Обсессия – причины

Обссесия – история

Впервые болезнь была описана Феликсом Платером в 1614 году, далее Ж.-Э. Д. Эскироль в 1834 году описал обсессии и компульсии с фобиями.

С 1858 года И.М. Балинский, работая над обсессиями, отметил, что все навязчивости имеют общее – это чуждость сознанию, и ввел терминнавязчивое состояние.

В 1860 году болезни дает описание Б.О. Морель, который описал отдельные симптомы обсессивного расстройства, а в 1868 году В. Гризингер дал описание бесплодному мудрствованию.

В 1877 году было отмечено К. Ф. О. Вестфаль, что обсессии не выгоняются из сознания, а расстройство мышления кроется в навязчивых состояниях.

1892 год ознаменовался успешным применением В. М. Бехтеревым психотерапии при обсессиях. Его ученик А. Г. Иванов-Смоленский считал, что обсессии являются навязчивыми идеями возбуждения.

Обсессия – классификация

Многие исследователи выступали против классификации обсессий, поскольку это затруднительно из-за присоединений компульсий и фобий. Но всё же была предпринята попытка классификации.

К. Т. Ясперс делил обсессии на:

- отвлечённые (без изменённого аффекта) – навязчивый счёт арифмомания, разложение по слогам слов, бесплодное мудрствование, навязчивые воспоминания (отдельные случаи);

- образные (когда сопутствует тревога или страх) – навязчивые влечения, навязчивые сомнения, навязчивые воспоминания, овладевающие представления.

Ли Бэру разделил болезнь на такие группы: агрессивные неуместные мысли, неуместные мысли о либидо, религиозные богохульственные мысли.

А. М. Свядощ разработал такую классификацию:

- Элементарные, которые возникают по причине сверхсильного раздражителя. Например, возникновения страха перед аварией поезда;

- Криптогенные, возникновение которых неизвестно.

А. Г. Иванов-Смоленский обсессии поделил на две группы. В интеллектуальной сфере это навязчивые явления возбуждения: навязчивые представления, идеи, воспоминания, ассоциации, желания. В эмоциональной сфере это навязчивые опасения.

Ли Бэр считает, что обсессия в большей степени свойственна дляобсессивно-компульсивного расстройства. Установлено, что 78% людей с ОКР страдает от обсессий, 10% отягощены непристойными обсессивными половыми влечениями. При неврозах третья часть людей с обсессиями имеет депрессивный или ипохондрический синдром.

Обсессия – причины

На данный момент нет четких причин объясняющих происхождение обсессии, поскольку она осложнена психическими расстройствами, однако существует несколько гипотез: биологическая, генетическая, психологическая.

Биологическая включает заболевания, а также анатомические особенности головного мозга и вегетативной нервной системы. В первую очередь это возникает, когда нарушен обмен нейромедиаторов, норадреналина, серотонина, дофамина и ГАМК.

Генетическая включает повышенную генетическую конкордантность.

Психологическая теория включает: акцентуации личности, а также характера; половые, семейные, а также производственные факторы; социологические и когнитивные теории (строгость в религиозном воспитании).

Обсессии усиливаются в период кормления грудью, после гриппа, после родов, а также физической болезни. Одной из причин обсессий являются генетические мутации, обнаруженные в гене серотонина hSERT. Установлено, что между недостатком серотонина и возникновением ОКР есть прямая связь.

Исследования, проведенные с однояйцовыми близнецами, свидетельствуют о наследственных факторах обсессий. А лица с ОКР с большой вероятностью имеют в роду родственников с таким же расстройством.

Обсессии могут быть напрямую связаны с социофобией, с депрессивным состоянием, а также ПТСР.

Обсессии проявляются как навязчивые образы, мысли, страхи и желания. Может иметь место навязчивая мысль о личной нечистоте.

Обсессии и компульсии часто идут вместе, для них характерны специальные ритуалы, помогающие на время избавиться от навязчивостей.

Обсессивные состояния могут наблюдаться разных видов. Их возникновение может быть внезапным или кратковременным, а также хроническим.

Отличительные черты обсессий:

Сохранность сознания, отсутствие воли индивида и при этом наличие попыток борьбы с обсессиями и критики в его адрес. Отличительной чертой является как активный так и пассивный тип борьбы. Активная борьба сопровождается наперекор обсессии, при пассивном переключается на другую деятельность, старается избегать ситуаций обсессивного характера.

2. Устранение проявления обсессий в поведении, т.е. выявление особенностей поведения, способствующих их развитию и фиксации, устранение этих особенностей, организация поведения, не допускающего возникновения и фиксации обессий.

3. устранение исходных в неврозе, эмоциональных и вегето-соматических расстройств, скрывающихся за актуальной для пациента обессивно-фобической симптоматикой.

4. Актуализация внешнего конфликта и поиск с пациентом тактики его разрешения.

5. актуализация внутреннего конфликта, предрасполагающего к возникновению типичных для данной личности внешних конфликтов.

6. освоение стратегий продуктивного использования личностных индивидуальных особенностей.

7. освоение метафорического стиля мышления.

Для решения первой задачи необходимо:

1. Помочь пациенту обнаружить, что прекращение попыток устранить субъективно обоснованное переживание ВОЛЕВЫМ УСИЛИЕМ не ухудшает состояние, не ведёт к вредным для пациента последствиям.

Пациент свято уверен, убеждён, что только благодаря ВОЛЕВЫМ УСИЛИЯМ и попыткам произвольного противостояния он «ещё держится», «не сходит с ума», «не кончает жизнь»… Он ОШИБОЧНО СЧИТАЕТ, что попытки прекращения «борьбы» грозит ему ещё большими мучениями и поэтому «борется» до изнеможения, изматывая себя. Верующим пациентам можно привести понятия Библии: Смени спесь на смирение, убавь свою гордыню, на всё воля Бога и т.д.

2. Следует доказать и показать пациенту, что прекращение ВОЛЕВЫХ УСИЛИЙ облегчает состояние, ослабляет навязчивое переживание, а перенаправленная произвольная и логическая «борьба» с субъективно обоснованным переживанием делает его «переживание) навязчивым.

3. Показать, что его переживание является субъективно обоснованным, и остаётся таким до тех пор, пока он не приобретёт собственного референтного опыта (а не логическое доказательство) показывающего с достаточной убедительностью необоснованность переживания.

«Показать» означает здесь дать РЕФЕРЕНТНЫЙ ОПЫТ, дать почувствовать, пережить, проверить всё наяву.

Для разрешения второй задачи необходимо:

Помочь пациенту так организовать поведение, чтобы он убедился в необходимости навязчивого переживания, т.е. приобрёл соответствующее практическое знание, соответствующий собственный опыт.

Поведение, демонстрирующее пациенту безосновательность или безопасность навязчивого переживания, создаёт условия для его устранения. В случае фобии, поведение, вопреки страху рождает опыт, убеждающий в необоснованности страха и приводящий к его исчезновению.

Любая критика или логическое доказательство, которое принято говорить, не срабатывает при хронических проблемах и в случаях страхов, обессий и фобий, почему? Потому что они основаны на знании теоретическом, не подкреплённым собственным опытом. Потому любая критика либо логические доказательства не способны мобилизовать пациента, когда надо действовать вопреки страху, и в этом случае по поведенческим проявлениям не отличается от критики при сверхценной идеи. Исходя из вышеизложенного, психотерапевт строит терапию невроза, основанную на перестройке поведения, в ходе которой эти задачи последовательно разрешаются.

Практическое использование методики

Возьмём конкретный пример. Мужчина 35 лет, инженер-электрик. Образование высшее. Жалуется на навязчивые страхи острых предметов. Страх сойти с ума, покончить собой; взять на руки сына и ударить его об пол. Часто эти навязчивости сменяются абстрактными представлениями о том, что «стена рухнет», «перекрытие не выдержит», «мочето со стены упадёт», «воры обкрадут», «от утюга сгорит квартира»…

Навязчивые страхи сопровождаются напряжением мышц, особенно спины и шеи. дыхание прерывается и учащается. Пациент покрывается холодным потом. Особенно влажнеют ладони. Сердцебиения… Покашливает.. т.е. вегетативная буря.

Соматически: «асептический уретрит». На ЭКГ синусовая тахикардия, диффузные изменения миокарда.

Практически всё время тратится на бесполезную «борьбу» с навязчивостью, страхом: пациент старается «взять себя в руки», «отвлечься», «переключиться», сосредоточиться на другом», «внушить себе», хотя надо делать всё противоположное.

Невротик старается доказать себе ЛОГИЧЕСКИ, ПРАКТИЧЕСКИ на деле ничего не предпринимает, несмотря на своё ПОНИМАНИЕ даже и не пытается действовать вопреки страху: не прятать ножей, играть с ребёнком, встречаться с людьми и так далее.

Всё внимание сосредоточено на попытках ВОЛЕВЫМ УСИЛИЕМ устранить навязчивые переживания «в себе», но не их причину в практической деятельности. Никаких ДЕЙСТВИЙ, одни общие словесные и логические РАССУЖДЕНИЯ, в которых фобик старается доказать безосновательность страха и таким образом успокоить себя.

Любые попытки действовать вопреки страху усиливают страх, питают фобию энергией, от которой обсессия только укрепляются и разрастается, питаясь страхом невротика.

У пациента нет собственного внутреннего опыта положительного и позитивного переживания. Он с момента проявления тревоги и страха никогда его не преодолевал, не действовал ему вопреки. Логические доказательства бесперспективны, они не приносят уверенности, а только усиливают страх.

Освобождение от навязчивого переживания

Каждая из волевых и произвольных попыток логически доказать необоснованность страха, усиливает страх и ослабляет противостоящую страху смелую часть личности, укрепляется неверие в собственные силы и возможность избавления от навязчивого страха. Появляется обученная неуверенность, растерянность, беспомощность.

ПСИХОТЕРАПЕВТ ПРЕДЛАГАЕТ ПРЕКРАТИТЬ БОРЬБУ и попытаться доказать себе ОБОСНОВАННОСТЬ страха. Более того, психотерапевт просит в течение пяти – семи минут сосредоточиться на страхе, продемонстрировать его, сконцентрироваться на самой тягостной из теперешних навязчивостей: «Попробуйте усилить и пережить свой страх как можно сильнее…».

«Постарайтесь представить, что вы взяли сына на руки, ударили его об пол… похороны, ваше самоубийство… жизнь кончена… выдумывайте. Детализируйте, нагоняйте страху, - просит психотерапевт». «Если вы хотите вылечиться, то сделайте это. Пять минут не больше. нагоняйте сраху… Я вам помогу, чем больше вы будете стараться усиливать навязчивое переживание, тем меньше это будет у вас получаться. Чем больше вы будет с ним «бороться» тем хуже это у вас будет получаться, навязчивое переживание будет нарастать. Но, и, наоборот,, чем больше вы будете позволять себе разрешить и усилить навязчивый страх, тем он больше будет уменьшаться…».

Пациент начинает попытку сосредоточения на усилении симптома. Через минуту другую, от растерян, напряжение спадает. Пациент недоумевает, у него «не получается» нагнать сраху, и не получится…

«Ничего не получается. Не страшно.., - говорит пациент».

После демонстрации, что попытка «вызвать» навязчивость волевым усилием, усилить её произвольно не удалась, психотерапевт может, если хочет, объяснить пациенту. Что это и есть способ устранения навязчивых переживаний и далее следует объяснение:

Схема 1 Схема 2 Схема 3

Схема 4 Схема 5 Схема 6

Схемой нарисованной выше можно воспользоваться, чтобы объяснить ФЕНОМЕН уменьшения навязчивого переживания, страдания и боли.

Каждой мысли, чувству, ощущению, представлению соответственно в мозгу возникает «очаг» возбуждения. Упрощённо эти «!очаги» обозначены красным и синим цветом. Овал схематично означает мозг. Внутри овалов, схематично изображено взаимодействие конкурирующих «очагов» возбуждения. Чем более выражена эмоция, переживание, ощущение или боль, тем крупнее, чётче и интенсивнее соответствующий «очаг» возбуждения. «Очагов» возбуждения в мозгу великое множество, они взаимодействуют между собой разнообразными способами и влияют друг на друга.

Если переживания не имеют ничего общего в содержании и не выражаются в одинаковой деятельности в одних и тех же мышечных групп, например, то соответствующие им «очаги» не оказывают друг на друга влияния, между ними нет связи. Можно идти на лыжах и думать о весне, и, наоборот.

Если два «очага» соответствуют двум взаимоисключающим переживаниям, то они начинают конкурентную борьбу. Люблю – ненавижу, хочу – не желаю (Схема 2).

Если же переживания, страдания, эмоции, ощущения касаются общего предмета, символа, образа, поведения, действия или деятельности, то между соответствующими им «очагами» возбуждения появляются функциональные взаимосвязи, и они начинают оказывать друг на друга взаимовлияние.

Относительно конкурирующих «очагов» возбуждения существует следующая закономерность в их взаимодействии: более сильный «очаг» подавляет слабый, и берёт его энергию себе. Так сливаются две капли ртути, большая вбирает в себя малую и увеличивается. Например, есть два конкурирующих переживания: «Я боюсь умереть!», которое сопровождается сильным чувством (1) и другое переживание;» Стыдно бояться!», сопровождающиеся менее сильным чувством (2). То в результате попытки перестать бояться, СТРАХ, как более сильное чувство усиливается, а чувство СТЫДА теряет энергию, остаётся пустой ЛОГИЧЕСКОЙ ИДЕЕЙ (Схема3), таким образом, любая попытка подавить некое переживание, в основе которого лежит сильная эмоция, при помощи другого переживания с меньшей эмоцией, приводит к усилению переживания с большей эмоцией. В результате, все конкурирующие «очаги» теряют энергию, а «очаг» первичного переживания, как более сильный, становится ещё сильнее за счёт энергии конкурирующих «очагов» за счёт этого он и «живёт».

В основе любой НАВЯЗЧИВОСТИ лежит всегда более сильное чувство, чем в основе тех переживаний, с помощью которых мы пытаемся «отвлечься», «не думать». Таким образом, попытки ослабить ЗАВИСИМОСТЬ, только усиливают НАВЯЗЧИВОСТЬ, так как в её основе лежит относительно более сильный «очаг» застойного возбуждения, поэтому более слабые «очаги» отдают свою энергию сильному «очагу», усиливают его в конкурентной борьбе. Итак, мы усиливаем НАВЯЗЧИВОСТЬ и «изводим», истощаем всё, с чем сталкиваемся.

Психотерапевт просит пациента СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ на НАВЯЗЧИВОСТИ усилить её, обыграть и т.д. тем самым прекратить «борьбу» с ним, а значит, «перекрытьт» приток энергии к «очагу» навязчивой зависимости, лежащей в основе хронического невроза. Теперь этот «очаг» перестаёт истощать энергию других «очагов», связанных общим символом, образом, желаниями и т.д. другие «очаги» начинают накапливать энергию, которая раньше «отсасывалась» более сильными. Это во-первых, смотрим (Схему 4). Во-вторых, просьба психотерапевта сознательный фокус внимания на навязчивости, способствует дальнейшему истощению энергии сильного «очага», лежащего в основе невроза. Таким образом, сосредоточенный фокус внимания нашего РАЗУМА на проблеме, влияет на неё, уменьшая её значение, актуальность или меняет наше отношение и позицию, В результате этого, невротический «очаг», который «жил за чужой счёт» быстро начинает истощаться, когда пациент пытается его «эксплуатировать» (Схема5). Например, делая его сигналом обратной связи, усиливая его и т.д. Когда же в результате данного ПРОЦЕССА «очаг» невроза становится слабее других ресурсных и позитивных «очагов», то в силу тех же законов конкурирующих «очагов» возбуждения, он как более слабый отдаёт свою энергию более сильному объединённому «очагу» здоровья» энергию усиливая образ молодости и здоровья (Схема 6)

После такого ПОНИМАНИЯ процессов, происходящих в КГМ, мы стараемся удерживать всякое непривычное переживание в фокусе своего внимания, то есть предлагается парадоксальное: «Думай о плохом, но сознательно, целенаправленно с позиции «наблюдателя» и анализируй это», о хорошем будем думать, когда выздоровеешь, когда тебе станет действительно хорошо. Наша задача УТОМИТЬ связанные с болезненным переживанием «очаги» возбуждения в КГМ, истощить их, измучить себя сегодня, чтобы «очаги» возбуждения в КГМ, истощить их, измучить себя сегодня, чтобы прекратить мучения завтра!.

Так как навязчивые переживания ассоциативно связаны со множеством явлений среды и различными индифферентными представлениями, то психотерапевт просит специально в психотехнологии спровоцировать проявление навязчивости, ставя в своём представляемом воображении в те условия, которые провоцируют невроз. Говорим: «Вспомни, постарайтесь воспроизвести и ухудшить своё состояние, усилить навязчивую зависимость. Делайте то, чего боитесь. Чем хуже вам станет здесь и теперь, тем лучше вы станете чувствовать потом».После такого ПОНИМАНИЯ процессов, происходящих в КГМ, мы стараемся удерживать всякое непривычное переживание в фокусе своего внимания, то есть предлагается парадоксальное: «Думая о плохом, но сознательно, целенаправленно с позиции «наблюдателя», анализируй это и желай, как это ни странно, худшего, о хорошем будем думать, когда выздоровеем.

Психокоррекция поведенческих МЕТА-ПРОГРАММ

1. Диагностика устойчивости негативной мета-программы и определение способности к реабилитации или формированию нормальных стереотипов. одновременно может произойти разрушение старой мета-программы, в виде субмодальных сдвигов, что хорошо происходит при наложении на негативную программу мощного ресурсного якоря.

2. Психотерапевт обхватывает кистью левой руки запястье правой у пациента и просит его визуализировать в возможно более полной мере негативный образ поведение.

3. После того, как наступила визуализация, делается суггестивное внушение, что сейчас постепенно образ неудачного поведения будет терять яркость, уменьшаться и удаляться, перед этим начнёт мелькать, а затем вовсе исчезает.

Однако, пациент старается сохранять этот образ и чем сильнее он будет стараться этот образ сохранить, тем меньше ему это будет удаваться сделать.

Повторяем попытку два – три раза, пока визуальный образ нельзя будет восстановить.

4. Затем психотерапевт обхватывает своей правой рукой кисть левого запястья пациента и просит его представить желаемый образ поведения, яркий, чёткий, сочный во весь рост.

5. После того как наступила визуализация, даём суггестию; сейчас этот образ будет уменьшаться и удаляться, становится маленьким, но чем больше ты будешь стараться это делать, тем меньше это будет тебе удаваться.

Повторяем попытку стирания образа два- три раза. Пока он не станет устойчивым.

Проводим экологическую проверку. Психотерапевт по очереди берёт запястье, то правую, то левую и спрашивает: «Какой образ всплывает в голове?». На каждый якорь должен всплывать свой образ.

6. Интеграция. Психотерапевт одновременно обхватывает обе кисти пациента и начинается процесс интеграции. Если интеграция прошла успешно, то должен визуализироваться только позитивный образ.

7. Снова экологическая проверка. Обхватываем кисть правой и левой руки по очереди и выясняем, какой образ всплывает. Если проверка отрицательная. То следует предварительно произвести рефрейминг старой метапрограммы, а затем вновь приступить к визуально-кинестетическому смешиванию.

Если и после этого результат отрицательный, то прибегаем к технологии с «усилением» негативной и позитивной программ, например, методом «накачки» применяя метод «кулака» с дальнейшим процессом интеграции. Можно предварительно проработать технологию по изменению субмодальностей.

ЗАЛОГ ВОЗМОЖНОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ

В ходе психотерапии мы часто сталкиваешься с фактом, что есть ряд недомоганий, для которых тщательное соматическое обследование не обнаруживает достаточных оснований, которые объясняются только «психологически» а иногда «физиологически» (По П. Ф. Малкину) и связанными с жизненными трудностями и их переживаниями.

Когда сталкиваешься с заболеваниями, которые можно отнести к классу невротических, то возникает поразительный феномен, они почему-то не лечатся терапевтами, но бесследно пропадают при лечении психотропными препаратами, а именно бромуралом, адалином, бромом с кофеином, амитриптилинов, флуоксетином, грандаксин и другими антидепрессантами.

Больше половины пациентов, которым, сочувствие, волнение вместе с ними и внимание, эмоциональная поддержка даёт больше, чем лекарства, то возникает ПОНИМАНИЕ, что ЕСТЬ НЕЧТО ТАКОЕ, что помогает организму пациента самому справиться с симптоматикой невроза, зачастую действует эффект плацебо.

Когда начинаешь заниматься СИМПТОМОМ, что более всего понятно, то каждый раз выходишь на понимание, что консолидирующим и фиксирующим симптоматику невроза ПЕРЕЖИВАНИЕМ является явное или скрытное СТРАДАНИЕ, ПЕРЕЖИВАНИЕЮ, ФРУСТРАЦИЯ (страх, тревога, печаль, горе и т.д.).

Симптоматический подход становится средством выявления и устранения психогении, т.е. выявления и устранения в совершенно определённом и неизменно порядке провоцирующих и оформляющих симптоматику факторов, затем внешнего и внутреннего конфликтов и средством личностного развития было собственно совершенно непреднамеренным открытием.

Практика лечения неврозов последовательно обнаружила за содержательной психопатологией эмоциональные расстройства. За эмоциональными - вегетативно-соматическими дисфункциями, потом за ними проявляется причина невротических расстройств в неудовлетворяющих индивида обстоятельствах его общественной и личной жизни. Далее обнаруживается прямая зависимость этих общественных обстоятельств от индивидуального стиля жизни, от свойств индивида, метафоричности мышления, что зачастую и приводит к «внешним конфликтам» и «внутренним проблемам».

Именно прицельное воздействие на свойства индивида, обусловливающие его ситуацию и болезнь, не только помогают вылечить, но и обнаруживают его не включённость в свою среду. В результате нарушается иерархическая структура психики. Восстановление иерархической структуры нейро-логических уровней мышления помогают выздоровлению.

Конечно, причины не включённости обнаруживаются условиями, складывающимися у пациента в раннем детстве – в период формирования его сознания, модели мира, мировоззрения и основных стереотипов поведения.

Часто психотерапевт сталкивается с выходным положением, ему нужно вылечивать, во что бы то ни стало сейчас, а не потом, что вынуждает его, КАЖДЫЙ РАЗ делать ОТКРЫТИЕ, что лечение неврозов лучше проводить СРЕДСТВАМИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО СИНТЕЗА, ИНТЕГРАЦИИ И АНАЛИЗА, потому что именно они предусматривают АКТИВНЫЕ и САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПАЦИЕНТА. Именно в АКТИВНОСТИ пациента в ходе психотерапии и кроется залог успеха терапии.

Схема иерархии процессов терапии

5. Индивидуальный стиль жизни – свойства человека

Некоторые индивидуальные свойства человека могут в патогенных ситуациях приводить к созданию негативных обстоятельств (внешних и внутренних конфликтах) обуславливающих дезадаптивное реагирование на эти обстоятельства, приводящие к такой клинике болезни.

4. Неудовлетворяющие человека обстоятельства жизни

Это личная, семейная и общественная жизнь. Сюда относятся конфликты на работе. Нелады в семье. Нарушение гармонии внутри себя.

3. Вегетативно-соматические дисфункции

Организм в силу связи «духа и тела», «тела и психики», «духа и психики» отвечает расстройствами и функциональными нарушениями в работе ССС, органов дыхания, пищеварения и т.д.

2. Эмоциональные расстройства

Это возбудимость, утомляемость, нарушения управляемости, контроля.

1. содержательная психопатология

Сюда включаются собственно симптоматика и поведенческие аспекты выражающие состояние невроза

Следующим открытием становится фыакт, что страдания, страхи и боли как физические, так и душевные, совершенно не мотивируют пациента к выздоровлению. Как только страдание уменьшается, пациент тут же успокаивается, бросает психотерапию и «всё возвращается на круги своя», зато потом можно упрекать: «Все врачи сволочи, психолухи спесивые засранцы, а приличных психотерапевтов не найти». Часто пациенты делают это специально, нарочно, почти сознательно.

Как бы они осознают, что надо лечиться. Сознают и желают как бы решить проблему. Возможно, хотят выздороветь. Но подсознательно торпедируют терапию, бессознательно сохраняютвсё как есть и совершенно автоматически, машинально делают всё возможное для сохранения патологии. Так «болезнь» борется за свою существование и жизнь.

СТРАДАНИЯ – могут быть благотворными для пациента только в одном случае, если он не «подавляются» и АНАЛИЗИРУЮТСЯ. Анализ позволяет пациенту АКТИВНО включаться в процесс выздоровления. Т.е. вынудить организм бороться и победить. Все остальные методы придусматривают ПАССИВНУЮ тактику пациента, он сидит, слушает, глотает лекарства, ничего не делает и должен получить ЗДОРОВЬЕ на тарелочке с голубой каёмочкой, как награду? За что? Прав был З. Фрейд, когда утверждал, что здоровье пациент должен заслужить, своим активным участием в процессе! А зачастую, пациент сидит, задницу от кресла не отрывает, смотрит на психолога, который изощряется перед ним, чуть ли не становится с ног на голову.

СТРАДАНИЕ должно быть подвергнуто анализу, иначе симптоматика вновь и вновь будет вырываться в сознание, повторяться в виде образов, галлюцинаций, снов, видений, мыслей, вегетатики, соматики и эмоций. Часто сны и технологии визуализации, выносят на поверхность наши негативные установки, приведшие к конфликтной ситуации, лежащей в основе невроза.

СТРАДАНИЕ в психической сфере, то же самое. Что лихорадка (повышение температуры) для физического организма, т.е. ЗАЩИТНАЯ РЕАКЦИЯ. Уход от переживаний и страданий – это уход от «психологической защиты» и бегство от здоровья к болезни.

СТРАДАНИЕ означает, прежде всего, что пациент делает что-то не так по отношению к своему внутреннему существу. Если мы подавим лихорадку, прежде чем узнаем причину болезни, то мы исказим картину патологии и нанесём серъёзный вред иммунной системе организма. Нельзя сбивать температуру, если она не критичная. Если мы сделаем тоже самое со СТРАДАНИЕМ, попытаемся избегать, опускать, вытеснять страдания с помощью лекарств, то причиним такой же вред психики и духовности, душа будет неспокойна. Только совсем сумасшедший пациент неспособен переносить никакого чувства СТРАДАНИЯ и никакой ДЕПРЕССИИ, Бог посылает нам те страдания, которые мы можем выдержать! Если мы не выдерживаем страданий, то значит сами «накручиваем» себя.

За каждым страданием, переживанием и болью лежит установка на ИЗМЕНЕНИЕ, в результате искажения, отрицания, опущения, искажения и непонимания реальной действительности. Психотерапия должна работать со страданиями. Релаксация, медитация, техники на диссоциацию помогают в этом и являются важнейшим фактором борьбы с последствиями СТРЕССА.

Продолжение последует…

Продолжение следует, следите за рекламой…

ЧТО ХУЖЕ ВОЙНЫ?

Мы многое знаем о несчастиях «счастливого Запада», а как дела обстоят у нас –в матушке России? Все ли понимают, а философы, психологи и просто умные люди сомневаются, но прошедшие 10 – 15 лет стали для нас серьезнейшим испытанием, хуже Второй Мировой Войны. То, что нам довелось пережить, когда-нибудь будет сравниваться Армагеддоном, т.е. с самыми тяжелейшими социальными потрясениями в истории России.

Мы (т.е. каждый из нас) подвергался испытанию множеством больших и малых социальных потрясений.

И дело даже не в том, что свергнут социализм и восторжествовал капиталистический дерьмократизм, дело даже не в том, к лучшему или к худшему эти произошедшие в нашей стране изменения (жить можно и в США и в Израиле) везьде люди живут и на Северном полюсе, дело не в том, правильно или неправильно то, что произошло со всеми нами; дело в том, что мы стали «беженцами» в своей же собственной родной стране, на территории собственной Родины.

Впрочем, одной психологической «перестройкой» наш стресс, разумеется, не ограничивается. Следующая проблема – это полное отсутствие уверенности в завтрашнем дне, потеря надежды, веры и никакой любви. Разберёмся в этой формулировке.

Формулировка весьма метафорична и условна. Дело, конечно, не в том, что мы будем ЕСТЬ завтра и ПИТЬ. Речь идёт о тотальном ощущении россиян (обеспокоенных и испуганных разнообразными деприватизациями, деноминациями, дефолтами и прочими прелестями капитализма0, что нет у них точки опоры и отчёта, нет точки невозврата, что, случилось какая неприятность, позаботиться о них больше некому, государству и обществу они не нужны, а родне нужны только материальные накопления (не надо нам ваших советов. Помогите деньгами), но не они сами. Это глобальное ощущение собственной незащищённости, подкрепляемое, кстати сказать, разнообразными коррупциями и бандитским произволом, чиновники срослись с террористами (а откуда, террористы добывают оружие и взрывчатку?) – это всё есть источник тяжелейшего психологического стресса, о котором наш дорогой россиянин даже не догадывается, ему плохо, а он даже не знает от чего… «Простите братцы россияне, хотел как лучше, а получилось как всегда хреново, я ушёл…» одно зло ушло, а что дальше?

Теперь о нагрузках. Когда мы говорим, что нагрузки надо уменьшать, на меня смотрят как на идиота, а идиоты именно те, которые смотрят на меня. В 30 лет нагрузки надо снижать на 30%, в 40 лет на 40%, в 50 лет на 50%, в 60 лет на 60%. Говорю, а на меня глядят как на сумасшедшего,.. давайте разберёмся, кто из нас дурак.

Нагрузки, которые мы с вами испытываем, в великому сожалению, слишком велики для наших «больных голов», да и для самых здоровых, непомерны. Отдыхать нас никогда не учили, для досуга руки не доходили и возможности, по правде сказать, у нас такой не было. На работе так накувыркаешся, придёшь домой, там ты сидишь…. Насмехаешься…

А сейчас как отдохнёшь, когда то денег нет, то капитализм всё за деньги. Любой каприз, но только за ваши деньги. Так ведь денег не настачишься…

А кто подумает о нашей психике – это не какой не вечный двигатель, а орган, член, который имеет ограниченные возможности и мощность. Орган, который устаёт и изнашивается, это не половой орган, который не стирается, как его не три. Наша психика – это орган, о котором надо заботиться не меньше, чем о половом органе, он должен быть всегда удовлетворён.

Причём заботиться о психике (читай душе и духе) необходимо самым настоящим и настоятельным, серьезнейшим образом! Но. Мы упорно об этом не думаем, отдыхать не умеем, досуг нам не досуг, а в результате получаем стресс от перегрузок.

Последствие стресса, выражающиеся недомоганием или соматическими заболеваниями, конечно, на время могут лишить нас возможности работать, но будет ли это полнокровным и полноценным отдыхом. Досугом,? Вряд ли…

О том как стресс преобразуется в депрессию, следует разобраться, но прежде надо уяснитьодну мысль. Одну-единственную мысль; у каждого россиянина, т.е. гражданина нашей великой Родины (страны) есть все основания болеть депрессией. Если кто-то не болеет, то тут же надо вешать орден: «За то, что выстоял!»

Любое психическое расстройство кажется нам порочным явлением и несмываемым позорм и грязным пятном на репутации, нехорошим фактором в биографии. Конечно, это отчаянная ересь, поскольку. Если следовать этой странной логике, таким же пятном должен быть признан и банальный грипп.

Но в реальной действительности, СТРАДАТЬ депрессией – это в каком-то смысле то же самое, что болезнь гриппом, хотя последствия в случае депрессии оказываются куда более серъезным; вот почему Ельцин разогнал все психиатрические диспансеры и психушки… чтобы россиянам было более уютнее в стране советской жить….

В тех условиях, в которых мы оказались, заполучить депрессию всё равно, что два пальца обоссать – это настолько естественно, что у гриппа меньше шансов, а потому не стыдно, не странно, подозрение большое вызывает тот, кто пережил произошедшее со всеми нами перестроечными процессами без каких-либо осложнений – это не просто странно, а даже подозрительно: таким человеком сразу должны заинтересоваться ЦРУ. ФСБ и прочие компетентные органы.. Ну как это войти в воду и остаться сухим…

И если уж говорить о естественности и противоестественности то противоестественна не сама депрессия, а то, что человек продолжает уживаться со своей депрессией, как в порядке вещей; это же так надо народ задавить, чтобы у него извратить до такой степени инстинкт самосохранения.

Да, умом Россию не понять и ни каким аршином не измерить горечь и досаду… Почему ни один американец не мирится со своей депрессией как это делает россиянин?

Знать, что у тебя есть симптома депрессии, иметь средства борьбы с ней и не сделать ровным счётом ничего для защиты своей жизни – это действительно странная черта россиян. Этого не могли даже сделать рабовладельцы со своими рабами на Западе в США

ФОРМУЛА СТРАХА

Страхи – это неотъемлемая часть нашей жизни. Страхи пронизывают нашу жизнь снизу доверху и от края до края. Какова формула страха? Как он возникает? Почему внешние страхи кажутся разными, а на проверку суть их абсолютно одинаковая?

Из огромного спектра потенциальных угроз мы выбираем какие-то определённые, фокусируемся на них и заставляем всю свою жизнь вертеться вокруг них. А если разобраться, то наши страхи умозрительны и случайны – кто-то зафиксировался на одном, кто-то на другом.

Формула страха всегда одна и та же, и механизмы у страха одинаковые. В соответствии с этими механизмами они возникают, фиксируются нашей памятью, воспроизводятся и разрастаются, захватывая всё новые и новые области жизни. И чтобы избавиться от своего страха, недостаточно одного только желания, да и простых инструкций тоже ждать не приходится – слишком сложная эта машина…

Прежде следует научиться отличать естественный страх от невротического. Страх – это биологическая эмоция, доставшаяся нам от животных. Животные бояться, и мы боимся. Но вот только животные не тревожатся, а мы тревожимся, и это отличие весьма существенное.

Для возникновения страха необходим какой-то внешний источник угрозы, какой-то зримый враг. Даже неизвестность (незримый враг) не способна напугать животное: встретившись с некой «новостью», животное напряжётся, сосредоточиться, включит ориентировочный рефлекс, но это не будет страхом, а только подготовкой к нему, своеобразным предварительным этапом перед тем как по-настоящему испугаться. А вот для возникновение тревоги (внутренний страх) никаких зримых врагов не нужно, достаточно подумать, представить, вообразить и пожайлуста, тревожьтесь сколько влезет!

Человек может испытывать тревогу, находясь в полной, насколько это возможно, безопасности, когда нам объективно, фактически ничто не угрожает и угрожать не может.

Животное, если ему ничего не угрожает, ни напряжения, ни страха, ни тревоги не испытывает. Животное, на своё счастье, не может думать: 2А что, если я выйду на улицу и там меня волки съедят?». А мы (люди) можем – напрягаться, испугаемся и будем тревожиться только от одной мысли.

Первое и основное существенное отличие естественного страха от невротического, от чувства тревоги – это наличие или отсутствие реальной, т.е. зримой, угрозы.

Нормальный страх – это реакция на фактически существующие неблагоприятные внешние обстоятельства, а невротический страх и чувство тревоги – это беспокойство, вызванное предположением о возможности неблагоприятном исходе.

Второе отличие легче показать на примере, чем объяснить. Вот представьте себе, что вы поперхнулись, как говориться, но в то горло пошло. Что вы в этот момент испытываете? Возникает ощущение что вам не вздохнуть, ни выдохнуть, ни раздышаться. Вы кашляете и заняты попытками решить возникшую проблему. Это может оказаться страшным, но именно этот случай и есть классический, т.е. настоящий, естественный страх. У вас фактическая угроза, вызывающая рефлекторно страх, ведь дыхание – это жизненно важная функция организма. Но, что характерно, при этом сам страх не осознаётся нами как таковой, поскольку всё наше сознание, вся наша психика в этот момент сосредоточены не на каких-то там переживаниях и душевных страданиях и терзаниях – «будет, не будет», «быть или не быть», а на решении конкретной, актуальной задачи – избавление от угрожающей «вражьей» силы. Мы слишком заняты делом, чтобы отвлекаться на второстепенные психологические реакции, а тем более на какие-то ПОБОЧНЫЕ эффекты (сопутствующие, неосновные, т.е. дополнительные) в работе нашего сознания.

Само собой, вполне естественно, что в момент, когда твой организм подвержен реальной опасности, мы сосредотачиваемся и тратим все свои силы на то, чтобы эту проблему решить. Для этих целей страх нас мобилизует, и мы начинаем принимать экстренные меры. Только представьте себе, если бы у нас в этот момент в этом случае не было бы страха; какая разница что что-то попало нам в глотку и перекрыло кислород, ну не буду дышать, ну задохнусь.. Так не бывает потому что абсолютно противоречит инстинкту самосохранения, и страх здесь абсолютно обязателен, необходим – очень важная и полезная штука!

Другой пример. Вы встали отвечать урок, а товарищ убрал стул. Вы ответили и стали садится.. вот ужас, вы в этот момент испытываете страх – это и есть нормальный физиологический страх, а всё остальные реакции (напряжение мышц, остановка дыхания, расширение глаз и т.д.) – это попытка мобилизоваться, собраться, напрячься, чтобы справиться с той трудной жизненной ситуацией, в которой оказались

Третий случай. Психотерапевт проверяет «рефлексы» Руки всплывают, расходятся – идёт проверка идеомоторных движени1 затем падения назад.. организм мобилизуется..

Аналогичным образом мы реагируем и на внезапный, резкий, громкий звук. Почему гудок у автомобиля делают громким и резким? Для того, чтобы пешеходы или другие водители в соответствующий момент, при исключительных обстоятельствах, резко и быстро могли мобилизоваться и предпринять какие-то меры. Причём они делают это быстро, автоматически, рефлекторно, в тот же миг, их этому учить не надо, потому что громкий и резкий звук – это для нашей подкорки сигнал угрозы, опасности. Бегство в этом случае – акт, как сказал бы И. П. Павлов, безусловно-рефлекторный, т.е. биологический автоматизм.

Все вышеперечисленные случаи – примеры естественного проявления страха, и бороться с ним, конечно, не нужно. Даже, напротив, он нам нужен и в каких-то случаях даже полезен необыкновенно! Это надо объяснять пациентам, когда приступаешь к проверке рефлексов, «падение назад» при проверке идеомоторики – это важная составляющая психотерапии! Но если вы не выходите на улицу, потому что боитесь, что какой-нибудь кирпич упадёт вам на голову, то это уже повод для обращения к психиатру или психотерапевту. Такой страх абсолютно не оправдан и от него надо избавляться, с ним надо бороться.

Когда вы испытываете страх непосредственно при столкновении с угрозой – это естественная биологическая реакция. В любой другой ситуации, когда никакой непосредственной, видимой, слышимой опасности нет, т.е. на вас не несётся автомобиль, вы не падаете назад,, а просто сидите дома на диване перед телевизором, - то испытываете страх, по крайней мере, странно.

НЕВРОТИЧЕСКИЙ СТРАХ – это придуманный страх. Место его локализации строго ограничено нашей черепушкой и только! Мы сами эти страхи изготавливаем и сами же их поглощаем. Риска для жизни – никакого, но вот и жизнь с таким добром – никакая.

Итак, страхи бывают двух видов – нормальные и невротические. Первые (нормальные) отличаются от вторых (невротических) наличием зримой (объективно воспринимаемой) угрозы, которая не додумывается и не преувеличивается. Кроме того, во время естественного страха мы практически его не чувствуем, а полностью сосредоточены на проблеме, которую и пытаемся решить в этот момент. Если же вы думаете о том, что с вами может произойти (т.е. строите, конструируете предположение, гипотезу), и боитесь, при этом хорошо чувствуете, что боитесь, понимаете, что боитесь (можете это понять), то это значит только одно; страх, который вас поймал на свой крючок – СТРАХ НЕВРОТИЧЕСКИЙ и от него следует всячески избавляться.

Ещё наши страхи делятся на две большие группы – одни детерминированы у нас генетически, а другие воспитаны, натренированы. Например. Высоты мы боимся все биологически, а вот своего начальника – натренированно, обучившись этому страху.

Иными словами, часть наших страхов (незначительная) дана нам от рождения, а другие страхи нами просто выучены, мы привыкли бояться определённых вещей. И наш личный опыт имел к этому делу самое непосредственное касательство, поскольку любой навык, любая привычка – это есть условный рефлекс. Если годовалому ребёнку показать лимон, то у него слюна нее польётся, а вот у вас польётся, потому что условный рефлекс – вспомнил о лимоне, замкнулись соответствующие рефлекторные дуги и пошла, родимая! Но чтобы такое замыкание произошло, нужно чтобы я уже имел дело с лимоном.

С привычками бояться (привычные страхи) всё обстоит точно таким же образом. Невротические страхи – это просто привычка бояться. Каждый из нас натренировался бояться определённого набора фактов и обстоятельств. Важно понять, что на нас действуют не те или иные вещи, а мы их пугаемся, потому что выучили, натренировались, отрепетировали эту роль. Говорят, что привычка – это вторая натура.

Если мы говорим, что любой наш выученный страх основывается на нашем личном опыте, то это не совсем правда. Наш личный опыт неоднороден. Часть невротических неприятностей случилась с нами самими, и теперь мы боимся их повторения. Тут всё как и у животных. Другая же часть неприятностей нами почёрпнута из опыта других людей (но в каком-то смысле это тоже наш личный опыт). В нашем мозгу могут происходить ассоциации между тем, когда нам было «плохо» и рассказами других, когда им было «плохо». В нашем мозгу происходит связь между этими ощущениями «плохо» и теперь стоит нам повстречаться с теми обстоятельствами, о которых мы только слышали, что они приводят к неприятностям, и мы уже испытываем страх. Надо отметить, что такая ассоциация – это основа большинства наших страхов. Есть ещё также, воспитание, опыт наших родителей.. Но самое интересное и загадочное – это ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ.

С чего начинается Родина?... с картинки в твоём букваре? Получается так, что простого ответа на этот вопрос просто нет, точно так же нам не всегда очевидно, с чего начинается какой-то наш конкретный страх. Далеко не просто понять, какой изначально нейтральный раздражитель стал в данном случае тем условным стимулом, который привёл к формированию у нас нежелательного условного рефлекса. Ну, почему так?

Ответ кроется в феномене, который получил название ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ. Не вдаваясь в подробности, вспомним эксперимент, который впервые продемонстрировал этот феномен (генерализацию) в области человеческого поведения.

Эксперименты, лишенные всякой гуманности учёные проводят не только на белых и пушистых свинках морских, но и на крысах, собаках, а так, же на людях.

Основоположник американской психологической школы БИХЕВИОРИЗМА, Джон Уотсон, провёл ставший классическим эксперимент с одиннадцатимесячным малышом по имени Альберт. Задача эксперимента была следующей; следовало доказать, что нейтральный стимул всегда (при тех или иных обстоятельствах, конечно) может стать для нас как положительным, так и отрицательным. На Альберте тренировали «отрицательную»

Альберт любил играть с белой крысой.. Однажды, когда Альберт протянул руку, чтобы дотронуться до своей красноглазой подружке, Уотсон ударил в гонг. От этого звука малыш вздрогнул … отдёрнул руку, испугался и заплакал. Вскоре, мылыш успокоился, но тут Уотсон опять подсунул ему крысу и ударил в гонг.. Когда Уотсон в третий раз принёс крысу, то третий раз стучать в гонг не пришлось; едва увидев белое и пушистое животное, ребёнок заорал, полный ужаса, поскольку устойчивый динамический стереотип а Альберта уже окончательно сформировался, окончательно и бесповоротно. Впрочем, беды Альберта на этом не закончились, поскольку, как выяснилось, реакция страха стала возникать у него в отношении всех более-менее схожих предметов – белых и пушистых, а именно на маленьких собачек, кошечек, морской свинке и даже на маски Санта-Клауса.

Вот, собственно, этот феномен и носит название «генерализации отрицательной эмоции».

Разберём феномен ГЕНЕРАЛИЗАЦИИ на примере вегетососудистой дистонии, которая есть выученный страх человека перед своим собственным дискомфортом.

Сердцебиение, как известно, стимул нейтральный. Если у собаки усиливается сердцебиение, она в панику не впадает. Равно и человек, свободный от страха разрыва сердца, переносит это явление без каких бы то ни было негативных переживаний – стучит себе и стучит, слава богу!.

Но для человека, находящегося в состоянии хронического стресса, значение этого нейтрального стимула меняется. Он начинает тревожится, и его страх, как пища в экспериментах на слюнной железе собаки И. П. Павлова, подкрепляет ощущение физического дискомфорта.

А дальше в дело вступает ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ. Сначала человек пугается только сердцебиения, потом какие-то другие симптомы телесного недомогания, а в ряде случаев страх распространяется на те места и обстоятельства, которых этот физический дискомфорт возник.

Если дело происходит в общественном транспорте, то соответственно этот общественный транспорт становится дополнительным условным стимулом, провоцирующим вегетативный приступ.

Причём, например, в метро страх может перекинуться и дальше – сначала на автобусы, потом на трамваи, а далее на маршрутки. Этот феномен хорошо показан в фильме «А как же, Боб?», «Психованные», «Улыбка Моне Лизы».

Если дело происходит в закрытом помещении, то, естественно, что впоследствии любые закрытые помещения – от лифта до простой комнаты с закрытой дверью - начинают оказывать абсолютно аналогичный эффект, А ЧТО ПОДЕЛАЕШЬ - ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ.!

Здесь важно то, как человек оценивает эти ОБСТОЯТЕЛЬСТВА. Он может зафиксироваться на понятии «транспорт», и тогда любое транспортное средство может стать для него «гиблым местом», побуждающим нежелательный условный рефлекс.

Если же, находясь, в том же транспорте, он подумал не про транспорт, а про тоя, что находится в «закрытом пространстве», то, соответственно, везде ему будут мерещиться «закрытые пространства», и всякий раз при подобных обстоятельствах эффект будет соответствующий.

Если же он, будучи в том же помещении либо в транспорте, начнёт думать о «нехватке воздуха», то будет рефлекторно вызывать у себе аналогичный приступ.

Если же он будет думать, в той же ситуации, об инфаркте или инсульте, ито дальше всё, читр связано так или иначе с инфарктом или инсультом, будет происходить всё то же действие – страх, вегетативный приступ, временное помешательство. Вот такая непростая простая история. Вот почему так настоятельно необходимо бороться с хроническими стрессами, но это уже другой разговор.

К страхам нас приучают и наши родители. Фразу из «Божественной комедии»: «Благими намерениями вымощена дорога в ад», - знают даже те, кто никогда не держал в руках этой книги Данте.

Наши родители занимались ВОСПИТАНИЕМ, ОБУЧЕНИЕМ, ОБРАЗОВАНИЕМ и прикладывали немало сил к тому, чтобы мы научились бояться. Детей трудно научить послушанию, зато они вами научиваются подражанию и страхи родителей впитывают как губки…

Если ребёнок боится дотронуться рукой до раскалённой печки, тио не стоит беспокоиться о том, что он обожжётся подобным образом, но по незнанию, может сунуть пальцы в розетку.. а потому остаё1тся научить ребёнка бояться: «Не суй пальцы в розетку, убьёт!» и тогда, что называется, можно спать спокойно.

Но как это сделать? Легче всего применить тактику запугивания: «Не ходите, дети в Африку гулять!». Можно привести пример, непослушного КОЛОБКА: «Он от бабушки ушёл, он от дедушки ушёл!», ну и что из этого получилось?

Формула запугивания отработана: «Туда не ходи, сюда ходи! Снег башка попадёт – больно будет!». Давай ешь, а то не вырастешь! Надень шапку, а то заболеешь! Не уходи далеко, заблудишься!

Можно привлечь дяденьку милиционера либо тётушку-врача и длинный перечень; цыган и т.п. Однако, индустрия страха одними запугиваниями не ограничивается. Дети, как известно, учатся у взрослых и по большей части методом подглядывания и повторения. Дети часто копируют поведение взрослых, какие-то жесты и фразы родителей, учителей и прочих авторитетов (киногероев и т.п.), иногда дети открыто пародируют взрослых, но чаще это не сознательная пародия, а каждодневная и неосознанная практика повторения.

У каждого из родителей довольно своих страхов. По большей части большинство своих собственных страхов мы не замечаем, поскольку мы их ЛОГИЧЕСКИ обосновываем (мысли-дерьмо). Но, ребёнок может не подвергать критике поведение родителей, но перенять страхи неосознанно, особенно если родитель, воспитатель, учитель или педогог не говорит о своих страхах, а действительно их испытывает. Вот почему учителю никогда нельзя показывать и испытывать страх в классе

Один из ОТЦОВ-ОСНОВАТЕЛЕЙ НАУЧНОЙ «теории социального научения» Альберт Бандура вместе со своим коллегой Теодором Розенталем провели весьма примечательный эксперимент, где наглядно показали, изучили и развили работу этого психического механизма – научению страха посредством простого наблюдения за страхом.

Суть этого эксперимента сводилась к следующему. От испытуемого требовалось лишь наблюдать за эмоциями и реакциями одного «подопытного субъекта». Сам этот «подопытный субъект» был помощником экспериментатора – актёр, который просто разыгрывал соответствующую роль. А эта роль была такой: когда в лаборатории раздавался звук сирены, этот актёр изображал страдание, причиняемое ему якобы электрическим током. Разумеется, по проводам, которые были подведены к актёру, никакого тока не подавалось, но испытуемый об этом не знал

Уже после двух-трёх подобных сеансов наблюдения за этим «страданием» в ответ на сигнал сирены у этого несчастного обманутого испытуемого начинался отчётливый приступ страха. Так индустрия страха использует кинематограф для поголовного «заражения» людей страхом, тогда ими легче управлять, контролировать, повелевать…

Так Бандура доказал свой тезис: чтобы научиться бояться, вовсе не обязательно набивать себе шишки собственным лбом, достаточно посмотреть на то, как их набивают другие. И действительно, многие из нас не переживали авиакатастрофу, инфаркт и инсульт, однако это не мешает нам уметь бояться того, и другого, и третьего.

Есть и еще один ФЕНОМЕН весьма специфического черта; наше ЛЮБОПЫТСТВО необычайно возбуждается всякий раз, как мы видим то, что нас пугает.

Причина этого феномена скрывается в нашем инстинкте самосохранения человека; он вынуждает человека внимательно и неотступно следить за всем, что может, хотя бы и гипотетически (теоретически), но стать для нас опасностью, угрозой.

А потому мы, признаёмся себе, часто не можем отказаться от удовольствия и чуть ли не с упоением смотрим телевизионные криминальные сводки, передачи, посвящённые опасностями, остросюжетные фильмы и «ужастики». Отсюда делаем важный вывод. Мы, конечно, уже не дети, нор НАВЫК обучаться страху простым наблюдением (по Бандуре) мы сохраняем на всю жизнь и во взрослом состоянии. Вот почему фильм, посвящённый гибели самолёта, где нам показывают взорвавшийся лайнер и ужас его погибающих пассажиров, может быть тем фактором, который научивает нас ПАНИЧЕСКОМУ СТРАХУ перед полётами на самолётах. Смотрим фильм «Святоша».

И это не домыслы психологов, поскольку в специальных исследованиях было показано, что после появления на экранах фильма знаменитого фобика – Альфреда Хичкока – «Птицы», где эти ужасные твари бог знает, что вытворяют и бог знает как измывались над людьми, среди американских налогоплательщиков из общества потребителей, членов общества любителей пернатых, достоверно выросло число людей, страдающих орнотофобией. Не всё при советской власти было хреново… народ избавляли от всего этого «дерьма» на худсоветах…

Впрочем, многие из нас настолько впечатлительны, что способны создавать подобные «фильмы» у себя в голове, пользуясь больным (художественным) воображением, просто слушая диктора информационной программы, который, чуть ли не с улыбкой на лице, сообщает нам «Сегодня в Греции потерпел крушение туристический автобус, Погибло 28 россиян, у которых были лишние доллары..». после воображаемого фильма, снятого нашим впечатлительным воображением, желание людей, у которых нет долларов, поехать в Грецию, пропадает. Вот на что-то хорошее, наше воображение не рисует фильмов, зато на страшился, всегда, пожалуйста.

Среди учительниц русского языка и особенно, литературы находится весьма много впечатлительных натур (за ними поспевают учителя математики, биологии, истории и т.д.), обладают болезненной фантазией и многие преподаватели вузов и даже профессиональные психологи, бывает, страдают такой фантазийной впечатлительностью, (особенно при занятиях психодраммой, драмапсихзой и символдрамой), что доходят до такого маразма, типа: «Дети такие же взрослые люди, но только маленькие» и прочая «мура» и разного рода «страшилки» типа равноправных и равноудалённых взаимоотношений с детьми, которые ещё не стали людьми, но уже не звери…

Вода течёт и под лежачий камень

Когда объясняешь аудитории, что СТРАХ – это только ПРИВЫЧКА, т.е. банальный УСЛОВНЫЙ РЕФЛЕКС, то часто начинаешь слышать разного рода возражения, типа: «Я всегда боюсь крови, с детства, и всегда падаю в обморок, при чём тут условный рефлекс?!».

Разумеется, при таком примитивном и поверхностном понимании страхов, не то, что условный рефлекс не разглядишь, но и привычку даже не обнаружишь. Как объяснить подобной даме, что и почём фунт лиха… чем пахнет кузькина мать..

Начнём с простого.. с опыта И. П Павлова над собаками, точнее – один опыт, который хорошо известен даже школьникам. Раздаётся какой-то нейтральный для животного сигнал, например, звонок, после чего собаке дают мясо. Это сочетание нейтрального сигнала (звонка) и безусловного раздражителя (мясо) повторялось Павловым несколько раз. образовалась связь, т.е. условный рефлекс. Так нейтральный до того звонок, стал сигналом о ближайшем будущем, т.е. стал условным стимулом. Точно также формируются и фобии, только вместо мяса (страх) а вместо сигнала (ситуация) обстоятельство.

Короче говоря, в мозгу формируются условно-рефлекторные связи, т.е. ассоциации между переживаемым чувством ужаса и каким-либо сигналом, совпадающим по времени или месту с явлением страха.

Впрочем, может возникнуть законный вопрос, конечно, не у всех, а только у некоторых: «Если прекратить подкрепление условного рефлекса, то что будет?». В этом случае рано или поздно стимул утратит, потеряет свою силу (произойдёт, как сказал И. П. Павлов, «угасание условного рефлекса»), почему этого не происходит у человека?

Во-первых, это происходит сплошь и рядом, причём в огромных количествах. Если бы у нас только возникали и не угасали все наши опасения, то к старости люди сходили бы с ума не дождавшись своей естественной биологической смерти от болезней, а так мы благополучно живём и стареем.

Во-вторых, в отличие от собаки у нас чрезвычайно необычно развит психический аппарат. Учителя, педагоги, воспитатели, рассматривающие СМЫСЛ ЖИЗНИ, ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕЛИ и ЖИЗНЕННОЕ ПРИЗВАНИЕ (предназначение) только как положительное, позитивное, ресурсное, высокое, чистое и светлое (ни в коем случае не отрицательное, негативное и пагубное) значение, считают наш чрезвычайно развитый психический аппарат большим достоинством (представьте себе только алкоголика, наркомана, лудомана, садиста, хулигана, уркагана с таким большим достоинством). Но, любой психотерапевт (психиатр, переученный на психолога) вынужден констатировать и бесполезно пытаться это доказать «обученным психологам», что это наш «крест», а вовсе не большая удача, посланная Господом Богом. Почему?

Да, очень просто, потому, что человек умудряется всё, что дано ему для СЧАСТЬЯ, использовать вплоть до наоборот.. Например, умея ДУМАТЬ, мы умудряемся и лучше ПОМНИТЬ и более изощрённо изгаляться над самими собой и другими людьми, лучше обосновывать свои (в том числе) страхи, доказывая их логичность и обоснованность, желательность, обязательность и перспективность, причём единственный человек, которому мы всё-таки можем умудриться хоть что-либо доказать и на всё сто, - это мы сами. Но, есть ещё один нюанс, который следует обсудить досконально и разобраться что к чему. Есть ещё один весомый нюанс.. мы БЕЖИМ…

По сути СТРАХ и БЕГСТВО ничем не отличаются друг от друга. В природе СТРАХ создан только для того, чтобы животное УБЕГАЛО от ОПАСНОСТИ. Знаменитый философ и психолог Уильям Джеймс писал даже: «Ошибочно думать, что я бегу, потому что боюсь, правильнее было бы говорить – я боюсь, потому что я бегу» И это отнюдь не преувеличение, наши страхи действительно сделаны нашими же попытками обратиться в «бегство», желанием найти «выход» из игры, т.е. СПАСТИСЬ. Без этого ингредиента НЕВРОТИЧЕСКИЙ СТРАХ «не сваришь», а с этим ингредиентом от него не избавиться.

СТРАХ всегда усиливается, если человек предпринимает попытку буквально либо опосредованно высвободиться и предпринять бегство или попытку бегства от СТРАХА.

В целом и общем (попытка бегства от страха) весьма логична (с точки зрения сознания) на первый поверхностный и беглый взгляд и даже оправданно: СТРАШНО - УБЕЖАЛ… Но это только на первый и второй взгляд, а на самом деле (на третий взгляд) именно этой попыткой бегства он (СТРАХ) сделает будущий невроз. Смотри фильм «анализируй ЭТО», «Анализируй ТО».

Собака побежала

Мы, люди НЕБЛАГОДАРНЫЕ по своей природе (даже Иисус Христос говаривал: «Неблагодарные, почему вы думаете худо в сердце своём!») Вместо того, чтобы ценить то, что тебе даёт жизнь и быть благодарным, человек предпочитает БЕЖАТЬ при первом же подходящем случае, причём к первому попавшемуся, чтобы получить очередной щелчок по носу,, не может человек ценить простые, глубокие, дружеские, товарищеские, партнёрские отношения, а потому и БЕЖИТ.. Смотри фильм «Хуже не бывает», «Лучше не бывает»

Но, как известно, умная мысля всегда приходит опосля.. и более того, не всегда в ту голову, в которую нужно, почему? Да, потому что разгадка бегства и тайны механизма образования НЕВРОТИЧЕСКОГО СТРАХА была найдена, открыта и описана замечательным выдающимся во всех смыслах и потрясающим учёным Конрадом Лоуренцом, лауреатом Нобелевской премии. Эти механизма хорошо отражены и кинематографом, смотри «Психованные», «Вундеркинды». Так что поведал нам Конрад Лоуренс?

Не надо думать, что все дети «ангелы» и «агнцы», наивно думать, что человек является на свет божий простой как три копейки (табуля раза) и ничем и никем не обременённый, словно чистый лист бумаги – пиши, что хочешь. Разумеется (по секрету всему свету), наш мозг с рождения хранит в себе массу безусловных реакций, но как проявится это и на чём, при каких обстоятельствах попрёт из человека всё хорошее или всё плохое – на самом деле большой вопрос? Это только кажется, что для каждой безусловной реакции есть свой, строго определённый безусловный стимул. Нет, в принципе одна и та же запрограммированная реакция может «выстрелить» на самые различные стимулы. Причём тот стимул, который впервые эту реакцию вызовет (или не впервые, но очень сильно), и станет определяющим. Именно этот стимул Конрад Лоуренс предложил называть «КЛЮЧЕВЫМ СТИМУЛОМ». В НЛП _ это называется критической субмодальностью. Это как в субмодальностях, есть ключевые, а есть критические модальности.

Если у вас имеется безусловная реакция страха: в принципе спровоцировать её может всё что угодно, например, громкий и резкий звук, как в случае с маленьким Альбертом. Возможно, впрочем, что это будет БОЛЬ, незнакомый человек или ощущение (даже) покинутости.

Если же допустим обратный вариант – человек так никогда и не столкнётся со стимулом, способным вызвать в нём безусловную реакцию страха, - то он и не будет бояться ничего на свете (но, разумеется, последнее – чисто гипотетическое, теоретическое рассуждение, такого просто не может быть!).

Вероятно, вы знаете по собственным детям: если годовалый ребёнок испытал боль, защемив себе палец в какой-нибудь игрушке, то потом он, по крайней мере какое-то время, будет с чрезвычайной настороженностью относиться и к любым другим игрушкам.

Боль в нашем случае (как и страх) – стимул безусловный, а игрушка условный и, более того, «ключевой». Заметьте – не дверь, которая тоже может защемить палец, не ножка кресла, не розетка под напряжением, а именно ИГРУШКА. Если ребёнок напуган, например, незнакомым человеком, то ждите и плача при появлении в вашем доме любого нового человека – безусловная реакция страха будет возникать у вашего чада автоматически.

К «ключевому стимулу» надо добавить ещё немного теории, чтобы всё встало на свои места. Дело в том, что одного «ключевого стимула» тоже недостаточно.

Допустим, паук прополз по лицу спящего ребенка, но сам ребёнок в этот момент не проснулся. Возникнет ли у этого ребёнка реакция страха? Нет, разумеется! То есть важно ещё, чтобы ребёнок повёл себе специфическим образом в ситуации собственного взаимодействия с этим «ключевым стимулом». А что будет за специфическим поведением, если речь идёт об эмоции страха?

Догадайтесь с трёх раз..ответ очевиден: бегство или попытка бегства. Итак, чтобы у вас выработалась и сформировалась «добротная» привычка пугаться чего-либо, вам необходимо проделать две вещи.

Во-первых, чтобы на вас подействовал «ключевой стимул», способный спровоцировать эмоцию страха (громкий звук, боль, незнакомый человек, неизвестность и т.д.)

Во-вторых, чтобы вы осуществили, обязательно осуществили «бегства» с места, где этот «ключевой стимул» нас застал. Если он подействует, а мы, что называется, ног не сделаем, то пропал этот «ключевой стимул», впоследствии при его появлении никакого страха мы испытывать не будем.

Зачастую подобный эффект мы можем наблюдать при разного рода болях (головы, сердца, желудка и т.д.), избегая его мы будем только усиливать боли, и, наобо рот, желая боль, усиливая её, призывая, мы ослабеваем её. Вот это сложно, но можно понять..!..?..!..

Расскажем о собаке Лоренца, которая «побежала», причём на глазах у профессора венского Университета.

А, дело было так.. Лоренц сидел в кафе, располагавшимся на втором этаже одной из венских гостиниц и ел, торт. Тут он заметил, что какая-то собака, прогуливаясь по бульвару, направилась прямиком к двери этой гостиницы. Через несколько мгновений снизу раздался истошный лай и возник переполох. Лоренс бросил свой торт и бросился вниз, помчался к двери и перед ним предстала следующая картина «бегства собаки..».

Двери этой гостиницы были не простые, а вращающиеся, т.е. представляли собой цилиндр, заходя в который человек оказывался в своеобразной «западне». Поскольку двери двигались, то эта «западня» человека выпускала, но в неё попала собака. У собаки иные представления о дверях. И вот что произошло.

Пёс вбежал в дверь, когда она ещё вращалась, но в силу инерции дверь остановилась как раз в среднем положении, когда собака оказалась в замкнутом пространстве, т.е. «западне». Собака не ожидала такого подвоха, испугалась, но не только! Главное, что она ПРЕДПРИНЯЛА ПОПЫТКУ УБЕЖАТЬ, т.е выбраться из этой «западни».

Поиск по сайту: