http://www.fanfics.ru

Сквозь стены

Проект "Поттер-Фанфикшн"

Автор: enahma - enahma@yahoo.co.uk

Переводчик: Weis - veela03@mail.ru

Источник: http://www.fanfiction.net/s/1485544/1/

Пэйринг: СС, ГП

Рейтинг: PG-13

Жанр: Drame/Angst

Размер: Миди

Статус: Закончен

Саммари: Данный фанфик завершает трилогию enahma "Счастливые дни в аду" и "Освобождаясь от пут". Когда заклятье забвения стирает память Северуса о взаимоотношениях с Гарри, им приходится вновь искать пути друг к другу вопреки ненависти, страху и неприязни. Тем временем Волдеморт продолжает наступление на волшебный мир. Справится ли Гарри со всем этим без поддержки Северуса?

Комментарии: Данный фик - третья часть трилогии. События происходят летом после пятого курса и в течение шестого. История начинается примерно через две недели после того, как Северус попадает в Св. Мунго.

Предыстория:

"Счастливые дни в аду"

"Освобождаясь от пут"

Глава 1. Как быть магглом?

– Ты шутишь, Квайет. Я уверен, мы не можем расплатиться КАРТОЧКОЙ! Это же магия, а не маггловское изобретение! – отчаянно прошептал Блэк Гарри на ухо. Гермиона, услышав его замечание, усмехнулась.

Гарри опустил руки в притворном раздражении и подмигнул девочкам. Энни не заметила этого – она была слишком занята своим мороженым, но Гермиона подмигнула в ответ. Гарри улыбнулся радостнее, отметив безмятежное выражение лица девушки – в первый раз с момента смерти родителей на ее лице не было выражения боли и потерянности.

– Не могу поверить, что ты до сих пор не понял, Сириус, – вздохнул Гарри. – Я же говорил тебе, что у этого автомата постоянный телефонный контакт…

– Стоп! – Блэк покачал головой. – Мне не нужны очередные скучные объяснения насчет маггловской… техники, – он бросил косой взгляд на женщину, что стояла рядом и удивленно разглядывала их.

– Можно мне еще мороженого, Сириус? – спросила Энни. Блэк взглянул на нее и замер в шоке. Гарри проследил за его взглядом и хихикнул. Все лицо и одежда Энни были в шоколадных разводах.

– Господи всемогущий, – пробормотал Блэк и стал обшаривать карманы в поисках платка, но Гермиона оказалась быстрее. Она вытерла коричневые разводы с лица Энни своим собственным платком и слегка помотала головой Блэку, когда тот хотел разрешить девочке взять еще сладостей.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказала она и Блэк быстро согласился:

– Да, Гермиона права, Энни.

– Почему? – большие карие глаза Энни умоляюще смотрели на взрослого. – Я…

– Мы поедем домой на автобусе, Энни. Я не думаю, что туда пускают с тающим и капающим мороженым, – ответила ей Гермиона и Блэк согласно кивнул.

Гарри улыбнулся, глядя на них. Эта сцена была ему хорошо знакома – она повторялась каждый раз, когда они отправлялись по магазинам, с тех пор, как он и Гермиона вернулись из Хогвартса.

«Изучение магглов» – называла это Гермиона. Однако Гарри это напоминало тренировочный курс на тему «Как быть хорошим мужем» или «Как должны себя вести родители». Гермиона постоянно упрекала Сириуса за его снисходительное поведение с Энни и каждый раз с момента приезда старалась поправлять его упущения.

Глядя на слегка беспомощное выражение лица Блэка, женщина, стоящая за ними в очереди, понимающе улыбнулась ему:

– С детьми всегда нелегко, не так ли?

Гермиона выпрямилась и бросила на нее негодующий взгляд, но Блэк был просто шокирован этими словами. Гарри, напротив, наслаждался ситуацией.

– Я не ребенок! – оскорблено сказала Гермиона.

– Конечно, нет, – ответил Блэк. Гарри снова тихонько хихикнул. Женщина закатила глаза.

– Подростки, – понимающе сказала она, обращаясь к Сириусу. – У меня их двое.

Теперь Блэк был определенно испуган:

– Э…

Гарри едва удалось подавить смешок. Он поперхнулся. Гермиона повернулась к нему и на ее лице появилось понимание.

– О… – она слегка покраснела.

– Они не мои, – удалось, наконец, пробормотать Блэку. Женщина взглянула на него пристальнее, но Гарри не мог понять – удивленно или подозрительно.

– Он наш опекун, – торопливо добавил мальчик. В самом деле, Блэк всегда ведет себя так глупо! Почему он просто не может сказать как есть?

– Да, точно, они сироты, – поспешно подтвердил Сириус.

Выражение лица женщины смягчилось.

– Благородная задача, – она торжественно кивнула. – Растить этих бедняжек….

Блэк неуверенно кивнул. Гермиона вспыхнула.

– Идем, Сириус. Мы следующие, – прошептал Гарри и кивнул в сторону банкомата. – И не забудь: зеленая кнопка, твой пин-код и снова зеленая кнопка.

Блэк был чрезвычайно доволен собой, когда они отошли от автомата.

– Это как будто снова использовать магию, – объяснил он Гарри и они направились к автобусной остановке.

– Вот увидишь, в маггловском мире много волшебных штучек, – сказала Гермиона. – На следующей неделе в твоем доме установят телефон и проведут электричество.

– И он станет типично маггловским домом, – грустно буркнул Блэк.

– Это будет не так уж плохо, Сириус, – вдруг сказала Энни. – Мы сможем включать и выключать свет без помощи Квайета или Гермионы, или чьей-то еще. И мы сможем позвонить дедушке.

Дамблдор обнаружил, что дед девочки был жив, но слишком болен и стар, чтобы заботиться о ней. Энни и Сириус уже побывали у него в больнице и пообещали звонить, и навещать его регулярно. Старик был потрясен, узнав, что его внучка жива – он считал себя единственным выжившим из всей семьи. Его жена умерла, не вынеся смерти их дочери (матери Энни) и это же совершенно подорвало его собственное здоровье.

Дедушка Энни в больнице вдруг заставил Гарри вспомнить о Северусе. Даже мысль о папе (сейчас для Гарри было ужасно странно думать о Северусе, как о «папе») опечалила его. Состояние Северуса было совсем не обнадеживающим. Гарри уже две недели не разрешали видеть его: когда бы он ни пришел в Св. Мунго, целители отлавливали его и отсылали обратно, в Имение Блэков. Ему не позволяли даже взглянуть.

– Когда? – всегда спрашивал Гарри.

– В свое время, – следовал ответ.

– Почему?

– Ему нужно время, чтобы прийти в себя, – говорили они и провожали мальчика к ближайшему камину, вручая пригрошню дымолетного порошка.

Каждый раз, слыша эти слова, Гарри чувствовал, будто холодная рука сжимает его горло.

– Квайет? Ты в порядке? – теплое прикосновение к руке выдернуло его из оцепенения.

– Да. Нормально, – прошептал он.

Они уже сидели в автобусе, направлявшемся к дому Блэка. Гарри поднял глаза – Гермиона смотрела на него заботливо и немного обеспокоенно.

– Это Северус, да? – тихо спросила она.

Гарри перевел взгляд на Сириуса и Энни, погруженных в разговор о каком-то Майке, который, как сообщила ему Энни несколько дней назад, был ее школьным приятелем. Гарри снова повернулся к Гермионе.

–Я не думаю, что он сможет восстановить память, – так же тихо сказал он.

Гермиона кивнула:

– Да, ты уже говорил. Ты уверен?

– Да.

Гермиона ободряюще сжала руку юноши:

– Все будет в порядке, вот увидишь.

Гарри покачал головой:

– Я не знаю.

Но участие Гермионы почему-то облегчило его печаль.

С тех пор, как они прибыли в Имение Блэков, их дружба стала намного крепче. Это началось с первой ночи в Имении, когда ужасный ночной кошмар разбудил Гарри. После пробуждения он даже не пытался снова заснуть, хорошо зная, что ему не удастся. Вместо этого он поднялся и побрел на кухню, выпить кружку горячего шоколада или чая, прежде, чем снова засядет за чтение. Чтение стало его постоянной привычкой с тех пор, как он покинул их с Северусом апартаменты и был вынужден противостоять монстрам из своих кошмаров в одиночку.

Проходя мимо гостиной, по пути на кухню, он услышал приглушеные всхлипы. Там, свернувшись клубочком в уголке кушетки, плакала Гермиона. Плакала без слез. Это было так знакомо Гарри – он сразу вспомнил молчаливые страдания Северуса. Он не раздумывая сел рядом, немного напуганный, не зная, что делать. Ему совершенно не хотелось разговаривать, по крайней мере, не сию минуту и он знал только один способ успокоить горюющего, помочь, – он тихонько обнял девушку за плечи и через секунду она уткнулась ему в плечо, приняв его поддержку, прижалась к нему. Гарри захлестнула тошнота от такого тесного физического контакта, но он заставил себя продолжать поддерживать горюющую подругу, обнял ее еще крепче, и ужасное ощущение пропало.

– Я больше не хочу жить, – сказала Гермиона, дрожа и уткнувшись ему в грудь. – Жизнь отвратительна.

Гарри пробормотал в ответ какую-то успокоительную ерунду и, наконец, Гермиона всхлипнула и зарыдала. Она плакала и плакала, много минут, может, много часов, пижама Гарри насквозь промокла от ее слез. Они сидели так, пока девушка не уснула, изнуренная плачем. А на следующий день она призналась, что в первый раз позволила себе горевать.

После они провели в гостиной много похожих часов, беседуя, читая – только чтобы не оставаться одним в своих спальнях. Обычно Гермиона засыпала на кушетке и Гарри левитировал ее в ее комнату (он мог использовать магию в Имении, потому что там располагался штаб Ордена и защитные чары, наложенные на здание, были слишком сильными, чтобы Министерство могло уловить даже слабый след волшебства), и сам отправлялся спать.

Их разговоры были только о Гермионе – Гарри пока был не готов говорить о Северусе.

До этого момента.

– Я скучаю по нему, – прошептал Гарри и Гермиона наклонилась к нему, крепче сжав его руку.

– Он вернется, – ее глаза блестели. – Он снова научится любить тебя.

– Мне приходится лгать ему. Дамблдор заставляет меня. Я думаю, как только он узнает правду, то тут же откажется от меня – раз и навсегда. Он поверит, что я его предал.

– Ты уверен?

– Я знаю его, – ответ Гарри был слишком определенным, чтобы продолжать спор.

Позже они вернулись в Имение, пообедали с несколькими людьми из Ордена и Гарри отправился в госпиталь, как делал каждый день.

Сегодня, однако, Главный Целитель поймала его первая.

– Мистер Снейп, прошу вас, на два слова, – сказала она тихо, но строго, так что Гарри даже не пытался протестовать. Он послушно последовал за женщиной в ее кабинет. – Присаживайтесь.

Гарри сел, но не отваживался понять глаза, пока она не села напротив него за свой стол и он не почувствовал на себе ее пристальный взгляд.

– Что-то не так? – спросил он слабым, испуганным голосом, молясь об ободряющем ответе.

– Э… Нет, не совсем. Твой отец, в общем, в порядке, но… Знаешь, Квайетус, – ее тон вдруг смягчился и стал более теплым, официальность исчезла. – Альбус сказал мне, что вы будете жить вместе с отцом с первого августа…

– Подождите! – воскликнул Гарри. Это было что-то новое. – Я смогу… Мы будем… Он…

Ведьма улыбнулась ему:

– Да, мы выпишем его к тому времени, – сказала она, но Гарри снова перебил ее:

– Это значит, что он выздоровеет и восстановит свои воспоминания к тому времени?

Улыбка исчезла с доброго лица ведьмы, и вместо нее Гарри увидел усталость и печаль:

– Нет, не думаю… Именно поэтому я хочу поговорить с тобой. Но! – она запрещающе подняла руку, так как Гарри снова хотел ее перебить. – Сначала я прошу тебя внимательно меня выслушать и потом, если ты что-то не поймешь, я объясню это еще раз. Хорошо?

Гарри просто кивнул и облокотился на спинку кресла. Целительница глубоко вздохнула, вытащила палочку и наложила несколько запирающих, противоподслушивающих и заглушающих заклинаний. Встав из-за стола, она погасила огонь в камине и повернулась к юноше:

– Чтобы способствовать выздоровлению Северуса, Альбус рассказал мне все, что по его мнению я должна знать о нем и, конечно же, о тебе. Он также открыл мне кто ты на самом деле, попросив быть крайне осторожной.

– Почему он доверяет вам? – вырвался у Гарри вопрос. Женщина неодобрительно посмотрела на него, но неодобрение тут же исчезло.

– Ну… это понятно, что ты никому не доверяешь, но знаешь, приятель, мы с Альбусом знакомы лет пятьдесят или больше, так что я лечу здесь людей с момента выпуска из Хогвартса восемьдесят лет назад.

– Но вам не дашь больше сорока! – воскликнул удивленно Гарри. Женщина снова улыбнулась.

– Мне девяносто шесть, юноша. И спасибо за комплимент.

Смущенный Гарри бухнулся обратно в кресло, пробормотав:

– Извините.

– Ничего, – ее улыбка мелькнула и исчезла. – Так, с чего я начала? – она на секунду задумалась и продолжала говорить:

– Я лечу Северуса не в первый раз. Он был моим пациентом почти шестнадцать лет назад, когда Альбус привез его из Азкабана, так что я много знаю о нем. Я знаю о его семье, его брате, его прошлом как Пожирателя Смерти и как шпиона Альбуса и даже о его проблемах со школьными коллегами, потому что все это было и есть его худшие воспоминания, которые он проживал снова и снова в тюрьме. Альбус не так уж много смог рассказать мне о нем – только о последнем годе, о котором я не знала ничего, потому что раньше он вел очень спокойную жизнь в школе, посвятив себя профессии. Но важно не это.

Она присела в другое кресло, напротив Гарри.

– Как ты знаешь, он наложил на себя очень сложное заклятье забвения. Оно коснулось только двух вещей: он забыл весь последний год и, чтоб не выдать что-то важное своим тюремщикам, все воспоминания о своем брате. Восстановить воспоминания о событиях последнего года не так сложно при определенных обстоятельствах. Даже если их невозможно восстановить, это похоже на обычную амнезию. Ты знаешь, что это такое? – когда Гарри кивнул, она продолжила:

– Намного серьезнее другое – слишком много вещей и событий в жизни и в воспоминаниях Северуса связано с его братом. Квайетус, твой биологический отец, всегда был для него самым главным человеком, занимая чрезвычайно важное место в его жизни. Едва ли есть воспоминания, так или иначе не связанные с ним. Это значит, что все эмоции, которые Северус переживал в своей жизни, пострадали. Его детские воспоминания смешались, – он помнит родителей, но лишь как образы, картинки, безо всякого намека на их отношения, потому что в детстве Квайетус всегда был с ним. Он не знает что чувствовал по отношению к родителям – ребенком он их уважал, затем уважение превратилось в ненависть, но и то, и другое – только отдельные фрагменты его жизни, в которой было слишком много связано с Квайетусом, чьи чувства чрезвычайно сильно влияли на собственные чувства Северуса. Он почти забыл причины своих прошлых действий. Он едва понимает себя. Он много знает о себе, но не понимает, почему поступает так, а не иначе.

– Но… это же не значит, что он сойдет с ума, ведь нет? – выдавил Гарри. В горле вдруг пересохло, он отчаянно вцепился в подлокотники кресла.

– Нет, не думаю. Он очень сильный человек и сейчас ему нужно некоторое время, чтобы он смог обрести контроль над собой, но кроме этого он почти в порядке.

– Он был …. безумен? Поэтому мне не разрешали навещать его?

– Нет, – строго сказала женщина. – Он не был безумен никоим образом. Он был подавлен и не хотел никого видеть. Потом он был слишком раздражен и я не разрешала тебе его навещать, потому что он мог невольно ранить тебя – эмоционально, конечно же. Он повздорил с Альбусом и со мной, и стоило немалых трудов убедить его в необходимости дальнейшего лечения. Наконец он согласился, но все еще не спрашивал ничего о тебе. В конце концов Альбус предложил привлечь тебя и я согласилась с ним.

– Он не хотел видеть меня, – Гарри закрыл глаза, чувствуя, как они наполняются слезами. Северус снова превратился в его врага вместо…. кого? Отца? Друга?

– Он не знает тебя, Квайетус, он…

– Но это же не моя вина, черт возьми! – воскликнул Гарри. Целительница только согласно кивнула:

– Я знаю. Я понимаю, это слишком несправедливо по отношению к тебе, но едва ли мы можем что-то поделать. Тебе придется снова заслужить его доверие. Летом ты будешь частью его восстановительного процесса и весь август вы проведете вместе – у тебя будет шанс.

– Как он воспринял то, что я буду участвовать в этом?

– На удивление хорошо. Он было начал ворчать насчет юных безмозглых мальчишек, но Альбус сообщил ему, что ты лучший студент в своей параллели и это заставило его задуматься. И наконец, он не был против, чтобы ты навестил его сегодня – я знала, что ты придешь, как приходил все время.

– Так… я могу навестить его, – непонятно, был ли это вопрос или утверждение.

– Да, ты можешь навестить его. Только запомни одно, Квайетус, – сказала ему женщина, поднимаясь. – Ты не можешь рассказывать ему ничего о прошлом.

– Ничего? – неверяще переспросил Гарри. – Но тогда… Почему?

– Твои рассказы могут помешать восстановлению собственных воспоминаний Северуса и эти препятствия могут быть настолько серьезны, что его память будет невозможно восстановить. Любое воспоминание тесно связано с остальными, так что это может вызвать среди них эффект домино.

– Может вызвать или обязательно вызовет? – быстро уточнил Гарри.

– Это возможно, юноша, но никогда нельзя быть уверенным, что может произвести на него такой эффект.

Внезапно она показалась Гарри старше – он увидел несомненные следы возраста в ее глазах и морщинках.

– Значит, мне нельзя говорить с ним, – безнадежно сказал мальчик. – Я могу сидеть с ним молча, наслаждаясь вспышками его темперамента, или как?

– Не нужно огрызаться, мистер Снейп, – мягкий тон стал холоднее. – Вы можете разговаривать о многих вещах, не связанных с его воспоминаниями. Вы можете говорить о фактах, например, но не о событиях.

Гарри смутился.

– Я не понимаю, мадам, – чуть вежливее сказал он.

– Вы можете сообщать ему просто факты, без разъяснений, если предмет разговора касается непосредственно его воспоминаний или ситуаций с его участием. Но вы также можете рассказывать ему все, что не было связано непосредственно с ним.

– Я понял. Мне нельзя давать ему мысленные образы, чтобы не помешать восстановлению его собственных.

– Именно. И нельзя намекать ему о его чувствах в прошлом. Лучше будет вообще не говорить о его прошлых чувствах и переживаниях.

Гарри помассировал виски и потер ноющие глаза.

– Это будет чертовски трудно. Почти невозможно.

– Альбус считает, ты достаточно умен, чтобы сделать это.

– Ну… есть какие-нибудь советы на этот случай?

– Считай до десяти, прежде чем задать вопрос.

– О! Наконец сын вспомнил, что у него есть отец! – Снейп поднял голову и усмехнулся. Слышать от него «сын» было как удар. Гарри замер в дверях и попытался проглотить комок в горле:

– Я приходил каждый день. Целители не позволяли мне видеть тебя, – его голос был чуть громче шепота.

– К счастью, – ухмыльнулся Снейп. – Ну, что ты здесь делаешь?

Гарри вдруг почувствовал себя очень глупо. Действительно, что?

– Я просто хотел увидеть тебя, – проскрипел он, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты увидел. Теперь можешь идти, – в словах мужчины звучал ядовитый сарказм.

– Нет, – Гарри вошел и закрыл дверь. – Мы снова будем жить вместе, начиная с августа. И до того я хочу, чтобы ты привык видеть меня рядом.

– Почему я должен жить вместе с тобой в мое свободное время? – Снейп пожал плечами. – Тебе есть где жить, разве нет? Ты можешь оставаться там и в августе.

– Да, но ты мой официальный опекун, Северус, – Гарри надеялся, что не сказал ничего угрожающего лечебному процессу.

– Северус? Кто позволил тебе называть меня по имени?

Теперь Снейп выглядел возмущенным. Гарри глубоко вздохнул:

– Ты мой отец. Как еще мне тебя называть? – этот вопрос прозвучал достаточно нейтрально.

– О, снова эти отцовские штучки! Кто сказал, что я твой отец?

Ну и как на это отвечать? Мысли Гарри смешались.

– Посмотри на меня, – наконец сказал он с хорошо отрепетированной насупленностью, которой научился у Северуса.

Тот посмотрел на мальчика долгим, испытующим взглядом и его напряжение ослабло:

– Ну, судя по твоей внешности, ты действительно мой сын. Тем не менее, я совершенно уверен, что никогда не производил ребенка.

– Но я здесь и я, несомненно, Снейп, – возразил Гарри.

– Внешность может легко сбить с толку, мальчик, – спокойно произнес Снейп.

Услышав холод в знакомом голосе, Гарри внезапно почувствовал себя смертельно уставшим.

– Ты всегда можешь попросить сделать проверку крови, – предложил он, наконец. – Ты можешь даже сварить зелье, чтобы идентифицировать меня, или наложить на меня Идентификационное заклинание.

«В конце концов ты узнаешь, что я сын твоего брата и мне не придется больше лгать» – подумал он.

– Идентификационные заклинания имеют право накладывать только работники Министерства, – сказал Снейп, ухмыляясь. – А зелье или проверка крови могут установить возможное отцовство, но их достоверность не абсолютна.

Гарри пожал плечами:

– Я никому не скажу, если ты захочешь использовать что-нибудь из этого. Или ты можешь ознакомиться с документами, хранящимися в Министерстве, если не веришь мне.

– А ты не так умен, как говорил Альбус, – мужчина скрестил руки на груди.

– Почему? – Гарри постарался говорить ровно. – Потому что сказал, что ты можешь наложить на меня заклинание? Я знаю, что его использование запрещено и даже работникам Министерства разрешено накладывать его только на мертвое тело, потому что…

– Стоп. – Снейп предупреждающе поднял руку. Гарри замолчал и снова пожал плечами. – Мне нужна проверка крови и я сам ее проведу. Не спорь.

Мальчик не стал спорить.

– Она покажет, что я твой сын, – безропотно предсказал он.

«И ты поверишь, что ложь – это правда» – грустно сказал он про себя.

Северус встал и махнул Гарри:

– Идем.

Тот послушно последовал за ним, удивляясь, как хорошо мужчина знает госпиталь. Он повел мальчика к лестницам, совершенно не выказывая неуверенности.

– Откуда ты знаешь, где в госпитале находятся лаборатории? – полюбопытствовал Гарри, когда они дошли до подвала.

– Ты не собираешься стать Мастером Зелий, не так ли? – высокомерно спросил тот.

– Я еще не знаю, – честно ответил Гарри. – А что?

– Лаборатории всегда располагаются в подвале, – снова хмыкнул Северус.

Гарри злорадно ухмыльнулся в ответ:

– Ясно. Если что-то стрясется в подземелье, все здание немедленно будет уничтожено, так что не придется возиться с его восстановлением и ремонтом.

– К счастью, в профессиональных лабораториях нет Лонгботоммов, – холодно возразил Снейп.

– Пока нет, но все может измениться, – Гарри едва удалось подавить смех. Мужчина повернулся к нему:

– Что ты имеешь в виду?

– Если не ошибаюсь, Невилл Лонгботтом будет в твоем классе по продвинутым Зельям уровня Т.Р.И.Т.О.Н. уже в сентябре, – сказал Гарри так дерзко, как мог. Они пошли дальше.

– Невозможно, – строго сказал Снейп через несколько шагов. – Я не думаю, что он прошел даже уровень С.О.В. по Зельям, но даже если и так, в мой класс попадают только с отметками «Великолепно», – он хмыкнул. – В уровне Т.Р.И.Т.О.Н. слишком много опасных зелий и я совсем не хочу, чтобы Хогвартс был разрушен до основания.

– Поглядим, – таинственно улыбнулся Гарри.

– А как насчет тебя? – Снейп внезапно сменил тему и постучал в дверь лаборатории.

– Ты имеешь в виду меня и Зелья? – спросил Гарри. Когда Снейп кивнул, он ухмыльнулся. – Я не знаю. Еще не получил мои результаты С.О.В.

– А что ты предполагаешь? – мужчина казался заинтересованным.

– Ты не избавишься от меня так просто, – сказал ему Гарри.

Дверь внезапно открылась и они увидели большую угрожающую фигуру ведьмы, стоящей на пороге.

– Что надо? Читать не умеете? – рявкнула она и ткнула пальцем в клочок бумаги на двери, на котором было нацарапано: «Стучать запрещено».

– Отойди, Ламар, – рявкнул Снейп. – Мне нужна лаборатория на час.

– Профессор Снейп, – угрожающая фигура съежилась и стала почти кроткой. – Конечно, но я должна проинформировать…

– Так иди и скажи, – Снейп вошел в лабораторию с Гарри, следующим за ним по пятам.

– Но сюда нельзя приводить…

– Он мой сын, – сказал тот ядовито.

– О, я не знала…

– Как и я.

Гарри внезапно очень захотелось хихикнуть. Он ненавидел такого Северуса – бесцеремонного, типичного мерзавца, но поведение миссис (или мисс?) Ламар было достаточно раздражающим, чтобы вызвать у Северуса отвращение.

– Ты можешь пользоваться их лабораторией?

– Как Мастер Зелий этого заведения, конечно, могу.

– Но ты… – Гарри тряхнул головой. Очевидно, было много того, чего он не успел узнать о Северусе за последний год, что они провели вместе.

– Я не работаю здесь, – тот закончил свое предложение. – Но я работаю на них. И они используют многие из моих зелий.

Пока говорил, он зашел в кладовку и вынес оттуда пузырек с официальной печатью, внутри которого плескалась прозрачная оранжевая жидкость. На наклейке была надпись: «Проясняющее зелье». Северус откупорил пузырек, вылил его содержимое в маленький котел и поставил на огонь.

– Ты не знал этого, так?

Гарри уставился на него, размышляя над подходящим ответом.

– Думаю, есть много вещей, которых я не знаю о тебе, – наконец сказал он. – Того года, что мы провели вместе, очевидно, было недостаточно, чтобы узнать все друг о друге. И ты не болтун…

Снейп скривился.

– Естественно! – недовольно сказал он. – Итак, давай посмотрим, – он склонился над дымящимся содержимым котла. – Достаточно, – сказал он и вылил жидкость в два маленьких стаканчика. – Дай свой палец.

Гарри протянул руку и Снейп уколол его палец аккуратно продезинфицированной иглой. Чуть сжав палец мальчика, он позволил одной капле крови упасть в один из стаканчиков. Затем проделал то же самое со своей рукой.

– Что дальше? – спросил Гарри, чувствуя усиливающуюся нервозность. Северус и он всегда принимали факт, что он сын Квайетуса, но сейчас он чувствовал себя немного взволнованным. Благодаря прошлому году он знал, что заклинание принятия в семью, которое использовал Северус после его фальшивых похорон, сработало бы даже если бы он не был его настоящим племянником – так же, как заклинание Джеймса Поттера прекрасно работало все пятнадцать лет, – но теперь его охватили сомнения.

– Теперь мы подождем несколько минут. Думаю, пяти будет достаточно, – ответил Северус. Его голос был полон скрытого любопытства.

Гарри кивнул и попытался подумать о палочке, которую они сделали вместе, или о палочке Квайетуса, его дневнике, рассказе Дамблдора, но все вдруг показалось сомнительным и неправдоподобным. Что, если он не был племянником Северуса? Тот Северус, которого он знал по Поместью Кошмаров, принял бы его как сына даже если бы результат теста крови был отрицательным. Но этот человек не был тем Северусом. Он был Снейпом, которого Гарри знал все первые четыре года: хмурым, угрожающим и довольно … противным. Мерзавцем. Гарри крепко зажмурился.

– Нервничаем, а? – дразнящий тон заставил мальчика содрогнуться от отвращения.

«Возвращение Мерзавца» – подумал он. Ему опять придется начинать все сначала. У него опять не было ощущения какой-либо определенности – опять вверх-вниз, туда-сюда, вечная гонка.

– Вовсе нет, – ответил он, чуть погодя. – Я просто не знаю, как реагировать на твое новое Я.

Гарри поднял голову и увидел, как неприятная усмешка исчезает с лица мужчины, сменяясь беспокойством. Северус, очевидно, думал, что его сын никогда не сталкивался с этой его стороной. В конце концов, Снейп отвел глаза и начал яростно искать что-то в ящиках. Найдя то, что искал, он снова ухмыльнулся. Затем поднял стаканчики и поднес их к свету, сравнивая цвета. Гарри немного расслабился. Он не видел разницы в оттенках нежно-голубой жидкости в стаканчиках.

– Тебе нужно проверить их сходство контрольной бумагой, да? – спросил он.

Он знал о ней из своих прошлогодних экспериментов. Это была обычная практика работы с зельями: когда нужно было сравнить два, на первый взгляд одинаковых зелья, использовали эти маленькие полоски бумаги. Однажды даже Снейп использовал ее для сопоставления состава зелья одного из учеников и своего собственного. Полоску бумаги надо было на одну минуту опустить в зелье, которое считалось правильно сваренным, – на ней появлялась отметка 100%, а затем ее опускали в другое зелье и ждали, сколько процентов она покажет на этот раз. Если результат был 95 % или больше, зелья считались идентичными, при результате более 90 % – почти идентичными (и во многих случаях этого было достаточно), при результате более 80 % – похожими, между 70 и 80 % – сходными.

– Должно быть около 70, да?

Северус покачал головой:

– 70 % показывает просто родственную близость крови. В нашем случае, чтобы отцовство могло считаться доказанным, должно быть не менее 83, – он аккуратно опустил полоску бумаги в свой стаканчик. – Наилучший результат – почти идентичны, потому что количество крови в зелье слишком мало.

Он проверил мокрую полоску. Она показывала 100 %. Он кивнул и аккуратно опустил ее в стаканчик, куда ранее добавил кровь Гарри.

– Поглядим, во что ты и Дамблдор хотите заставить меня поверить, – Снейп позволил себе удовлетворенно улыбнуться. – Ну, что ты мне расскажешь?

Гарри внезапно захотелось окунуть голову Снейпа в еще дымящийся котел и оставить так. С другой стороны, он мог понять его подозрения. Он, Гарри или Квайетус Гарольд Снейп, не был сыном Северуса. В какой-то момент мальчик захотел, чтобы полоска показала меньше 83 % и он смог перестать лгать, но тут…

– О! – услышал он удивленный возглас Снейпа. Гарри даже не посмотрел на влажную бумажку. Судя по тому, что он услышал, результат был больше 90 %.

– 94 %! – воскликнул тот удивленно. – Но Альбус сказал, твоя мать была магглорожденной.

Гарри слегка содрогнулся от отвращения. Грязнокровки! Замечательно!

– Хуже, – мстительно сказал он. – Она не была грязнокровкой, отец. Она сама была куском дерьма, простой магглой! – последние слова он выкрикнул изо всей силы своих легких, повернулся и умчался, захлопнув за собой дверь.

***

Вернувшись домой, Гарри думал, что ничего хуже уже не может произойти. Он ошибся. У него было чрезвычайно болезненное и долгое видение – он наблюдал удовлетворенного и безумно хохочущего Темного Лорда, и долгие часы физических истязаний. Гарри терпел боль и старался собрать как можно больше информации, когда ему пришлось столкнуться с двумя невыносимыми вещами. Одной было первое убийство Леи и ее инициация, за которой появился Эйвери… Гарри попытался выдержать пытку, но после первой вспышки лезвия вся его кожа взорвалась болью и к тому времени, как Сириус и Гермиона разбудили его, вся пижама и простыни были в крови.

– Гарри, – как в тумане он слышал два встревоженных, испуганных голоса и чувствовал руки, обнявшие и крепко державшие его.

– Он весь в крови, Сириус, – услышал он голос Гермионы. – Он весь в крови!

– Не кричи, – прохрипел он. – Мы не глухие.

Но прижался к ней, как привык доверчиво прижиматься к Северусу после своих ночных кошмаров.

– Что случилось? – голос Сириуса прозвучал откуда-то сверху.

– Эйвери и его лезвие, – ответил Гарри, подозревая, что они совершенно его не поняли.

Тишина.

– Это бывало раньше? – неуверенно прошептала Гермиона.

Когда Гарри выдохнул «Да», она спросила:

– Что делал профессор Снейп в этих случаях?

– Кровеостанавливающее зелье с теплой ванной и несколько других зелий чтобы расслабить мускулы и вылечить порезы, но их у меня нет. Но, – он открыл глаза, – Сириус, большая бутылка кровеостанавливающего зелья стоит в третьем шкафу, – ты увидишь, оно пурпурное, пожалуйста.

Он сел и взял бутыль из рук Сириуса.

– Ты часто им пользуешься? – спросил Сириус, глядя на Гарри, глотающего зелье.

– Нет, – ответил Гарри, вытирая рот рукавом пижамы. – Только когда порезы снова открываются. Это был третий раз.

– А когда были первые два? – снова спросил Сириус, но ему ответила Гермиона:

– Первый раз это случилось в сентябре или октябре, за четыре недели до второй проверки авроров. Второй раз – во время нападения Рона.

Гарри вздохнул:

– Я получил эти шрамы в Поместье Кошмаров. Это сделал Эйвери. Я почти умер там от потери крови, – он закрыл глаза и отчаянно захотел, чтобы Северус вернулся к нему сейчас же. – Я думаю, это стало поворотным моментом для меня и Северуса. Он был в ужасе от того, что я могу умереть. Он… он… – Гарри не мог продолжать.

Он почувствовал ужасный холод где-то внутри и вину, оттого что бросил сегодня Северуса в лаборатории, просто потому…

Ох. Ему нужна теплая ванна, чтобы прийти в себя. Отец всегда… Но открыв глаза он увидел Сириуса – тот наклонился, поднял его и отнес в постель, чистую, – конечно, это постаралась Гермиона, и кто-то вручил ему кружку с горячем чаем. Гермиона села рядом с ним и закутала их в одно одеяло, Сириус опустился в кресло напротив кровати и оба они, Сириус с Гермионой, уставились на него в ожидании. И внезапно Гарри понял, что говорит, рассказывает им все, что они еще не знали о его, их счастливых днях в аду, о Северусе, их разговорах, чувствах, и наконец, их открытиях; о палочке, что они сделали вместе, о побеге, о Петтигрю, о ночи, когда Северус принял его обратно в семью Снейпов, о его внешности днем позже, об Уизли, о Ноблестоунах, о Кровавом Бароне и коротких и несчастливых отношениях с Леей, – он говорил, казалось ему, бесконечно. И когда он дошел до момента, когда Северус поднял палочку и наложил на себя заклятье забвения, он услышал всхлип Гермионы и отрывистый вздох Сириуса. И тогда он почувствовал ужас и невосполнимость своей потери, его сердце зашлось от боли, и он понял, что Северус никогда не станет прежним.

Никогда.

Он был уверен. Он был уверен, потому что возвращаясь к событиям последнего года, понял, что все их общие события и переживания, их чувства совершенно изменили его жизнь, сделали его таким, каким он стал теперь, а Северус не помнил ничего из этого, у него не осталось никаких воспоминаний о том, что с ними произошло.

Это будет очень долгий и полный боли год, Гарри был уверен.

И он совсем не ждал его наступления.

***

На следующий день в гаррино окно постучалась большая коричневая сова. Он не видел ее раньше и сначала даже не узнал почерк на конверте. Распечатав письмо, он взглянул на подпись.

Арес.

Квайет,

Я не знаю, что делать. Мама отослала меня к дяде, потому что Министерство следит за нашим домом и здесь полно ПС (ты понял, о ком я), и мама заставляет меня оставить школу, потому что через две недели я получу результаты С.О.В. и смогу присоединиться к «нашему кругу» (это ее слова).

Я боюсь. Я не хочу делать этого. Я помню о твоих словах, но не знаю, как мне удастся этого избежать. Не думаю, что у меня осталось много времени на раздумья.

Я не знаю, что мне делать.

Напиши, если у тебя есть какие-то идеи на этот счет.

Только быстрее.

Арес.

Глава 2. Дуэли.

Гарри невидяще таращился в окно. У него на коленях лежал большой коричневый том, заменяющий ему стол, пальцы теребили перо. Он не знал, что делать. Он читал и перечитывал письмо Ареса, но не представлял, что может посоветовать своему другу. Иногда он бросал взгляд на почти чистый пергамент на коленях. Пока там было написано только:

Арес,

И он не знал, что еще может написать. Он слишком устал, чтобы мыслить ясно. События предыдущего дня, включая грубости Северуса и его видение с Эйвери в главной роли высосали все его силы и сейчас он чувствовал себя опустошенным и изможденным. Поведение Сириуса и Гермионы после его рассказа прошлой ночью также не радовало – во время позднего завтрака они обращались с ним как с умирающим или серьезно больным: разговаривали тихо и смотрели сочувствующе. Так что Гарри вдруг почувствовал, что с него хватит и ускользнул в свою комнату, чтоб написать ответ Аресу.

В какой-то момент он подумал, что можно спросить совета у Северуса, но после непродолжительных размышлений отверг эту идею. Пока их взаимоотношения были не те, что раньше, а Северус и тогда не доверял Аресу. Он бы точно счел это письмо ловушкой, но если и так, то это была ловушка для Ареса, а не для Гарри.

У Гарри сжалось сердце, когда он представил, в какой ситуации сейчас был Арес. Каждый раз, размышляя об этом, он чувствовал странное облегчение – ему никогда не приходилось выбирать между Волдемортом и … и чем? Конечно, семья Ареса никогда не отдаст его Волдеморту, как это сделали родители его отца – его собственные предки! Конечно, нет!

Гарри закрыл лицо руками. Он не мог быть в этом уверен. Он не знал семью Ареса, а тот много раз намекал, что подозревает свою мать в том, что она, как и его отец, Пожиратель Смерти. Родители Северуса были достаточно жестоки, чтобы подвергнуть пыткам своих сыновей и наложить на младшего Убийственное Проклятье. И сам тон письма Ареса очень напугал Гарри. Тот был в ужасе: он все время повторял: «Я не знаю, что делать», строчки письма были неровными, как если бы его руки тряслись, пока он писал, его признание в собственных опасениях – все говорило о том, что друг Гарри находится в смятении и глубоко несчастен.

Гарри просто не мог оставить его. Арес был на его стороне даже после появления старшего Малфоя, даже после его распределения в Гриффиндор, всегда был рядом, по-своему – тихий, но готовый поддержать. У Гарри были серьезные подозрения, что Малфой со своей бандой избили его, по крайней мере, однажды, но Арес прекрасно скрыл все следы.

Так что же ему написать?

Он вздохнул и опустил перо.

Арес, – писал он, – боюсь, я не могу дать тебе хороший совет насчет того, что тебе делать. Но если ситуация станет опасной, думаю, ты можешь приехать сюда. Ты знаешь, где я нахожусь и камин почти всегда работает. Будь осторожен, не рискуй зря. К.

Он свернул пергамент и привязал его к ноге совы, которая принесла письмо. Птица ухнула, вылетела в открытое окно и через несколько минут исчезла в хмурых небесах. Как раз вовремя. Тихий стук заставил Гарри вздрогнуть, пока он, задумавшись, глядел вслед сове.

– Войдите, – сказал он и отвернулся от окна. Сириус просунул голову в открытую дверь.

– Я тебя не побеспокоил? – спросил он и Гарри покачал головой в ответ:

– Нет.

Сириус вошел и закрыл дверь.

– Я… я хотел бы поговорить с тобой, – осторожно сказал он. Гарри указал на кресло:

– Садись, – и сам уселся в кресле напротив. – Так как-то проще.

Блэк сел, но Гарри видел, что тот чувствует себя неуютно. Он мялся и не поднимал глаз от пола.

– Итак? – нетерпеливо спросил мальчик.

– Насколько серьезна … амнезия Северуса? – буркнул Сириус, все еще глядя в пол.

– Достаточно, – ответил Гарри. – Он не помнит весь прошлый год и своего брата.

– Ты выглядел расстроенным вчера, когда вернулся из госпиталя…

– Ну, – Гарри не собирался давать Сириусу повод злиться на Северуса. – Мы увиделись первый раз за много недель и он не хотел верить истории Директора о том, что я его сын.

– Но ты НЕ его сын! – воскликнул Блэк, посмотрев, наконец, на Гарри. Тот занервничал:

– Да, я знаю, что биологически я не его сын. Не нужно напоминать мне это, – он огрызнулся, но в следующий момент уже успокоился. – В любом случае, я попросил Дамблдора не лгать Северусу, но он не согласился. Он думает, что эта ложь поможет сохранить мою историю в тайне. Директор уверен, что Северус не примет меня, если узнает правду о моем усыновлении. Я думаю, он не прав, но я точно уверен, что сейчас мы не можем сказать Северусу кто я на самом деле.

– Почему? – вопрос Блэка поверг Гарри в недоумение.

– Господи, Сириус! Северус Снейп НЕНАВИДИТ Гарри Поттера! – воскликнул он нетерпеливо.

– Но он пытался спасти тебя в той проклятой тюрьме! И ты говорил, что он спас тебя тогда, на первом курсе.

– Да, потому что моя мама вынудила его стать моим клятвенным защитником, – сказал Гарри устало. – Она заставила его поклясться именем его брата, что он будет защищать меня. Но для него в его нынешнем состоянии его брат никогда не существовал, как и любовь к нему. Только вынужденная клятва, из-за которой, он сам признался мне там, он ненавидел меня еще больше.

– Этот проклятый грязный…

– СИРИУС! – предупреждающе рявкнул Гарри. – Что бы ни произошло, он все еще тот человек, которого я люблю как отца!

– Но почему?

– Ты что, не слышал, что я говорил ночью?! Мы узнали и научились уважать друг друга. Мы были заперты в одной камере две недели. Нас мучили и почти убили там. Мы…

– Но сейчас все по-другому, – перебил его Блэк. – И я … Знаешь, Гарри, я не думаю, что он примет тебя без…

– Да, я знаю, – гнев Гарри испарился, сменившись внезапной усталостью. – Я знаю. И я также знаю, что он обязательно обнаружит, что я Гарри Поттер, потому что он не так глуп. Я лишь надеюсь, что к тому времени я смогу пробиться сквозь его стены… как-то…

Его голос затих.

– Если он тебя тронет, клянусь, я… – начал Сириус, но Гарри перебил его:

– Он волшебник, а ты сейчас сквиб, Сириус. Ты ничего не сможешь ему сделать. С другой стороны, я могу справиться с ним. Я знаю его, даже если он не знает меня. И… Сириус, я не ребенок, я могу защитить себя.

– Тебе нет и шестнадцати, – слегка улыбнулся Блэк. – Хотя, в твоем возрасте я тоже считал себя взрослым, но позже…

– Сириус, ты не встречался лицом к лицу с Волдемортом, когда был в моем возрасте. Тебе не приходилось проживать двухнедельную пытку, быть свидетелем смертей, играть роль месяцами, оставлять своих друзей… А Северус все это время был со мной.

– Это не моя вина, что я не мог! – огрызнулся Сириус.

– Я знаю. И не моя. Это просто произошло и мы не можем ничего изменить, – голос Гарри был полон смирения. Стало тихо.

– Гарри? – неуверенно спросил Сириус несколько минут спустя.

– Хмм?

– Я сожалею.

– Я тоже сожалею, Сириус.

***

Снейп лежал на кровати и читал последний выпуск Вестника Зельеделия. Гарри узнал его сразу, как только вошел в комнату. Это был тот самый выпуск, в котором была опубликована статья Снейпа о модифицированном Волчьелычном зелье – ее напечатали, когда Северус лежал в коме. Гарри читал журнал своего дяди и был чрезвычайно удивлен, что понимает почти все. Ему пришлось предпринять небольшое научное исследование в библиотеке, чтобы понять некоторые трудные места, но в целом все было ясно.

– Я вижу, что ты уже просмотрел это, – сказал вдруг Снейп и закрыл журнал.

– О! – улыбнулся Гарри, – Ты прочел мои заметки на полях.

Он отметил те места, которые хотел обсудить с Северусом.

– Мне нравится, как ты задаешь вопросы, – Мастер Зелий указал Гарри на кресло и снова открыл журнал. – Вот этот, например, – и он пустился в объяснения.

За каждым его утверждением следовала долгая дискуссия и следующие полчаса пролетели так быстро, что ни один из них не знал сколько времени, когда они закончили. Когда сестра зашла предупредить их о приближающемся ужине, они были окружены кусочками пергамента, Гарри, стоя коленками в кресле, склонился над столом, рассматривая картинки, что рисовал Снейп, поясняя свои слова. Они были так погружены в беседу, что не заметили женщину, которая, улыбнувшись, оставила их одних.

– Эй, Северус, тебе лучше поправляться быстрее, потому что я не думаю, что Гермиона и я сможем правильно сварить его для Ре… упс, – Гарри замолчал, увидев шок на лице мужчины. На несколько минут он совершенно забыл о его состоянии и теперь подозревал, что сболтнул что-то лишнее.

Мастер Зелий, активно жестикулировавший в течение всего разговора, скрестил руки на груди и сжал губы в тонюсенькую линию. Невероятно длинную минуту стояла полная тишина. Воздух замер.

– Ты имеешь в виду мисс Грейнджер? – и когда Гарри кивнул, Северус спросил. – А что вы делаете вместе летом?

– Дамблдор не сказал тебе, где я живу сейчас? – спросил Гарри с надеждой.

– Нет, – последовала знакомая ухмылка. – Он лишь заверил меня, что ты в безопасности.

– Ну тогда, – Гарри вздохнул и попытался приготовиться к худшему, что могло произойти. – Но тебе это не понравится.

– Выкладывай, – рявкнул Снейп.

– Тебе придется узнать, что произошло в конце последнего семестра.

– Я знаю, что Люциус был директором и убил профессора по Защите от Темных Искусств, – Снейп скривил губы в грязной ухмылке. – Эта работа действительно проклята. Итак? Что произошло?

– Произошли нападения на маггловские семьи, в которых есть дети-волшебники. Родители Гермионы – мисс Грейнджер, если тебе так больше нравится, были убиты и она осталась совсем одна, у нее нет других родственников. Ты был без сознания, так что… – Гарри запнулся перед еще одной маленькой ложью. – Дамблдор разрешил нам переехать в штаб Ордена вместе с Сириусом Блэком и его приемной дочерью.

– Что?! – лицо Северуса вспыхнуло неописуемой яростью. – Ты живешь с этим убийцей? Дамблдор что, совсем обезумел? Я…

– Замолчи! – воскликнул Гарри, но его реакция взбесила Снейпа еще больше.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, мальчишка!

– Но ты… – так же взбешенно начал Гарри, но остановился. – Хорошо, – сказал он намного спокойнее и скрестил руки на груди. – Можешь декламировать дальше.

– Нет, мальчик, – прошипел Снейп. – Или ты будешь вести себя прилично, или убирайся, я не возражаю! Я не позволю так разговаривать со мной!

Гарри только пожал плечами и приложил все силы, чтобы не выпалить в ответ что-нибудь ужасное. В какой-то момент он даже попытался улыбнуться и досчитать до десяти – наверняка Целительница имела в виду и такие ситуации, когда давала такой совет.

– Очевидно, ты разобрался, кто есть кто. Дамблдор совсем обезумел, Блэк – убийца, моя мать – кусок дерьма, а я должен следить за своим тоном, чтоб заслужить твое драгоценное внимание, не так ли? – сказал, наконец, Гарри и хотя он сказал это спокойным тоном, его намерения были далеки от мирных.

Снова тишина.

– То, что я сказал о твоей матери… – начал Снейп и внезапно показался неуверенным, но Гарри не дал ему закончить:

– Ничего. Мы оба знаем, что директор всегда будет умнее и мудрее нас, что Блэк не убийца, хотя Мудрейх все равно лишил его магии и приговорил к пожизненному заключению в Либерти – он не получил поцелуя дементора только потому, что дементоры присоединились к Волдеморту прошлым летом, и теперь он не больше, чем простой сквиб. А что до моей матери…

– Она не маггла, верно? – спросил Снейп, явно не прислушиваясь к остальным словам мальчика. – Она не может быть – результаты теста…

В его словах было столько надежды, что Гарри едва не пнул его в гневе:

– Слушай, мне все равно, что там показали эти результаты, я… – но вдруг он понял, что говорит не с отвратительным мерзавцем, которого помнил по урокам Зельеделия.

Северус был болен, он потерял свои воспоминания и чувства, и сейчас был неспособен принимать, выражать и даже чувствовать настоящие эмоции. Эта мысль успокоила Гарри достаточно, чтобы он мог продолжать более спокойно:

– Я не могу говорить об этом, Северус. Ты был эмоционально вовлечен в эти события и я не знаю как рассказать тебе о них без того, чтобы случайно не нанести вред твоей памяти – Целительница предупредила меня об этом. Тебе лучше спросить об этом Директора. А насчет того, что я, Гермиона и Блэк живем вместе – Директор считает, что мы в безопасности в Поместье Блэков, потому что сейчас там штаб Ордена. С другой стороны, Гермиона и я были воспитаны магглами и сейчас мы учим Блэка, как справляться в маггловском мире. Мы и весь Орден под заклятьем Фиделиус.

– Но вам не угрожает опасность, – саркастически отмахнулся Снейп. – Вам не обязательно быть «в безопасности».

– Если это твое «вы» относится ко мне, то должен тебе сказать, что я действительно в опасности. Не знаю, почему Дамблдор не сказал тебе, но Волдеморт знает, что ты действовал в интересах Дамблдора и поэтому ты уже не шпион, а предатель, и ты знаешь, какое наказание у него полагается членам семьи предателей.

Снейп внезапно побледнел и выражение его лица потеряло свою остроту.

– Он говорил мне, но я … – прошептал он. – То, что произошло в Министерстве насчет моего участия в деятельности Пожирателей Смерти как-то связано с тобой?

– Да. Волдеморт похитил меня и собирался убить. Ты пришел за мной. Нам едва удалось выжить.

Гарри надеялся, что не упомянул ничего опасного, только факты.

– Как он смог добраться до тебя? Ты же был в Хогвартсе, правда? – еще один подозрительный взгляд.

– Портключ, – коротко ответил Гарри. Определенно, Северус подозревал даже собственного сына в нарушении школьных правил.

– А! Старые штучки. Как с Поттером, – глаза мужчины были устремлены в потолок. – Кстати, о Поттере. Что ты думаешь о нем? Ты должен быть на том же курсе, что и этот маленький испорченный идиот.

– Нет, не на том, – сердце Гарри забилось быстрее, ладони вспотели. Взгляд Снейпа остановился на его лице.

– Но ты на пятом курсе, как Поттер! Ты должен знать его!

– Он умер, Северус, – голос мальчика задрожал. На лице Снейпа при этом откровении появилось такое самодовольство, что Гарри едва смог дышать от эмоциональной боли.

– Так значит, желания иногда сбываются, ну-ну…

Гарри почувствовал тошноту и слабость. Однако это не было чем-то неожиданным.

«– Вы действительно ненавидели меня?

– Должен признаться, что … да».

Снейп признался в этом ТАМ, в волдемортовом аду. Гарри все понимал, но это ранило все равно. Это ранило чертовски больно, больнее, чем что бы то ни было за всю его жизнь. Внезапно ему захотелось оказаться одному. Он вскочил и ринулся к двери.

– Куда ты? – бросил Снейп ему в спину.

– Подальше от тебя. Достаточно тебя на сегодня.

Не оглядываясь, он открыл дверь и вышел. Но, прежде чем захлопнуть ее, он просунул голову внутрь и презрительно посмотрел на Северуса:

– Волдеморт две недели пытал Поттера в Поместье Кошмаров и, наконец, Питер Петтигрю, да, он, а не Сириус Блэк! – наложил на него Убийственное Проклятье, – он поглядел на слегка шокированного мужчину. – Прощай.

БУМ!

Гарри не помнил, когда еще получал такое удовольствие от того, что просто хлопнул дверью.

Их отношения не казались ему замечательными.

***

– Квайетус, постой! – знакомый голос остановил его безрассудную гонку.

– Что… Невилл! – удивленно воскликнул он. – Как… Что ты тут делаешь?

Гарри тут же понял, что его вопрос был по крайней мере, невежливым, потому что Невилл смущенно вспыхнул и отвел взгляд.

– То же, что и ты, я думаю, – пробормотал он и Гарри почувствовал себя так же неуютно, как и его круглолицый друг.

Несколько долгих минут никто из них не решался заговорить.

– Извини, – начал Невилл. – Ты не знал…

– Я знал, – признался Гарри. Он не хотел скрывать от Невилла больше, чем было необходимо. – Северус рассказал мне давно, когда я спросил его, почему он так отвратительно ведет себя с тобой…

Невилл поднял голову и Гарри увидел, что он улыбается. И улыбнулся еще шире, увидев что-то за спиной у Гарри.

– Профессор Снейп! Вы очнулись! – воскликнул Невилл.

Желудок Гарри подпрыгнул к горлу, когда его друг обрадовался выздоровлению еще недавно ненавистного профессора. Он медленно повернул голову в сторону Северуса, чувствуя, будто его тело окаменело. Абсолютный ужас на лице Северуса сделал его беспокойство еще тяжелее.

– Невилл, он… – как-то удалось выдавить ему.

– Мистер Лонгботтом, что Вы здесь делаете? – холодно спросил Снейп, придя в себя.

Неуверенность растеклась по лицу Невилла.

– Э… – он не мог придумать подходящий ответ.

– Общественный визит, – быстро сказал Гарри.

На короткий момент шок вернулся на лицо Мастера Зелий, но почти сразу исчез. Только чтобы смениться отвратительной самодовольной улыбкой, которую Гарри имел несчастье наблюдать несколько минут назад.

– Понятно, – он скривился. Уже не в первый раз за этот день Гарри почувствовал желание пнуть его.

Кажется, Невилл понял, что к чему. Он повернулся к Гарри с вопросительным выражением лица. Гарри просто кивнул.

– Я лучше пойду, – Невилл протянул Гарри руку. – Увидимся позже, приятель.

Они пожали руки и Невилл испарился. Хмурый Снейп, однако, остался. Он выглядел очень сердитым. Наверное, он и был, подумал Гарри.

Снейп схватил мальчика за руку и затолкал обратно в комнату. Захлопнув дверь, он повернулся к нему:

– Что это было? – хмуро спросил он.

– Невилл Лонгботтом, один из твоих студентов, который получил «Сверх ожиданий» на среднегодовом экзамене по зельям. – Гарри знал, что упоминание экзаменационных результатов Невилла не улучшит ситуацию, но не мог отказать себе в удовольствии. – И он также мой друг.

– Друг, – легкое сомнение закралось в холодный голос Снейпа.

– Точно, как и Гермиона Грейнджер, и Арес Нотт, – Гарри скрестил руки и гордо поднял голову.

– Но они гриффиндорцы! Как ты можешь дружить с чертовыми гриффиндорцами?

– Арес слизеринец. И еще: Дамблдор и ты решили не распределять меня, и Макгонагол поставила мне занятия вместе с гриффиндорцами-пятикурсниками.

Тут он замолчал. Пока он не был готов рассказать Северусу о своем распределении.

В первый раз за два последних разговора Гарри уловил что-то в выражении лица Северуса. Что-то похожее на усталость и смущение – и это немедленно прогнало его гнев и подавленность.

– Позволь мне рассказать тебе, – мягко сказал он и подошел ближе к строгому мужчине. – Позволь мне помочь.

Неуверенность снова появилась на лице Снейпа:

– Я не думаю, что это будет мудро. По крайней мере, не сейчас. Кассия, Главная Целительница, считает, что это может подождать. Дамблдор также не все мне рассказал. Я понимаю их, но… – он внезапно понял, что говорит, и замолчал. Гарри снова почувствовал гнев, но на этот раз он был направлен на тех двоих взрослых.

– Они не запрещали мне разговаривать с тобой, наоборот. Целительница только сказала, чтоб я не давал тебе суждений, а только рассказывал факты, – юноша почти чувствовал сомнения мужчины.

– Это, должно быть, очередной замечательный план Дамблдора, – прошептал тот вдруг. – Он хочет, чтобы мы поговорили и узнали друг друга.

Этот Северус был так похож на того, кого Гарри научился любить, что он вскричал, не успев подумать:

– Но мы знаем друг друга! – и уже в следующий момент понял, какую глупость совершил. – Извини, – добавил он немедленно, – Я забыл посчитать.

– Посчитать?

– До десяти, прежде чем говорить.

Северус только кивнул и забрался в постель:

– Хорошо. Давай рассмотрим факты. Я знал тебя до прошлого лета?

Дыхание Гарри на секунду замерло и он пожелал, чтобы Дамблдор был здесь и помог ему решить, как ответить.

– Нет, – наконец сказал он. – Ты вызвал меня после побега от Волдеморта.

– Побега?

– Да, ты был его пленником.

– Я… Как он обнаружил, что я шпион?

– Ты пытался спасти Поттера, – Гарри сказал это настолько нейтрально, как мог.

– Я. Спасти. Поттера. Мой бог, это не может быть правдой!

Гарри захотелось выругаться:

– Думаю, тебе тоже стоит начать считать, прежде чем говорить. Ты действительно имел в виду то, что сказал?

Бледное лицо Северуса неуверенно скривилось.

Прошло много времени, прежде чем он снова заговорил:

– Это один из тех затруднительных эмоциональных пробелов, как их называет Кассия, – глубоко задумавшись, сказал он. – Я ЗНАЮ, что я мог бы спасти Поттера в той ситуации, но не думаю, что поступил бы так сейчас.

– Но … почему? – неуверенно спросил Гарри. Ответ последовал немедленно:

– Потому что он просто глупый, безответственный, раздражающий, дерзкий, нахальный и самонадеянный мальчишка, точная копия своего отца, который… – поток слов замер. Гарри вздохнул, но промолчал. – Здесь есть что-то, что я не могу вспомнить. Джеймс Поттер сделал что-то, что я не могу припомнить, вместе с этим уб… с Блэком.

Гарри слегка воспрял духом, отметив, что Северусу удалось удержаться от оскорблений Сириуса. – Тогда они почти убили меня.

– Да, инцидент с оборотнем, – кивнул Гарри.

– Так ты знаешь.

– Ты мне рассказал.

– Есть ли что-то, что я не рассказал тебе?

Гарри решил сесть. Он пододвинул кресло так, чтоб видеть Северуса и устроился в нем.

– Ты рассказал мне много всего, Северус.

Тишина.

– Ты не мой сын, верно? – вдруг спросил Мастер Зелий.

– Вспомни проверку крови.

– Я помню, но все еще не могу поверить. Я должен помнить тебя! Я не стирал тебя из памяти! Зачем мне было делать это?

– Чтобы защитить меня от Министерства, – расстроено прошептал Гарри.

– Но… зачем тебя надо было защищать? Что ты сделал?

– Прости, Северус, – шепот Гарри был едва слышен, – Этого я не могу тебе сказать. Не сейчас. Пока не могу.

***

В последующие дни их отношения стали намного более спокойными и тихими. Они почти не разговаривали о прошлом – Снейп уклонялся от подобных разговоров и зная его, Гарри подозревал, что тот чувствует себя смущенным или даже стыдится моментов своей невольной открытости перед ним. Это было ему знакомо: Гарри хорошо помнил их разговор в Рождество о прошлом отца в качестве Пожирателя Смерти и последующие дни неловкого молчания. И хотя нынешняя тема не была такой деликатной, даже сам факт, что Гарри знает больше о Снейпе или о прошлогодних событиях, был достаточно неприятен. Не говоря уже о пробелах в его воспоминаниях.

Так что они проводили время за игрой в шахматы или обсуждали статьи по зельеделию. Их отношения оставались прохладными: Снейп даже не произносил имя «Квайетус», ни о чем его не спрашивал и не выказывал ни малейшего желания узнать мальчика получше.

Гарри был бесконечно опечален этим. Но всякий раз, когда Сириус пытался успокоить его, отвергал поддержку. Он не хотел, чтобы Сириус злословил о Северусе, обвинял его или злился, нет. Сириус никак не хотел понять, насколько это ранит крестника. Так что Гарри как мог избегал разговоров с ним. Вместо этого он предпочитал с благодарностью принимать открытую и понимающую поддержку Гермионы – она никогда не обсуждала отношения Гарри и Северуса, но всегда выслушивала его внимательно и непредубежденно.

Через несколько дней Сириус оставил Гарри в покое, отгородившись молчанием. Он чувствовал себя обиженным. Когда Гермиона попыталась их помирить, крестный отказался пойти навстречу и Гарри пришлось признать, что он ничего не может с этим поделать, но что именно Сириус ведет себя в этой ситуации как ребенок.

– Я не веду себя по-детски! – кричал тот. – Это ты вечно возвращаешься из госпиталя напряженный и сердитый, ты защищаешь мерзавца, который понятия не имеет о тебе, ты …

– Замолчи! – вскочил Гарри. – Ты ничего не понимаешь!

– Я прекрасно понимаю! – Сириус скрестил руки. – Он стер себе память! Это означает, что он не тот человек, что раньше, Гарри! Он не хочет видеть тебя! Ты ему даже не нравишься! И если его память не вернется, он никогда не станет прежним!

– Нет! Ты ошибаешься! Не воспоминания делают человека таким, какой он есть!

– Именно они!

Когда Гермиона вошла в комнату, она увидела двух человек, яростно уставившихся друг на друга.

– Квайет! Сириус! Чем, по-вашему, вы занимаетесь? – нервно спросила она. – Ваши глупые препирательства слышно во всем доме! И, Сириус, – она повернулась к мужчине, – НИКОГДА не называй Квайетуса никаким именем кроме этого. Мы не одни в имении. Здесь Энни и другие члены Ордена. Своим безответственным поведением ты подвергаешь его опасности, хотя предполагается, что ты взрослый!

Сириус изо всех сил сжал кулаки и не сказав ни слова, выскочил из комнаты, захлопнув дверь. Гарри повернулся к лестнице, собираясь вернуться к себе, но Гермиона коснулась его плеча, остановив:

– Квайетус, постой.

Его нога остановилась на полпути к ступенькам, плечи поникли:

– Что?

Гермиона подошла ближе.

– Сириус отчасти прав, ты знаешь, – неуверенно сказала она.

– Нет, – Гарри мотнул головой, но через секунду добавил. – Или не совсем. По крайней мере, не насчет Северуса, – он немного подумал. – Ты знаешь, я много думал об этом и понял, что его характер уже сформировался, когда это произошло. Любовь, которую он чувствовал в прошлом, влияет на него, даже если он не помнит о ней сейчас. Он просто запутался и … Мне кажется, он чувствует себя еще и немного униженным.

Гарри посмотрел прямо на девушку: – Ему нужен кто-то, понимаешь? Директор и главная Целительница думают, что я справлюсь с этой ситуацией. По крайней мере, я его предполагаемый сын, а не незнакомец. Даже если он не верит, что я его сын – и в этом он абсолютно прав, – горестная морщинка появилась в уголке его рта.

– Ты говорил с Дамблдором?

– Нет. Я разговаривал с Целительницей. Это она мне рассказала.

После этого разговора Гарри старался проводить больше времени в своей комнате. Он был благодарен, что Гермиона прервала его стычку с Сириусом, потому что не хотел разочароваться в нем. А при таком безответственном отношении, которое продемонстрировал крестный, это было слишком легко. Так что Гарри решил держаться от него подальше, насколько возможно.

В последующие дни атмосфера не стала теплее: ни один из них не пытался начать разговор, даже на нейтральные темы и Гермионе приходилось разговаривать с ними по очереди о каких-нибудь отвлеченных вопросах.

Ей повезло: произошло два неожиданных события, которые можно было обсуждать. Временный Министр назначил дату официальных выборов – 30 августа. Сразу после этого волшебное сообщество пришло к согласию, которое стало еще крепче после начала суда над Малфоем-старшим.

Оба эти события интересовали Гарри. И кандидатура следующего министра, и результат суда над Малфоем играли определенную роль в их с Северусом дальнейшей жизни, не говоря уже об их важности в ситуации открытой войны.

Летом произошло много нападений Пожирателей Смерти. Большинство было неожиданными для Дамблдора и Патила – теперь, когда ни у Министерства, ни у Дамблдора не было шпиона во внутреннем круге сторонников Волдеморта после раскрытия Северуса. А Гарри, из-за постоянной боли, сопровождающей его видения, мог уловить лишь обрывки полезной информации. Так что пока потери светлой стороны были велики: число жертв, включая магглов, превысило две сотни.

Поиск по сайту: