ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Эльза лежит на диване в халате, с повязкой на голове, ест конфеты из коробки. Смотрит на наручные часы. Звонок в дверь. Эльза поспешно сует коробку под диван, встает и, охая, идет к двери. По дороге выдергивает из зарядки электрошокер, прячет его в декольте. Распахивает дверь. Заходит шатен в белом халате с чемоданчиком, с фонендоскопом на шее.

ВРАЧ. Врача вызывали?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Два часа назад!

ВРАЧ. Что вы говорите? Неужели я так долго ехал? (Эльза, кряхтя, идет к дивану, ложится.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. За два часа я могла тысячу раз умереть!

ВРАЧ. Ну не умерли же. Пробки на дорогах. (Ставит чемоданчик на стол, садится на стул возле дивана.) На что жалуемся?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(держась за сердце) На Верку.

ВРАЧ. Верка – это какой орган?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вредный и незамужний. Периодически он сбегает на крышу, а сегодня так вообще в Найроби усвистал.

ВРАЧ. Понятно. Давайте, измерим давление. (Достает из чемодана тонометр. Измеряет Эльзе давление). Ну, не знаю. Может, Верка – орган вредный и незамужний, но на вашем давлении это никак не сказывается. С таким давлением можно на подводной лодке служить.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вы бы еще три часа ехали, у меня бы и пульса не было. А без пульса меня куда угодно служить возьмут, хоть в мавзолей.

Врач молча достает лекарство, набирает в шприц.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что это?

ВРАЧ. Успокоительное. Должен же я хоть как-то полечить вас от Верки, зря что ли два часа ехал? Ягодицу обнажаем.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что-о? (Врач склоняется над ней со шприцем.) ВРАЧ. Вам что, уколы никогда в жизни не ставили?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(запахивая халат на груди) Не прикасайтесь ко мне! ВРАЧ .(отходя) У-у, как все запущено... (Прячет шприц в чемодан и берет резиновый жгут. Эльза, выхватив электрошокер, лупит врача по голове. Слышится треск электрического разряда, врач падает на пол. Эльза опускается рядом с ним на колени, берет жгут, рассматривает его). ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(ворчит) Ягодицу ему обнажить! Еле спаслась... (Поясом от халата связывает врачу руки. Примеривает жгут себе на шею, подходит к зеркалу и рассматривает себя, делая страшную рожу и высовывая язык. В кармане белого халата врача звонит телефон. Эльза воровато достает его и отвечает на звонок.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Алло? Нет, это не Паша, это его... жертва. Да, жертва, а вы кто? Мама?! С инсультом?! О, господи, конечно, сейчас спрошу! (хлопает врача по щекам) Паша, ваша мама не может найти лекарство! (Врач что-то невнятно бормочет.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (в трубку) Он говорит, что лекарство в верхнем ящике кухонного стола. Нужно выпить две таблетки после еды! Пожалуйста. (Нажимает отбой, крестится телефоном и сует его в карман белого халата врача) Кажется, я опять промахнулась. (Развязывает руки врачу и шлёпает его по щекам.)У маньяка не может быть мамы с инсультом... Простите меня. Просто этот жгут... (сдергивает с шеи резиновый жгут, растягивает его) Этот жгут навевает такие жуткие мысли! (Врач озирается по сторонам и держится за затылок.)

ВРАЧ. Что это было?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Разряд. Электрический.

ВРАЧ. Откуда он взялся?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Верка... Подзарядила электрошокер перед тем, как свалить в Найроби. Простите.

ВРАЧ. Устал я от вашей Верки. (С трудом поднимается. Берет шприц и ставит себе укол в руку).

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Простите, я думала, вы хотите меня задушить. По городу ходит маньяк, который под видом врача душит одиноких пожилых женщин.

ВРАЧ.(обмахиваясь газетой) Вас, пожалуй, задушишь... Я, пожалуй, пойду... (Берет чемоданчик, но, пошатнувшись, падает на диван).

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что? Плохо?

ВРАЧ. Нехорошо. (трет виски) Какая глупость принять меня за маньяка! У меня мама старенькая, кандидатская на носу, внебрачный сын, приемная дочь и кошка Муська беременная. Какая глупость!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.А зачем вы достали резиновый жгут?

ВРАЧ. Черт его знает... Я всегда его достаю.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. На вас не написано, что у вас мама, дети и кошка... Налить вам?

ВРАЧ.(оживляясь) Чего?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Есть виски, коньяк, мартини и яблочный сок. ВРАЧ. Яблочный сок. С мартини, виски и коньяком. (Эльза бежит на кухню, мешает коктейль, гремя бутылками.)

ВРАЧ.(кивая на Нельсона) Это ваша бабушка вышивала?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Откуда вы знаете?

ВРАЧ. У мамы дома висит точно такой же Суворов. Ей бабка в наследство оставила. Тогда было модно вышивать полководцев.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(кидая в стаканы лед) Я зову его Нельсон.

ВРАЧ. Что вы говорите?! (берет тонометр, меряет себе давление) А моль его ест?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Еще как! Я его штопаю. Нитками мулине.(приносит коктейли)

ВРАЧ. Что вы говорите! Надо маме сказать. (снимает тонометр)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(кивнув на тонометр) Ну как?

ВРАЧ. Для экспоната мавзолея просто отлично.(Врач берет коктейль, тянет его через соломинку. Эльза садится в кресло напротив и тоже тянет коктейль.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Никогда не пила яблочный сок с мартини, виски и коньяком.

ВРАЧ. Я тоже. Бодрящий напиток, особенно после разряда в сто пятьдесят вольт. Скажите, ваша Вера надолго улетела в Найроби? Хотелось бы взглянуть на нее с профессиональной точки зрения.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. С профессиональной точки зрения Верка выглядит просто отлично... (роется в журналах на столе) Черт, да где же ее фотография? Достает из фотоальбома новую фотографию, протягивает врачу. Врач смотрит, выпучив глаза.

ВРАЧ. Это не женщина. Это икона. Мне даже не хочется ее диагностировать.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вот, вот! У Верки клиническое одиночествао и комплекс неполноценности на почве неразделенной любви.

ВРАЧ. У такой красивой девушки была неразделенная любовь? Никогда не поверю.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. У нее было три неразделенных любви. Четвертую я зарубила в самом зачатке.

ВРАЧ. Что вы говорите! (смотрит на фотографию) Никогда не поверю. ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Первый раз Верочка влюбилась в шестнадцать лет. В своего одноклассника, представляете? Его звали Миша. У него папа был дипломат, мама актриса, а он – разгильдяй разгильдяем. Хулиганил так, что учителя увольнялись, а инспектора по делам несовершеннолетних махнули на него рукой из-за влиятельного папы и знаменитой мамы. Верка с ума по нему сходила – ночи не спала, экзамены завалила, а он...

ВРАЧ. Только не говорите, что влюбился в другую девчонку.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Завел шашни с учительницей физкультуры. Верка в ванной закрылась и таблеток наглоталась.(всхлипывает и вытирает глаза подолом халата)

ВРАЧ. Откачали?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Таблетки оказались активированным углем. Пятнадцать таблеток не нанесли молодому организму никакого вреда. Верка в таблетках-то – ни бум-бум! Думала, чем чернее, тем вреднее.

ВРАЧ. (потягивая коктейль) При некоторых заболеваниях активированный уголь может привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до летального исхода.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Значит, у Верки не было такого заболевания. Зато через пять лет она влюбилась в телохранителя испанского короля.

ВРАЧ. Господи, где же она нашла-то его?!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Нашла вот... Поехала в Мадрид по какому-то там обмену и нашла! Ну хоть бы в короля влюбилась, и то шансов бы больше было! А телохранитель с Веркой поколбасился две недели и... выбрал карьеру. Верка домой вернулась, в ванной закрылась и таблеток наглоталась. ВРАЧ. Откачали?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Таблетки оказались поливитаминами. Пятнадцать таблеток не нанесли молодому организму никакого вреда. Верка в таблетках-то – ни бум-бум! Думала, чем краснее, тем вреднее.

ВРАЧ. (качает головой, потягивая коктейль) Переизбыток витаминов в организме может привести к непредсказуемым последствиям. Вплоть до летального исхода.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Не получилось у Верки такого исхода. Она только чесалась очень сильно и икала две недели даже во сне. Через год снова влюбилась. В кого бы вы думали?

ВРАЧ. Боюсь даже предположить.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. В известного артиста, не буду называть его имени. Она к нему на все премьеры в театр бегала, ну и добегалась. Он от Веркиной любви не отказывался, но женился на коллеге.

ВРАЧ. И Верка, как водится, в ванной заперлась?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Да. И напилась в зюзю. Еле откачали. Когда она влюбилась в нефтяного магната, я, если честно, испугалась. У магната семья, дети, внуки, да и лет ему... Год-два и, глядишь, помрет от сердечного приступа. Я потихоньку магнату тому позвонила и попросила его от Верки отстать. Сказала, что у нее восемь внебрачных детей и диагноз...(наклонившись, шепчет что-то врачу на ухо) ВРАЧ.(поперхнувшись) Жестоко.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Зато эффективно. Магнат Верке «Мерседес» на крышу скинул, и сделал ноги. Куда-то на острова вместе с семьей укатил, подальше от ответственности. Все бы хорошо, но Верка с тех пор перестала запираться в ванной. Она ни в кого не влюбляется! Столько приличных молодых людей вокруг, а она вдруг стала изображать из себя хищницу! Мол, мужик без миллиарда долларов – не мужик. Вот вы – приличный человек. У вас больная мама, дети, кандидатская на носу и кошка в положении. А миллиард у вас есть?

ВРАЧ. У меня нет даже тени от миллиарда...

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вот и я говорю, откуда у приличного человека миллиард? Столько денег может быть только у афериста и проходимца. Скажите, вы бы женились на моей Верке?

ВРАЧ. Боюсь, я женат...

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Жаль! Мои внуки были бы Павловичами! О лучшем я и мечтать не могла.

ВРАЧ. У меня никогда не было такой приятной больной.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. А у меня – такого правильного врача! Может, разведетсь со своей женой и женитесь на моей Верке? (Портьеры на окне неожиданно раздвигаются, из-за них выходит Вера в длинном вечернем платье. У нее туфли на шпильках и высокая прическа.)

ВЕРА. Так. Все, хватит. Мне надоел этот цирк!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(потрясенно) Вера?.. Ты не в Найроби?.. (Врач, явно смутившись, вставляет фонендоскоп в уши и начинает слушать Эльзу Григорьевну).

ВРАЧ. Дышите, больная. Не дышите.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(орет) Что это значит, Вера?!

ВРАЧ. Не орите... Орите.

ВЕРА. Это значит, что я не могу никуда уехать, пока ты ловишь маньяка, выдаешь меня замуж за первого встречного и завоевываешь титул женщины года!!! Я не могу никуда уехать, потому что за тобой нужен глаз да глаз! (протискивается между врачом и Эльзой. Тот прикладывает фонендоскоп к груди Веры.)

ВРАЧ. Дышите, больная. Не дышите...

ВЕРА. (хватает фонендоскоп и орет в него) Так вы женитесь на мне или нет?! (Врач, откинутый на диван звуковой волной, бормочет.)

ВРАЧ. Если вы так настаиваете... (Вынимает фонендоскоп из ушей, трясет головой. Вера начинает носиться по комнате.)

ВЕРА. Я готова выйти замуж хоть за маньяка, лишь бы от меня все отвязались! Все!

ВРАЧ. Боюсь, от моей любви вам опять придется запереться в ванной и пить таблетки. Я не подарок – у меня мама после инсульта, жена, диссертация, кошка, куча амбиций и еще больше комплексов. Единственная моя положительная сторона – я разбираюсь в таблетках и смогу подсказать... ВЕРА. Вон отсюда. Здесь все здоровы и в вас не нуждаются. (Врач встает, откланивается, целует Эльзе руку, отдает Вере честь и, чеканя шаг, выходит за дверь.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Лучше бы ты улетела на юг. Скажи, зачем ты так вырядилась?

ВЕРА. Чтобы повеситься. (Уходит, стуча каблуками. Эльза бежит за ней.) ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вера! В ванной очень слабый шланг! Он не выдержит твоего веса! Вера! Хочешь, я сама выйду замуж? Маньяка пусть ловит милиция, а женщиной года – хрен с ней – пусть станет Марго! Не трогай шланг, Вера!

Затемнение.

СЦЕНА ВТОРАЯ Ночь. Крыша. Светит луна, освещая чердачное окно. Орут коты. В «Мерседесе», положив голову на руль, сидит Вера. Она плачет, спина ее вздрагивает. На ней вечернее платье, высокая прическа, туфли на шпильках... Окно машины открыто.

ГОЛОС СОСЕДА. Эльза Григорьевна, у вас соль есть?

ГОЛОС ЭЛЬЗЫ. У меня только соль и есть! Заходите, голубчик! Заодно и кран мне почините.

ГОЛОС СОСЕДКИ. Эльза Григорьевна, а почему вы уже два часа не спрашиваете, где Вера?

ГОЛОС ЭЛЬЗЫ. Потому что мне наплевать, где она! А где она?!

ГОЛОСА СОСЕДЕЙ. (хором) На крыше! Вера плачет сильнее, ее плечи трясутся. Чердачное окно открывается, на крышу вылезает высокий брюнет в спецодежде и с чемоданчиком. Он подходит к «Мерседесу» и легонько стучит по его крыше.

АВТОМЕХАНИК. Автомеханика вызывали? (Вера вздрагивает и протяжно визжит. Автомеханик, морщась, затыкает уши. Вера замолкает.) АВТОМЕХАНИК. Всё?

ВЕРА. Да.

АВТОМЕХАНИК. Тогда давайте сначала. Автомеханика вызывали?

ВЕРА. (стуча зубами от страха) Ночью? На крышу? Конечно, вызывала. У меня дворники не работают. Вот, включаю, а они не работают! АВТОМЕХАНИК. Пустите, пожалуйста. (Вера лезет на заднее сиденье. Автомеханик садится за руль и включает дворники, которые мягко скользят по стеклу. Вера панически шарит под сиденьем)

АВТОМЕХАНИК. Вы включали дальний свет. А дворники включаются вот здесь.

ВЕРА. (замерев в полусогнутом положении) Да? А я-то думаю, почему соседняя крыша так хорошо освещается, когда я включаю дворники... (Автомеханик, обернувшись, задумчиво смотрит на нее.)

АВТОМЕХАНИК. Скажите, а зачем вам на крыше дворники?

ВЕРА. Когда идет дождь, ничего не видно.

АВТОМЕХАНИК. Странно. Я думал, дворники нужны, чтобы видеть дорогу. (Вера вдруг выхватывает из-под сиденья огнетушитель и с визгом пускает белую струю в лицо автомеханику. Автомеханик сидит, зажмурившись, пока пена в огнетушителе не заканчивается, а Вера не перестает визжать).

АВТОМЕХАНИК. Всё?

ВЕРА. Не знаю. Если вздумаете меня душить, я включу сигнализацию. АВТОМЕХАНИК. Что вы говорите? Вы знаете, как ее включать? (Вера визжит. Автомеханик затыкает уши.)

ГОЛОС ЭЛЬЗЫ. Верка, вернись домой! Это неприлично – орать ночью на крыше, пугаясь каждой тени от кошки!

ГОЛОС СОСЕДА. Вернись, Верка... Вера перестает орать и выхватывает из-под сиденья бейсбольную биту.

АВТОМЕХАНИК.(вытирая пену с лица) С чего вы взяли, что я буду вас душить?

ВЕРА. С того, что автомеханики ночью не ходят по крышам. Скажите, кто вас вызвал?

АВТОМЕХАНИК.(грустно) Никто. Я сам вызвался.

ВЕРА. Вот видите! (замахивается битой) Уходите, или... АВТОМЕХАНИК.(снова рукой вытирая пену) Верка, неужели ты меня не узнала? (Вера, замерев с битой в руке, внимательно всматривается в его лицо).

АВТОМЕХАНИК. Ты второй раз меня не узнала. Первый – когда за ноги выволокла в подъезд из квартиры. Я тогда электриком был… (Вера взвизгивает, но зажимает себе рот рукой, роняя биту.)

ВЕРА. Мишка? Ты? Ты?! Нет, не может быть, это не ты...

МИША. Я. Это я, Верунь, семнадцать лет спустя.

ВЕРА. Господи, как я любила тебя...

МИША. А я тебя. Ты была моя первая и единственная любовь.

ВЕРА. Но...

МИША. Не говори ничего. Ты же помнишь, каким я был. Папа в командировках, мама на гастролях, а я самоутверждался. А как может самоутверждаться семнадцатилетний пацан? Только невооброзимыми выходками, хамством и романом с учительницей. Я поспорил с пацанами на ящик пива и блок сигарет, что поцелую Наталью Ивановну в спортзале. ВЕРА.(хватая биту) Что у тебя с ней было?!

МИША. (закрываясь руками) Ничего. Только полез целоваться, а тут пацаны заржали, они в раздевалке прятались. А еще завуч прибежала, застукала всех – меня, пацанов в раздевалке и Наталью Ивановну. Она тогда с мужем поругалась и готова была отомстить ему с первым встречным. Баловство это было. Детство и баловство. А любил я только тебя, Верка. Но ты была неприступная, как скала. Я и взглянуть в твою сторону боялся. ВЕРА.(опуская биту) Я отравилась из-за тебя, урод.

МИША. Таблетки оказались просрочены?

ВЕРА. Хорошие были таблетки. Но недостаточно ядовитые. Зато я поняла, что любовь – это отвратительная зависимость, которая лечится только радикальными способами, желательно с летальным исходом. МИША.(закрывая лицо руками) Если б я знал!

ВЕРА. То что?

МИША. Как – что?! Я не стал бы самоутверждаться, целуясь с Натальей Ивановной! Я окончил бы школу с золотой медалью, поступил в институт и сделал бы тебе предложение.

ВЕРА. Так сделай его сейчас.

МИША. Что?

ВЕРА. Предложение!

МИША. Ты все еще любишь меня?

ВЕРА. Я же не сказала, что соглашусь. Ты сделай, а я хоть на секунду почувствую, что страдала не зря.

МИША.(торжественно) Хорошо, я делаю тебе предложение.

ВЕРА.(строго) Предложение чего?

МИША. Руки, ноги, печенки, селезенки и исключительно крепкого желудка. А если серьезно, давай погуляем по крыше!

ВЕРА. Давай! (Миша выходит из «Мерседеса», открывает заднюю дверь, подает Вере руку. Вера выходит. Миша берет чемодан и распахивает его. Вместо инструментов там – орхидеи.)

ВЕРА. Что это?

МИША. Когда я их покупал, мне сказали, что это изысканные и дорогие цветы.

ВЕРА. (берет букет) Орхидеи? Мне?

МИША.В качестве компенсации за недостаточно ядовитые таблетки. ВЕРА.(прижимая букет к груди) Спасибо. Так мы гуляем по крыше? (Берет Мишу под руку. Они медленно идут на фоне луны, словно влюбленная парочка.)

ВЕРА. Скажи, как ты тут оказался ночью, с цветами, да еще через семнадцать лет?!

МИША. Проследил за тобой в прошлый раз и решил, что тебе непременно понадобится автомеханик. С такой-то тачкой! В таком-то месте!

ВЕРА. Но в прошлый раз ты был электриком!

МИША. А я и с машинами на ты. Особенно с новыми «Мерседесами».

ВЕРА. (резко останавливаясь) Ты женат?

МИША. Трижды холост. Женитьба оказалась самой трудной сделкой в моем бизнесе. (Вера берет его под руку, они снова идут.)

ВЕРА. В бизнесе? Ты же электрик.(хохочет)

МИША. Только в свободное от работы время.

ВЕРА. А в несвободное?

МИША. У меня кафе-кондитерская на Тверской и еще в нескольких не менее проходимых местах.

ВЕРА. (останавливаясь) Очень убедительно! Хозяин кафе, подрабатывающий электирком и автомехаником.

МИША. Не менее убедительно, чем «Мерседес» на крыше, и мы, целующиеся под луной...

ВЕРА. Ты не ошибся насчет последнего?

МИША. Вон луна, а вот мы. Что нам мешает поцеловаться?

ВЕРА. Всё. Наш возраст, наш опыт и Наталья Ивановна.

МИША. К чёрту Наталью Ивановну, опыт – химера, а возраст – понятие относительное. Давай плюнем на всё и представим, что нам по семнадцать лет.

ВЕРА. Давай... (Целуются. Орут бродячие коты. Луна в небе подмигивает) МИША. Так ты согласна заполучить мои руки, ноги, печенку, селезенку и исключительно крепкий желудок в бессрочное личное пользование? (Вера хочет что-то сказать, но он закрывает ей рот.) Если ты скажешь «Нет», я сброшусь с крыши.

ВЕРА. Нет.

Миша подходит к краю крыши и смотрит вниз.

МИША. Какой этаж?

ВЕРА. Десятый.

МИША. Прощай.

ВЕРА. (нюхая орхидеи) Прощай.(Миша готовится к прыжку, размахивая руками. Резко останавливается и оглядывается.)

МИША. Нет, тебе совсем не жалко меня?

ВЕРА. Ты упади, а там видно будет, жалко мне тебя или нет. (Миша готовится к прыжку, размахивая руками. Орут бродячие коты. Вера нюхает орхидеи.) А впрочем, я согласна.

МИША.(замирая) Что?

ВЕРА. Я согласна заключить с тобой сделку под названием «брак по любви», но только если ты принесешь мне справку о смерти Натальи Ивановны. МИША. (бросаясь к ней в ноги) Я принесу! Я принесу даже саму Наталью Ивановну с признаками насильственной смерти!!!

ВЕРА. Так все-таки ты маньяк...

МИША.Всех времен и народов... (Танцуют. Луна выглядывает из-за тучи. Вопли бродячих котов переходят в приятную музыку. Чердачное окно открывается, на крышу вылезает Эльза в брючном костюме и неизменной шали.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (бормочет) Вера, я тут подумала, что нам совершенно нельзя ругаться. Вдруг я помру, неровен час – с такими-от анализами! – а ты будешь винить себя в моей смерти. Черт с ним, с замужеством, живи, как хочешь, только я должна завещать тебе...(замирает, видя целующихся Веру и Мишу)

ВЕРА.(отрываясь от поцелуя) Эльза, это Миша. Я выхожу за него замуж. ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.А... э...

ВЕРА. Не волнуйся, он очень приличный человек! У него кафе-кондитерские на Тверской и еще в нескольких не менее проходимых местах.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (орет) Он врет! Он всем девушкам врет, что у него кафе на Тверской, а на самом деле он простой кондитер! Все, что он умеет в жизни, это готовить марципан и шоколадный велюр! Он неудачник, Вера! ВЕРА. Не узнаю тебя. По-моему, все неудачники для тебя – приличные люди. По-моему, ты готова была выдать меня замуж даже за дворника. ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Но не за кондитера, Вера! Только не за кондитера! Ты будешь толстой и бедной.

ВЕРА. Я люблю его. С шестнадцати лет. Мне плевать, кондитер он или владелец кафе. Я сама хорошо зарабатываю.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (Мише) Вы знаете, что у нее семеро внебрачных детей, шизофрения и алкоголизм в анамнезе?

МИША. Мне плевать. Я люблю ее. С семнадцати лет.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Постойте...Вы – Миша? Хватается за сердце и присаживается на капот машины. Вы тот самый Миша, из-за которого Верка семнадцать лет назад уничтожила все запасы активированного угля в доме?

МИША .(переглядываясь с Верой) Смею надеяться, что я тот самый Миша. ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Подлец.

МИША. Абсолютно с вами согласен.

ВЕРА. (любуясь цветами) Бывший подлец.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (бормочет) Михайлович, Михайловна, Михайловичи... А что, хорошее отчество! (деловито прохаживается по крыше. Вера и Миша наблюдают за ней.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Ладно, я помогу вам, Миша, стать приличным человеком. (Вера и Миша удивленно переглядываются.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Я дам вам, Миша, миллиард долларов. (Вера стучит себя по лбу. Миша сочувственно ей кивает.)

МИША. Эльза Григорьевна, мне не нужны деньги. Дело в том, что я действительно хозяин сети очень популярных кафе-кондитерских. Я обеспеченный человек и ни в чем не нуждаюсь. Я с деньгами на ты.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Молчать! Голодранцы...

МИША. Если вы не верите мне, я могу доказать.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. У меня есть миллиард долларов, и я хочу завещать его вам. А то, неровен час, помру, не написав завещания.

МИША. Мне не нужны деньги!

ВЕРА. Молчи! Мне нужны. Эльза, откуда у тебя миллиард?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. От верблюда. Я тоже по молодости думала, что миллиардеры приличные люди. Но мой пятый муж по фамилии Кэмел оставил мне всего миллиард из пятнадцати! Остальное он завещал своим родственникам, Кэмелам. С тех пор я твердо уверена, что все миллиардеры – подонки.

ВЕРА.(потрясенно) Я ничего не знала о твоем пятом муже..

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Я не люблю о нем вспоминать. Итак, завтра же пишу завещание, а то помру, неровен час!

МИША. Мне не нужны... (Вера не дает ему договорить, закрывая ладонью рот. Миша возмущенно мычит. Музыка превращается в кошачьи вопли. Затемнение.)

ГОЛОС ЭЛЬЗЫ. Алё, нотариус? Мне нужно написать завещание! Не могли бы вы завтра приехать ко мне домой?

СЦЕНА ТРЕТЬЯ Квартира. Эльза возится возле раковины, пытаясь собрать разобранный кран. Вера лежит на диване и читает газету.

ВЕРА. Представляешь, его еще не поймали!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Кого?

ВЕРА. Маньяка! Вчера он задушил еще одну даму в возрасте, заявившись в дом под видом таксидермиста.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Кого?

ВЕРА. Таксидермист – это специалист, который делает чучела из животных. ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(возясь с краном) Господи, кто такую гадость на дом вызывает? Слышится грохот, кран распадается на запчасти.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вера, где Миша? Есть у нас мужик в доме или я за него?

ВЕРА. Ты за него. Миша работает.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Опять чинит выключатели вместо Гоши?

ВЕРА. Не говори ерунды. У него обмен опытом с каким-то французом. Вернее, обмен рецептами.(отбрасывает газету, садится на диване)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (ворчит) Опыт у него... Рецепты! Дома кран не работает, выключатель барахлит, я – практически при смерти, а у него француз!

ВЕРА. (прикрыв глаза, счастливо улыбается) Бухти, бухти! С тех пор, как у тебя появился миллиард, а у меня – Мишка, я нахожу, что жизнь прекрасна во всех ее проявлениях. (Вера встает, проходит на кухню, достает бутылку коньяка.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вера! Поставь коньяк! Ты мать!

ВЕРА. Чья?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Моих внучатых племянников! Моих дорогих Михайловичей! - Звенит звонок в дверь.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (пальцем указывая на дверь) Вот! Если это нотариус, и ты немедленно не поставишь бутылку на место, я завещаю свой миллиард приюту бездомных животных. (бежит открывать дверь) Вера с бутылкой прячется в шкаф. На пороге шатен в черном костюме, белой рубашке и галстуке. В руках у шатена черный дипломат.

НОТАРИУС. Нотариуса вызывали?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА .(недовольно) Помрешь три раза, пока вас дождешься. (Нотариус проходит в комнату и распологается за столом. Эльза садится напротив него, на диване. Нотариус, раскрывая дипломат, достает бумагу, ручку, печать и большую амбарную книгу.)

НОТАРИУС. Насколько я понял, вы смертельно больны и хотите написать завещание?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(заглядывая ему в глаза) Скажите, у вас какой гемоглобин?

НОТАРИУС. Понятия не имею.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Зато я имею. Моего гемоглобина хватит на команду таких хлюпиков, как вы, так что помирать я не собираюсь. Но завещание составить хочу, потому что это очень нецивилизованно – жить без завещания.

НОТАРИУС. (с усмешкой берет бумаги) Что завещать будем? Квартиру? Любимую кошку? Старинную вышивку? (кивает на Нельсона)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Миллиард долларов.

НОТАРИУС .(присвистнув) Солидно. И кто же счастливчик? (Из шкафа, где прячется Вера, слышится икание и возня).

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(громко) Приют бездомных животных.

НОТАРИУС. Ваш паспорт, пожалуйста. (Эльза придвигает ему паспорт.) НОТАРИУС. Так и запишем: «Я, Эльза Григорьевна Громушкина, завещаю миллиард долларов приюту бездомных...» (Неожиданно Нельсон срывается со стены и с грохотом падает на пол. Под ним – выключатель и метталическая дверца вмонтированного в стену сейфа.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(потрясенно) Этого не может быть... Он не может упасть...

НОТАРИУС. Простите за глупый вопрос – почему? Почему не может грохнуться старая вышивка, за которой вы прячете миллиард долларов? ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Это не старая вышивка, это Нельсон, глупый вы человек! Я сама лично прибивала его во-от такими гвоздями! (показывает размер гвозей)

НОТАРИУС. Так и запишем: «Гвозди были с большую щуку».

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (шепотом) Это знак!

НОТАРИУС. Какой?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (глядя на потолок) Не знаю. Моя бабушка хочет мне что-то сказать.

НОТАРИУС. Может, она намекает, что кроме бездомных животных у вас есть еще родственники? (возня в шкафу продолжает идти. Эльза молчит, уставившись на нотариуса).

НОТАРИУС.(трет себе лоб) Что, у меня на лице тоже какой-то знак?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Не двигайтесь... Почему у вас на руках мозоли? Вы... Вы не нотариус!

НОТАРИУС. (выхватывая из дипломата капроновый шнур) Ваша бабка права – завещать миллиард долларов блохастым тварям могут только такие мерзкие дуры, как вы! (Бросается к Эльзе, пытаясь накинуть ей веревку на шею. Из шкафа, путаясь в одежде, висящей на плечиках, вываливается Вера. Эльза, уворачиваясь от петли, хватает Нельсона и бьет им нотариуса по голове. Нельсон рвется посередине, нотариус падает на пол с портретом на шее. Эльза садится верхом на него и, вырвав капроновый шнур, с остервенением связывает ему руки. Подскакивает Вера, намахивается бутылкой на нотариуса. Нотариус визжит и брыкается.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(сидя верхом на нотариусе) Это он! Это он, Вера! ВЕРА. Кто?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Такси... дерми... Короче, та самая гадость, которую такие дуры, как я, вызывают на дом!

ВЕРА. Ты в этом уверена?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. А ты нет? Вера, свяжи ему ноги и вставь кляп в рот! Это маньяк! Ты видела его руки? На них мозоли! Скажи, разве у нотариусов бывают мозоли? Они бывают только у такси... таксидермистов! (Вера хватает с плиты турку и бьет ей нотариуса по лбу. Нотариус вырубается. Вера ставит турку на стол и отряхивает руки.)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.(качая головой) Это жестоко, Вера.

ВЕРА. Не так жестоко, как завещать миллиард долларов бродячим котам. ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Это была шутка, Вера! (Звонок в дверь.Вера бежит открывать. На пороге – Миша с огромным букетом роз.)

МИША. Жениха вызывали?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (продолжая сидеть на бездыханном нотариусе) Я никого больше не вызывала, Вера! Ни-ко-го!

ВЕРА. Зато я вызывала. (Берет букет и виснет на Мише).

ВЕРА. Я вызывала самого приличного в мире жениха!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Он приходит в себя! Вызывай милицию, Вера! И журналистов! Я женщина года-а-а-а-а-а!

Затемнение.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ На экране журнал «Гламур», где на обложке – улыбающаяся Эльза в бриллиантовом ожерелье. Внизу крупный заголовок «ЖЕНЩИНА ГОДА». Играет музыка, переходящая в кошачьи вопли

Поиск по сайту: