КОСМОГОНИЧЕСКИЕ МИФЫ

Космогонические мифы - мифы о происхождении мира и вселенной.

Космогонические мифы, как правило делятся на две группы:

Очень часто эти мотивы сочетаются в одном мифе: подробное описание первоначального состояния завершается подробным рассказом об обстоятельствах творения Вселенной.

Антропогонические мифы являются составной частью мифов космогонических. Согласно многим мифам, человек сотворяется из самых разнообразных материалов: орехов, дерева, праха, глины. Чаще всего, творец создает сначала мужчину, потом женщину. Первый человек обычно наделен даром бессмертия, но он утрачивает его и становится у истоков смертного человечества

(таков библейский Адам, вкусивший плодов с древа познания добра и зла). У некоторых народов бытовало утверждение о происхождении человека от предка-животного (обезьяны, медведя, ворона, лебедя).

Переход от неорганизованного хаоса к упорядоченному космосу составляет основной внутренний смысл мифологии, содержащийся уже в архаичных мифах творения, где речь идет о происхождении не космоса в целом, а тех или иных животных, явлений природы, обычаев и т. п., то есть так или иначе, о достижении природной и социальной упорядоченности.

К. м. часто начинаются с описания того, что предшествовало творению, то есть небытия, как правило, уподобленного хаосу. Тексты этого рода в самых разных традициях отличаются исключительным единообразием: описывающий состояние до творения помещает себя в эпоху, когда космос и все его части уже созданы. Таким образом, описание поэтапного возникновения и развития космоса даётся из точки, являющейся итогом восстанавливаемого процесса развития мироздания, который представляется чем-то, что не может быть превзойдено в дальнейшем, но может продолжаться во времени или даже быть перечёркнутым в случае космической катастрофы. При этом описание хаоса на языке упорядоченного космоса предполагает серию негативных положений относительно основных элементов космического устройства. Например: «Не существовало еще небо и не существовала земля. Не было еще ни почвы, ни змей в этом месте. Я сотворил их там из Нуна, из небытия. Не нашел я себе места, на которое я мог бы так встать…» (гелиопольская версия древнеегипетского мифа творения); «Это — рассказ о том, как все было в состоянии неизвестности, все холодное, все в молчании; все бездвижное, тихое; и пространство неба было пусто… Не было ни человека, ни животного, ни птиц, рыб, крабов, деревьев, камней, пещер, ущелий, трав, не было лесов… Не было еще ничего соединенного…, не было ничего, что могло бы двигаться… Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь существование…» («Пополь-Вух», Центральная Америка). Сходная картина представлена в скандинавской, ведийской, шумерской, аккадской, иудаистической, греческой, сибирских, полинезийских и многих других мифологиях.

Тексты другого рода, напротив, не акцентируют внимания на эпохе до творения, а непосредственно начинаются с серии утверждений о последовательном сотворении частей мироздания (хотя подобное описание может включаться и в К. м. первого типа). Элементы, или стихии, — как правило, огонь, вода, земля, воздух, к которым иногда добавляется пятая стихия, условно соответствующая эфиру, — образуют первичный материал для строительства космоса (ср. в мифологиях индейцев Северной Америки, ведийской; возможны модификации, как в скандинавской мифологии, где мир возникает от взаимодействия огня и воды с холодом). Смешанные и неразделимые в хаосе, они разъединяются и «очищаются». К числу основных космогонических актов относятся, кроме того: установление космического пространства [разъединение неба и земли; формирование трёх космических зон (ср. три шага Вишну) и т. п.]; создание (установление) космической опоры (ср., например, сотворение первой тверди среди первоначального океана, специализированных вариантов опоры — мировой горы, мирового дерева и т. п., или укрепление на небе солнца, например Индрой); посредничество в пределах созданного космического пространства между космическими зонами (осуществляемое богами, нисходящими на землю или в подземное царство, жрецами, шаманами, иногда даже отдельными непосвященными, попадающими на небо или спускающимися в преисподнюю); наполнение пространства [божеством (например, Индрой), элементами-стихиями, конкретными объектами (ландшафт, люди, растения, животные), абстрактными сущностями (космические ткань, дым, тень и т. п.)]; сведение всего сущего к единому и выведение всего из единого (ср. мотив золотого зародыша, мирового яйца, первоэлемента, с одной стороны, и мифологический образ вселенной как единого божества, с другой) и т. д. В своей совокупности эти акты представляют как космогонический процесс, так и его результат — сотворенный космос, его состав и параметры.

В идеальной схеме оба эти варианта сводятся к одному, имеющему примерно следующий вид: «один объект на первом шаге порождает два объекта» — «два объекта на втором шаге порождают три объекта» — «три объекта на третьем шаге…» и т. д. (такая форма находит подтверждение в безразличии к размежеванию количественной и порядковой функции чисел в ряде архаичных культур, например в китайской традиции). Указанная структура основана на мифопоэтической логике схем порождения, зафиксированных во многих мифах творения.

Ср., например, гелиопольскую версию: (см. схему) или шумерскую, где Намму, праматерь всего сущего, порождает гору, на которой обитали Ан (небо) и Ки (земля); они порождают Энлиля, хозяина земли, основателя Ниппура. В наиболее полном виде подобная схема представлена в начале кн. Бытия: «И сказал бог: да будет свет… и отделил бог свет от тьмы. И назвал бог свет днем, а тьму ночью…: день один. — И сказал бог: да будет твердь посреди воды… И создал бог твердь; и отделил воду… И назвал бог твердь небом…: день вторый…» и т. д. вплоть до седьмого дня; в исходной ситуации «земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною». Подобным же образом, но без числового упорядочения построена гераклеопольская версия мифа о сотворении мира, где объекты появляются в следующем порядке: небо и земля; воздух; растения, животные, птицы и рыбы; свет; молельня; князья… Подобные схемы определяют К. м. и в традициях, не прошедших через стадию литературной обработки. Так, широко распространённый в Евразии и Северной Америке К. м., в котором творцом мира выступает гагара, строится в соответствии с принципом: ныряет в море одна птица и остаётся там один день. Потом ныряют две птицы и остаются там два дня… Наконец, ныряют в море семь птиц и остаются там семь дней, в результате чего был сотворён мир. Таково строение К. м. в отношении последовательности этапов творения и содержания каждого из них. В целом К. м. соответствуют сюжетной схеме, в которой движение осуществляется в следующих направлениях: от прошлого к настоящему, от божественного к человеческому, от космического и природного к культурному и социальному, то есть от внешнего и далёкого к внутреннему и близкому.

Для типологии К. м. существен ещё ряд параметров. Один из них связан с ответом на вопрос «как произошло творение?». «Нулевое» значение этого параметра — ответ «так и было» (без каких-либо мотивировок и объяснений). Происхождение космоса или его частей часто предстаёт как: превращение тех или иных объектов в другие [австралийские тотемные предки, совершив свой маршрут и «утомившись», спонтанно превращаются в скалы, холмы, деревья, животных; ср. спонтанное творение вселенной в результате эволюции, как в гимне творения в «Ригведе», аналогичный мотив в океанийских мифах (на Гавайях), мифах нганасанов и т. п.]; пространственное перемещение, добывание или похищение у первоначальных хранителей (гагара, утка, нырок, черепаха и т. п. добывают грязь или ил, из которых возникает мир, со дна первозданного океана, как в мифах народов Сибири, бурят, американских индейцев и др.); изготовление демиургом или богом-творцом (наиболее типичный пример — библейская космогония, где бог с самого начала выступает как единственный творец и мироустроитель, и все стадии творения — «шестидневье» — суть акты его творческой воли; в религиях Востока — маздеизме, манихействе, богомильстве — образ творца двоится: добрый и мудрый творец создаёт всё хорошее, полезное для человека, а его злой соперник — вредное и дурное). Широко распространён мотив биологического порождения космических объектов, богов и людей творцом [космогонический процесс часто предстаёт при этом как цепь рождений богов, моделирующих те или иные природные объекты, и нередко связан в этом случае со сменой поколений богов и борьбой между ними, как в аккадской, западносемитской, хетто-хурритской, греческой мифологиях]. Порождение осуществляется часто каким-либо необыкновенным способом: из частей тела творца [иногда сам творец при этом исчезает, превращается, гибнет — приносит себя в жертву или его убивают другие боги, путём изрыгания [егип. Атум, проглатывающий собственное семя и изрыгающий Шу и Тефнут; ср. творение из слюны и др.] и нередко предстаёт как своеобразное извлечение объектов божеством из себя. Физическому порождению очень близко порождение предметов путём их словесного называния. Перечисленные способы творения («порождение» в широком смысле слова) воспринимаются как эквивалентные, они часто сочетаются друг с другом или переходят один в другой.

Два других типологических параметра К. м. представляют крайние точки эпохи творения, то есть её начало и её конец. На уровне мифологических персонажей им соответствуют творец и тварь, среди которых последнее звено в цепи творения — человек; о его происхождении повествуют антропогонические мифы как составная часть К. м.; с сотворением человека вместе с тем открывается уже другая серия мифов, связанная с человеческими деяниями, с достижениями и завоеваниями культурного героя (обычно уже в узкоземном масштабе) вплоть до рубежа мифического времени.

Творец (если он вообще существует в данной космогонической традиции) как некое первое существо может иметь божественную космическую природу; ср. мотивы (в порядке уменьшения степени космичности): «высший бог» (Темаукль, или «тот, что наверху», «один на небе», создатель неба и земли, о котором говорят, что не было времени, когда бы Темаукля не было, в мифах индейцев Огненной Земли); «первый бог», создавший мир и в дальнейшем редко вмешивающийся в дела людей («праздный бог»), возникший из первородного хаоса или океана или нашедший сам себя (обнаруживший себя в пустоте и безвидности), «делатель земли»; «космические родители» — небо-отец и земля-мать (иногда речь идёт о двух началах: мужском, идущем от неба, и женском, идущем от земли, которые, сливаясь, порождают отца и мать, находящихся между небом и землёй), небо-мать и земля-отец, солнце-отец и луна-мать.

Творец, обладающий человеческой природой (во всяком случае, более близкой к ней, чем к божественной; на грани того и другого — демиург) — это первочеловек, культурный герой, основатель данной культурной традиции; часто — мужской и женский творцы (Идзанаки и Идзанами у японцев). Творец иногда имеет облик животного: ворон, койот, корова, ящерица, червь (ср. участие змея в сотворении мира), гагара и т. п.

Таким образом, по трём перечисленным параметрам К. м. отвечает схеме типа «Некто сотворил неким образом нечто (некоего)».

Теперь немного конкретнее о греческих космогонических мифах.

Космогонические мифы древней Греции тесно связаны с теогоническими (мифами о происхождении богов). Поскольку зачастую греческие бог и богиня отождествляются или ассоциируются либо с космическим явлением, материалом (Гея-Земля, Небо-Уран, Никта-ночь, Мрак – Эреб, Свет-Эфир) либо с природным или социальным явлением (Мом – злословие, Афина – богиня Войны, Танатос - смерть). Как такового творца в греческой мифологии нет. Все приходит в действии от силы Эроса. Эрос -извечная, существовавшая всегда сила влечения. Этим же словом греки называли божка, сопутствовавшего богине любви Афродите, но Эрос, стоявший в начале мироздания, исключает то, что понимается самим Гесиодом под словом "любовь": "Девичий шепот любовный, улыбки и смех и обманы, сладкая нега любви и пьянящая радость объятий". Он исключает какое бы то ни было чувство - было бы странным представить себе, что метеорит, летящий к земле, направляется силой любви. Эрос - это то, что мы назвали бы силой тяготения, существующей в мировом пространстве как закон. И эта сила приводит в движение и Хаос, и Землю. Сотворение новых поколений богов происходит биологическим способом совокупления богов. Именно поэтому в греческой мифологии первичным материям присваиваются женское и мужское начало. Часто можно встретить в греческой мифологии совокуплении матери с сыном и порождение потомства. Также часто можно встретить непорочное зачатие и рождение через разные части тела богинь и богов. Например, Афина появилась и головы Зевса, а Гера в отместку Зевсу рождает без мужа Гефеста. Богам в греческой мифологии приписываются абсолютно человеческие переживания и свойства. Они впадают в отчаяние, горюют, мстят, гневаются, радуются и особенно чутко матери относятся к своим детям. Мифология часто отражает и повторяет различные стороны жизни человека, с одной стороны подчеркивая происхождение человека от богов, с другой стороны, показывая рождение этой картины сотворения мира в умах греческих людей. Самым распространенным и обширным описанием мифа об упорядочении космоса и о происхождении богов можно считать «Теогонию» Гесиода. Как и в космогонических мифах других народов он ведет повествование из времени уже сложившегося космоса. И в отличие от героических мифов Гомера, который не ставил под сомнение реальность описываемых им событий, Гесиод пишет Теогонию именно как миф, поведанный ему музами Геликона. Причем музы говорят: «Много умеем мы лжи рассказать за чистейшую правду. Если, однако, хотим, то и правду рассказывать можем!». То есть устами муз Гесиод поясняет: то, что он описывает, может быть и ложью. Развитие событий происходит от сотворения мира из хаоса до описания жизни богов второго поколения. В Теогонии, как и ожидалось, не описывается миф о сотворении человека. Однако в целом, антропогонические мифы очень тесно связаны с космогоническими и теогоническими и их часто включают в состав космогонических, так как человек тоже является частью вселенной.

Поиск по сайту: