АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
|
VI. Весеннее царство
Злата.
Ни одна сказка не может существовать, пока в неё верят больше, чем двое. Истина.
Меня шатало, когда я появилась в тронном зале Дворца. Я забыла о цене Стихийника и поэтому не сразу поняла, что произошло, когда мой взгляд сконцентрировался на блестящем, как зеркало, начищенном полу. Я громко расхохоталась и книги выпали из моих рук. На звук моего хохота, распространившегося по моему залу, мгновенно набежали придворные. — Принцесса! Вы вернулись! — воскликнул советник отца, подбежав ко мне и едва не наступив на «Некрономикон». — Что это? — Стихийник, — радостно ответила я. — И Некрономикон. Это на случай, если я опоздала. — Ты не опоздала. Мать стояла за моей спиной и, когда я обернулась, её взгляд был полон печали. — Что ты отдала ему взамен? Я хотела сказать «себя», но подумала, что меня неправильно поймут, и потому сказала: — То, что ему нужно больше всего на свете. А потом я почувствовала, как сон и усталость одолевают меня. Я не слышала, как забеспокоилась мама, и не чувствовала, как меня несут.
~*~
Наутро всё Царство гудело потрясающей новостью: король спасён. Когда я, наконец-то причесанная по-божески, одетая в свой самый любимый наряд, вошла в отцовскую опочивальню, он поднял голову с подушки и тепло улыбнулся мне. Болезнь уже отступила от его лица: он больше не был светло-зеленым и его глаза теплились настоящим весенним светом. — Злата, — прошептал он, протянув ко мне руки. Я радостно бросилась в его объятия.
~*~
— И что же ты увидела первым? — Свое отражение. Отец посерьезнел и уставился на меня настороженным взглядом. — Ты же не хочешь… — Хочу. Он молчал. — Любому чуду нужно не только то, что в него верят, — произнесла я, разглядывая узор на ковре. – Ему нужно, чтобы он знал, что в него верят. И чтобы рядом был кто-то, кто всё время ему об этом бы напоминал. Понимаешь, папа? Папа понимал. Может, это и странно, но папа всегда понимал меня лучше всех. Он одобрял и помогал мне во многих моих детских шалостях и, наверное, единственный из всего окружения, понимал, что мне сулит его смерть и вступление на престол, и как я этого не хочу. Мой отец был не так уж и стар, и ему предстояло править ещё долго. — Ты будешь нас навещать? — Конечно же, — улыбнулась я. — Как же я без вас. — А ты попрощалась с королевой? — он тоже улыбнулся. — Нет, — покачала я головой. — Скажешь ей ты. Я не смогу. Она не простит меня или, ещё хуже, попытается остановить. — Злата, — вздохнул мой отец. — Ты должна кое-что знать. — Что? — удивилась я. — Она любит тебя. Я усмехнулась. Отец замялся и выцедил с трудом: — И ещё. Она… Она не твоя мать. — Что? — не поняла я. — Твоя мать умерла после родов. Зима была слишком тяжелой. — Зима?! — пораженно выдохнула я. — Да, — решительно ответил отец. — Твою мать звали Астра, она была веснянкой, но ты родилась раньше, чем наступила Весна. Мы скрыли этот факт от народа, иначе тебя бы пришлось… Дети королевской семьи не могут быть зимнерожденными. Нам пришлось подождать, но… Астра была слишком слаба. И тогда мы… обратились к Мастеру Книг. — Что?!! — моему удивлению не было предела. Не может быть! И тут до меня начало доходить... Вот почему я не замерзла без последнего кристалла. Вот почему так странно усмехался Ллаанс и молчал волк Винтьерта. И вот почему моя мать называла меня подснежником. Глупо, но я всегда подозревала, что в этом подснежнике кроется что-то не то... — Но подожди… Во-первых… Мою мать, эту, живую, так и зовут! — Да, — терпеливо объяснил отец. — Это Мастер. — Мастер?! — удивляться было больше некуда, только злиться. Мой отец обращался к Мастеру?! — У Мастера есть своя, особенная магия. Он превратил какую-то книгу в женщину, назвал её Астрой и вложил в неё её память, всё, кроме твоего рождения. Она… — глаза отца налились дождем. — Она была как настоящая, как будто бы и не умирала… К сожалению, она изменилась после того, как тебе исполнилось семь лет. Она как-то узнала о том, что произошло. Я не имею ни малейшего понятия об этом, но она возненавидела Мастера, как и многие. Я пытался её переубедить, но в конце концов сдался. Пойми, я не мог поступить иначе. Я так любил тебя, что не мог оставить тебя без матери… — Подожди, — перебила я.— А почему ты защищал Мастера? Он же... Отец не ответил. Только улыбнулся мне. Эта улыбка означала "ну ты же видела его". И в этот момент в моей душе разлилось настоящее тепло. — Я... Ты слышал о зимней легенде? — Да, — сказал отец. — Ещё я слышал от дворцовых учителей, что кое-кто в будущем рискует стать знаменитым сказочником. Я счастливо рассмеялась и бросилась отцу на шею. Что может быть лучше, чем осознание того, что твой выбор поддерживает самый дорогой для тебя человек? — Только обещай мне, что будешь нас навещать, - тихо произнёс отец. — Обещаю! — я чмокнула отца в щёку и вскочила на ноги. — И не забудь попрощаться с матерью! — Обещаю! — крикнула я уже от двери. — И носки теплые возьми! — донеслось мне вдогонку.
~*~ Мастер
А что вы хотели от Тьмы? Суть всех оправданий Света.
Я метался по кабинету. За окном выла надоевшая мне вьюга, тщетно пытаясь рассеять надоевшую мне ночь. Хотелось выбраться отсюда, хотелось больше никогда не видеть это место, хотелось вылететь с метелью в небо, полететь над стихиями, поселиться где-нибудь на краешке весеннего королевства и никогда больше не иметь ничего общего с книгами. И хотелось быть хоть немного ближе к ней. Прошло всего два дня, а я уже сходил с ума. Вот уж чего я от себя не ожидал. Очень даже так не ожидал. Великий Мастер Книг, живущий в этом мире дольше, чем он существует, сходит с ума из-за человеческой девчонки. Пусть я и кое-что о ней вспомнил, но человеком она быть не перестает. Хотя, конечно, я могу продлить её жизнь в тысячи раз, но... эй, стоп. Куда понеслось, мы ещё с первым не разобрались. С этим вот. Черт, как это называется? На "л" как-то... Память услужливо подсовывала самые идиотские моменты. Она пьёт чай из моей любимой чашки, воздух пропитан сентиментальностью так, что хоть топор вещай. Удивительно, но чай не с ванилью. Где-то в глубине давно не открывавшихся шкафов я откопал коробку с собственным набором трав. Уже не помню, что это было, а главное, как оно сюда попало, но ей понравилось. Ей понравилась и солянка — ну а что, у меня не было выхода, холодильник был практически пуст, я уже давным-давно не выбирался в человечество, давным-давно не развлекался в шоу кулинарных талантов, чего ещё она хотела? Всё время меня снедало чувство неловкости, чувство несоответствия. Грыз какой-то внутренний ангел "ты не соответствуешь своему статусу! Возьми себя в руки! Немедленно все исправь!" Я как раз думал, как это лучше всего сделать, и немного отвлекся, поэтому её первый вопрос за весь вечер поверг меня в смятение и четче всего показал мне глубину моего падения.. — Вы точно Мастер Книг? Я поперхнулся и за то время, пока откашливался, не нашел ничего умнее, чем огрызнуться, мол не показать ли ей сертификат. Который, кстати, у меня был. Девочка оказалась не промах и согласилась. Я хотел было уже вставать и идти за ним, когда выяснилось, что наивное дитя пошутило. А я этот сертификат может быть, несколько дней рисовал! Меня назвали легендой, причем не очень доброй, в чем я был с ней в корне не согласен: легенда из меня очень и очень недобрая. Однако я очень удивился, когда она потребовала настоящую легенду. Это было сказано именно так: требовательным королевским тоном, не привыкшим к отказам. Это задело меня. Захотелось выдернуть девчонку из-за стола, схватить за ворот и показать. Показать ей настоящую легенду. Показать ей настоящего меня, всю мою суть, чтобы её захлестнуло тьмой, чтобы унесло и завертело в круговороте боли, разрывая на части и распыляя по ветру. Но в следующий миг я заметил в её глазах страх. Я столько раз его видел в человеческих глазах, что он мне уже порядком поднадоел. И я понял, что не причиню ей вреда. Кроме, разве что, морального. И ведя её по коридорному порталу, я все-таки не удержался. — Зачем ты здесь? — спросил я, приготовившись к традиционным "испытушкам", которым подвергались абсолютно все, кто сюда приходил. Разные ответы я слышал. Кто-то приходил за определенной книгой, кто-то за знанием и мудростью многих, кто-то искал свой путь, кто-то просил сделать его величайшим автором, кто-то решал, быть ему или не быть, кто-то хотел спасти мир, кто-то — уничтожить. Но никто. Никогда. Не приходил сюда, не зная, зачем пришёл. Я видел сотни вариантов в её не по-весеннему холодных глазах, и она никак не могла выяснить для себя, которое из них истинное. В глубине души я уже понял, которое, и это поразило меня ещё больше. «Я пришла узнать, настоящий ли ты», — сказали мне её губы, а в глазах отразилось «и в порядке ли». Не знаю почему, но я оскорбился. Как смеет кто-то сомневаться в моём величии?! Хотя о чём это я говорю, сам ведь уже в нем сомневаюсь. Я чуть было не впился в её шею зубами, но в самый последний момент я почувствовал её запах, и он заставил меня остановиться, забыть о злости, потянуться за ним. Теплый запах распустившихся вишневых цветков, нагретой солнцем земли, сока из зеленоватых яблок, солнечных лучей в каплях ненавязчивого дождя. И в этот момент это дитя назвало меня чудом. Грохот моей челюсти отдался в сводах моих мысленных чертогов, и я понял, что с этим надо что-то делать. Вся моя репутация вселенского зла, возводимая столетиями, рухнула в одну секунду, злорадным гулом отдавая в уши. Я расхохотался от души, неосознанно прижав её к себе. В этот момент я испытывал такую нечеловеческую нежность, что забылся и переступил через ту черту, под которой было написано «не влезай, убьет!» Отчасти виной этому были столетия одиночества, отчасти — маленькая худая рука над самым моим сердцем. Она пульсировала, и от неё шло тепло. Человеческое тепло. Где-то внутри меня проскользнул отчаянный писк вредного ангелочка: "покайся и смирись!" Я не обратил на него внимания. Глупый ангел, что он знает о дьявольской душе? А люди? Люди так глупы. Они воюют между собой, они встречают новый день с унылой тоской, они создают все свои проблемы на пустом месте, не осознавая, что у них есть всё, что им нужно для счастья. У них есть они. Я впустил её в Хранилище. Она едва не потеряла равновесие (по-моему, у нее проблемы не только с почками, но и с вестибулярным аппаратом), оказавшись в нём, но не заметила ни этого, ни того, как я поддержал её (а это было трудно сделать изящно), увлеченная и очарованная. Я прекрасно понимал её и даже, признаться, был польщен этим выражением безграничного восхищения на её немного осунувшемся личике. Хоть что-то кроме страха. Наивная, она думала, что здесь лишь определенное количество книг. Нет. Здесь все книги, существующие во всех мирах. Если бы она подняла голову наверх, то увидела бы вместо потолка сияющее миллионами оттенков звездное небо. Когда на нем зажигается новая звезда, это означает, что где-то появилась новая книга. Моя гостья была настолько зачарована моим Домом, что мне стало скучно, и я поспешил предложить ей выбрать книгу, за которой она пришла. Я не сомневался, что она пришла за книгой. Все приходят сюда за книгами. Ещё никто не приходил сюда за чем-то другим, кроме книг и испытаний. Ещё бы, какая честь — заполучить книгу из коллекции Мастера Книг. И никому невдомек, что точно такую же книгу можно найти в какой-нибудь другой библиотеке. Но нет, надо сломать шею, но добраться до Дома Книг — это ведь проще, чем рыскать по галактикам, хотя эти идиоты считают, что нет ничего невозможнее пути к моему дому. Им обязательно нужно пройти все мои испытания, чтобы что-то кому-то доказать. Люди не ищут простых путей. Как вы понимаете, мне уже порядком поднадоело быть Сфинксом, поэтому, глядя на мою последнюю гостью, я думал о том, что она и впрямь окажется последней. Итак, я предложил ей выбрать книгу, и она удивила меня вновь. Не раздумывая, назвала мне самую могущественную книгу своего мира. А потом ещё за коим-то Градом попросила и «Некрономикон», из чего я сделал вывод, что она хочет если не оживить, то упокоить точно. Я оторопел от такой наглости, и хотел было уже сразить её мстительно жестокой загадкой-испытанием, но внезапно понял, что не хочу этого. Эта девушка пришла сюда не по собственной воле. Может, она и не осознавала, но ей не нужны были испытания, новый уровень, закалка характера и прочая философская дребедень. Ей нужна была конкретная книга, чтобы с её помощью совершить конкретное дело. И судя по плескавшейся в её глазах боли, это было очень важное дело. Проблема была только в том, что в глубине души ей нужно было что-то ещё. И я не мог понять, что. Поэтому, наверное, я и дал ей ключ. Хотя я был уверен, что она сюда никогда не вернется. Я проводил её в спальню, которая за считанные часы как будто бы перестала быть только моей. Надо бы проветрить, что ли. Вышел, позволив ей одеться. Спустя несколько минут она вышла следом, прижимая к груди книги. Против ожиданий, я увидел в её глазах стыд. Она отчаянно хотела меня отблагодарить, но не знала, как. Я усмехнулся. Эти книги бесценны, детка. Настолько бесценны, что я даже не знаю, что потребовать взамен. Поцелуй, блин, что ли. Я даже не понял, зачем она попросила меня нагнуться и ненадолго выпал из реальности, когда веснянка, будто прочитав мои мысли, поцеловала меня в губы. Вот нахалка. Хотя мне нравится... Третье желание я загадал наугад, чисто чтобы проверить. Правда, вот его не угадала. Но угадала совершенно другое желание. Оно было настолько важным, что я даже забил ненадолго на свои правила. Никто и никогда не обещал мне, что напишет обо мне книгу. Конечно, вероятность того, что это все-таки произойдет, очень мала, но... но... но может быть... И вот, сидя над этими исписанными и испачканными чернилами листами, я пребывал в полнейшей злости. Прошло уже три дня, немыслимый срок для исполнения моих царских желаний. Нет, Люцифере упаси, я не думал, что она напишет книгу за четыре дня, но вот вернуться и принести мне то, что я попросил (ну как попросил, ляпнул, чтобы девчонке пришлось за чем-то вернуться), она очень даже могла бы. Должна же быть у людей совесть! Сам лично видел! Мерзкая такая градовина. Я скомкал свои каракули и швырнул их в окно. Бумажный ком ударился об стекло и отскочил мне под ноги. Я встал, перешагнул через него и вышел. Входная дверь встретила меня обреченностью собаки, которую выгоняют в лютый мороз. Я с сожалением вздохнул. Нужно выполнять обещания, данные самому себе, раз уж другие их не держат, обиженно подумал я. Последняя так последняя. Я сложил пальцы в знак Мастера и принялся чертить руну Закрытия.
~*~
Мастер и Злата
Never gonna be alone!
From this moment on, if you ever feel like letting go,
I won't let you fall.
When all hope is gone, I know that you can carry on.
We're gonna see the world out,
I'll hold you 'til the hurt is gone Одна шикарная группа из мира, с которым Злате ещё только предстоит познакомиться.
Перед глазами сверкнуло раз, сверкнуло два, и вот, принцесса Весеннего королевства уже стоит на паркете из редкого южного дерева, стягивает с волос полоску стали с зеленовато-желтой яшмой, оглядывается вокруг и тихо вздыхает. Она одета в длинное светло-серое платье. Оно делает её взрослее и бледнее, но для нее главное то, что оно теплое и мягкое. И ещё - что под ним не видно то, что она в одних лишь носках. Внутри больших янтарных бусин её браслета — несколько магических хранилищ. Одно из них под завязку забито шерстяными носками, —ведь в них просто идеально скользят ноги по деревянному полу. Её глаза задумчиво опущены, полускрыты светло-бежевой рамкой очков, которые не было смысла брать в ледяное путешествие, но нельзя было не взять сейчас. Она больше не принцесса. Осталось только узнать, кто она теперь, и как бы не получилось, что теперь она — полная дура. Сделав два неполных шага, она, наконец, осознала, что находится в том же месте, где очнулась в первый раз. Она закусила губу и в смятении опустилась на краешек кровати. На прикроватном столике стояла пустая ваза. На границе подсознания пробежала искорка тревоги и, больше ни на секунду не задумываясь, она решительно вскочила и выбежала из спальни, чуть не хлопнув дверью.
Мастер ждал её у камина, сидя на корточках, он раздувал огонь и, когда она вбежала в гостиную-кухню, он поднялся ей навстречу. Встреченная его прохладной усмешкой, она остановилась, как вкопанная — тонкая фигура на пороге его безжизненной берлоги мирового достоинства. Говорят, когда люди слишком долго живут одни, они привыкают к этому. Мастер Книг назвал бы одиночество самым сильным наркотиком. После чтения. — Я не ожидал, что ты вернешься, — произнёс он, прислоняя кочергу, которую он держал в руке, к стене возле камина. — Ты принесла мне то, что я просил? Слева от бывшей принцессы шевельнулась штанга граммофона, и она невольно вздрогнула. — Lorelei… My ship has passed you by… And though you promised me to show the way… You led me astray… Злата не могла знать, о чем поётся в песне на незнакомом ей языке, но Мастер знал. Его губы слегка изогнулись в презрительной усмешке, и он пригласительным жестом указал ей на стул. — Чаю? — с ноткой услужливости спросил он. Злата подошла к столу и решительно села, воинственно выгнув плечи. Мастер как-то быстро отвернулся, тряхнув плечами, и направился к кухонному островку. Повисло неловкое молчание. Злата глубоко вдохнула и выдохнула. Мастер делал чай долго и степенно, медленно двигая чашки, чайничек, заварку. Когда он залил травы кипятком и, накрыв чашечкой, уставился куда-то перед собой, Злата не выдержала. Она встала, с грохотом отодвинув стул, и бесшумно прошла к островку, остановившись напротив Мастера. Их разделяли теперь только кухонные тумбы. И ещё изогнутые в удивлении брови Мастера. — Ты просил меня принести тебе то, что я увижу первым, — громко произнесла Злата, избегая смотреть в глаза Мастеру. Он задумчиво рассматривал её. — Я принесла. Мастер помолчал, ожидая продолжения. Когда его не последовало, он демонстративно перегнулся через тумбу и посмотрел вниз. Принцесса нахмурилась. Мастер выпрямился и уставился в её глаза. Нехорошая усмешка тронула его губы. — Серьезно, дитя, — ехидно сказал он. — На твоем месте я бы просто вырвал то зеркало и принёс бы его мне. — Хорошая идея, — согласилась принцесса. — Только вот это было не зеркало, а начищенный до блеска мраморный пол. У меня нет дара выжигать мрамор. Мастер снова усмехнулся. А затем расхохотался в голос. В этом смехе Злате почудилось что-то неправильное, что-то… — Подожди, — прозрела она. — Ты же знал. Знал, что я увижу себя! Мастер прекратил смеяться так же резко, как и начал. — Знал, дитя. Конечно же я знал. — Хватит называть меня дитём! — разозлилась принцесса. — Мне, между прочим, девятнадцать уже! Она топнула ногой, вызвав этим у Мастера ещё один приступ смеха. Всё ещё посмеиваясь, он разлил по чашкам заварившийся чай и протянул одну ей. Она взяла её слишком резко и пролила чай себе на руку, тут же зашипев от боли. Мастер перестал смеяться и быстрым движением достал из холодильного шкафа кусочек льда. — Держи. Принцесса хмуро приложила его к обожженной руке и удивленно вскрикнула: боль мгновенно исчезла. — Поздравляю с новым навыком, — хихикнул Мастер, беря чашки и унося их на стол. — Подожди, — насупилась последовавшая за ним девушка. — Тебе не кажется, что ты кое-что забыл мне объяснить. — Вообще нет, — кивнул Мастер. — А ты знаешь, что когда люди кивают или мотают головой при кардинально противоположной реплике, это признак лжи? — задумчиво произнесла девушка. Мастер вскинул брови, так же задумчиво посмотрев на неё. — Откуда ты знал? — потеряла терпение. — А если не скажу — то что, изобьешь меня кочергой до смерти? — огрызнулся Мастер. — Или в чае меня сваришь? Ой, ладно, ладно, не надо на меня так грозно смотреть. Пришла сюда второй раз в жизни, а уже права качает. — Мастер! — У меня вообще-то имя есть! — У меня вообще-то тоже! — Ладно, — смутился Мастер, первым опустив глаза. — Азирафель. Он протянул ей руку. — Злата, — обиженно ответила девушка, по-мужски вкладывая свою, для рукопожатия. Неожиданно, Мастер поднёс её руку к своему лицу и легко прикоснулся к ней губами. Она едва не отдернула её и, осмелев, пробормотала: — Надо же, какими галантными мы можем быть. Мастер наклонил голову, и Злата замерла, испугавшись. В оцепенении, она застыла на несколько долгих секунд. — Бу! — сказал Мастер, больно сжав её руку. — Ааа!!! — крикнула Злата и, выдрав свою руку, отбежала на сравнительно безопасное расстояние. Мастер покатился со смеху. — На тебя бу, — обиделась девушка и решительно села за стол, демонстративно не обращая на Мастера внимания. Из одной бусины своего магического браслета она вытащила большую белую коробку и, аккуратно её открыв, взяла оттуда большое белое печенье. Мастер сглотнул и присел напротив неё, вожделеющим взглядом уставившись на него. — Угощайся, — зачем-то сказала девушка. Азирафель, как будто этого и ждал, тут же цапнул печенье и взял чашку. — И всё-таки, может быть, ты ответишь? — А ты догадайся, — прошамкал тот с набитым ртом. — Ты же догадливая. Не встречал ещё догадливее. Злата нахмурилась. — Не понимаю. — Ну кто ещё мог знать, что там, где я тебя высажу, будет зеркало? — вздохнул Мастер и потянулся за новым печеньем. Страшная догадка озарила Злату. — Отец? — осипшим голосом прошептала она. Мастер внимательно взглянул на неё и кивнул. — Но… но как? — потерянно прошептала она. — Очень просто, — вздохнул он. — Его платой за то, что он просил, было то же, что и у тебя. Первое увиденное по возвращении домой. — Но… — никак не могла взять в толк Злата. — Но он же не принёс меня тогда? — Не принёс, — подтвердил Мастер. — Пришёл сам через несколько дней. Решил ещё три мои загадки, чему я несказанно удивился. И попросил одно условие. — Что я приду сюда, достигнув совершеннолетия? — предположила Злата. — Нелогично, — хмыкнул Мастер. — В Весеннем королевстве, если мне не изменяет память, совершеннолетие наступает в семнадцать, так что либо нет, либо ты мне наврала про возраст. — Я не наврала, — опять обиделась девушка. — А что тогда? Он глубоко вздохнул и сложил руки на столе, принявшись разглядывать её лицо. И наконец, ответил: — Что ты придёшь сама. Когда этого захочешь. Злата молчала. Молчала долго, разглядывая столешницу и грея остывший чай. Затем поднесла его ко рту и тихо улыбнулась в чашку. Мастер тоже улыбнулся, коротко и почти неуловимо. — А я тебе подарок принесла! — вспомнила Злата, подскочив на месте. — От папы! Она схватилась за браслет и тут же прищурилась, посмотрев на отвернувшегося Мастера. — Закрой глаза, — потребовала она. Мастер недовольно скривился, но закрыл глаза. Злата несколько секунд подождала и, заметив, что у него дрогнули веки, гневно добавила: — И отвернись! Мастер протяжно вздохнул и развернулся вместе со стулом. Злата завозилась с браслетом и наконец, встав, обошла стол. Мастер сидел, откинувшись на спинку стула, и изо всех сил жмурил веки. — Вот, — сказала Злата и положила подарок ему на грудь. — Держи его. Мастер вздрогнул, подхватив что-то теплое и мягкое, и, широко распахнув глаза, уставился на это. — Мрр-яв, — сказало это и требовательно потеребило когтями рубашку Мастера. — Офонареть, — непонятно сказал Мастер. Злата целых пять минут наблюдала за счастливым Азирафелем, тискающим котенка, обещающего назвать его Байардом, затем судорожно искавшим мисочку, затем наливавшего молоко… Она и подумать не могла, что видит перед собой величайшее зрелище в истории мира, и даже представить себе не могла, насколько всё изменится в следующие несколько минут.
~*~
— Знаешь, — произнёс Мастер, оставив котёнка спать в импровизированном домике (в ход пошла коробка из-под печенья), выпрямившись и подойдя к Злате. —Честно говоря, я предполагал, что ты можешь вернуться и даже захотеть остаться. Девушка нахмурилась, предчувствуя подвох. — Но есть одно но. — Мастер наклонился к ней, изучая что-то в глубине её глаз. — Я не могу даже предположить, что ты захочешь остаться, узнав, какой я на самом деле. Последние слова прозвучали зло и жестко. Злата нахмурилась: — А разве у меня есть выбор? — Да, в общем-то ты права, — демон (а теперь это был истинный демон: черты его лица вытянулись и заострились, глаза загорелись огнем, оттенок кожи быстро приближался к шоколадно-серому) задумчиво покивал. — Нет. Но показать тебе, кто есть кто, я обязан. Чтобы ты потом не жаловалась, что я не предупреждал. Злата без страха наблюдала за ним и предполагала, что он начнет все крушить со зверским рыком, внутренне приготовившись к такому развитию событий. Но вместо этого Азирафель схватил её одной рукой за плечо, а другую руку больно впечатал в её лоб. Злата закатила глаза и затряслась от боли. В её разуме одна за другой проносились страшные картины. На полу, в окружении горящих книг умирали люди. …молодой рыцарь в окровавленных латах с зияющей дырой в груди, отчаянно умоляющий оставить его в живых. …растерзанный старец в лохмотьях, бывших когда-то мантией. …женщина с мечом, тщетно пытающаяся вырваться из огромных когтей. …кричащая от боли и испуга красноволосая старуха с пальцами в различных кольцах, вместо ног у неё — два обрубка. — Хватит!!! — хотела закричать, а получился еле слышный шёпот. … умирающие от потери крови и болевого шока, сгорающие в огне, тонущие в водоворотах. … и насмешливо искаженное лицо, нет, не Мастера, кого-то гораздо более злого, рыжего и зеленоглазого, с красной серьгой в ухе. — Хватит! — уже чуть громче. … кого-то, кто сильнее чем Мастер в разы, сильнее любого в мире, сильнее всех во Вселенной. — ХВАТИТ!!! — заорала Злата и оттолкнула руки Мастера, упав на пол. Он стоял, глядя на неё со смесью злобы, жалости и отчаяния. — Хватит, — снова прошептала Злата, вытирая взмокший лоб. — Это все неправда. Муляж. Имитация. Мастер громко расхохотался. — Как ты можешь утверждать?! — Так, - твердо ответила она. — Это не ты убивал тех людей. — Интересно, с чего это ты так решила, — сказал он, садясь на пол рядом с ней. — С того, — терпеливо и на удивление спокойно объяснила Злата, — что ни один маньяк-библиотекарь не стал бы пытать своих жертв в читальном зале. Там же редкие книги! — всплеснула она руками. Мастер смотрел на неё ошеломленно. Затем кашлянул. Хмыкнул. Почесал затылок. — А как же Люцифер? — предпринял он последнюю попытку. Злату передернуло. — Я знаю, как избавиться от него, — решительно сказала она и вскочила на ноги. — Нужно просто написать о тебе книгу. Мастер задумчиво глядел на неё снизу вверх. Затем он вздохнул, поднял руку и спросил: — Ну, значит, ты выйдешь за меня замуж? Злата оторопело замолчала. Мастер пожал плечами. — Э-э… — выдавила она. — Ой, — спохватился он и опустил руку, принявшись шарить по карманам. Найдя что-то, он снова вытянул руку. — Вот. На ладони Азирафеля лежало тонкое серебрянное кольцо. Злата долго смотрела на него и наконец, пожав плечами так же, как и он, захватила кончиком пальца кольцо, надев его и повертев рукой. Мастер улыбался, глядя на неё снизу. — Ну а почему бы и нет? — решила принцесса Весеннего Королевства и заорала от ужаса. С мявканием, больше похожим на писк, будущий кот Байард бегал за Мастером, кружащим принцессу по гостиной.
Эпилог.
Говорят, все четыре Времени Года сообща спустились на землю, чтобы поприсутствовать на празднике, который король устраивал в честь свадьбы своей старшей дочери. Говорят, жених её был безумно красив, неприлично весел и предсказуемо счастлив. Идентично с невестой. Говорят, когда мир узнал, кто он, вздрогнули даже Январские горы. Добавляют ещё, что когда мир узнал о истинной дате рождения принцессы Златы, воцарилось молчание на долгих полминуты. А затем король Зимнего царства махнул рукой и, обратившись к королю Весеннего королевства, спросил, не подросла ли ещё его младшая дочь. Узнав, что «не подросла ли, но подросла средняя», короли оживились и забыли обо всем происходящем. Когда мир узнал о том, что одной странной свадьбой дело не ограничится, многие запереглядывались и говорят, даже слышались облегченные вздохи. Спустя два года в мире больше не было границ между четырьмя временами. На свадьбе зимнего принца и весенней принцессы было ещё больше народу, чем на первой, а возле Златы с Мастером бегал маленький златокудрый мальчик. Любимая книга этого мальчика – повесть о Мастере книг.
Благодарности.
Поздравляю, товарищи, вы держите в своих руках моё первое законченное произведение, число страниц которого больше двух. С этой истории начнется моя карьера, если она вообще начнется, но эта история написана не для этого. Она написана для того, чтобы доказать себе самой, что хорошей историей может стать даже сон, хорошей историей может стать даже ванильный черновик, если за него взяться серьезно. Спасибо за это моему критику Голде. Это лучший критик, читатель, восхвалятель, друг и просто замечательная девушка, хотя ей постоянно нужно это доказывать. Спасибо сестре моего мужа, Виктории, хоть она и тот ещё подарок, но именно она сделала тот волшебный пинок, который нужен мне был, чтобы закончить начатое. Спасибо моим читателям с Книги Фанфиков, пусть их мало, но они действительно меня любят, чего я пока не поняла, но всё равно им искреннее спасибо! Спасибо великолепным художникам с Девиантарта, откуда я нагло взяла иллюстрации (об авторском праве помню). Спасибо коту, хотя он ни града не делал, как обычно, но как-то повелось его благодарить. Может быть, в нём живет Дух Творчества. Спасибо моему маленькому сынишке за то, что пока я работала над сказкой, он мне почти не мешал, зато очень много улыбался. Спасибо моим первым настоящим читателям, особенно Оле, чье мнение для меня особо дорого, ибо она – первый читатель, не знакомый с моим бурным недописательским прошлым. И спасибо моему любимому мужу. Через месяц и три дня у него день рождения, и для меня это самое дорогое, что я могу преподнести ему в подарок. Люблю тебя.
Н.К.
Поиск по сайту:
|