Не будь здоров

Болезнь главный способ получения любви и внимания для людей, выросших в семье, где главным предписанием было «Не будь здоров». Для того, чтобы быть любимым такому человеку необходимо быть больным. Именно поэтому он неосознанно создает себе болезни. Болея, он с одной стороны страдает от недуга, с другой получает тайное удовлетворение от заботы и внимания близких, направленных на него. Если это верующий человек, то болезнь становится для него и частью общения с Богом, ибо в своей болезни он может усматривать знак Божьей милости по отношению к себе.

В среде верующих людей распространено мнение, будто Господь посылает людям болезни и страдания из любви к ним, во имя их же собственного блага. Однако, куда приходил Иисус Христос, там болезнь отступала. Полностью явив характер Бога Отца, Иисус ни разу не сказал «...а вот тебе для спасения полезно поболеть еще». Он подавал исцеление всем просившим.

Говорят также, что если человек давно не болел или с ним не случалось каких-либо неприятностей, то Бог забыл его и оставил. В подобных размышлениях, по сути, содержится предписание «Не будь здоров». Только дает его нам не Господь. Увы, люди, создавая образ Бога по образу и подобию своему, привносят это предписание в свое общение с Ним, опираясь на опыт, полученный в родительской семье.

Нет ни одного места в Святом Писании, где Иисус ниспослал бы на кого-либо болезнь или сказал бы людям: «Болейте и через это спасетесь». Напротив, Евангельские страницы полны примеров исцеления и выздоровления людей через приобщение ко Христу. Так что стоит задуматься о том, Господь ли нам посылает болезни в знак своей особой любви, либо болезни – дело наших собственных рук, а выздоровление — совокупное действие нашей ответственности за болезнь и Божьего ответа на молитву нашей веры.

Увы, для того чтобы снискать Божью милость, многие люди неосознанно стремятся к болезни, точно также как делали это в своей семье, ища внимания близких людей.

* * *

Итак, подведем краткие итоги всему вышесказанному.

Вся вселенная для маленького ребенка — это его семья. И законы мироздания он постигает на примере собственной семьи. Точнее говоря, опираясь на свой собственный опыт, он выводит эти законы и далее строит свою жизнь, исходя из них. При этом, конечно же, его восприятие мира может оказаться полным, богатым и разнообразным, либо слишком искаженным, односторонним и узким. Основой фундамента мировосприятия каждого человека становятся предписания, которые он получил в детстве от своих родителей. Эти же предписания зачастую формируют и отношения ребенка с Богом, потому что мы склонны неосознанно переносить на Бога черты, присущие нашим родителям.

Когда я консультирую других людей, то в силу особенностей моей профессии мне необходимо бывает выяснить вопросы о том, как и в каких семьях они росли, какими им запомнились их родители, какими были их взаимоотношения с каждым из них. В результате мне открываются многие подробности о детстве моих клиентов. И вот иногда, когда в ходе работы, они вдруг заговаривают о Боге, то порой создается впечатление, что говорят они не о Нем, а о своих земных родителях. Когда я им указываю на это, они бывают сильно удивлены.

В заключении этой главы хочу особенно подчеркнуть, что воспитание ребенка в вере складывается не только в обучении его молитвам и чтении житий святых. Огромное значение в этом вопросе играет реальный и живой пример семейных взаимоотношений, который родители преподали своим детям. Ибо на основе уроков любви, полученных в семье, дети создадут образ Бога, в Которого будут верить. И образ этот может соответствовать Евангельскому описанию (т.е. быть правдивым, истинным), а может оказаться и сильно искаженным. И здесь от вас, дорогие родители, зависит очень многое, ведь дети обучаются не по словам, а по родительским действиям и поступкам.

Ты у нас взрослая, доця, и самая-самая главная в семье!

После выхода книги «Аномалии родительской любви» к нам стали приходить письма, в которых авторы говорят о важности и полезности книги. В частности, одна читательница пишет: «В качестве иллюстрации к вышеизложенной главе приведу рассказ одной моей хорошей знакомой, которая, прочитав первое издание вашей книги, позвонила мне и сказала, что не смогла удержаться, чтобы не написать о себе историю. Может быть, кому-то из родителей этот искренний рассказ что-то подскажет, кто-то из них задумается». (Игумен Евмений)

То, что я сейчас вам расскажу, будет настоящей исповедью, рассказ без прикрас и без жалости к своей персоне. Хотя этот рассказ мне дался ох, как нелегко. Но все же, надо ведь когда-нибудь честно посмотреть себе в глаза. А, может быть, у меня найдутся родные сестры и братья по несчастью? А, может быть, (что самое для меня драгоценное и желанное) кто-нибудь из родителей прочтет и остановится, и не будет лепить маленького взрослого человечка прямо с колыбели…

В молодости я считала себя счастливым человеком, а если встречались какие-то незадачи и трудности, легко преодолевала их. И еще: я никогда не задумывалась о своем детстве. А что о нем задумываться?! Мне казалось, что оно было у меня самым счастливым, не совсем, конечно, безоблачным, но вполне приличным; меня любили родители, я была очень воспитанным и начитанным ребенком, мне еще не было семи лет, когда меня впервые записали на радио с песнями, с восьми лет я начала писать сказки и стихи. И вообще (как говорили взрослые) я подавала большие надежды... И если бы не эта прочитанная книга, я бы еще долго не задумалась о своей довольно драматичной жизни.

…Итак, как я уже сказала, я считала, что детство мое было счастливым. Мама моя меня сильно любила. Правда, мой родной отец с нами не жил (родители расстались, едва мне исполнилось два месяца), но у меня был отчим, которого я называла отцом, он был довольно уважаемым и значительным человеком в нашем городе. И мне было приятно, когда в нашем большом доме собирались такие же уважаемые люди — его друзья. Но больше всего мне нравилось, что меня, семилетнюю девочку, очень любили и ценили. И знаете за что? Я прекрасно жарила картошку, а папины друзья всегда хвалили мою жареную картошку с золотистой хрустящей корочкой, с лучком, и называли меня настоящей хозяюшкой.

Мне не было семи лет, когда у меня появилась младшая сестренка Оленька. Сначала я, конечно, ревновала сестренку к родителям, но это продолжалось буквально несколько дней. Потом я полюбила маленькую крошку, и мне вообще было не до ревнований. Ведь папа с мамой всегда на работе, они очень нужны людям, а я, кроме того, что жарила картошку и варила супы, еще стала и заправской нянькой. Часто папа с мамой приезжали с работы домой поздно и, как они потом рассказывали, заставали меня спящей и крепко-крепко держащей свою маленькую сестренку в своих детских ручках. Я была очень ответственным и очень взрослым маленьким ребенком. Не знаю, к счастью или к сожалению. Я выполняла основную работу по дому. Фактически была Золушкой, только у родных родителей. Только Золушку все время ругали, а меня, в отличие от Золушки, все хвалили. И ценили, и любили.

Дом у нас был большой, комнат немало и все эти комнаты я убирала одна. Причем очень старательно, посвящая этому целый день. О, я так любила убирать этот дом! А сейчас для меня одно из самых больших наказаний — это убирать свой дом…

Конечно же, играть с друзьями мне было некогда. Да и зачем? Я очень рано стала читать и где-то в классе шестом уже перечитала почти всю огромную родительскую библиотеку. А там была наша русская классика, французские, английские классики и много-много других книг, современные новинки… «И зачем это все надо было делать тебе?» — спросите вы. «А я не знаю…» — отвечу я. Наверное, просто хотелось все знать и соответствовать тем взрослым людям, которые меня окружали. Им очень нравилось, что я такая самостоятельная, умная и серьезная. А мне нравилось, что им это нравилось. И вот так, начиная с раннего детства, я старалась соответствовать ожиданиям окружающих. Наверное, это неправильное осознание того, что тебя должны любить только за что-то, сделало меня несчастливой на всю жизнь. Я не могла позволить себе никогда просто расслабиться и ничего абсолютно не делать. Нет, я должна была всю жизнь заслуживать, завоевывать чью-то любовь. Огромными потерями для своей души.

Итак, вернемся к повествованию. Где-то во втором классе мне доверили вести семейный бюджет, я выдавала родителям деньги на покупки, а вообще все семейные деньги хранились у меня. И я бы сказала, что деньги были на те времена немалые. Мне доверяли! Как это было ответственно и красиво: давать родителям деньги, получать у них сдачу… Глупая, я очень гордилась этим… Мне так нравилось играть во все эти взрослые игры, быть ответственной за весь дом, за маму с папой, в конце концов! Я их любила и берегла их. И совсем не подозревала, чем эти игры закончатся для меня в дальнейшей жизни…

Шли годы, я подрастала, но все так же на мне была огромная ответственность. Мои подруги стали встречаться с мальчиками, бегать в кино и на танцы. А я… оставалась такой серьезной и умной девочкой, которая гордилась, что давно печатается в газете, что ее уважают взрослые тети и дяди. А побежать потанцевать? Ну нет! Таких крамольных мыслей в мою умную головку я не допускала! А как же мама? Кто будет ей помогать?! И вообще я лучше почитаю книгу или присмотрю за сестренками. И, заметьте, никто и никогда мне не запрещал играть с друзьями или сбегать в кино. Самое страшное, что мне никто, ничего и никогда не запрещал, а это было в моей душе, в моей голове. Я не знала, что можно просто повеселиться, просто побегать, пошалить, покапризничать, в конце концов! Да, кстати, а как гордились мной учителя! Вот уж на кого можно было взвалить огромную гору ответственности! И самое интересное: никогда не подведет, все потянет эта маленькая, серьезная девочка…

Дорогие мои читатели! Если бы вы знали, сколько горьких слез я проливаю, вспоминая мое «счастливое детство», где было все, казалось бы, хорошее. Но там не было детства. Я всю жизнь чувствую какую-то недовершенность, я зажата в тиски. Вся моя жизнь прошла в утешении, помощи, любви, сочувствии… Но только все эти прекрасные вещи касались не меня, а других людей. Это я должна была утешать, любить, сочувствовать, часами выслушивать… Я просто обязана была это делать — так говорило мне сердце. Так воспитали меня с детства. Я не вижу опоры нигде среди людей. Иногда мне просто хочется обнять дерево, прислониться головой к нему, просто стать слабой, а оно кажется таким большим и сильным, но, к сожалению, у него нет души. Очень рано я устала от жизни, устала всем угождать, устала всех утешать, устала стараться быть хорошей и соответствовать тем ожиданиям, которые негласно ожидали от меня определенные люди: многочисленные друзья, муж, свекровь, сотрудники. Я люблю людей, но в тоже время боюсь их — а вдруг я им чем-то не смогу угодить? Я всю свою жизнь стараюсь угодить людям. В большинстве случаев получалось, иногда нет. Даже учась в университете, будучи молоденькой девчонкой, вместо того, чтобы пойти с друзьями на вечеринку, я оставалась дома и готовила ведерную кастрюлю борща или запекала гуся. А как же? Друзья любимые придут с вечеринки и захотят кушать… А я буду их кормить и радоваться, что всем угодила — приготовила любимые блюда… Смешно и грустно сейчас вспоминать об этом…

Короче говоря, вся моя жизнь — это трагикомедия. И я твердо знаю, что по большей части виновато мое недетское детство. И вот теперь, прожив полжизни, достигнув зрелого возраста, мне хочется, презрев все правила приличия, побежать по густой траве и просто упасть в нее лицом и покувыркаться, мне хочется с криком и визгом съехать просто так с горки, поваляться в снегу, поиграть в снежки с кем-нибудь… Просто так поозорничать… Только кто будет играть со мной в снежки? Мои сверстники наигрались в детстве, а молодежи покажется странным: зачем это взрослая тетя хочет побегать и поиграть с ними в снежки? Вроде бы и возраст у нее не тот уже… Смешно…

Может быть, кто-то увидит в моем рассказе себя. Я уверена, что я не одинока в своей трагикомичности. Тот, кто испытывает подобные моим переживания, меня поймет, настолько это серьезно.

Дорогие родители! Не лишайте своих детей детства! Успеют они стать умными и серьезными, работящими и ответственными! Всему свое время. И своя мера. Поверьте, нет ничего трагичнее, чем жизнь без веселого, легкого, беззаботного детства.

P.S. Кстати сказать, я совсем не хотела выходить замуж. Но когда вышла, произошла, по всей видимости, печальная картина. Ведь любить для меня — это значит, лелеять, ухаживать, носить, как говорят в народе, любимого человека на руках. Это значит, работать, работать, работать… Я психологически не смогла позволить себе, чтобы меня любили, меня лелеяли, меня носили на руках. У меня не было этого опыта. Я должна была нести всю семью, как драгоценнейший сосуд, на своих руках. И это было для меня так естественно, так привычно, так… комфортно. Ни тени ропота даже в душе, не то чтобы на словах. Разводились мы с мужем тоже до смешного драматично: судья ругала мужа, что он разрушает семью, оставляет жену с ребенком… А я, как орлица, встала и с достоинством стала защищать своего орленка: «Как это? Какое право Вы имеете кричать на моего мужа? Вы превышаете закон…». Смотрели на меня, сами понимаете, как на кого. Даже в такие минуты я забыла о своей человеческой ценности, о своем достоинстве… Сейчас мне стыдно, горько и… очень смешно. Кстати, муж мой после развода сказал мне: «Знаешь, иногда приходишь в овощной магазин купить картошки. А тебе с милой улыбкой предлагают: «Возьмите, пожалуйста, еще и бананов. А вот у нас хороший чернослив… А Вы не забыли купить персики?». А мне, понимаешь, нужно только картошки…». Я на всю оставшуюся жизнь запомнила эту чудесную метафору, но так часто предлагаю людям, «кроме картошки, чернослив, бананы и персики». А не всем это нужно. А другим вообще ничего не нужно, а я пытаюсь их обогреть… Они бегут от меня, не понимая, чего я от них хочу. А мне и грустно, и больно, и обидно, и смешно… Мне так больно было признаться себе, что я — аномалия, что я — неправильный продукт неправильного воспитания. Я плачу и ругаю себя, но привычка так сильно укоренилась, она стала моей второй натурой. И я, как птица, томлюсь в клетке моей привычки, пытаюсь вырваться из нее, но избила в кровь свои крылья. А иногда вроде и ничего, спокойно, в клетке-то привычней. Как без нее?

Да, а ребенка своего мне совсем не хочется видеть взрослым, хотя ему уже 23. Мне он кажется все время маленьким, мне так хочется оградить его от взрослой жизни. И я теперь понимаю, почему… А это уже свет в конце бесконечно длинного тоннеля…

Поиск по сайту: