Разговоры со смущающимися

Многие люди боятся журналистов. Не потому, что те кажутся им ужасными людьми (хотя многие журналисты, несомненно, таковы), а потому что они не привыкли иметь дело с прессой. А если и привыкли, они могут не хотеть разговаривать из опасений потерять работу либо из боязни последствий. Мне самому довелось несколько раз стать участником событий; попадавших в прессу, и, следовательно, одним из объектов посягательств интервьюеров. Так что я на себе испытал, как не уютно чувствуешь себя под прицелом журналистов. Начинаешь волноваться о том, что ты можешь сказать, или какие слова тебе могут приписать.

Первое, что надо сделать репортеру, если собеседник скованно себя чувствует — убедить его сказать хоть слово. Для этого вы можете вести себя крайне дружелюбно, беззаботно, рассуждать о праве общества на ту информацию, которой тот человек обладает — используйте все, что, по-вашему, даст результаты. Но не давайте обещаний — например, о трактовке темы в газете, которые вы не в состоянии сдержать.

Однако нередко вам не представляется возможности договориться. Вам приходится действовать экспромтом — приходить, не позвонив предварительно. В этом случае просто войти в дом — уже проблема. Важный момент тут, как видно из приведенного ниже примера — попасть в гостиную или офис. Когда вы окажетесь там, собеседнику будет куда сложнее отказаться отвечать на любые ваши вопросы. Вы внутри — теперь вся сложность в том, чтобы задержаться там как можно дольше.

Этот пример взят из книги «Вся королевская рать», в которой Карл Бернстайн и Боб Вудворд из «Washington Post» описали начатое ими расследование, приведшее в конце концов к отставке президента Ричарда Никсона. Их репортажи, как и история написания, более подробно разбираются в седьмой главе. Все, что вам нужно знать сейчас, — что Карл Бернстайн убежден: женщина, живущая по такому-то адресу, может, в принципе, оказаться важным источником информации о деятельности ее нанимателей. Поэтому он наносит ей визит, а ее явное нежелание разговаривать — причина того, что он не позвонил заранее.

«Женщина открыла дверь и впустила Бернстайна. „Вам нужна не я, а моя сестра“, — сказала она. В комнату вошла сестра. Он ожидал увидеть женщину пятидесяти с лишним лет, возможно, седую — так он представлял себе бухгалтера, кем и была эта женщина. Но она выглядела куда моложе.

„О Господи, — сказала бухгалтер, — вы из „Washington Post“. Мне очень жаль, но вы должны уйти“.

Бернстайн начал искать зацепки. Одна из сестер курила, и, заметив на обеденном столе пачку сигарет, он попросил сигарету. „Я возьму, — сказал он, когда женщина потянулась за пачкой, — не беспокойтесь“. Таким образом он проник вглубь дома на 10 футов. Он начал блефовать, сказав бухгалтеру, что прекрасно понимает ее испуг, что в комитете было много таких же, как она кто хотел сказать правду, но не все хотели их слушать; и что, по его сведениям, некоторые отправились в ФБР и в прокуратуру, чтобы поделиться сведениями… Он неуверенно замолчал.

„Где вы, репортеры, вообще добываете свои сведения? — поинтересовалась она. — Никто в комитете этого понять не может“

Бернстайн попросил разрешения присесть и докурить сигарету. „Хорошо, но после уходите, мне, в самом деле, нечего вам сказать“. Она пила кофе, и ее сестра предложила кофе Бернстайну. Бухгалтер нахмурилась, но было уже поздно. Бернстайн начал потихоньку прихлебывать кофе».

Женщина разговорилась, дала Бернстайну несколько очень важных зацепок, а потом опять встречалась уже с обоими журналистами, оказавшись ценнейшим источником. Возможно, отчасти помогло то, что Бернстайн не выхватил в мгновение ока записную книжку и не начал заносить туда каждое сказанное ею слово, гримасничая от восторга и изумления. Он выждал минут десять, потом вынул из кармана записную книжку и стал непринужденно делать пометки.

Если люди согласились на разговор, следующее, о чем надо позаботиться, — как добиться, чтобы они чувствовали себя непринужденно. Это поможет вам вытянуть из них большую часть информации. Вот некоторые уловки:

Поиск по сайту: