Какие иррациональные факторы воздействия на профессиональную сферу рассматривает М. Вебер?

Наряду с эмоциональными элементами к иррациональным факторам могут быть причислены различного рода ошибки, заблуждения и т. п..

Абсолютная и вполне сознательная бесцеремонность в погоне за наживой процветала как повсеместное явление в так называемую "докапиталистическую" эпоху. "Мы говорим о "докапиталистической" эпохе потому, что хозяйственная деятельность не была еще ориентирована в первую очередь ни на рациональное использование капитала посредством внедрения его в производство, ни на рациональную капиталистическую организацию труда" [24, c. 80]. Крайний утилитаризм, жажда наживы, не ограниченная этическими рамками, только по видимости напоминает "капиталистический дух", а на самом деле ему противоречит и тормозит его распространение. Для рационального капитализма не существует другого злейшего врага, как его двойник - иррациональный, алчный капитализм. Жажда наживы в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным" [24, c. 75].

Таким образом, сущность "духа капитализма" состоит в том, что экономические законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестантская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производительно работать не один, а два фактора: труд и капитал, рабочих и предпринимателей. Причем их функционирование теперь происходило или, в принципе, должно было происходить в едином ритме, по одним законам. Прежде предприниматели нещадно эксплуатировали, спекулировали, стремились к наживе, попирая всякие нормы и ограничения. Со своей стороны, социальные низы, вынужденные заниматься непрестижным рутинным трудом, также обходили нормы и законы, но по-своему: сознательно ограничивали производительность труда, саботировали, не подчинялись приказам, проявляли недовольство и пренебрежение работой. Векторы их экономической активности были направлены в разные стороны, хотя по своему содержанию та и другая являлись иррациональными. И верхи, и низы стремились получить незаработанное. Мера труда - этическая, экономическая, социальная - отсутствовала в качестве фундамента общественной организации труда.

Векторы экономической активности верхов и низов, труда и капитала выровнялись в одном направлении только после переворота, совершенного протестантской этикой. Непрестижная деятельность рабочих, не располагающих богатством, превратилась в столь же престижный труд профессионалов, каким стала деятельность капиталистов, инвестировавших подъем индустрии и процветание общества. Не стало двух разных типов трудовой этики и норм поведения. Восторжествовала одна-единственная, освященная высокими религиозными ценностями. Предпринимательство перестало быть авантюризмом, грабежом и спекуляцией, исполнительский труд перестал быть подневольной работой, от которой люди отлынивали при малейшей возможности. Ушла в прошлое социальная практика, при которой одни неправедно (незаслуженно) богатели, другие несправедливо (но добровольно) нищенствовали. Обе крайности - богатство и нищета - в равной мере осуждались. Умеренность, дисциплина и честность вышли в число центральных и приоритетных ценностей.

Именно в XVII в., и Вебер здесь прав, происходит духовная революция. Все перевернулось с ног на голову: черное стало белым. Спекуляция на бирже и изматывающая работа на шахте в одинаковой мере именовались отныне профессиональным долгом человека. Люди перестали вкалывать, они начали служить Богу, выполнять свое призвание. Само слово "профессия" (Beruf), впервые появившееся в лютеровском переводе библии, наполнилось новым смыслом: "Зов Бога". Своим трудом человек заявлял не о своих успехах, а о славе Божьей.

Техническое содержание труда ничуть не изменилось: в XVII в. никаких авангардных технологий не внедряли, труд не механизировали. Напротив, ввиду углубляющейся специализации он стал еще сложнее, монотоннее. интенсивнее. А работать стали иначе. Изменился смысл труда. Он слился с изменившейся целью существования, которая заключалась в подчинении воле Божьей, служении общему благу и одновременно славе Божьей. Бог избирает тех, кто честно трудится. Трудиться означало теперь быть избранным. Через труд достигается спасение. "Только тот, кто работает, зарабатывает. Кто работает, тот богатеет или может разбогатеть. Как теперь относиться к богатству? Проклинать его? Да, если богатство влечет за собой праздность. Да, если богатый бросает трудиться ради наслаждений. Не богатство - зло, а безделье и наслаждения. Работать ради обогащения - зло? Нет, если человек трудится в поте лица своего не ради презренных радостей плоти и греха, а чтобы исполнить всемогущую волю Господа на своем месте и в своей профессии, ведомый его рукою. Отсюда до заключения, что человек, преуспевающий в делах, благословен Богом, остается один шаг. Известно, что пуритане сделали его очень скоро", - пишет Л. Февр в статье "Капитализм и реформация" [25, c. 214].

Анализируя последствия распространения протестантской этики, мы забываем о кардинальной трансформации социально-психологического климата в обществе. В чем она выражается? Бедные перестали завидовать богатым, легкодобываемое[S15] богатство осуждалось, а богатству, добываемому в поте лица и с риском для жизни, не позавидует и последний бедняк. Нравственно все категории населения, как избранные Богом, уравнялись. А экономически? Неравенство сохранялось. Но богатство как таковое не осуждалось, значит оно сохранило привлекательность для тех, кто его пока не имел, но очень надеялся, был способен и хотел трудиться. Богатство сохранилось в качестве стимула для вертикальной мобильности, если она совершается легальным путем. А легальный путь - самый демократичный и общедоступный. Стало быть, формирование массового среднего класса уже не за горами.

Напротив, чем меньше у них свободы и чем сильнее ощущается вмешательство рабочих в процесс управления, тем больше технической и экономической иррациональности. Стало быть, участие работников в управлении - это фактор иррациональный. В доказательство Вебер приводит случаи, когда борьба рабочих за сокращение средств существования (допустим, высокой зарплаты при низкой интенсивности труда или гарантии всеобщей занятости, даже если она экономически невыгодна обществу) вступает в явное противоречие с принципами рациональной организации труда и экономической целесообразности.

Доминирование "внешних" по отношению к организации групп собственников, впрочем как и корыстное стремление "внутренних" собственников, ставящих на карту интересы предприятия ради получения сверхприбыли любой ценой, Вебер называет элементом сущностной или материальной иррациональности современной экономики. Хотя и то и другое возможно только при наивысшем развитии формальной рациональности

Поиск по сайту: