Вопрос. Гештальт-группы, психодрама, группы встреч

Гештальт – группы.

Задача гештальт-терапии состоит в том, чтобы стимулировать про­текание организмических процессов, естественных для каждого члена психокоррекционной группы. Долговременная цель группы заключается в достиже­нии каждым ее участником зрелости посредством отказа от непродуктивных форм поведения и перехода к новым. Каждый используемый руководителем группы технический прием должен направлять участников к достижению со­стояния полного функционирования и аутентичности. Всякий раз, когда руко­водитель настраивает членов группы на осознание процессов, которые происходят в их внешних и внутренних зонах, способность участников адекватно взаимодействовать с собой и со своим окружением возрастает. По мере роста способности к осознанию себя члены группы приобретают способность все бо­лее полно использовать естественные процессы для взаимодействия с окруже­нием и для отстранения от него. Для участников становятся возможными иден­тификация «незаконченных ситуаций» И эффективное разрешение связанных сними проблем. Сами гештальт-методы также представляют собой гештальт: каждый проводимый с их использованием эксперимент стимулирует организмические процессы и способствует достижению зрелости.

Руководитель группы определяет порядок и темпы ее работы. Для начала он может предложить участникам серию упражнений, которые фокусируют внимание на осознании текущего момента и на взаимодействии с окружением. После выполнения упражнений руководитель предлагает добровольцу из чис­ла участников занять место на «горячем стуле». Доброволец должен придержи­ваться принципа «здесь и теперь» и давать подробный отчет о том, что ему при этом удается сознавать. Руководитель никак не интерпретирует сказанное и не задает никаких вопросов, а просто следит за тем, что доброво­лец говорит, дабы удостовериться, что тот осознает свои эмоции и невербаль­ные проявления коммуникативных функций. Все в группе должны сосредото­читься на текущем моменте.

Для того чтобы добиться успеха в работе, руководитель сам должен при­держиваться принципа «здесь и теперь», а также быть аутентичным при вза­имодействии с членами группы. Потребность руководителя в поддержке или восхищении со стороны группы должна быть минимальной. Для достижения высокого уровня эффективности своей работы руководитель должен стремить­ся творчески применять упражнения гештальт-терапии и выбирать те из них, которые в наибольшей степени соответствуют актуальным потребностям чле­нов группы. Ниже приводятся пять описанных Капланом (Кар1ап, 1978) функ­ций гештальт-групп. Из-за различий в стилях работы руководителей они при­менимы не ко всем гештальт-группам [9; 15].

Группа может служить средством психологической поддержки участни­ков и средством его роста. В гештальт-группах, как и в любых других психокоррекционных группах, новые члены поначалу испытывают чувства одиночества, неуверенности и уязвимости. Вскоре им становится понятно, что в группе необходимы как «трудяги», расширяющие свою способность осознавать себя и окружающее в процессе выполнения указаний руководителя и активного участия в предлага­емых экспериментах, так и наблюдатели, или «зеваки», которые слушают, сочувствуют и в воображении ставят себя на место «трудяги». Некоторые ру­ководители гештальт-групп ждут, когда атмосфера сочувствия и сплоченности сложится в группе сама по себе, тогда как другие целенаправленно формируют ее, применяя для.этого специальные упражнения. Группа может создавать условия для осознания участниками переживаемого ими «здесь и теперь» опыта. Руководитель активно работает с одним членом группы, а остальные участники способствуют приобретению им значимого опыта. Например, человека, который слишком занят самокопанием, можно попросить, чтобы он внимательно прислушивался к тем своим ощущениям, которые вызваны обстановкой в группе и ее отдельными участниками. Группа приобретает значение для этого человека, оказывая ему поддержку или вовлекая его во взаимоотношения.

Группа может служить основой для получения участниками опыта е рамках принципа «здесь и теперь». Воздействие группы в этом качестве рас­сматривается как стимул к переживанию участниками ситуации «здесь и те­перь». Например, работа члена группы, который занимает «горячее кресло», может стимулировать других участников к идентификации с ним и к обдумы­ванию ответа на вопрос: «Нравится ли мне это?» Разные руководители прида­ют неодинаковое значение существованию общегрупповых аспектов и в разной степени готовы иметь с ними дело.

Группа может выступать как активный соучастник индивидуальной
работы каждого члена группы, вносящий в нее элемент драматизации. Каж­дый член группы может принимать участие в работе любого другого. При этом
участники играют либо те роли, которые придумывают себе сами, либо те,
которые им поручает руководитель. Задача таких помощников состоит в том,
чтобы сделать более насыщенным текущее переживание того члена группы,
которому они помогают при проведении спонтанного или направляемого руко­водителем эксперимента. Участники могут проецировать на исполняемые ими роли свои собственные проблемы, наполнять эти роли своим содержанием, но каждый будет пускать в ход лишь то, что сам сочтет нужным.

Группа и происходящие в ней взаимодействия как динамичный и неизменно актуальный процесс. Как уже было отмечено, обычно гештальт-группа призвана главным образом создавать фон, необходимый для индиви­дуальной работы. Но бывает, что члены группы фокусируют внимание на групповом аспекте получаемого ими опыта, и тогда групповые проблемы выходят для них на первый план. Растет число гештальт-терапевтов, которые используют в своей работе постоянно оказываемое на индивида воздействие со стороны группы в целом.

Характерные для гештальт-групп процедуры можно, в соответствии с их функциями, разделить на шесть категорий. Эти процедуры применяют для: 1) развития способности осознания, 2) интеграции полярностей. 3) облегчения доступа к чувствам, 4) работы с фантазиями, 5) развития чувства ответствен­ности 6) преодоления сопротивления. Процедуры гештальт-терапии чрезвы­чайно действенны. Они позволяют участникам в кратчайшие сроки выявить удивительные, а порой даже путающие особенности своего «Я». Соответствен­но, руководитель группы должен обладить достаточным опытом, чтобы справ­ляться со сложными ситуациями. Это требование имеет отношение ко всем формам групповой работы, но особенно важно помнить о нем при использова­нии гештальт-методов. Руководителю гештальт-группы необходимо соблюдать баланс между конфронтацией, фрустрацией и поддержкой.

Не так-то просто рассматривать гещталът-терапию отдельно от личности ее основатели, Ф. Перлса. Хотя сам он как психотерапевт обла­дал уникальной интуицией и проницательностью, его яркая, незаурядная лич­ность, а также вызывающий стиль поведения в глазах многих людей носили отпечаток высокомерия и невероятной самонадеянности. Однако в настоящее время руководители психокоррекционных групп, независимо от того, придер­живаются ли они принципов гештальт-терапии целиком или заимствуют толь­ко некоторые из ее технических приемов, в большей степени ориентируются на те теоретические построения и прикладные методики, которые соответствуют их собственному стилю работы. А в результате выходит, что различать гештальт-тераиию, с одной стороны, и персональный вклад ее основателя — с другой, действительно важно.

В качестве характерного примера инноваций Ф. Перлса можно привести при­думанное им своего рода гешталът-кродо:

Я занимаюсь своим делом, а ты своим.

Я пришел в этот мир не для того, чтобы жить по-твоему.

А ты в этом мире не для того, чтобы жить по-моему.

Я — это я, а ты — это ты.

Если случай сведет нас, прекрасно.

Если нет, ничего не поделаешь.

Философская направленность кредо отражает интерес Ф. Перлса к проблемам, связанным с ответственностью и самоосознанием. Кредо подразумевает готовность человека взять на себя ответственность за свою жизнь и за свое соответствие личным целям, а также понимание им своей природы. Гештальт кредо является реакцией на давление со стороны семьи и общества, заставляющее людей соглашаться с зачастую неадекватными требованиями. Поэтому данное кредо находит самый живой отклик у обитателей университетских городков, которые только-только начинают приобретать вкус к свободе. К сожалению, смысл гештальт-кредо часто искажается членами психокоррекционых групп и их лидерами, равно как и не имеющей соответствующе! профессиональной подготовки широкой публикой. Максима «Я занимаюсь сво­им делом, а ты — своим» слишком часто понимается как оправдание безучаст­ности к чужим нуждам и чувствам. Перекладывая на членов группы всю ответ­ственность за испытываемую ими боль и за их развитие, эгоцентричный руководитель группы, ссылаясь на упомянутую выше максиму, оправдывает свое безразличие к участникам. В некотором смысле это кредо имеет «анти-гештальтную» направленность: оно акцентирует важность независимости каж­дого и при этом не принимает в расчет всеобщей взаимной зависимости, необ­ходимой для удовлетворения индивидуальных потребностей и создания возможностей для развития личности каждого.

Позиция Ф. Перлса была в значительной степени нтиинтеллектуальной, что отражено в некоторых его призывах, например: «Чтобы обрести чувства, надо потерять рассудок». Этот аспект тоже часто искажают и чрезмерно упрощают. Призыв к полному эмоциональному раскрытию был реакцией Ф. Перлса на преиму­щественно рассудочные терапевтические подходы, которые были характерны для первых психоаналитиков. В результате среди руководителей психокоррекционных групп существует тенденция игнорировать рациональное мышление и интеллектуальные способности участников, в то время как намерение Ф. Перлса состояло в смещении равновесия от чрезмерного преувеличения роли рассуд­ка, к признанию роли чувств и телесных ощущений. Однако обратная тенден­ция преувеличивать значение чувств и тела при недооценке роли интеллекта тоже едва ли может считаться оптимальным терапевтическим подходом.

Многие современные руководители гештальт-групп пошли гораздо даль­ше своего учителя. Теория гештальт-терапии стала основой для разработки множества упражнений и экспериментальных приемов — от методики «двух стульев» для диалогов с воображаемыми персонажами — которые представляют большую ценность как в плане терапии, так и в плане развития личности. Однако, гештальт-теория не предусматривает предоставления уже готового набора методик работы в группе. Между тем многие плохо подготовленные психотерапевты полагаются исключительно на технические приемы, не при­нимая в расчет теорию и не учитывая индивидуальные потребности каждого члена группы. Лучшими руководителями гештальт-групп являются те, кото­рые постоянно экспериментируют с методиками, ищут новые подходы к реше­нию проблем и в любой момент занятий при помощи своей интуиции находят нужные ответы на вопросы каждого участника. Гештальт-методы могут чрез­вычайно сильно воздействовать на членов группы, поэтому руководитель дол­жен опираться на знание и понимание теоретических положений, а также обладать достаточным опытом работы с группой [1;9;16].

Психодрама

Многие из связанных с психодрамой терминов напоминают о театре. Руководитель группы именуется режиссером. Режиссер помогает создать в группе климат, который способствовал бы проводимой в ней работе, и побуж­дает участников к исследованию их личностных проблем. Режиссеры психодра­мы в большей степени, чем руководители психокоррекционных групп других типов, склонны проявлять активность. Определяя задания и «запуская спек­такль», они дают возможность экспериментировать с ролями даже самым скрытным и замкнутым участникам.

Режиссер выполняет три функции: постановщика, терапевта и аналитика. В роли постановщика режиссер организует работу в группе и побуждает участников к выражению их мыслей в сценических действиях. По­становщик должен быть чрезвычайно чувствительным ко всем вербальным и невербальным проявлениям психического состояния актеров психодрамы и на­строения ее зрителей. Главными качествами хорошего постановщика следует считать творческий подход к работе, гибкость к способность вовлекать в психо­драматическое действие всех без исключения членов группы,

В роли терапевта режиссер психодрамы старается помочь участникам из­менить нежелательные формы поведения. Терапевт может просто развалиться в кресле и позволить участникам вести спектакль самостоятельно. Или же он может быть в высшей степени активным, подталкивая членов группы к дей­ствию. Как любой руководитель, психотерапевт может оказаться мишенью для критики со стороны группы, но, будучи в то же время членом группы, он должен быть открытым для критики и не защищаться от нападок.

В роли аналитика руководитель группы интерпретирует и комментирует поведение каждого члена группы во время представления. Кроме того, руко­водитель выделяет и анализирует общие реакции участников на отдельные эпизоды.

Член группы, который является центральной фигурой определенного психодраматического акта, именуется протагонистом. Протагонисты создают образы собственной жизни. Как таковые, они являются главными персонажами, и на них обращены взгляды всей группы. Протагонист получает редкую воз­можность представить и развить свою собственную версию событий перед глазами сочувствующих партнеров. Протагонист пользуется значительной свобо­дой представления событий и их участников. Если он воспринимает начальника как тирана, он имеет полное право (фактически даже обязан) выставить его именно таким. С помощью режиссера, аудитории и специальных постановоч­ных приемов протагонист воссоздает свою актуальную психологическую реаль­ность, чтобы достичь инсайта и улучшить способность функционирования в реальной жизни.

Для психодраматического воплощения имеющихся у протагониста проблем необходима помощь его вспомогательных «Я». Вспомогательные «Я» олицетво­ряют тех людей, которые имели особенное значение в жизни протагониста. Этих персонажей изображают в психодраме другие члены группы, играющие порученные им роли, с целью усилить впечатления от межличностных отноше­ний протагониста. Соответственно, можно попросить члена группы, чтобы он ] исполнял роль властной матери, деспотичного отца, пылкого любовника или заботливого друга. З. Морено (1978) выделила пять функ­ций вспомогательного эго:

- играть ту роль, которая нужна протагонисту;

- понимать, как протагонист представляет свои отношения с персонажами
психодрамы, которые в данный момент на сцене отсутствуют;

- прояснять те аспекты этих отношений, которые не осознает сам протагонист;

- оказывать на протагониста психотерапевтическое воздействие, направля­ющее его к разрешению внутренних проблем и межличностных конфликтов;

- «наводить мост», по которому протагонист сможет перейти от психодрама­тического действия к реальной жизни.

Хороший исполнитель роли вспомогательного «Я» должен уметь быстро в эту роль войти и точно ее исполнить. Играть эту роль он должен так, как ее представил протагонист или как подсказывает интуиция, но не так, как он сам вел бы себя в аналогичных реальных обстоятельствах. В некоторых группах есть «профессиональные вспомогательные "Я"», которые прошли специаль­ную подготовку и могут легко входить в любые образы. Иногда такой помощник может рискнуть и развить создаваемый им образ в соответствии со своим ин­туитивным пониманием. Например, играя роль матери, которая нагнетает в ребенке чувство вины, можно бросить фразу: «Ты хоть раз подумал, каково мне без тебя?» и таким образом выявить суть страхов, которые хотя и важны для протагониста, но подавляются им. Использование в психодраме множество разных вспомогательных «Я» позволяет привлечь к участию в ней всю группу. Тогда участники, стремясь прочувствовать внутренний мир прота­гониста и следуя указаниям режиссера, многое узнают не только о проблемах протагониста, но и о своих жизненных установках.

Аудитория состоит из членов группы, которые не принимают в психодра­ме активного участия. На заключительном этапе занятия они демонстрируют свое эмоциональное отношение к происшедшему, а также рассказывают о волнующих их проблемах и конфликтах, которые аналогичны разыгранным в психодраме. Захваченные психодрамой, зрители могут с новой точки зрения взглянуть на свои проблемы или, в терминах психодрамы, достичь состояния инсайта подобно тому, как каждый может узнать кое-что о самом себе, когда следит за действием, разворачивающимся перед ним на сцене или на экране [1;9; 10].

Психодрама существенно обогащает возможности групп личностного роста ролевыми играми, основанными на принципе «здесь и теперь». Это подход широко применяется как в лечебных целях, так и в целях развития личности.

Группы встреч.

Предложенное Шютцем определение группы встреч включает не­сколько элементов, связанных с такими понятиями, как открытость и чест­ность, осознание самого себя и своего физического «Я», ответственность пе­ред собой, внимание к чувствам и принцип «здесь и теперь».

Самораскрытие

Понятия открытости и честности тесно связаны с установкой групп встреч на самораскрытие. Руководители призывают участников к самораскры­тию как к способу достижения близких взаимоотношений. Они побуждают чле­нов группы к раскрытию своих чувств и мыслей, особенно тех, которые каса­ются других участников или событий, происходящих в группе в данный момент времени — в противовес воспоминаниям, которые не относятся к теку­щим событиям в группе. Например, вполне уместно признаться¹ в том, что один из членов группы напоминает вам вашего старшего брата, который запу­гивал и унижал вас. Но не следует вспоминать о том же старшем брате безот­носительно к текущей ситуации.

Есть некоторая ирония в том, что для приобретения навыков налаживания близких отношений требуется групповой опыт. Адаптация к жизни в обществе часто требует сокрытия подлинных чувств, потребностей и сомнений. Саморас­крытие делает людей уязвимыми и внешне слабыми. Оно может быть расцене­но как признак склонности к патетике или желания прибедниться, а то и вовсе как эксгибиционизм или невоспитанность. Сидней Джурард (1964) подчеркивал, что полное самораскрытие перед други­ми, сама мысль о котором многих приводит в ужас, на самом деле есть признак сильной и здоровой личности. Пытаясь скрыть свое подлинное «Я» от дру­гих людей, мы тем самым активно создаем фальшивый образ себя. Социально-обусловленные роли приходится играть во многих ситуациях — и на работе, и в процессе учебы, — но, если всякий раз переигрывать, в конце концов мож­но остаться с ощущением одиночества, отделенности от других и отчужденно­сти от себя. Одной из причин, по которым консультирование и психотерапия предусматривают самораскрытие клиента, является возможность сделать от­кровенное признание перед сочувствующим слушателем. Такое признание оказывает терапевтическое воздействие независимо от наличия или отсут­ствия обратной связи.

Риск раскрытия перед другими может казаться огромным, но сокрытие своих мыслей и чувств также обходится недешево. Мы можем избегать призна­ния любых неприятных фактов о себе, но, поступая так, мы избегаем подлин­ной близости. Уходя от самораскрытия, мы можем представить другим некий совершенный образ себя, но в этом случае нам трудно будет построить сколь­ко-нибудь значимые взаимоотношения. Есть основания считать, что подавле­ние важных для данного человека внутренних переживаний может приводить к множеству психосоматических расстройств, включая язву желудка, гипер­тонию, астму и мигрень. О. Г. Моурер (1964) утверждает, что многие симптомы психологических проблем — такие как уход в себя, перееда­ние или злоупотребление спиртным, прием наркотиков, боль в желудке или головная боль — могут объясняться стремлением укрыться от боли, с которой сопряжено признание неприглядных сторон своей личности. По О.Г. Моуреру, чув­ство одиночества, ощущение вины или депрессия — все это следствия сокры­тия правды о себе. О.Г. Моурер полагает, что действенность исповеди у католиков можно отчасти объяснить благодатными последствиями самораскрытия (1970). В процессе такого самораскрытия «грешники» могут освободиться от чувства вины за реальный или воображаемый проступок. О.Г. Моурер перенес ри­туал исповеди непосредственно на занятия в группах встреч. В «интегрирую­щих группах» участников побуждают принимать ответственность за решение своих проблем посредством признания в действиях, которые до этого момента скрывались ими.

Разными путями группы встреч приводят участников к мысли о возмож­ности раскрытия не перед «профессионалами» — священником, врачом, ад­вокатом или психотерапевтом, — к которым принято обращаться в трудные минуты жизни, а перед партнерами по группе. Без сомнения, раскрывать себя перед всеми подряд тоже не следует. Хотя большинство людей в группах встреч начинают понимать, что их привычная замкнутость и отчужденность от друзей и знакомых превосходит меру необходимого, вне­запное самораскрытие может ошеломить других и быть расценено как безос­новательное требование рассказчика уделить внимание его персоне.

Для описания открытого и честного общения, которое играет центральную роль в эффективно действующих группах встреч, целесообразным будет при­бегнуть к экзистенциальному понятию аутентичности. Аутентичность подразу­мевает соответствие реалиям. По И. Мэдди (1967), отчужденная личность нечетко ощущает собственное «Я» и склонна считать себя не более чем «исполнителем социальной роли и вместилищем биологических потребнос­тей». В таком качестве человек может удовлетворять свои биологические по­требности — пищевые и сексуальные — и иметь социально приемлемый, вызывающий одобрение фасад, но при этом игнорировать свои глубинные психо­логические потребности. Аутентичная же личность выражает себя спонтанно, естественно и открыто делится с группой своими мыслями. Короче говоря, аутентичная личность «подлинна».

Разумеется, на риск быть «подлинным» и аутентичным можно пойти толь­ко в обстановке, которая внушает доверие. По К. Роджерсу (1970), акту­альные чувства в отношениях между членами группы обычно не раскрывают­ся до тех пор, пока они не пройдут через последовательные этапы группового процесса; фрустрацию из-за отсутствия структуры, сопротивление раскрытию и выражению эмоций, описание прошлых, ничем в данный момент не угрожа­ющих ситуаций и чувств, выражение отрицательных эмоций с целью прове­рить, насколько группа заслуживает доверия, и, наконец, обращение к личностно значимым темам. Для того чтобы члены группы смогли приступить к исследованию, в сущности, неведомых им чувств — тех, которые прежде от­рицались или оставались неосознанными, — у них должно появиться ощуще­ние безусловного положительного принятия со стороны других членов группы [1;9;15].

Самоосознание

Вторым элементом данного В. Шютцем определения встречи является самоосознание. Выражая свои мысли и чувства и получая на них обратную связь, члены группы обретают возможность взглянуть на себя со стороны. Их самоосознание растет по мере того, как они начинают узнавать свои сильные и слабые стороны. К членам группы приходит понимание тех паттернов их поведения, которые имеют саморазрушающий характер, а также того, как они сами влияют на других и как, в свою очередь, подвергаются чужому вли­янию. Например, в группе можно исследовать неадекватные стили поведения при общении с лицами противоположного пола. Осознание себя ведет к углуб­лению ощущения своего «Я», к развитию способности меняться в желаемом направлении.

Один из способов, посредством которых группы встреч способствуют дости­жению высокого уровня самоосознания, предусматривает конфронтацию. Конфронтация побуждает индивида к рефлексии, к размышлениям о своем пове­дении, к его анализу и пересмотру. Обычно конфронтация высвечивает проти­воречия между тем, как члены группы воспринимают сами себя, и тем, как их воспринимают окружающие. В идеале конфронтация используется не просто для того, чтобы выразить протест или дать выход враждебным чувствам. Кон­фронтация с кем-либо уместна только при намерении принять в этом человеке больше участия (1975). Конфронтация между членами группы должна быть выражением их заинтересованности друг в друге. Конфронтация призва­на помогать каждому из участников в исследовании собственного доведения. При правильном применении конфронтация побуждает людей к изучению осо­бенностей своей личности, а не принуждает к немедленному изменению пове­дения.

Чтобы сделать конфронтацию эффективной, надо иметь четкое представ­ление о нуждах объекта конфронтации и степени его ранимости. Некоторые темы, например секс, требуют особой деликатности. Однако есть группы встреч, в которых конфронтация намеренно проводится грубо и безапелляци­онно.

Одним из примеров подобных групп встреч являются сайнанон-группы, вы­зывающие весьма противоречивые реакции. Общие принципы работы этих групп были разработаны Чарльзом Дедериком, бывшим алкоголиком, кото­рый, не будучи профессионалом, пытался найти действенный способ избавле­ния от наркомании. С этой целью Ч. Дедерик основал в окрестностях Санта-Моники (Калифорния) общину взаимопомощи. Община требовала, чтобы наркоманы, стремящиеся к избавлению от своей зависимости, жили в ее пределах и при­нимали активное участие в общинной лечебной программе. Правила общежи­тия были довольно строгими и включали полное воздержание от любых наркотиков, в том числе от алкоголя, выполнение домашней работы и посеще­ние занятий в малых группах, не имеющих специально назначенных руково­дителей. Состав этих групп, именуемых в общине «сайнанонами», менялся по мере того, как одни члены общины подключались к ним, а другие уходили. Однако каждый член группы на протяжении довольно длительного периода времени был объектом пристального внимания. Группа вступала с ним в силь­ную конфронтацию с целью свести на нет все оправдания и уловки, с помощью которых закоренелые наркоманы обычно держатся за свой порок. Не получив­ший профессиональной подготовки, но зато обладающий соответствующим жизненным опытом бывший наркоман имеет в этом случае преимущество пе­ред самыми искушенными специалистами, поскольку ему есть чем поделиться с другими членами группы.

Неподготовленному постороннему наблюдателю может показаться, что при­меняемая в сайнанон-группах техника конфронтации — это ничем не оправ­данные нападки и унижения. Однако уже адаптировавшиеся к ним участники видят в безжалостном перекрестном допросе самый эффективный способ пре­одоления эмоциональных блоков и изменения саморазрушительного образа жизни. Наркоманы постепенно начинают понимать, что в общине не станут потворствовать их пагубному пристрастию, скорее здесь будут опираться на их потенциальные возможности, чтобы помочь им найти жизнеутверждающие альтернативы уходу от стресса и тревоги в алкогольное или наркотическое оглушение. Сайнанон-группы не ограничивают свою деятельность только рабо­той с алкоголиками и наркоманами. Метод вербальной и даже физической конфронтации находит применение и в других группах встреч [1;4;9].

Еще один аспект самоосознания, включенный В. Шютцем в его определение встречи, - это осознание собственного тела. Многие руководители групп встреч стремятся к достижению равновесия между использованием словесных и физических упражнений. Осознание своего физического (телесного) «Я» и работа с ним в психотерапевтических целях основаны на посылке, согласно которой эмоции начинают находить выражение в позах, мимике и жестах (язык тела) задолго до того, как приобретается умение выражать их словами. Физические ощущения, сопряженные с такими чувствами, как спокойствие, напряженность, счастье или гнев, имеют очень глубокие корни. Члены груп­пы, которые чувствуют, что жизненные обстоятельства «загнали их в ловуш­ку», могут лучше понять себя и ощутить большее облегчение, если выразят свои проблемы физическими средствами — буквально вырываясь из рук тех, кто их при этом держит, вместо того чтобы прибегать к словесным объяснени­ям, описаниям и причитаниям. Это не значит, что вербальное подтверждение эмоционального катарсиса вовсе не способно помочь, но для начала физиче­ские методы могут оказаться более эффективными. Акцент В. Шютца на важнос­ти осознания физического «Я» связан с его разочарованием в способности традиционных «разговорных» форм психотерапии создать основу для долговре­менных изменений личности.

Третьим элементом данного В. Шютцем определения встречи является ответственность. Психотерапия гуманистического направления характери­зуется уважением к клиентам, отношением к ним как к личностям, которые способны измениться и в состоянии активно участвовать в процессе изменения. Предполагается, что члены группы должны отвечать за свое поведение в группе и в реальной жизни. В. Шютц приводит основополагающее правило рабо­ты групп встреч, которое заключается в том, что участники несут полную ответственность за демонстрируемое ими поведение. Он настаивает на том, что группа должна не по-отечески защищать участников, а побуждать их к реали­зации собственных ресурсов и развитию способности принимать решения. По мнению В. Шютца, аномальное и ограничительное поведение само по себе явля­ется свидетельством его отказа брать на себя ответственность за свою жизнь. Большинство руководителей групп встреч занимают по вопросу об ответ­ственности менее радикальные позиции. Все согласны с тем, что одна из задач любой терапевтической системы состоит в расширении спектра возможностей, которые клиент воспринимает как доступные для реализации в его жизни. Направляя членов группы на путь развития чувства ответственности, руково­дитель отказывается «спасать» их от чувства тревоги, которое неизбежно со­провождает процесс осознания себя. Однако руководитель может устанавли­вать ограничения, определяющие поведение членов группы. Например, можно запретить драки или настоять на конфиденциальности.

Подчеркивая ответственность клиентов за результат терапевтического процесса, нельзя полностью отрицать и ответственность руководителя за его ход. Гельмут Кайзер, психотерапевт с психоаналитической подготовкой, нахо­дившийся в авангарде движения экзистенциальных групп, отмечал, что, после того как клиент признан излечимым, терапевт несет ответ­ственность за развитие чувства ответственности и у самого клиента. Иначе говоря, как только руководитель группы решает, что данный человек может участвовать в групповой работе, он начинает нести ответственность за исход всех своих терапевтических воздействий. Руководители, которые отказывают­ся принимать на себя ответственность за то, что происходит с их клиентами, и вместо этого подчеркивают ответственность клиентов за сопротивление ока­зываемому на них давлению, тем самым отрицают свою роль в групповых вза­имодействиях. Но ведь обычно руководитель группы является наиболее авто­ритетным ее членом, с которым стремятся взаимодействовать все остальные [1;4;6].

Внимание к чувствам

В свое определение «встречи» В. Шютц включил и внимание к чув­ствам. Центральное место среди задач любой группы встреч занимает обога­щение представлений участников об эмоциональном потенциале человека. Прежде чем начать действовать с полной ответственностью, необходимо научиться отдавать себе отчет в своих чувствах. Внимательное отношение к чувствам и ощущениям в группах встреч — это попытка найти противовес тому, что многие воспринимают как характерное для технократической за­падной философии полностью рассудочное представление о мире. Способствуя осознанию и приятию глубинных чувств и переживаний — будь то радость, печаль, страх, гнев или сексуальные желания, — группы встреч утверждают выражение чувств в качестве наиболее адекватной формы подлинных челове­ческих взаимоотношений. Путь к реализации такого идеала — снижение ин­теллектуальной психологической защиты, препятствующей эмоциональному инсайту. То, что происходит в группах встреч, помогает их членам углубить самоосознание и прийти к пониманию и уважению личных переживаний дру­гих. Группы встреч развивают способность к сопереживанию, близости, прояв­лению тепла не только в отношениях с партнерами по группе, но и с миром в целом.

«Здесь и теперь»

Последний элемент, который включен В. Шютцем в определение встречи — это принцип «здесь и теперь». Сосредоточенность на настоящем («здесь и теперь») взята за правило в группах встреч, так же как и в Т-группах и группах развития сензитивности. Такая позиция находится в контрасте с методами работы групп, обраща­ющихся по большей части к полученному вне группы прошлому опыту. При разработке модели «основной встречи» К. Роджерс отошел от нацеленности ис­ключительно на ощущение «здесь и теперь». Хотя К. Роджерс и предпочитает, чтобы члены группы выражали свои текущие реакции, он отнюдь не запреща­ет им обращаться к событиям прошлого (1970).

Группы встреч: психотерапия или развитие личности?

После подробного рассмотрения элементов, входящих в определе­ние встречи, необходимо особое внимание уделить различию между психо­терапией и развитием личности. Исходно группы встреч считались отличными от традиционных психотерапевтических групп не только по используемым методам и средствам, но и по целям. Например, если психотерапия всегда ориентирована на изменение поведения людей, имеющих невротические или психотические отклонения, группы встреч способствуют развитию личности и самореализации вполне нормальных людей. П. Струпп (1973) утверж­дает, что группы встреч в смысле ценностной ориентации фундаментально противоположны традиционной психотерапии. П. Струпп считает, что присущая группам встреч нацеленность на непосредственный аффективный опыт идет вразрез с установкой на достижение долговременных целей и является отра­жением того, что он называет духом времени Америки конца 60-х и начала 70-х годов. В этот период люди были разочарованы в скучных и утомительных процедурах традиционной психотерапии и поэтому проявили повышенный интерес к возможности немедленного достижения счастья, предлагаемой организаторами групп встреч, причем за относительно неболь­шие деньги.

Однако границы между психотерапией и деятельностью групп встреч не такие четкие, как может показаться на первый взгляд. Во многих психотера­певтических группах практикуются методы, которые характерны для групп встреч. Кроме того, психотерапевты в наше время уже не работают исключи­тельно с «больными». Ощущение безрадостности жизни само по себе может служить поводом для обращения к психотерапевту. Поскольку симптомы пове­денческих нарушений включают различные ограничения в поведении (незави­симо от того, интерпретируются ли они как попытка пациента взять под конт­роль свои антиобщественные наклонности или как его стремление подавить свои внутренние импульсы И неадекватные реакции на внешние раздражите­ли}, бывает трудно провести границу между применяемыми в группе воздей­ствиями, которые направлены на устранение таких симптомов, и мерами, ко­торые принимаются с целью стимуляции раскрытия творческого потенциала личности.

Однако различия между группами встреч и традиционными психотера­певтическими группами все же существуют (1970). Так, традици­онная психотерапия — процесс длительный и непрерывный, а формам психо­логического воздействия, которые применяются в группах встреч и в других современных пеихокоррекционных группах, свойственна краткосрочность — часто курс обучения занимает лишь один день или уик-энд. Поэтому если ин­дивидуальные цели в группах встреч и определяются, то это происходит на самых ранних стадиях группового процесса. В традиционной групповой психотерапиии акцент делается на выяснении предыстории человека и на распознавании ограничений, которые имманентно присущи его личности. В группах встреч с их ориентацией на принцип «здесь и теперь» основное внимание уделяется выбору, который каждый участник делает в каждый текущий момент, и на ответственности участника за последствия своего выбора.

Кроме того, если традиционная психотерапия пытается помочь пациентам адаптироваться к обществу, то В группах встреч за каждым человеком призна­ется право стремиться к радостной и наполненной жизни, к собственной «акту­ализации»; личность не обязана адаптироваться к требованиям общества, ко­торые нередко бывают произвольными и удушающими. Концепция «самоактуализации» была разработана Абрахамом Маслоу (1968), который счи­тал, что любой здоровый человек, удовлетворив свои основные потребности в безопасности, принадлежности к группе, любви, уважении и самоуважении, обращается к развитию своего творческого потенциала. Ставший очень попу­лярным кинофильм «Гарольд и Мод», в котором чудаковатая старуха учит молодого человека с суицидальными наклонностями, как надо жить полной жизнью, прекрасно иллюстрирует значимость личностной актуализации и ее взаимосвязь с реалиями общества.

Группы встреч — это ответвление от Т-групп. Для групп встреч на Восточном побережье США более характерна нацеленность на решение опре­деленных задач — в отличие от ориентации на создание общности между людьми, которая в большей степени присуща группам на Западном побережье. Наиболее известными подходами к работе в группах встреч являются предло­женная Карлом Роджерсом концепция «основной встречи» и выдвинутая Виль­ямом Шютцем концепция «открытой встречи». Подход К. Роджерса основывается на разработанной им теории центрированной на клиенте психотерапии. Этот подход направлен в первую очередь на достижение аутентичности в отношени­ях с другими. Подход В. Шютца основывается на его опыте работы в Институте Эсален. В этом подходе основное внимание уделяется интеграции души и тела. Основные понятия, которые связаны с существующими представлениями о психокоррекционной встрече, — это самораскрытие, сомоосознание, ответ­ственность, внимание к чувствам и принцип «здесь и теперь», Самоосознание подразумевает признание своих сильных и слабых сторон, а также осознание своего тела. Обычно в группах встреч подчеркивается ответственность их членов за собственное поведение. Относительно пределов ответственности руково­дителей групп единого мнения нет. Сосредоточенность на процессе «здесь и теперь» предполагает, что главное для членов группы — это переживание текущего опыта, в противовес прошлому.

Еще один важный теоретический вопрос касается различий между психо­терапией и развитием личности. Психокоррекционные встречи нацелены на развитие нормальной личности, на достаточно быстрое получение результа­та. Самораскрытие требуется не только от участников, но и от руководителя группы. Хотя все это и идет вразрез с установками традиционной психотера­пии, в целом различия между развитием личности и психотерапией не столь уж и четкие. Повышение уровня самоосоанания, достижение радостного ми­ровосприятия, а также развитие эмоционального потенциала являются об­щими задачами как для психически больных, так и для относительно здоро­вых лиц.

Существует множество разнообразных активных приемов, с помощью ко­торых руководители групп встреч могут побуждать участников к налаживанию контактов друг с другом, создавать атмосферу взаимного доверия, исследо­вать конфликты членов группы и сопротивление и оказывать поддержку участ­никам. В рамках групп встреч можно выделить несколько разновидностей, включая «марафонские» встречи и даже встречи, проводимые в обнаженном виде. Пожалуй, больше всего разногласий существует по вопросу, является ли самовыражение достойной целью само по себе. Движение групп встреч по­лучило чрезвычайно большую популярность, но критики отмечают, что оно лишено руководящих теоретических принципов, что в группах не предусмат­ривается предварительный отбор участников и что адекватных данных об от­даленных последствиях занятий в группах встреч пока еще недостаточно. Од­нако очевидно, что эти последствия решающим образом зависят от личности руководителя группы и что участники с неустойчивой психикой и неадекват­ные в отношениях с другими могут получить психическую травму.

Поиск по сайту: