Значение софистики

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ ЧУВАШСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ФГБОУ ВПО «ЧУВАШСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ И.Н. УЛЬЯНОВА»

Софистика как философское

Направление достижение

Объективности речи

Выполнил:

Студент 1 курса факультета

«Радиоэлектроники и автоматики»

Направления «Электроника и

Наноэлектроника»

Егоров Антон Андреевич

Принял:

Доктор философских наук,

Профессор

Кульков Юрий Петрович

Г.Чебоксары 2014

Содержание:

I.Введение………………………………………………………………2

II. Основная часть

1. Значение софистики…………..…………………………………2-4

2. Софисты…………………………………………………………4-6

3.Философия софистов…………………. …………………………..6

· Софисты старшей группы……………………………………6-8

· Софисты младшей группы…………………………………8-9

4.Роль появления софистики с софистов…………..……………9 - 10

5.Эстетика софистов как средняя ступень античной классики …12

III. Заключение…………………………………………………………13

VI. Список использованной литературы…………………………….13

Введение

Софистика- совокупность многообразных видов аргументации, основанных на субъективистском использовании правил логического вывода ради сохранения и утверждения наличных положений личных положений и теорий, которые по тем или иным причинам, независимо от фактического положения дел, при­знаются истинами, не подлежащими критике, пере­смотру. В отличие от научных аргументации, направлен­ной к изменению сложившихся положений и теорий при их насыщении новыми элементами знания. В отличие от научной аргументации, софистика вытесняет противоречия и проблемы за рамки наличных систем знания и тем самым препятствует разрешению конфликта между наличным и новым знанием В этом своем качестве софистика и научная аргументация образуют единство противо­положностей, обеспечивающих преемства развитие системы знания. Способствуя выявлению логической про­тиворечивости системы знания, софистика выступает необ­ходимым моментом в движении научного знания.

Софистическая аргументация всегда возникает по ча­стному поводу как ответная реакция на очередную угрозу сложившейся системе знания, поэтому фигуры софистики— софизмы, как отмечал Гегель, при ближайшем рассмотрении оказываются первичной формой теоретического освоения противоречий, представая обычно в ви­де парадоксов. Поскольку именно эти угро­зы замкнутой системе в неявном виде содержат но­вое, уникальное, каждый софизм уникален, его ло­гическая структура в принципе невыводима из наличного формального аппарата системы, а опровержение оче­редных софизмов выступает как бесконечный процесс преемственного саморазвития систем знания.

Значение софистики

Фигуры софизма могут содержаться во всех видах познавательной деятельности, когда познание оказывается вынужденным заполнять неизбежные пробелы за счет иррационального, по существу, фантазирования. Этот софизм— «рабочего» теоретического приема — связан обычно с тем, что Кант называл превращением ло­гики из канона в орган познания, т. е. в нечто со­держательное, само по себе обеспечивающее истин­ность вывода. Такая софистика, особенно широко используемая в массовой комму­никации, легко переходит в догматическую софистику— в свое­образный процесс самосознания формы, если система содержат, формализм скованный группой «решенных вопросов» и реализована на авторитетных текстах ко­нечной длины, например на священном писании. Софистическая аргументация в этих условиях порождает каскадное размножение «решенных вопросов», ведет к перенасы­щению системы формой, к догматизации и в конечном счете к общему ее некрозу: система теряет способ­ность к саморазвитию.По сути дела к тому же результату приводят попытки замк­нуть систему дополнительным, снимающим выбор по­стулатом преемственности в духе биологических наследств, кода или кибернетической программы. В качестве та­кого рода попытки можно рассматривать гегелев­скую интерпретацию истории. Используя идею тож­дества и неизменности познающего разума, Гегель интерпретировал иллюзию с ее уже совершенными выборами как необходимо упорядоченную преемственность момен­тов развития формализма, в котором нет ничего, кроме вложенного туда разума. Этот постулат по существу запрещал научные исследование и давал сильнейший апологетический эффект, как только речь шла о сов­ременности: любое наличное бытие без труда получало философскую санкцию необходимого продукта всех пред­шествующих этапов развития, чем отсекалась возмож­ность научной критики, революционной практики. Этот мо­мент софистика в исторической концепции Гегеля точно подметил Маркс.

Оценка софистики только по конкретным ее проявлениям и субъективным стремлениям не дает представления о ее роли в истории мысли. А эта роль определяется тем, что по сути дела каждому радикальному сдвигу в способе мысли предшествует бурное развитие софистики. Софистическая аргументация стояла у колыбели европейского способа мысли, будучи одним из главных факторов общей переориентации интерес. Через критику софистическая античность вышла в совершенно новую логическую кон­цепцию мира, живую до сих пор. Эта концепция осно­вана на представлении о тождестве мысли и бытия, формы и оформленного, т. е. о синтезе устойчивого, оформляющего, качеств, начала и противостоящего ему подвижного, количеств, начала. Переход этот завершен в Аристотеле и закреплен в христианстве, но его предпосылки и частные результаты возникали много раньше, прежде всего благодаря деятельности софистов.

Новая волна софистики, связанная с развитием филосо­фии и философским обоснованием опытной науки, поначалу не покидала антнчно-христианские схемы «творец— творение» и даже подчеркивала ее как основа форме со­физмов нового времени. Все исходные постулаты христианства оставались здесь неизменными, отвер­галось лишь право церкви на авторитетное истолко­вание слова божьего. Откровению — знанию, передан­ному человеку богом через пророков,— деизм противо­поставлял открытие — знание, полученное человеком в прямом общении с богом через сотворенную им при­роду. Отсюда делался вывод о беспредельности по­знания, об отсутствии противоречия между разумом и верой, естественным разумом человека и словом божьим. Начатые Локком попытки отказаться от теологии, оснований такого софизма породили вопрос о природе тождества мысли и бытия, о способах до­стижения этого тождества. Анализ Канта и Гегеля показал, что этот софизм далеко не прост и, видимо, неразрешим в рамках логической кар­тины мира.

В науке 20 века формируются новые системы апорий и традоксов, которые можно назвать современной научной софистикой. Фигуры нового софизма связаны с попытками точными методами интерпретировать творчество. При этом, с тесной стороны, вскрывается неустранимость способности человека мыслить, создавать новые связи идей, упорядочивать, формализовать, что образует исходный монумент творчества, а с другой — отсутствие всего того в обезличенных, непротиворечивых, рассчитан­ных на репродукцию результатах творчества, что за­бывает возможности изучения творчества привычной для науки методами. Невозможность обосновать творчество через его результат, поиски источника нового знания за пределами репродукции, в деятельности, избегающей повторов, где с той или иной силой, действует запрет на плагиат,— все это вызывает массу софистических по своему смыслу восстановит, пред­приятий, составляющих суть т. н. «вторжения точ­ных методов» в гуманитарные дисциплины под флагом усиления «точности» гуманитарных исследований. Однако без этого «нашествия» точных методов в сферу гуманитарного знания не могли быть выявлены парадоксы европейского способа мысли. Выступая по функции и по общему направлению как софистика, вытес­няя на периферию системы мышления тривиальные, по видимости, проблемы как проблемы, неразреши­мые по нормам этой системы, современная форма софистики выпол­няет крайне ценную работу, создавая условия для научной критики оснований европейского способа мышления.

Т. о, бесплодная с точки зрения научного продукта в обыч­ном его понимании, софистика в общем движении познания занимает законное место проблемообразующего мо­мента, делает доступным для осознания то, что ни­когда не было бы замечено как проблема.

Софисты

Возникновение софистов – группы профессиональные странствующих учителей – стало для греческой философии угрозой на новом и важном направлении. Философы раннего периода сосредоточивали внимание на мире природы, а дела людей обычно выпадали из их поля зрения. Некоторые мыслители, например Гераклит и Эмпедокл, были исключениями из этого правила, но похоже, что даже они больше интересовались вопросами, касающимися внешнего мира, чем подробным анализом своего внутреннего «я» или даже общества. Софисты, которые обучали молодых людей жить так, чтобы иметь успех в обществе, считали, что нужно изучать не философию, а риторику – искусство говорить убедительно. Учеба у софистов имела целью сделать ученика умелым в житейских делах светским человеком. Такой человек хорошо владеет приемами разговора, легко приспосабливается к новой среде и достаточно много ездит по миру для того, чтобы быть знакомым с обычаями больше чем одной местности; он уверен в себе, имеет изящные манеры, и его нелегко смутить.

В 5 в. до н. э. во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Развитие созданных ее господством новых выборных учреждений — народного собрания и суда, игравшего.

Большую роль в борьбе классов и партий свободного населения, — породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством судебного и политического красноречия, умеющих убеждать силой слова и доказывать, способных свободно ориентироваться в различных вопросах и задачах права, политической жизни и дипломатической практики. Некоторые из наиболее выдвинувшихся в этой области людей — мастера красноречия, юристы, дипломаты — становились учителями политических знаний и риторики. Однако нерасчлененность тогдашнего знания на философскую и специально научные области, а также значение, которое в глазах образованных людей греческого Запада успела в 5 в. до н. э. получить философия с ее вопросами о началах вещей, о мире и его возникновении, привели к тому, что эти новые преподаватели обычно учили не только технике политической и юридической деятельности, а связывали эту технику с общими вопросами философии и мировоззрения. Так, Гиппий обучал, по свидетельству Ксенофонта и Платона, астрономии, метеорологии, геометрии и музыке; Критий разделял, по свидетельству Аристотеля, психологические взгляды Эмпедокла; Антифонт занимался задачей квадратуры круга и пытался объяснить метеорологические явления — то по Гераклиту, то по Диогену, то по Анаксагору. Новые учителя получили наименование «софистов». Первоначально словом «софист» называли искусных в каком-либо деле людей — поэтов, музыкантов, законодателей, мудрецов. Впоследствии писатели консервативного и реакционного образа мыслей, отрицавшие демократический строй, его учреждения и практику его деятелей, перенесли свою вражду и на новых учителей, подготовлявших молодых людей к политической и судебной карьере. «Софистами» они стали называть тех, кто в речах, обращенных к слушателям, стремились не к выяснению истины, а к тому, чтобы ложь выдавать за правду, мнение — за достоверную истину. Практически это наименование было распространено именно на людей новой преподавательской профессии. Такая их характеристика опиралась отчасти на то, что новые учителя философии стали доводить до крайности мысль об относительности всякого знания. Отчасти неприязненная характеристика софистов опиралась и на то, что, обучая технике ораторского искусства и политической деятельности, новые учителя порой обучали приемам и формам убеждения и доказательства независимо от вопроса об истинности доказываемых положений. Дурное впечатление на противников демократических новшеств производил также обычай новых преподавателей брать со своих учеников плату, часто очень высокую, за обучение.

Наиболее значительные софисты были:Протагор, Горгий, Гиппий, Продик, Анти­фонт, Критий. Диапазон интересов и методов преподавания у этих странствующих учителей был широкий, все вместе они бросали вызов науке тем, что предлагали другой, не научный тип образования. В этом случае интерес к получению высоких практических результатов помог им изобрести много усовершенствований. Софисты не представляли собой единой группы ни по социально -политической ориентации (Про­тагор тяготел к рабовладельческой демократии, софист Алкидам был противником рабства, а Критий — вра­гом демократии), ни по отношению к предшествую­щей древнегреческой философии (Протагор опирался на идеи Гераклита, Горгий и Антифонт — на идеи элейской школы и т. п.), ни по их собственным философским идеям. Но мож­но выделить некоторые общие черты философии софистов: перемещение центра тяжести философии интересов из сферы натурфилософии на проблемы этики, политики, теории познания. Софисты призывали изучать самого чело­века и его субъективные способности, часто доходя при этом до релятивизма и субъективизма.

Поиск по сайту: