ОДИННАДЦАТЬ 7 страница. Утопая в роскоши, я достигла той стадии перегруженности впечатлениями, когда все начинает сливаться вместе

Утопая в роскоши, я достигла той стадии перегруженности впечатлениями, когда все начинает сливаться вместе. Ванна из черного мрамора. ТВ с плазменным экраном. Корзинка с шоколадом и другими сладостями. Когда мы наконец решили пойти покататься, мне определенно не хотелось покидать комнату. По-моему, я с огромным удовольствием провела бы все каникулы, не высовывая отсюда носа.

Тем не менее мы в конце концов выбрались наружу, и, каким-то образом сумев выкинуть из головы Дмитрия и мать, я начала получать удовольствие. Помогло то, что база оказалась обширна и шансы встретиться с ними были невелики. Впервые за несколько недель я смогла полностью сосредоточиться на Мейсоне и осознала, насколько он компанейский человек. И с Лиссой я общалась больше, чем когда-либо за последнее время, отчего мое настроение тоже улучшилось.

Лисса, Кристиан, Мейсон и я — получилось что-то вроде двух пар. Почти весь первый день мы катались на лыжах, хотя двум мороям среди нас пришлось трудновато. Учитывая наши с Мейсоном бесконечные тренировки, ни он, ни я не боялись рискованных спусков. Состязательная природа подталкивала нас выписывать немыслимые виражи, чтобы превзойти друг друга.

— Вы, ребята, прямо самоубийцы, — в какой-то момент заметил Кристиан.

Уже стемнело, и фонари на высоких столбах освещали его пораженное лицо.

Он и Лисса ждали у основания холма, глядя, как мы с Мейсоном спускаемся на безумной скорости. Где-то в глубине души я понимала, что это опасно, что Дмитрий посоветовал бы мне постараться сдерживать себя, но безрассудство оказалось сильнее. Темный всплеск мятежности не позволял отступить.

Сделав резкий поворот, мы остановились, веером рассыпая, снег.

— Ну, это просто разминка, — с ухмылкой сказал Мейсон. — В смысле, Роза оказалась в состоянии все время держаться вровень со мной. Невинная забава.

Лисса покачала головой.

— Вам не кажется, что вы заходите слишком далеко?

Мы с Мейсоном посмотрели друг на друга.

— Нет.

— Ну, вы как хотите, а мы возвращаемся, — заявила Лисса. — Постарайтесь не сломать себе шею.

Они с Кристианом ушли, рука об руку. Проводив их взглядом, я повернулась к Мейсону.

— Я готова продолжить. А ты?

— Да уж не сомневайся.

Мы поднялись на вершину холма. Приготовившись скатиться вниз, Мейсон спросил:

— Как насчет вот этого? Видишь? Сначала кочки, перевал через гребень с разворотом на сто восемьдесят градусов, чтобы не врезаться вон в те деревья, а потом вниз.

Я проследила взглядом в том направлении, куда указывал его палец: один из самых длинных склонов, трасса очень неровная.

— Это и вправду безумие, Мейсон, — нахмурившись, ответила я.

— Ах! — воскликнул он победоносно. — Она в конце концов спеклась.

— Ничего не спеклась. — Бросив еще один взгляд на головокружительный спуск, я сдалась. — Ладно. Пошли.

Он взмахнул рукой.

— Ты первая.

Я вдохнула побольше воздуха и ринулась вниз. Лыжи гладко скользили по снегу, яростный ветер бил в лицо. Первый прыжок прошел точно и чисто, но далыне скорость так сильно возросла, что до меня по-настоящему дошло, насколько опасна наша забава. На то, чтобы принять решение, было мгновение… нет, крошечная доля мгновения. Если я отступлю, Мейсон продолжит куражиться — а мне действительно хотелось натянуть ему нос. Если я сумею проделать этот чертов спуск, то моя чудовищная репутация будет подтверждена. Но если попытаюсь и не справлюсь… то действительно могу сломать себе шею.

Голос, подозрительно похожий на голос Дмитрия, зазвучал в голове, напоминая о необходимости понимать, когда требуется проявить самообладание и сделать мудрый выбор. Я решила проигнорировать этот голос и ринулась дальше.

Трасса была в точности такая трудная, как я опасалась, но я прошла ее без сучка без задоринки, один резкий, опасный разворот за другим, вздымая фонтаны снега. Благополучно спустившись, я посмотрела вверх и увидела, что Мейсон стоит, неистово жестикулируя. Разглядеть выражение его лица или расслышать слова я не могла, но представляла, что он разразился приветственными криками. Я помахала в ответ и стала ждать, пока он спустится.

Увы… На полпути вниз Мейсон не справился с одним из прыжков. Его лыжи сцепились, ноги нелепо изогнулись, и он упал.

Я добралась до него одновременно со служителями лыжной базы. Ко всеобщему облегчению, Мейсон не сломал ни шею, ни что-нибудь еще. Тем не менее сильно растянул щиколотку и, скорее всего, до конца каникул утратил возможность кататься на лыжах.

Пылая яростью, подбежала одна из инструкторов, наблюдающих за склонами.

— О чем вы только думаете, ребята? — набросилась она на нас и повернулась ко мне. — Я просто глазам своим не верила, глядя на твои трюки! — Она снова перевела взгляд на Мейсона. — А тебе, конечно, непременно хотелось повторить ее «подвиг»!

Я хотела возразить, что это вообще-то была его идея, но в тот момент не имело значения, кто виноват. Я просто радовалась, что все обошлось. Однако, когда мы оказались «дома», меня начало грызть чувство вины. Я вела себя безответственно. Что, если бы он серьезно пострадал? Ужасные видения заплясали перед моим внутренним взором. Мейсон со сломанной ногой… со сломанной шеей…

О чем только я думала? Никто не заставлял меня спускаться по трассе. Мейсон предложил, да… но я же не воспротивилась. А ведь могла. Скорее всего, Мейсон стал бы насмехаться надо мной, но он в достаточной мере сходил по мне с ума, чтобы с помощью какой-нибудь женской уловки я смогла остановить его издевки. Я оказалась неспособна устоять перед ощущением восторга и риска — в точности как когда целовала Дмитрия, — не задумываясь о последствиях, потому что где-то внутри все еще таилось это импульсивное желание быть необузданной, полностью раскрепощенной. Мейсоном оно тоже владело, его желание воззвало к моему и…

После того как он оказался в безопасности на базе и приложил лед к щиколотке, я понесла наше снаряжение наружу, на склад. Возвращаясь, я вошла через другую дверь. Этот вход находился на большой открытой галерее с резными деревянными перилами. Галерея была встроена в горный склон, и с нее открывался потрясающий вид на окрестные горы и долины — если, конечно, вы в состоянии простоять на морозе достаточно долго, чтобы восхититься им. Большинство людей явно неспособны на подобный подвиг.

Я поднялась по ступенькам на галерею, громко топая, чтобы стряхнуть снег с ботинок. В воздухе ощущался густой аромат, одновременно острый и сладковатый. В нем чувствовалось что-то знакомое, но не успела я идентифицировать его, как внезапно из темноты ко мне обратился голос:

— Привет, маленькая дампирка.

Я вздрогнула, сообразив, что на галерее кто-то стоит. Неподалеку от двери к стене прислонился парень… морой. Он поднес ко рту сигарету, глубоко затянулся, бросил ее на пол, затоптал окурок и криво улыбнулся мне. Вот что это за запах, поняла я. Сигареты с гвоздикой. Насторожившись, я остановилась, скрестив на груди руки и разглядывая его. Он был ниже Дмитрия, но не такой худой, как многие моройские парни. Длинное темно-серое пальто — скорее всего, из безумно дорогой смеси шерсти и кашемира — сидело на нем исключительно хорошо, и кожаные ботинки тоже свидетельствовали о больших деньгах. Темно-каштановые волосы выглядели взъерошенными, но чувствовалось, им сознательно придали такой нид, а глаза у него были не то голубые, не то зеленые — не хватало света разглядеть. Лицо привлекательное, и, по моим прикидкам, он был на пару лет старше меня. Выглядел он так, словно сбежал с какого-то званого обеда.

— Да? — спросила я.

Его взгляд пробежал по моему телу. Я привыкла к вниманию со стороны моройских парней, хотя оно не так откровенно проявлялось. И обычно я не была закутана в зимнюю одежду и синяк под глазом не красовался.

— Просто сказал «привет», вот и все.

Я думала, за этим что-то последует, но он лишь сунул руки в карманы пальто. Я пожала плечами и сделала пару шагов вперед.

— Знаешь, ты хорошо пахнешь, — неожиданно сказал он.

Я снова остановилась и недоуменно посмотрела на него, отчего его кривая улыбка стала еще шире.

— Я… м-м-м… что?

— Ты пахнешь хорошо, — повторил он.

— Шутка?

Я истекала потом весь день. Это отвратительно, он наверняка издевался.

Я хотела продолжить путь, но в этом парне было что-то фантастически неотразимое, как крушение поезда. Он не показался мне привлекательным per se,[4]просто внезапно захотелось поговорить с ним.

— Пот — не такая уж плохая вещь. — Он прислонился затылком к стене и задумчиво смотрел вверх. — Самые запоминающиеся жизненные моменты сопровождаются выделением пота. Да, если его слишком много и он давнишний и затхлый, то это пошло. Но пот прекрасной женщины… Он хмельной. Если бы ты обладала восприятием вампира, то понимала бы, о чем я говорю. Большинство людей все портят, заливая себя духами. Духи, может, и неплохо… в особенности соответствующие твоему природному запаху. Но лично тебе нужно их совсем чуть-чуть. Смесь из двадцати процентов духов и восьмидесяти процентов твоего пота… м-м-м… — Он склонил голову набок и посмотрел на меня. — Чертовски сексуально.

Я внезапно вспомнила Дмитрия и его лосьон после бритья. Да, чертовски сексуально, но, конечно, обсуждать это с незнакомым парнем я не собиралась.

— Ну, спасибо за урок гигиены, — сказала я. — Но у меня нет никаких духов, и я собираюсь принять душ и смыть с себя пот. Извини.

Он достал пачку сигарет и предложил мне. При этом он сделал всего шаг в мою сторону, но я почувствовала исходящий от него запах чего-то еще… Алкоголь. Я покачала головой, отказываясь от сигареты, и он вытряхнул одну для себя.

— Плохая привычка, — заметила я, глядя, как он прикуривает.

— Одна из многих. — Он глубоко затянулся. — Ты из Святого Владимира?

— Ага.

— Значит, будешь стражем, когда закончишь Академию.

— Очевидно.

Парень выдохнул дым, и я смотрела, как он медленно плывет в ночи. Обостренное вампирское восприятие или нет, просто удивительно, как он мог почувствовать запах чего-то еще, когда вокруг витал густой аромат гвоздики.

— Как долго тебе еще учиться? — спросил он. — Мне может понадобиться страж.

— Я заканчиваю Академию весной, но у меня уже есть договоренность. Извини.

В его глазах вспыхнуло удивление.

— Да? И кто же он?

— Это она. Василиса Драгомир.

— А-а… — Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Я понял, что ты — ходячая неприятность, едва увидел тебя. Ты дочь Джанин Хэзевей.

— Я Роза Хэзевей, — поправила я.

— Рад познакомиться, Роза Хэзевей. — Он протянул затянутую в перчатку руку, и после недолгого колебания я пожала ее. — Адриан Ивашков.

— Значит, по-твоему, я — ходячая неприятность, — пробормотала я.

Ивашковы — королевская семья, одна из самых богатых и влиятельных. Они относились к тому сорту людей, которые считают, будто могут заполучить все, и добиваются этого всеми способами. Неудивительно, что он такой самоуверенный. Он засмеялся — звучным, почти мелодичным смехом. Почему-то его смех вызвал у меня ассоциацию с растопленным жженым сахаром, капающим с ложки.

— Удобно, правда? И твоя, и моя репутации идут впереди нас.

Я покачала головой.

— Ты ничего не знаешь обо мне. А мне известно лишь о твоей семье. О тебе я ничего не знаю.

— А хочешь? — нахально спросил он.

— Сожалею. Парни постарше меня не интересуют.

— Мне двадцать один. Не такая уж большая разница.

— У меня есть бойфренд.

Маленькая ложь. Мейсон пока не числился моим бойфрендом, но я надеялась, Адриан оставит меня в покое, узнав, что место занято.

— Забавно, что ты не сообщила об этом сразу же, — задумчиво сказал он. — Не он поставил тебе синяк?

Щеки вспыхнули даже на холоде. Я надеялась, он не заметил мой заплывший глаз; глупо, конечно. Со своим вампирским зрением он наверняка разглядел его, как только я поднялась на галерею.

— Если бы он это сделал, то расстался бы с жизнью. Я получила его во время… тренировки. В смысле, я же собираюсь стать стражем. Наши нанятая всегда проходят бурно.

— Возбуждает.

Он уронил вторую сигарету и сбросил ее с галереи.

— Что — ударить меня в глаз?

— Ну нет. Конечно нет. Я имел в виду идею бурного общения с тобой — вот что возбуждает. Я большой любитель… м-м-м… контактных видов спорта.

— Не сомневаюсь, — сухо отрезала я.

Он был самоуверенный, нахальный, и все же я никак не могла заставить себя уйти. За спиной послышались шаги, и я обернулась. По дорожке в направлении ступенек на галерею шла Мия. Увидев нас, она резко остановилась.

— Привет, Мия.

Она переводила взгляд с меня на Адриана.

— Еще один парень? — спросила она. Судя по ее тону, я имела собственный гарем мужчин.

Адриан бросил на меня вопросительный, удивленный взгляд. Я стиснула зубы и решила не снисходить до ответа. Вместо этого я проявила нехарактерную для меня вежливость.

— Мия, это Адриан Ивашков.

Адриан включил свое обаяние, прежде обращенное на меня. Они обменялись рукопожатием.

— Рад знакомству с подругой Розы, в особенности с такой хорошенькой.

Судя по его тону, мы знали друг друга с детства.

— Мы не подруги, — сказала я.

Мой запас вежливости подходил к концу.

— Роза водится только с парнями и психопатами, — заявила Мия.

Как обычно, когда речь заходила обо мне, ее голос звучал презрительно, но что-то в выражении лица подсказывало — Адриан заинтересовал ее.

— Ну, — сказал он жизнерадостно, — поскольку я и психопат, и парень, это объясняет, почему мы такие добрые друзья.

— Мы с тобой не друзья, — возразила я. Он рассмеялся.

— Строишь из себя недотрогу, да?

— Она не строит из себя недотрогу, — буркнула Мия, явно расстроенная тем, что Адриан уделяет мне больше внимания. — Можешь расспросить половину парней нашей школы.

— Ну да, а другую половину расспроси насчет Мии, — парировала я. — Если ты готов оказать ей какую-нибудь любезность, она в долгу не останется.

Когда Мия объявила нам с Лиссой войну, ей удалось подбить двоих парней распустить слух, будто я вытворяла с ними черт-те что. Правда, чтобы уговорить их разнести эту ложь, она сама переспала с ними.

Тень смущения пробежала по ее лицу, но она не утратила присутствия духа.

— Ну, по крайней мере, я делаю это не бесплатно.

Адриан издал что-то вроде мяуканья.

— Ты закончила? — спросила я. — Тебе пора баиньки, а взрослым хотелось бы поговорить.

Почти детский вид Мии был для нее больным вопросом, и я часто использовала это обстоятельство.

— Конечно, — решительно заявила она, щеки у нее порозовели, лишь усиливая впечатление фарфоровой куколки. — У меня есть занятия поинтереснее. — Она направилась к двери, но остановилась, положив на нее руку, и обернулась к Адриану. — Знаешь, это мамочка поставила ей синяк.

С этими словами она вошла в дом, и необычные поворачивающиеся стеклянные двери закрылись за ней.

Мы с Адрианом стояли в молчании. В конце концов он раскурил новую сигарету.

— Твоя мама?

— Заткнись!

— Ты из числа тех, кто находит либо задушевных друзей, либо смертельных врагов, верно? Никаких полутонов. Вы с Василисой, наверное, как сестры?

— Надеюсь!

— Как она?

— А? Что ты имеешь в виду?

Он пожал плечами, вроде бы подчеркнуто легкомысленно, но я понимала, что это не так.

— Ну, не знаю. В смысле, мне известно о вашем побеге… и еще была эта история с ее семьей и Виктором Дашковым…

Упоминание о Викторе заставило меня напрячься.

— И?..

— Не знаю. Просто подумал, может, этого слишком много для нее… ну, чтобы справиться.

Я внимательно разглядывала его. Был момент, когда просочились слухи о невменяемости Лиссы, но их быстро загасили. Большинство людей забыли об этом или вообще сочли ложью.

— Мне пора идти.

Я решила, что сейчас разумнее всего избежать дальнейших вопросов.

— Уверена? — спросил он лишь чуть-чуть разочарованно, в основном оставаясь таким же самоуверенным и самодовольным.

Что-то в нем по-прежнему интриговало меня, но оно не стоило того, чтобы идти против принципов или втягиваться в обсуждение Лиссы.

— Мне казалось, пришло время взрослых разговоров. Мне хотелось бы обсудить множество взрослых вещей.

— Уже поздно, я устала, а от твоих сигарет разболелась голова.

— А по-моему, очень мило. — Он затянулся и выдохнул дым. — Некоторые женщины считают, что сигареты придают мне сексуальный вид.

— Думаю, ты куришь, чтобы чем-то занять себя, пока обдумываешь следующее остроумное замечание.

Он рассмеялся, одновременно затягиваясь, и чуть не поперхнулся дымом.

— Роза Хэзевей, жду не дождусь нашей новой встречи. Если ты столь очаровательна, когда устала, раздражена, и столь великолепна с синяком под глазом и в лыжных одежках, то на высоте положения ты, должно быть, просто разрушительна.

— Если под «разрушительна» ты имеешь в виду, что тебе следует опасаться за свою жизнь, то да, ты прав. — Я толкнула дверь. — Доброй ночи, Адриан.

— До скорой встречи.

— Не думаю. Я уже говорила, не интересуюсь теми, кто старше.

Я вошла в дом. Дверь закрылась, и до меня донеслось еле слышное:

— Конечно, не интересуешься.

ОДИННАДЦАТЬ

На следующее утро Лисса встала и ушла еще до того, как я зашевелилась. Это означало, что ванная в полном моем распоряжении и я могу спокойно привести себя в порядок. Мне страшно правилась ванная — такая большая, что даже моя безразмерная кровать очень удобно разместилась бы в ней. Горячий душ помог мне проснуться, хотя мышцы еще болели после вчерашнего. Стоя перед зеркалом в полный рост и расчесывая волосы, я с некоторым разочарованием обнаружила, что синяк никуда не делся. Правда, он стал светлее и приобрел желтоватый оттенок. Немного крема и пудры — и его почти не разглядеть.

В поисках чего-нибудь перекусить я спустилась вниз. Завтрак в столовой только закончился, но одна из горничных дала мне две булочки с персиком, и я ушла. Жуя по дороге одну, я мысленно потянулась к Лиссе. Спустя несколько мгновений я почувствовала, что она на другом конце базы, не там, где располагались комнаты студентов Академии. Идя по этому следу, я поднялась на третий этаж, подошла к одной из комнат и постучалась.

Дверь открыл Кристиан.

— А-а, Спящая Красавица! Приветствую.

Он провел меня внутрь. Лисса со скрещенными ногами сидела на постели и улыбнулась при виде меня. Комната выглядела столь же великолепно, как наша, но большую часть мебели придвинули к стенам, чтобы освободить место. Я заметила Ташу.

— Доброе утро, — сказала она.

— Привет, — ответила я. Вот и попробуй избегать ее.

Лисса похлопала по постели рядом с собой.

— Ты должна увидеть это.

— Что происходит?

Я села на постель и доела вторую булочку.

— Ужасные вещи, — лукаво улыбнулась Лисса. — Тебе понравится.

Кристиан вышел на пустое пространство и повернулся лицом к Таше. Они смотрели друг на друга, забыв обо мне и Лиссе. По-видимому, мое появление прервало что-то.

— Так почему я не могу просто применить истребляющее заклинание? — спросил Кристиан.

— Оно треоует слишком много энергии, — ответила Таша.

Даже в джинсах, с «конским хвостом», со шрамом на лице она ухитрялась выглядеть привлекательной.

— Плюс оно с большой долей вероятности убьет твоего противника.

Он усмехнулся.

— Разве я не хочу убить стригоя? С какой стати?

— А вдруг понадобится получить от него какую-то информацию? Как бы то ни было, ты должен подготовиться к любому повороту событий.

Они упражняются в наступательной магии. Возбуждение и интерес сменили мрачное настроение, возникшее при виде Таши. Лисса не шутила, говоря об «ужасных вещах». Я всегда подозревала, что они упражняются в наступательной магии, но… Класс! Одно дело — думать об этом и совсем другое — видеть собственными глазами. Использовать магию как оружие запрещено. Студента, экспериментирующего в подобной сфере, может, простят и просто подвергнут взысканию, но взрослый, активно обучающий студента… Вот это да! У Таши могут возникнуть большие неприятности. Я тут же прогнала эту мысль. Может, я и ненавидела ее за отношение к Дмитрию, но верила в нее. Плюс это было круто.

— Отвлекающее заклинание почти так же полезно, — продолжала она.

Взгляд ее голубых глаз стал напряженно сосредоточенным — я часто замечала это за мороями, когда они использовали магию. Таша выбросила вперед руку, и полоска огня скользнула мимо лица Кристиана. Она не задела его, но, судя по тому, как он вздрогнул, пронеслась достаточно близко, чтобы он почувствовал жар.

— Теперь ты попробуй, — предложила она.

Заколебавшись на мгновение, Кристиан сделал точно такое же движение рукой. Вырвался огонь, но Кристиан не контролировал его так тонко, как она. Прицелиться точно он тоже не смог, и огонь выплеснулся прямо ей в лицо. Однако, прежде чем коснуться ее, он разделился и обошел ее с обеих сторон, как бы наткнувшись на невидимый щит. Она отклонила его с помощью собственной магии.

— Не так уж плохо — если не учитывать, что ты мог сжечь мое лицо.

Я не желала ей такой напасти. Но ее волосы… О да. Интересно, насколько хороша она была бы без гривы цвета воронова крыла? Они с Кристианом продолжали упражняться. Чем дольше, тем лучше он действовал, хотя до Таши ему явно было далеко. Мой интерес все возрастал, и я поймала себя на том, что раздумываю, какие многочисленные возможности открывает этот вид магии. Урок закончился, когда Таша сказала, что ей нужно идти. Кристиан вздохнул, явно разочарованный, что не смог быстро освоить заклинание. Состязательная сторона его натуры почти так же сильна, как у меня.

— Я по-прежнему думаю, что легче просто сжечь его полностью, — заявил он.

Таша улыбнулась, стягивая волосы потуже. Да. Она определенно могла обойтись без этих волос, в особенности учитывая, как сильно Дмитрию нравятся длинные волосы, о чем мне было хорошо известно.

— Легче, потому что не требует такой сосредоточенности, а это уже небрежность. Твоя магия усилится, если ты освоишь это. И, как я сказала, здесь есть свои плюсы.

Я не хотела соглашаться с ней, но не могла сдержаться.

— Это по-настоящему полезно, если вы сражаетесь вместе со стражем, — взволнованно сказала я. — В особенности учитывая, как много требуется энергии, чтобы полностью сжечь стригоя. При Ташином подходе, произойдет просто небольшой выброс силы, чтобы отвлечь стригоя. А он обязательно отвлечется, поскольку они ненавидят огонь. Этих мгновений стражу хватит, чтобы вогнать в него кол. Таким способом можно прикончить целую банду стригоев.

Таша улыбнулась мне. Некоторые морои — как Лисса и Адриан — улыбаются, не показывая зубов. Но не Таша, она всегда демонстрирует даже клыки.

— Точно. Нам с тобой как-нибудь надо вместе поохотиться на стригоя.

— Не думаю, — ответила я.

Сами по себе эти слова были не так уж плохи—в отличие от тона, каким я их произнесла. Холодный. Недружелюбный. Ташу удивило резкое изменение моего отношения, но она просто пожала плечами. Благодаря нашей связи я почувствовала, как потрясена Лисса. Саму Ташу это, похоже, ничуть не задело. Она еще немного поболтала с нами и договорилась с Кристианом встретиться за обедом. Когда мы вчетвером по изящной винтовой лестнице спускались в вестибюль, Лисса бросила на меня пристальный взгляд.

— Что на тебя нашло? — спросила она.

— Ты о чем? — с невинным видом спросила я.

— Роза… — протянула она многозначительно.

Трудно изображать тупицу перед своей лучшей подругой, знающей, что ты можешь читать ее мысли. Я, безусловно, понимала, о чем она говорит.

— Ты отвратительно вела себя с Ташей.

— Ну, не так уж и отвратительно.

— Ты была груба! — воскликнула она, пропуская стайку моройских детей, мчащихся по вестибюлю.

Все они были в парках. Их сопровождал утомленный моройский лыжный инструктор. Я уперла руки в боки.

— Послушай, я просто раздражена, понимаешь? Не выспалась. Кроме того, я не такая, как ты. У меня не получается все время быть вежливой.

Я и сама не верила в то, что сказала. Лисса не сводила с меня пристального взгляда и выглядела скорее удивленной, чем расстроенной. Кристиан явно сердился, на грани того, чтобы обрушиться на меня, и тут, слава тебе господи, появился Мейсон. Гипс ему накладывать не стали, и он лишь слегка прихрамывал при ходьбе.

— Привет, Хромоножка!

Я взяла его под руку. Кристиан придержал злость на меня и обратился к Мейсону:

— Значит, ваши самоубийственные гонки в конце концов добили тебя?

Мейсон, однако, не сводил взгляда с меня.

— Это правда, что ты развлекалась с Адрианом Ивашковым?

— Я… что?

— Я слышал, что вы вчера вечером выпивали.

— Правда? — удивленно спросила Лисса. Я перевела взгляд с одного на другукх

— Нет, конечно нет! Я едва знакома с ним.

— Но ты знакома с ним, — уперся Мейсон.

— Едва-едва.

— У него скверная репутация, — предостерегающе сказала Лисса.

— Да, — заметил Кристиан. — Он меняет девушек, как перчатки.

Я просто ушам своим не верила.

— Вы уйметесь, нет? Я разговаривала с ним… ну минут пять. И то лишь потому, что он мешал мне войти. Где ты всего этого наслушался, Мейсон? — И тут же до меня дошло: — Мия!

Он кивнул со слегка смущенным видом.

— И когда ты разговаривал с ней? — поинтересовалась я.

— Только что столкнулся.

— И ты ей поверил? Хотя знаешь — она врет через раз.

— Да, но обычно в ее лжи всегда есть некоторая доля правды. И ты разговаривала с ним.

— Да, разговаривала, и это все.

Я действительно пыталась настроить себя на то, чтобы встречаться с Мейсоном, и было неприятно, что он мне не верит. В свое время он помог мне разоблачить распускаемые Мией слухи. Странно, что он так завелся по поводу еще одного. Может, поскольку его чувства ко мне стали сильнее, теперь он больше склонен к ревности. Удивительно, но меня спас Кристиан, сменив тему разговора.

— Надо полагать, на сегодня катание на лыжах отменяется?

Он кивнул на щиколотку Мейсона, и тот мгновенно возмутился.

— Думаешь, это меня остановит?

Его гнев пошел на убыль. Теперь им владело жгучее желание доказать, что он по-прежнему на высоте, — очень понятное мне желание. Лисса и Кристиан смотрели на него с таким видом, словно он не в своем уме, но я понимала — что бы мы ни говорили, его не остановить.

— А вы, ребята, пойдете с нами? — спросила я Лиссу и Кристиана.

Она покачала головой.

— Не получится. Мы должны идти на ланч, который организуют Конта.

Кристиан застонал.

— Ну, на самом деле ты должна. Она ткнула его локтем.

— И ты тоже. В приглашении сказано, что я должна привести гостя. Кроме того, это просто разминка перед грандиозным обедом.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Мейсон.

— Грандиозный обед Присциллы Вода, — ответил Кристиан с таким тяжким вздохом, что я невольно улыбнулась. — Лучшей подруги королевы. Все самые что ни на есть снобы будут там, и мне придется надеть костюм.

Мейсон просиял улыбкой. Его недавний антагонизм растаял без следа.

— Катание на лыжах представляется все лучше и лучше, а? Никаких заморочек с одеждой.

Мы оставили Лиссу с Кристианом и вышли наружу. Соперничать со мной, как вчера, Мейсон не мог, его движения стали медленными и неуклюжими. Тем не менее, учитывая все обстоятельства, катался он замечательно. Нога пострадала не так сильно, как он опасался, но у него хватало благоразумия выбирать самые легкие трассы.

В темном небе висела полная луна, сверкающий серебристо-белый шар. Электрические фонари скрадывали ее свет, но в тени мерцание луны проявлялось. Очень хотелось, чтобы эти отблески позволили разглядеть горные пики, но, к сожалению, они утопали во тьме. Следовало полюбоваться на них раньше, в более светлое время, но я забыла.

Для меня трасса была совсем несложной, но я держалась рядом с Мейсоном и только время от времени поддразнивала его, говоря, что такое катание «для выздоравливающих» нагоняет на меня сон. Несмотря на скучную трассу, все равно приятно кататься с друзьями, и я разогрелась достаточно, чтобы не мерзнуть на холодном воздухе. Фонари на столбах освещали снег, похожий на бескрайнее белое море с поблескивающими снежинками. А подняв голову к небу, я видела россыпь звезд, неподвижных, словно кристаллы в ясном, морозном воздухе. Мы снова провели на склоне большую часть «дня», но на этот раз я раньше сказала, что хочу домой, сославшись на притворную усталость, — чтобы дать Мейсону передышку. Он упорно катался, но я видела, что поврежденная щиколотка начинает причинять ему боль.

На обратном пути мы смеялись над чем-то, увиденным раньше. Внезапно периферийным зрением я заметила что-то белое, и прямо в лицо Мейсону ударил снежок. Я тут же заняла оборонительную позицию, оглядываясь по сторонам. Возгласы и крики доносились слева, где среди высоких сосен неясно вырисовывались складские помещения.

— Слишком медленно реагируешь, Эшфорд! — крикнул кто-то. — Это невыгодно — быть влюбленным.

Снова послышался смех. Из-за деревьев показались лучший друг Мейсона Эдди Кастиль и еще несколько новичков из школы. За их спинами раздались новые вопли.

— Мы, однако, возьмем тебя в свою команду, если пожелаешь, — сказал Эдди. — Даже если ты будешь промахиваться, как девчонка.

Поиск по сайту: