Основные черты развития советского военно-промышленного комплекса в 1950-1960-е гг

В 1950 г. доля военной продукции в товарной продукции промышленности в действующих оптовых ценах показана в размере 2,9%, а в совокупной валовой промышленной продукции в ценах 1926/27 гг. в размере 8,3%. В 1950 г. объем производства военной продукции составил 41,1% от уровня 1945 г. и 77,7% от уровня 1940 года. В «неизменных ценах» 1926/27 гг. эти показатели, соответственно, составят 37,7% и 83,3%. С учетом фактического выполнения плана поставок военной продукции в 1950 г. в размере 24120 млн.руб,{328}, доля военной продукции в 1950 г. составит в текущих ценах 3,3%.

В пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1951–1955 гг.) были предусмотрены высокие темпы роста военного судостроения, 10-летняя программа которого была принята в 1945 году. Согласно этой программе, предприятия Министерства судостроительной промышленности СССР должны были заложить и построить 5570 единиц судов различного класса и профиля, из которых 1811 единиц – боевые надводные и подводные корабли и 3759 единиц – вспомогательные и гражданские. В 1954 г. на заводе № 402 Минсудпрома СССР была намечена закладка первого в послевоенные годы линейного корабля. В 1951–1955 гг. вводились в строй 18 тяжелых крейсеров, 16 легких крейсеров, 57 лидеров эсминцев и 93 миноносца.

б) Советский «Урановый проект» и его осуществление

Таким образом, высшее советское руководство удостоверилось не только в том, что вопрос о практическом использовании атомной энергии урана-235 для военных целей стал актуальным, но и получило представление, за два года до испытания первой американской ядерной бомбы, как о принципе действия ядерного заряда и технических особенностях его изготовления, так и приблизительном размере предстоящих затрат.

Союзники СССР по антигитлеровской коалиции напрасно полагали, что до секрета изготовления атомного оружия советские ученые дойдут не скоро, что истощенная войной советская экономика в состоянии будет справиться с решением столь сложной производственно-технической задачи не раньше 1955 года.

Привлечение научных учреждений и конструкторских организаций к работам по «Урановому проекту» осуществлял Технический совет Спецкомитета при ГКО (ученый секретарь академик Д.И.Алиханов). В декабре он был преобразован в Инженерно-технический совет, а в апреле 1946 г. – в Научно-технический совет ПГУ при Совете Министров СССР в составе: Б.Л.Ванников (председатель), М.Г.Первухин (заместитель), И.В.Курчатов (заместитель), В.А.Малышев, А.П.Завенягин, А.Ф.Иоффе, В.Г.Хлопин, А.И.Алиханов, Н.Н.Семенов, Д.В.Скобельцин, Ю.Б.Харитон, А.И.Лейпунский, Б.С.Поздняков.

Запуск экспериментального реактора удалось значительно ускорить эа счет поверженной фашистской Германии.

По сути дела в процесе разработки и осуществления советского «Уранового проекта» в СССР в исключительно сжатые сроки были созданы новые отрасли экономики – атомная промышленность и атомное машиностроение, по мере становления которых создавались обслуживающие их потребности специальные виды производства в машиностроительной, приборостроительной, электровакуумной, химической и металлургической промышленности. Успешное испытание СССР атомной бомбы являлось самым верным доказательством того, что атомная промышленность и атомное машиностроение существуют, следовательно, производство ядерных зарядов ставится на поток. По-видимому, по этой причине советское правительство в течение двух лет отделывалось от проявляемого всем мировым сообществом (и особенно правительством США) интереса к советским работам по использованию внутриатомной энергии довольно туманными заявлениями, типа того, что секрет изготовления атомной бомбы давно советским ученым известен, но о результатах первого успешного испытания ядерного оружия (мощность заряда, точное время, точное место и характер испытания) никаких официальных сообщений ТАСС не передавал.

6 октября 1951 г., после успешного испытания ядерной бомбы, начиненной ураном-235, И.В.Сталин в ответах корреспонденту «Правды» заявил, что «испытания атомных бомб различных мощностей будут проводиться и впредь по плану обороны страны». Сталин говорил так, как будто испытания ядерных боезарядов давно уже стали в СССР привычным делом, вольно или невольно подвергая потенциального противника и мировую общественность ядерному шантажу.

в) Организация работ по реактивной и ракетной технике

К 1950 г. из находившихся в отработке образцов ракет и реактивных снарядов на вооружение Советской Армии были приняты 3 образца. По плану Спецкомитета в 1951 г. завершалась отработка 10 образцов неуправляемых снарядов, а в 1952 г. – 12 образцов, из которых 7 являлись управляемыми (посредством радиолокационного тракта), 5 – неуправляемыми{366}.

Образцы немецких зенитных ракет, из-за громоздкости наземного оборудования и несовершенства систем управления, для использования в военных целях оказались непригодными. В лучшем случае в процессе их воспроизводства удалось найти более соответствующие ракетной технике подобного класса конструктивные идеи и инженерно-технологические решения. В 1947–1949 гг. в КБ известного советского авиаконструктора С.А.Лавочкина велись работы по созданию опытного образца двухступенчатой зенитной ракеты «Буря» (главные конструкторы: реактивного двигателя – А.М.Исаев; транспортно-пускового оборудования – В.П.Бармин; бортовых источников электропитания Н.С.Лидоренко), способной поражать самолеты противника на высоте до 25 км.

«Бурю» и последующие ее серийные модификации, осваиваемые в производстве на предприятиях Министерства вооружения СССР, решено было использовать в качестве элемента комплексной системы ПВО г.Москвы. Эта система начала создаваться по указанию Сталина в начале 1950 г., включала в себя два кольца Радиолокационного обнаружения на базе РЛС 10-сантиметрового диапазона (изделие «А-100») и два кольца радиолокационного наведения зенитных ракет (изделие «Б-200»). С РЛС были функционально связаны 56 зенитно-ракетных комплексов – ЗРК с пусковыми установками зенитных ракет (изделие «В-300»), а также базирующиеся на подмосковных аэродромах эскадрильи истребителей-перехватчиков, вооруженные ракетами класса «воздух-воздух». [236]

Организация работ по созданию системы ПВО г.Москвы осуществлялась Третьим Главным Управлением при Совете Министров СССР (начальник – В.А.Рябиков; заместитель – С.И.Ветошкин; председатель Научно-технического Совета – академик А.Н.Щукин; главный инженер – В.Д.Калмыков). Головной опытно-конструкторской организацией ТГУ при СМ СССР являлось КБ-1 (начальник А.С.Елян), реорганизованное из Специального Бюро № 1 НКВД СССР. По фамилиям главных конструкторов КБ-1 С.Л.Берия (сын Председателя Специального Комитета СМ СССР Л.П.Берия) и П.Н.Куксенко, по-видимому, произошло кодовое название всего противовоздушного комплекса – «БЕРКУТ». Первая серия испытаний ЗРК системы «БЕРКУТ» успешно прошла в октябре 1952 года{367}.

Для наращивания мощностей новой отрасли советской оборонной промышленности – ракетостроения – в феврале 1952 г. первенец 4-й пятилетки Днепропетровский автомобильный завод был передан Министерству вооружения и перепрофилирован под серийное производство ракетной техники. По воспоминаниям Министра общего машиностроения СССР С.А.Афанасьева, работавшего в 1952 г. на Днепропетровском заводе начальником цеха реактивных двигателей, освоение серийного производства ракетной техники проходило под неусыпным контролем Специального Комитета и органов госбезопасности.

Модернизированный образец баллистической ракеты Р-5 конструкции С.П.Королева был избран КБ-11 Минсредмаша в качестве ракеты-носителя ядерного заряда. Ее первое испытание успешно прошло 20 февраля 1956 г., в дни работы XX съезда КПСС, с трибуны которого советский лидер Н.С.Хрущев заявил об отсутствии фатальной неизбежности новой мировой войны. Стартовав с ракетного полигона Капустин Яр, ракета Р-5М с ядерной боеголовкой, пролетев около 1 тыс. км со скоростью 1500 м/сек., доставила в расчетное время на Семипалатинский ядерный полигон свой «полезный груз». Принципиально новая система вооружения – ракетно-ядерная – получила практическое подтверждение своей осуществимости.

г) Советский ракетно-ядерный щит: затраты и результаты

В 1950–1953 гг. в КБ-11 (п/я Арзамас-16) активизировались научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по созданию термоядерного оружия, так что запланированные лимиты расходов, учитывая инженерно-техническую сложность проекта, вполне могли быть превзойдены. Поскольку все данные на эту тему закрыты, ограничимся перессказом Я.Голованова о том, в какой неподходящий момент для разработчиков первой советской термоядерной бомбы состоялось ее полигонное испытание. Оно было назначено, возможно, самим Л.П.Берия, как Председателем Специального Комитета, на 12 августа 1953 г., но в конце июня 1953 г. в Москве произошли известные события, в результате которых атомщики, как пишет Голованов, воистину «осиротели».

В середине 50-х годов на вооружение Советской Армии принимаются системы ракетного вооружения различных типов: «земля-земля», «земля-воздух», «воздух-воздух» для решения разнообразных тактических задач. 1 мая 1960 г. ракетой «земля-воздух» советские зенитчики сбили летевший над территорией СССР на стратосферной высоте американский самолет-разведчик «У-2» и тем самым доказали эффективность создаваемой системы противовоздушной обороны страны.

В 1954 г. на вооружение истребительной авиации ВВС поступает ракета класса «воздух-воздух» К-5М, наводящаяся на цель по радиолокационному лучу. В 1959 г. на вооружение стратегической авиации ВВС принимается ракета класса «воздух-земля» К-10, которая, при стартовом весе 4,5 тонн, могла запускаться с тяжелого бомбардировщика (типа Ту-16) за 200 км до цели. Кроме обычного, тротилового заряда, ракета К-10 могла нести ядерную боеголовку.

С 1957 г. по 1961 г. затраты на ракетно-космическую технику, в масштабе цен 1961 г., увеличились в 10 раз: с 17,2 млн. руб. в 1957 г. до 179,8 млн. руб. в 1961 году{394}.

В 1959 г. ОКБ С.П.Королева разрабатывает шахтный вариант Межконтинентальной баллистической ракеты на жидком кислороде и керосине под названием Р-9. Ракета имела стартовый вес 82 тонны и могла нести ядерный заряд. Шахтные варианты МБР разрабатываются также в КБ М.К.Янгеля (ракета Р-16) и В.Н.Челомея (ракета УР-100). Все три ракеты принимаются в начале 60-х годов на вооружение, многократно усилив уязвимость США от ракетно-ядерного удара.

В 1951–1955 гг. объем производства радиолокационной техники был запланирован в размере 33470 млн. руб. в ценах на 1.01.1951 года. Причем, если в 1950 г., по отчету, он составлял 1100 млн. руб., то в 1955 г. должен был составить 11300 млн. руб., то есть показатель роста устанавливался более чем в 10 раз!{ПО}.

По заказам Военного ведомства советская радиоэлектронная промышленность только в системе Министерства промышленности средств связи обязывалась в годы пятой пятилетки произвести 28 радиолокационных станций (РАС) дальнего обнаружения, 1995 подвижных РАС обнаружения самолетов противника и наведения на цель истребительной авиации, 23440 наземных запросчиков радиолокационного опознавания самолетов, 312 РАС радионавигации и слепой посадки самолетов.

Радиолокационные заводы Министерства судостроительной промышленности СССР получили заказ на производство в 1951–1955 гг.

Поиск по сайту: