ТЕОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Глава 2. Основной феномен экономического развития

Под «развитием» следует понимать лишь такие изменения хозяйственного кругооборота, которые экономика сама порождает, т. е. только случайные изменения «предоставленного самому себе», а не приводимого в движение импульсами извне народного хозяйства. Если бы вдруг выяснилось, что подобных самовозникающих в экономической сфере причин для изменений не существует и что феномен, который мы все in praxi (на деле) называем хозяйственным развитием, основывается только на изменениях показателей и на все большей адаптации экономики к ним, мы имели бы полное право говорить о полном отсутствии экономического развития. Тем самым мы имели бы в виду, что развитие народного хозяйства не есть явление, которое по своей внутренней сути может быть объяснено экономически, и что автоматически не развивающееся хозяйство как бы оказывается вовлеченным в поток изменений окружающего его мира, в силу чего причины, а потому и объяснение развития следовало бы искать вне той группы факторов, которая описывается принципе экономической теорией.

Обычный рост экономики, выражающийся в увеличении населения и богатства, также не рассматривается здесь как процесс развития, поскольку он не порождает новые в качественном отношении явления, а всего-навсего дает толчок процессам их приспособления, подобно тому как это происходит при изменении природных показателей. Поскольку мы намереваемся обратить свое внимание на иные процессы, постольку мы относим такой рост просто к изменению показателей. Любой конкретный процесс развития покоится в конечном счете на предшествующем развитии. Любой процесс развития создает предпосылки для последующего развития, в силу чего их формы меняются и вещи происходят иначе, нежели происходили бы, если бы каждая конкретная фаза развития вначале сама себе подготавливала необходимые условия.

Развитие в нашем понимании – и то, что в обычном понимании слова является в нем, с одной стороны, «чисто экономическим», а с другой – принципиально важным с точки зрения экономической теории, – есть особое, различимое на практике и в сознании явление, которое не встречается среди явлений, присущих кругообороту или тенденции к равновесию, а действует на них лишь как внешняя сила. Оно представляет собой изменение траектории, по которой осуществляется кругооборот, в отличие от самого кругооборота, представляет собой смещение состояния равновесия в отличие от процесса движения в направлении состояния равновесия, однако не любое такое изменение или смещение, а только, во-первых, стихийно возникающее в экономике и, во-вторых, дискретное, поскольку все прочие изменения и так понятны и не создают никаких проблем. А наша теория развития есть – что еще не заключено в признании факта существования особого явления – специфический, ориентированный на данное и вытекающие из него явления и связанные с ними проблемы метод исследования, есть теория разграниченных таким образом изменений траектории свершения кругооборота, теория перехода народного хозяйства от заданного на каждый данный момент времени центра тяготения к другому («динамика») в отличие от теории самого кругооборота, от теории постоянной адаптации экономики к меняющимся центрам равновесия и tpso facto также влияний этих изменений («статика»).

Эти стихийные и дискретные изменения траектории свершения кругооборота и смещения центра равновесия имеют место в сфере промышленности и торговли, но не в сфере удовлетворения потребностей потребителей конечных продуктов. Там, где наступают стихийные и дискретные – «резкие» – изменения вкусов этих последних, налицо внезапное изменение показателей, которыми вынуждены руководствоваться деловые люди, иными словами, возможный повод и удобный случай для иного, нежели постепенное, приспособления их поведения, а не какие-то иные явления.

Производить – значит комбинировать имеющиеся в нашей сфере вещи и силы. Производить нечто иное или иначе – значит создавать другие комбинации из этих вещей и сил. В той мере, в какой новая комбинация может быть получена с течением времени из старой в результате постоянного приспособления, осуществляемого посредством небольших шагов, имеет место изменение, а возможно, рост, а отнюдь не новое явление, ускользнувшее из поля зрения при рассмотрении равновесия, а не развитие в нашем понимании. Поскольку же этого не происходит и новая комбинация может возникнуть (или возникает) только дискретным путем, то возникают одновременно и характерные для нее явления. Форма и содержание развития в нашем понимании в таком случае задаются понятием «осуществление новых комбинаций».

Это понятие охватывает следующие пять случаев:

1. Изготовление нового, т. е. еще неизвестного потребителям, блага или создание нового качества того или иного блага.

2. Внедрение нового, т. е. данной отрасли промышленности еще практически неизвестного, метода (способа) производства, в основе которого не обязательно лежит новое научное открытие и который может заключаться также в новом способе коммерческого использования соответствующего товара.

3. Освоение нового рынка сбыта, т. е. такого рынка, на котором до сих пор данная отрасль промышленности этой страны еще не была представлена, независимо от того, существовал этот рынок прежде или нет.

4. Получение нового источника сырья или полуфабрикатов, равным образом независимо от того, существовал этот источник прежде, или просто не принимался во внимание, или считался недоступным, или его еще только предстояло создать.

5. Проведение соответствующей реорганизации, например обеспечение монопольного положения (посредством создания треста) или подрыв монопольного положения другого предприятия.

Для той ситуации, в которой осуществляются такого рода новые комбинации, и для понимания возникающих при этом проблем важны две вещи. Во-первых, может случиться – впрочем, это не вытекает из существа дела, – что новые комбинации осуществляют те же самые люди, в руках которых находится процесс производства или пути реализации товаров в рамках старых комбинаций, вытесняемых новыми в связи с их устареванием. По идее, да и на самом деле, как правило, новые комбинации или воплощающие их фирмы, промышленные предприятия и т. д. вначале не просто вытесняют, а сосуществуют наряду со старыми, которые были бы просто не в состоянии сделать значительный шаг вперед.

Прежде всего, в экономической системе, основанной на конкуренции, где новые комбинации прокладывают себе путь, побеждая в конкуренции со старыми, этим объясняется присущий. ей и практически оставляемый без внимания процесс социального подъема, с одной стороны, и социального деклассирования – с другой, а также целый ряд единичных явлений, и в особенности очень многое в цикле конъюнктуры и механизме образования его фаз. И если возникновение крупных концернов, таких, например, какие существуют сегодня в тяжелой промышленности всех стран, ломает экономическую систему, основанную на конкуренции, то сказанное должно иметь еще большую силу, а осуществление новых комбинаций должно все более и более становиться внутренним делом одного и того же хозяйственного организма. Различие, которое здесь возникает, достаточно велико, чтобы служить водоразделом между двумя эпохами социальной истории капитализма.

Как правило, новая комбинация должна забрать необходимые ей средства производства из той или иной старой комбинации, а в силу упоминавшихся выше причин мы можем сказать, что так в принципе всегда и происходит. Как мы увидим, это порождает последствия, важные прежде всего с точки зрения развития конъюнктуры, и представляет собой вторую форму конкурентного вытеснения старых предприятий. Осуществление новых комбинаций означает, следовательно,–это могло бы стать вторым определением формы и содержания развития в нашем понимании – иное применение имеющихся в народном хозяйстве запасов средств производства.

Если тот рудимент чисто экономической теории развития, который все еще сохраняется в общепринятом учении о формировании капитала, сводится к постоянным разговорам о накоплениях и труде, и в этой связи всегда лишь о финансировании незначительного прироста производства, обусловленного действием указанных выше факторов, то тем самым не сказано еще ничего неправильного, но зато существенно затруднено понимание существа дела.

Свершающееся медленными темпами постепенное увеличение национальных запасов средств производства и расширение потребления хотя и имеет существенное значение для объяснения хода экономической истории от столетия к столетию, для механизма развития имеет все же второстепенное значение по сравнению с другими возможностями использования имеющихся в данный момент времени средств. При рассмотрении менее длительных отрезков, вообще говоря, это также верно и с точки зрения самого исторического процесса: иное применение, а не накопления и увеличение имеющихся масс труда как таковое изменило картину мирового хозяйства, например за последние 50 лет. В первую очередь рост населения, а также расширение источников доходов, за счет которых могут осуществляться накопления, стали вообще возможны лишь благодаря другому применению имевшихся средств.

Мы подходим к третьему моменту нашего анализа, в котором также выделим два аспекта: объект и средство. Первый – это осуществление новых комбинаций, второй, в зависимости от общественного строя, – это командная власть или кредит. И хотя все три момента представляют собой единство, но все же именно третий можно назвать собственно феноменом экономического развития, именно он лежит в основе предпринимательской функции и поведения хозяйственных субъектов, являющихся их носителями. Под предприятием мы понимаем осуществление новых комбинаций, а также то, в чем эти комбинации воплощаются: заводы и т. п. Предпринимателями же мы называем хозяйственных субъектов, функцией которых является как раз осуществление новых комбинаций и которые выступают как его активный элемент.

И наконец, предпринимателями мы считаем тех, кто не имеет длительных связей с индивидуальным предприятием и использует таковые только для проведения новых комбинаций, подобно тому как это делают некоторые «финансисты», «дельцы», юрисконсульты по финансовым проблемам или технические специалисты, причем предоставляемые ими услуги по чисто правовым, финансовым или техническим вопросам в принципе несущественны и, как мы увидим впоследствии, не составляют существа проблемы. Во-вторых, мы говорим о предпринимателях не только по отношению к тем историческим эпохам, в которые они существуют как специфическое социальное явление. Мы связываем это понятие с функцией и со всеми теми индивидами, которые действительно осуществляют ее при любой общественной формации. Сказанное относится и к руководящему органу социалистического общества, и к помещику, и к вождю первобытного племени.

Уже потому, что под наше определение подпадают не все самостоятельные хозяйственные субъекты, действующие на свой страх и риск. Право собственности на промышленное предприятие или вообще на любое «имущество» не является для нас существенным признаком предпринимателя. Но независимо от этого самостоятельность в данном Смысле слова еще не означает выполнения предпринимательской функции. Не только крестьяне, ремесленники, представители свободных профессий, порой причисляемые к «предпринимателям», но и «фабриканты», «промышленники» и «коммерсанты», всегда попадающие в эту группу, с нашей точки зрения, вовсе не обязательно являются «предпринимателями».

Отметим прежде всего, что между нашей концепцией и общепринятой точкой зрения существует полное согласие в фундаментальном моменте различения понятий «предприниматель» и «капиталист» независимо от того, кого видят в нем; владельца денег, денежных требований или каких-либо материальных благ. За редким исключением, это различие уже довольно давно является общим достоянием экономистов-теоретиков. Данное обстоятельство уже дает ответ на вопрос, является ли рядовой акционер как таковой предпринимателем, а также отвергает представление о предпринимателе как носителе рисков.

Принята также характеризовать фигуру предпринимателя при помощи таких понятий, как инициатива, авторитет, дар предвидения и т. п. Здесь также видится совпадение с нашими взглядами, поскольку этим качествам практически нет применения в рамках автоматизма, свойственного сбалансированному кругообороту. И напротив, без этих качеств нельзя обойтись, когда ход процесса резко меняется. Так не лучше ли связать предпринимательскую функцию исключительно с этим последним процессом, освободив ее от второстепенных атрибутов, присущих руководителям производства только в ходе кругооборота?

Наконец, существует ряд дефиниций, с которыми мы вполне можем согласиться. Назовем в первую очередь известное определение, восходящее к Ж.-Б. Сэю: функция предпринимателя состоит в том, чтобы соединять, комбинировать, факторы производства. Хотя эту функцию приходится «в установленном порядке» ежегодно осуществлять и в рамках кругооборота, но чем-то особым, отличным от обычной административной деятельности ее выполнение бывает лишь в первый раз – при внедрении новшества, при ведении дела в нашем понимании. Тогда это определение совпадает с нашим.

Матайя определял предпринимателя как лицо, которому достается предпринимательская прибыль. Нам следует здесь вспомнить вывод главы первой, согласно которому в процессе кругооборота предпринимательской прибыли не существует, чтобы свести и данную формулировку к нашему определению. Если предприниматель в рамках кругооборота не получает прибыли и не терпит убытка, то это означает, что он не выполняет никакой особой функции и не существует как таковой. Поэтому мы с полным правом не применяем к нему это понятие.

Предприниматель прежних времен, как правило, сам был не только капиталистом, но также и – с этим очень часто приходится встречаться и сегодня – инженером своего собственного предприятия или его техническим руководителем, если только это не одно и то же или если только в особых случаях не привлекаются соответствующие специалисты. Предприниматель был и в большинстве случаев остается также своим собственным главным агентом по закупкам и продажам, начальником канцелярии и заведующим отделом кадров. Хотя он постоянно пользуется услугами профессионального юриста, и здесь, в текущих делах, ему приходится обходиться своими силами. И только осуществляя все эти функции или некоторые из них, он тем самым выполняет и чисто предпринимательскую функцию. Это объясняется тем, что: само по себе осуществление новых комбинаций так же не может быть профессией, соответствующим образом характеризующей ее носителя, как, например, принятие и проведение в жизнь стратегических решений, хотя именно осуществление этой последней функции, а отнюдь не соответствие квалификационному справочнику позволяет назвать данное лицо «полководцем». Поэтому выполнение основной функции предпринимателя всегда должно сочетаться с осуществлением других видов деятельности, причем ни одна из них – что подтверждает нашу точку зрения – не носит всеобщего и обязательного характера. В силу этих соображений определение Маршалла и его школы, отождествляющее предпринимательскую функцию с «менеджментом» в самом широком смысле слова, можно считать вполне заслуживающим внимания. Мы не принимаем его лишь потому, что для нас главное – подчеркнуть тот важный момент, который отличает чисто предпринимательскую деятельность от любой иной и который теряется в данном определении.

Настало время ответить на решающий вопрос: почему же осуществление новых комбинаций – это специфический процесс и к тому же объект «функции» особого рода? Ведь каждый хозяйственный субъект ведет свое хозяйство так, как в состоянии это делать. Конечно, он никогда не может идеально осуществить все свои намерения, но, используя свой положительный и отрицательный опыт, он приспосабливает свое поведение к обстоятельствам, которые, как правило, не изменяются неожиданно и сразу. Пусть ни одно хозяйство не может быть в каком-либо смысле абсолютно совершенным, но применительно к среде, социальным отношениям, достигнутому уровню знаний, а также кругозору каждого индивида и каждой ведущей хозяйство группы оно в. состоянии приблизиться к доступному для себя уровню совершенства. Среда постоянно предоставляет им новые возможности, но в первую очередь новые открытия и изобретения пополняют постоянно существующий запас знаний.

Дело в том, что в привычных условиях кругооборота каждый хозяйственный субъект чувствует твердую почву под ногами и может вести себя так же, как и все прочие, которые в свою очередь ожидают от него именно такого поведения. Тогда он действует быстро и рационально. Но совсем по-иному обстоит дело, когда перед ним стоит необычная задача. Если в привычных условиях нормальный хозяйственный субъект вполне обходится своим умом и опытом, то при столкновении с новым он нуждается в руководстве. В рамках привычного кругооборота он плывет по течению; если же он захочет что-то изменить, то ему придется плыть против течения. Что было прежде опорой, теперь становится препятствием, прежде хорошо известная величина – неизвестной. Там, где кончается однажды заведенный порядок, многие останавливаются, остальные же действуют совершенно по-разному.

Тем не менее существуют типы индивидов – ход вещей способствовал их эволюции, – которые осуществляют предпринимательскую функцию во все более чистом виде. Так или иначе, мы твердо придерживаемся того мнения, что то или иное лицо в принципе является предпринимателем, только если оно «осуществляет новую комбинацию» – оно перестает быть таковым, когда учрежденное им «дело» начнет дальше функционировать в рамках кругооборота, – и что поэтому предприниматель, остающийся таковым на протяжении десятилетий, встречается так же редко, как и коммерсант, который никогда в жизни не бывал хоть немного предпринимателем.

Поскольку предпринимательство не является профессией и в подобном состоянии нельзя находиться длительное время, то предприниматели образуют особый класс только в том смысле, что исследователь может при классификации выделить их в отдельную группу – разумеется, предприниматели являются хозяйственными субъектами особого и не всегда присущего одним и тем же индивидам вида, – но отнюдь не в смысле того социального явления, которое имеют в виду, когда говорят о «формировании классов», «классовой борьбе» и т. д.

Настало время ответить на решающий вопрос: почему же осуществление новых комбинаций – это специфический процесс и к тому же объект «функции» особого рода? Ведь каждый хозяйственный субъект ведет свое хозяйство так, как в состоянии это делать.

Дело в том, что в привычных условиях кругооборота каждый хозяйственный субъект чувствует твердую почву под ногами и может вести себя так же, как и все прочие, которые в свою очередь ожидают от него именно такого поведения. Тогда он действует быстро и рационально. Но совсем по-иному обстоит дело, когда перед ним стоит необычная задача. Там, где кончается однажды заведенный порядок, многие останавливаются, остальные же действуют совершенно по-разному. Поэтому осуществление новых комбинаций представляет собой особую функцию и привилегию людей, которых гораздо меньше, чем тех, что в принципе имели бы такую возможность, а часто тех людей, которые на первый взгляд начисто лишены такой возможности. Именно поэтому предприниматели являют собой особый тип, поэтому их деятельность является специфической проблемой, с которой связан целый ряд важных явлений.

Теперь уточним, в чем состоит своеобразие выделенного нами типа людей и их поведения. В экономической жизни любой отход от рутины связан с немалыми трудностями, порождает новый момент, и этот последний заключается – и составляет его суть – в явлении хозяйственного руководства. Природу упомянутых трудностей можно охарактеризовать следующими тремя моментами.

Во-первых, вне привычных рамок у хозяйственных субъектов отсутствуют необходимые для принятия решений и определения правил поведения показатели, которые ему в обычных условиях, как правило, очень хорошо известны. Если первый момент заключается в характере выполняемой задачи, то второй относится к поведению самого хозяйственного субъекта. Сделать что-то иное, новое не только объективно труднее, чем привычное и испытанное.

Третий момент – это то противодействие, которое оказывает социальная среда попыткам каждого, кто намеревается внести новое вообще или новое в экономике в частности. Это сопротивление может проявляться прежде всего в форме существования различных препятствий правового или политического порядка. Но и помимо этого, общество осуждает любое отклонение в поведении одного из своих членов, правда, в различной степени – в зависимости от того, насколько данное общество привычно к подобным отклонениям.

Преодоление этого сопротивления всегда является задачей особого рода, не встречающейся в обыденной жизни, задачей, требующей поведения особого рода. В экономических вещах противодействие оказывают в первую очередь те группы, интересам которых такое нововведение угрожает. По этим причинам возникает необходимость в руководстве, в руководстве как функции особого рода в противоположность иерархической структуре органов, которая всегда будет присуща любому крупному или небольшому социальному организму и которая, как правило, существует наряду с первым. Только перед лицом новых и только новых возможностей возникает необходимость в специфической функции руководства, новый тип индивида – «руководитель».

Если предпринимательская функция органически переплелась с другими элементами общей функции руководства, как это имеет место, например, у вождя первобытного племени или у центрального органа коммунистического общества – пусть даже некоторые члены этого органа специализируются по экономическим вопросам, – и ее исполнение основано на силе командной власти в широком смысле слова, то нам остается добавить к сказанному выше только два замечания.

Во-первых, отныне нам должно быть ясно, почему основное внимание мы с самого начала уделяли осуществлению новых комбинаций, а не их «отысканию» или «изобретению». Функция изобретателя и вообще технического специалиста не совпадает с функцией предпринимателя. Предприниматель может быть одновременно изобретателем, и наоборот, но в принципе это всего-навсего случайность. Предприниматель как таковой не является духовным творцом новых комбинаций, изобретатель как таковой не является ни предпринимателем, ни каким-либо другим руководителем. И «поведение», и «тип» предпринимателя и изобретателя различны: как неодинаково то, что они делают, так неодинаковы их способности делать это.

Во-вторых, все должны теперь понять, почему мы не называем предпринимательскую деятельность «трудом». Конечно, мы могли бы это сделать, но тогда это был бы труд, как по своей природе, так и по выполняемой функций качественно отличающийся от любого другого, в том числе и труда по управлению, а тем более от «умственного» труда и от всего того, что делает предприниматель, помимо осуществления своей предпринимательской деятельности. Но поскольку предпринимательская функция является делом частного делового лица, она тождественна не всякому руководству, объектом которого может быть экономическая сфера.

Поиск по сайту: