О СТАТЬЕ Б. В. РАУШЕНБАХА «ЛОГИКА ТРИЕДИНСТВА»

Разбираемая ниже статья акад. Б. В. Раушенбаха была опубликована в журнале «Вопросы философии», 1990, № 11, с. 166-169 под названием «О логике триединости», а затем, в несколько измененном виде, в журнале «Техника — молодежи», 1991, № 8, с. 24-25 под заглавием «Логика триединства». Высказанные в ней идеи продолжают привлекать внимание православных верующих, хотя прошло уже несколько лет. Поэтому представляется нелишним рассмотреть их с позиции православного догматического богословия, ясно и глубоко разработанного св. отцами и учителями Церкви.

* * *

Вначале автор указывает цель написания статьи. Скептическая и атеистическая критика православного учения о Св. Троице утверждает, что учение о Триедином Боге «бессмыслица, что триединство «противоречит арифметике» и здравому смыслу», переводя полемику «из области богословия в область формальной логики» [[7]].

Автор ставит задачу показать, что «понятие Троицы является логически безупречным с позиции формальной логики» [[8]]. «Если окажется возможным указать математический объект, обладающий всей совокупностью логических свойств Троицы, — пишет он, — то возможность логической непротиворечивости Троицы будет доказана» [[9]].

Б. В. Раушенбах пытается выделить логические положения учения о Св. Троице с целью показать их непротиворечивость. Чтобы проследить за ходом мыслей автора и вынести суждение о правильности изложения им православного учения о Св. Троице, рассмотрим вначале те же понятия в изложении св. отцов и учителей Церкви.

Для постижения православного учения о Св. Троице необходимо уяснить терминологию данного вопроса. Вплоть до IV века «великой проблемой было выразить божественнное единство и различие, одновременность в Боге Монады и Триады, — пишет Вл. Н. Лосский. — Чтобы выразить общую для Трех реальность, «разделяя между Тремя неделимое Божество», как говорит Григорий Богослов, отцы выбрали слово усия» [[10]]. Означает оно «сущность», «существо». Наряду с ним употребляется имеющее тот же смысл слово природа. А для выражения различия Лиц Св. Троицы было выбрано слово ипостась, первоначально означавшее «существование» и практически не отличавшееся по смыслу от термина «усия».

«Полное христианское учение о Боге, которое необходимо содержать сердцем и исповедывать устами, чтобы достойно носить имя христианина, — пишет преосв. Макарий в фундаментальном труде «Православно-догматическое богословие», — состоит в том, что Бог един и троичен: един по существу (усия) и троичен в Лицах (Ипостасях)» [[11]]. По словам Вл. Н. Лосского, каждая Ипостась Св. Троицы «содержит Божественную природу во всей ее полноте» [[12]]. Божественные Ипостаси «суть Божественная природа; однако ни одна из Них, обладая природой... не разбивает ее» [[13]].

В отличие от терминов «сущность» (усия) и «ипостась», имеющих в православном богословии точный смысл, слово Бог имеет собирательное значение: говорим о Боге, имея в виду и Единицу, и Троицу одновременно. Иногда же (в зависимости от контекста) оно означает Божество, т. е. единую божественную природу — и совпадает по смыслу с термином усия: говорят о Боге Отце, Боге Сыне и Боге Св. Духе — ибо и Отец и Сын и Св. Дух обладают единой божественной сущностью.

Б. В. Раушенбах строит изложение, отказавшись (по непонятной причине) от четкой православной терминологии — слов усия и ипостась. Выделяя основные пункты учения о Св. Троице, он пишет:

«1. Триединство. Иногда его условно записывают в виде имеющих парадоксальный вид равенств 1=3 и 3=1. Бог, с одной стороны, един, а с другой стороны, является Троицей.

2. Единосущность.... Е. Н. Трубецкой... проводит мысль, что Бог един, а троичность относится к Лицам (эта точка зрения восходит к Василию Великому). Трубецкой явно озабочен тем, чтобы избежать антиномии, которая возникнет, если единый Бог будет составлен из трех Богов. Однако это противоречит Символу веры, где о предвечном рождении Сына от Отца говорится: «Бога истинна от Бога истинна». Далее Б. В. Раушенбах заключает: «Единосущность надо понимать как формальную констатацию: единый Бог составляется из трех Лиц, Каждое из Которых является Богом» [[14]].

Отказ от четкой православной терминологии приводит Б. В. Раушенбаха к необходимости употребить многозначное слово Бог в единственном смысле (как «сущность», усию). В результате он с неизбежностью вступает в противоречие со всей православной традицией, восходящей к св. Василию Великому и другим отцам-каппадокийцам: свв. Афанасию Александрийскому, Григорию Богослову и Григорию Нисскому. А ведь их бесспорная заслуга заключается именно в выработке православной троичной терминологии, благодаря чему учение о Св. Троице, всегда содержавшееся в Церкви во всей полноте [[15]], было четко сформулировано и ясно изложено. Значение их работы столь велико, что современный писатель Вл. Н. Лосский называет ее «торжеством христианской мысли» и отмечает: «это была не рационализация христианства, но христианизация ума, превращение философии в созерцание» [[16]].

Истинно православное учение о Св. Троице изначально не противоречиво; как пишет преосв. Макарий, некоторые «утверждают, будто учение о триедином Боге противоречит здравому разуму и самому себе — но утверждают совершенно несправедливо: христианство учит, что Бог един и вместе троичен не в одном и том же отношении, но в различных, что Он един именно по существу и троичен в Лицах. И иное понятие дает нам о существе Божием, а иное о Божественных Лицах, так что эти понятия нисколько не исключают друг друга: где же здесь противоречие?» [[17]]

Б. В. Раушенбах видит в православном подходе «стремление уйти от противоречия» [[18]]... Но разве учение о Боге непременно должно быть противоречиво? Противоречит ли истина Сама Себе? Нет, — и православие также излагает истину непротиворечиво. К противоречию приводит отход от истины, что отмечал и преосв. Макарий: «Если бы христианство учило, что Бог един по существу и троичен по существу... тогда, точно, было бы противоречие. Но, повторяем, христианство не учит так» [[19]].

Так учит Б. В. Раушенбах, закрепив за словом Бог единственный смысл термина усия («сущность», «природа») и утверждая, что «единый Бог составлен из трех Богов». Возникшее противоречие Б. В. Раушенбах пытается разрешить, построив математическую модель своего учения о Св. Троице.

Дабы окончательно убедиться в однозначном употреблении Б. В. Раушенбахом слова Бог (т. к. он нигде не разъясняет своей терминологии), обратимся к его пониманию различия между Божественными Лицами Св. Троицы.

Согласно православному учению, качественного различия (различия по существу) между Лицами Св. Троицы нет, т. к. «божественные свойства относятся к общей природе; разум, воля, любовь, мир свойственны всем трем Ипостасям и не могут определять Их различие», поскольку каждое Лицо обладает Божественной природой во всей полноте (В. Н. Лосский, [[20]]). Едина благость, едина сила, едина воля, едина деятельность, едина власть, един разум, едина любовь и у Отца, и у Сына, и у Св. Духа — ибо и Божество Их (усия) едино [[21]]. Причем такое единство имеет место не только в Боге — в Себе Самом, но и в Его отношении к материальному бытию, в единстве Его действий в тварном мире. «Во Св. Троице... общность и единство созерцается самым делом, по причине совечности Лиц и тождества Их существа, и деятельности, и воли», — пишет преп. Иоанн Дамаскин [[22]]. Различие Лиц заключается в Их отношении Друг к Другу. Отец отличается от Сына и Св. Духа тем, что безначален, нерожден и неисходящ; Сын отличается от Отца и Св. Духа тем, что рожден, но не исходит; а Дух отличается от Отца и Сына тем, что исходит, но не рожден. Между рождением и исхождением, несомненно, есть различие, — но каков образ различия — этого мы постигнуть не можем [[23]]. Единство по существу усматривается из действий Божиих в мире, а различие по отечеству, сыновству и исхождению можно усмотреть лишь мысленно [[24]]. Причем различие в отношении не д о лжно снизводить к противопоставлению Божественных Лиц [[25]].

Б. В. Раушенбах же, говоря о «трех Богах» утверждает именно качественное различие Лиц Св. Троицы, — что доказывает однозначное и не вполне законное употребление им слова Бог. Он пишет:

«3. Неслиянность.... Все три Ипостаси существуют одновремено и всегда, при этом они качественно различны и не могут заменять друг друга или сводится друг к другу.... Прекрасно понимая неуместность такого термина, как «работа», все же рискну сказать, что каждое Лицо Троицы выполняет свою работу, не свойственную другим Лицам» [[26]].

Б. В. Раушенбах аргументирует свои слова словами некоторых церковных молитв, в которых призываются несколько различные действия разных Лиц Св. Троицы. Однако во-первых, в них говорится не о Боге в Себе Самом, а о Его действии в мире; о Его домостроительстве (т. е. участии в спасении человека). Во-вторых, св. отцы учили, что и в последнем случае Отец, Сын и Св. Дух не различаются по действию, но лишь в образе действия. «Отец не может быть Творцом без того, чтобы не был Творцом Сын и не был Творцом Дух, — говорит Вл. Н. Лосский. — «Отец творит Сыном в Духе Святом» — неоднократно встречаем мы у отцов.... Это — икономическое, домостроительное проявление Троицы. Три Лица творят совместно, но Каждое присущим Ему образом.... По слову Василия Великого, Отец — первопричина всего сотворенного, Сын — причина действующая, Дух — причина совершенcтвующая.... Один осуществляет волю Отца, Другой завершает ее в добре и красоте; Один призывает тварь, чтобы привести её к Отцу,... Другой помогает ей ответить на этот зов, сообщая ей совершенство» [[27]].

Примечательно, что Б. В. Раушенбах признает такое единство во св. Троице, и вступает в противоречие с самим собой, когда при разборе своего противоречия о «Боге, составленном из трех Богов», переходит от положения о «трех Богах» к положению о «едином Боге»:

«4. Нераздельность.... Три Лица выступают всегда вместе и все, что делается, делается ими совместно. Абсолютно исключено, чтобы какое-то Лицо совершало нечто независимо от других Лиц» [[28]].

Подводя итог, можно сказать, что православное учение о Св. Троице изложено Б. В. Раушенбахом неверно. Формулировка его взгляда в терминах традиционного православного богословия примет вид: Бог един по существу и троичен по существу, причем троичность в Лицах и есть троичность по существу. Дальнейшее рассмотрение идей Б. В. Раушенбаха, в общем-то, излишне, мы вкратце проделаем это ради строгости изложения.

* * *

Логически непротиворечивая модель, предложенная Б. В. Раушенбахом, в лучшем случае будет изоморфна (полностью соответственна) лишь его искаженной конструкции учения о Св. Троице. В худшем случае обнаружится отсутствие такого соответствия, что и будет иным подтверждением противоречивости взглядов Б. В. Раушенбаха.

Предлагаемая модель проста: в трехмерном пространстве вводится ортогональная декартова система координат и рассматривается исходящий из начала координат произвольный вектор конечной длины. Он однозначно представим в виде суммы (линейной комбинации) трех своих проекций на оси. Расположенные на осях проекции, которые также являются векторами, Б. В. Раушенбах называет составляющими. Он пишет:

«Очевидно, что сам вектор, с одной стороны, и совокупность его трех составляющих, с другой стороны, является одним и тем же. Но это и есть триединость.

Очевидно также, что в этом примере наличествует и единосущность, поскольку составляющие вектора сами тоже являются векторами» [[29]]. «Каждая компонента вектора сама является вектором, т. е. имеет ту же самую природу, сущность» [[30]].

Для Б. В. Раушенбаха очевидно, что единосущность четырех векторов (исходного и трех проекций) полностью подобна единосущности Лиц Св. Троицы. Однако в первом случае имеет место так называемая абстрактная единосущность: каждый вектор как индивидуум относится к виду векторов, т. е. обладает свойствами векторов (направленных отрезков конечной длины)... Пример такой единосущности известен издревле: Петр и Иоанн едины по природе, — ибо оба могут дышать, мыслить, говорить, действовать — но общая абстрактная природа человека реализована по-разному в каждом из них. Реализация общей природы в индивидууме и есть «ипостась», «лицо». Каждый обладает собственным «осколком» абстрактной природы, а не всей природой, которая целиком реально и не существует, а лишь усматривается умом [[31]].

Совершенно иной смысл единосущности Лиц Св. Троицы. «Усия в Троице, — пишет В. Н. Лосский, — это не абстрактная идея Божества, не рациональная (т. е. умозрительная — Сост.) сущность, которая связывала бы три божественных индивидуума, подобно тому, как человеческие свойства являются общими для трех людей.... Ничего подобного нет в Троице, где каждая Ипостась содержит божественную природу во всей ее полноте» [[32]]. Т. о. каждый из трех составляющих-векторов есть ипостась некой абстрактной природы вектора. Тогда основной вектор излишен, — имея ту же природу, он является ее конкретной реализацией, т. е. четвертой ипостасью...

Рассмотренная модель логически непротиворечива, — но и не изоморфна (не соответствует) ни православному учению о Св. Троице, ни представлению Б. В. Раушенбаха (четвертую Ипостась он не вводит, а лишь приписывает каждому Лицу собственную природу). Описанная модель ближе всего к еретическому учению о Софии — Премудрости Божией (фактически — четвертой Ипостаси Св. Троицы), развитому Вл. Соловьевым и о. Сергием Булгаковым.

* * *

Попытка акад. Б. В. Раушенбаха найти совершенное подобие Св. Троицы в мире сем имеет значение как опыт построения православной апологетики. В православном учении много таинственного — «догматы о воплощении и Лице нашего Спасителя, о Его крестной смерти, о приснодевстве Богоматери, о действиях в нас благодати» и многие другие (преосв. Макарий, [[33]])... Ведь разум дан нам для познания вещей и идей мира видимого, материального, тогда как для познания невидимых, духовных и божественных предметов необходима вера. Задачу православной апологетики можно сформулировать так: постараться показать, что между верою и разумом нет противоречия; причем исходить нужно именно из вероучения. Попытка объяснить разумом предметы веры, или, что еще хуже, — доказать доводами разума то, что должно приниматься верою, — такая попытка противна Божьей воле, и оттого заранее обречена на провал.

Выслушаем слова величайшего подвижника прп. Макария Египетского: «Апостолы в какой город ни входили, проводили там несколько времени, и иных из страждущих исцеляли, а других — нет. Сами апостолы желали бы оживить всех мертвецов и соделать здравыми всех страждущих, но желание их вполне не исполнялось. Это делалось по Божьему смотрению, что в ином (деле) апостолы творили знамения и чудеса, а в ином оказывались немощными, — чтобы через это делалось видимым различие веры в верных и неверных, и испытывалась человеческая свобода, и обнаруживалось, не соблазняются ли некоторые их (апостолов) немощью. А если бы апостолы делали все, что желали, то знамениями и произволением своим утверждали бы они людей в благочестии как бы принуждая их, и не было бы уже места ни вере, ни неверию» [[34]].

Также, если бы все догматы и предметы веры возможно было объяснить и доказать разумом, — не осталось бы места свободному произволению человека. Каждый был бы принуждаем разумом верить и спасаться, а это противно Божественной воле, ибо Бог никого не принуждает, но всех приходящих к Нему спасает.

г. Самара, октябрь — ноябрь 1995 г.

Поиск по сайту: