Из сочинений Ле-Бона

"За пять веков до н.э. жил в Индии великий учитель - Будда, принесший людям учение милосердия и человеколюбия в такое время, когда они жаждали избавления своих душ от окружающей тьмы и гнета, когда они устали мучиться и страдать. Отголосок его учения пронесся по всей Азии, везде пробуждая в людях сознание своего единства и братства. Чтобы правильно оценить значение Будды, мы должны в беглом очерке познакомиться с религиозными представлениями и идеями, существовавшими в Индии до него и в его время.

За пятнадцать столетий до н.э. в Индию проникли арийцы - народ с белой кожей и черными волосами, родственный персам и европейцам. Арийцы медленно продвигались от Инда к Гангу, потом от реки Ганг к реке Брахмапутра, подчиняя себе народы с темной кожей и туранские племена, занимавшие эти места до прихода арийцев.

О древнейшей истории арийцев, поселившихся в Индии, мы имеем весьма скудные сведения. Мы знаем только, что в жизни индусов всегда играла существенную роль религия, и что в древнейшую эпоху они держались религии Вед; Веды же являлись сборником священных книг, написанных в различные периоды времени. Судя по этим книгам, религиозные представления древнейших индусов были довольно неопределенны, так что личные чувства и воображения могли иметь полный простор. Но основной чертой их религии было обоготворение сил природы. Иначе и не могло быть в стране подобной Индии, где явления природы исполнены такого величия, красоты и роскоши, что подавляют собой простые, робкие и верующие души. Различные свойства явлений поражали людей; люди населяли свой Олимп толпою соответствующих богов.

Огонь под именем Агни - одно из главных божеств ведийского пантеона. Выше него ставился только Индра - царь неба, божество преимущественно воинственное. Огонь существует повсюду, он также творец богов и жизни; но дела людей судит Варуна - царь неба, как и Индра - великий творец мира. Около Индры группируется бесчисленное множество богов, разделяющих с ним власть. Это Маруты, боги урагана и молний, податели дождей. Индусы обоготворяли также Сирию, Солнце, Вишну и др.

Верование в будущую жизнь в Ведах не отлилось в определенную форму. После смерти, говорится в Ведах, душа человека получает новое тело; из этого понятия и развилось впоследствии учение о переселении душ. Веды уже говорят о душе, как о бессмертной сущности, скрытой в человеке; в них встречается даже понятие о великом Боге, творце всех смертных и бессмертных существ, царствующем над огромной толпой людей и богов.

Масса народа, впрочем, не интересовалась этим более возвышенным учением. Она старалась умилостивить грозных богов приношениями, надеясь, что в награду боги будут покровительствовать их семьям, предохранять их от болезней, посылать дождь и оплодотворять их коров.

Нравственная сторона религии была мало развита в ведийскую эпоху. В Ведах почти не упоминается о раскаянии, о стремлении к совершенствованию. От людей требовалось только мягкое обращение с животными, верность друзьям, подача милостыни.

Мало-помалу арийцы распространили свое господство на весь Индостан и с течением времени изменились как их политическое устройство, так и их религия. Уже ведийские арийцы задумывались над тем, как бы сохранить чистоту своей расы. Когда же, после окончательного покорения северной Индии, сравнительно небольшое число победителей рассеялось среди огромной массы покоренных, то стремление сохранить чистоту арийской расы сделалось главной заботой индусских законодателей. Арийцы понимали, как легко победители могут слиться с покоренным народом и утратить свое нравственное превосходство, понимали, тем более, что слияние это уже началось и заставило их искать средства для его предотвращения. Этим объясняются резкие границы, разделявшие в Индии классы общества. Впрочем, чистыми арийцами остались только брамины - высший класс. В гражданском и политическом своде индусских законов, известном под названием Законодательство Ману, говорится о четырех кастах общества. Первую, высшую касту, составляли брамины, или жрецы, которые сумели присвоить себе такую власть и приписать себе такие права, что были скорее какими-то полубогами, чем простыми смертными. Одни брамины были знакомы со священными книгами, их молитвы считались имеющими особую силу перед богами; они были советниками царя и жили большею частью на средства других каст, ибо одаривать браминов считалось самым добрым делом, какое мог совершить индус. Вторая каста, кшатрии, или воины, вела войны и бездействовала во время мира. К третьей касте принадлежали ваисии, земледельцы, ростовщики и купцы, в жилах которых текло еще несколько капель арийской крови. Наконец, четвертую касту составляли темнокожие судры, самые низкие из людей, у которых не было определенной деятельности, и единственная обязанность которых состояла в службе другим.

Всякий индус должен был искать себе жену в своей касте, или, в крайнем случае, в касте низшей. Но женившийся на судре отлучался от своей касты, считался опозоренным, подвергался всеобщему презрению в этом мире и вечным мукам в будущей жизни. Судры могли вступать в брак только с судрами. Это были коренные жители Индии, которые были в глазах их победителей отбросами творения. Поэтому самые суровые законы запрещали сношения с судрами. Судра должен был слепо подчиняться брамину. Он не имел права накоплять богатства, ибо это было бы оскорблением брамину, (За провинность судра подвергался суровым наказаниям вплоть до лишения жизни)

В период господства браминов в Индии религия остается в общем той же религией Вед, которые продолжают считаться главными священными книгами. Древние боги признаются по-прежнему. Но, с одной стороны, является целый ряд новых соображений о будущих судьбах человека, о причинах и целях мироздания; с другой стороны, жреческие постановления делаются чрезвычайно суровыми, обрядам и жертвоприношениям приписывается такая важность, что их магическая сила ставится выше силы самих богов. Исполнение обрядов требуется прежде всего; никогда ни одна религия не имела более сухого и сложного ритуала. Точно ледяное дыхание прошло по древнему ведийскому миру. Навсегда погибла детская радость жизни, ключом бьющая в Ведах, навсегда исчезли чудесные образы Вед, олицетворяющие собой богатую и великолепную природу. Прелестная мифология умерла и образы ее погибли.

Божества, лишенные определенности в Ведах, в браминскую эпоху становятся еще более неопределенными. Это сухие, холодные отвлечения, появление верховного принципа - Брамы, душа которого оживляет все существа. Но это не верховное божество, о котором упоминают Веды, это не творец вещей и живых существ, подчиняющий все своей воле. Брама не только не управляет миром, но даже не имеет самостоятельного существования. Составляя часть всех существ, от самых благородных до самых низких, Брама разделяет их жизнь и неизбежно переживает вместе с ними длинный ряд их грехов, их страданий, их возрождений и их медленного и трудного совершенствования. Признавая в каждом проявлении жизни верховную душу, человек должен был с уважением относиться к жизни всех живых существ, даже к жизни вредных животных и самых ничтожных насекомых. Даже за невольное убиение животного назначались тяжелые эпитимии. Душа каждого отдельного существа есть часть верховной души; совокупность всех душ богов, людей и животных составляет верховную душу, то безличное божество, из которого исходит всякая жизнь. Верховный владыка мира находится вне представлений воображения.

В сущности, такая религия может быть названа пантеизмом, т.е. всебожием, но это не древний ведийский пантеизм. Великолепные очертания и яркие краски не считаются уже проявлением божества: божество заключено в них, как в темнице. Его истинная слава - не иметь ни формы, ни воли, ни жизни и с ним сольются или ему уподобятся все те, кто сумеет избавиться от греха.

Прежде чем достигнуть этого вечного блаженства, человек должен выносить жизнь в течение периода, который богатая фантазия индусов представляла себе бесконечно длинным. Продолжительность человеческой жизни - ничто; ребенок, являющийся на свет, по учению браминов, прошел много предварительных состояний и умирающему старику предстоит еще не раз пережить детство и старость в различных телах.

Идея переселения душ - основной догмат всех религиозных сект Индии, так же как и учение о Карме, по которому поведением человека в земной жизни обуславливается состояние, в каком он возродится. Смотря по тому, как была прожита жизнь, будущее существование будет более высоким или более низким; душа может перейти или в брамина, в святого, в бога, или же в чандала (человека, происшедшего от союза судры с членом высшей касты и поэтому стоящего даже ниже судры), в корову, свинью, змею и т.д. Будущая жизнь, по учению браминов, не может зависеть от раскаяния в последнюю минуту жизни; нет, она определяется совокупностью всех поступков, из которых самый ничтожный имеет большое значение.

Отсюда та страшная дисциплина, которой должен был подчиняться индус: он не мог совершить по своему желанию самые незначительные действия, не мог даже свободно удовлетворить самые обыденные потребности тела. Малейшая небрежность в выполнении закона влечет за собой тяжкие наказания в отдаленном будущем; избегнуть их можно только, немедленно совершив очистительные обряды. Что могут значить суждения людей? Какое значение может иметь то, что ни один глаз не был свидетелем нарушения закона? Трепещущая совесть виновного заставляет его добровольно налагать на себя искупительные и иногда ужасные эпитимии, определенные законом для каждого греха.

Знакомство с суровыми предписаниями законов Ману показывает, как тяжело было ярмо, под которым жили индусы. Гнет чувствовался во всех малейших явлениях жизни. Широкой, жизненной морали ведийских арийцев не стало и в помине с водворением господства браминов. Свободный и счастливый народ древности обратился в боязливое стадо, которое впереди видело одно страдание. Браманизм опутал людей своими сетями, душил в них жизнь и своим суровым игом губил всякое свежее проявление духа. Освобождение от такого положения вещей было необходимо. Нельзя смотреть на жизнь, как на проклятие и видеть единственное счастье в невозмутимом покое, который во времени удален настолько, что невозможно даже представить. Муки, описанные Данте в его Аду, одни они могут дать понятие о страданиях индусов под властью браминов, - страданиях без надежды, страданиях, которые должны длиться бесконечные века, пока человек не удостоится обратиться в ничто, слившись с Брамой. Жизнь несчастных существ, подчиненных законам Ману, была полна тоской, тем более, что эти люди не могли выносить своих несчастий сообща, не могли смотреть друг на друга иначе, как через перегородки каст, ибо принять чашу воды от себе подобного или сказать ему слово утешения или привета считалось преступлением, которое могло быть заглажено лишь целым рядом искуплений. Толпа угнетенного народа жаждала облегчения, жаждала так сильно, что жажда эта должна была, наконец, воплотиться.

Избавитель явился со словами человеколюбия на устах, и великий дух братства, сострадания, милосердия и любви пронесся по Азии. Этот избавитель был Будда Сакия-Муни (Шакья-Муни), а учением, принесенным им в мир, была буддийская религия.

Жизнь знаменитого реформатора, имя и память которого чтится миллионами людей, известна нам только по поэтическим сказаниям. Древнейшие памятники, трактующие о жизни Будды и о первоначальной буддийской религии – «Лалита Вистара» и «Лотус истинной веры», найденные в стране Непал, в северной Индии; они написаны, вероятно, в начале христианской эры. На основании этих памятников мы попытаемся в кратких чертах изобразить жизнь Будды.

В состав легенд о Будде вошли, вероятно, и весьма древние мифы, которые нашли себе достойное выражение в личности великого учителя; достоверные же факты его жизни нам совсем неизвестны. Впрочем, нет ни одного основателя религии, кроме Магомета, о жизни которого мы имели бы много точных сведений. Биографии такого рода деятелей создаются много времени спустя после их смерти и заслуживают мало доверия; но все-таки нам важно и интересно познакомиться и с тем Буддой, которого столько миллионов людей почитают уже более двадцати столетий.

Хотя религия Будды явилась в историю лишь в III столетии до н.э., но родился Будда приблизительно в половине VI-го века, в стране Непале, лежащей у подножия Гималаев, в небольшом государстве, столицей которого был город Капилавасту. По преданию, Будда родился от девы, и пришествие его в мир было предсказано чудесным образом. "Будда" - не было настоящее имя великого учителя индусов; это название означает "познавший", "пробудившийся", и верующие обозначали этим словом догматическое достоинство своего учителя, как познавшего искупительную истину. Современники знали Будду под именем аскета Готамы; в поэзии он называется часто Сакия-Муни; (от Ордена: Будда родился - по данным 5-го уровня - в 61 году VI-го столетия до н.э. и настоящее его имя Сиддхартха).

Готама принадлежал к царскому роду и был воспитан, как наследник престола. Он с детства пользовался в доме своего отца Судходаны всеми радостями, какие могут доставить власть, богатство, красота, здоровье и молодость. Достигнув возраста мужа, он женился на девушке, прекрасной собою. В апогее своего счастья, он имел четыре встречи, которые совершенно изменили его судьбу. Он встретил сначала старика, согнувшегося от лет и с трудом двигавшегося под тяжестью своих немощей; затем пришлось увидеть ему человека, пораженного чумой, со страшным лицом и корчившегося в ужасных страданиях; потом увидел он мертвеца бледного, с исказившимися чертами, которого несли хоронить его огорченные родители. Наконец, он встретил аскета - монаха, спокойно и с достоинством идущего своей дорогой, - живой образ искупления от страдания.

«Зачем старость? - подумал Готама. - К чему существуют болезнь и смерть? Я богат, могуществен, счастлив, - продолжал он свои размышления. - Но моя власть и мое богатство не помешают моим волосам побелеть, моему лицу покрыться отвратительными морщинами, моим членам скорчиться от боли, и тем, кто меня любил, плакать на моей могиле. Как же мне радоваться моим сокровищам, моему здоровью, моему ребенку, когда я знаю, что ожидает меня? Мне дано все счастье, какое только возможно для человека; каково же должно быть существование толпы, которая обречена трудиться, толпы бедных, голодных, презираемых?»

Эти размышления привели Готаму к убеждению, что мир есть огромное скопление страданий.

«Но откуда является страдание? Какая причина страдания? И как побороть страдание?» - спрашивал себя Готама далее.

И Готама почувствовал непреодолимое желание открыть источники страдания, неразлучного со всякой жизнью, и найти ему облегчение. Сознание, что счастье его должно кончиться, не давало ему покоя. Наконец, он решился покинуть свою любимую жену, своего новорожденного сына, своего старого отца, свой дворец, своих слуг и свои сокровища, оделся в бедную одежду, взял в руки чашку для собирания милостыни, как нищие аскеты, и пошел пешком из одной деревни в другую, живя милостынею, наблюдая жизнь и продолжая свои размышления.

Но так как размышления не приводили его к разрешению мучившего его вопроса, то он удалился из общества людей и всецело отдался своим мыслям.

Прошло немало времени, а Сакия-Муни не достигал цели, к которой он стремился. Напрасно налагал он на себя самые суровые испытания; напрасно постился до потери сознания; напрасно погружался в самые отвлеченные размышления о сущности и цели вещей. Он еще не достиг состояния Будды, т.е. не сделался существом высшим сравнительно с остальным человечеством и не мог еще просветить людей и облегчить их страдания.

Мучительно стремясь к высшему знанию и приближаясь к нему, Сакия-Муни подвергся страшному искушению, которым дух зла Мара, князь демонов, старался уничтожить его усилия и заставить его снова сделаться простым грешником.

Странные видения, подробно описанные в «Лалите Вистаре», начали смущать его дух.

Дерево, под ветвями которого некогда Готана сидел, предаваясь размышлениям в уединении, давно уже обратилось в прах, но верующие непрестанно заменяют одно погибающее дерево другим и свято почитают это место.

Одержав победу над искушениями, Сакия-Муни достиг верховной мудрости и получил возможность разрешить вопросы, которые он себе поставил. Мысль его сосредоточилась, сделалась вполне чистой, блистающей, чуждой пятен, свободной от всякой порчи и устремилась к тому делу, которое надлежало ему совершить. И божественным взглядом, много превосходящим глаз человека, он увидел, что существа, хорошие и дурные, низкие или возвышенные, возрождаясь, получают награду по своим делам. Перед взором его явилась бесконечность человеческого страдания, но теперь он понял причину и открыл средство, как окончательно победить его.

Восходя от следствий к ближайшим причинам, Будда - ибо теперь уже Готама сделался Буддой - пришел к заключению, что в основании всякого зла находится желание, а на верхушке его - призрак. Желание овладевает человеком с его рождения и гложет его сердце, как вечно возрождающаяся и никогда не насыщающаяся гидра. И как в самом деле насытить это чудовище? Всякая пища, которую ему бросают - слава, власть, богатство, почести, опьянение чувств, наслаждение ума, молодость, красота, любовь - все это лишь преходящие формы и обманчивые иллюзии. Человек жаждет всего и достигает только пустых призраков. Так как в мире все беспрестанно меняется, разрушается и восстанавливается, и ни одна вещь, даже один день, не остается подобной самой себе, то что же существует, кроме призраков, создаваемых и преследуемых желанием? Осознав это, можем ли мы сделать что-нибудь лучше, чем убить в себе желание, разрушая, таким образом, иллюзию и вытекающее из нее страдание?

Итак, подавление всякого желания, отрешения от предметов сего мира и, как конечная надежда, разрушение формы, т.е. призрака, и вступление в область Нирваны, где должны исчезнуть все страсти и желания, - вот учение, которое готовится проповедовать Сакия-Муни, покидая дерево мудрости и возвращаясь к своим братьям. Если бы Сакия-Муни принес в мир только те философские отвлечения, какие вкладывает в его уста легенда, то имя его скоро было бы забыто. Философские рассуждения не трогают толпу, на которую действует только голос чувства. Чтобы растрогать толпу, надо разделять ее стремления, ее страдания - и в этом именно и следует искать тайну влияния Будды на сердца людей. Этот сын царя, добровольно сделавшийся нищим, чтобы, разделяя страдания толпы, научить ее подчиняться этому страданию, умел заставить дрожать человеческие сердца, проповедуя милосердие и надежду. Переходя из города в город, из деревни в деревню, в желтой одежде монаха, с бритою головою, питаясь подаяниями, везде вербуя себе последователей, Будда провозглашал не новую религию, а новое нравственное учение. Что же касается догматов, то единственным догматом буддизма можно считать учение о призрачности всего существующего. Будда не изменил религиозных обрядов, распространенных в Индии. Он не коснулся браманизма с его богами и кастами. Но по его учению боги и демоны, брамины и судры были лишь преходящими формами, постоянно изменяющимися, которые в конце концов должны были достигнуть полного уничтожения. Уничтожению же этому предшествовало, по его учению, состояние Будды. Сделаться Буддой, т.е. приобрести безусловное познание, увидеть как бы при свете молний ряд предшествующих существований, понять бесконечное сцепление причин и следствий, потом вступить в полный и вечный покой Нирваны - вот цель, к которой направлялись через бесчисленные переселения и воплощения все живые существа, растения, животные, боги и люди.

Вечная природа, по учению Будды, была бездонное ничто, неизмеримая пустота. Но под роковым влиянием желания эта пустота облекалась в форму, становилась чувствительной, делалась способной к сознанию, к воле, - словом, оживала, и тогда начинался ряд перерождений. Воплотившись, получив способность к выполнению известных действий, дурных или хороших, верховный принцип мог достигнуть спокойствия, только строго следуя по пути добродетели. Переход от низшего состояния к высшему обуславливался Кармой, т.е. совокупностью всех поступков, всех слов, всех мыслей во время каждой из жизней. После состояния человека достигалось состояние аскета, затем состояние Бодхизатвы (т.е. того, кто предназначен сделаться Буддой) и, наконец, сделавшись Буддой, всякое живое существо должно было возвратиться в вечно спокойную и безмолвную бездну, из которой вызвало его желание. Но при жизни желание было с ним неразлучно, оно-то и влекло за собой страдания. Уничтожить в себе желание, чтобы скорее достигнуть высшего покоя - вот цель всякого истинного последователя Будды.

К той же цели ведут и добрые дела. Поступки, слова, мысли - все при этом строго принималось в соображение. Учение о Карме, по которому делами каждого определяются формы, в каких он возродится впоследствии, существовало и у браминов. Но Будда проповедовал наряду с этим учением и гораздо более возвышенную мораль.

Будда признавал сто восемь «врат закона», т.е. необходимых добродетелей. Во главе их он ставил милосердие в самом широком смысле, относящееся ко всем живым существам. На втором плане стоит целомудрие. Подавляя в себе чувственность, человек не будет развлекаться внешними предметами и достигнет познания. Он не должен бояться ничего, кроме греха, но мужество его должно быть соединено с терпением и смирением; не гордясь своими добродетелями, он должен сохранить простоту сердца.

«Скрывайте ваши добрые дела и исповедуйте только свои грехи!» - говорил Будда.

Вот главные заповеди великого учителя: не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не лгать, не оскорблять словами, не говорить легкомысленно, не клеветать, не желать имущества другого, никому не желать зла, не сомневаться в Учении Будды.

Будда придавал главное значение не внешним поступкам, а мотивам и побуждениям – всему тому, что совершается внутри человека, в самой глубине его души… Он не допускает искупления ошибок эпитимиями; никакие эпитимии не могут помешать тому или другому действию иметь свои последствия.

Учение Будды разнилось, главным образом, от учения браминов горячим духом любви к себе подобным, духом доброжелательства, всеобщей терпимости и братства, и тем смирением и кротостью, с каким он наставляет людей на более высокий нравственный путь.

… В течение сорока пяти лет Будда проповедовал в долине Ганга, не слишком удаляясь от г. Бенареса. Брамины всячески старались погубить человека, распространявшего вредное, по их мнению, учение о равенстве людей и о возможности спасения без жертвоприношений и без помощи жрецов; но Будда умер сам… Будде было восемьдесят лет, когда он стал готовиться к смерти и делать распоряжения о своем погребении… «Когда я умру и не буду более с вами, - обратился он к своим ученикам, - не думайте, что Будда покинул вас. Вы имеете мои слова, мои толкования глубоких истин, мои законы; руководствуйтесь ими – Будда не покинул вас! Если вы чтите мою память, любите друг друга, как вы любите меня и мое учение!»

«Никогда не забывайте, что то, что вызывает жизнь, есть вместе с тем причина разрушения и смерти; пусть дух ваш проникнется этой истиной». Это были последние слова Готамы, после которых он потерял сознание и мирно отошел в вечность.

Религиозная реформа, которая давала вздохнуть несчастным, угнетенным разделением на касты жителям; учение, которое объявляло всех людей равными по природе; учение, действовавшее на сердца людей мягкими словами, которое, указывая на причины всеобщего страдания, вместе с тем предлагало и средства для его уничтожения и успокаивало людей, приведенных в ужас бесчеловечными требованиями религии и страшными явлениями стихий, - такое учение и такая реформа имели несомненные причины для успеха. Реформа эта родилась из очевидных потребностей того времени и вполне им отвечала. Народ не знал философских тонкостей, в которые вдались впоследствии ученики Будды; он слышал только великий крик милосердия и надежды, пронесшийся по Индии, и отвечал на этот призыв всеми струнами своей измученной души.

Внешние условия также способствовали распространению буддизма в Индии. За два с половиной столетия до н.э. вся северная часть полуострова, до тех пор раздробленная на множество мелких государств, соединились в одну монархию под властью царя Асоки. В неограниченной монархии достаточно условий для распространения и процветания религии, чтобы она была принята повелителем. Примером может служить христианство в Римской империи после обращения Константина Великого. Асока был буддийским Константином Индии. Памятники, оставленные им, и надписи, вырезанные на колоннах и на скалах во всех частях его обширной монархии, показывают, с каким рвением он заботился о распространении нового учения, и что учение это было принято…

Буддийская философия имела свои источники в древних и современных Будде сектах браманизма и развилась позднее. При Асоке еще не было основано буддийское общество, с его религиозными собраниями, с его святынями, с его обоготворенным Буддой, и даже легенда о Будде была мало распространена. Единственный переворот, который начался в царствование этого государя и которому он способствовал всеми силами, было преобразование нравственного учения, новое понимание взаимных обязанностей людей и уничтожение гнетущего ига браминов.

Мало-помалу, однако, буддизм сделался религией правильно организованной, со своими богами, церемониями, со своим культом и философией. К сожалению, буддизм не создал новых богов и, так как толпа не может обойтись без богов, то в буддизме удержаны были божества браманизма. Хотя, по учению Будды, боги стояли ниже аскетов и особенно ниже человека, достигшего состояния Будды, но для толпы они никогда не теряли своего значения, а потому буддизм в Индии, сделав попытку отделиться от браманизма, все-таки в конце концов слился с ним. Этим объясняется тот странный факт, что буддизм погиб в стране, которая была его родиной, погиб, заглушенный древней религией этой страны. В остальной Азии учение Будды распространилось в сопровождении браминских богов, которые тешили воображение, и которых ничем не заменяла буддийская религия в чистом виде.

Число буддийских сект постепенно увеличивалось, Будда сделался одним из богов, свойства которого определились легендой…

Будда Сакия-Муни, по учению этих позднейших сект, не был единственным, который должен был принести в мир истину. Они ожидали пришествия второго, третьего Будды, из которых каждый должен был принести новый свет и указать более верные краткие пути для достижения совершенства. Но явления этих Будд должны быть разделены баснословными числами веков, ибо требуется много времени для образования Будды, и индусская фантазия, ничем не смущающаяся, ни перед чем не отступающая, изображала этот период таким длинным, что мы, при нашем скромном воображении, не можем его себе представить.

Так как состояние, которое лучше всего готовит к состоянию Будды, есть жизнь аскета, то в Индии развилась монашеская система, благодаря которой вся страна мало-помалу покрылась монастырями. Убивать в себе всякое желание, причину смерти и страдания, - вот единственный путь, чтобы сделаться Буддой. Этому учат четыре истины, основы буддийского закона.

«Вот истины, - говорится в «Лалите Вистаре», - четыре почтенных истины: страдание, происхождение страдания, уничтожение страдания и путь, ведущий к уничтожению страдания».

«Что такое страдание? Самое рождение есть страдание, старость, болезнь, смерть, разлука с тем, кого любишь, соединение с тем, кого не любишь – вот страдание. Искание того, чего желаешь и чего не желаешь – вот страдание. Словом, предмет страдания составляет то, чем мы можем овладеть нашими чувствами».

«Каково происхождение страдания? Оно происходит от желания, постоянно возобновляющегося, которое соединяется с жаждой наслаждения».

«А каким путем отвратить страдание? Этот путь состоит из восьми ступеней, начиная от полного понимания до совершенного созерцания».

Кроме желания убить страдание и достигнуть скорее славного состояния Будды, а затем полного покоя, была еще причина, побуждавшая последователей Будды стремиться в монастыри. Равенство, провозглашенное буддизмом в принципе, на деле господствовало в монастырях; там судры, парии, чандалы были равны брамину, вместе с ним ели и молились, не боясь за это наказания свыше. Женщины также имели свои монастыри и вышли из-под постоянной опеки, которой требовали законы Ману.

Буддизм принес древнеазиатскому миру дух милосердия и высокое нравственное учение. Будда искал средства примирить людей с их горькой судьбой, и люди пришли к нему. Везде, где привилась его религия, она подчиняла себе человеческие души кротостью и самоотречением ее проповедников. Благодаря буддизму, кровожадные варвары Индии обратились в мирных людей; свирепые монголы, некогда воздвигавшие пирамиды из человеческих черепов, приняв буддизм, становились более человечными и делали шаг вперед в умственном развитии.

Философские размышления буддистов, процветающие в монастырях, были очень далеки от миллионов последователей Будды. Люди темные, смиренные входили в храмы, с гордостью становились рядом с высокомерными браминами и с радостью кланялись изображению обоготворяемого ими Будды, почитали его святыни и справляли торжественные празднества в честь чашки, в которую великий учитель собирал милостыню. Они понимали только то, что Будда был кроток и милосерден, и с умилением вспоминали рассказы о его жизни.

Таков, вкратце, был буддизм. И хотя его философия впоследствии потерялась в отвлечениях, совершенно оторванных от жизни и граничивших с галлюцинациями, хотя его культ был заслонен браминскими обрядами, церемониями и символами, но тем не менее, благодаря проникающему его духу доброжелательства и любви, он был преобразовательным явлением такой силы, подобного которой было немного в истории».

Возможно, навязчиво подробное изложение материала, касающегося личностей Зороастра и Будды, может на кого-то навеять скуку или вызвать некоторое раздражение по поводу непродуктивно потраченного времени, поскольку речь шла и о характерных особенностях религий, с которыми многие читатели, скорее всего, давно и более детально знакомы.

Между тем, как показывает практика, не каждый из нас и далеко не всегда способен даже при основательном знакомстве с тем или иным текстом увидеть в написанном то, что помогает настоящему исследователю легко отделять зерна от плевел. В то же время, необходимо бережно относится к усилиям друг друга. Поэтому, не акцентируя внимания на подробностях анализа более поздних мировых религий, с которыми мы сталкиваемся в европейской части континента, на наш взгляд, чаще и связаны с ними теснее, просто констатируем: основателем христианства является Христос, ислама – Магомед.

Теперь попробуем провести небольшой эксперимент. Для тех, кто знаком с подробностями «жизни», в том числе периода детства, основателей ряда главенствующих религий нашего общего мира, вероятно, не составит особого труда ответить на вопрос: «О ком идет речь, если его жизни присущи следующие особенности?»:

1. Пришествие в мир предсказано.

2. Родился человеком; царского рода.

3. Был необычным ребенком.

4. Начал проповедовать в 30 лет.

5. Подвергся испытаниям с участием «князя тьмы».

6. Был шельмован сановниками, жрецами.

7. Страдал за истину.

8. Оставил после себя учение.

9. Превратился в легендарную личность.

10. Обожествлен учениками и последователями.

Итак, О КОМ РЕЧЬ?

Когда ветшает здание и появляются предпосылки для строительства нового, то новое здание строится либо на новом фундаменте, либо на старом месте, если прочность фундамента не вызывает сомнений. Но в зависимости от того, кто является архитектором и начальником строительства, новое здание может стать значительным событием, скажем, в архитектуре, или представлять собой заурядное строение, не вызывающее любопытства даже у самих рабочих, участвовавших в его строительстве.

Дело с созданием нового мира на фундаменте религии обстоит таким же образом. Всегда появляется несколько учений с учетом каких-то характерных особенностей конкретного общества людей. Всегда появляются учителя – авторы этих учений. Всегда вокруг учителей толпятся ученики, являющиеся проводниками этих учений в жизнь общества. Обществу остается лишь выбрать то, что на текущий момент в большей степени отвечает потребностям или чаяниям.

Учения, таким образом, проходят «обкатку» временем. Какое-то учение, являясь наиболее жизнеспособным, остается, принимается и используется людьми, остальные умирают, или, в крайнем случае, остаются жить в относительно небольшой группе учеников, последователей, сторонников.

Если помните, в начале брошюры приведены высказывания Г. Моцаренко о мире его личных убеждений. Там есть, в частности, такая мысль: «…Миры большинства людей имеют обширную общую часть. Этой частью и является мир, общий для всех этих людей. Этот мир абсолютно реален для них и в нем выполняются закономерности, одинаковые для этих людей, хотя у каждого из них остается собственная часть своего Мира, не совпадающая с остальными».

Что необходимо сделать, чтобы эта «обширная общая часть» была более обширной, или, по крайней мере, не уменьшалась? Ответ находим у Ле-Бона: «…открыть источники страдания… и найти ему облегчение». От себя добавим: «но не самим, разумеется, а с помощью сверхъестественной силы и супергероя, кумира». Кумира же творит, прежде всего, сама толпа страждущих. А появившаяся личность, предложившая учение, принимаемое толпой, в конце концов, оставляет толпе свой образ, который за 150-200 последующих лет наделяется свойствами, привнесенными из уже существующих мифов, легенд, дополненных сиюминутным народным творчеством.

Ученикам и рьяным последователям необходимо, конечно, быть особо энергичными и контролировать процесс формирования «великого образа», дабы не закреплять за ним негативных свойств. Для этого ученики пишут и защищают диссертации на тему «учитель и его учение». Особенно хорошо в данный период чувствуют себя поледы, поскольку есть возможность «отличиться» и вырваться из среды просто последователей в среду управителей процесса. И наконец, когда складывающийся мир разрастается настолько, что начинает ощущаться потребность в жестких поведенческих рамках, управители, становясь на ступень иерархов, вводят догмы и перекрывают русло процесса плотиной жестких требований, законов, обрядов, ритуалов, предписаний, искупительных эпитимий. Образ учителя обожествляется, приобретает небесный непререкаемый авторитет. Ученикам же, увитым лаврами за преданность и служение авторитету, остается лишь пожинать плоды, почивая на тех же лаврах. Теперь «диссертации» защищаются другими, третьими, четвертыми, но только по выгодным темам, определяемым рамками первых уже состоявшихся руко - или школоводителей.

Однако, нельзя не согласиться с тем, что «диссертантами» то бишь богословами, вне сомнения, с одинаковым рвением работают и вицеи, имеющие информационный выход на 5-й уровень, и поледы, имеющие информационный выход лишь на первые три уровня информации.

И те, и другие вносят свою посильную лепту в дело формирования религиозного мира-здания, укрепляя его фундамент, латая крышу, раскрашивая фасад.

Так и в нашем мире, в наше с вами время способность обосновать, вывести закономерность, придать содержанию приемлемую форму и т.п. – остается высокоценимой человеческой способностью. Хотя многие, за счет созданной теоретико-практической базы, защищаясь, так сказать, обретают более чем.

Не секрет, что одна категория (скажем, первая) диссертантов действительно что-то творит, создает, открывает, «пробивает» достижениями поледовскую стену непонимания, доводя результат до логического конца, до внедрения в практику и т.д. Другая (вторая) категория соискателей степеней обкладывается соответствующим печатным материалом и, выдергивая из готовых текстов то, что можно «подвести» под тему, либо подтащить за уши, нарабатывает «свой» тематический объем. В результате «без труда и без науки степень падает им в руки». Необходимо лишь в нужном месте и в нужное время эти руки подставить.

Не обижайтесь, уважаемые читатели, мы как раз рассчитываем на то, что вы, если и знакомы с этой «кухней», то обязательно относитесь к первой категории добросовестных умниц и работяг. Иначе вы не держали бы данную брошюру в руках.

Но вернемся к вопросу: «О ком речь?» Перечисленные особенности относятся к Зороастру, жившему 3.000 лет тому назад.

Прошло достаточно много времени, прежде чем новые «диссертанты» - ученики, а точнее последователи другого учителя решили: «Наш герой-кумир не должен быть ниже или хуже». И через сотню-другую лет после смерти учителя образ его был окружен таким же божественным ореолом, как и образ Зороастра в уже существующем религиозном мире персов. Тем более, что древнее учение хорошо «работало». Действительно, зачем пользоваться непроверенными образами или создавать совершенно новые, которые невесть когда «заработают»? да и будут ли вообще «работать»? Новые «диссертанты» обложились старыми действующими текстами и, не смущаясь, выписали основные свойства, подведя под них само учение и свою теоретико-филосовскую базу. В то же время, чтобы хоть чем-то отличаться, или чем-то отличать, а может быть, «чтобы потомки не шибко обвиняли в плагиате», наградили «свой» образ одним дополнительным свойством: их герой был рожден не просто женщиной, но девой. Следовательно, в перечне свойств, присущих жизни героя-кумира нового формирующегося религиозного общества – очередного Мира в нашем общем мире, появилось небольшое добавление.

Добавим и мы это новое свойство в предложенный ранее перечень, ничего более не меняя:

1. Пришествие в мир предсказано;

2. Родился человеком (от девы); (стало быть, условно) царского рода;

3. Был необычным ребенком;

4. Начал проповедовать в 30 лет;

5. Подвергся искушениям «Князем тьмы»;

6. Был шельмован сановниками;

7. Страдал за истину;

8. Оставил после себя учение (и заповеди);

9. Превратился в легендарную личность;

10. Обожествлен учениками и последователями.

Продолжим эксперимент: итак, О КОМ РЕЧЬ?

Всегда ли работает схема становления мира религии или определенной школы: учитель – учение – ученики – время (150-200 лет) – догмы – рамки? История показывает, что для сравнительно небольшой группы людей школа нарабатывает теорию и практику достаточно быстро, за несколько десятилетий. Но что касается целого народа в масштабах какой-либо страны, то становление Мира в общем мире, действительно, происходит по такой схеме, или в такой незамысловатой последовательности, и завершается в течение двух-трех столетий при условии, что последователем учения проявится личность, стоящая на одной из верхних ступеней власти.

Между тем, история знает и своеобразное исключение из общего правила. Представьте, что у кого-то из вицеев, в результате четко действующего полевого информационного гена, проработался надсознательный канал прямого выхода на 5-й информационный земной уровень. И человек, не будучи подготовленным к такого рода событию, вступил в контакт с монадами бывших ПБС. Легко сегодня вообразить состояние такого человека, если человек жил, допустим, в начале века нашей эры. Состояние близкое к сумасшествию? Вполне возможно. Отношение окружающих? Сочувственно-негативное, в лучшем случае. Заметьте, мы ведем речь не о косвенном выходе-контакте с 5-м уровнем, а о прямом информационном канале с проработкой полевого слуха, полевого зрения и соответствующих им ощущений.

Вполне допустимо, что подобные инфоканалы открывались многим вицеям, и многие люди испытывали далеко не комфортные ощущения, попадая в мир ошеломляющих видений и звуков (не путать с миром 3-го уровня). Допустимо также, что многие просто не выдерживают резкой раздвоенности личностного начала, считая явление нарушением, собственно, психики. А окружающие поледы только помогали усугубить, ускорить процесс психической неустойчивости, переводя его в русло буквально умопомешательства и закрепляя данное состояние за личностью вицея. Немудрено, что именно на такой почве слабые люди в конце концов, действительно, доводились до сумасшествия.

Однако, если слабый человек, находясь в состоянии неконтролируемого выхода на 5-й уровень, подвержен влиянию окружающих поледов, то сильная человеческая личность с добротной базой инстинктов и целенаправленной волей, с высокими качествами личностной направленности: уровнем, широтой, интенсивностью, устойчивостью (что бы там о нем не говорили поледы), легко удерживает в норме состояние собственной метаболистики (состояние ума) и делает процесс считывания информации управляемым, даже подключая к нему логику ума.

Именно такой сильной личностью был Магомет, основатель ислама. Именно Магомет явил истории то своеобразное исключение, которое выражается в выпадении из схемы становления религиозного Мира временн о го отрезка продолжительностью 150-200 лет.

Магомет родился в 570г. нашей эры, в Мекке. Он принадлежал к роду Гашимидов. Отец его Абдалла не дожил до рождения сына, а мать Амина умерла, когда он был еще ребенком. Магомет был воспитан сначала своим дедом, а после его смерти дядей по отцу, Абу-Талибом. С ним обращались хорошо, но ему пришлось разделить тяжелую жизнь многочисленной и бедной семьи: пасти овец, собирать дикие ягоды в пустыне и т.п.

Личность Магомета, основателя самой молодой религии, впервые освещается полным светом истории в 622г., когда он бежал из Мекки в Медину. Поэтому мусульмане ведут свое летоисчисление с этого года, а не с года рождения Магомета.

Нам нет особого смысла подробно останавливаться на разборе тонкостей магометанского учения на страницах данной брошюры. Достаточно небольшой справки, которую предлагает профессор Марбургского университета Вельгаузен:

«… настроение арабов-язычников было далеко не религиозное, если только оно правильно отразилось в их поэзии; … о богах почти не упоминается, и по-видимому, в них не чувствуется даже потребности. Человек полагается во всем на самого себя … эгоизм его доходит иногда до благородного самопожертвования для семьи или рода; но при этом религиозные побуждения не играют роли, и нет ничего мистического в этих ясных, твердых и вместе с тем страстных натурах… Впрочем, некоторые личности в Аравии чувствовали потребность заместить чем-нибудь утраченную религию. Таковы были, так называемые, «ганифы», название которых означало «касающиеся», то есть люди, стремившиеся освободится от греха. Ганифы не составляли особой секты и не имели определенных устоявшихся воззрений. Они общались друг с другом, но не представляли из себя замкнутой общины; к тому же они больше радели о своих душах, чем о распространении своих взглядов. В Медине ганифов было сравнительно больше, чем в других городах Аравии. Они отвергали многобожие, признавали единого бога – Аллаха и считали своим долгом покоряться его воле (ислам), так что у них единобожие было тесно связано с ответственностью за свои поступки и ожиданием грядущего суда; таким образом, единобожие противополагалось мирским помышлениям идолопоклонников и служило основанием праведной жизни. Ганифы были аскеты; но, не чувствуя влечения к созданным ранее до них религиозным верованиям, искали новой формы, и лишь очень немногие из них примкнули к общинам христиан или евреев.

Магомет сошелся с ганифами, и учение их нашло благодарную почву в его сердце. Он проникся глубоким сознанием своей зависимости от вездесущего и всемогущего бога и своей ответственности перед ним. По примеру одного ганифа, он стал часто и на долгое время удаляться на пустынную гору Гиру и придаваться там молитве и аскетическим упражнениям. Целые годы упражнялся он, таким образом, в благочестии, ничем не выделяясь из среды других ганифов. Но понятия и взгляды ганифов на этот раз привились к человеку, имевшему болезненную склонность к экстазам и видениям (читай: действующий информационный ген 4-го жизненного плана) и вызвали в нем сильную духовную работу, которая должна была проявиться не совсем обыкновенным образом. Магомет почувствовал себя пророком и убедился в необходимости покинуть молчаливый круг аскетов и проповедовать истину. Это решение было принято им отчасти под влиянием примера библейских пророков, а может быть, и под влиянием того обстоятельства, что между ганифами было распространено ожидание нового основателя религии, и Магомет нашел подтверждение этого в том, что он смутно слышал об ожидании евреями мессии.

Магомет не создал своих религиозных идей самостоятельно, а заимствовал их от ганифов. Но каков был первый источник всего этого религиозного движения?»

От Ордена:

Остановимся пока на этом вопросе, заданном профессором Вальгаузеном. Дело в том, что как раз на рубеже VI – VII в.в. в информационное поле Земли после длительного отсутствия вошел Тоферн, дабы продолжить работу по усовершенствованию методики работы с геянами. В один из выходов Магомета на 5-й инфоуровень состоялось его своеобразное знакомство с Тоферном. Нельзя сказать, что за годы общения на полевом уровне между ними сложились дружеские отношения, но то, что в 622г. в Мекке Тоферн объяснил Магомету в рамках Закона Информационного Запрета суть Формулы успешной материализации событий, нам также известно. Это была, так называемая, семитысячная формула принципов, рассчитанная на десятилетний срок, 3Н _* 6Б _* 5Р + 10w = SС, где Н – начало, Б – базис, Р – реальность, w - окончание, С – событие.

Для того, чтобы основательно уяснить полевый механизм Фаталии в данной формуле пророку пришлось несколько задержаться в Мекке, несмотря на то, что там возобновились преследования его приверженцев; иные отреклись от нового учения, другие были заключены в тюрьму. Эта задержка чуть не стоила жизни Магомету. Но все обошлось. Магомет и двое его друзей благополучно покинули Мекку, несколько дней скрывались в горах Тавра, к югу от Мекки; затем без особых уже проблем достигли Медины.

Поиск по сайту: