Н. К. Гарбовский

Оглавление

Предисловие (Н.К.Гарбовский) 9
Предисловие к французскому изданию 12

Введение 16
Когда проявляется священное 17
Два образа жизни в мире 19
Священное и История 20

Глава I
Священное пространство и
освящение Мира 22
Однородность пространства и иерофания 22
Теофания и знаки 24
Хаос и Космос 27
Освящение места: повторение космогонии 28
«Центр Мира» 31
«Наш Мир» всегда в Центре 34
Поселение — Космос 37
Взяться за Сотворение Мира 39
Космогония и жертвоприношения при строительстве 41
Храм, церковь, собор 43
Некоторые выводы 46

Глава II
Священное Время и Мифы 48
Мирское течение времени и Священное Время 48
Templum — tempus 50
Ежегодное повторение космогонии 53
Возрождение путем возврата к первичному Времени 55
«Праздничное» Время и структура празднеств 57
Периодически становиться современником богов 61
Миф — образцовая модель 63
Вновь пережить мифы 66
Священная История, История, историзм 69

Глава III

Священность Природы

и космическая религия 75

Священность Неба и небесные боги 76

Далекий Бог 78

Религиозный опыт Жизни 80

Незыблемость небесных символов 82

Структура водного символизма 83

Образцовая история крещения 84

Универсальность символов 87

Terra Mater 88

Humi positio: возложение ребенка на землю 90

Женщина, Земля и плодородие 92

Символизм Космического древа и культы растений 94

Десакрализация Природы 96

Другие космические иерофании 99

Глава IV

Человеческое существование и

освященная жизнь 102

Существование, «открытое» Миру 102

Освящение Жизни 105

Человеческое тело — дом — Космос 108

Проход через узкую Дверь 112

Обряды перехода 115

Феноменология посвящения 117

Братства мужчин и тайные общества женщин 119

Смерть и посвящение 121

«Второе рождение» и рождение духовное 123

Священное и мирское в современном мире 125

Комментарии (Н.К.Гарбовский) 133

Краткая библиография 140

Список произведений М.Элиаде 143

Предисловие

Имя Мирчи Элиаде (1907-1986) уже знакомо российскому читателю по нескольким произведениям, опубликованным в русском переводе в конце 80-х — начале 90-х годов. В 1987 г. под названием «Космос и история»¹ вышел сборник его избранных работ по вопросам истории религий, религиозного символизма, шаманизма и теории мифа. Центральное место в сборнике занимает одно из наиболее значительных исследований М. Элиаде, написанное в 1949 г., в период расцвета его творческой деятельности, - «Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторение»².

Скромный тираж издания и гриф «Для научных библиотек», ограничивающий его распространение, не способствовали тому, чтобы имя автора получило в нашей стране широкую известность. А между тем М. Элиаде — это ученый с мировым именем. Его труды переведены на ряд языков Европы, выдержали множество изданий. Только на французском языке вышло более 30 его книг. Вряд ли какое современное исследование в области религиоведения и теории мифов обходится без ссылок на работы М. Элиаде.

Но М. Элиаде не только ученый. Он еще и талантливый писатель, автор многих романов, повестей и новелл, в которых нашли художественное воплощение основные философские идеи Элиаде-ученого, его наблюдения, его опыт миропонимания. В этом качестве М. Элиаде знаком нашей читательской аудитории по роману «Девица Кристина» и новелле «У цыганок»³.

_______________

1. Элиаде М. Космос и история: Избранные работы. - М.: Прогресс, 1987.312с.

2. Eliade М. Le Mythe de l'Eternel Retour. — Paris: Gallimard, 1949.

3. Элиаде М. Девица Кристина//Иностранная литература. 1992. №3; У цыганок//Иностранная литература. 1989. №8.

Мы не ставим задачу дать на этих страницах анализ творческой деятельности и научной концепции М. Элиаде. Подробный очерк его жизни и творчества читатель может найти в книге «Космос и история». Мы лишь кратко остановимся на основной проблематике и структуре работы «Священное и мирское».

Предлагаемая работа написана в 1956 г. Впервые она была опубликована на немецком языке. Ее французский вариант подготовлен самим автором в 1964 г., когда М. Элиаде уже жил в США, где занимал пост профессора кафедры истории религий в Чикагском университете.

Книга «Священное и мирское» (в сборнике «Космос и история» она упоминается под названием «Священное и профанное») рассказывает о том, как воспринимается мир религиозным человеком, как формируется религиозный опыт, как этот опыт воздействует в конечном итоге на мировоззрение и мироощущение индивидуума. Нерелигиозный человек, пишет М. Элиаде, не свободен от своего религиозного наследия, религиозного сознания своих предков. У наших неверующих современников «религия и мифология "скрыты" в глубине подсознания»⁴. Подсознание предлагает им решение проблем их бытия, выполняя тем самым функцию религии. «Это означает также, что возможность вновь приобщиться к религиозному опыту жизни все еще жива в недрах их "Я"»⁵.

Строя «Священное и мирское» как некое «вторичное» произведение, автор сознательно обращается к тем проблемам, над которыми размышлял ранее, когда создавал книги «Миф о вечном возвращении» (Le Mythe de l'Eternel retour), «Очерки по истории религий» (Traité d'Histoire des religions), «Шаманизм и древние методы экстаза» (Le chamanisme et les techniques archaiques de l'extase), «Разновидности мифа» (Aspects du Mythe), «Мифы, видения и мистерии» (Mythes, rêves et mystères), «Образы и символы» (Images et symboles), «Йога. Бессмертие и свобода» (Le Yoga. Immortalite et Liberté), «Мистические рождения. Очерк о некоторых типах посвящений» (Naissances mystiques. Essai sur quelques types d'initiation) и др. М. Элиаде оперирует документами и примерами, уже приводившимися им в прежних работах, дает обширные цитаты. Его цель — написать «ясную и простую книгу, которая могла бы заинтересован читателей, недостаточно хорошо знакомых с проблемами феноменологии и истории религий»⁶. Автор обобщает и представляет в более доступной для широкой читательской аудитории форме свои научный

_______________

4. См. настоящее издание, с. 131.

5. Там же.

6. Там же. С. 13.

размышления. Дар писателя помогает ему создать увлекательную книгу, которая несмотря на сложность и многогранность изучаемых проблем, читается довольно легко. Яркие, запоминающиеся примеры, логическая стройность и простота изложения привлекают читателя, рождают в нем желание глубже погрузиться в малознакомый современному человеку мир мифа и религиозного миропонимания. Именно к этому и стремится автор. Книга М. Элиаде особенно ценна для тех, для кого религия, ее история, ее теория многие годы были «запретным плодом», «тайной за семью печатями».

Однако, несмотря на известную популяризацию, она рассчитана на тех, кто имеет некоторые познания в истории древнего мира, античной и индийской мифологии. Пытаясь расширить аудиторию читателей, облегчить им поиск эквивалентов латинских и греческих выражений, которыми изобилует текст, а также значений некоторых терминов, помочь сориентироваться в названиях некоторых народов, именах мифических персонажей, отдельных географических названиях, мы позволили себе при подготовке русского издания книги сопроводить ее кратким комментарием.

Итак, предлагаемая книга М. Элиаде — это не монография, не строго научное «академическое» исследование фактов религиозного поведения человека. Это размышления и сомнения ученого над основными проблемами бытия: жизни и смерти, зарождения, продолжения и угасания жизни, неоднородности пространства, цикличности в течении времени и т.д. Своими мыслями он доверительно делится с читателем. Поэтому вряд ли стоит переносить на «Священное и мирское» упреки, высказывавшиеся автору в отношении других его книг историками, этнографами, мифологами, а именно упреки в том, что некоторые приводимые примеры не подкреплены ссылками на первоисточники, а сам автор не сумел подняться «на такой уровень обобщения, который предполагает построение теории и знаменует новый этап научного осмысления предмета»⁷. Предлагаемая книга и не претендует на статус научного труда. Она написана для «непосвященных», которые приглашаются совершить увлекательнейшее путешествие в историю формирования мировоззрения современного человека, к тем истокам, которые помогают понять многие, порой трудно­объяснимые чувства и поступки нашего нерелигиозного современника, для кого само слово «священное» часто наполнено совсем иным смыслом, а мировоззренческое противопоставление «священного» и «мирского» нередко сведено к элементарной оппозиции «церковного» и «светского» в обучении, воспитании, литературе и т.д.

Н. К. Гарбовский

_______________

7. Дараган Н.Я. Очерк жизни и творчества Мирчи Элиаде//Элиаде М. Космос и история. С. 15.

Предисловие к французскому изданию

Эта небольшая книга была написана в 1956 г. по настоянию профессора Эрнесто Грасси, который тогда только что открыл в издательстве «Ровольт» серию «карманных изданий» Rowohlts Deutsche Enzyklopädie. Таким образом, она была задумана и создана для широкой публики как общее введение к феноменологическому и историческому изучению фактов религий.

Я согласился на это рискованное предприятие, вдохновившись удачным примером французского ученого Жоржа Дюмезиля, который в 1949 г. выпустил книгу под названием «Индоевропейское наследие в Риме» (издательство «Галлимар»). В ней автор обобщил результаты своих исследований трехсторонней индоевропейской идеологии и римской мифологии. В этой книге, построенной в форме довольно развернутых цитат и выводов к ним, читателю преподносилось основное содержание семи произведений, опубликованных ученым в течение предшествовавших восьми лет.

Под впечатлением успеха книги Дюмезиля мы решили повторить подобный опыт. Разумеется, речь не шла о том, чтобы представить конспект некоторых наших прежних работ. Мы лишь позволили себе воспроизвести здесь из них отдельные страницы. Главным же образом использовались примеры, приводившиеся и анализировавшиеся в других произведениях. Для нас не составило бы большого труда найти новые примеры для иллюстрации исследуемых явлений (Священное пространство, Священное время и т.д.); иногда именно так мы и поступали. Но в основном мы предпочитали оперировать уже приводившимися документами и тем самым предоставить читателю возможность самому обратиться к более полной и, разумеется, более точной и более разнообразной документации. Такой подход имеет свои преимущества, но в то же время он весьма опасен. Это стало очевидным благодаря различным реакциям на зарубежные издания этой небольшой книги. Некоторые читатели сумели оценить

намерение автора ввести их в огромную область знания, не обременяя чрезмерным количеством документов и излишними техническими деталями анализа. Другим эта попытка упростить изложение пришлась менее по вкусу. Они предпочли бы познакомиться с более полной документацией, с более тщательным толкованием текстов. Разумеется, они правы. Однако они не приняли во внимание наше стремление написать короткую, ясную и простую книгу, которая могла бы заинтересовать читателей, недостаточно хорошо знакомых с проблемами феноменологии и истории религий. Чтобы предупредить критические замечания такого рода, мы указываем в сносках произведения, где те или иные проблемы освещены более подробно.

И все же подобное предприятие чревато различными недоразумениями. Мы это отчетливо поняли, перечитывая текст через восемь лет. Попытка представить на двухстах страницах с пониманием и симпатией поведение homo religious^*, и в первую очередь положение человека в традиционных и восточных обществах, таит в себе ряд опасностей. Такая доброжелательная открытость рискует сойти за выражение тайной ностальгии по давно минувшему положению древнего homo religiosus, что на самом деле чуждо автору. Ведь мы хотели лишь помочь читателю не только уяснить глубинный смысл религиозного бытия древнего и традиционного типа, но и понять его значимость для формирования решимости человека, оценить его красоту и «благородство».

Речь не шла о том, чтобы опровергнуть мнение, будто австралиец или африканец был несчастным полудиким животным (неспособным считать до пяти и т.д.), как нас убеждал антропологический фольклор менее века тому назад. Мы стремились показать нечто большее: логику и величие древних концепций мира, характер поведения людей древних обществ, их символы и религиозные системы. Если мы хотим понять странные поступки или какую-либо систему экзотических ценностей, то их демистифицирование само по себе не представляет никакого интереса. Какой смысл в том, чтобы заявлять по поводу верований стольких «примитивных» людей, что их деревня или их дом не расположены в Центре Мироздания. Напротив, чем ближе мы принимаем верования, тем глубже можем понять символизм Центра Мироздания и его роль в жизни древнего общества, оценить масштабы бытия, которое формируется именно таким, а не иным только потому, что признается Центром Мироздания.

Стремясь полнее описать специфические категории какого-либо религиозного бытия древнего и традиционного типа (мы рассчитываем, что читатель немного знаком с иудео-христианством и исла-

_______________

* Звездочкой обозначаются комментируемые места. Комментарии см. в конце книги.

мом, а, может быть, также с индуизмом и буддизмом), мы умышленно не сосредоточивали внимание на некоторых жестоких и нелепых явлениях, таких, как людоедство, охота за головами, жертвоприношение людей, вакханалии. Мы рассматривали их, впрочем, в других работах. Мы не писали также о деградации и вырождении, от которых не способен уберечь никакой религиозный феномен. И наконец, противопоставляя «священное» «мирскому», показали, насколько беднее стал мир в результате секуляризации* религиозного культа. А о том, что выиграл человек от десакрализации Мира, мы ничего не сказали лишь потому, что об этом, как нам представляется, говорят очень многие лекторы.

Есть и еще одна проблема, которой мы коснулись лишь вскользь, а именно: насколько «мирское» способно само по себе стать «священным»; насколько бытие, полностью утратившее священность, без Бога и богов, может стать отправной точкой для какого-либо нового типа «религии». Данная проблема выходит за пределы компетенции ученого, изучающего историю религий. Более того, сам этот процесс находится еще на начальной стадии. Однако мы хотели бы сразу подчеркнуть, что он способен развертываться в разных плоскостях и преследовать самые различные цели. Прежде всего речь идет о потенциальных последствиях тех явлений, которые можно было бы определить как современные теологии «смерти Бога». После многочисленных попыток доказать бессодержательность всех понятий, символов и ритуалов христианской церкви, они, как нам представляется, вообразили, что, отталкиваясь от мирского понимания Мира и человеческого существования, все же можно прийти, благодаря какому-то таинственному и парадоксальному coincidentia oppositorum*, к новому типу «религиозного опыта».

Кроме того, возможно и дальнейшее развитие той концепции, согласно которой религиозность составляет последнюю структуру сознания. Сторонники этой концепции утверждают, что религия не зависит от бесчисленных и эфемерных (в связи с тем, что они имеют исторический характер) противоречий между «священным» и «мирским», именно тех, что мы встречаем в самой истории. Другими словами, исчезновение «религии» никоим образом не влечет за собой исчезновение «религиозности». Секуляризация той или иной религиозной ценности — это всего лишь религиозный феномен, иллюстрирующий, в конечном итоге, закон всеобщего преобразования человеческих ценностей. «Мирской» характер какого-либо поступка, имевшего в прошлом «священную» значимость, не свидетельствует о нарушении непрерывности. «Мирское» является лишь новым проявлением той же конституирующей структуры человека, которая до этого проявлялась в «священных» актах.

И наконец, существует третья перспектива: отвержение оппозиции «священное — мирское» как характеристики религии. При этом выдвигается тезис, что христианство — это не религия и что, следовательно, ему чужда такая дихотомия реального, что христианин более не живет в Космосе*, а располагается в Истории.

Некоторые из идей, о которых мы напомнили на этих страницах, уже сформулированы в более или менее систематизированном виде. О других можно лишь делать предположения, основываясь на недавних выступлениях воинствующих теологов. Понятно, почему мы не считали себя обязанными обсуждать их здесь, ведь они показывают лишь некоторые тенденции и едва зарождающиеся направления, о жизненности которых и их способности к дальнейшему развитию судить пока весьма трудно.

В который раз наш дорогой и ученый друг доктор Жан Гуяр взял на себя труд просмотреть французский текст, за что мы приносим ему нашу искреннюю благодарность.

Университет Чикаго. Октябрь 1964г.

Введение

Все еще помнят, какой резонанс в мире вызвала книга Рудольфа Отто «Das Heilige»* (1917). Конечно, ее успех обусловлен новизной и оригинальностью подхода автора. Вместо того чтобы изучать идеи Бога и религии, Рудольф Отто анализирует различные формы религиозного опыта. Теолог и историк религий по образованию и психолог по призванию, он сумел раскрыть содержание религии и ее характерные черты. Ученый оставил в стороне все то рациональное и спекулятивное, что есть в религии, и вдохновенно описал ее иррациональную сторону. Отто прочитал Лютера и понял, что означает для верующего «живой Бог». Это не Бог философов и не Бог Эразма*, это не какая-то идея, абстрактное понятие, простая моральная аллегория, это - страшная мощь, проявляющаяся в божьем «гневе».

Рудольф Отто стремится показать в своей книге характерные черты этого страшного и иррационального опыта. Он обнаруживает, что священное - mysterium tremendum*, majestas* - подавляющая своим могущественным превосходством, - вызывает чувство ужаса. Он обнаруживает религиозный страх перед mysterium fascinans*, в котором раскрывается во всем совершенстве и полноте бытие. Отто определяет эти опыты как numineuses (от латинского numin - бог), т.е. божественные, так как все они вызваны открытием какого-либо аспекта божьей силы. Божественное выделяется как нечто ganz andere*, как абсолютно и полностью отличное: оно не похоже ни на человеческое, ни на космическое. Перед ним человек испытывает чувство собственной ничтожности, ощущает себя лишь какой-то тварью, лишь, говоря словами Авраама*, с которыми он обратился к Владыке, «прахом и пеплом» (Бытие, XVIII, 27).

Священное всегда проявляется как реальность совсем иного порядка, отличная от «естественной» реальности. Для обозначения того, что заключено в выражениях tremendum или majestas, или mysterium fascinans, мы наивно используем слова, заимствованные из

сферы естественной или даже духовной, но не религиозной жизни человека. Однако такое использование лексики по аналогии обусловлено именно неспособностью человека выразить ganz andere, ведь и для обозначения того, что выходит за пределы естественного человеческого опыта, язык может использовать лишь те средства, что накоплены в языке благодаря этому опыту.

Даже по прошествии 40 лет исследования Р. Отто не утратили своей ценности. Я призываю читателя обратиться к ним и поразмышлять. Но в нашей книге мы избрали другой путь: мы стремились представить феномен священного во всей его сложности, а не только в иррациональном аспекте. Нас интересует не соотношение рациональных и иррациональных элементов в религии, а священное во всей его полноте.

Итак, первое определение, которое можно было бы дать священному, сводится к следующему: священное - это то, что противопоставлено мирскому. На следующих страницах мы попробуем проиллюстрировать и уточнить, в чем состоит это противопоставление.

Поиск по сайту: