Согласие всех (лат.)

ПРИМЕЧАНИЯ

Ученик Фрейда, К.Г. Юнг в своей “аналитической психологии” разделяет с фрейдов ским психоанализом убеждение во вторичности повседневных проявлений душевной жизни и установку на обнаружение за ними первичной, бессознательной подоплеки. По сле разрыва с Фрейдом Юнг отыскивал эту психическую первореальность не в безликой сексуальной энергии — либидо, а в иерархии “архетипов” — универсальных образов, властвующих над человеческим сознанием (Фрейд назвал мистико-романтический сим волизм Юнга “метафизическими мечтаниями”). Архетипы, согласно Юнгу, в равной ме ре населяют сознание и гениев, и рядовых людей, и душевнобольных, а потому не могут служить критерием для отличения невротического бреда от гениальной фантазии. Юнг, как и Фрейд, признавал ограниченность научной психологии в деле анализа искусства. “Тайна творчества, подобно тайне свободы воли, — писал Юнг в статье “Психология и поэзия” (1930), — есть трансцендентальная проблема, не решаемая... в психологии... Творческий человек — загадка, разгадать которую люди будут на разных путях пытаться всегда, и всегда безуспешно”. Это не мешало Юнгу все-таки снова и снова обращаться к художественному творчеству, что вообще характерно для психоаналитического движения.

Введение в религиозно-психологическую проблематику алхимии

Этот текст является введением к большой книге К.Г.Юнга “Психология и алхимия”. Uuns C.G. Psychologic und Alchemic. Zurich, 1944).

“Введение” обладает рядом особенностей, которые необходимо прокомментировать. Во-первых, непосредственный контекст “Введения”, т.е. текст книги, недоступен читате лю настоящего издания. Во-вторых, имеются, так сказать, сверхконтексты, и их нужно учитывать для понимания “Введения” как своего рода опуса, т.е. как целого. Эти сверх контексты связаны с замыслом и концепцией, развиваемыми Юнгом. Первое, что следу ет здесь отметить, — повышенная эмоциональность текста, вызванная пафосом оптюни-рования как прямым научным противникам Юнге, так и — более широко — олицетворя емым ими сторонам европейской культуры, современной европейской “души”, совре менного христианства. Отсюда стилистическая пестрота “Введения”, в котором переме шаны три редко совмещаемых друг с другом слоя: нормализованный научный стиль, раз говорно-бытовой и высокий, “библейский” стили. Переводчик пытался по возможности сохранить эти особенности оригинала, ради чего ему пришлось принести в жертву стиль перевода.

Далее, текст непрост также из-за некоторого “пифизма”, загадочности и таких стили стических особенностей, как серийность в выборе слов внутри небольшого отрезка текста (что не всегда удалось сохранить в переводе) и циклизм, когда за одной серией монотонно повторяющихся слов следует другая. Все это сообщает тексту Юнга известную степень суггестивности или даже заклинательности. Наконец, “Введению” присущ композици онный циклизм, своего рода музыкальность (тематизм), например, трижды возникаю щая тема “подвешенности” — один раз применительно к психологии, другой — к рели гии и, наконец, — к алхимии. Тем самым мы уже затронули источник этих сверхконтек стов, а именно замысел Юнга продемонстрировать на самом тексте основную идею, в нем заключенную, — идею глубокого сущностного родства психологии, религии и алхимии.

Отвлекаясь от подробностей, место которым в специальном исследовании, посвящен ном этому вопросу, рискну высказать предположение, что само “Введение” построено по образцу, по “архетипу” алхимического “деяния”, когда основная тема сублимируется в ходе изложения, проходя различные стадии — от психотерапии (излечения) через рели гиозное спасение и алхимическое “исцеление* (см. прим. 41) металлов к просветленной таким путем терапии — не столько, может быть, индивидуальной, сколько коллектив ной. затрагивающей сферу культуры, включая религию, сферу, глубоко пораженную, по мнению Юнга. прежде всего на уровне души. “Введение” как алхимический процесс за канчивается на стадии нигредо (см. прим. 61), что символически (архетипически) соот ветствовало бы погружению в культурно-исторические глубины алхимии и тех архети пов бессознательного, которые в ней выражены (кстати, само слово “архетип” использо валось алхимиками, например, Агриппой Петтесхаймским”. Не случайно нигредо появ ляется в конце текста.

Возможно, высказанное здесь предположение поможет читателю более глубоко по нять “Введение” со всеми его трудностями и тонкостями. Некоторые разъяснения, каса ющиеся алхимии (по необходимости совсем короткие), читатель найдет в нижеследую щих примечаниях.

Перевод выполнен В.М. Бакусевым по изданию: Jung C.G. BcwiBtcs und UnoewuBtes. Frankfurt а. М., 1979.

Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит... (Исаия, 42:3) (лат.)

Непосредственный смысл этого “выжидания” наиболее очевиден из дальнейшего изложения. Кроме того, здесь скрыта аллюзия на узус алхимиков (см. прим. 61).

Другое выражение для “выжидания”; ср. преамбулу к настоящим примечаниям. В герметической традиции — символ обретения самости через смерть.

Подвешенность на... (англ-L

Наука исследует целостного человека (лат.).

Человек целостный (лат.).

Самая длинная дорога (лат.).

Артефакт — искусственно созданная вещь. о Подчиняясь Богу (лат.).

Судьей мира (лат.).

Экхарт Иоганн (Майстер, “Учитель”) (1260—1327) — крупный немецкий бого слов неортодоксального толка, выдвигал учение об имманентности абсолюта душе.

Великое таинство (лат.), — термин, связывающийся прежде всего с неофициаль ными традициями богопознания (от гностиков до Якоба Бёме).

Души, сделанной в подражание (греч.). По природе религиозна (лат.).

“Жених” (и) “невеста” (лат.) — термины, используемые как христианством, так и алхимиками. В христианстве “жених” — Христос, “невеста” — с одной стороны, душа (особенно у мистиков), а с другой — церковь как совокупность верующих (но она же — мистически — земное тело Христа).

Противоречий в определении (лат.). Игра слов: “штурмующий небеса” по-немецки может означать “богоборец”.

Амплификация — усиление; здесь может означать “возвеличивание” (риториче ский прием).

Смыслом существования (фр.); здесь: необходимостью. По преимуществу, главным образом (греч.).

В развернутом виде (лат.). Нелепости таинства (лат.).

От лат. probabills — вероятный. Пробабилизм был свойствен также античным скептикам, но в смысле оценки истинности суждений. С полной отчетливостью (лат.).

Марии Профетиссе (“Пророчице”), или Марии Египетской, (III в.) приписывается авторство некоторых алхимических текстов.

Змей Меркурия (лат.). Философский Меркурий (в отличие от телесного Мерку рия, т.е. ртути) — огненный водяной дух, воздушный мировой дух, меркуриальная вода,. философское море — у алхимиков всеобщая субстанция, “первая материя ме таллов”. В алхимическом процессе меркурий выполняет функцию посредничества меж ду противоположностями духа и тела, т.е. функцию души. Сам Юнг пользуется этим символом (“Правильный путь к целостности...” и т.д.).

Первая материя (лат.) — первоначальный хаос, от которого алхимику предстоит пройти путь к духу, т.е. к “философскому камню” (см. прим. 51).

Тоху (древнееврсйск.) в русской Библии — те “воды”, над которыми носился Дух Божий, творя мир. Позднейшей традицией было осмыслено как символ первой, бесфор менной материи; в каббалистическом трактате “Сефер Иецира” — линия, извивающаяся вокруг мира.

Тиамат — в аккадской мифологии богиня, воплощавшая первоначальный хаос; ее образ связывался с морем и драконом.

Макрокосмического сына (лат.), т.е. меркурия (архетип младенца у Юнга). В ка честве матери у алхимиков выступает первичный хаос, или первая материя.

Блаженной Девы (лат.). Девы Марии.

Спасителем макрокосма (лат.), т.е. мира стихий. См. прим. 65.

Философский сын (лат.), опять-таки меркурий.

Противоестественно (лат.).

Крайности сходятся (фр.).

Возможно, имеется в виду, что у некоторых алхимиков меркурий является как од ним из трех принципов (начал) (соль, сера, меркурий), так и отдельной, четвертой сущ ностью, “философским меркурием”, в которой первые три совпадают. Вообще число меркурия — 8.

Четырехугольный, квадратный (лат.).

Единое четвертое (греч.)

Т.е. перевода в сознание. Этот неологизм по-русски, может быть, звучит неважно, но зато ухватывает процессуальность, аналогичную алхимическому “деянию”.

“Великое дерево” — церковь как источник спасения. “Подвешены на излече нии” — т.е. вынуждены идти по пути, предлагаемому психологией (и алхимией), чтобы достичь самости (“твердой опоры”) как спасения, ибо в религии они его уже не находят.

Следует указать на многозначность корня “heil-” в немецком языке. От этого корня образованы термины “процесс исцеления” (Heilungsvorgang) и “значение спасения” (Heilsbedeutung). “Неil”означает: I) целостность, неповрежденность; 2)здоровье, исцеленность; 3)святость; 4)спасение. Первично значение “целостность”. Родственно русско му слову “целый”. Ср. “homo lotus”.

Согласие всех (лат.).

Сокрушение (лат.).

Раскаяние (лат.).

“Естественное сокрушение” (лат.)

“Первородного греха” (лат.).

Блажен виновный (лат.).

Харизма — благодать (греч.).

Католичностъ — всемирность, вселенство.

“Только верой” (спасется человек) — лозунг лютеранской Реформации, смысл ко торого в эмансипации религиозной автономности субъекта: для спасения, “оправдания” нужно не внешнее служение, а вера в искупление греха крестной смертью Христа. Эта позиция существовала в христианстве задолго до Лютера (Тертуллиан, Августин, Бернар Клервоский). Противоположная ей зафиксирована в Новом Завете (Иак. 2:14; 2:17). Она выражает точку зрения католицизма, так что Юиг в этом важном вопросе как бы бо лее консервативен, чем протестантские теологи (его противники и пациенты). Но по смыслу этой формулы он выходит за рамки обеих конфессий.

Камень (лат.), т.е. “философский камень” алхимиков. Поздний алхимик (XVIII в.) дает такое определение: “Камень мудрых есть небесная, духовная, всепроникающая устойчивая субстанция, которая делает совершенными все металлы, превращая их в чистое золото, и выдерживает (оно) любую пробу”. Алхимия формулирует свою цель как совершенствование, исцеление, излечение несовершенных по природе (боль ных) субстанций (металлов), почему и называет себя часто медициной. (Кстати, этот медицинский аспект алхимии яснее всего выражен в столь любимой Юнгом восточной традиции. У даосских алхимиков выплавление “золотой пилюли бессмертия” (аналога “философского камня”) происходит непосредственно в теле человека. Цель этого процес са, как явствует из наименования пилюли, — полное одухотворение и приобретение бес смертия, т.е. приобщение к Богу). Здесь важно отметить три момента. Первый — неко торая степень апофатизма в характеристике камня: он — камень и в то же время “не ка мень”. Второй — то обстоятельство, что он, говоря словами того же алхимика, “есть в каждом человеке, и его можно найти в любое время и в любом месте”. Третий — то, что, в отличие от меркурия, которьотпосредничает между противоположностями, камень яв ляется их актуальным совпадением, тождеством. У Юнга камень — архетип Самости.

“Алхимического деяния” (лат.).

“Духа металлов”, (лат.)

“Золото наше не есть золото толпы” (лат.). Часть алхимиков вообще настаивали на нерукотворное™ процесса.

“Темное (понимать, объяснять) через еще более темное” (лат.). “Краеугольный камень” (лат.) — еще одно название абсолюта алхимиков. “Божественная вода” (лат.) — философский Меркурий.

От лат. numen — Бог, Божество.

“Согласие всех” (лат.).

“Очисти умы наши от ужасных теней, зажги свет в мыслях!” (лат.).

“Чернота” (лат.). Нигредо — первая стадия на пути превращений алхимической субстанции, сублимации — диссолюция (растворение) тела, когда “грубое становится тонким”. Этот процесс описывается как столкновение и последующее сочетание (“хими ческая свадьба”), но также и как смерть (уничтожение, “гниение” тела), и по достиже нии субстанцией полной черноты постепенно идет к белизне, альбедо (одухотворению субстанции). Алхимики подчеркивают, что именно на стадии нигредо, как нигде, от адепта требуются мужество, терпение и выдержка, чтобы не прийти к сомнению и не по губить все дело, потому что процесс идет так же медленно, как наступление ночи. Для достижения полной темноты нужно сорок дней. Ср. “выжидание” у Юнга.

Меланхолия по-гречески “черная желчь” (см. гравюру А.Дюрера).

“Сошествие в преисподнюю” (лат.). Оно равнозначно не столько всему “деянию”, сколько нигредо.

“Творец” (лат.), т.е. адепт-алхимик.

Следует добавить, что некоторые алхимики прямо заявляли, что алхимия — “бла городное искусство познавать себя самого” и что причина неудач на этом пути — “извра щенные аффекты”.

Поиск по сайту: