Введение в философию 7 страница

Дело в том, что в философии вообще нет "проблем", как чего-то разрешимого конечным числом шагов исследования. философия занимается лишь прояснением каждый раз некоторых фундаментальных связок человеческого сознания и познания посредством построенных теоретических конструктов. Каковыми являются конструкты сознания: объект - теоретический конструкт, субъект - теоретический конструкт, мир - теоретический конструкт; категории (причина, следствие, необходимость, случайность, субстанция, акциденция, то есть проявление субстанции). Это все предметы, используя которые, философы рассуждают, извлекая последствия для чего-то другого, что мы просто наблюдаем, видим и пр. Например, обсуждая наше отношение к физическим уравнениям, которые кажутся бессмысленными значками, имеющими лишь инструментальное значение, но ведущими нас к каким-то выводам. О чем же эти утверждения, что они описывают?

Чтобы ответить на этот вопрос, я должен снова на философском языке рассуждать, например, о принципе понятности. Этот древний принцип лежит в самом начале возникновения науки. И тем не менее приходится о нем говорить. Или конструкт сознания - о нем тоже приходится говорить на совершенно особом языке, который имеет настолько автономную, теоретическую логику, что непосвященному отношение этого языка к проблемам, для которых он разработан, кажется несуществующим, оно не замечается.

Итак, я ввел общее философское различение между теорией и эмпирией, попытался показать некоторые предпосылки, которые лежат в самой основе появления форм теоретического мышления. Наука - это теоретическое мышление, а философия занимается разъяснением того, что такое теоретическое мышление. Поэтому там есть понятия субъекта, объекта, принципа понятности, объективации. Чтобы пояснить дальше всю эту сложность философии и те разветвления, которые появляются в ней. я буду приводить примеры из философии Нового времени, считая, что античную базу мы как-то завоевали.

Философский язык предполагает введение некоторых гипотетических объектов. В науке это тоже делается, но поскольку в философии эти объекты связаны с нашей сознательной жизнью, то у нас чаще возникает тенденция приписывать им прямой смысл и прямое значение. Никто, видимо, особенно не удивится, если я скажу, что мировая линия частицы есть гипотетический, а не реальный объект. А если я скажу, что и "Бог" гипотетический объект для философии, то это уже совсем другое дело, это менее понятно. Или даже категорически непонятно, просто потому, что идея Бога сращена с некоторыми основаниями нашей личностной сознательной жизни. Хотя опыт философии как раз и показывает, что сама наша сознательная жизнь личностна в той мере, в какой она грамотно основывается на некоторых символах и гипотетических утверждениях.

Я уже говорил о формах и идеях у Платона. Что именно идеи создают какое-то пространство особых предметов, когда мы можем начать о них контролируемый рациональный разговор, то есть разговор, поддающийся доказательству, опровержению и т.д. Но если я ввел такое пространство, в котором существуют особые предметы (не эмпирические, а которые не разрушаются, они вечны, к ним не приложимы понятия возникновения, уничтожения и т.д.), если я двигаюсь в нем, то неминуемо ведь произвожу допущение. Допущение того, что не только мое человеческое рассуждение, которое совершается во времени, но и философское и любое научное рассуждение, имея в своем содержании установление вневременных логических отношений, тоже совершаются во времени, конечным числом шагов. Что в свою очередь - сама возможность моего рассуждения о вечных предметах, о логических или об идеальных предметах - предполагает допущение. помимо человеческого, такого интеллекта, которому приписана способность выполнения тех вещей, которые человек не может выполнить. Человек ведь не может проделать бесконечное число шагов в рассуждении, которое охватило бы весь мир. Реально мы способны лишь в конечное время выполнять конечное число операций, но в их содержании содержится нечто о предметах, которым приписана вечная, идеальная жизнь.

Но предположим, что в принципе все же существует гипотетический интеллект, не затрачивающий время на операции, который способен в одно мгновение охватить весь мир или все пространство идеальных предметов. Что это за интеллект? Назовем его условно "Божественным интеллектом". Таким образом, я ввел слово, то есть эксплицировал предпосылку. Ведь в конечном интеллекте, который рассуждает об идеальных предметах, содержится предположение еще какого-то интеллекта, который и есть эфир существования этих предметов. Я философски осмелился назвать его "Божественным". Сказал слово. После чего и начинается логика взаимоотношений, движение теоретического языка. когда я могу выяснять, как человеческий интеллект включается в Божественный, каковы возможности Божественного интеллекта и человеческого, но уже с помощью введенных слов, не говоря о том, как я ввел эти слова и этот предмет. Я могу просто это опустить, потому что грамотный человек это понимает.

У Декарта вы найдете следующее рассуждение:

- во-первых, возможно ли доказательство существования Бога?

-во-вторых, что - конечно и что - бесконечно (в смысле, какие возможности конечного человеческого интеллекта включаются в бесконечный Божественный интеллект)?

Без такого включения невозможны научные суждения, имеющие универсальность и общезначимость. Но как тогда я должен читать тексты Декарта, зная, что он был верующим человеком, верил в существование Бога. Что он занимался проблемами теологии? Непонятно, почему, Декарт все же так обосновывал научное, рациональное отношение к какому-то Богу в мире. Или он обосновывал это просто потому, что жил в традициях своего времени, не мог еще выйти за рамки католической религии?

Значит, мы ничего не поняли! Если можно говорить о том, в каком отношении находится человеческий интеллект к Божественному, не предполагая при этом, что Божественный интеллект существует. Нет, я просто говорю, как относится одно к другому, но не утверждаю, что существует Бог; и поэтому, если меня будут опровергать (как и Декарта), указывая на то, что нет такого предмета в мире, то это не будет опровержением. Потому что в своем рассуждении я не утверждал, что такой предмет существует в том же смысле, в каком мы вообще употребляем слово "существование".

Сейчас я вас еще больше запутаю. Возьму другое понятие, которое кажется менее священным, но порождает столько же недоразумений, как и понятие Бога. Вы знаете, что философия и наука Нового времени появляются примерно в XVII веке, и что в философии первыми провозвестниками этого времени были Бэкон и Декарт. В особенности Декарт, потому что он был одновременно и крупнейшим, гениальным ученым-математиком. Но Декарт же и повинен в создании, как считают многие, субъективного идеализма. Как известно, основной принцип Декартовой философии гласит: "Cogito ergo sum" - мыслю, следовательно, существую - фраза, которая была положена им в основание человеческой возможности вообще иметь идеи или понятия о вещах (идею числа, субстанции, материи и т.д.). То есть вся совокупность основных фундаментальных научных идей имела смысл для Декарта лишь в той мере, в какой их можно обосновать. опираясь на истину не подлежащую сомнению.

Декарт замкнул тем самым как бы человеческий мир, науку и философию на себя. Поэтому и стали считать, что для него несомненен не внешний мир. а несомненно лишь сознание своих актов относительно этого мира, со всеми вытекающими отсюда классификаторскими последствиями: "субъективизм", "идеализм" и т.д. Что мир якобы превращается в результате в привидение. Так как. вместо того. чтобы наши субъективные состояния выводить из объективной основы. Декарт, наоборот, началом всего ставил субъекта. И вот всяческие такие безобразия...

Все это абсолютный бред. А речь идет вот о чем.

Скажем так (одновременно я буду прояснять суть философской работы): есть субъект, и есть его сознание. И в этом субъекте и его сознании отражается мир. На каком основании можно что-то говорить о субъекте и его сознании? Конечно, нужно исходить из независимого существования мира, который отражается в сознании человека. Но имею ли я о таком мире твердое суждение? О мире, который якобы не зависит от осознания и тоже явно становится почвой, отталкиваясь от которой, я иду к объяснению неких заоблачных воспарений в сознании и мышлении человека? Здесь и возникает вопрос: суждение о чем-то достоверном во внешнем мире ведь тоже суждение. Допустим, я говорю: в мире есть сплетения атомов; их соотношения в разных сочетаниях -действительный процесс, происходящий в мире и порождающий видимые мною явления, которые есть "по истине" лишь сцепления атомов. А вижу я, например, краски, или ощущаю запахи.

Вся проблема и состоит в том, что совершенно независимо и до всякого субъективизма или объективизма, утверждение об атомах имеет свои основания. Какие? А те, что утверждение об атомах - не утверждение о демонах. Утверждение о демонах -одного типа. а утверждение об атомах другого типа. Я сказал:

"в мире есть атомы, и они порождают ощущения". Но само высказывание о том, что "в мире есть атомы" - на чем оно основано? Почему оно по типу своей достоверности отличается от высказывания: "в мире есть демоны". Или: "в мире есть Зевс, а не атмосферное электричество, разрядом которого является молния, и если есть Зевс, то молнии - это перуны, которые он бросает"? Что является основой? А то, что в мире есть атомы и их сцепления, которые в разных сочетаниях производят различные видимые нам вещи: цвета, запахи и пр., о которых, естественно, можно сказать разное.

Поэтому мысль Декарта и состояла в том, что всякое высказывание о внешнем мире в его объективности и универсальности имеет какие-то основания. Мало ли что можно сказать о мире. Нет, мне нужно то, в чем нельзя сомневаться. А как придти к тому, в чем нельзя сомневаться? К этому можно придти, выявив условия самих научных высказываний или универсальных суждений:

например, в мире есть атомы. Для того, чтобы о мире можно было сказать чтото законоподобное, нужно, чтобы в нем были идеи (в платоновском смысле слова), формы, потому что без них мы не можем ничего рационально сказать ни о мире, ни о сознании.

Или какие-то предпосылки наших актов наблюдения, они должны содержаться в самих основаниях суждений о мире. Или. как я говорил перед этим, допущение об интеллекте, который может обозревать то, что необозримо человеком в принципе. Ведь математик, скажем, делает то же самое, когда прерывает операцию вычисления и говорит". "В принципе операция бесконечно воспроизводима; предположим ее завершенной"! Это "предположим завершенной" и содержит допущение "интеллекта", который завершил операцию. И если от него зависит математическое доказательство, то я могу его эксплицировать, сказав: значит, у вас есть все же представление о работе сознания. Вы допускаете (гипотетически, но допускаете) существование некоторого сознания, которое может все обозреть и в мгновение совершить некое число шагов, в действительности не совершаемых, поскольку все происходит в конечное заданное время. А у этого "допущенного" интеллекта - нет времени, это - "Божественный интеллект".

Что же получилось? На основе Божественного интеллекта построено объективное математическое доказательство чего-то совсем другого. Решена какая-то задача или предположены порядок и множество, что не выполняется без допущения некоторого гипотетического интеллекта.

Итак, мы обнаруживаем задачу: прояснить акты сознания, которые находятся в основаниях суждений о внешнем мире. То. что я называл идеей, формой, гипотетическим "Божественным интеллектом" или душой, есть некоторое поле наблюдения, цельность и полнота которого задаются заранее в ходе выполнения какого-либо частного акта наблюдения. И в зависимости от целого отдельный акт наблюдения может подучить универсальное значение. Тогда в нашем языке могут появиться слова:

"атомы", "порядок", "множество" (в математике). А на основе "порядка" и "множества" может появиться понятие "числа" и т.д.

Так, что же я сказал, произнеся: Cogito ergo sum? Я сказал, что прояснением сознательных импликаций (импликаций относительно сознания, которые содержатся в утверждениях не о сознании, а о мире) я могу обосновать сами утверждения о мире в философском смысле слова. Заново их пройти с целью обоснования. Какая сознательная операция самая несомненная и достоверная? Сознание самого себя, которое мне дано в акте мышления. Даже если я сомневаюсь в чем-то, достоверность меня. -сомневающегося, то есть выполняющего акт мышления, - дана мне. Я существую и в качестве сомневающегося. Это лишь связка сознания, а не эмпирическое сознание, потому что эмпирическое сознание - это сознание о вещах (я сознаю дом, сознаю стол). Здесь же имеется в виду сознание моих актов (не вещей вне меня), посредством которого я конституирую себя в качестве мыслящего: cogito ergo sum. Мыслить определенным образом - постоянно ухватывать себя в актах мышления о предметах - и означает организовывать себя в качестве существующего, которое об этих предметах мыслит.

Повторяю, постоянно сознавать себя в актах мышления о предметах - любых

-вне себя; "держать" это сознание, организовывать себя в качестве существующего существа (простите меня за тавтологию), которое является носителем каких-то утверждений о мире - это и есть то, что в философии после Декарта (хотя саму операцию проделал Декарт) стало называться трансцендентальным сознанием. Знаменитое трансцендентальное сознание Канта: потом вы встретите этот термин у Фихте, Гегеля и т.д. Трансцендентальное сознание у Декарта - "cogito ergo sum"; у Канта - "я мыслю", или так называемое "общее сознание". Это и есть способ прослеживать то, что в наших утверждениях о мире (и в их основаниях) зависит от нашей деятельности. Посредством представления cogito sum или трансцендентального сознания "я мыслю" я могу реконструировать все то, что в моих утверждениях обязано кристаллизацией моей деятельности; но воспроизвожу я эту деятельность на самосознательных основаниях. Так, например, я спонтанно совершил какие-то акты мысли, в том числе, акты исследования предмета (они совершаются эмпирически, стихийно). Но когда я обосновываю это и ввожу первичное представление о "я>", или cogito ergo sum, то восстанавливаю все на контролируемых, сознательных основаниях. Это и есть - трансцендентальная философия, выявляющая все то, что целиком связано с деятельностью человеческого сознания. Именно трансцендентальное пространство является условием или основанием любых конкретных представлений о мире: физических. химических и т.д. Философия через понятие сознания как бы совершает парадоксальную вещь - выявляет горизонт, который делает наше суждение о мире объективным (то есть достигает не субъективизма, а совсем напротив - объективизма, объективности). Повторяю, трансцендентальная философия в том варианте, в каком она выступает у Декарта и Канта, есть способ выявления такого горизонта, внутри которого что-то может быть оценено как объективное высказывание.

Чтобы показать этот парадоксальный пафос философии, в конечном итоге, не имеющий никакого отношения к субъективизму, приведу другой пример, который одновременно пояснит вам смысл и науки, и философии. Так, Декарт говорил, что мир или материя есть только протяжение. При этом, правда, есть небольшая разница между этими вещами, но она для нас не существенна, - так вот, протяжение и пространство у Декарта суть врожденные идеи. Декарт, помимо того, что начинал с "cogito", еще учил и о "врожденных идеях". Но я остановлюсь пока на идее, что "материя есть только пространство или только протяжение".

В истории философии и, вообще, в восприятии философии образованной публикой, начиная с XVII века, материя, "сияющая сексуальными красками" (я уже забыл, как это сказано у Маркса), лишилась чувственного богатства и свелась к геометрическим формам (протяжению), к сухим, без качеств, вещам. Jак это понимать? Эта простая, банальная, красивая, быть может, мысль означает, что есть рассуждения - сухие, количественные, лишающие мир красок, и существуют рассуждения, которые представляют мир так, как он есть, во всем богатстве его красок, цветения и пр. Все это красиво, но никакого отношения к тому, о чем идет речь, не имеет. Понять то, о чем в действительности идет речь, очень сложно, и сама история мысли - пример непонимания этой сложности. Хотя, по определению, история есть то, посредством чего мы понимаем то, что было. В том числе, и что было сказано в наши дни. Для этого нужна история. Здесь нет никакого недоразумения так устроен человек и складывается история. Но даже в просвещенном мнении недоразумения при этом относительно объективности и субъективности существуют. Поэтому я сошлюсь на книгу Шредингера, которая называется "Что такое жизнь". (Кстати, она была написана еще до открытия структуры гена, генетического кода, и многие вещи в ней выглядят как предсказание того, что произошло позднее -в 60-е годы нашего века.) И там прекрасно показано, в чем смысл "механистичности" или пространственноеT научных утверждений. И кроме того, у него есть еще работа, которая называется "Сознание и материя", где он прямо говорит: в том, что наука утверждает о мире, не содержится никаких цветов, запахов и пр. Вот он-то понимал, конечно, о чем идет речь.

Сознание-бытие

Я все время пытался подчеркнуть, что в конечных выражениях философская мысль употребляет понятия настолько "упакованные", настолько подчиняющиеся логике экономного теоретического разговора, что мы не замечаем внутренней нити этих понятий, связи их с некоторыми жизненными проблемами, и поэтому задача разъяснения философского аппарата состоит в том, чтобы за парадом теоретических понятий, сцеплений внутренней логики самого теоретического языка восстановить жизненные импульсы, восстановить то, о чем говорилось в философии.

В прошлый раз я ввел одно из таких понятий, сугубо теоретическое. но имеющее жизненные истоки - понятие сознания. Если я говорю: "сознание", значит, я говорю "бытие" (второй элемент пары). Обычно понятия, как и люди, ходят почему-то парами, хотя возможны и другие комбинации. В свое время Фурье писал, что возможны сочетания почти что констелляционные, поскольку люди передвигаются и общаются друг с другом подобно пчелам в ульях, в каждом улье по тысяче особей. И такое общение развивает человека, так как, чем чаще и интенсивнее он вступает в разные отношения, тем больше развита его так называемая сущность. Но в философии, как и вообще в культуре, мы всегда находим парные сочетания: сознание и бытие, причина и следствие, возможность и случайность. сущность и явление. И, условно заимствуя из языка философии этот факт парных сопоставлений, пытаемся восстановить смысл, который не зависит, конечно, от этих пар.

Cказав: "сознание и бытие", я тем самым уже начал, надеюсь, приостанавливать манеру, в вашем восприятии идущую от традиции. от того, как культура усваивает философию - накладывать на встреченные факты готовые мысленные ходы. Ведь, если я сказал: "сознание и бытие", значит возникает проблема первичности бытия или первичности сознания. Кто-то утверждает, что сознание первично, а кто-то, что первично бытие. Такой вот философский "детский сад". Потому что на самом деле такой "проблемы" в философии вообще нет и не существовало. Это понятно (если пытаться понимать). Изобретаемое понятие есть лишь средство движения мысли, а не нечто, поддающееся ответу - "да" или "нет". Если всмотреться в суть дела, то никто в философии не утверждал, что сознание - первично, ради самого этого утверждения. Посредством понятий "сознание" и "бытие" мы пытаемся решить проблемы, называемые философскими, или хотя бы указать на сам факт их существования. А указать нужно грамотно. Ведь, когда в обществе мужчина показывает на даму пальцем, мы считаем это невежливым, хотя задача выполнена -показал пальцем (в русском языке, правда, вместо слов "сударыня", "дама" и пр. осталось сейчас только слово "женщина"). Но я специально беру этот знакомый вам бытовой сор, чтобы показать, что в философии (вернее в том, как наша культура усваивает философию) мы тоже имеем дело с разрушением языка. А если язык разрушен, то мысль невозможна.

Сейчас я поясню, для чего были изобретены слова "сознание" и "бытие". Я говорил вам о врожденных идеях, используя их как пример о необходимости аккуратно и деликатно относиться к философии. Буду использовать этот пример и дальше, чтобы показать, какую языковую роль выполняют понятия "сознание" и "бытие". В проблеме врожденных идей у Декарта есть, очень странное сцепление, которое должно было вас обеспокоить уже самим фактом своего существования и вызвать понимание, что здесь что-то не так с нашим прямым, "натуралистическим" подходом к философским словам.

Я специально произношу эти нелепые фразы, но они суть единственное, что может привести нас в состояние понимания философии. Человек сказал, что идеи - врождены. И он же сказал: тот, к которому применима формула "мыслю, следовательно, существую" - есть "я", которое, сомневаясь во всем, несомненно само для себя в акте мышления, поскольку сомнение есть один из актов мышления. Значит, это "я", у которого есть врожденные идеи количества, протяжения и пр.? Да, но при условии, говорит Декарт (я обрубаю текстовые ходы, выделяю смысл), что это "я" не рождается от родителей. Вот оно-то и есть мое "я".

В связи с этим "я" у Декарта и появляется тезис, внешне похожий на утверждение первичности сознания и вторичности бытия. Cogito ergo sum как будто и означает, что несомненно и первично сознание. Странная вещь! Человек утверждает: "идеи врождены". Очевидно, полагая, что они передаются от поколения к поколению. Но так ли это?

И вот, вчитываясь в Декарта, мы обнаруживаем две вещи. Во-первых, понимание философом того обстоятельства, что есть некоторый субъект нравственных поступков, субъект культуры, который совершает нечто, называемое "нравственным" в том смысле, что это не природная данность - ни действие инстинкта, ни действие вожделения. - а нечто, что поддается суждению в терминах "нравственно-безнравственно". Тогда как животное такому суждению не поддается. Ведь животные не судят о мире.

Итак, есть "субъект", но это не природное существо. Ибо -что рождается от родителей? "Кусок мяса", возможная материальная форма, заполняемая чемто. Пока вопрос о том, чем она заполняется, оставим в стороне. Усвоим просто мысль, что родители не рождают то "я", у которого есть врожденные идеи. Таким образом, во-вторых, согласно Декарту мое "я" - не от родителей.

Язык, в котором существуют термины "я", "cogito ergo sum". "врожденные идеи", обладает своими законами. Исходной целью философа является попытка описать нечто, что называется знаменитым термином "второе рождение"; рождением "я" в теле духовного человеческого существа. Поскольку философ понимает, что это "второе рождение" не есть природой производимый факт. Но как описать его? Я только что говорил, что есть нечто, что рождается природой, и нечто, что еще должно родиться. И к тому, что снова рождается, мы применяем слова "нравственность", "культура", "мышление"... Как это описать?

Понятно, какую роль играют здесь акты сознания и чем они сознания отличаются от просто природа о данной нам психики. Но как увидеть зависимость этого "второго рождения" от деятельности человека, от его "самоконституирования"? Ведь он должен конституироваться каким-то усилием, каким-то "самосозиданием", как выражаются философы. Как описать эту работу? А вот как: изобретая язык. (Разумеется, возможен и другой язык. Мы могли бы, скажем, договориться с самого начала о каких-то других понятиях, и описывать эти же проблемы иначе. Но так случилось, что мы внутри европейской культуры, у нас язык, пошедший от греков. Это как бы естественно-исторический договор.) Так что же в этом описании - бытие, в отличие от существования природных предметов?

Бытие есть то, что есть, если произошло "второе рождение". А оно зависит от самодеятельности, от самосозидания, так ведь? Тогда, выходит, что бытие зависит от сознания? Что же получилось? Я говорил: бытие - это то, что определяется "вторым рождением". А "второе рождение" предполагает cogito ergo sum, то есть концентрацию сил человеческого существа вокруг какого-то усилия, в данном случае усилия мысли. Тогда в бытии что-то откладывается, вернее, в существовании откладывается нечто такое. что потом будет называться бытием в отличие от бытия предметов. Предметы, чтобы бытийствовать, не рождаются второй раз, вторым "непорочным рождением". По законам пола что-то произошло в первом рождении. А если мы договорились. что необходимо "второе рождение", тогда необходим и другой язык описания того, что разыгрывается в этот момент. Иные термины. Они могут закрепиться в традиции, а могут не закрепиться - могли быть и другие. Были другие термины, они пошли иначе, но к тому же. Все то же самое: "бытие" и "сознание"! Значит, когда говорится о бытии, то в особом смысле говорится и о сознании.

Более того, философ фактически пытается описать при этом некий самодеятельный акт, совершаемый человеком. Акт. не имеющий природных оснований, потому что. повторяю, не от родителей рождаются. Нет природных оснований, здесь и начинается странный язык, конечно, менее обязательный, чем язык "бытия" и "сознания", но имеющий свою логику. Введу дополнительное философское понятие. Это тоже будет "парная вещь" - парное понятие: познание (или мысль) и воля. Оно существует в разделении философских дисциплин: есть теория познания, а есть этика. Первая занимается мыслью, то есть это теория мысли, а этика занимается человеческими поступками, содержанием и источником которых является воля, волевые проявления человека. Значит, мы имеем волю и имеем человеческое познание, или мысль. Мысль - одно, а воля - другое. Даже по так называемой таблице высших психических или психологических функций мы знаем, что есть эмоции, есть познание и воля. Вот три кита, на которых якобы все держится.

И вдруг мы читаем у Декарта, что Бог в своих проявлениях не ограничен никакими законами мира; наоборот, законы существуют именно потому и после того, как Он. то есть Бог, сделал что-то. И все это - в контексте теологической дискуссии, которая имеет свою традицию, продолжающуюся и сегодня, когда спрашивают: устанавливает ли Бог сознанием законов какую-то вещь? Совершает ли какой-то поступок? На основании чего? Значит, Бог не безграничен, а ограничен (например, знанием закона), и есть какие-то предшествующие законы? Скажем, какая-то гармония. Что Бог, зная гармонию, устанавливает что-то гармоничное. Но тогда волепроявление Его ограничено законами? И начинается дискуссия. Будут доказывать: "да". "нет", "все-таки безграничность есть, она такая-то и такая-то" и т.д. Все это схоластические проблемы!

В действительности, когда философы это обсуждают, они берут те понятия, которые здесь даны, и используют их в качестве языка для решения философских проблем, для выявления философских мотивов. Какой здесь основной мотив? Я немножко помогу себе и вам, добавив в это рассуждение одно слово и одну ассоциацию. В контексте того. о чем говорит Декарт, появляется слово "полнота" - полнота бытия или полнота воли, в отличие от мысли. Под мыслью нужно понимать закон или нечто законосообразное. А вот полнота бытия или полнота воли отличается от этого. "Полнота" - это словечко, а ассоциация (возвращаясь к языку) следующая.

Я говорил вам, что Вольтер как-то заметил: добродетели не может быть половина. Она есть, или ее нет. То есть добродетель или присутствует во всей своей полноте, или ее нет вовсе. Она неделима. И Декарт, привлекая слово "полнота", хочет сказать, что воля тоже неделима. Она или есть, или ее нет. Но он говорит не только это; он имеет в виду под волей полноту бытия, актуальное существование чего-то целиком. Именно это в философии и называлось "бытием" или "полнотой бытия", что одно и то же.

Следовательно, что мы получаем? Способ, найденный философом для обсуждения проблемы человеческой свободы, вокруг которой можно основать познание: находится ли познание в основе свободы или свобода лежит в основе познания. И что такое вообще "свобода" как человеческий феномен, его содержание? У Декарта свой ответ на этот вопрос; можно его не принимать, а можно принять. Но проблема вместе с ее философским языком остается, получая разные разрешения, выступая в разных комбинациях.

Почему я заговорил о свободе? Казалось бы, непонятно, почему, говоря о свободе, я делаю это в таком контексте, употребляя "божественные" термины (которые в данном случае оказываются самыми короткими, то есть, в теоретическом смысле, экономными, поддающимися оперированию для тех, кто понимает, о чем идет речь). Когда физик разговаривает языком формул, зная, что перед ним сидят физики, он ведь не объясняет каждый значок заново. Вот что значит, кроме всего прочего, теоретический язык.

Поиск по сайту: