О том, в какой переплет попала Лутоня в столице

Безрукий клеть обокрал,

голопузому за пазуху поклал,

слепой подглядывал,

глухой подслушивал,

немой караул кричал,

безногий в погоню бежал.

Небылица

В прозрачном свете утра башенки Стольного града выглядели особенно нарядно. Красноватый шарик солнца, уцепившийся за шпиль кремля, приветствовал наш немногочисленный отряд. Эх, красота-то какая! Широкая укатанная дорога, будто бесконечно длинный язык, втягивалась в широкий зев Западных врат. Из леса мы выехали на рассвете и сразу влились в ряды жаждущих попасть в столицу. Тракт просто кишел путешественниками. Неповоротливые грузовые сани вперемежку с нарядными каретами, по случаю снежной погоды тоже ставшими на полозья, неспешно двигались между многочисленным пешим людом и верховыми. Елисей, зычно выкрикивая свое нехитрое заклинание: "По княжьему велению!",? прокладывал нам путь. А все-таки Колобок с военной поддержкой не прогадал. Притащить нам на помощь отряд Стольноградского воеводы, случайно оказавшийся на выселках, - это дорогого стоит. Дружинники, все как один молодые рослые парни, удивленно осматривали пепелище, жадно выспрашивали подробности битвы у Ванечки, тайком сплевывали через плечо и делали отвращающие беду знаки. Воевода - статный красавец Елисей - поверил моему невнятному лепету про попавшего в беду швабского барона, и только усмехнулся, пряча улыбку в густой русой бороде, когда Зигфрид с ужасным фыркающим акцентом стал вещать о своем страстном желании поскорее прижать к груди рутенскую княжну. Верховые лошади и охрана оказались очень кстати. И если начало нашего с Зигфридом путешествия напоминало бестолковое мельтешение новорожденного кутенка, теперь я чувствовала себя участницей четко спланированного военного похода.

- А ведь не врут слухи, - студент ехал рядом, уверенно держа повод тонконогой каурой лошадки. - Готовится Славислав к обороне.

- С чего взял? - говорить было неудобно, пришлось выворачивать шею, да еще и зыркать по сторонам, не прислушивается ли кто к нашему внезапно разговорившемуся на рутенском аристократу.

- Смотри, даже отсюда видно - вал нарастили локтя на четыре, скорее всего изо рва землю таскали. Да и городницу вон переделывают.

Я прищурилась. Крошечные фигурки работников суетились на стенах, будто отряды муравьев, сновали от вежи до вежи, держась за натянутые канаты.

- С кем хоть воевать будем?

- Некоторые говорят? с Султанатом, а кто-то, что орда из степей навалится. Дело темное. Надо бы и другие ворота осмотреть - что там с укреплениями...

Глаза студента, лишенные уже ставших привычными очков, полыхали предвкушением - мальчик добрался до любимой игрушки.

Со стеклышками нехорошо получилось. Зигфрид без них, как без рук. Насколько я поняла, зрением мой спутник не обижен, а очки ему нужны, чтоб нити силы видеть. Теперь, пока не найдем мастера стеклодува, да новые гляделки не закажем, о ярких огненных шарах, и других боевых заклинаниях придется забыть. Бедненькие стихийники! Бабуля нити судьбы на раз находит, и никаких приспособлений ей для того не нужно. Прищурится хитро, рукой поведет, и вот они уже в горсти - доля и воля. Про свой ветер я вообще молчу, тут непонятно, кто кого за веревочки дергает - ты или тебя. Почему так, студент мне толком объяснить не смог. Бормотал что-то о разнице мировосприятия природных ведьм и адептов силы. Ну да ладно, выучусь. Для того и в Квадрилиум путь держу - за знаниями.

Ворота миновали без сучка, без задоринки, даже въездную пошлину не заплатив - стражники бодро отдали честь Елисееву воинству. Теперь куда? К княжьему терему - обстановку разведать, или сначала какой-нибудь постоялый двор найти? Зигфрид не советчик - в нашей столице не бывал, местности не знает. Кстати, неплохо бы поинтересоваться, каким таким "ближайшим" переходом он к нам попал. Сначала говорил, с обозом из столицы пришел, а теперь вот... Тоже темнила знатный.

- Лутоня, не забудь завтра барона в разбойный приказ сопроводить, пусть обскажет там все как было, - Елисей орал через людские головы, поднявшись на стременах. - А то еще подумай? может, с хозяином рассчитаешься, да к нам - в стрелецкий. Мне б такой шустрый подлеток пригодился!

- Благодарствуй, воевода-батюшка! - прокричала я в ответ.

Интересно, кто из богов меня под руку толкал, когда я впопыхах морок на себя накидывала? Ведь нарочно никогда не получалось - волхование мне не в пример труднее давалось, чем родственнице. А тут откуда что взялось? Не иначе с испугу. И никто из служивых людей ни косы моей девичьей не заприметил, ни разодранной на груди рубашонки взглядом не зацепил. Уже который день глаза всем отвожу. Зигфрид говорит, мальчишка из меня получился препротивный - рыжий, конопатый, с приметной щербинкой на зубе. Эх, жаль, сама глянуть не могу - в зеркале себя настоящую только и увидишь. Конечно, у медали и другая сторона имеется. На всех привалах меня бравые ратники как молодого к кухне приспособили - дрова собирать и кулеш в котле ложкой помешивать. Да я не в обиде. Зато и болтали при мне, не скрываясь. То-то я всяких историй да сплетен наслушалась...

- Тетенька, - Иван протиснул свою лошадку поближе. - Дядюшка говорит, дальше двигать надо, а то мы вход загородили.

Мороки на дурачка не действовали. Поэтому время от времени он называл меня по старому, невзирая на строгие взгляды и мои бесконечные выговоры. Колобка он продолжал носить на груди, специально для этого поддевая под кафтан хитрую кожаную сбруйку.

- А куда, дядюшка знает?

- Не впервой в Стольном граде, - выглянул Колоб. - Знакомцы имеются - приютят, обогреют. Только постоялое в казну заплатить придется.

Моя серая лошадка нетерпеливо перебирала копытами по деревянной мостовой. Бывший атаман прав - пора на что-то решаться. Маленький привратный пятачок так запружен гостями столицы, что еще чуть-чуть - и станет не протолкнуться.

- Поезжай, Ванечка, вперед, - сказала я. - Будешь нам с бароном дорогу показывать.

Дурачок уверенно направил коня в переплетение городских улиц. Зигфрид, вспомнивший о своем решении лишний раз рта не раскрывать, послушно двинул следом.

Заведение, куда нас привел ушлый атаман, располагалось аккурат возле торговых рядов. Хозяин, узрев моих разбойничков, принял нас с распростертыми объятиями. Лошадей пристроили на конюшню, наш немногочисленный скарб затащил в гостевую комнату грязноватый гостиничный мальчишка, а две молоденькие прислужницы быстро собрали на стол. Народу в заведении хватало - в основном торговый люд, заскочивший перекусить с трудов праведных. Мы расположились за угловым столом и набросились на еду. Служивые в дороге не жадничали - кормили от пуза, но водянистый кулеш и солонина мне за эти дни надоели хуже горькой редьки. А тут - пирожки, ватрушечки, расстегайчики да свежий зернистый творожок, да цельная кружища желтоватой студеной ряженки. Ммм... Вкуснотища!

- Откуда такие полезные знакомства? - поинтересовалась я у Колобка, вытирая кислые молочные усы. - С хозяином, небось, на темной дорожке встречались?

- Ну, скажешь тоже! Родственники мы с Антипом, - Колоб, сидя на уголке стола, хлебал по-кошачьи из блюдца. - Он моего дедушки двоюродного свояка племянник.

- Это как? - удивленно открыл рот студент.

Я на мгновение задумалась:

- Это значит, что Колобков родитель и дядя нашего хозяина были женаты на двоюродных сестрах.

- Да уж, не седьмая вода на киселе, - уважительно хмыкнул Зигфрид.

Я расхохоталась. Колобок строго глянул на студента, потом не выдержал и тоже дробно захихикал.

- Люди добрые, не пора ли совет держать, - вернул нас к действительности Ванечка. - А ты, тетенька, рукавом-то не обтирайся, негоже.? Дурачок достал из рукава тонкий шелковый лоскут: - На вот, платочком подотри.

Чистюля наш! А Зигфрид еще выступает под настроение про дремучесть рутенских мужиков! Вот у кого из швабских бауэров сыщется такая расшитая петухами тряпица - нос подтереть? То-то же...

- Предлагаю следующее, - студент сложил руки шалашиком. - Иван с Колобом остаются здесь - к полудню от Елисея посыльный придет лошадей забрать, а мы с Лутоней - на разведку.

На том и порешили. Барон обстоятельно разузнал дорогу до посольского приказа у полового, одарив того мелкой монеткой, и наша компания разделилась.

Разноголосый гомон накрыл с головой, как только мы углубились в торговые ряды.

- Пирожки, кому пирожки! С пылу с жару!

Пронзительные крики зазывал, причитания нищих, мычание, блеяние, гогот.

- А вот кому ткани тонкие заморские? Налетай, торопись!

А народу-то сколько! Я столько людей сразу и не видела никогда. Пробираться сквозь рыночную толпу - то еще удовольствие. То пихнут локтем, то на ногу наступят тяжелым кованым сапогом. Никто не обращал внимания на рыжего сорванца, в личине которого я все еще пребывала. Зигфрида оттеснили от меня. Вот уже какая-то ромская бабища, позвякивая монистами, пытается нагадать растерявшемуся барону про удачи в делах сердечных, да скорую встречу в казенном доме. Вот выберусь, надеру мальчишке половому уши. Это ж надо, такой удобный путь указать! Чьи-то жадные руки скользнули по бедру, отодвигая полу зимнего кафтана. Ёжкин кот!

- Держи вора! - изо всех сил заорала я, устремляясь в погоню.

Стольноградский люд на помощь мне приходить не спешил. Подумаешь, украли чего-то. Да у них, небось, по полста раз на дню такие представления разыгрываются. Лиходей припустил, ловко протиснувшись в щель меж двух лотошников, я следом. Хорошо еще, денежка у меня под одежей запрятана, а воришка только дорожную фляжку снять и успел. Все равно обидно - вещица богатая, с чернеными серебряными накладками, и сидр в ней, опять же. Да и как я без яблочного напитка теперь? Нет уж, врешь - не уйдешь!

С рыночной площади босяк юркнул в проулок. Я оглянулась на бегу, поискав глазами студента. Не видать, скрыт мой попутчик за чужими спинами.

Улочка была узкой, грязноватой и пустынной. Дома, плотно прижатые друг к другу тесаными боками, как-то сразу отсекли и людское многоголосье, и яркий свет зимнего солнышка. Воришка отыгрывал у меня уже с дюжину саженей. Эдак скоро счет на версты пойдет. Я поднажала. Дыхание вырывалось изо рта колючими клубками, в правом боку закололо, будто там ежи решили свадьбу справить. Босяк завернул на соседнюю улицу. Я следом. И кубарем покатилась под копытами огромного жеребца.

Огонь! Лед и огонь вокруг. Серебряное сверкание подков и грохот, от которого, кажется, вот-вот разорвутся уши. Я зажмурилась, свернулась в клубок, стараясь занять как можно меньше места. Морок сползал с меня, как луковичная шелуха, слой за слоем опадая под копыта беснующейся лошади.

- Михай, осади!

- Ведьма! Люди добрые, ведьма. Только что мальчишкой была...

- А кому пирожки?! С визигой, с капустой, с мясом да ежевикой!

- Ты уж, мил человек, с ведьмой-то построже, а то не ровен час...

- Пиво! Горячее пиво! Веселит живот да дух греет, кто не выпьет - заболеет!

- Гляди, как коня-то корежит! Истину глаголю - у всех ведьм глаз дурной.

- А у Машки Медяной ноне свинья опоросилась, да все щенками... Не иначе - сглазили.

- Ой, да твоя Машка соврет - недорого возьмет.

- А потому надо в Трехликом храме поклоны бить, чтобы всякая зараза Рутенское княжество оставила.

Влажное прикосновение к щеке. Я приоткрыла глаза. Мохнатая лошадиная морда укоризненно посапывала мне в лицо.

- Михай, что там с ней? - говоривший, казалось, выцеживал слова сквозь зубы, с высокомерной ленцой.

- Да вроде жива, господ а рь.

В круге зрения появилась другая морда - человечья. Широко распахнутые голубые глаза смотрели сочувственно и с интересом.

- Я тебя часом не пришиб, попрыгунья? Вставай, - протянулась короткопалая рука, затянутая до локтя в кожаный наруч.

Да уж, кому пирожки да пышки, а кому синяки да шишки.

- А я думала, это лошадь была, - поднялась я, потирая ушибленную спину. - А то ты на меня налетел.

- Ха, язва! Ты сама под копыта кинулась!

Невысокий ладный молодец упер руки в бока и даже ногой притопнул в гневе. На кожаном нагруднике раскинул крылья гербовый дракон. Дружинник, да еще в парадном облачении. Это у какого князя зверушки такие любопытные на гербе рисуются?

- Да я за карманником бежала! А тут ты со своей лошадью. Из-за тебя теперь свое не верну!

- А кто тебе лекарь? Сама виновата, следить надо за имуществом, чай не в деревне!

- Долго еще? - вклинился тот же высокомерный голос.

А говор-то непростой, будто и мягкий, а получается, навроде как сталь в шелка обернули. Я задрала голову. Солнце слепило глаза, поэтому толком рассмотреть говорившего не удалось. Просто темная громада нависала сверху.

- Так это ихняя баба, значить. Глянь - худая да черная. Точно, романе свою ведьму подобрали, - все не унимался кто-то в толпе.

Я понемногу приходила в себя. Улица, на которую меня вынесла нелегкая, упиралась одним концом в рыночную площадь, поэтому и люду на шум набежало. Еще бы, нечасто можно увидеть природную ведьму под копытами романского воина. Нет, не так. Нечасто у нас романское воинство увидишь. С десяток верховых военным порядком следовали через город, когда я тут решила в догонялки поиграть. А куда направлялись? Так к гадалке не ходи - будут за кого-то из своих нашу княжну сватать. Высокомерный? это, видать, жених и есть: кто-то из княжичей. Князь-то у них давно и прочно на лузитанской принцессе Иветте женатый, а сыновей наделал немерено, штук десять, не меньше. (Бабушка меня когда-то заставляла их на память зубрить, да все равно сейчас не упомню.) Задружиться, видать, со Славиславом решились. Рутения княжество хоть и небольшое, но очень уж удачно расположенное. На север - росы, на восток - сарматы, на запад - галлы, и все с нами граничат. И реки у нас судоходные, и выход к морю имеется. Торговые перспективы такие, что ахнешь. А если заключить договор с подгорным народом на разработку недр... Ёжкин кот! Нашла время про то думать! Тут бы ноги по-хорошему унести. Говорят, романцы - народ свирепый, под горячую руку не попадай. Я стала выглядывать щелку, куда бы юркнуть.

Михай, ухватившись за стремя, что-то втолковывал своему хозяину. До меня доносились только отдельные романские слова.

- Потрудись говорить на местном наречии, - вдруг громыхнул знатный всадник.

- Господарь, там местные парни воришку поймали, за которым девица бежала, - сказал кто-то из дружинников.

Моего обидчика держали под руки двое стольноградских стрельцов, а сам он являл собой жалкое зрелище. Грязный потрепанный мальчишка в разодранной рубахе, сквозь прорехи которой виднелась синеватая гусиная кожа. Как он не околел на морозе в такой одежде, непонятно. По рябому лицу текли слезы, глаза казались белыми и безумными? видать, страшно было лиходею.

- Что у девицы забрал? - строго проговорил главный. - Верни!

Моя фляжка, извлеченная из-под воришкиного тряпья одним из стрельцов, приветливо булькнула мне содержимым. Только вот почему служивый не мне имущество вернул, а протянул вредному Михаю? И почему тот оторопело уставился на вещицу, будто не решаясь ее взять? Ну да - красивая, сама знаю, с чернеными серебряными накладками, с чеканной картинкой любопытной, на которой изображен ширококрылый дракон, очень похожий на герб романского княжича. Ёжкин...

- Да ты, посмотрю, сама воровка, - процедил романец. - Глянь, Влад, не твоя ли пропажа сыскалась?

Влад? Ёжкин кот и драконья матерь! Это же...

Княжич плавным змеиным движением соскользнул с коня, в два шага оказался рядом, склонился, приблизив лицо. Яростно-синие глаза, которые с детства преследовали меня во сне, обожгли радостью узнавания.

- Ну вот и встретились, птица-синица...

Назойливый солнечный лучик коснулся сомкнутых век. Влад поморщился. Еще бы поспать часок-другой... Пробуждение не предвещало ничего хорошего. Он потянулся, насколько позволяли цепи, повертел головой, с хрустом сжал и разжал кулаки. Отощавшее распятое тело, едва прикрытое лохмотьями рубахи, представляло собой жалкое зрелище. Фамильный нагрудный знак грозил затеряться в переплетениях сухожилий, или соскользнуть между почти непристойно торчащих ребер. Кровь циркулировала вяло. От обезвоживания все жизненные процессы замедлились. Еще два-три дня, и он окончательно иссохнет, как дерево с подрубленными корнями. И тогда Стефания с легким сердцем упорхнет на поиски новой жертвы. О, Стефания! Белая роза, у которой оказались острые ядовитые шипы...

И ведь предупреждали друзья, что разбитная графская вдовушка, блиставшая при дворах многих владык, та еще штучка. Говорили, что неспроста обратила она свой взор на романского бастарда. Отец строго сводил мохнатые брови, топал ногами и неистово кричал, что лишит наследства, если непокорный сын не бросит свои глупости и не обратит свой взор на уже созревшую для брака кузину. Ах, оставьте, кто боится отца в двадцать лет, когда сердце сладко сжимается от одного взгляда любимой, когда готов целовать землю, куда ступала ее ножка, а прикосновение к тонким белым пальчикам вызывает слабость во всем теле? Кому нужна Валахия с ее холодными горами, дремучими лесами и забитыми крестьянами, когда здесь рядом есть Стефания - чистая, как солнечный луч и желанная, как глоток воды в жаркий день? Кто угодно из его братьев сможет управлять вассальным княжеством так, чтоб отец оставался доволен. А то, что Влад единственный в семье обладает магическим даром...

- Мой котик хочет пить? - раздался серебристый голосок.

Стефания появилась как всегда эффектно, отодвинув настенную драпировку и легкими шагами приближаясь к ложу.

- На, мой сладенький, утоли жажду.

В протянутой руке полыхнул багровыми отблесками хрустальный бокал. Ноздрей коснулся тягучий соленый запах свежей крови.

Нет, нельзя. Влад отшатнулся, замотал головой, выдохнул в ненавистное лицо:

- Я убью тебя!

Графиня рассмеялась, будто рассыпала горсть стеклянных бусин:

- Как удачно, что я заранее лишила непокорную зверушку когтей. Не сопротивляйся, милый. Ты же не хочешь умереть вот так, забытый и своим отцом, и своими грубыми друзьями-мужланами? Разойдемся по-хорошему. Ты выпьешь немного крови, я заберу твою силу, и все. Через пару дней ты сможешь вернуться домой.

- Упырем?

- Ты плохого мнения о своей малышке, - укоризненно покачала головой Стефания. - Мой покойный супруг недаром всю жизнь посвятил магическим изысканиям. Я дам тебе противоядие, и ты сможешь остановить процесс превращения. Все достаточно просто, густой травяной отвар...

Дальше Влад не слушал, бледно-розовые губы Стефании шевелились, вещая в пустоту. Вспомнилось, как тщательно выбирал он место для любовного гнездышка, как обставлял охотничий домик высоко в горах, как мечтал, что сольется в объятиях со своей любимой вдали от досужих сплетен и внимательных глаз. Дурак! Он сам оградил дом такой многослойной защитой, что никто не сможет их обнаружить. Даже если верный Михай поднимет дружину прочесывать лес в поисках своего господина, даже если замковые чародеи будут день и ночь сканировать пространство в поисках хоть какой-то активности - их никто не сможет обнаружить. Трижды дурак!

- Гадкий мальчишка, да ты не слышишь меня! - графиня ударила его по лицу.

- Какое счастье, что я на тебе не женился, - прошипел Влад. - Что может быть хуже жены-истерички?

- О, я тебе расскажу, что... - глаза Стефании подернулись поволокой. - Хуже гнить заживо в железных цепях, умирать от жажды, чувствуя как все твои жизненные соки уходят вместе с дыханием и знать, что в это время... Кстати, через год я планирую опять вернуться в ваши края. Пожалуюсь твоему отцу, что ты бросил меня с младенцем на руках. Ребенка можно будет недорого купить у какой-нибудь крестьянки. И буду жить-поживать в твоем драном княжестве - регентствовать при отпрыске.

Зная оборотистость бывшей возлюбленной, в это можно было поверить. В бессильной ярости Влад заскрежетал зубами.

Стефания, взволнованно дыша, залпом выпила из своего бокала. Быстрый язычок скользнул по губам, слизывая остатки крови.

- Мур-р-р, я все еще голодна, - графиня опустилась на кровать, подползая поближе.

Через мгновение ее жемчужные зубки сомкнулись на яремной вене Влада.

Когда он в следующий раз пришел в себя, уже вечерело. За толстыми оконными стеклами бушевала непогода, завывал ветер, окатывая стены его тюрьмы потоками воды. От ощущения близости столь желанной влаги становилось только хуже - покалывало подушечки пальцев, рот наполнялся вязкой горьковатой слюной

- Дедушка, ты, что ли, мой суженый будешь? - раздался из темного угла тонкий голосок.

Влад попытался сфокусировать взгляд. Прямо из тканого гобелена, изображавшего какую-то буколическую сценку, в комнату ступила крошечная крестьянская девочка. Желтоватая рубаха, полускрытая широкими лямками полотняного сарафана, темные волосы, затянутые по бокам лица в тугие косицы, любопытные карие глаза.

- Ты за мной пришла?

Сон и явь переплетались в его сознании фантасмагорическим орнаментом. Показалось, что это сама Смерть решила покуражиться над беднягой, приняв столь причудливый облик.

Девочка махнула рукой:

- Не, я так - одним глазком глянуть хотела. Гадала я на суженого... Вот и спрашиваю - ты он и есть?

Влад хрипло рассмеялся:

- Лет тебе сколько, невеста?

- Аккурат во внучки тебе гожусь - в том годе десять стукнет, - рассудительно сказала малышка, приближаясь к кровати и усаживаясь на краешек.

- Не рановато о браке думать?

- В самый раз. Иравари сказала - надо брать дело в свои руки, чтоб всю жизнь в девках не просидеть. Она-то уж в этом толк знает.

- Это подруга твоя? - разговор не на шутку увлек Влада.

- Не, знакомица. Подруга у меня одна - Стешенька.

- В бане небось гадала?

- А то! Банщики нашептали - точно суженого покажут.

Ну, понятно - хитрые изнаночные твари затащили сонную девчонку к себе. Как только у нее сил хватило выбраться и оказаться здесь? Чудны лики Судьбы! Малявка смотрела на него,почти не мигая, склонив голову на бок, будто желтогрудая синичка примеривается, куда клюнуть морозную рябиновую ягодку. Надо же - дедкнязьушка! Стефания как-то после очередного кровопускания поднесла к его лицу зеркало, чтобы продемонстрировать, как мало осталось от некогда щеголеватого и полного сил красавца. Видимо, надеялась, что лицезрение черепа обтянутого желтой пергаментной кожей, седых клочковатых волос и покрасневших глаз подвигнет Влада к правильному решению. Будь на его месте экзальтированная барышня, может, это бы и сработало.

- А ты чего в цепях? - вдруг встрепенулась девочка. - Зарок какой выполняешь, а я тебе мешаю?

- Злые люди заковали, - вздохнул князь.

Птичка-синичка хлопотливо вскочила, бросилась к письменному столу в поисках какого-нибудь орудия. Вернулась с перочинным ножом, поковыряла в замке, пытаясь отжать запирающую пружину.

- Бесполезно, - попытался остановить ее Влад. - Там еще заклинание наложено - просто так не вскроешь.

- И почему это злые люди тебя к лежанке прикрутили? - пыхтя от усилий, спросила девочка.

Хороший вопрос! Как радостно ахала Стефания, когда он смеясь сообщал ей обо всех продуманных хитростях и ловушках... И как мило краснела, предложив оборудовать ложе страсти этим... хм... приспособлением. Но не рассказывать же ребенку о развлечениях, которым предается романская аристократия. Вся кровь, еще оставшаяся в теле Влада, бросилась ему в лицо жарким румянцем.

- Мала еще...

- Не очень-то и хотелось, - обиженно буркнула собеседница, продолжая ковыряться в замке. - Вот не пойду за тебя старого замуж, будешь знать! И вообще - тебе к земле привыкать надо, а не к девицам свататься.

Влад улыбнулся. Девочка, скорее всего, до сих пор пребывает в уверенности, что это всего лишь сон. Кстати, надо бы отправить малышку домой, пока его мучительнице не вздумалось вернуться и продолжать экзекуцию. Двусторонний портал, наведенный между его спальней в цитадели и кухней охотничьего домика, настроен только на двух людей - него самого и его бывшую любовницу. Значит, девочке одна дорога - через изнанку. При хорошем стечении обстоятельств ее вынесет обратно... Интересно, чем деревенская простушка заплатила за гадание - памятью или кровью? Хватит ли ей того и другого, чтоб в сумеречном изнаночном мире отыскать дорогу домой? Эх, воды бы сюда! Хоть пару глотков. Уж тогда бы он без проблем навел портал, куда эта птичка укажет. Ха! Да он бы одним движением порвал ненавистные оковы, он бы изничтожил графиню, если б только не был лишен доступа к своей стихии. Видимо, свои желания он произнес вслух. Наивное дитя отбросило в сторону погнутый перочинный нож и удивленно спросило:

- Ты чего, пить хочешь? Водицы принести?

И упорхнуло туда, где Влад не мог его видеть. Только слышался грохот посуды на кухне, дробный топот босых ножек, сопение, хлопанье двери.

- Ёжкин кот! В доме ни капли, а с улицы принести не могу, будто кто миску из руки выбивает. И в горсти - никак... Заклятия хитрые. Тебя колдун пленил? Бедненький! - защебетала птичка, приблизившись к кровати, гладя спутанные волосы страдальца, заливаясь горючими слезами.

Соленые капли падали Владу на лоб, моментально впитываясь в кожу. Кровь заструилась по жилам, он почувствовал, как выровнялось дыхание. Девочка тоже заметила произошедшие перемены, дернулась, вытирая рукавом глаза. А он обмяк, пытаясь справиться с накатившей болью. Мало, очень мало жидкости. Для того чтоб его поднять, девочке придется несколько дней рыдать в три ручья, как сказочная царевна Несмеяна.

- Погоди, я придумала! - радостно вскрикнула малышка и опять выбежала из дома.

Вернулась важная и молчаливая. Вразвалочку подошла, склонилась, ухватила холодными пальчиками за подбородок. От нее пахло свежестью, какими-то душистыми травами, парным молоком, нездешним солнцем. И тонкая струйка воды полилась из ее рта к сухим потрескавшимся губам князя.

- Так лучше? - спросила, наклонив голову к плечу. - Я прям с водостока набрала. Тебе не противно?

Влад чувствовал себя желторотым птенцом, которого в гнезде поят заботливые родители. И это была самая вкусная вода, которую за всю жизнь довелось попробовать романскомуаристократу. С мягким щелчком лопнули кандалы. Зуд и жжение во всем теле возвестили о начале процесса регенерации. Влад наугад махнул рукой, зацепляя ближайшую нить силы. Со звоном вылетели окна, в комнату хлынул дождь. Грязноватые потоки воды закружились водоворотами, вовлекая в свой грозный танец предметы интерьера, осколки стекла, покореженные цепные звенья. И Влад поднялся во весь рост, воцаряясь над стихией, демонстрируя ей свое главенствующее положение. Он готов к мести. И какой же сладкой она будет!

- Да ты сам колдун! - возмущенный голосок раздавался из-за кровати, где, вжавшись в уголок и забаррикадировавшись подушками, находилась его спасительница. - Точно! Сказка даже такая есть - мне бабуля рассказывала. Марья Моревна тридцать лет могучего колдуна в чулане в цепях держала, пока Иван-царевич ему водицы испить не поднес! Тоже - дурачина венценосный! А ты - Кащей!

Сила мгновенно успокоилась, как будто на пенные буруны плеснули тягучего жирного масла. Влад расхохотался, вытащил девчонку за шкирку, приблизив свое лицо, грозно посмотрел в глаза:

- В следующий раз десять раз подумай, прежде чем помогать незнакомцам. Сказка - ложь, да в ней намек...

Птичка-синичка трепыхалась, пытаясь вырваться из цепкой хватки внезапно помолодевшего "дедушки", но силы были не равны. Что с ней теперь делать? И отпускать как-то не хочется. Такая малышка забавная.

- Может действительно на тебе жениться, когда подрастешь? - проговорил задумчиво. - Будет, по крайней мере, кому на старости лет стакан воды поднести.

- Держи карман шире, - огрызнулась девочка. - Со мной пить тебе точно не захочется, и до старости не доживешь, злыдень!

Изловчившись, она пнула его ногой, заставив опять рассмеяться, и протянула скрюченные пальцы с детскими розовыми ноготками, намереваясь вцепиться ему в лицо. Влад ловко увернулся и мягко, чтоб случайно не помять перышки, опустил птичку на кровать. С удивлением заметил, что его нагрудный знак, видимо сорванный в пылу борьбы, теперь находится в руках девчонки.

- Отдай! - сказал как мог властно, представив мимоходом, что сделает с ним отец, узнав об утере фамильной реликвии.

- Отбери! - показала язык малявка и ринулась к гобелену.

Пожалуй, он смог бы перехватить ее, не дав нырнуть в душное нутро изнанки. Но его отвлекли. В дверном проеме, небрежно поигрывая арбалетом, появилась Стефания. Бывшая возлюбленная не хотела упускать добычу. Влад сосредоточился на предстоящем поединке, лишь краешком сознания ощутив, что птица-синица покинула его.

Иногда так бывает, что время останавливается только для тебя. Застываешь ты, будто мошка в янтариновой толще, вокруг продолжается суетливое движение других козявок, но сам ты - ни охнуть, ни вздохнуть... Вот так и со мной приключилось. Оторопело разглядывала я филигранные снежинки, что запутались в буйных кудрях валашского князя и не могла ни словечка вымолвить. Влад из рода Дракона, господарь Валахии, незаконнорожденный сын романского князя, великий колдун, деспот, убийца и злодей. Да у нас в деревне его именем неслухов малолетних стращают! Кто ж знал тогда, в какую катавасию я попаду по своей неосторожности? Ну мелкая была, глупенькая. Проснулась в бане, руки ноги не слушаются, голова пустая, видно банщики памятью за переход взяли, вижу цацка на полу валяется, ну я и подобрала. А потом мне кузнец наш Лаврентий ее к фляжке приспособил. Жалко было такую красоту выбрасывать. Да если б я сразу тогда поняла, что за птица плененный колдун, я б его знак в сырую землю у перекрестья закопала, чтоб не нашел никто. Не стояла бы сейчас соляным столбом да дурочку перед честным людом не строила. И, главное, как память надо мной зло подшутила! Вот сей момент все помню - и молочный сумрак изнанки, и ярко-синие глаза иссушенного жаждой узника, и страх свой помню, когда поняла, что не отпустит меня вражина, ни за что не отпустит. А ободранный-то был, квелый... Натуральный Кащей - без слез и не взглянешь. А как за шкирку меня схватил, все, думаю, отбегалась Лутонюшка, не плясать тебе, милочке, у купальского костра, не лепить снеговую бабищу на крутояре, порвет тебя порчельник на лоскутки...

- Вот уж не знаю, за спасение тебя благодарить или за воровство наказывать? - кривовато усмехнулся князь.

- Не вели казнить... - пролепетала я. - За покражу у нас руки отрубают, отпусти меня по-хорошему.

Ёжкин кот! А карманника-то моего именно такая кара и ждет. Пацан ведь совсем... Как он жить-то дальше будет - безрукий? Я тревожно оглянулась. Лиходея все еще придерживали за плечи стрельцы, а сам он пощелкивал от холода зубами. Ушлый парень, не пропадет. Голова вроде как повинно опущена, а хитрые глазюки так и зыркают по сторонам. Ему бы только в гущу народа сигануть, а там уж разберется, куда бежать. Ой, опять не о том думаю, тут самой бы из передряги выбраться.

Я просительно уставилась на князя, ненароком приметив широкий размах собольих бровей, хищный изгиб губ и высокие скулы, будто вытесанные из куска белого непрозрачного льда.

- Не велю, - согласился колдун. - Пока не велю. А там посмотрим.

Он отвернулся от меня, моментально потеряв всякий интерес, и равнодушно кинул в сторону:

- Михай, бери ее в седло, нам нужно спешить.

Мне показалось, или толпа испуганно ахнула, когда малорослый вояка стал подступаться ко мне, широко разведя руки? Ага, держи карман шире! Таким манером можно курей ловить, а не взбалмошных девиц на коня загонять.

Я отпрыгнула, сбив одного из стрельцов. Воришка, почуяв послабление, рванулся изо всех сил и юркнул в толпу. Народ улюлюкал, подбадривая то ли меня, то ли служивых, преследующих беглеца, то ли неловкого романина. А я повела себя точно как всполошенная наседка - носилась на свободном от зрителей пятачке, пытаясь протиснуться на волю, вырваться, убежать. Только что не кудахтала. Противный Михай следовал за мной по пятам, выкрикивая романские ругательства. Затылок обожгла острая боль - то противник схватил меня за косу. Я взвыла и послушно последовала к лошади. Вот уж отольются кому-то мои злые бессильные слезы! Уже с седла я попыталась пнуть дружинника и чудом заехала ему в ухо под радостный гогот толпы. А правду говорят - сладка отместка. Думаю, если б не зрители, быть бы мне нещадно битой униженным малоросликом. Усевшись позади и придерживая меня за талию, он зло прошептал:

- Как господарь с тобой натешится, себе заберу. Если что останется...

- Если что от князя останется, забирай, - великодушно согласилась я.

- Вот ведь девка - огонь! - прокричал кто-то из толпы. - Ты покажи тем вахлакам, где раки зимуют!

- А если заобижают, сразу по сусалам! Знай, стало быть, наших!

Как все-таки переменчива толпа - то "ведьма романская", то своя в доску. С такими вот напутствиями я в дорогу и отправилась. Мы с моим невольным попутчиком оказались где-то в хвосте колонны. Со своего места мне было видно только черную спину князя, возглавлявшего отряд. Одной рукой Михай удерживал поводья, другой намертво вцепился мне в бок, сам молчал, только сопел обиженно. Когда мы проезжали рыночную площадь, я попыталась высмотреть кого-то из своих. Жадно искала взглядом каланчу Зигфрида или мощного Ванечку, пробирающегося с дядюшкой на пузе через торговые ряды. Все было напрасно.

На центральной площади тоже толпился народ. То ли тут всегда так, то ли по случаю представления женихов зрители набежали. На лобном месте глашатай надрывается, охрип совсем - видно не в первый раз за сегодня княжий указ зачитывает:

- И сим высочайше повелеваю...

А ведь интересно, ёжкин кот! Это ж получается, я в самом центре событий нечаянно оказалась. Вот так прям и вижу: годков эдак через пятьдесят я, седая согбенная старушка, рассказываю внучатам, как сама лицезрела выбор женихов. А внучков я планирую где-то с десяток минимум - чем больше слушателей, тем бояну приятственней. Эх, дожить бы!

Движение нашей колонны слегка замедлилось. Судя по всему, мы направлялись во внутренний двор княжьего терема. Ну да, это ж не какой-нибудь Петька с Залещиков на печи свататься прикатил, а сопредельный князь в гости пожаловал. И чего мне это внутрь совсем не хочется?

- Слышь, паря, - решила я замириться с обидчиком. - Может, отпустишь меня по добру по здорову? Знак свой нагрудный князь возвернул... Пощади девицу, мил человек.

Михай только хрюкнул глумливо мне в затылок:

- Тоже девица выискалась! Кошка ты дикая...

По шее под волосами пробежал морозец. Да никак мой охранник с поцелуями пристроился! Я уклонилась и зашипела:

- Не замай! Совсем стыд потерял?

- А знаешь, как мой господин поступает с непокорными? - мечтательно проговорил Михай, перехватывая меня так, что хрустнули ребра. - Он посадит тебя на цепь, пока не станешь мурчать, как домашний котенок.

- То-то у вас, романцев, игрища затейные, - трепыхалась я. - Да только на любую цепь кусцы сыщутся!

И тут я высмотрела свое спасение. Из толпы на меня пялились хитрые глазищи давешнего воришки. Пацан вовсю пытался привлечь мое внимание, семафоря из-за толстого бока какого-то купчины. А чего, можно попробовать.

- Насильничают, люди добрые, - уверенно завела я во весь голос, засаживая Михаю локтем в живот.

Дружинник удивленно охнул, разжав на минуту тиски рук. А мне только того и надо было.

- Речами непотребными меня, невинную девицу, смущать вздумал, - орала я, спрыгивая с коня. - А еще за причинное место щипался! Показать?

Толпа предвкушающе застыла, когда я, путаясь в полах, стала задирать свой зипун. Михай соскочил следом, выхватывая из-за пояса нагайку. Это он зря. Не любят у нас в Рутении, когда баб бьют. А пуще всего сами бабы такого не потерпят. Поэтому малорослик сперва схлопотал лотком от разносчицы, потом увернулся от прямого удара в голову корзиной, которым его попыталась наградить пожилая горожанка. Свист нагайки захлебнулся - выбили у воина его оружие. А дальше случилась куча мала. Визг, крики, ошметки во все стороны. Да, такие здесь женщины - и коня на скаку остановим, если надо будет, про горящие избы я вообще молчу - войдем и не заметим.

Кто-то схватил меня за рукав и потащил прочь от потасовки. Улочки, переулки, чужие захламленные дворики мелькают, будто кто-то книжку с картинками наскоро перелистывает. Уф, кажись, все. Пытаясь отдышаться, я прислонилась к дощатому забору.

- Глеб, - протянул руку воришка.

Ну надо же, какие имена знатные у столичных крадунов, любому боярину впору.

- Лутоня, - ответила я солидно, сжимая ледяную ладонь.

Парнишка откинул волосы со лба.

- Так это... Пошли, дело тут есть.

- Прощенья просить не будем?

- За что? - ощерился пострел. - За покражу? Так то работа у меня такая, как говорится, ничего личного.

Я пару мгновений подумала и коротко без замаха заехала Глебу в зубы. Сразу полегчало.

- Натура у меня такая, - сочла нужным пояснить, с удовольствием наблюдая, как тот схватился за лицо. - Обязательно надо на ком-то отыграться.

- У-у-у, ведьма! - парень сплюнул себе под ноги кровавый сгусток.

- На правду не обижаюсь. Теперь мы квиты, проваливай. Если б не ты, моих неприятностей было бы ровно вполовину меньше.

Шаромыжник потирал подбородок и выпускал носом пузыри, но не уходил.

- А ты в личинах мастерица? - спросил, заискивающе заглядывая в лицо.

- А то, - подышала я на костяшки пальцев.

Ёжкин кот, холодно-то как. И главное - всю экипировку в своих кувырканьях посеяла. Где мои рукавицы справные, и шапчонка, мехом отороченная? Ау! Нетути. Эдак я при следующем кульбите и последней одежи лишусь. Я поднатужилась, сплетая морок из стелящейся поземки, случайных солнечных зайчиков, отбитых оконными стеклами, и серых теней, клубящихся в ближайшей подворотне. Бабушка могла бы мной гордиться. Притом, что нити судьбы мне неподвластны, справилась я неплохо. Восхищенный возглас Глеба был тому подтверждением. Я повела плечами, привыкая к старой личине, и спросила ломким мальчишеским голосом:

- Глянь, щербинка у меня на переднем зубе имеется?

Собеседник кивнул. Ну значит, признают меня на постоялом дворе. Надо бежать к нашим, авось гуртом придумаем, что дальше делать да куда скрыться.

В начале улицы появилась фигура прохожего. Глеб засуетился, толкнул одну из досок забора. Та со скрипом отошла, и воришка юркнул в образовавшуюся щель, поманив меня за собой. В таких местах я еще не бывала. Этот дом был заброшен много лет назад, слепые покосившиеся окошки и облупившиеся стены были тому подтверждением. Под ногами хрустел хозяйственный мусор - рассохшиеся дверные рамы, мебельные деревяшки, осколки посуды. Усталость навалилась неожиданно - видать, кураж отступил, оставив после себя пустоту. Эх, сейчас бы к бабушке в Мохнатовку, прикорнуть под теплый печной бочок, взвару сладенького похлебать... Опасаясь пропороть себе ногу каким-нибудь ржавым гвоздем, я пробиралась через эти рукотворные курганы. Мы уселись на крыльце, укрывшись от ветра. Внутрь руины я решила не соваться, не хватало еще, чтоб перекрытие какое на головушку упало. И так вон перед глазами все кружится, да и тошнота подступила - видно, дорого мне последняя волшба далась.

- Куда ты меня привел?

- Схрон у меня тут, - пояснил суетливо мальчишка. - Сейчас, переждем чуток, а потом к нашим тебя отведу, надо ватагЩ объяснить, чего без крама возвернулся.

- Да ты, оголец, совсем ополоумел? - уперла я руки в бока. - Мало того что обворовал меня, так я еще и перед начальством тебя защищать теперь обязана? Или ты надеешься, что я с тобой на дело пойду? То-то тебя ведовство мое зацепило! Для того и от дружинников спас?

- Тебе жалко, да? - всхлипнул воришка. - Сама то не без греха... А у меня, может, последняя проба была, выгонит меня атаман не поморщится.

Пацан широко по-лягушачьи открывал рот, по лицу бойко катились горошины слез.

Да уж, положеньице. По уму-то, конечно, надо было гордо удалиться, оставив воришку самого разгребать свои неприятности. Только когда это я по уму поступала? Чего-то так сразу и не упомню.

- А ты значит в воровском деле новичок?

- Деревенский я, - всхлипнул Глеб. - Папка с мамкой в том году померли от черной хвори иноземной. Хату-то нашу вещуны спалили, чтоб дальше зараза не пошла. Я в клетушке за банькой в беспамятстве лежал, меня и не заметил никто. Как жар спал - выполз на свет, а на месте дома - пепелище. Поначалу по дорогам скитался, хотел на каком-нибудь хуторе помогать устроиться, да какой из меня работник. Вот так вот до столицы и дошел.

Я еще раз внимательно всмотрелась в собеседника. А ведь не врет - лицо густо усыпано оспяными шрамами. Настолько густо, что я их сперва за веснушки приняла. В рубахе пацан родился - мало кто после такой болезни выживает, а уж не слепнут вообще единицы. Как же ему помочь? Ведь даже если я из своих невеликих запасов я денежек ему отсыплю, ни к чему хорошему это не приведет. Подельники же отберут, еще и прибьют для надежности.

- Слушай, - решила я. - Нечего тебе в банду возвращаться. С твоим счастьем уже через седмицу без рук останешься.

- Куда ж деваться? - с надеждой спросил мальчишка.

- Со мной пойдешь, а там решим к какому делу тебя можно приспособить. Знаешь Антипов постоялый двор у рыночной площади?

Глеб кивнул.

- Если разделимся, двигай туда, спросишь швабского барона фон Кляйнерманна, скажешь, что от меня...

- Барона!.. - присвистнул пацан восхищенно. - Полюбовник твой что ли?

- Вот ведь поганый у тебя язык, - отвесила я огольцу подзатыльник. - Друг то мой, друг и соратник. Даже если со мной что случится, он тебе поможет.

- Дружинников романских боишься?

- Не боюсь, а опасаюсь. Чует мое сердце, не оставит меня Михай так просто...

За забором послышался скулеж, будто кобель какой с прогулки во двор просится. Я вскочила и привычно начала ворошить мусор в поисках хоть чего-то, что могло сойти за оружие. Ёжкин кот, жива останусь, обязательно в обычай возведу ножичек за голенищем таскать. На такой вот аховый случай. Глеб наблюдал за мной со все возрастающим недоумением.

- Ты чего кипешишь? Это ж собаки бродячие - их тут с десяток обретается.

- Неужто в твоем селе про драконью стаю слыхом не слыхивали?

- Вовкудлаки! - ахнул Глеб, совсем с лица спав от испуга. - По следу нашли... Драться будем?

- А то,- воинственно потрясла я в воздухе черенком от лопаты. - Ты давай, мчи к моим друзьям, а я тут сама управлюсь. Другой-то ход какой знаешь?

Мальчишка, успокоенный моим уверенным тоном, кивнул:

- Ну держись тут, Лутоня. Подмога скоро будет.

И только я его и видела. Держись... Ага, как же! А покусают, буду на полную луну выть да коров до смерти драть. Охохонюшки... И за каким драконом я мороком баловалась? Во-первых, бесполезно, запах-то свой я изменить не смогу; а во-вторых, сил потратила уйму, и, как теперь выясняется, все зря. Но оставлять на прикрытие пацана, а самой бежать - вообще глупо. Ищут-то меня, за мной и в погоню бросятся.

Я подняла лицо к небу, вдыхая полной грудью, готовясь дорого продать свою свободу. Холодное зимнее солнышко, будто в щеки расцеловало меня, бедовую. За спиной раздался грохот. Деревянная вывеска сорвалась со стены и спланировала прямиком мне под ноги. Хорошо еще саму не пришибла. Без особого любопытства я на нее взглянула. Крученые червячки буковок никак не хотели складываться во что-нибудь понятное. Но чуть ниже иностранной надписи обнаружились привычные рутенские письмена. То, что мне удалось разобрать, повергло меня в ступор. И поэтому, когда во двор, отодвинув знакомую доску и громко принюхиваясь, протиснулся потрепанный Михай, активного сопротивления он не встретил. Я просто разревелась, бросив в его сторону так и не пригодившееся мне оружие.

Поиск по сайту: