Было не столько стремление защитить Терский город от набегов, сколько желание продемонстрировать военную силу России накануне Персидского похода

Стр. 50

В августе 1722 г., опасаясь новой карательной экспедиции кумыки во главе с Айдемиром Бадырхановым обратились к российскому императору с просьбой о "прощении" и принесли присягу верности России, "включив в оное... и подданных своих чеченцев". Несмотря на сложности, возникшие на Северном <Кавказе> из-за набегов, а также военной активности России, в начале XVIII в., Чечня потенциально была более подготовлена к результативным отношениям с Россией. Переселение чеченцев к русской границе, начатое в XVII в., разрядило плотность населения в горной Чечне, что не могло не способствовать поддержанию в народе мнения о целесообразности сотрудничества с Россией. Основание в 1735 году крепости Кизляр явилось еще одной вехой в развитии русско-чеченских отношений. Кизляр стал новым военным, торговым и политическим центром для всех народов <Кавказа>. Первыми его поселенцами стали чеченцы ("охочены"), грузины, армяне и др. В кизлярской крепости размещались казаки Терского кизлярского войска, в формировании которого приняли участие и чеченцы.

В ЗО-е годы XVIII в. на Северном <Кавказе> обострились российско-иранские и российско-турецкие противоречия. Под нажимом Ирана, Турции и Крымского ханства Россия ослабила свои позиции на <Кавказе>. По Гянджийскому договору (1735 г.) она уступила Ирану северную часть Дагестана, сосредоточив свои силы на Тереке. Серьезными в отношении Северного <Кавказа> были и планы Турции. Еще в 1733 г. совместно с крымским ханом Каплан-Гиреем турки предприняли поход на Северо-Восточный <Кавказ>. При этом немалые усилия прилагались для того, чтобы привлечь местную знать на свою сторону. Политический раскол, всегда существовавший среди владельцев Северного <Кавказа> по вопросу о внешней ориентации, принял более четкие очертания: одни сохраняли "верность" России, другие оказывали помощь Турции и Крымскому ханству, в Северном Дагестане было немало и сторонников Ирана.

В 40-е годы XVIII в. разброс политических ориентиров северокавказских владельцев стал меняться в пользу России. Этому способствовало убийство шаха Надира в 1747 году. При этом продолжала сохраняться биполярность (Турция, Россия) во внешнеполитических пристрастиях феодалов Северного <Кавказа>. Дагестанские и кабардинские феодалы, имевшие также владения в Чечне, возобновили сотрудничество с российской администрацией. Чечня находилась в зависимости от кумыкских владельцев из Эндери Чекалова и Айдемирова, продемонстрировавшего верность России в период завоеваний Надир-шаха на Северном <Кавказе>, а также Казбулатова из Аксая, аварского владельца Терлова и кабардинского владельца Черкасского из Большой Кабарды. Все они получали из российской казны жалованье по 50 рублей в год. Меньших размеров жалованье имели близко стоявшие к ним "уздени"; возможно в числе последних были и чеченские старшины, через которых "иноземные" владельцы реализовали свои феодальные притязания. Складывавшаяся еще в XVII в. система российского влияния на Чечню через дагестанских и кабардинских феодалов, несмотря на протесты чеченцев, к середине XVIII в. стала традиционной. С этой системой господства соседних владельцев, связывались часто разрешение или же трудности с урегулированием тех или иных вопросов, ставившихся чеченцами перед российской администрацией. Например, важным вопросом для Чечни было переселение на равнину, при котором, как правило, предполагалось назначение к переселенцам "нового владельца". Зная об этой позиции российской администрации, вместе с просьбой о переселении на равнину, чеченцы иногда сами называли того, кому они готовы были подчиняться. Однако зависимость чеченцев от кабардинских и дагестанских владельцев была достаточно условной и нередко, в случае конфликта между сторонами, заканчивалась изгнанием феодалов. Так, в 1747 г. чеченцы из селения Герменчук обратились к

стр. 51

российским властям с просьбой "об отпуске им во владельцы ротмистра русской службы - Девлет-Гирея Черкаского". Вместе со своим владельцем Девлет-Гиреем герменчукские чеченцы поселились рядом со станицей Червленой. Не освоившись на новом месте, они не были в состоянии нести повинности, которыми обложил их владелец. Отношения между Девлет-Гиреем и его подвластными настолько обострились, что князь, опасаясь за свою жизнь, стал настойчиво просить российские власти разрешить ему сменить местожительство и поселиться "в вершинах Чрявленских теплых вод" или же в Моздоке. Но власти не спешили решить вопрос. Дело закончилось тем, что в 1760 г. ночью чеченцы "сделали воровское на дом его нападение. В оное отрезали руку у жены его, у которой было на той руке золотое зарукавье". Князь, укрытый женой постелями, не был найден. Российские власти были вынуждены переселить "чеченского" владельца на левый берег Терека, "выше Червленного городка" - в селение, которое позже получило название "Девлятгиреево" 19.

В 40-е годы XVIII в. русско-чеченские отношения, столь сложно и достаточно противоречиво развивавшиеся, привели Чечню к расколу: во взаимоотношениях с Россией чеченцы разделились на так называемых "мирных" и "неприязненных" или "независимых". Судя по всему, раскол произошел не сразу и обрел не столько политическую окраску, сколько четкие географические очертания. Переселенцы, жившие в бассейнах рек Сунжи и Терека, составили группу "мирных" чеченцев. Они получили здесь плодородные пахотные земли, сенокосы, сеяли пшеницу, кукурузу, выращивали огородные овощи и даже виноград, в большом количестве разводили скот. Излишки сельскохозяйственных и скотоводческих продуктов чеченцы продавали в Кизляре или же "ссуживали своих единоплеменников", живших в горах 20. К "немирным" относились чеченцы, населявшие горные районы, начиная "от Черных гор" и до высокогорья; они селились по течению рек, впадающих в Аксай и Сунжу, "наипаче по реке Аргун". По данным С. Броневского, в начале XIX в. число деревень "мирных" чеченцев составляло 24, "независимых" или "неприязненных" - 50. Раскол, наступивший в Чечне ни социально, ни "идеологически" не разводил чеченское общество по разные стороны. Между "мирными" и "немирными чеченцами" существовали тесные, по выражению И. Бларамберга, "дружеские" отношения. Более того, между горцами ("немирными") и жителями равнины ("мирными") формировался естественный для этого сочетания баланс экономического сотрудничества 21. При этом "мирные" чеченцы быстрее продвигались к новой организации общества, "немирные" оставались привязанными к консервативным устоям горского уклада жизни - военной демократии с ее набеговой системой.

Таким образом, к середине XVIII в. в отношениях с Россией Чечня находилась в русле двух прямо противоположных течений: с одной стороны, стихия вооруженных набегов на русскую границу и казачьи поселения, а, с другой, устойчивая политическая ориентация на Россию, имеющая свои внутренние мотивы.

На пути к тесным русско-чеченским контактам серьезным препятствием стали обострившиеся кабардино-вайнахские противоречия. Недовольстве кабардинских владельцев вызывали связи, развивавшиеся между Россией и Чечней, угрожавшие, как им казалось, их влиянию на вайнахские народы. Вооруженные отряды кабардинцев наносили чеченцам, карабулакам и ингушам "крайние обиды и разорения". В 1747 - 1748 гг., в условиях кабардино- вайнахского противостояния, ряд чеченских обществ принял российское подданство; среди них были: Герменчук, Чебутли, Шали, Алда и др. В этот же период ингуши (кисты) выразили готовность принять христианство 22. Наступившее оживление в русско-вайнахских отношениях было активно поддержано российским правительством: всем старшинам, присягнувшим России, а их было более пятидесяти, назначалось постоянное жалованье. Подобные меры придавали русско-чеченским отношениям определенную стабильность; не случайно, эти же старшины в 1756 г. "учинили присягу, просили, чтоб под протекцию России приняты были" 23.

стр. 52

На отношения между Чечней и Россией политическое давление оказывали Турция и Иран. Свое безраздельное господство в Закавказье эти страны пытались распространить и на Северный <Кавказ>. Настойчивость турецких эмиссаров, как правило, отвергалась вайнахскими племенами, заинтересованными в торгово-экономических и политических контактах с Россией. Старшины крупных обществ - Алды, Гехи и другие заявляли, что со стороны России "никаких себе разорений не видели и жили до сего времени в покое, чего и впредь желают" 24.

В середине XVIII в. военно-политическая ситуация на Северном <Кавказе> значительно осложнилась. Сказывались как агрессивная политика Турции в регионе, так и начавшееся освоение Россией Предкавказья. Последнее привело к активизации российских властей в сфере отношений с северокавказскими народами. Важным итогом в этом процессе явилось переселение чеченцев на равнину. Тогда же начинается применение в русском делопроизводстве единого этнонима - "чеченцы" и названия территории - "Чечня", вместо тайповых и тукхумных номенклатур (шибуты, мичкизы и др.). Обращаясь к русскому правительству с просьбой о принятии в подданство, вайнахские старшины неоднократно подчеркивали, что кистинцы (ингуши), карабулаки и чеченцы единый народ 25. Чеченские старшины постепенно преодолевали разобщенность общин, начиная осознавать необходимость их объединения для совместного решения сложных политических и военных задач. Единое название народа и страны, общая борьба за освобождение от зависимости от дагестанских и кабардинских владельцев лишь на первый взгляд выглядят как внешние атрибуты, менявшегося внутреннего и внешнего мира Чечни. На самом же деле они свидетельствовали о серьезных переменах, происходивших в жизни чеченских обществ. Главными из них являлись осознание себя единым народом и формирование идеи освобождения Чечни от "чужеземного" засилья. Серьезной ошибкой российского правительства было стремление сохранить в Чечне власть дагестанских и кабардинских владельцев. Россия, игравшая роль посредника, фактически способствовала консолидации чеченского общества против общих врагов.

Во второй половине XVIII в. (МАНСУР?) борьба чеченцев была направлена не только против кабардинских и дагестанских феодалов, но и против поддерживавших их российских властей. В 1757 г. "чеченцы вышли из должного повиновения своим владельцам и совсем оказались противными российской стороне", - писал П. Г. Бутков. Военная коллегия поручила кизлярскому коменданту генерал-майору Фрауендорфу "разорить и искоренить" чеченцев, живших на равнине. Правительство собиралось "очистить" с помощью карательных экспедиций равнинные земли от взбунтовавшихся чеченцев и поселить на их место других переселенцев из горной Чечни. В 1758 г. в карательной экспедиции, кроме терско-кизлярского войска, принимали участие кумыкские и кабардинские владельцы, изгнанные из Чечни. Первое же сражение убедило российские власти в нереальности задуманного плана. Равнинные чеченцы были оставлены в своих поселениях, кумыкские же и кабардинские владельцы временно прекратили свои притязания на "подвластных" чеченцев 26. Тем не менее карательные меры были продолжены в виде внезапных рейдов на чеченские села. Официальные власти Кизляра заявляли, что "поиски" прекратятся только после того, как чеченцы возместят урон, нанесенный казачьим поселениям во время набегов. Периодически российской администрации удавалось договориться с чеченцами, и военные столкновения на пограничной линии затихали. Однако напряженность в русско-чеченских отношениях становилась их главной чертой. Дореволюционные историки объясняли такое положение вещей "характером" народа, советские, как правило, умалчивали о сложном развитии русско-чеченских отношений или ссылались на "суровую, полную лишений жизнь" в горах 27.

Частота конфликтов объяснялась рядом факторов; во-первых, упорным стремлением российской администрации видеть во главе чеченского общества соседних феодалов, а во-вторых, набеговой системой, вытекавшей из

Поиск по сайту: