Мягкое золото Сибири

Конец XVI столетия открыл для Русского государства новые источники сверхприбыли от торговли мехами. Начало присоединения Сибири практически сразу наполнило московскую казну новыми деньгами — собственно все продвижение русских людей на Восток было обусловлено поиском и добычей «мягкой рухляди», ценных мехов.

Все коренное население Сибири по мере продвижения на восток русской власти облагалось натуральной податью мехом — так называемым «ясаком». Этот термин достался по наследству от Золотой Орды и происходит от монгольского слова «власть». Ясак — по сути то же полюдье, как у древнекиевских князей, но только в масштабах всей огромной Сибири.

По окладным книгам Енисейского уезда в 1621 году с коренного населения уезда взимался ясак в размере 12 соболей с человека. Но тогда это был самый высокий размер ясака в Сибири, в остальных районах размер меховой дани был существенно меньше.

Если в начале XVI века, когда была написана книга Герберштейна «Записки о Московии», лучший соболь поступал исключительно из Печоры, а белка из Казанского ханства, из Перми, и Устюга, то уже в начале следующего века русские экспортные меха шли из-за Урала и большая ярмарка сибирской пушнины действовала даже в Лейпциге.

«Сбор ясака», миниатюра из Ремезовской летописи, конец XVII века

Среди продаваемых московитами мехов заметно повысился удельный вес самого ценного товара — соболя. В 1629 году только в Мангазейском и Енисейском уездах было добыто 85 тысяч соболей. За полтора века до того московский великий князь довольствовался поступлением всего нескольких тысяч соболиных шкурок из «Пермской землицы». Теперь же добыча соболя, его продажа и соответственно доходы от экспорта выросли на порядок.

К тому же лучший сибирский соболь был заметно выше качеством того, что встречался к западу от Урала. Едва ли не самый ценный русский товар того времени — это так называемые «седые соболя», чьи черные меха с серебристым оттенком стоили от 5 до 20 рублей за шкурку, тогда как хороший дом стоил 10 рублей, а средняя лошадь — 2 рубля.

Уже в конце XVI века царская власть ввела государственную монополию на внешнюю торговлю самыми ценными мехами. Соболь, чернобурые лисицы и бобры, наряду с ружьями, свинцом и порохом, стали «заповедным товаром», который в обязательном порядке должен был сдаваться в казну и торговля которым шла только под жестким контролем государственных органов.

Даже воеводам и богатейшим купцам для собственных нужд разрешалось покупать меха стоимостью не выше 300 рублей за «сорок». Более дорогие меха должны были обязательно сдаваться в казну.

В Архангельском порту русским купцам воспрещалось продавать свои меха иностранным покупателям, пока не будут проданы казенные запасы пушнины. При этом царская казна продавала лучшие, элитные сорта мехов; на долю же купцов приходились меха среднего качества.

Православный сирийский араб Павел Алеппский вместе со своим отцом антиохийским патриархом Макарием в середине XVII века побывал в Москве, где высоким гостям-единоверцам с удовольствием продемонстрировали все богатства Московии. И восхищенный араб оставил подробное описание торговли самыми дорогими соболями.

Драгоценные шкурки, ценою по нескольку десятков рублей, защищали от подделок и подмен — на каждую лапку соболя ставили особые печати и особые клейма на обороте шкуры. Эксперты по дорогим мехам, обычно брали из каждой шкуры специальными пинцетами по нескольку волосков, чтобы смачивая их в специальных растворах и растягивая, точно определить качество меха. Отобранные по качеству, заверенные печатями и клеймами шкурки по 40 или 80 штук очень тесно, чтобы не терся мех, упаковывали в особые баулы, «мешочки выбойчатые».

Редкие, особо дорогие экземпляры соболей и чернобурых лисиц продавались поштучно. Соболей, куниц, норок и кошек считали «сороками». Песцов, выдр и зайцев — десятками. Горностаев и обычных лисиц — сотнями. Белок — тысячами.

Шведский дипломат Иоганн Кильбургер, посетивший Москву в 1673 году, приводит примеры самых дорогих мехов, когда-либо проданных московитами на экспорт — пара шкур черного соболя за 100 рублей и одна шкура чернобурой лисицы за 60 рублей. Шкура бурого медведя в тот год продавалась в Москве по цене 2,5-3 рубля.

Для сравнения приведем цены 1673 года на самые ходовые товары в Москве, переведя их вес в современные единицы измерения. За копейку тогда в столице России можно было купить полтора килограмма ржи или десяток яиц. Килограмм свежей свинины или килограмм соли (тогда это были куда более дорогие продукты, чем сейчас) стоил 1,5 копейки, килограмм соленого сала — 2 копейки, а килограмм привезенного по Волге заморского риса продавали по 5 копеек.

«Велено им торговать с прибылью на царя...»

Сохранились статистические данные торговли русскими мехами через Архангельск в середине XVII столетия. Здесь в то время английские и голландские купцы жестоко конкурировали друг с другом в закупках пушнины для вывоза в Европу. Меховой экспорт через Архангельский порт ежегодно составлял около 500 тысяч шкурок. В 1673 году здесь было продано в Европу 496151 шкурка, в том числе 579 «сороков соболей», 355950 белок, 360 «сороков» куниц, 287 «сороков» норки, 15970 лисиц, 288 «сороков» горностаев, 18748 «собольих хвостов и пупков», 598 «собольих опушек», 15550 «собольих кончиков», 28795 «всяких кошек».

Верхняя одежда русских бояр XIV–XVII веках, иллюстрация к «Историческому описанию одежды и вооружения российских войск» Ивана Висковатова, 1841–1862 годы

Сибирская белка тогда продавалась по 25 рублей за тысячу шкурок, казанская по 20 рублей и самая дешевая «русская» или «кляземская», добытая в центральных регионах — по 17 рублей за тысячу шкурок. Кошачий мех действительно тогда активно продавался, шкуры больших диких котов стоили по 30 копеек за штуку, а шкурки домашних кошек — по 80 копеек за сотню. Кошачий мех в основном поставлялся во Францию и Италию.

Значительная часть мехов поступала из Сибири через Пермь прямо на экспорт в Архангельск, минуя Москву. Любопытно, что русские в это время совсем не использовали в своей одежде мех норки, но активно продавали его в Германию по 15 рублей за 40 шкурок.

Одновременно, пусть и в меньших количествах, но русский мех продолжал продаваться и через шведскую Нарву. Пушной экспорт через этот балтийский порт составлял примерно четверть вывоза из Архангельска.

В меньших размерах, но существовала в то время и сухопутная торговля мехами. Главным транзитным пунктом русской пушнины здесь была Свенская (или как тогда говорили — Свинская) ярмарка, самая крупная на западе Московии ярмарка, ежегодно открывавшейся недалеко от Брянска.

Царская казана регулярно отправляла на Свенскую ярмарку специальные меховые караваны. 20 июля 1648 года, как свидетельствуют сохранившиеся архивные документы, с мехами Казанского дворца и Сибирского приказа на Свинскую ярмарку оправились «трое купчин» в сопровождении охраны из 20 стрельцов. Брянскому воеводе из Москвы направили специальную царскую грамоту, в которой сообщалось, что посылается на ярмарку «всего 136 сороков соболей, 218 сороков пупков соболих, 1474 лисиц черных, чернобурых и бурых и красных; казенная московская цена той всей мяховой рухляди 18568 рублев». Про купцов с меховым караваном говорилось, что «велено им торговать с прибылью на царя с русскими, литовцами, армянами и другими иноземными купцами».

Со Свенской ярмарки русский мех шел на Запад через земли Речи Посполитой. Здесь главным транзитным пунктом был город Львов, где существовал большой цех еврейских меховщиков-«кушнеров», специализировавшихся на обработке русских мехов. Из Львова русские меха шли далее на запад — в другие районы Польши, в Венгрию, Валахию (Румынию) и на Балканы.

Для масштаба цен приведем следующий факт. В 1689 году купец Юрий Брагнович привез во Львов со Свенской ярмарки 488 соболей и 10 «сороков» горностая. После уплаты всех пошлин и продажи всего привезённого товара купец получил прибыль 4296 польских злотых — огромную по тем временам сумму, равную заработку львовского ремесленника высокой квалификации за 20 лет.

На Восток (Персию, Турцию и Среднюю Азию) экспорт мехов был не меньше, чем в Европу. В архивах сохранилась «Книга персидских товаров», документ приказа Тайных дел, учитывавший казенную торговлю с Ираном — только в 1665 году царская казан продала персидским купцам лучших соболиных мехов на 32 тысячи рублей.

На протяжении XVII столетия доходы государства от мехового экспорта постоянно росли. Если в 1630 году экспорт пушнины принес казне 400 тысяч рублей, то в 1660 году казна Москвы получила за экспорт сибирского меха 660 тысяч рублей – это ровно половина всех доходов России в тот год. Именно эти меховые сверхдоходы позволили Москве в частности начать присоединение Украины и реформу вооруженных сил — создание «полков нового строя» путем массового привлечения на службу лучших европейских офицеров.

Нарва, 1619 год

Меховые сверхдоходы шли не только на нужды государства, но и на сверхпотребление элиты — так разбитая в 1648 году взбунтовавшимися москвичами карета боярина Морозова изнутри была оббита драгоценными чернобурыми соболями (по стоимости это как если бы кто-то в наше время принялся отделывать салон представительского авто бриллиантами). Одним словом, экспорт сибирского меха по значению для государства и правящей верхушки вполне можно сравнить с современным нефте-газовым экспортом России из той же Сибири.

Поиск по сайту: