Конспект по статье Ингмара Бергмана «Как делается фильм»

Данила Пушной

1. Автор отмечает, что работу над фильмом начинает чаще всего незаметно для самого себя, на подсознательном уровне. Задач режиссера на этом этапе, - перейти от бессознательного к сознательному. («Фильм для меня начинается чем-то очень неопределенным – случайным замечанием, обрывком разговора, неясным, но приятным событием, не связанным с определенной ситуацией. Это могут быть несколько тактов музыки, луч света, пересекший улицу. Таковы мгновенные впечатления, которые исчезают так же быстро, как и появляются, но оставляют какое-то настроение, как приятные сны. Это душевное состояние, не само повествование, а нечто, изобилующее богатыми ассоциациями и образами. Больше того, это яркая цветная нить, протянувшаяся из темного мешка подсознания. Если я начну наматывать эту нить, и сделаю это осторожно, получится целый фильм»).

2. Следующий этап создания фильма – обретение новой идеей формы, «ритма». Только после окончательного оформления идеи ее можно записать, превратив в сценарий. («Этот примитивный зародыш стремится достигнуть определенной формы. Его продвижение сопровождается вибрациями и ритмами, специфическими и уникальными для каждого фильма. Кадры и эпизоды затем создаются согласно этому ритму. Ели эта эмбриональная субстанция набирает достаточно силы, я решаю материализовать ее. Наступает момент очень сложный: трансформация ритмов, настроений, атмосферы, напряжения, последовательностей, нюансов и запахов в слова и фразы, в понятный сценарий»).

3. Бергман рассуждает о сценарии как об особом, крайне несовершенной, но важной «измерении» фильма. По мнению режиссера, в сценарии сложно передать ясно темпоритм фильма, он сложен для восприятия актерами, но дает отличную возможность логически осмыслить фильм. («Единственное, что может быть удовлетворительно переведено из этого комплекса ритмов и настроений <в сценарий>, это диалог, но даже и диалог, - чувствительная субстанция, которая может оказать сопротивление. Написанный диалог, словно партитура, почти непонятен непосвященному. Его интерпретация требует определенного рода воображения и чувства – качеств, часто отсутствующих даже у актеров. Можно написать диалог, но как он должен быть произнесен, в каком ритме и темпе, что скрывается между строк, - все это должно быть опущено из практических соображений. Написание сценария, - трудный период, но полезный, он заставляет меня логически проверить верность моих идей. Делая это, я сталкиваюсь с конфликтом – конфликтом между моей потребностью передать сложную ситуацию визуальными образами и моим стремлением к абсолютной ясности»).

4. Главным «измерением» фильма для режиссера является монтаж, без которого кино не может существовать. Сам Бергман не может объяснить, в какой момент фильм начинает «дышать». Бергман также сетует на отсутствие особой монтажной «нотописи», которая позволила бы точно обозначить построение каждого эпизода фильма и их последовательность, точно соблюдать «ритм» идеи фильма. («Перейдем теперь к самому существенному, чем для меня являются монтаж, ритм и взаимосвязь кадров – крайне важное третье измерение, без которого фильм будет мертвым фабричным изделием Здесь я точно не могу дать ни ключа, ни особой характеристики темпа, определяющего взаимоотношения входящих сюда элементов. Мне представляется невозможным определить, каким образом фильм начинает дышать и пульсировать. Я всегда мечтал о своего рода нотописи, которая бы давала возможность изложить на бумаге все оттенки и нюансы моего видения, которая регистрировала бы внутреннюю структуру фильма. Когда я попадаю в атмосферу студии, то трачу порой колоссальные усилия, чтобы вспомнить, как первоначально виделся мне тот или иной эпизод, и как он соотносится со снятым четыре недели назад. Если бы я мог выразить все в понятных символах, эта проблема была бы почти решена, и я бы работал с полной уверенностью, что в любое время смогу проверить соотношение между целым и частью, управлять ритмом, течением фильма»).

5. Бергман сравнивает кино с другими видами искусства: уподобялет его музыке и противопоставляет литературе. («Кино не имеет ничего общего с литературой: характер и сущность этих двух форм искусства обычно противоречат друг другу. Написанное слово читается и усваивается сознательным усилием воли и интеллекта, постепенно оказывая влияние на воображение и эмоции. Когда мы воспринимаем фильм, мы сознательно отдаемся иллюзии. Отбросив волю и интеллект, мы открываем кино путь к нашему воображению. Последовательность кадров воздействует непосредственно на наши чувства. Иррациональная составляющая литературного произведения часто непереводима в визуальные категории, и, в свою очередь она разрушает специфическое иррациональное измерение кинематографа. Я бы сказал, ни один вид искусства не имеет столько общего с кинематографом, как музыка. Потому что оба воздействуют на наши эмоции непосредственно, минуя интеллект. Кинематограф в основном – ритм, вдох и выдох в беспрерывной последовательности»).

6. Важным элементом работы над фильмом является единство всей съемочной группы, стремление к общей цели. («Когда начинаются съемки, самое важное, чтобы все, кто со мной работает, ощущали определенный контакт, чтобы все сообща разрешали конфликты, возникающие в ходе работы. Мы все должны бить в одну точку, чтобы выполнить нашу работу. Это приводит к спорам, но чем яснее и определеннее руководство к действию, тем легче достижение цели. Это основа моей режиссерской работы»).

7. Режиссер считает фильм ялением неоднозначным, по-разному воздействующим на разных людей. Хороший фильм просто не оставляет равнодушным. Но это не значит, что внимание публики и критиков важнее художественной ценности фильма. Искусство, по мнению режиссера, невозможно без полной внутренней свободы. («Я отказываюсь толковать мои фильмы для других, и я не огу сказать критикам, что им думать; каждый волен понимать фильм по-своему, фильм будет привлекать его или отталкивать, ибо он создается для того, чтобы вызвать какую-то реакцию. Если аудитория не реагирует, значит фильм ничего не стоит. Я не хочу этим сказать, что нужно любой ценой быть небезразличным для публики. Нерушимое правило художника – всегда смотреть на свою работу ясным и холодным взглядом. Есть одно нерушимое правило - «быть чертом по отношению к самому себе, когда в просмотровой комнате крутишь результаты вчерашних съемок». В тот момент, когда я потеряю свободу, я перестану быть художником, ибо искусство, построенное на компромиссах, – не искусство»).

8. Бергман разделяет историю искусства на два периода: религиозное (процветающее) и «индивидуалистическое» (деградирующее). По мнению Бергмана, все увеличивающееся стремление художника к выражению своего эго через искусство пагубно. Он призывает творцов не взваливать на себя непосильную «мессианскую» ношу, а без влияния амбиций вносить свой, пусть и небольшой, но важный вклад в искусство. («Искусство утратило свой творческий стимул в тот момент, когда оно порвало с религией. Оно разорвало свою пуповину и сейчас живет собственной бесплодной жизнью, порождая само себя и вырождаясь. Мне кажется, религиозные проблемы всегда живы, но их решение происходит не на эмоциональном, а на интеллектуальном уровне. Религиозные эмоции, религиозная сентиментальность – от этого всего я давно избавился. Религиозная проблема для меня – интеллектуальная проблема. В наше время личность стала высочайшей формой и величайшим проклятием художественного творчества. Художник считает свою изолированность, свою субъективность, свой индивидуализм почти святыми. Индивидуалисты смотрят пристально один другому в глаза и все же отрицают существование друг друга. Мы блуждаем по кругу, настолько ограниченному нашими собственными заботами, что больше не можем отличить правду от фальши, гангстерских прихотей от чистейших идеалов. Необходимо понимать, что каждый художник лишь вносит свой вклад в одно большое общее дело, является частью огромного миротворческого замысла. Если меня спросят, каким я представляю себе общий вид моих фильмов, я ответил бы, что хотел бы быть строителем храма, что вознесся над равниной. Независимо от того, верующий я или нет, христианин или нет, я внес бы свою лепту в строительство собора»).

Поиск по сайту: