Рождественское утро

Он проснулся внезапно и окончательно. Было четыре часа, в это время отец всегда будил его, чтобы идти доить коров. Странно, насколько живучи привычки юности! Отец уже 30 лет как умер, а он все равно просыпается в четыре утра. Он приучил себя поворачиваться на другой бок и засыпать, но этим утром не стал - это было утро Рождества. И в чем же теперь состояла магия Рождества? Его собственные дети выросли и разъехались. Они остались вдвоем с женой. Вчера она сказала: «Давай нарядим елку завтра, Роберт. Я устала». Он согласился, и дерево осталось на улице у задней двери.

Почему же у него сна ни в одном глазу? Все же еще ночь, ясная и звездная. Луны, конечно, нет, но звезды просто необыкновенные! Теперь, когда он задумался об этом, то вспомнил, что на заре дня Рождества звезды всегда казались крупнее и ярче. А одна из них была самой большой и яркой. Он даже вообразил, как она движется, как двигалась в его воображении однажды очень давно.

Ему было 15 лет, и он еще жил на отцовской ферме. Он любил отца. И не знал этого, пока однажды, за несколько дней до Рождества, не услышал, как отец говорит матери:

- Мэри, мне так жалко поднимать Роба по утрам. Он растет, ему нужен сон. Если бы ты видела, как он спит, когда я прихожу его будить! Как жаль, что я не справляюсь один.

- Ну ты же не можешь один, Адам, - резко ответила мать. - И потом, он уже не ребенок. Пора ему заменять тебя.

- Да, - медленно ответил отец. - Но все равно мне так жалко будить его.

Когда он услышал эти слова, что-то в нем проснулось: отец любит его! Больше по утрам он не медлил, не заставлял звать себя дважды. Он вставал, натягивал одежду, ничего не видя, потому что не мог открыть глаз, но он вставал.

А потом, однажды ночью накануне Рождества, в тот год, когда ему исполнилось 15, он лежал несколько минут, думая о предстоящем дне.

Он сожалел, что не приготовил отцу хорошего подарка. Как обычно, он сходил в дешевый магазинчик и купил галстук. Он казался ему достаточно красивым, до тех пор пока он не услышал разговора родителей и не пожалел, что не скопил побольше денег на подарок получше.

Он лежал на боку, подперев голову рукой, и смотрел в чердачное окошко. Звезды сияли ярче обычного, а одна была особенно яркой, и он подумал, уж и вправду, не Вифлеемская ли это звезда.

- Пап, - спросил он как-то в детстве у отца, - а что такое вертеп?

- Это просто хлев, - ответил отец, - как наш. Значит, Иисус родился в хлеву, и в хлев пришли пастухи и волхвы, неся рождественские дары!

И ему пришла идея. Почему бы не сделать отцу особый подарок, там, в хлеву? Он мог бы встать раньше, до четырех часов, пробраться в хлев и подоить коров. Он сделает это один, подоит и все уберет, и когда отец придет на дойку, то увидит, что все сделано. И он поймет, кто это сделал.

Глядя на звезды, мальчик рассмеялся. Именно так он и поступит, и он не должен крепко спать.

Он просыпался, должно быть, раз двадцать, каждый раз чиркал спичкой и смотрел на старые часы - полночь, полвторого, а затем два часа.

Без четверти три он встал и оделся. Тихонько спустился вниз, стараясь избегать скрипучих половиц, и вышел на улицу. Большая звезда висела низко над крышей хлева и светилась красновато-золотым светом. Сонные коровы удивленно посмотрели на него. Для них тоже было рановато.

Мальчик положил каждой корове сена, потом принес подойник и большие молочные бидоны.

Он улыбался, думая об отце, и старательно доил, две упругие струи били в подойник, пенящиеся и ароматные. Работа шла легче, чем когда-либо раньше. Дойка на этот раз была не обязанностью. Чем-то другим, подарком отцу, который его любил. Он закончил, наполнив два бидона, закрыл их и затворил дверь в молочную, стараясь не заскрипеть. Табурет он оставил на обычном месте у двери, поставил на него подойник. Затем вышел из хлева и закрыл дверь.

Вернувшись в комнату, он успел только снять в темноте одежду и нырнуть в кровать, прежде чем услышал, что встал отец. Мальчик натянул на голову одеяло, чтобы скрыть тяжелое дыхание. Дверь открылась.

- Роб! - позвал отец. - Нам приходится вставать, сынок, даже в Рождество.

- Сейчас, - сонно отозвался он.

- Я пойду вперед, - сказал отец. - Начну доить. Дверь закрылась, Роб лежал тихо, посмеиваясь про себя. Через несколько минут отец все узнает.

Время тянулось бесконечно - десять, пятнадцать минут, он не знал сколько, - и вот он снова услышал отцовские шаги. Дверь открылась, он лежал неподвижно.

- Роб!

- Да, папа…

- Ах ты, сукин… - Отец рассмеялся, но в голосе его слышались слезы. - Думал надуть меня, да? - Отец стоял у кровати, стягивая прочь одеяло.

- Это ради Рождества, папа!

Он обнял отца и крепко сжал в объятиях. И почувствовал, как отец обнимает его в ответ. В темноте они не видели лиц друг друга.

- Сынок, спасибо тебе. Никто еще никогда не делал мне более приятного подарка…

- О, папа, я хочу, чтобы ты знал… - Слова вылетали у него сами собой. Он не знал, что сказать. Сердце его разрывалось от любви.

- Ну что ж, думаю, я могу вернуться в постель и поспать, - сказал через минуту отец. - Нет… малыши проснулись. Между прочим, я никогда не видел, как вы, дети, подходите в первый раз к рождественской елке. Я всегда был в коровнике. Идем!

Роберт встал, снова оделся и спустился вниз к елке, и вскоре на том месте, где была звезда, на небе появилось солнце. Какое же это было Рождество и как его сердце снова стеснилось от смущения и гордости, когда отец рассказал матери и младшим детям о том, что сегодня произошло. «Это самый лучший рождественский подарок в моей жизни, а я помню, сынок, все свои рождественские утра».

За окном уже медленно садилась большая звезда. Он встал, сунул ноги в шлепанцы, надел халат и медленно поднялся на чердак, где хранилась коробка с игрушками для елки. Отнес ее вниз, в гостиную. Принес елку. Она была небольшая - с тех пор как дети разъехались, они покупали маленькую елку, - но он как следует укрепил ее и начал наряжать. Очень скоро все было готово, время пролетело быстро, как тогда, давним утром в хлеву.

Он пошел в библиотеку и достал маленькую коробочку с подарком для жены - бриллиантовой звездочкой, небольшой, но изысканной. Привязав подарок к ветке, он отступил на шаг. Очень, очень красиво, и для нее это станет сюрпризом.

Но этого ему показалось мало. Он захотел сказать ей… сказать, как сильно любит ее. Он уже давно ей этого не говорил, хотя по-своему любил ее еще даже сильнее, чем в молодости. Способность любить была истинной радостью жизни. Он был совершенно уверен, что некоторые люди просто не способны никого любить. Но в нем любовь была жива до сих пор.

И вдруг он понял, что жива она потому, что давным-давно родилась в нем, когда он узнал, что отец любит его. И в этом заключался секрет: любовь сама по себе порождает любовь.

И он снова и снова мог делиться этим даром. Этим утром, этим благословенным рождественским утром он поделится этим даром с любимой женой. Он напишет это в письме, которое она прочтет и сохранит. Он сел за стол и начал любовное послание к ней: «Моя самая любимая…»

Перл С. Бак

Сделай это немедленно!

Если мы узнаем, что нам осталось всего пять минут на то, чтобы сказать все, что мы хотим сказать, все телефонные кабины окажутся заняты людьми, которые будут звонить другим людям, торопясь сказать, что любят их.

Кристофер Морли

На занятиях, которые я веду для взрослых, я совершил «непростительный» поступок. Я дал классу домашнее задание! Оно заключалось в следующем: «На следующей неделе пойдите к тем, кого вы любите, и скажите им, что вы их любите. Это должен быть человек, кому вы никогда этого не говорили или говорили давно».

На первый взгляд такое задание не кажется таким уж трудным, если не знать, что большинству мужчин в этой группе было далеко за тридцать пять и что они воспитывались в то время, когда проявление чувств у мужчины считалось слабостью. Показать свои чувства или - упаси Бог! - заплакать было просто невозможно. Поэтому кое для кого такое задание было пугающим.

В начале следующего занятия я спросил, есть ли желающие рассказать о том, как они выразили кому-то свою любовь. И ожидал, что это будет непременно женщина, как обычно в таких случаях, но на этот раз руку поднял мужчина. Он казался растроганным и немного потрясенным.

Встав во весь свой немалый рост, он начал так:

- Дэннис, на прошлой неделе я здорово рассердился на вас за это задание. Мне казалось, что у меня нет такого человека, и потом - кто вы такой, чтобы заставлять меня делать что-то настолько личное? Но пока я ехал домой, во мне заговорила совесть, она подсказывала, что такой человек у меня есть. Дело в том, что пять лет назад мы здорово поругались с отцом и с тех пор толком и не разговаривали. Встречались мы только по крайней необходимости - на Рождество или на других семейных торжествах. Но и тогда мы практически не общались. Поэтому в прошлый вторник, приехав домой, я твердо решил, что скажу отцу о своей любви.

Удивительно, но как только я принял это решение, то сразу ощутил, как с души у меня свалился тяжкий груз.

Войдя в дом, я побежал к жене, чтобы рассказать ей о своем решении. Она уже легла, но когда я сказал ей, она буквально выпрыгнула из кровати и обняла меня, и впервые за все время нашей совместной жизни она увидела мои слезы. Полночи мы пили кофе и разговаривали. Это было потрясающе!

На следующее утро я встал очень рано. Я был настолько возбужден, что почти не спал. Пораньше приехал в офис и за два часа сделал больше, чем до этого за день.

В девять утра я позвонил отцу. Когда отец снял трубку, я лишь спросил, можно ли мне заехать к нему после работы, чтобы что-то сказать. Отец проворчал: «Зачем?» - но когда я заверил его, что это не займет много времени, он согласился.

В половине шестого я позвонил в дверь родительского дома, и отец открыл мне. Я боялся, что откроет мама и я, струсив, все расскажу ей. Но по счастью, открыл отец.

Не теряя времени, я шагнул в дом и сказал: «Папа, я приехал сказать, что я тебя люблю».

Мой отец просто преобразился. Его лицо на глазах смягчилось, морщины, казалось, исчезли, и он заплакал. Он обнял меня и сказал: «Я тоже люблю тебя, сынок, но я никогда не мог этого сказать».

Это была настолько драгоценная минута, что я не хотел двигаться. Со слезами на глазах подошла мама. Я лишь послал ей воздушный поцелуй. Мы с отцом еще постояли, обнявшись, а потом я уехал. Давно я уже не чувствовал себя так хорошо.

Но суть моего рассказа не в этом. Через два дня после моего визита у отца, у которого всегда было больное сердце, случился очередной приступ, и сейчас он находится в больнице без сознания. И я не знаю, выживет ли он.

Так вот, я хочу сказать всем присутствующим в этом классе: «Не откладывайте то, что должно быть сделано. Если бы я еще подождал, чтобы поговорить с отцом, может, уже никогда не смог бы этого сделать! Найдите время для того, чтобы сделать то, что нужно сделать, и сделайте это немедленно!»

Дэннис Э. Мэннеринг

Поиск по сайту: