол, что они не дали мне его обнять. Еще больше разозлился, когда его тело завернули в какой-то пакет. Боже, да что же они делают? Зачем они вообще его туда засунули? Я ничего не понимал. Весь день я провел у себя в комнате, трясясь от ужаса. Я ждал, думал он сейчас войдет в комнату. Но чертова дверь не открывалась. Мама пыталась со мной заговорить, но я даже слушать ее не хотел. Я не ел, ни с кем не говорил. Я был так обижен на родителей.

- Сынок пора, - сказал мне отец, через пару дней зайдя ко мне в комнату. Куда пора? Он вообще о чем? Зачем-то вручил мне черные брюки, черную рубашку. Я на автомате оделся, спустился вниз и сел в машину. Не понимал, куда меня везут. Приехали на кладбище.

- Что кто-то умер? - спросил я.

- Тема, сынок…

- Что?

- Мальчик мой, мне страшно…

- Лука, сегодня его похороны и прекрати вести себя как псих. Не пугай мать! - твердым, железным голосом сказал отец.

Думаю я пришел в себя, когда увидел его в гробу. Да, тогда я еще устроил истерику. Бился, кричал, ругался, просил не трогать его. Спрашивал, зачем они его туда положили. В чувство меня привела Лидия. Она взяла меня за руку и покачала головой. Затем я взглянул на его отца, который сидел в инвалидном кресле и тихо плакал по сыну. Когда он поднял глаза на меня, я увидел ту же голубизну и тело приносящее спокойствие. Я извинился перед ним за свое поведение.

Не помню, сколько времени мне понадобилось, чтобы придти в себя и начать жить. Я вполне осознавал, что его больше нет, старался не впадать в себя, чтобы не пугать мать. Но ночами лежа один в постели я позволял тоске окутать меня. Без него было невозможно. А уж видеть в нашей комнате на его месте другого парня я вообще не мог. Мне ужасно не хватало его плакатов, фотографий, подушек, даже его Бини. Поэтому я просто попросился в другую комнату. Хотя память, воспоминание не давали его забыть и делали еще больнее. Вспоминая, хотелось, чтобы он был рядом. Чтобы он робко улыбнулся, взглянул на меня своими голубыми глазами. Так хотелось снова услышать его голос, смех. Но я понял одну истину, он был прав. Он жил в моем сердце, душе, воспоминаниях. Я видел его в чистом голубом небе, в солнце, слышал его смех в ветре, в волнах моря. Куда бы я ни шел, он был со мной, рядом.

И даже теперь, когда прошло три года после его смерти, я не жалею ни об одной минуте проведенной с ним вместе. И когда наступает тот самый день, когда его не стало, я спрашиваю себя лишь об одном: «А если бы я тогда не потерял столько времени. Если бы полюбил раньше. У меня было бы больше времени, побыть с любимым».

Сегодня, спустя достаточно долго времени получая награду за лучшую мужскую роль, я благодарен именно ему. Ошибается тот, кто думает, что я его забыл. Время слишком несправедливо и лечит наши раны фальшиво. Сейчас, как и тогда больно, также сложно дышать. Но тут дело в ином. Я с этим научился жить. И пусть у меня есть кто-то другой, но я никогда не переставал любить его. Я так и не смог забыть свою первую любовь. Он есть. Он во мне, в каждой моей мысли, воспоминаниях. Для меня он уйдет, только тогда, когда не станет и самого меня.

- Я однажды обещал одному человеку, что не забуду его, когда стану знаменитым актером. Поэтому я хочу, чтобы все знали, что все чего я добился только его заслуга. Он мне как-то сказал: «Я верю в тебя, ты обязательно осуществишь свою мечту. Ты будешь самым лучшим». И я ему поверил, и мне было все равно, что думают другие. Он в меня верил, а это дорого стоило. Потому я посвящаю свою награду, Луке, - сказал я и зал разразился аплодисментами.

Уже дома, сидя и глядя на звезды, я знал, что однажды наступит тот день, когда мы встретимся с ним на небесах… и тогда я скажу: «Привет», а он робко улыбнется, и я вновь почувствую, что наконец-то могу дышать…

THE END

Поиск по сайту: