Исторические типы морали. Исторический тип морали определяется целой совокупно-стью признаков: соотношением моральных норм и обычаев

Исторический тип морали определяется целой совокупно-стью признаков: соотношением моральных норм и обычаев, характером санкций, соотношением поступка и его мотива, в конечном итоге -- степенью автономности субъекта нравствен-ности, зрелостью личности.

Страх перед наказанием за совершенный поступок -- са-мая простая форма социального контроля, распространимая даже на коллективные взаимоотношения в биологических популяциях. В ранних человеческих общностях чувство стра-ха преобладало по отношению к чужим, потенциально враж-дебным иноплеменникам.

По отношению к «своим» внутри группы действует меха-низм «стыда». В чувстве стыда выражена уже простейшая форма социального контроля, отделившаяся от ее группового носителя и ставшая самооценкой индивида. Стыд -- это страх осуждения «своими». Стыд не предполагает разграничения мотива и поступка. Стыдиться (или гордиться, гордость -- по-ложительная форма социального контроля этого типа) можно и случайной ошибки, гордиться можно случайной, немотиви-рованной удачей, победой, не зависящей от победителя. Ан-тичная культура в основном была воплощением того типа нрав-ственности, для которой наиболее характерной формой самооценки были «стыд» и «гордость». Человек судит себя по объективному результату, а не по мотивам поступка (таковы герои Еврипида: Федра, Геракл, Тесей). Стыд не осознавался как стыд перед собой, он как бы вынесен вовне и воплощен в образе Эриний, преследующих того, кто совершил зло.

Неотделенность еще внутреннего мира от внешних прояв-лений человеческой активности отразилась на характере дру-жеских отношений. Наиболее тесно связывала людей в «геро-ическую» эпоху Древней Греции дружба, скрепленная дого-вором. Героические действия, совершенные Ахиллом под Троей, были связаны с необходимостью отомстить за гибель своего друга Патрокла. Главным в дружбе был ее «практичес-кий» характер, мотив не отделялся от действия.

Другой тип нравственности характерен для сословного об-щества. Здесь центральным оказывается такой регулятор по-ведения, как честь. Чувство стыда трансформируется в чувство бесчестья. Понятие чести не столько выражает персональную репутацию индивида, сколько определяет значимость той общ-ности, к которой он принадлежит. Понятие чести воплощается в корпоративные «кодексы чести». Идеалом дворянского сосло-вия было сознательное изгнание страха и утверждение чести как основного «законодателя» поведения дворянина. Дуэль -- про-цедура по восстановлению чести. С этих позиций храбрость -- самоцель дворянина, это не средство служения государствен-ной пользе. В отличие от более ранних типов нравственности, в данном случае поражение или победа не есть критерий нрав-ственного поступка. Главное -- личное бесстрашие, то есть сле-дование закону чести, что предполагает индивидуальную мо-тивацию, а не только позитивный результат поступка. Но корпоративное одобрение вызывают только определенные внут-ренние побуждения, воплощенные в определенные действия. Дуэль, способность добровольно взглянуть в лицо смерти, ста-новится особым «очищающим» ритуальным действием, смы-вающим печать личного бесчестья. Причем индивидуальному решению в дуэли отводится серьезная роль: необходимо решить, достаточно ли только простого вызова, или «обозначения» боя (выстрел в воздух), или же оскорбление необходимо смыть кро-вью. Для низших сословий понятие чести часто связано с уров-нем мастерства, с трудом, как достойным человека занятием.

Понятие достоинства оказывается в центре нравственного сознания уже в новое время. Достоинство мыслится как то, что должно быть присуще каждому индивиду, должно носить все-общий характер. С этой точки зрения, дуэль -- лишь ритуали- зированное убийство, унижающее достоинство человека дей-ствие. Достоинство предполагает расхождение между должным и сущим, что открывает простор для личного самосовершенство-вания. Понятие человеческого достоинства предполагает ощу-щение индивидом себя как представителя «рода человеческо-го» в целом, ставшее мотивом его поведения. Чувство собственного достоинства предполагает значительную вариа-тивность поведения индивида, открывает возможность различ-ных его интерпретаций. В частности, диапазон интерпретации понятия достоинства находится между полюсами безгранично-го самоутверждения индивида и ощущением огромной ответ-ственности за свои поступки перед человечеством. Основопола-гающим для истолкования идеи человеческого достоинства является принцип гуманизма, который и сам имеет различные интерпретации.

Гуманизм выражен и в идее И. Канта, согласно которой человек всегда является целью и не может стать сред-ством. Но существует и марксистский, «конкретный» гума-низм, согласно которому отдельный человек может и даже дол-жен с радостью стать средством для прогрессивного развития человечества в целом. Ж. П. Сартр рассматривает гуманизм как абсолютную свободу человека, не стесненную внешними усло-виями и внутренней «цензурой». В религиозной христианской традиции гуманизм подвергается критике, рассматривается в качестве одного из самых больших заблуждений человечества (Н. Бердяев, Ю. Бохеньский). Гуманизм как поклонение чело-века самому себе рассматривается как форма идолопоклонничества, несвободы человека.

43. Этика «туизма» Л. Фейербаха.

Не исключено, что именно это обстоятельство заставило Л.Фейербаха (1804-1872) отказаться от умозрительной философии и обратиться к природной непосредственности человека. Однако натуралистическая традиция, с которой Фейербах связывает свои надежды на создание: "жизненной", конкретной, действенной этики, уже, вероятно, исчерпала свои конструктивные возможности, поэтому замысел Фейербаха адекватно не осуществляется, а принимает форму проповеди морали, основанной на любви и достаточно неопределенной в содержательном отношении.

Своеобразие этических воззрений Фейербаха связано не только с предложенным им позитивом (этика "туизма", альтруистических взаимоотношений "я" и "ты"), но и с объемной критикой религиозной и идеалистической этики, убежденностью в приоритете материалистической ориентации в этических исследованиях. Можно найти у него немало интересных идей относительно отдельных этических проблем (рассуждения об эгоизме, в том числе об особенностях группового эгоизма, описания нравственной значимости любви и т.д.). Тем не менее, предложить более конструктивный, по сравнению с идеалистической 'этикой, вариант гармонизации сущего и должного, идеала, и действительности Фейербаху не удалось

Поиск по сайту: