АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

VI. Весеннее царство

Читайте также:
  1. Аккадское царство.
  2. Нововавилонское царство.
  3. Палестина в I тысячелетии до н. э. Израильско-Иудейское царство.
  4. Парфянское царство.
  5. Природа и население древнейшей Греции. Крито-микенское царство. Ахейские государства. Греция в предполисный период (XI-IX вв. до н.э.).
  6. Шумеро-Аккадское царство.

Зла­та.


Ни од­на сказ­ка не мо­жет су­щес­тво­вать, по­ка в неё ве­рят боль­ше, чем двое.
Ис­ти­на.


Ме­ня ша­тало, ког­да я по­яви­лась в трон­ном за­ле Двор­ца. Я за­была о це­не Сти­хий­ни­ка и по­это­му не сра­зу по­няла, что про­изош­ло, ког­да мой взгляд скон­цен­три­ровал­ся на блес­тя­щем, как зер­ка­ло, на­чищен­ном по­лу.
Я гром­ко рас­хо­хота­лась и кни­ги вы­пали из мо­их рук.
На звук мо­его хо­хота, рас­простра­нив­ше­гося по мо­ему за­лу, мгно­вен­но на­бежа­ли прид­ворные.
— Прин­цесса! Вы вер­ну­лись! — вос­клик­нул со­вет­ник от­ца, под­бе­жав ко мне и ед­ва не нас­ту­пив на «Нек­ро­номи­кон». — Что это?
— Сти­хий­ник, — ра­дос­тно от­ве­тила я. — И Нек­ро­номи­кон. Это на слу­чай, ес­ли я опоз­да­ла.
— Ты не опоз­да­ла.
Мать сто­яла за мо­ей спи­ной и, ког­да я обер­ну­лась, её взгляд был по­лон пе­чали.
— Что ты от­да­ла ему вза­мен?
Я хо­тела ска­зать «се­бя», но по­дума­ла, что ме­ня неп­ра­виль­но пой­мут, и по­тому ска­зала:
— То, что ему нуж­но боль­ше все­го на све­те.
А по­том я по­чувс­тво­вала, как сон и ус­та­лость одо­лева­ют ме­ня.
Я не слы­шала, как за­бес­по­ко­илась ма­ма, и не чувс­тво­вала, как ме­ня не­сут.

 

~*~

 

На­ут­ро всё Царс­тво гу­дело пот­ря­са­ющей но­востью: ко­роль спа­сён.
Ког­да я, на­конец-то при­чесан­ная по-бо­жес­ки, оде­тая в свой са­мый лю­бимый на­ряд, вош­ла в от­цов­скую опо­чиваль­ню, он под­нял го­лову с по­душ­ки и теп­ло улыб­нулся мне.
Бо­лезнь уже от­сту­пила от его ли­ца: он боль­ше не был свет­ло-зе­леным и его гла­за теп­ли­лись нас­то­ящим ве­сен­ним све­том.
— Зла­та, — про­шеп­тал он, про­тянув ко мне ру­ки.
Я ра­дос­тно бро­силась в его объ­ятия.

 

~*~


— И что же ты уви­дела пер­вым?
— Свое от­ра­жение.
Отец по­серь­ез­нел и ус­та­вил­ся на ме­ня нас­то­рожен­ным взгля­дом.
— Ты же не хо­чешь…
— Хо­чу.
Он мол­чал.
— Лю­бому чу­ду нуж­но не толь­ко то, что в не­го ве­рят, — про­из­несла я, раз­гля­дывая узор на ков­ре. – Ему нуж­но, что­бы он знал, что в не­го ве­рят. И что­бы ря­дом был кто-то, кто всё вре­мя ему об этом бы на­поми­нал. По­нима­ешь, па­па?
Па­па по­нимал.
Мо­жет, это и стран­но, но па­па всег­да по­нимал ме­ня луч­ше всех. Он одоб­рял и по­могал мне во мно­гих мо­их дет­ских ша­лос­тях и, на­вер­ное, единс­твен­ный из все­го ок­ру­жения, по­нимал, что мне су­лит его смерть и вступ­ле­ние на прес­тол, и как я это­го не хо­чу.
Мой отец был не так уж и стар, и ему пред­сто­яло пра­вить ещё дол­го.
— Ты бу­дешь нас на­вещать?
— Ко­неч­но же, — улыб­ну­лась я. — Как же я без вас.
— А ты поп­ро­щалась с ко­роле­вой? — он то­же улыб­нулся.
— Нет, — по­кача­ла я го­ловой. — Ска­жешь ей ты. Я не смо­гу. Она не прос­тит ме­ня или, ещё ху­же, по­пыта­ет­ся ос­та­новить.
— Зла­та, — вздох­нул мой отец. — Ты дол­жна кое-что знать.
— Что? — уди­вилась я.
— Она лю­бит те­бя.
Я ус­мехну­лась.
Отец за­мял­ся и вы­цедил с тру­дом:
— И ещё. Она… Она не твоя мать.
— Что? — не по­няла я.
— Твоя мать умер­ла пос­ле ро­дов. Зи­ма бы­ла слиш­ком тя­желой.
— Зи­ма?! — по­ражен­но вы­дох­ну­ла я.
— Да, — ре­шитель­но от­ве­тил отец. — Твою мать зва­ли Ас­тра, она бы­ла вес­нянкой, но ты ро­дилась рань­ше, чем нас­ту­пила Вес­на. Мы скры­ли этот факт от на­рода, ина­че те­бя бы приш­лось… Де­ти ко­ролев­ской семьи не мо­гут быть зим­не­рож­денны­ми. Нам приш­лось по­дож­дать, но… Ас­тра бы­ла слиш­ком сла­ба. И тог­да мы… об­ра­тились к Мас­те­ру Книг.
— Что?!! — мо­ему удив­ле­нию не бы­ло пре­дела. Не мо­жет быть! И тут до ме­ня на­чало до­ходить... Вот по­чему я не за­мер­зла без пос­ледне­го крис­талла. Вот по­чему так стран­но ус­ме­хал­ся Лла­анс и мол­чал волк Винть­ер­та. И вот по­чему моя мать на­зыва­ла ме­ня под­снеж­ни­ком. Глу­по, но я всег­да по­доз­ре­вала, что в этом под­снеж­ни­ке кро­ет­ся что-то не то... — Но по­дож­ди… Во-пер­вых… Мою мать, эту, жи­вую, так и зо­вут!
— Да, — тер­пе­ливо объ­яс­нил отец. — Это Мас­тер.
— Мас­тер?! — удив­лять­ся бы­ло боль­ше не­куда, толь­ко злить­ся. Мой отец об­ра­щал­ся к Мас­те­ру?!
— У Мас­те­ра есть своя, осо­бен­ная ма­гия. Он прев­ра­тил ка­кую-то кни­гу в жен­щи­ну, наз­вал её Ас­трой и вло­жил в неё её па­мять, всё, кро­ме тво­его рож­де­ния. Она… — гла­за от­ца на­лились дож­дем. — Она бы­ла как нас­то­ящая, как буд­то бы и не уми­рала… К со­жале­нию, она из­ме­нилась пос­ле то­го, как те­бе ис­полни­лось семь лет. Она как-то уз­на­ла о том, что про­изош­ло. Я не имею ни ма­лей­ше­го по­нятия об этом, но она воз­не­нави­дела Мас­те­ра, как и мно­гие. Я пы­тал­ся её пе­ре­убе­дить, но в кон­це кон­цов сдал­ся. Пой­ми, я не мог пос­ту­пить ина­че. Я так лю­бил те­бя, что не мог ос­та­вить те­бя без ма­тери…
— По­дож­ди, — пе­реби­ла я.— А по­чему ты за­щищал Мас­те­ра? Он же...
Отец не от­ве­тил. Толь­ко улыб­нулся мне. Эта улыб­ка оз­на­чала "ну ты же ви­дела его". И в этот мо­мент в мо­ей ду­ше раз­ли­лось нас­то­ящее теп­ло.
— Я... Ты слы­шал о зим­ней ле­ген­де?
— Да, — ска­зал отец. — Ещё я слы­шал от двор­цо­вых учи­телей, что кое-кто в бу­дущем рис­ку­ет стать зна­мени­тым ска­зоч­ни­ком.
Я счас­тли­во рас­сме­ялась и бро­силась от­цу на шею. Что мо­жет быть луч­ше, чем осоз­на­ние то­го, что твой вы­бор под­держи­ва­ет са­мый до­рогой для те­бя че­ловек?
— Толь­ко обе­щай мне, что бу­дешь нас на­вещать, - ти­хо про­из­нёс отец.
— Обе­щаю! — я чмок­ну­ла от­ца в щё­ку и вско­чила на но­ги.
— И не за­будь поп­ро­щать­ся с ма­терью!
— Обе­щаю! — крик­ну­ла я уже от две­ри.
— И нос­ки теп­лые возь­ми! — до­нес­лось мне вдо­гон­ку.

 

~*~
Мас­тер


А что вы хо­тели от Ть­мы?
Суть всех оп­равда­ний Све­та.


Я ме­тал­ся по ка­бине­ту.
За ок­ном вы­ла на­до­ев­шая мне вь­юга, тщет­но пы­та­ясь рас­се­ять на­до­ев­шую мне ночь. Хо­телось выб­рать­ся от­сю­да, хо­телось боль­ше ни­ког­да не ви­деть это мес­то, хо­телось вы­лететь с ме­телью в не­бо, по­лететь над сти­хи­ями, по­селить­ся где-ни­будь на кра­еш­ке ве­сен­не­го ко­ролевс­тва и ни­ког­да боль­ше не иметь ни­чего об­ще­го с кни­гами. И хо­телось быть хоть нем­но­го бли­же к ней.
Прош­ло все­го два дня, а я уже схо­дил с ума.
Вот уж че­го я от се­бя не ожи­дал. Очень да­же так не ожи­дал.
Ве­ликий Мас­тер Книг, жи­вущий в этом ми­ре доль­ше, чем он су­щес­тву­ет, схо­дит с ума из-за че­лове­чес­кой дев­чонки. Пусть я и кое-что о ней вспом­нил, но че­лове­ком она быть не пе­рес­та­ет. Хо­тя, ко­неч­но, я мо­гу прод­лить её жизнь в ты­сячи раз, но... эй, стоп. Ку­да по­нес­лось, мы ещё с пер­вым не ра­зоб­ра­лись. С этим вот. Черт, как это на­зыва­ет­ся? На "л" как-то...
Па­мять ус­лужли­во под­со­выва­ла са­мые иди­от­ские мо­мен­ты.
Она пь­ёт чай из мо­ей лю­бимой чаш­ки, воз­дух про­питан сен­ти­мен­таль­ностью так, что хоть то­пор ве­щай. Уди­витель­но, но чай не с ва­нилью. Где-то в глу­бине дав­но не от­кры­вав­шихся шка­фов я от­ко­пал ко­роб­ку с собс­твен­ным на­бором трав. Уже не пом­ню, что это бы­ло, а глав­ное, как оно сю­да по­пало, но ей пон­ра­вилось.
Ей пон­ра­вилась и со­лян­ка — ну а что, у ме­ня не бы­ло вы­хода, хо­лодиль­ник был прак­ти­чес­ки пуст, я уже дав­ным-дав­но не вы­бирал­ся в че­лове­чес­тво, дав­ным-дав­но не раз­вле­кал­ся в шоу ку­линар­ных та­лан­тов, че­го ещё она хо­тела?
Всё вре­мя ме­ня сне­дало чувс­тво не­лов­кости, чувс­тво не­со­от­ветс­твия. Грыз ка­кой-то внут­ренний ан­гел "ты не со­от­ветс­тву­ешь сво­ему ста­тусу! Возь­ми се­бя в ру­ки! Не­мед­ленно все ис­правь!" Я как раз ду­мал, как это луч­ше все­го сде­лать, и нем­но­го от­влек­ся, по­это­му её пер­вый воп­рос за весь ве­чер по­верг ме­ня в смя­тение и чет­че все­го по­казал мне глу­бину мо­его па­дения..
— Вы точ­но Мас­тер Книг?
Я по­пер­хнул­ся и за то вре­мя, по­ка от­кашли­вал­ся, не на­шел ни­чего ум­нее, чем ог­рызнуть­ся, мол не по­казать ли ей сер­ти­фикат. Ко­торый, кста­ти, у ме­ня был. Де­воч­ка ока­залась не про­мах и сог­ла­силась. Я хо­тел бы­ло уже вста­вать и ид­ти за ним, ког­да вы­яс­ни­лось, что на­ив­ное ди­тя по­шути­ло. А я этот сер­ти­фикат мо­жет быть, нес­коль­ко дней ри­совал!
Ме­ня наз­ва­ли ле­ген­дой, при­чем не очень доб­рой, в чем я был с ней в кор­не не сог­ла­сен: ле­ген­да из ме­ня очень и очень не­доб­рая.
Од­на­ко я очень уди­вил­ся, ког­да она пот­ре­бова­ла нас­то­ящую ле­ген­ду.
Это бы­ло ска­зано имен­но так: тре­бова­тель­ным ко­ролев­ским то­ном, не при­вык­шим к от­ка­зам. Это за­дело ме­ня. За­хоте­лось вы­дер­нуть дев­чонку из-за сто­ла, схва­тить за во­рот и по­казать. По­казать ей нас­то­ящую ле­ген­ду. По­казать ей нас­то­яще­го ме­ня, всю мою суть, что­бы её зах­лес­тну­ло ть­мой, что­бы унес­ло и за­вер­те­ло в кру­гово­роте бо­ли, раз­ры­вая на час­ти и рас­пы­ляя по вет­ру.
Но в сле­ду­ющий миг я за­метил в её гла­зах страх. Я столь­ко раз его ви­дел в че­лове­чес­ких гла­зах, что он мне уже по­ряд­ком под­на­до­ел.
И я по­нял, что не при­чиню ей вре­да. Кро­ме, раз­ве что, мо­раль­но­го.
И ве­дя её по ко­ридор­но­му пор­та­лу, я все-та­ки не удер­жался.
— За­чем ты здесь? — спро­сил я, при­гото­вив­шись к тра­дици­он­ным "ис­пы­туш­кам", ко­торым под­верга­лись аб­со­лют­но все, кто сю­да при­ходил.
Раз­ные от­ве­ты я слы­шал. Кто-то приходил за оп­ре­делен­ной кни­гой, кто-то за зна­ни­ем и муд­ростью мно­гих, кто-то ис­кал свой путь, кто-то про­сил сде­лать его ве­личай­шим ав­то­ром, кто-то ре­шал, быть ему или не быть, кто-то хо­тел спас­ти мир, кто-то — унич­то­жить. Но ник­то. Ни­ког­да. Не при­ходил сю­да, не зная, за­чем при­шёл.
Я ви­дел сот­ни ва­ри­ан­тов в её не по-ве­сен­не­му хо­лод­ных гла­зах, и она ни­как не мог­ла вы­яс­нить для се­бя, ко­торое из них ис­тинное. В глу­бине ду­ши я уже по­нял, ко­торое, и это по­рази­ло ме­ня ещё боль­ше.
«Я приш­ла уз­нать, нас­то­ящий ли ты», — ска­зали мне её гу­бы, а в гла­зах от­ра­зилось «и в по­ряд­ке ли».
Не знаю по­чему, но я ос­корбил­ся. Как сме­ет кто-то сом­не­вать­ся в мо­ём ве­личии?! Хо­тя о чём это я го­ворю, сам ведь уже в нем сом­не­ва­юсь.
Я чуть бы­ло не впил­ся в её шею зу­бами, но в са­мый пос­ледний мо­мент я по­чувс­тво­вал её за­пах, и он зас­та­вил ме­ня ос­та­новить­ся, за­быть о злос­ти, по­тянуть­ся за ним. Теп­лый за­пах рас­пустив­шихся виш­не­вых цвет­ков, наг­ре­той сол­нцем зем­ли, со­ка из зе­лено­ватых яб­лок, сол­нечных лу­чей в кап­лях не­навяз­чи­вого дож­дя.
И в этот мо­мент это ди­тя наз­ва­ло ме­ня чу­дом. Гро­хот мо­ей че­люс­ти от­дался в сво­дах мо­их мыс­ленных чер­то­гов, и я по­нял, что с этим на­до что-то де­лать.
Вся моя ре­пута­ция все­лен­ско­го зла, воз­во­димая сто­лети­ями, рух­ну­ла в од­ну се­кун­ду, зло­рад­ным гу­лом от­да­вая в уши.
Я рас­хо­хотал­ся от ду­ши, не­осоз­нанно при­жав её к се­бе. В этот мо­мент я ис­пы­тывал та­кую не­чело­вечес­кую неж­ность, что за­был­ся и пе­рес­ту­пил че­рез ту чер­ту, под ко­торой бы­ло на­писа­но «не вле­зай, убь­ет!» От­части ви­ной это­му бы­ли сто­летия оди­ночес­тва, от­части — ма­лень­кая ху­дая ру­ка над са­мым мо­им сер­дцем. Она пуль­си­рова­ла, и от неё шло теп­ло. Че­лове­чес­кое теп­ло.
Где-то внут­ри ме­ня прос­коль­знул от­ча­ян­ный писк вред­но­го ан­ге­лоч­ка: "по­кай­ся и сми­рись!"
Я не об­ра­тил на не­го вни­мания. Глу­пый ан­гел, что он зна­ет о дь­яволь­ской ду­ше? А лю­ди? Лю­ди так глу­пы. Они во­юют меж­ду со­бой, они встре­ча­ют но­вый день с уны­лой тос­кой, они соз­да­ют все свои проб­ле­мы на пус­том мес­те, не осоз­на­вая, что у них есть всё, что им нуж­но для счастья.
У них есть они.
Я впус­тил её в Хра­нили­ще.
Она ед­ва не по­теря­ла рав­но­весие (по-мо­ему, у нее проб­ле­мы не толь­ко с поч­ка­ми, но и с вес­ти­буля­рным ап­па­ратом), ока­зав­шись в нём, но не за­мети­ла ни это­го, ни то­го, как я под­держал её (а это бы­ло трудно сде­лать изящ­но), ув­ле­чен­ная и оча­рован­ная. Я прек­расно по­нимал её и да­же, приз­нать­ся, был поль­щен этим вы­раже­ни­ем без­гра­нич­но­го вос­хи­щения на её нем­но­го осу­нув­шемся ли­чике. Хоть что-то кро­ме стра­ха. На­ив­ная, она ду­мала, что здесь лишь оп­ре­делен­ное ко­личес­тво книг. Нет. Здесь все кни­ги, су­щес­тву­ющие во всех ми­рах. Ес­ли бы она под­ня­ла го­лову на­верх, то уви­дела бы вмес­то по­тол­ка си­яющее мил­ли­она­ми от­тенков звез­дное не­бо. Ког­да на нем за­жига­ет­ся но­вая звез­да, это оз­на­ча­ет, что где-то по­яви­лась но­вая кни­га.
Моя гостья бы­ла нас­толь­ко за­чаро­вана мо­им До­мом, что мне ста­ло скуч­но, и я пос­пе­шил пред­ло­жить ей выб­рать кни­гу, за ко­торой она приш­ла. Я не сом­не­вал­ся, что она приш­ла за кни­гой. Все при­ходят сю­да за кни­гами. Ещё ник­то не при­ходил сю­да за чем-то дру­гим, кро­ме книг и ис­пы­таний. Ещё бы, ка­кая честь — за­полу­чить кни­гу из кол­лекции Мас­те­ра Книг. И ни­кому нев­до­мек, что точ­но та­кую же кни­гу мож­но най­ти в ка­кой-ни­будь дру­гой биб­ли­оте­ке. Но нет, на­до сло­мать шею, но доб­рать­ся до До­ма Книг — это ведь про­ще, чем рыс­кать по га­лак­ти­кам, хо­тя эти иди­оты счи­та­ют, что нет ни­чего не­воз­можнее пу­ти к мо­ему до­му. Им обя­затель­но нуж­но прой­ти все мои ис­пы­тания, что­бы что-то ко­му-то до­казать. Лю­ди не ищут прос­тых пу­тей.
Как вы по­нима­ете, мне уже по­ряд­ком под­на­до­ело быть Сфин­ксом, по­это­му, гля­дя на мою пос­леднюю гостью, я ду­мал о том, что она и впрямь ока­жет­ся пос­ледней.
Итак, я пред­ло­жил ей выб­рать кни­гу, и она уди­вила ме­ня вновь. Не раз­ду­мывая, наз­ва­ла мне са­мую мо­гущес­твен­ную кни­гу сво­его ми­ра. А по­том ещё за ко­им-то Гра­дом поп­ро­сила и «Нек­ро­номи­кон», из че­го я сде­лал вы­вод, что она хо­чет ес­ли не ожи­вить, то упо­ко­ить точ­но. Я ото­ропел от та­кой наг­лости, и хо­тел бы­ло уже сра­зить её мсти­тель­но жестокой за­гад­кой-ис­пы­тани­ем, но вне­зап­но по­нял, что не хо­чу это­го.
Эта де­вуш­ка приш­ла сю­да не по собс­твен­ной во­ле. Мо­жет, она и не осоз­на­вала, но ей не нуж­ны бы­ли ис­пы­тания, но­вый уро­вень, за­кал­ка ха­рак­те­ра и про­чая фи­лософ­ская дре­бедень. Ей нуж­на бы­ла кон­крет­ная кни­га, что­бы с её по­мощью со­вер­шить кон­крет­ное де­ло. И су­дя по плес­кавшей­ся в её гла­зах бо­ли, это бы­ло очень важ­ное де­ло.
Проб­ле­ма бы­ла толь­ко в том, что в глу­бине ду­ши ей нуж­но бы­ло что-то ещё. И я не мог по­нять, что.
По­это­му, на­вер­ное, я и дал ей ключ. Хо­тя я был уве­рен, что она сю­да ни­ког­да не вер­нется.
Я про­водил её в спаль­ню, ко­торая за счи­тан­ные ча­сы как буд­то бы пе­рес­та­ла быть толь­ко мо­ей. На­до бы про­вет­рить, что ли. Вы­шел, поз­во­лив ей одеть­ся.
Спус­тя нес­коль­ко ми­нут она выш­ла сле­дом, при­жимая к гру­ди кни­ги.
Про­тив ожи­даний, я уви­дел в её гла­зах стыд.
Она от­ча­ян­но хо­тела ме­ня от­бла­года­рить, но не зна­ла, как. Я ус­мехнул­ся. Эти кни­ги бес­ценны, дет­ка. Нас­толь­ко бес­ценны, что я да­же не знаю, что пот­ре­бовать вза­мен. По­целуй, блин, что ли.
Я да­же не по­нял, за­чем она поп­ро­сила ме­ня наг­нуть­ся и не­надол­го вы­пал из ре­аль­нос­ти, ког­да вес­нянка, буд­то про­читав мои мыс­ли, по­цело­вала ме­ня в гу­бы. Вот на­хал­ка. Хо­тя мне нра­вит­ся...
Третье же­лание я за­гадал на­угад, чис­то что­бы про­верить. Прав­да, вот его не уга­дала. Но уга­дала со­вер­шенно дру­гое же­лание. Оно бы­ло нас­толь­ко важ­ным, что я да­же за­бил не­надол­го на свои пра­вила.
Ник­то и ни­ког­да не обе­щал мне, что на­пишет обо мне кни­гу. Ко­неч­но, ве­ро­ят­ность то­го, что это все-та­ки про­изой­дет, очень ма­ла, но... но... но мо­жет быть...
И вот, си­дя над эти­ми ис­пи­сан­ны­ми и ис­пачкан­ны­ми чер­ни­лами лис­та­ми, я пре­бывал в пол­ней­шей злос­ти. Прош­ло уже три дня, не­мыс­ли­мый срок для ис­полне­ния мо­их цар­ских же­ланий. Нет, Лю­цифе­ре упа­си, я не ду­мал, что она на­пишет кни­гу за че­тыре дня, но вот вер­нуть­ся и при­нес­ти мне то, что я поп­ро­сил (ну как поп­ро­сил, ляп­нул, что­бы дев­чонке приш­лось за чем-то вер­нуть­ся), она очень да­же мог­ла бы. Дол­жна же быть у лю­дей со­весть! Сам лич­но ви­дел! Мер­зкая та­кая гра­дови­на.
Я ском­кал свои ка­раку­ли и швыр­нул их в ок­но. Бу­маж­ный ком уда­рил­ся об стек­ло и от­ско­чил мне под но­ги. Я встал, пе­решаг­нул че­рез не­го и вы­шел.
Вход­ная дверь встре­тила ме­ня об­ре­чен­ностью со­баки, ко­торую вы­гоня­ют в лю­тый мо­роз. Я с сожалением вздох­нул. Нуж­но вы­пол­нять обе­щания, дан­ные са­мому се­бе, раз уж дру­гие их не дер­жат, оби­жен­но по­думал я. Пос­ледняя так пос­ледняя.
Я сло­жил паль­цы в знак Мас­те­ра и при­нял­ся чер­тить ру­ну Зак­ры­тия.

~*~

Мастер и Злата

Never gonna be alone!

From this moment on, if you ever feel like letting go,

I won't let you fall.

When all hope is gone, I know that you can carry on.

We're gonna see the world out,

I'll hold you 'til the hurt is gone
Одна шикарная группа из мира, с которым Злате ещё только предстоит познакомиться.

Перед глазами сверкнуло раз, сверкнуло два, и вот, принцесса Весеннего королевства уже стоит на паркете из редкого южного дерева, стягивает с волос полоску стали с зеленовато-желтой яшмой, оглядывается вокруг и тихо вздыхает.
Она одета в длинное светло-серое платье. Оно делает её взрослее и бледнее, но для нее главное то, что оно теплое и мягкое. И ещё - что под ним не видно то, что она в одних лишь носках. Внутри больших янтарных бусин её браслета — несколько магических хранилищ. Одно из них под завязку забито шерстяными носками, —ведь в них просто идеально скользят ноги по деревянному полу.
Её глаза задумчиво опущены, полускрыты светло-бежевой рамкой очков, которые не было смысла брать в ледяное путешествие, но нельзя было не взять сейчас.
Она больше не принцесса. Осталось только узнать, кто она теперь, и как бы не получилось, что теперь она — полная дура.
Сделав два неполных шага, она, наконец, осознала, что находится в том же месте, где очнулась в первый раз. Она закусила губу и в смятении опустилась на краешек кровати. На прикроватном столике стояла пустая ваза. На границе подсознания пробежала искорка тревоги и, больше ни на секунду не задумываясь, она решительно вскочила и выбежала из спальни, чуть не хлопнув дверью.

Мастер ждал её у камина, сидя на корточках, он раздувал огонь и, когда она вбежала в гостиную-кухню, он поднялся ей навстречу.
Встреченная его прохладной усмешкой, она остановилась, как вкопанная — тонкая фигура на пороге его безжизненной берлоги мирового достоинства.
Говорят, когда люди слишком долго живут одни, они привыкают к этому. Мастер Книг назвал бы одиночество самым сильным наркотиком. После чтения.
— Я не ожидал, что ты вернешься, — произнёс он, прислоняя кочергу, которую он держал в руке, к стене возле камина. — Ты принесла мне то, что я просил?
Слева от бывшей принцессы шевельнулась штанга граммофона, и она невольно вздрогнула.
— Lorelei… My ship has passed you by… And though you promised me to show the way… You led me astray…
Злата не могла знать, о чем поётся в песне на незнакомом ей языке, но Мастер знал. Его губы слегка изогнулись в презрительной усмешке, и он пригласительным жестом указал ей на стул.
— Чаю? — с ноткой услужливости спросил он.
Злата подошла к столу и решительно села, воинственно выгнув плечи.
Мастер как-то быстро отвернулся, тряхнув плечами, и направился к кухонному островку.
Повисло неловкое молчание.
Злата глубоко вдохнула и выдохнула. Мастер делал чай долго и степенно, медленно двигая чашки, чайничек, заварку. Когда он залил травы кипятком и, накрыв чашечкой, уставился куда-то перед собой, Злата не выдержала.
Она встала, с грохотом отодвинув стул, и бесшумно прошла к островку, остановившись напротив Мастера. Их разделяли теперь только кухонные тумбы. И ещё изогнутые в удивлении брови Мастера.
— Ты просил меня принести тебе то, что я увижу первым, — громко произнесла Злата, избегая смотреть в глаза Мастеру. Он задумчиво рассматривал её.
— Я принесла.
Мастер помолчал, ожидая продолжения. Когда его не последовало, он демонстративно перегнулся через тумбу и посмотрел вниз.
Принцесса нахмурилась.
Мастер выпрямился и уставился в её глаза. Нехорошая усмешка тронула его губы.
— Серьезно, дитя, — ехидно сказал он. — На твоем месте я бы просто вырвал то зеркало и принёс бы его мне.
— Хорошая идея, — согласилась принцесса. — Только вот это было не зеркало, а начищенный до блеска мраморный пол. У меня нет дара выжигать мрамор.
Мастер снова усмехнулся. А затем расхохотался в голос.
В этом смехе Злате почудилось что-то неправильное, что-то…
— Подожди, — прозрела она. — Ты же знал. Знал, что я увижу себя!
Мастер прекратил смеяться так же резко, как и начал.
— Знал, дитя. Конечно же я знал.
— Хватит называть меня дитём! — разозлилась принцесса. — Мне, между прочим, девятнадцать уже!
Она топнула ногой, вызвав этим у Мастера ещё один приступ смеха.
Всё ещё посмеиваясь, он разлил по чашкам заварившийся чай и протянул одну ей.
Она взяла её слишком резко и пролила чай себе на руку, тут же зашипев от боли.
Мастер перестал смеяться и быстрым движением достал из холодильного шкафа кусочек льда.
— Держи.
Принцесса хмуро приложила его к обожженной руке и удивленно вскрикнула: боль мгновенно исчезла.
— Поздравляю с новым навыком, — хихикнул Мастер, беря чашки и унося их на стол.
— Подожди, — насупилась последовавшая за ним девушка. — Тебе не кажется, что ты кое-что забыл мне объяснить.
— Вообще нет, — кивнул Мастер.
— А ты знаешь, что когда люди кивают или мотают головой при кардинально противоположной реплике, это признак лжи? — задумчиво произнесла девушка.
Мастер вскинул брови, так же задумчиво посмотрев на неё.
— Откуда ты знал? — потеряла терпение.
— А если не скажу — то что, изобьешь меня кочергой до смерти? — огрызнулся Мастер. — Или в чае меня сваришь? Ой, ладно, ладно, не надо на меня так грозно смотреть. Пришла сюда второй раз в жизни, а уже права качает.
— Мастер!
— У меня вообще-то имя есть!
— У меня вообще-то тоже!
— Ладно, — смутился Мастер, первым опустив глаза. — Азирафель.
Он протянул ей руку.
— Злата, — обиженно ответила девушка, по-мужски вкладывая свою, для рукопожатия.
Неожиданно, Мастер поднёс её руку к своему лицу и легко прикоснулся к ней губами.
Она едва не отдернула её и, осмелев, пробормотала:
— Надо же, какими галантными мы можем быть.
Мастер наклонил голову, и Злата замерла, испугавшись. В оцепенении, она застыла на несколько долгих секунд.
— Бу! — сказал Мастер, больно сжав её руку.
— Ааа!!! — крикнула Злата и, выдрав свою руку, отбежала на сравнительно безопасное расстояние.
Мастер покатился со смеху.
— На тебя бу, — обиделась девушка и решительно села за стол, демонстративно не обращая на Мастера внимания. Из одной бусины своего магического браслета она вытащила большую белую коробку и, аккуратно её открыв, взяла оттуда большое белое печенье.
Мастер сглотнул и присел напротив неё, вожделеющим взглядом уставившись на него.
— Угощайся, — зачем-то сказала девушка. Азирафель, как будто этого и ждал, тут же цапнул печенье и взял чашку.
— И всё-таки, может быть, ты ответишь?
— А ты догадайся, — прошамкал тот с набитым ртом. — Ты же догадливая. Не встречал ещё догадливее.
Злата нахмурилась.
— Не понимаю.
— Ну кто ещё мог знать, что там, где я тебя высажу, будет зеркало? — вздохнул Мастер и потянулся за новым печеньем.
Страшная догадка озарила Злату.
— Отец? — осипшим голосом прошептала она.
Мастер внимательно взглянул на неё и кивнул.
— Но… но как? — потерянно прошептала она.
— Очень просто, — вздохнул он. — Его платой за то, что он просил, было то же, что и у тебя. Первое увиденное по возвращении домой.
— Но… — никак не могла взять в толк Злата. — Но он же не принёс меня тогда?
— Не принёс, — подтвердил Мастер. — Пришёл сам через несколько дней. Решил ещё три мои загадки, чему я несказанно удивился. И попросил одно условие.
— Что я приду сюда, достигнув совершеннолетия? — предположила Злата.
— Нелогично, — хмыкнул Мастер. — В Весеннем королевстве, если мне не изменяет память, совершеннолетие наступает в семнадцать, так что либо нет, либо ты мне наврала про возраст.
— Я не наврала, — опять обиделась девушка. — А что тогда?
Он глубоко вздохнул и сложил руки на столе, принявшись разглядывать её лицо. И наконец, ответил:
— Что ты придёшь сама. Когда этого захочешь.
Злата молчала. Молчала долго, разглядывая столешницу и грея остывший чай. Затем поднесла его ко рту и тихо улыбнулась в чашку.
Мастер тоже улыбнулся, коротко и почти неуловимо.
— А я тебе подарок принесла! — вспомнила Злата, подскочив на месте. — От папы!
Она схватилась за браслет и тут же прищурилась, посмотрев на отвернувшегося Мастера.
— Закрой глаза, — потребовала она.
Мастер недовольно скривился, но закрыл глаза. Злата несколько секунд подождала и, заметив, что у него дрогнули веки, гневно добавила:
— И отвернись!
Мастер протяжно вздохнул и развернулся вместе со стулом.
Злата завозилась с браслетом и наконец, встав, обошла стол.
Мастер сидел, откинувшись на спинку стула, и изо всех сил жмурил веки.
— Вот, — сказала Злата и положила подарок ему на грудь. — Держи его.
Мастер вздрогнул, подхватив что-то теплое и мягкое, и, широко распахнув глаза, уставился на это.
— Мрр-яв, — сказало это и требовательно потеребило когтями рубашку Мастера.
— Офонареть, — непонятно сказал Мастер.
Злата целых пять минут наблюдала за счастливым Азирафелем, тискающим котенка, обещающего назвать его Байардом, затем судорожно искавшим мисочку, затем наливавшего молоко…
Она и подумать не могла, что видит перед собой величайшее зрелище в истории мира, и даже представить себе не могла, насколько всё изменится в следующие несколько минут.

 

~*~

 

— Знаешь, — произнёс Мастер, оставив котёнка спать в импровизированном домике (в ход пошла коробка из-под печенья), выпрямившись и подойдя к Злате. —Честно говоря, я предполагал, что ты можешь вернуться и даже захотеть остаться.
Девушка нахмурилась, предчувствуя подвох.
— Но есть одно но. — Мастер наклонился к ней, изучая что-то в глубине её глаз. — Я не могу даже предположить, что ты захочешь остаться, узнав, какой я на самом деле.
Последние слова прозвучали зло и жестко.
Злата нахмурилась:
— А разве у меня есть выбор?
— Да, в общем-то ты права, — демон (а теперь это был истинный демон: черты его лица вытянулись и заострились, глаза загорелись огнем, оттенок кожи быстро приближался к шоколадно-серому) задумчиво покивал. — Нет. Но показать тебе, кто есть кто, я обязан. Чтобы ты потом не жаловалась, что я не предупреждал.
Злата без страха наблюдала за ним и предполагала, что он начнет все крушить со зверским рыком, внутренне приготовившись к такому развитию событий. Но вместо этого Азирафель схватил её одной рукой за плечо, а другую руку больно впечатал в её лоб.
Злата закатила глаза и затряслась от боли.
В её разуме одна за другой проносились страшные картины.
На полу, в окружении горящих книг умирали люди.
…молодой рыцарь в окровавленных латах с зияющей дырой в груди, отчаянно умоляющий оставить его в живых.
…растерзанный старец в лохмотьях, бывших когда-то мантией.
…женщина с мечом, тщетно пытающаяся вырваться из огромных когтей.
…кричащая от боли и испуга красноволосая старуха с пальцами в различных кольцах, вместо ног у неё — два обрубка.
— Хватит!!! — хотела закричать, а получился еле слышный шёпот.
… умирающие от потери крови и болевого шока, сгорающие в огне, тонущие в водоворотах.
… и насмешливо искаженное лицо, нет, не Мастера, кого-то гораздо более злого, рыжего и зеленоглазого, с красной серьгой в ухе.
— Хватит! — уже чуть громче.
… кого-то, кто сильнее чем Мастер в разы, сильнее любого в мире, сильнее всех во Вселенной.
— ХВАТИТ!!! — заорала Злата и оттолкнула руки Мастера, упав на пол.
Он стоял, глядя на неё со смесью злобы, жалости и отчаяния.
— Хватит, — снова прошептала Злата, вытирая взмокший лоб. — Это все неправда. Муляж. Имитация.
Мастер громко расхохотался.
— Как ты можешь утверждать?!
— Так, - твердо ответила она. — Это не ты убивал тех людей.
— Интересно, с чего это ты так решила, — сказал он, садясь на пол рядом с ней.
— С того, — терпеливо и на удивление спокойно объяснила Злата, — что ни один маньяк-библиотекарь не стал бы пытать своих жертв в читальном зале. Там же редкие книги! — всплеснула она руками.
Мастер смотрел на неё ошеломленно.
Затем кашлянул. Хмыкнул. Почесал затылок.
— А как же Люцифер? — предпринял он последнюю попытку.
Злату передернуло.
— Я знаю, как избавиться от него, — решительно сказала она и вскочила на ноги. — Нужно просто написать о тебе книгу.
Мастер задумчиво глядел на неё снизу вверх.
Затем он вздохнул, поднял руку и спросил:
— Ну, значит, ты выйдешь за меня замуж?
Злата оторопело замолчала.
Мастер пожал плечами.
— Э-э… — выдавила она.
— Ой, — спохватился он и опустил руку, принявшись шарить по карманам. Найдя что-то, он снова вытянул руку.
— Вот.
На ладони Азирафеля лежало тонкое серебрянное кольцо.
Злата долго смотрела на него и наконец, пожав плечами так же, как и он, захватила кончиком пальца кольцо, надев его и повертев рукой.
Мастер улыбался, глядя на неё снизу.
— Ну а почему бы и нет? — решила принцесса Весеннего Королевства и заорала от ужаса.
С мявканием, больше похожим на писк, будущий кот Байард бегал за Мастером, кружащим принцессу по гостиной.

Эпилог.

 

Говорят, все четыре Времени Года сообща спустились на землю, чтобы поприсутствовать на празднике, который король устраивал в честь свадьбы своей старшей дочери. Говорят, жених её был безумно красив, неприлично весел и предсказуемо счастлив. Идентично с невестой. Говорят, когда мир узнал, кто он, вздрогнули даже Январские горы. Добавляют ещё, что когда мир узнал о истинной дате рождения принцессы Златы, воцарилось молчание на долгих полминуты. А затем король Зимнего царства махнул рукой и, обратившись к королю Весеннего королевства, спросил, не подросла ли ещё его младшая дочь. Узнав, что «не подросла ли, но подросла средняя», короли оживились и забыли обо всем происходящем. Когда мир узнал о том, что одной странной свадьбой дело не ограничится, многие запереглядывались и говорят, даже слышались облегченные вздохи.
Спустя два года в мире больше не было границ между четырьмя временами. На свадьбе зимнего принца и весенней принцессы было ещё больше народу, чем на первой, а возле Златы с Мастером бегал маленький златокудрый мальчик.
Любимая книга этого мальчика – повесть о Мастере книг.

 

Благодарности.


Поздравляю, товарищи, вы держите в своих руках моё первое законченное произведение, число страниц которого больше двух. С этой истории начнется моя карьера, если она вообще начнется, но эта история написана не для этого. Она написана для того, чтобы доказать себе самой, что хорошей историей может стать даже сон, хорошей историей может стать даже ванильный черновик, если за него взяться серьезно.
Спасибо за это моему критику Голде. Это лучший критик, читатель, восхвалятель, друг и просто замечательная девушка, хотя ей постоянно нужно это доказывать.
Спасибо сестре моего мужа, Виктории, хоть она и тот ещё подарок, но именно она сделала тот волшебный пинок, который нужен мне был, чтобы закончить начатое.
Спасибо моим читателям с Книги Фанфиков, пусть их мало, но они действительно меня любят, чего я пока не поняла, но всё равно им искреннее спасибо!
Спасибо великолепным художникам с Девиантарта, откуда я нагло взяла иллюстрации (об авторском праве помню).
Спасибо коту, хотя он ни града не делал, как обычно, но как-то повелось его благодарить. Может быть, в нём живет Дух Творчества.
Спасибо моему маленькому сынишке за то, что пока я работала над сказкой, он мне почти не мешал, зато очень много улыбался.
Спасибо моим первым настоящим читателям, особенно Оле, чье мнение для меня особо дорого, ибо она – первый читатель, не знакомый с моим бурным недописательским прошлым.
И спасибо моему любимому мужу. Через месяц и три дня у него день рождения, и для меня это самое дорогое, что я могу преподнести ему в подарок.
Люблю тебя.


Н.К.


Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.006 сек.)