РЕЗУЛЬТАТЫ. Характеристики матерей: невербальный интеллект (НИП) х=97,З ±10,6; вербальный интеллект (ВИП)

Характеристики матерей: невербальный интеллект (НИП) х=97,З ±10,6; вербальный интеллект (ВИП)

Х = 110,2±13,4; общий (ОИП) Х =

= 104,6±12,0; оценка экстраверсии =

Х = 1 З,7±4,З; нейротизма Х = 11,2±4,6.

Интеллект детей в возрасте 1: Х = 99,4±10,7; в возрасте П в целом по группе: Х = 96,З±9,0; в двух подгруппах Х1,=96,0 ±8,6; Х2= 96,6±9,5.

Результаты регрессионного анализа приведены в табл. 1. Поскольку использование шкалы имеют неодинаковую размерность, абсолютные значения В не информативны; поэтому мы будем опираться на оценки надежности.

В обеих подгруппах получены 22 статистически надежных предиктора, из них большинство — 64% — относятся к психологическим характеристикам ребенка в возрасте 1: 9—оценки умственного развития и 5 — поведенческие особенности. Кроме того, 5— индивидуальные особенности матери, З — вес ребенка при рождении.

Полностью совпадают в обеих подгруппах результаты только в двух, но

Примечание. Обозначения предикторов: 1 и 2— НИП и ОИП матери, З и 4— экстраверсия и нейротизм матери, 5 — вес ребенка при рождения, б — индекс умственного развития (МDI); 7, 8, 9 — поведенческая шкала Бейди (IВR.; ориентация на задание, активность, аффект/экстраверсия). Все показатели относятся к возрасту 1. В — коэффициент уравнения регрессии.

весьма информативных случаях: индивидуальные оценки интеллекта, полученные в двухлетнем возрасте, оказываются предикторами интеллекта в 7—8 лет (р<0,001; р<0,05) и успешности решения одного из субтестов школьной зрелости (ШЗ) — «сложение квадратов», диагностирующего комбинаторные способности (р<0,0I; р<0,002). Кроме того, в качестве предиктора успешности выполнения двух других субтестов ШЗ — диагностики внутреннего плана действий и особенностей памяти — выделялся поведенческий параметр двухлетнего возраста — аффект/экстраверсия. Однако, поскольку в одной из подгрупп р<0,i (во второй р<0,03 и р<0,00I), здесь можно говорить лишь об определенной тенденции. Наконец, успешность выполнения корректурной пробы ШЗ (диагностика умственной работоспособности — внимательности) имеет своим предиктором разные, но коррелирующие между собой (т=0,400, р<0,05) признаки: индекс умственного развития (МDI) — в одной подгруппе и оценку ориентация на задание (шкала IBR) — во второй. Последняя включает в себя реакции на объекты, целенаправленность и фиксацию внимания, т.е. психологические характеристики, участвующие в решении когнитивных задач как необходимые личностные переменные.

Корреляции теоретически полученных предикторов и эмпирических оценок (R) достигают уровни значимости в 15 случаях из 22 (табл. 2). Величины значимых коэффициентов колеблются’ в пределах 0,410—0,755 в первой подгруппе и 0,347—0,556 во второй. Это означает, что совместная вариативность этих оценок описывает от 13 до 57% общей дисперсии, — вполне обнадеживающий для дальнейших поисков результат.

Самые высокие корреляции — в тех случаях, когда предикторами оказываются индекс умственного развития (MDI) вместе с оценками особенностей поведения — ориентацией на задание, активностью, эмоциональностью (R от 0,511 до 0,755). В таких случаях R выше и надежнее, чем при единственном предикторе из поведенческой шкалы. Иначе говоря, совместное действие пары предикторов, включающих и когнитивную, и личностную переменную, дает более надежное предсказание; во всяком случае, это справедливо для оценки школьной зрелости. Это тем более интересно, что объединяются практически независимые переменные: фенотипические корреляции индекса умственного развития с двумя из трех оценок поведения приближаются к нулю (0,049; 0,156). Более того, каждый из них отдельно имеет низкие, не значимые связи с оценками школьной зрелости: корреляции MDI с четырьмя субтестами ШЗ равны 0,175; 0,235; 0,260 и 0,296; только с последним субтестом, диагностирующим комбинаторные способности,,‘r=0,519 (р<0.0I). Еще ниже корреляции поведенческой шкалы: б из 15 коэффициентов меньше 0,10; только эмоциональность имеет одну значимую корреляцию с оценкой

мнемической функции (r = - 0,335, р<0.05) и ориентация на задание с комбинаторными способностями (r = 0,448, р< 0,01) и внимательностью (r=0,407; р<0.05). Кластерный анализ матрицы интеркорреляций также развел их по разным группам. Поэтому можно полагать, что именно результаты двух независимых факторов дает достаточно надежное предсказание школьной зрелости.

Иная ситуация — с прогнозом интеллектуального развития. Здесь вы делился единственный предиктор — индекс умственного развития в два года. Межвозрастная корреляция оценок интеллекта равна 0,423 (р<0,0I); они вместе с двумя другими показателями вошли в одни кластер на уровне объединения 0,332 (р<0,05), и — что, может быть, наиболее важно — корреляция предсказанных и эмпирических оценок равна 0,561 (р<0.000I) в одной подгруппе и 0,347 (р<0.05) в другой.

Последнее, на что надо обратить внимание: характеристики матери только четыре раза вошли в перечень надежных предикторов. Ее экстраверсия совместно с общим интеллектом прогнозирует уровень сформированности наглядно-образного мышления в батарее тестов ШЗ (R=0,503, р<0.01), совместно с весом при рождении — один из параметров креативности (R=0,469, р<0.003), а невербальный интеллект матери — общую оценку креативности ребенка (R==0,410, р<0.02).

Фенотипические корреляции интеллекта матерей с интеллектуальным развитием детей с возрастом снижаются: в возрасте 1 НИП, ВИП и ОИП матери коррелируют с оценками МDI на уровне 0,447; 0,338 и 0,44)2 (р<0.01 р<0,05); в возрасте II аналогичные корреляции низки и не значимы: 0,298; 0,265; 0,261 (р>0,05). Экстраверсия и нейротизм матери с интеллектом детей в обоих возрастах имеют практически нулевые связи.

То же — и с школьной зрелостью: среди 25 корреляций субтестов этой батареи с характеристиками матери нет ни одной статистически надежной. Вместе с тем ШЗ связана с оценками интеллекта самих детей в этом возрасте: субтесты ШЗ, диагностирующие развитие зрительной опосредованной памяти, наглядно-образно- го мышления и комбинаторных способностей коррелируют с баллами интеллекта по шкале Стэнфорд — Вине (г=0,328; 0,471 и 0,412; р<0,05; р<0,0I).

По-видимому, материнские индивидуальные характеристики сами по себе существенны для психического развития ребенка лишь в первые годы жизни; далее их влияния опосредуются другими факторами.

Последнее, что нам предстоит рассмотреть, — это вопрос о том, играют ли какую-нибудь роль в формировании цепочки предиктор — отклик генетические факторы.

Прежде, всего, каково соотношение генетической и средовой дисперсий в изменчивости исследованных индивидуальных характеристик? Ответ — в табл. 3.

Анализируя эту таблицу, необходимо иметь в виду следующее: а) метод близнецов, будучи использован без сочетания с другими методами, не позволяет надежно выделить долю доминантой генетической дисперсии, и потому целесообразно Са и.Cd рассматривать вместе; б) поскольку число компонент дисперсии превышает число изученных классов родственников, некоторые компоненты приравнивались нулю; в) в тех случаях, когда соотношение внутрипарного сходства не позволяло выбрать один вариант решения, были получены два — они приведены в табл. 3.

Примечание: r,,,, r — внутриклассовые корреляции; (Са и.Cd — соответственно вклад аддитивной и доминантой генетической компоненты; Ес — вклад систематической общесемейной среды; Ес, — вклад специфической среды МЭ пар близнецов; Еw — вклад индивидуальной среды.

Обратим внимание на два момента. Во-первых, за исключением двух признаков — оценок внимательности и интеллекта в возрасте П — изменчивость всех остальных в большей или меньшей мере определяется факторами наследственности; их вклад колеблется в пределах 21—92%. Во-вторых, умственное развитие в возрасте 1 почти полностью детерминируется наследственностью (92% дисперсии), а в возрасте П — средой (94%), причем в основном систематической общесемейной (77%). В поведенческой

шкале (возраст 1) применительно к одному ее компоненту возможны два противоположных решения (либо 76% Са, либо 72% Ес); изменчивость двух других имеет умеренную генетическую составляющую (0=42% и 21%).

Компоненты креативности в большей мере определяются внутрисемейной (индивидуальной) средой: ее вклад равен 37—68%, а вместе с систематической общесемейной 56— 79%. Наибольшая генетическая дисперсия — в изменчивости общей оценки креативности (44%).

Вариативность тех психологических переменных, которые лежат за тестами ШЗ, имеет очень различающиеся детерминанты: умственная работоспособность (внимательность) полностью определяется индивидуальной средой (94%). Зрительная память и комбинаторные способности в большей мере — наследственностью (77—79% в первом случае, 68% — во втором).

Таким образом, среди четырех признаков, описывающих индивидуальность в раннем возрасте, которые были приняты за независимые переменные, вариативность одного — умственного развития — почти полностью определяется генетическими факторами, и еще один — аффект/экстраверсия — имеет 42% генетической дисперсии; поведенческая активность в основном зависит от вариативности средовых условий. Применительно к параметру «ориентация на задание» однозначного решения нет.

Последнее, на чем необходимо остановиться, — это межвозрастные генетические корреляции. Их величины должны ответить на вопрос о том, существует ли некоторый общий генетический фактор, связывающий предиктор и отклик. В табл. 4 отражёны межвозрастные генетические корреляции в парах предиктор — отклик для тех случаев, когда предиктор выделился статистически надежно хотя бы в одной подгруппе и относится к психологическим особенностям ребенка в возрасте 1.

Хотя упрощенная интерпретация генетических корреляций как доказательства действия общей для двух признаков генной системы вызывает некоторые сомнения, о наличии той или иной общей генетической основы они все же говорят. Как следует

из табл. 4, в большинстве случаев предикторы связаны со своими откликами именно генетическими связями, хотя величина последних сильно колеблется.

Поиск по сайту: