Причины социального неравенства

Может ли существовать общество без социального неравенства? Видимо, чтобы ответить на поставленный вопрос, надо разобраться в причинах, порождающих неодинаковое положение людей в обществе. В социологии не существует единого универсального объяснения указанного явления. Различные научно-методологические школы и направления интерпретируют его по-разному. Выделим наиболее интересные, заслуживающие внимания подходы.

Функционализм объясняет неравенство исходя из дифференциации социальных функций, выполняемых различными слоями, классами, общностями. Функционирование, развитие общества возможны только благодаря разделению труда, когда каждая социальная группа осуществляет решение соответствующих жизненно важных для всей целостности задач: одни занимаются производством материальных благ, другие создают духовные ценности, третьи управляют и т. д. Для нормальной жизнедеятельности общества необходимо оптимальное сочетание всех видов человеческой деятельности. Некоторые из них являются более важными, другие — менее. Так, на основе иерархии социальных функций складывается соответствующая иерархия классов, слоев, их выполняющих. На вершину социальной лестницы неизменно ставятся те, кто осуществляет общее руководство и управление страной, ибо только они могут поддержать и обеспечить единство общества, создать необходимые условия для успешного выполнения других функций.

Объяснение социального неравенства принципом функциональной полезности таит в себе серьезную опасность субъективистского толкования. Действительно, почему та или иная функция рассматривается как более значимая, если общество как целостный организм не может существовать без функционального многообразия. Этот подход не позволяет объяснить и такие реалии, как признание за индивидом его принадлежности к высшей страте при отсутствии его непосредственного участия в управлении. Вот почему Т. Парсонс, рассматривая социальную иерархию как необходимый фактор, обеспечивающий жизнеспособность социальной системы, увязывает ее конфигурацию с системой господствующих ценностей в обществе. В его понимании расположение социальных слоев на иерархической лестнице определяется сформировавшимися в обществе представлениями о значимости каждого из них.

Наблюдения за действиями, поведением конкретных индивидов дали толчок к развитию статусного объяснения социального неравенства. Каждый человек, занимая определенное место в обществе, обретает свой статус. Социальное неравенство - это неравенство статусов, вытекающее как из способности индивидов выполнять ту или иную социальную роль (например, быть компетентным, чтобы управлять, обладать соответствующими знаниями и навыками, чтобы быть врачом, юристом и т. д.), так и из возможностей, позволяющих человеку достичь того или иного положения в обществе (владение собственностью, капиталом, происхождение, принадлежность к влиятельным политическим силам).

Рассмотрим экономический взгляд на проблему. В соответствии с этой точкой зрения первопричина социального неравенства заключена в неравном отношении к собственности, распределении материальных благ. Наиболее ярко этот подход проявился в марксизме. По его версии, именно появление частной собственности привело к социальному расслоению общества, образованию антагонистических классов. Преувеличение роли частной собственности в социальном расслоении общества привело Маркса и его последователей к выводу о возможности ликвидировать социальное неравенство путем установления общественной собственности на средства производства.

Отсутствие единого подхода к объяснению истоков социального неравенства обусловлено тем, что оно всегда воспринимается по крайней мере на двух уровнях. Во-первых, как свойство общества. Письменная история не знает обществ без социального неравенства. Борьба людей, партий, групп, классов — это борьба за обладание большими социальными возможностями, преимуществами и привилегиями. Если неравенство — неотъемлемое свойство общества, следовательно, оно несет позитивную функциональную нагрузку. Общество воспроизводит неравенство, потому что нуждается в нем как в источнике жизнеобеспечения, развития.

Во-вторых, неравенство всегда воспринимается как неравные отношения между людьми, группами. Поэтому естественным становится стремление найти истоки этого неодинакового положения в особенностях положения человека в обществе: в обладании собственностью, властью, в личных качествах индивидов. Этот подход получил в настоящее время широкое распространение.

Неравенство многолико и проявляется в различных звеньях единого социального организма: в семье, в учреждении, на предприятии, в малых и больших социальных группах. Оно является необходимым условием организации социальной жизни. Родители, обладая преимуществом в опыте, навыках, в распоряжении финансовыми средствами по сравнению со своими малолетними детьми, имеют возможность влиять на последних, облегчая их социализацию. Функционирование любого предприятия осуществляется на основе деления труда на управленческий и подчиненно-исполнительский. Появление в коллективе лидера помогает его сплочению, превращению в устойчивое образование, но одновременно сопровождается предоставлением лидеру особых прав.

Одна из главных черт человеческого общества — социальное неравенство. В отличие от естественного неравенства людей, обусловленного их физиологическими и психологическими особенностями, социальное неравенство порождено такими социальными факторами, как разделение труда, уклад жизни (сельский, городской), социальные роли, отношение к собственности, власти и т. д.

Социальное неравенство дифференцирует общество, разделяет его на социальные группы, классы, общности. Еще древнегреческий философ Платон размышлял над расслоением людей на богатых и бедных, которые строят друг другу всяческие козни. Вопрос о социальном неравенстве рассматривал и Аристотель. В своем известном труде «Политика» он писал, что во всех государствах есть три элемента: один класс — очень богатый, другой — очень бедный, а третий — средний.

Определяя неравенство как положение, при котором люди не имеют равного доступа к социальным благам, современная социология не дает единого универсального объяснения природы этого явления, его истоков. Связано это с тем, что оно анализируется на двух уровнях. Во-первых, неравенство рассматривается как свойство общества, поскольку обществ, лишенных социального неравенства, не существует. Борьба партий, групп, классов — это борьба за обладание большими возможностями, правами, преимуществами, привилегиями. Если неравенство — неотъемлемое свойство общества, следовательно, оно несет позитивную функциональную нагрузку. Такой подход к объяснению природы социального неравенства характерен для теории функционализма, которая исходит из дифференциации социальных функций, выполняемых различными слоями, классами, общностями вследствие разделения труда: одни заняты производством материальных благ, другие — созданием духовных ценностей, третьи — управленческим трудом, четвертые — на воинской службе и т. д.

Для нормальной жизнедеятельности общества, считают сторонники данного подхода, необходимо оптимальное сочетание всех видов деятельности, но некоторые из них с позиции господствующей в обществе системы ценностей и стандартов являются более важными, другие — менее. И общество воспроизводит неравенство, потому что нуждается в нем как в источнике жизнеобеспечения и развития.

Во-вторых, неравенство всегда воспринимается как неравное отношение между людьми, группами, поэтому естественно стремление некоторых ученых найти истоки этого неодинакового положения в профессиональном статусе, в обладании собственностью, властью, в личных качествах индивидов. Этот подход получил в настоящее время широкое распространение.

С точки зрения марксизма первопричина социального неравенства заключается в неравном отношении людей к собственности (к средствам производства), неравном распределении общественного богатства. По мнению К. Маркса, именно появление частной собственности привело к социальному расслоению общества, образованию антагонистических классов. Согласно его теории, при любом типе экономической организации общества правящий класс эксплуатирует трудящийся класс, присваивая часть созданной его трудом прибавочной стоимости. К. Маркс предсказывал, что по мере развития капитализма социальное неравенство будет усиливаться, а классовая борьба — обостряться. Это приведет к социальной революции, свержению капитализма и переходу к коммунизму, полному социальному равенству членов общества. Окончательную оценку теории марксизма вынесет будущая история развития человечества. Сегодня же можно сказать, что никто до К. Маркса не давал столь глубокого обоснования классовой структуры общества, выводя ее из фундаментального анализа всей системы экономических отношений. Никто, как он, не раскрыл столь всесторонне классовые отношения, механизм эксплуатации в том капиталистическом обществе, которое существовало в его время. Наряду с К. Марксом вопросами о сущности, формах и функциях социального неравенства занимался М. Вебер. Кроме экономического аспекта стратификации (от лат. stratum — слой, пласт и facio — делаю, т. е. в самом слове заложено представление об обществе как определенной иерархии, последовательности социальных слоев) он учитывал также власть и престиж. М. Вебер рассматривал собственность, власть и престиж как три отдельных, взаимодействующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе. Различия в правах собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты. Исходя из этого, М. Вебер сформулировал свою точку зрения о «трех автономных измерениях стратификации», подчеркивая, что «классы», «статусные группы» и «партии» — явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества.

В отличие от К. Маркса, М. Вебер связывал понятие класса лишь с капиталистическим обществом, где важнейшим регулятором отношений выступает рынок, посредством которого люди удовлетворяют свои потребности в материальных благах и услугах. Однако на рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной «классовой ситуации». Одни продают товары, услуги; другие — рабочую силу; но одни владеют собственностью, а у других она отсутствует.

В зависимости от задач исследования число критериев и количество выделенных страт могут быть различными. Например, П. А.Сорокин выделил три основных критерия:

— экономический (богат—беден) — экономическая стратификация;

— профессиональный — профессиональная стратификация;

— политический (властвующий—управляемый) — политическая стратификация.

Один из современных исследователей социальной стратификации Б. Барбер использовал шесть критериев:

1) престиж профессии;

2) степень власти;

3) доход или богатство;

4) образование или знание;

5) религиозная принадлежность;

— этническая принадлежность и положение родственников. Немецкий социолог Р. Дарендорф положил в основу социальной стратификации политическое понятие «авторитет», которое, по его мнению, наиболее точно характеризует отношения власти и борьбу за нее между социальными группами. Исходя из этого, Р. Дарендорф делит все современное общество на управляющих и управляемых, а управляющих, в свою очередь, — на две подгруппы: управляющих собственников и управляющих несобственников - бюрократов-менеджеров.

Управляемая группа также разнородна. В ней можно выделить, по крайней мере, две подгруппы: высшую — «рабочую аристократию» и низшую — низкоквалифицированных рабочих. Между двумя социальными группами находится промежуточный «новый средний класс» — продукт ассимиляции рабочей аристократии и служащих с господствующим классом — управляющими.

Каждое из подобных объяснений раскрывает какую-либо грань природы социального неравенства, но вряд ли сегодня их можно назвать исчерпывающими. Тем не менее изучение проблем социального неравенства привело социологов к ряду выводов.

Во-первых, социальное неравенство существовало всегда, и в ближайшей перспективе нет оснований считать, что оно исчезнет. Попытки найти в истории примеры обществ, где все были бы равны, как и попытки построить такое общество, не увенчались успехом. Уменьшение экономического неравенства приводило к увеличению неравенства в отношении власти или доступа к знаниям; ликвидация сословий порождала номенклатуру и т. д., — другими словами, формы неравенства менялись, но само оно не исчезало, как, впрочем, не прекращалась и борьба под лозунгами равенства и братства.

Воспроизводятся различные стратификационные системы, ушедшие, казалось бы, в далекое прошлое. Так, весьма разнообразны примеры рабовладельческих систем. Это и античное рабство, где число рабов порою превышало число свободных граждан, и холопство на Руси, и плантационное рабство на юге североамериканских Соединенных Штатов до Гражданской войны 1861-1865 гг., и работа военнопленных и депортированных лиц в период Второй мировой войны.

Способы воспроизведения рабовладельческой системы тоже разнообразны. Античное рабство держалось в основном за счет завоеваний. Для раннефеодальной Руси было характерно долговое, кабальное рабство. Практика продажи собственных детей из-за невозможности их прокормить существовала в средневековом Китае. Там же обращали в рабов разного рода преступников (в том числе и политических). Эта практика была воспроизведена много позднее в советском ГУЛАГе.

Еще один тип стратификационной системы — кастовая. В ее основе лежат этнические различия, которые в свою очередь закрепляются религиозным порядком и религиозными ритуалами. Каждая каста представляет собой замкнутую группу, которой отводится строго определенное место в общественной иерархии в результате обособления особых функций в системе разделения труда. Существует четкий перечень видов деятельности, которыми могут заниматься члены той или иной касты: жреческие, воинские, земледельческие. Поскольку положение в кастовой системе передается по наследству, возможности социальной мобильности здесь крайне ограничены.

Чем сильнее выражена кастовость, тем более закрытым оказывается данное общество. Классическим примером общества с господством кастовой системы по праву считается Индия (юридически эта система была отменена лишь в 1950 г.). Сегодня, хотя и в более сглаженном виде, кастовая система воспроизводится не только в Индии, но и, например, в клановом строе среднеазиатских государств. Явные черты кастовости утверждались в середине XX столетия политикой фашистских государств (арийцам отводилось положение высшей этнической касты, призванной к господству над славянами, евреями и пр.). Роль скрепляющих теологических доктрин в данном случае берет на себя националистическая идеология.

Существует и сословная стратификация, при которой группы различаются юридическими правами, а последние, в свою очередь, жестко связаны с обязанностями, подразумевающими обязательства перед государством, закрепленные в законодательном порядке. Одни сословия обязаны нести ратную или чиновничью службу, другие — «тягло» в виде податей или трудовых повинностей.

Примерами развитых сословных систем могут служить феодальные западноевропейские общества или феодальная Россия. Сословие — это в первую очередь юридическое, а не религиозно-этническое или экономическое деление. Важно также и то, что принадлежность к сословию передается по наследству, способствуя относительной закрытости данной системы.

В социально-профессиональной стратификационной системе группы делятся по содержанию и условиям своего труда. Особую роль выполняют квалификационные требования, предъявляемые к той или иной профессиональной функции, — обладание соответствующим опытом, умениями и навыками. Утверждение и поддержание иерархических порядков в данной системе осуществляется при помощи сертификатов (дипломов, разрядов, лицензий, патентов), фиксирующих уровень квалификации и способность индивида выполнять определенную работу. Действенность квалификационных сертификатов поддерживается силой государства или какой-либо другой достаточно мощной корпорации (профессионального цеха).

Социально-профессиональное деление — одна из базовых стратификационных систем, разнообразные примеры которой можно найти во всяком обществе со сколько-нибудь развитым разделением труда. Это и строй ремесленных цехов средневекового города, и разрядная сетка в современной государственной промышленности, система аттестатов и дипломов о получении образования, система научных степеней и званий, открывающих дорогу к более престижным рабочим местам.

Что касается классовой системы, то классовое членение есть лишь частный случай социальной стратификации. Необходимо отметить, что, в отличие от многих предыдущих рассмотренных выше типов, принадлежность к классам — буржуа, пролетариев, самостоятельных фермеров и т. п. — не регламентируется высшими властями, не устанавливается законодательно и не передается по наследству. В чистом виде классовая система вообще не содержит никаких внутренних формальных перегородок (экономическое преуспевание автоматически переводит человека в более высокую социальную группу).

Можно выделить также культурно-символическую дифференциацию, которая возникает из различий доступа к социально значимой информации, неравных возможностей фильтровать и интерпретировать эту информацию, наличия способностей быть носителем сакрального знания (мистического или научного). В последнем случае в древности эта роль отводилась жрецам, магам и шаманам, в Средневековье — служителям церкви, составляющим основную массу грамотного населения, толкователям священных текстов, в Новое время — ученым, технократам и партийным идеологам. Претензии на общение с божественными силами, обладание научной истиной, выражение государственного интереса существовали всегда и везде. Более высокое положение в данном отношении занимают те, кто имеет лучшие возможности для манипулирования сознанием и действиями прочих членов общества, кто лучше других может доказать свои права на истинное понимание.

В культурно-нормативной стратификационной системе дифференциация построена на различиях в уважении и престиже, возникающих из сравнения образов жизни и норм поведения, которым следуют отдельные лица или группы. Отношение к физическому и умственному труду, потребительские вкусы и привычки, манера поведения и этикет, особый язык (профессиональная терминология, местный диалект, уголовный жаргон) — все это тоже ложится в основу социального деления. Причем происходит не только разграничение «своих» и «чужих», но и ранжирование групп («благородные — неблагородные», «порядочные— непорядочные», «элита—обычные люди» и т. д.).

Второй вывод, к которому пришли социологи, состоит в том, что с развитием общества растет дифференциация и усиливается социальное неравенство.

И третий вывод: неизбежно дифференцируется (стратифицируется) любая более или менее организованная социальная группа. Возникает определенная дифференциация ролей, статусов, т. е. образуется социальная структура (семья, секта, политическая партия, деловая или военная организация).

На основе этих выводов П. А. Сорокин сформулировал закон социальной стратификации: «Любая организованная социальная группа всегда социально стратифицирована. Не существовало и не существует ни одной постоянной социальной группы, которая была бы "плоской" и в которой все члены были бы равными». Современная социология определяет стратификацию как структуру упорядоченного неравенства, в которой людям даются высшие или низшие ранги в соответствии с ценностью, которой обладают выполняемые ими роли.

Вопрс № 4

Любое общество представляет собой систему, обладающую определенной социальной структурой, которая выражает объек­тивное деление социума на общности, классы, группы, слои и т. д.

Социальная структура указывает на различное положение лю­дей по отношению друг к другу на основе многочисленных крите­риев и признаков: национальных, классовых, профессиональных, возрастных, половых, территориальных и т. д. Это дает основание включать в социальную структуру следующие подструктуры:

— социально-классовые общности (классы, слои, социальные группы, касты);

- социально-этнические общности (нации, этносы, народно­сти, национальные группы);

—социально-демографические общности (молодежь, пожи­лые люди, пенсионеры, мужчины, женщины);

— социально-поселенческие общности (жители города, дерев­ни, поселков, региональные группы);

- социально-генетические общности (лица, родившиеся в данной местности, и те, кто переселился сравнительно не­давно из других местностей);

- религиозные общности (религиозные, конфессиональные группы);

— семейно-бытовые общности (родители, дети, брачные и вне­брачные связи и отношения, соседские общности);

- социально-профессиональные общности.

Опора на понятие «социальная структура» предполагает подход к обществу как к совокупности взаимодей­ствующих социальных групп и индивидов, имеющих определен­ные потребности и интересы.

Наряду с понятием «социальная структура» значительное вни­мание в социологии уделяется социальной стратификации. В ее основе заложено социальное неравенство.

Если социальная структура возникает, развивается и функци­онирует на основе общественного разделения труда, то социальная стратификация (или расслоение) обусловлена распределением ре­зультатов труда.

Социологи едины во мнении, что основой стратификационного строения общества является социальное неравенство.

Сущность социального неравенства заключается в неодинако­вом доступе различных категорий населения к социально значи­мым благам, материальным ресурсам, духовным ценностям.

Однако интер­претации способов организации неравенства не одинаковы у пред­ставителей различных школ в социологии. Прежде всего эти разли­чия проявляются в вычленении тех оснований, которые определя­ют облик вертикального строения общества.

К. Маркс ввел в качестве основания вертикального расслоения общества обладание собственностью, средствами производства. Поэтому его стратификационная структура фактически сводилась к двум уровням: класс собственников (рабовладельцы, феодалы, буржуазия) и класс, лишенный собственности на средства произ­водства (рабы, пролетарии) или имеющий весьма ограниченные на собственность права (крестьяне). Попытки представить интел­лигенцию, некоторые другие социальные группы в качестве про­межуточных слоев между основными классами оставляли впечат­ление непродуманности общей схемы социальной иерархии насе­ления.

Узость такого подхода стала очевидной уже в конце XIX в.: нувори­ши, сколотившие капитал на финансовых махинациях, не доволь­ствовались положением богатых людей и стремились к обретению статуса человека «высшего света», покупая соответствующие титу­лы, звания и т.д.

Вот почему М. Вебер расширяет число критериев, определяю­щих принадлежность к той или иной страте. Кроме экономического (отношение к собственности и уровень доходов) он вводит такие критерии, как принадлежность к статусным группам и определен­ным политическим кругам (партиям). По мнению М. Вебера, в об­ществе статусные группы и политические партии различаются по степени влияния и престижности. Следовательно, вхождение чело­века в более престижную статусную группу или партию обеспечи­вает ему преимущественное положение в обществе.

М. Вебер считал, что экономическое и статусное неравенство относительно автономны. Первое существует «внутри экономичес­кого порядка, место статусных групп — внутри порядка социально­го, т.е. в сфере распределения престижа», что не исключает, ко­нечно, их взаимного влияния. Однако значимость каждого вида неравенства в разных обществах может быть различной.

Идея многомерности оснований стратификации была подхваче­на П. Сорокиным, который также указал на невозможность дать единственный критерий принадлежности к какой-либо страте и отмечал наличие в обществе трех стратификационных оснований: экономического, профессионального и политического.

В дальнейшем социологи предпринимали неоднократные попытки расширить число оснований стратификации за счет, например, уровня образования. Стратификационная картина общества многопланова, она явно состоит из нескольких напластований, не со­впадающих полностью друг с другом.

Однако многомерность не мешает воспринимать сложившуюся стратификационную структуру как целостность. Люди, живущие в одном обществе, определяют положение человека в социальной иерархии обычно на основе одних и тех же признаков, обусловлен­ных культурой и институциональной системой общества.

Под социальной стратификациейпонимается наличие в обществе множества социальных образований, представители которых различаются между собой неравным объемом власти и материального богатства, прав и обязанностей, привилегий и престижа. В таком иерархически выстроенном распределении социо­культурных благ выражается сущность социального расслоения; с их помощью в любой социальной системе возникает возмож­ность стимулировать одни виды деятельности и взаимодействия, терпимо относиться к другим и подавлять третьи.

Указанная всеобщность позволяет рассмотреть факторы и основания процессов социальной стратификации. Естественная основа этих процессов — социальные связи людей, т. е. в данном случае речь идет о спонтанно самоорганизующейся, системно-функциональной целесообразности, в соответствии с которой в любом обществе выстраивается иерархия статусов, ролей, норм. Стратифицированный характер взаимодействия людей позволя­ет поддерживать социум в упорядоченном состоянии и тем са­мым сохранять его целостность и границы..

Таким образом, процессы слоеобразования выполняют в социальном движении важную регулятивно-организующую роль, помогая обществу на каждом новом этапе приспосабливаться к меняющимся условиям. Тем самым через механизмы стратификации общество развивает новые формы социального взаимодействия, которые позволяют ему отзываться на требования времени и вместе с тем сохра­нять свою социальную и культурную идентичность.

Механизмы стратификации проявляются в разных странах в различных формах и с неодинаковой степенью остроты и интенсивности.

Основные понятия стратификационного анализа.

Го­воря об элементах социальной стратификации, используют та­кие единицы анализа, как «класс», «социальный слой», «соци­альная группа», обозначающие различные социальные общно­сти

Социальный класс — крупная таксономическая единица со­циального членения. Это понятие родилось задолго до появле­ния стратификационной теории. Оно прочно вошло в научный аппарат социальных мыслителей Западной Европы в Новейшее время. До этого о единицах социальной структуры говорили, опираясь на категорию сословий, используя названия конкрет­ных социальных или общественных групп, представителей тех пли иных профессий.

В XVIII—XIX вв. понятие «социальный класс» наиболее ин­тенсивно разрабатывалось учеными Англии и Франции. Рас­сматривались такие антагонистические социальные общности, как собственники—несобственники, рабочие—капиталисты, богатые—бедные и др. Однако разные авторы по-разному определяли понятие «класс». Сорокин, давая в первой трети XX в обзор взглядов на это понятие разных авторов в разные перио­ды истории, был вынужден констатировать, что «класс либо ус­кользал и ускользает из пальцев своих теоретиков, либо, будучи пойман, превращается в нечто столь неопределенное и неяс­ное, что становится невозможным отличить его от ряда других кумулятивных групп, либо, наконец, сливается с одной из элементарных группировок»[1].

Наиболее активно категория «класс» используется в марксизме. Однако ни у К. Маркса, ни у Ф. Энгельса нет четкого ее определения. В их трактовке «класса» нередко переплетаются экономические, политические и философские аспекты содержания. В «Манифесте Коммунистической партии» сказано» «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетенный находились в вечном антагонизме друг к другу...»[2] В целом из работ Маркса следует, что важнейшими признаком класса он считает место в системе общественных отношений, в производстве, а существенным проявлением классовых отношений — эксплуатацию одного класса другим.

Позже, в 1919 г., В. И. Ленин дал достаточно четкую формулировку классов, которая широко использовалась в марксистской теории XX в.: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенное системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, и, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы — такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства»[3].

В XX в. неоднократно предпринимались попытки дать более конкретное понимание социального класса, приведя его в соот­ветствие с реалиями капиталистического общества этого период да. Так, Вебер, в отличие от Маркса, отказался от философской интерпретации понятия «класс», акцентировав внимание на его экономическом содержании. Базовым регулятором классовых отношений, по Веберу, является собственность — ее наличие или отсутствие; но между полярными классами собственников и рабочим классом Вебер обнаружил так называемый средний класс1.

По Дарендорфу, классовая структура производна от структу­ры власти, и категория класса определяется через отношения власти2.

Э. Гидденс3ранжирует разные классы («высший», «средний», «низший»).

Несмотря на различия в подходах к определению понятия социального класса в западной социологии и политологии XX в., в них можно усмотреть общие черты. Так, главными признаками выделения класса у немарксистских теоретиков служат отношение людей к средствам производства, характер присвоения благ в условиях рыночных отношений.

На этой ос­нове выделяют высший класс (собственники экономических ресурсов общества), низший класс (промышленные наемные рабочие, низкоквалифицированные работники) и средний класс или средние классы, которые поначалу понимали в виде достаточной аморфной общности работников, не включаемых ни в верхний, ни в низший классы. Однако во второй половине XX в. эта аморфная общность численно возросла настолько, что превысила два других указанных класса.

Внутри этой общности начала четко прослеживаться иерархия достаточно диф­ференцированных групп («белые воротнички», «синие ворот­нички», представители свободных профессий и др.)-

Некоторые социологи вычленяют четвертый класс — крестьянство; однако другие оспаривают правомерность такого вычленения, усматривая в современном крестьянине представителя среднего класса.

В целом класс — достаточно крупная аналитическая едини­ца, рассчитанная на изучение наиболее существенных, предельно общих изменений в обществе и не предназначенная для ис­следования других важных, но, может быть, не столь глубоких социальных перемен. Поэтому аналитики выделили более кон­кретную и гибкую единицу анализа социальной структуры -понятие «страта» (от лат. stratum — настил, слой, совр.: геологический пласт), или «слой».

Страта включает в себя людей с каким-то общим статусным признакомсвоего положения, чувствующих себя связанны­ми друг с другом этой общностью. Общим признаком, который дает возможность иссследователям выделить ту или иную страту, может выступать качество производственного, экономиче­ского, политического, социально-демографического или куль­турного плана, определяющее социальное положение людей в обществе. Перечень типологических качеств свидетельствует, что исследователь получает возможность анализировать населе­ние по самым разным критериям, так или иначе затрагиваю­щим социальное положение групп. В результате люди, принад­лежащие к разным классам, могут оказаться в одной страте выделенной, например, по признаку образования либо по значимым должностным характеристикам.

Основанием для выделения страты выступает не любой признак, а лишь статусный, т. е. такой, который объективно приобретает в данном обществе ранговый характер «выше—ниже», «лучше—хуже», «престижно—непрестижно» и т. п. Статусное положение группы не­возможно понять лишь на основе формальных признаков либо количественных переменных. Многие характеристики слоя проходят через личностное и групповое освоение (люди иден­тифицируют себя с ними, добиваются их), детерминируются социальными нормами и поддерживаются общественным мне­нием. Поэтому необходимо проведение полевого исследования, в ходе которого и определится состав, границы, качественные характеристики слоя.

Категория «статус» (или ранг) приобретает в анализе стра­тификации ключевое значение. Статус указывает на то, что в существовании страт большую роль играют оценочные факто­ры: линия поведения человека или многочисленных групп лю­дей в определенной ситуации, их отношение к чему-либо, уста­новки, основанные на критериях, помогающих ранжировать окружающих.

Говоря об адекватной оценке, следует учитывать, что речь идет не об абсолютной, а об относительной адекватности.

В решении этой задачи нема­лую важность приобретает разработка инструментария для по­лучения эмпирической информации и, в частности, процедура ранжирования статусных оценок и позиций, существующих и разных социальных группах, в обществе в целом.

Таким образом, страты в отличие от класса формируются не по чисто экономическим или производственно-профессиональ­ным признакам, которые относительно легко идентифицирован, и измерять, а по признакам, связанным с культурно-психологи­ческой оценкой (ценности, представления, нормы, образцы по­ведения и навыки), которые реализуются в индивидуальном поведении и сознании и вместе с тем приобретают ярко выраженный интерсубъективный характер. В силу этого социальное расслоение точнее называть социокультурным расслоением, так как социальные и культурные аспекты в нем тесно переплете­ны. Подчеркнем, что культурную доминанту стратификации гораздо труднее вычленить, нежели социальную, ее сложнее квантифицировать и подвергнуть сравнению в ходе социологи­ческого исследования.

Необходимо иметь в виду еще одно различие классов и страт. Классы выделяются по их отношению к средствам про­изводства, способам доступа к различным благам; в выделении же страт, помимо этого, следует учитывать формы и объем потребляемых благ, воспроизводство статусного положения в целом.

Различные формы потребления благ и воспроизводства статус­ного положения формируют у представителей разных слоев не­одинаковый образ жизни, который отграничивает членов дан­ной общности от представителей других общностей. Решающая роль образа жизни для престижа делает ту или иную статусную группу конкретным носителем разных условностей, которые поддерживают и сохраняют слой как таковой.

Важнейшие дифференцирующие признаки слоя.

признаки, связанные с экономическимположением людей, г. е. наличием частной собственности, видами и величиной до­ходов, уровнем материального благосостояния. Соответственно выделяются слои: богатые, среднеобеспеченные и бедные; вы­сокооплачиваемые и низкооплачиваемые работники; владельцы недвижимости и обитатели муниципальных квартир и др.;

признаки, связанные с разделением труда, т. е. сферой при­ложения, видами и характером труда, иерархией профессио­нальных статусов, уровнем квалификации и профессиональны­ми навыками, профессиональной подготовкой. Соответственно выделяются слои: работники сельскохозяйственного производ­ства, промышленности; работники сферы обслуживания; лица со средним специальным образованием и т. д.;

признаки, связанные с объемом властных полномочий: здесь большое значение приобретают организация труда и производ­ственные отношения, в рамках которых формируются разная степень и неодинаковый объем возможностей оказывать влия­ние на окружающих через должностное положение, виды и формы управленческой деятельности, обладание социально значимой информацией и т. п. Соответственно можно выде­лить слои: рядовые работники на государственном предпри­ятии; менеджеры на предприятиях малого бизнеса; руководите­ли высшего государственного звена управления; выборные должности муниципального звена управления и т. п.;

признаки, связанные с социальным престижем, авторитетом, влиянием. При этом имеются в виду те позитивные значе­ния, которые люди, общество в целом придают конкретным лицам, или их роли, должности, либо комбинации того и дру того. В данном случае эмпирическими референтами могут вы ступать личные качества оцениваемых людей, их позиции но определенным вопросам, хотя немалое значение приобретает и их положение, занимаемое в престижной иерархии. Выделяются слои: неформальные лидеры; элитные группы; деятели отечественной культуры и проч.

Наряду с перечисленными признаками существует ряд ка­честв, позволяющих формировать слои и группы со специфи­ческим статусным значением. Имеются в виду следующие каче­ства и слои:

маргинальное положение в обществе. Соответственно выделя­ются слои: безработные, инвалиды, пенсионеры, лица без места жительства и определенного рода занятий, беженцы и др.;

противоправное поведение. Оно дает основание выделить сле­дующие группы: контингент исправительно-трудовых учрежде­ний; представители уголовного мира; лица, для которых харак­терно противоправное поведение в рамках должностных обя­занностей, и т. д.

Специфика положения этих слоев и групп связана с тем, что их представители либо не в состоянии своими усилиями до­биться высокого ранга в обществе, и тогда общество частично компенсирует их бессилие (денежные пособия инвалидам, пен­сионерам, безработным), либо в своем поведении игнорируют общепринятые нормы взаимодействия, что способно усиливать социокультурную аномию (на этот случай общество вырабаты­вает систему ограничений и наказаний, позволяющую сохра­нять нормальное функционирование стратификационных меха­низмов).

Т.о. в действительности положение каждого человека определяется множеством признаков и является результатом действия целого ряда факторов и условий жизни. По мере углубления исследо­ваний стратификации становилось очевидным, что страта, вы­деленная по одному критерию, одновременно характеризуется целым набором коррелирующих между собой других слоевых показателей. Поэтому было признано, что характеризовать слой одним или двумя признаками — значит крайне упрощать картину стратификационного деления.

В 30—40-е гг. в ряде американских городов было проведено уни­кальное в своем роде исследование под руководством У.Л. Уорнера с целью изучить их стратификационную структуру. Огромный мас­сив эмпирических данных позволил установить, что люди рацио­нально или интуитивно ощущают, осознают иерархичность обще­ства, чувствуют основные параметры, принципы, определяющие положение человека в обществе.

В этих исследованиях использовался метод «оцениваемого учас­тия» или репутации, т.е. респондентам предлагалось дать оценку социальному положению или престижу других людей.

Уорнер установил, что в одном из городков с 10-тысячным населением существует шесть социаль­ных классов (он вкладывал в термин «социальный класс» то со­держание, которое определяется ныне как многомерная страта). Выяснилось, что в данном случае было недостаточно использо­вать три класса — верхний, средний, низший, поскольку каж­дый из них имеет свою иерархию страт. Исследователь так оп­ределил разные страты и процентное соотношение населения и них: верхний-верхний (1,44%), нижний-верхний (1,56), верх­ний-средний (10,22), нижний-средний (28,12), верхний-ниж­ний (32,60) и нижний-нижний (25,22%). Было установлено также что несмотря на высокую корреляцию между профессиями статусным положением, люди одной и той же профессии могут относиться к разным стратам. Например, рабочие оказались в двух средних и двух нижних, а служащие — во всех шести стратах. Наиболее важный вывод исследования состоял в том, что идентичность слоя зависит не от единообразия какой-то одной, двух или более характеристик людей, а от сложной модели или целой сети взаимосвязанных друг с другом характеристик и установок. Члены любого слоя не отличаются строгим единообразием в любом виде деятельности; их в большей степени отличали от других слоев размер дохода, профессиональный уровень и тип социального участия (например, включенность в общественные дела города). Были сделаны интересные выводы относительно ряда конкретных особенностей жизни в небольшом американском городке.

Так, верхний-верхний класс состоял из семей старых поселенцев, состояние которых увеличивалось на протяжении нескольких поколений и которые составляли городскую элиту,

К нижнему-верхнему классу были причислены несколько раз­богатевших «выскочек» и состоятельные семьи из этнических меньшинств. Представители этих семей не могли быть «зачис­лены» в верхний-верхний класс, несмотря на свое богатство. Такой «недостаток» они пытались компенсировать бросающим­ся в глаза «потреблением напоказ». Верхний-средний класс со­ставляли «солидные буржуа», которых отличало активное уча­стие в городских делах, отчасти люди свободных профессий, отчасти торговцы и служащие, помимо них в этот класс входи­ли и высококвалифицированные рабочие.

Нижний-средний класс состоял из мелкой буржуазии, а также из квалифициро­ванных рабочих и служащих.

Верхний-нижний класс представ­ляли неквалифицированные рабочие, мелкие торговцы, а са­мый низший (нижний-нижний) слой — выходцы из бедного населения, в основном из иммигрантов неевропейского проис­хождения.

В годы проведения исследования в городе произошла стач­ка, которую начали рабочие семи обувных предприятий — ос­новной отрасли городской экономики. Исследователи конста­тировали, что, хотя в обычных условиях рабочие входили в че­тыре разных класса, в условиях стачки представители разных слоев действовали сообща и добились удовлетворения своих требований. Таким образом, многомерный анализ позволил воссоздать сложную картину расслоения, имевшую место в одном американском городке в 1930-х гг.

Вместе с тем нельзя переоценивать значимость многомер­ных индексов стратификации, поскольку в целом ряде случаев они могут маскировать возможное «разногласие» признаков, сглаживать зарождающиеся противоречия в стратификационных процессах. Поэтому анализ одномерных страт не теряет актуальности. Точнее сказать, на разных этапах анализа и для разных целей исследования каждый метод способен сыграть эвристическую роль.

Вопрос, который уже многие столетия будо­ражит общественную мысль, состоит не в том, может ли человечество полностью освободиться от социальных неравенств, а в том, насколько объективно заданы и оправданы те неравенства, которые имеют место в разных типах общества? Насколько допустимы границы имеющихся неравенств в различных сферах жизнедеятельности общества? И конечно, вопрос вопросов - какими должны быть роль и функции современного государства в минимизации социальных неравенств, в выравнивании шансов людей на обеспечение жизненной судьбы в соответствии с их спо­собностями и устремлениями?

В условиях постсоветской России проблематика социальных неравенств имеет особое значение. Семь десятилетий существо­вания СССР, обеспечивавшего широкий объем социальных га­рантий, выравнивающих социальные неравенства, сменились рыхлой в социальном отношении системой государственного уп­равления, которая постаралась освободиться от решения социальных задач в прежних объемах и границах. «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих» - под таким, по существу, де­визом складывалась в 1990-е годы социальная политика в новой России. Как результат - всего за 10-15 лет возникла огромная дифференциация в социальном положении различных групп рос­сийского населения, а социальные неравенства приобрели как никогда ранее резкие формы. И хотя в последние годы социаль­ная политика российского государства стала приобретать более осмысленный, адресный и долгосрочный характер, использовать значительно большие материальные ресурсы, а национальные проекты стали охватывать важнейшие области социальной сферы (образование, здравоохранение, жилье), все же преодолеть глу­бину явно не оправданных социальных неравенств, возникших за годы реформ, пока не удается.

Поиск по сайту: