Книга 1 - История одного вампира 2 страница

— Вампирша Александра вернулась в город.

— Алекса? — Варлам немного оживился. — И как давно она в городе?

— Что-то около двух недель. Как вампир она ведет себя довольно осторожно.

— Как всегда, — задумчиво протянул Варлам. — Передай ей приглашение.

— Слушаюсь, мой господин.

Вампир ушел выполнять поручение и не заметил улыбки, которая вспыхнула на лице Варлама всего на несколько секунд. Но ее заметила сидящая у его ног вампирша, и ее лицо исказила злоба.

Разговор с Сергеем всколыхнул в душе Алексы воспоминания, которых она избегала десятки лет. Ей вспомнилось то, как она стала вампиром.

Это произошло в 1138 году. Ей тогда было всего двадцать два года. Она была обычной деревенской девушкой. Хотя нет, даже тогда она была не совсем обычной. Будучи единственной дочерью деревенского кузнеца, она с детства перенимала навыки кузнечного мастерства, а после его смерти она вынуждена была продолжить его дело. Сначала — чтобы не умереть с голоду, ведь она осталась круглой сиротой — ее мать умерла, когда ей было всего пять, а потом ей понравилось. У нее оказался настоящий талант к этому делу.

Из родственников у нее остался лишь дядя, но у него была своя семья и куча ребятишек — они не могли ее принять. Конечно, она могла выйти замуж и этим решить многие проблемы, но ее вола, ее жесткий, вспыльчивый характер и зачастую мужская манера поведения отпугивали многих ухажеров. Остальных она отвергла сама.

Так Алекса, вернее Саша, в те времена ее еще звали так, и жила одна, зарабатывая кузнечным делом, пока однажды все не изменилось.

Она, как всегда, работала в кузне, когда дверь отворилась, и кто-то окликнул:

— Кузнец! — голос был со странным акцентом.

В мареве кузни ее и впрямь можно было принять за молодого мужчину: волосы в хвосте, чтобы не мешались, в мужской рубахе с закатанными рукавами, обнажавшими сильные руки.

— Да? — ответила она, оборачиваясь.

Вошедшим оказался молодой мужчина с синими глазами и свежими, почти белыми волосами, в явно не здешней одежде. Он явно не ожидал увидеть здесь женщину, но все же переспросил:

— Мне нужен кузнец.

— Ну, я кузнец. В чем дело?

— Лошадь моей госпожи расковалась, да и у моей дела обстоят не лучше.

— Посмотрим.

Саша отложила молот и вышла из кузни. Мужчина вслед за ней.

Немного щурясь от яркого дневного света, она увидела пять великолепных лошадей. Две везли поклажу, остальные оседланы. На черном как ночь жеребце сидела молодая зеленоглазая женщина с длинными золотыми волосами. Безусловно, она была знатного происхождения. Рядом с ней на каурой лошади была еще одна женщина — рыжеволосая.

— Димьен, ты нашел кузнеца? — спросила златовласая.

— Да, госпожа Менестрес. Вот она.

Менестрес удивленно вскинула брови, но ничего не сказала.

— Ну, которая лошадь-то? — спросила Саша.

— Моя, — ответила Менестрес, ловко спустившись на землю. — Видно от долгого путешествия. Правая передняя.

— Поглядим.

Саша подошла к жеребцу, потрепала его по гриве, затем подняла копыто. После непродолжительного осмотра она сказала:

— Да, подкова новая нужна. Кстати, остальные тоже лучше заменить. Они долго не протянут.

Саша осмотрела остальных лошадей и добавила:

— У серой тоже две нужно заменить. Остальные еще недели две продержаться.

— И когда все будет готово? — спросил Димьен.

— Через час сможете ехать, — ответила Саша, а затем позвала, — Тишка! Тимофей! Да где этот стервец?!

Через минуту появился парень лет шестнадцати с взлохмаченными русыми волосами и вздернутым номом. Это был старший сын ее дяди. Она взяла его к себе в помощники. И, честно говоря, она многому его научила. Он стал уже сносным кузнецом.

— Звала, Саш?

— Где тебя носит? Давно по шее не получал? Быстро принеси-ка из кузни подковы и все необходимое. Работа не ждет!

Парень бегом бросился исполнять поручение. Вскоре все было принесено, и работа закипела. Саша уложилась даже быстрее, чем говорила. Когда она закончила, Менестрес, расплатившись за работу, сказала:

— Ты отличный кузнец! Таких редко встретишь.

— Спасибо. Я вижу, вы издалека. Таких подков в округе не делают.

— Твоя правда. Уже почти месяц в пути. Кстати, где тут у вас можно найти постоялый двор? Или что-то в этом роде…

— У нас такого нет. Мы вдалеке от больших дорог. Попроситесь к купцу Никодиму. Таким знатным людям, думаю, он не откажет. Или можете оставаться у меня. Я живу одна в доме — место есть, но уж не обессудьте, без особых удобств.

— Хорошо. Мы принимаем твое любезное предложение, — согласилась Менестрес. — Сколько мы будем должны тебе за постой?

— Какие пустяки! Живите так сколько угодно. В доме четыре свободных комнаты. Можете занять их.

— Спасибо, ты очень любезна. Но мы до сих пор не познакомились. Как твое имя?

— Александра, но можете меня просто Сашей.

— А я Менестрес. Димьена ты уже знаешь, а это Танис.

— Очень приятно. Проходите в дом. Тишка, позаботься о лошадях. А потом купи что-нибудь на обед. Держи.

С этими словами она кинула ему одну из тех монет, которыми расплатились с ней гости. Парень ловко поймал ее и тут же скрылся из виду.

Саша показала постояльцам их комнаты. Все они были чисто убраны, хотя сама она и была-то в них лишь во время уборки.

— Здесь одеяла, подушки. Берите все, что понадобиться. Вам, наверное, нужно умыться с дороги? Пойду воды натаскаю.

— Ты очень любезна, — опять сказала Менестрес, улыбнувшись. — Надеюсь, наше проживание не слишком обременит тебя.

— Да ладно, — махнула рукой Саша.

— Постой. Димьен, помоги ей.

— Хорошо.

Они вдвоем пошли к колодцу, который находился прямо за кузней — она требовала много воды. Там Саша заметила несколько любопытных. Они пришли под предлогом заказать новые подковы, починить косу, сделать нож или еще что, но истинная причина была на лицо — приезд гостей вызвал в деревне настоящий фурор.

Саша довольно сухо выслушала их просьбы и выпроводила. Они вынуждены были подчиниться, так как всем в деревне был известен ее крутой нрав.

Она ловко, почти без усилий, ворочала тяжелые ведра, чем восхищала Димьена, хотя он сам поднимал их словно пушинки. За работой он сказал:

— Женщина-кузнец — это довольно необычно.

— А что, есть какие-то нарекания к моей работе?

— Нет, просто такое встретишь редко…

— Мой отец был кузнецом, поэтому я с детства понимала, что к чему, а когда он умер, то я оказалась перед выбором: умирать с голоду, жить бедной сиротой у дяди или браться за молот. Я выбрала последнее, — уже более мягко ответила Саша.

— Наверное, трудно было.

— Поначалу очень, а потом дело пошло. Не скрою, мне нравится то, чем я занимаюсь. В округе нет кузнеча лучше меня, — не без гордости добавила Саша.

Вскоре вернулся Тихон с целым мешком всякой всячины. Он с гордостью выложил на крепко сколоченный стол головку деревенского сыра, свежее мясо, мед и корзину ягод.

Саша уже суетилась возле печи, в которой весело потрескивал огонь. Мясо было брошено в горшок и варилось вместе с луком и капустой. На столе уже стояли порезанный сыр, сваренные яйца, мед, ягоды. Она принесла из подпола квас, а под конец достала из печи ароматный хлеб.

Все спорилось в ее руках. Лишь изредка, если она случайно обжигалась или что-то падало, с ее уст срывалось крепкое словцо, что вряд ли можно было ожидать от девушки.

Наконец, Саша пригласила гостей к столу. Но, вопреки ее ожиданиям, они ели совсем немного. Это удивило ее, но она ничего не сказала, решив, что каждый вправе сам решать, что ему есть и когда.

Убрав со стола, она вернулась в кузню, предоставив гостей самим себе. Работа была для нее прежде всего.

В кузне Саша забывала обо всем. Вот и сейчас она не заметила, как стемнело. Была уже ночь, когда ее кто-то окликнул. Отложив молот и утерев пот со лба, она обернулась. Голос принадлежал Менестрес. Она стояла в дверях, и в жарком мареве ее волосы казались золотым облаком.

— Я вижу, ты работаешь допоздна, — сказала она.

— Ой, я и правда задержалась, — спохватилась Саша, увидев кусок ночного неба в дверном проеме.

Притушив огонь, она добавила:

— Ну, хватит на сегодня.

Затем она подошла к кадке с водой. Сполоснула руки и лицо, потом, не долго думая, окунула в воду всю голову. Убрав с лица мокрые волосы, она увидела, что Менестрес с улыбкой смотрит на нее.

— Что-то не так, — спросила она.

— Нет-нет. Просто ты так не похожа на остальных девушек, виденных мною в деревне.

— Я знаю, что не такая как все. Да и работа в кузне мало способствует этому.

— Но она нравится тебе, ведь так? Я видела, как горят твои глаза, когда ты работаешь.

— Что верно — то верно, за что некоторые называют меня нечистой и были бы рады, чтобы я вовсе покинула деревню, но тогда они бы лишились единственного кузнеца, — горько усмехнулась Саша.

— Понимаю. Некоторым трудно смириться с тем, что женщина может быть сильной.

Саша удивленно посмотрела на нее. Менестрес мало походила на ту, которую беспокоили эти проблемы.

Она поймала ее взгляд и сказала:

— Да-да, мне тоже приходилось с этим сталкиваться. У нас с тобой гораздо больше общего, чем может показаться.

Разговаривая, они вышли из кузни. После ее тяжелого, влажного воздуха все казалось невероятно свежим. Саша вдохнула полной грудью, наслаждаясь вечерней прохладой.

— Вы, наверное, устали с дороги, — сказала она. — А я вас отвлекаю.

— Вовсе нет.

— Думаю, вам все же лучше поспать.

— Но разве ты не устала? Ты проработала в кузне почти весь день.

— Дело привычное. К тому же перед сном я хочу окунуться в озере. Я вся пропотела.

— Разве здесь есть озеро?

— Да, совсем не далеко.

— Любопытно. Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию?

— Да пожалуйста. Только внимательно смотрите под ноги, а то споткнетесь о корень — ногу покалечите.

— О, об этом можешь не беспокоиться, — она улыбнулась, и Алексе вдруг показалось, что ее клыки несколько длиннее, чем у обычных людей, но решила, что ей просто померещилось.

Они дошли довольно быстро. Саша, несмотря на темноту, рассеиваемую лишь неверным лунным светом, шла уверенно. Дорога была ей хорошо знакома. Менестрес не отставала от нее ни на шаг, словно всю свою жизнь провела в лесу.

Освещенное луной, озеро казалось просто фантастическим. Небольшие заросли камыша, белые лилии покачивающиеся на воде. Легкий пар над водой, редкие крики птиц и кваканье лягушек.

— Как красиво, — сказала восхищенно Менестрес.

— Да, — кивнула Саша. — Я хожу сюда почти каждый день, если погода позволяет.

С этими словами она скинула одежду и, пофыркивая, вошла в воду. Она плыла, делая сильные гребки, что явно вызывало недовольство местных обитателей. Недолго думая, Менестрес последовала за ней. Со своими длинными золотистыми волосами она походила на русалку.

— Я думала, знатным дамам не пристало купаться вот так, — сказала Саша, когда она подплыла к ней.

— Какие пустяки, — отмахнулась Менестрес.

Наконец, они вышли из воды. Серебристые капли покрывали сильное тело Саши. Менестрес выглядела так же. Вода стекала с них обоих. Пока они обсыхали, она сказала:

— Я вижу, тебя совсем не пугает ночь.

— Да, — просто ответила Саша. — По-моему, день хранит не меньше опасностей, чем ночь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Можно и днем умереть упав с крыши и сломав себе шею. А что касается различных суеверий — если в них верить, то свихнуться можно, особенно если живешь одна.

— Разумно. В этом я с тобой согласна. Но, думаю, в деревне с тобой могли бы поспорить.

— Что верно — то верно. Хотя мне нет до этого дела. Я привыкла жить в отдалении от них. Они приходят ко мне лишь тогда, когда нужно что-либо выковать.

В этих словах был слышен крик души о бескрайнем одиночестве, в чем сама Саша никогда бы не призналась. Но это не утаилось от Менестрес и поразило ее.

Потом они вернулись в дом. Саша сразу же пошла к себе и почти мгновенно уснула.

Жизнь в деревне текла своим чередом, размеренно и вяло. Только некоторые время от времени стали жаловаться на слабость по утрам и незначительные провалы в памяти. Но это списывали на перебор с хмельным накануне.

Менестрес и Саша стали хорошими друзьями, хотя во многом были очень разными. Саша — грубоватая, зачастую привыкшая действовать по-мужски, Менестрес наоборот, утонченная, истинная леди, хотя у нее было много других способностей, никак не связанных с этим обликом.

Однажды она принесла в кузню к Саше свой меч. Протянув его ей, Менестрес спросила:

— Что ты об этом думаешь?

Саша осторожно взяла в руки меч и внимательно его осмотрела.

— Он великолепен, — наконец сказала она. — Очень тонкая и искусная работа. Я не знаю никого, кто бы смог сотворить подобное. Очень необычная техника, но сам меч довольно стар, хотя и прекрасно сохранился. И видно все это время не лежал без дела. Я вижу несколько зазубрин и трещинок.

— Ты могла бы их убрать?

— Конечно, это не сложно. Достаточно хорошей шлифовки. Меч находился в хороших руках.

— Спасибо, — улыбнулась Менестрес.

— Так это твой меч? — удивленно спросила Саша. — Никогда бы не подумала!

— Почему? А, понимаю. Тебя ввел в заблуждением мой облик. Знатная дама и все такое… Тем не менее я довольно не плохо владею мечом.

Пока Саша занимала мечом, Менестрес бродила по кузне, с любопытством разглядывая плоды ее труда. Наконец все было готово. Работа заняла не много времени.

Осмотрев меч, Менестрес сказала:

— Великолепно! Он еще никогда не выглядел так хорошо.

— Да там и делать было почти нечего, — пожала плечами Саша.

— Скажи, а ты сама никогда не ковала мечи?

— Было дело. Вон там в углу пара лежит. Недавно закончила.

Менестрес без труда нашла их. Они были аккуратно обернуты тряпицей. Развернув ее, она спросила:

— Можно?

— Да пожалуйста!

Меч был без вычурных украшений, искусно сработанный и прекрасно сбалансирован. Любой воин желал бы иметь такой.

— У тебя своеобразная техника. Тебя отец научил?

— Чему-то он, а что-то пришлось самой додумывать.

— Удивительно. У тебя и впрямь талант к этому делу.

Так прошло еще несколько недель. В доме Саши жизнь теперь шла более оживленно. Допоздна слышались разговоры, смех. Да и сама Саша будто оттаяла. На ее губах то и дело играла улыбка или раздавался ее звонкий смех.

Она крепко сдружилась со своими гостями. Часто бывало, что они вместе с Димьеном работали в кузне, обмениваясь премудростями по изготовлению оружия. Танис здорово помогала ей с домом. Ну и конечно Менестрес. Они стали хорошими подругами.

А по деревне продолжали ползти разные слухи. Будто появилась какая-то странная болезнь. Нет, летальных исходов не было, лишь бледность и слабость на несколько дней, а также провалы в памяти. И, что необычно, болезнь поражала в основном молодых мужчин и женщин, юношей и девушек, которые накануне были совершенно здоровы.

Однажды, покупая в деревне овес для лошадей, Саша услышала, как бабы судачат у колодца:

— Вон, Сашка пошла…

— Странная она, а ее постояльцы и того хуже…

— Вот-вот. Всегда такие важные и выглядят не по-нашему.

— Уж не от них ли хворь пошла?

— А ведь и правда! Хворь приключилась почти сражу же, как они появились…

— Точно, это чужаки во всем виноваты.

Когда Саша проходила мимо них, то услышала в свой адрес:

— Нечистая!

На что она презрительно фыркнула и сказала:

— Чем глупые слухи распускать, лучше бы за собой следили!

Ее невероятно возмутила вся эта болтовня, и она еле сдержалась, чтобы не сказать что покрепче.

Но дело этим не кончилось. Слухи росли и крепли. Наконец, страх в людях пересилил здравый смысл. Они решили прогнать тех, кого считали источником своих бед. Вооружившись кто чем и освещая себе дорогу факелами, они пришли к дому Саши. Это была безликая толпа, ослепленная злобой.

Но им не удалось застать обитателей дома врасплох. Еще днем Тишка прибежал к Саше и предупредил.

Узнав обо всем, она пошла к Менестрес, чтобы предупредить ее. Когда она вошла в ее комнату, Менестрес спала, но спустя миг, она уже сидела на кровати и смотрела на нее. Ее взор прояснялся прямо на глазах.

— Прости, что врываюсь, но, думаю, вам угрожает серьезная опасность.

— Что случилось?

— Деревенские обвиняют вас в той хвори, что поразила деревню. Злоба ослепила их. Если они узнают обо всем остальном…

— О чем это ты? — тут же спросила ее Менестрес, а затем добавила, — Постой… Так ты знаешь, что мы…

— Таких как вы у нас называют упырями, — тихо ответила Саша.

— И давно ты догадалась? — спокойно, хотя и с некоторым удивлением спросила Менестрес.

— Почти сразу. Вы лишь делали вид, что ели, бодрствовали больше ночью, чем днем, а когда я заметила клыки и в деревне началась странная болезнь… Тут уж у меня не осталось сомнений.

— Но почему ты тогда не прогнала нас? Это было бы вполне объяснимо.

— Да, вначале у меня были подобные мысли, но вы вовсе не походили на кровожадных монстров. По правде сказать, вы оказались человечнее многих людей. К тому же рядом с вами я не чувствовала себя белой вороной. Но теперь вам не безопасно оставаться здесь. Злоба и суеверия ослепили людей. Уезжайте.

— Но что же будет с тобой?

Саша криво усмехнулась со словами:

— Мне нечего терять.

В этих словах было столько тоски и одиночества. Менестрес, пораженная этим, сказала:

— Нет, так дело не пойдет. Ты любезно приютила нас. Да к тому же ни чем не выдала нас. Я, да и все остальные, привязались к тебе, и никогда не простим себе, если вот так оставим тебя. Ведь это все из-за нас. Поехали с нами.

— Что?

— Я предлагаю тебе уехать с нами и не только, — голос Менестрес стал серьезен. — С первого дня я присматривалась к тебе. Такие как ты встречаются редко. В тебе есть воля и сила, которую ты сама еще не до конца осознаешь. И я предлагаю тебе стать одной из нас.

— Одной из вас? — переспросила Саша.

— Да. Стать вампиром. Ты относишься к тем, кому это по плечу. Верь мне, я знаю. Но не спеши, тщательно все обдумай. Я не требую немедленного ответа. Взвесь все плюсы и минусы. Ты будешь вечно молодой, как сейчас.

— Как это?

— Ты больше не состаришься ни на день. Посмотри на меня — я выгляжу не старше двадцати пяти, а ведь мне уже больше пяти с половиной тысяч лет.

— Не… не может быть!

— И, тем не менее, это так. Думаю, я старейшая из вампиров. Я — королева своего народа. И я предлагаю тебе пойти со мной. Ты станешь сильной. Я научу тебя всему. Ты не останешься без поддержки.

— Но мне придется пить кровь…

— Да, — согласно кивнула Менестрес. — У всего есть как положительные, так и отрицательные стороны. Еще тебе нужно будет опасаться солнечного света первые 100-200 лет. Оно в это время может даже убить тебя. Еще может убить отсечение головы и огонь, хотя последним убить сложнее. Ты должна знать это, чтобы принять верное решение. Не торопись. Сейчас ответь мне только — поедешь ты с нами? Оставаться здесь опасно. Обезумевшая толпа способна на все.

— Да, я поеду с вами, — твердо ответила Саша.

— Отлично. Тогда нам нужно торопиться.

— Я займусь лошадьми.

Сборы заняли мало времени. Но все равно, когда они закончили, уже начало темнеть.

Саша уже собрала свои нехитрые пожитки и как раз забирала из кузни оружие, когда увидела приближающуюся толпу с факелами. Они скоро должны были быть здесь. Саша понимала это, поэтому сказала Тихону, который все это время добросовестно помогал ей:

— Тишка, уходи как можно быстрее!

— Нет, я тебя не оставлю! — упрямо ответил он.

— Не глупи! Тебя не должны видеть со мной! Я уезжаю, а тебе здесь еще жить, — резко ответила Саша, но потом, смягчившись, добавила. — Ты стал совсем взрослым! И к тому же отличным кузнецом! Ты сможешь заменить меня. Забирай мою кузню и дом. Я оставляю их тебе. Если они, конечно, уцелеют.

— А как же ты?

— Обо мне не беспокойся. Я сумею за себя постоять. — Саша потрепала его по волосам. — А теперь беги домой. И обещай, что будешь держаться подальше от толпы!

— Хорошо, обещаю.

— Ну, а теперь беги.

Тишка вылез через окно и скрылся. Саша же вышла прямо к толпе. На секунду они застыли лицом к лицу, а потом послышались гневные выкрики:

— Нечистая! Это все из-за тебя и твоих дружков!

— Ты хочешь всех нас уморить!

Толпа ринулась было на Сашу, но та выхватила меч со словами:

— Стоять! Я не кому не желаю причинить вреда, но, клянусь, первый, кто подойдет — отведает моего меча!

Толпа остановилась в нерешительности. Но вот кто-то бросил камень в сторону Саши, затем другой, третий… Один из них почти попал в цель. Лоб Саши прорезала длинная царапина. Дальше так стоять было нельзя. Она подскочила к толпе и врезала первому попавшемуся рукоятью меча. Завязалась схватка. Она была одна против всех.

Не известно чем бы все это закончилось, если бы из тьмы не выросла всадница на вороном жеребце. Это была Менестрес. Врезавшись в толпу, она нашла Сашу и, протянув ей руку, сказала:

— Скорее, сюда!

Мгновенно среагировав, Саша вскочила на лошадь позади Менестрес, и они вместе умчались в ночь.

Уже потом, когда было далеко за полночь и они, встретившись с Димьеном и Танис, сделали привал посреди леса, Саша решила осмотреть раны, которые получила в этой нелепой схватке.

Рана на лбу саднила, помимо этого по левому боку расплылся синяк, а справа была ножевая рана. Ей повезло — удар пришелся вскользь по ребрам, и рана была не опасна, хотя и довольно сильно кровоточила.

Все это видела и Менестрес. Она сказала:

— Я вижу, тебе здорово досталось.

— А, пустяки, — отмахнулась Саша, промывая рану на боку и морщась при этом от боли.

— И все же ты пострадала из-за нас. Мы в долгу у тебя. Позволь мне помочь.

Ее тонкие пальцы прикоснулись к ране, но боли Саша не чувствовала. Наоборот, ей стало легче. Рана прямо на глазах стала затягиваться.

— Завтра уже все пройдет, — сказала Менестрес, проделав то же с другими ранами и ссадинами.

— Как это возможно? — удивленно спросила Саша.

— Одна из моих способностей. Такие как мы невероятно быстро излечивают себя, а некоторые могут передавать эту способность другим. Это лишь малая часть того, что я могу сделать для тебя.

— Спасибо, — просто ответила Саша.

А на следующий день, вернее вечер, она сказала Менестрес, что принимает и второе ее предложение.

Это произошло недели через две на северо-востоке Германии. В мрачноватом замке с небольшими окнами, как это принято было в то время, который принадлежал Менестрес вместе с близлежащими землями.

К тому времени Саша знала практически все о том, что ей предстоит. Менестрес ничего не скрывала от нее.

Близилась полночь. Они с Сашей были одни в сводчатом зале на полу которого, возле зажженного камина, лежала огромная медвежья шкура. Менестрес в последний раз спросила у нее:

— Ты твердо решила стать одной из нас?

— Да, — кивнула Саша. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Хорошо, — мягко ответила Менестрес.

Затем она подошла к ней, ободряюще улыбнулась, а в следующий миг вонзила клыки в ее шею. Боли Саша не чувствовала, ее охватило какое-то восхитительное, дурманящее чувство. Жизнь покидала ее, но ей не было страшно. Вскоре она ослабела настолько, что вынуждена была опуститься прямо на пол, на медвежью шкуру. Но все это время она чувствовала поддержку Менестрес.

Когда Саша уже была на грани жизни и смерти, Менестрес вскрыла себе запястье и поднесла к ее губам, заставляя пить.

После нескольких глотков, Саша почувствовала, будто в ее груди разгорается пламя, которое постепенно распространяется по всему телу. Ощущения были настолько сильны, что она даже на некоторое время потеряла сознание.

Очнулась она уже вампиром. Менестрес, все это время сидевшая рядом с ней, помогла ей подняться. Саше предстояло познать мир заново.

И этой ей удалось. В ту ночь Саша, бедная дочь кузнеца умерла, и родилась вампирша Алекса.

Глава 4.

Все эти воспоминания нахлынули на Алексу, растревожили ее душу. Но она нашла в себе силы справиться с этим, как всегда.

Она бесцельно бродила по городу, сравнивая ту Москву, которую помнила, с той, что была сейчас. Алекса как раз свернула на Варварку, когда почувствовала, что за ней следят. Она остановилась у телефона-автомата, делая вид, что собирается позвонить, чтобы подпустить следившего поближе. В следующий миг она уже прижала его к стене, сжимая твердой рукой горло.

Это был вампир. Худой, долговязый с короткими волосами. Сам он явно не ожидал такого поворота.

— Зачем ты следил за мной? — потребовала ответа Алекса.

— Я действовал по приказу магистра города. Мне в…велено передать вот это.

С этими словами он вручил Алексе небольшой голубой конверт. Взяв его, Алекса отпустила вампира со словами:

— Ну вот, передал. А теперь убирайся.

Он благоразумно последовал ее совету и просто растворился в темноте. Алекса даже не посмотрела в его сторону. Ее больше интересовал конверт. На нем была изображена летучая мышь.

— Как пафосно, — фыркнула Алекса.

Она вскрыла конверт. В нем было письмо, написанное на превосходной бумаге твердым почерком. Оно гласило:

"Рад видеть тебя в моем городе, Александра. Приглашаю встретиться сегодня, в 10 вечера.

Магистр города, Варлам"

Больше ничего написано не было, но к письму прилагалась карточка темно-синего цвета, на которой золотыми буквами было выведено: Клуб «Ночной полет», адрес и телефон.

Алекса скомкала письмо и выбросила в ближайшую урну. Она хотела также поступить и с карточной, но передумала и положила ее в карман. Да, ей было наплевать на мнение остальных вампиров, но незачем было сразу настраивать их против себя. Так и быть, она сходит на эту встречу.

Клуб находился на Тверской и мало отличался от других подобных заведений. У его входа крутился народ, видно клуб был довольно посещаем. Алекса хотела войти, но дорогу ей преградил здоровый детина-охранник, требуя плату за вход. Он чуть не лопался от собственной значимости. Но не успел он и рта открыть, как рядом возник вертлявый парень с непослушной копной русых волос — вампир, сразу же поняла Алекса. Видно, он был здесь чем-то вроде менеджера. Внимательно оглядев ее, он сказал охраннику:

— Пропусти ее. — Охранник тут же сник и отошел в сторону.

— Вы ведь Александра, — спросил вампир у нее.

— Да.

— Хозяин ждет вас. Я провожу.

Следуя за ним, Алекса погрузилась в шумную атмосферу ночного клуба. Оглушительно гремела музыка. Люди сидели в бару у стойки, за столиками, или были на танцполе. В основном это была молодежь лет 18-25, но были и исключения. Также здесь были и вампиры. Алекса чувствовала их. Безусловно, заведение принадлежало Варламу, хотя официально это наверняка нигде не значилось. К тому же подобные клубы были идеальным местом для вампира — здесь можно было охотиться практически ничего не опасаясь. Алекса сама не раз этим пользовалась.

Сейчас она шла за своим провожатым. Они вышли из зала, в котором находились все посетители, в служебную часть, там они спустились вниз и оказались у мощной двери с цифровым замком. Ее провожатый открыл ее с помощью пластиковой карточки и пропустил Алексу вперед.

Здесь уже не было людей. Сначала здесь вообще никого не было. Потом стали попадаться вампиры. Видимо, эта часть клуба принадлежала им. Здесь они отдыхали, встречались…

Несколько раз Алексе попадались знакомые лица. Но больше было молодых вампиров. Видно, Варлам времени зря не терял, и всеми силами старался укрепить свое положение.

Наконец они пришли в небольшой конференц-зал. Играла приятная музыка, мало похожая на ту, что звучала в основном зале клуба. Вампиры: мужчины и женщины, одетые в дорогую одежду, мирно переговаривались. Со стороны это походило на обычную светскую вечеринку.

Сейчас практически все взгляды были устремлены на Алексу. Они оценивали ее. Пытались определить ее возраст и уровень истинной силы. Это было обыденное явление в обществе вампиров.

Ее провожатый куда-то испарился, но это мало волновало Алексу. Она заметила Варлама. Он был в безупречном черном костюме. Как и всегда он ревностно относился к своему внешнему виду. Варлам тоже заметил Алексу, и сразу же направился к ней. Довольная улыбка играла на его губах. Он сказал:

— Рад приветствовать тебя в этом скромном заведении, Александра.

— Здравствуй, Варлам.

По его едва уловимому знаку вновь заиграла музыка, и он сказал:

— Потанцуем?

Алекса не успела ничего ответить, как он уже закружил ее в танце. Она отменно танцевала, но со стороны это выглядело довольно необычно, так как одета она была в брючный костюм мужского покроя. Хотя в обществе вампиров это вряд ли могло кого удивить. Многие из них видели за свою долгую жизнь гораздо более удивительные вещи.

— Ты не сколько не изменилась, Александра, — сказал Варлам.

— Зови меня Алеской, — сухо ответила она.

— Как пожелаешь.

— Я вижу, ты здесь не плохо устроился.

Поиск по сайту: