В Верх-Исетском крае

Основная литература:

1. Гараджа В.И. Религиоведение - М., 1995.

2. Гордиенко Н.С. Основы религиоведения - СПб, 1997.

3. Основы религиоведения. // Под ред. И.Н. Яблокова - М., 1994.

4. Радугин А.А. Введение в религиоведение - М., 1997.

5. Религия в истории и культуре - М., 1998.

6. Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии - М., 1996.

7. Тихонравов Ю.В. Религии мира - М., 1996.

8. Васильев Л.С. История религий Востока. Уч. пособие для вузов. М., 1998.

9. Лекции по истории религии. СПб - 1997.

10. Христианство. Словарь. М., 1994.

Дополнительная литература:

1. Библейская энциклопедия - М, 1990.

2. Поликарпов В.С. История религий - М., 1997.

3. Религиозные организации России - М., 1994.

4. Христианство. Энциклопедический словарь. В 3-х томах - М., 1995.

5. Религия и закон. Сбор правовых актов. М., 1996.

6. Гараджа В.И. Социология религии. М., 1996.

7. Кей Артур. Как изучать Библию. СПб, 1998.

8. Религиозные объединения России. М., 1996.

9. Религиоведение. М., 1992.

10. Религиозные традиции мира. В 2-х т., М., 1996.

11. Библия. Любое издание.

12. Коран. Любое издание.

13. Буддизм. Словарь. М., 1992.

14. Ислам. Энциклопедический словарь. М., 1991.

15. Иудаизм и Христианство. Словарь, М., 1995.

16. Мень А. Истоки религии. М., 1991.

17. Сумерки богов. М., 1990.

18. Гординко Н.С. Современное русское православие. Л., 1987.

Гордиенко Н.С. Новые православные святые. Киев, 1991.

Русская Православная Церковь установила троекратное празднование Владимирской иконе Божьей Матери. Каждый из дней празднования связан с избавлением русского народа от порабощения иноплеменниками по молитвам ко Пресвятой Богородице. 8 сентября по новому стилю (26 августа по церковному календарю) – в память спасения Москвы от нашествия Тамерлана в 1395 году. 6 июля (23 июня) – в память избавления России от ордынского царя Ахмата в 1480 году. 3 июня (21 мая) – в память спасения Москвы от крымского хана Махмет-Гирея в 1521 году.

В Верх-Исетском крае

В период вхождения Башкирии в состав российского государства ее территория включала в себя юг Зауралья и состояла из четырех частей, называемых «дорогами». Осинская дорога занимала северную, Сибирская – северо-восточную и восточную, Нагайская – центральную, юго-западную, южную и юго-восточную, Казанская – западную и северо-западную части Башкирии. Последние делились на волости, представляющие территории родов или племен. Термин «дорога» – это русская модификация монгольского слова «даруга», обозначавшего «начальника», «наместника». Позднее понятие «даруга» стало обозначать административно – территориальную единицу, которой управляли «даруги» – наместники.

После принятия башкирами русского подданства её территория была включена в состав Казанского уезда. С 1586 года Зауральская часть исторического Башкортостана вошла в состав Тобольского уезда и управлялась Сибирским приказом, находившимся в Москве. Такая система управления сохранилась до начала XVIII века.

До 1644 года Верх-Исетский¹ край, был совершенно не заселен, хотя и отличался природными богатствами. Первыми поселенцами из русских, здесь стали донские казаки атамана Ермака. Завоёвывая новые земли, они строили остроги, которые были настолько хорошо укреплены, что выдерживали неоднократно набеги и осады киргиз-кайсаков, калмыков и башкир. Между этими острогами на всем протяжении линии устраивались форпосты, сторожи и маяки. Не всегда заселение происходило мирно. Жившие здесь киргизы и башкирцы, быстро переносясь на своих легких конях с одного места на другое, вытаптывали засеянные поля, сжигали дома, отгоняли скот и уводили беззащитных жителей в плен, подвергая их страшным мучениям. Казаков было еще очень мало для того чтобы выдерживать набеги соседних калмыков, поэтому некоторые из них отправлялись на Русь для вербовки крестьян, заманивая их в далекий край обещаниями разных льгот и природными богатствами Исетского края. На их зов откликнулись крестьяне с Днепра, Дона и внутренней России, которые и устремились сюда толпами.

В середине XVII века местность по берегам рек Исети и Течи, со впадающими в них речками до Белого Яра, почти на 50 верст, находилась во владении тюменского татарина Илигея, который отдавал свои владения в аренду русским, приходившим из Ирбитской и Невьянской слобод, фамилии которых, по Далматовской монастырской записи, были Королев и Шипицины с товарищами. Здесь они в большом количестве ловили выдр, бобров и рыбу и платили Илигею за пользование угодьями.

В это-то время (1644 г.) на реке Исети, на землях принадлежащих Илигею, поселился инок Невьянского Богоявленского монастыря – Далмат и таким образом, положил начало заселения русскими этого плодороднейшего края – основанием здесь, известного в последствии, Далматовского монастыря.

В грамоте от 17 мая 1659 г. монастырь назывался «Исетскою пустынью в новой Сибири, под калмыцкой степью, находящуюся от Сибирских городов и от слобод в четырех динщах», потом «Далматовою пустынью, Исетским Успенским монастырем в Тобольском уезде» (в грамоте за 1682 год).

Узнав о пришествии Далмата на Белое Городище, промышленники увидели в этом для себя стеснение и смотрели на него с негодованием. Но, как русские, они сами не могли обидеть русского пришельца. Снъедаемые же корыстолюбием, стали жаловаться владельцу на притеснения Далмата. А чтобы более ожесточить Илигея, они внушали ему, что инок, поселившийся на его земле, хочет построить монастырь и присвоить себе его вотчину. Раздраженный мнимыми клеветами, Илигей не раз покушался не только разорить ископаемую Далматову пещеру, но и его самого лишить жизни. Но в 1646 году, когда кончился срок договора с русскими промышленниками на вотчинные владения, Илигей отдал ему навсегда во владение всю свою Приисетскую вотчину

В начале 1651 года, калмыки, внезапно сделали набег на берега рек Исети и Течи, вблизи Белого городища, ни крепостями, ни пограничною стражею не укрепленные. Незнакомые с чувством жалости, какого только бесчеловечия, каких жестокостей виновниками они здесь не были! Они и часовню и сени на Белом городище обратили в пепел: иноков, после пыток, ужасных мучений – одного утопили, четырех сожгли, других мечем побили, то захватили в полон. Не многие только могли сохранить свою жизнь и свободу побегом от Белого Городища. От пожара и насильственной смерти чудесным образом был спасен основатель пустыни Далмат.

В 1656-1662 годах русские поселенцы с северного Зауралья снова начали обживать эти земли. Сначала переселенцы поселились при устье реки Исети, затем продвинулись вверх по реке и ее большим притокам: Миассу, Барнева и Тече. Первым русским поселением на этих реках, вблизи Далматовой пустыни, являлись отстроенные пашенными крестьянами и бобылями три поселения:

- Служная слобода (основана в 1649 году при притоке Никольском, в одной версте к западу от монастыря. В переписи монаха Филарета Черницина, 18 ноября 1691 г., в первый раз была названа сельцом Николаевским, которое в 1711 г. состояло из 28 крестьянских и бобыльских дворов;

– деревня Нижний Яр, основана примерно в 1650 г. в двенадцати верстах на юго-восток. В 1711 г. в деревне было 13 крестьянских и бобыльских дворов;

- деревня Верхний Яр, основана примерно в 1660 г. в семи верстах на северо-западе от монастыря. В 1711 г. в дер. Верхний Яр было 14 крестьянских и бобыльских дворов.

Все три поселения располагались на левом берегу реки Исети.

Служная слобода впоследствии называлась Никольским или Далматовским селом, в 1781 г. переименовано в уездный город Далматов, упраздненный в 1797 г.

В 1683 г. по писцовым книгам Льва Поскочина за Далматовским монастырем считалось 70 дворов построенных в с. Николаевском и в деревнях. Они состояли из крестьян и бобылей переселившихся сюда из различных уездов северного Поморья, работников соляных промыслов Строгановской вотчины, переселенцев с таежного Зауралья, и других мест, искавших спасения от усиливающейся феодальной эксплуатации и пополнивших прежнее число дворов.

Российской историографией установлено, что заселение Урала, особенно во второй половине XVII в., осуществлялось главным образом за счет самовольного ухода («бегства») черносошенных крестьян² с обжитых районов русского Севера.

Почему же так «легко» сотни и тысячи поморских крестьян снимались со своих насиженных мест и искали лучшей доли в далеких краях? Да, жесткий феодальный гнет, бесчинства властей – все это заставляло крестьян пускаться в тысячеверстные странствия. Но были и другие весьма важные обстоятельства, вынуждавшие крестьян уходить на новые земли Урала и Западной Сибири. Зажиточной верхушке деревни порой было даже выгодно избавиться от разорившихся односельчан. Подходящим средством такого избавления, как бы устраивавших обе стороны, было «бегство». Уходил крестьянин бедняк на Урал – с мирских властей, которые обычно принадлежали к зажиточному крестьянству, снималась ответственность за него. С точки зрения уплаты тягла «маломочный» крестьянин или бобыль котировался весьма невысоко, его потеря была не столь ощутимой для «мира». Кроме тех крестьян, кто действительно самовольно ушел из общины, существовала (и, по-видимому, в численном отношении немалая) группа легально отпущенных «мирскими» властями людей.

В 1671 г. (год сыска беглых на Урале и в Западной Сибири) на Юксеевской заставе Чердынского уезда скопилось до 500 человек поморских жителей, которые держали путь в Сибирь: «А едут те крестьяне в сибирские (города) по приезжим отпускным памятем от судеек и от земских старост, и от таможенных голов, и от сотников».

На заставах Соликамского и Чердынского уездов в 1671 г. было отобрано у поморских крестьян, стремившихся достигнуть Сибири, так иного проезжих памятей, что их накопилось целый мешок. Его запечатали и отправили в Москву.

Маршрут этих переселенцов часто включал в себя – Соль Вычегодскую, Пермь Великую, Соль Камскую. Цель ухода – «для черной работы головы своея кормити и в миру и скитатца, где мочно голова своя кормить».

Часть этих переселенцев оставалась на Урале, часть проникала все глубже в Сибирские просторы.

Царская грамота от 24 июня 1685 года гласила:

«…Мимо Верхотурья и Верхотурского уезда, через слободы из русских и с поморских городов беглых крестьян с женами и с детьми прошло многое число. В нынешнем году из поморских городов мимо Верхотурья и Верхотурского уезда, через слободы идут крестьяне многоеж числом, и никаких денежных и хлебных доходов нейдет.

И Мы, В. Г-ри, указали, в Перми Великой и у Усоликамской и в иных местах, где пристойно поставить заставы, чтобы с Руси в Сибирь никакому чину людей конных и пеших без наших госуких проезжих Грамот никого непропускати; а буде которые люди какова чина нибудь на заставах без Наших Государских Грамот объявятся и их отсылать на прежние их места, кто откуда пришел.

И как к тебе с Наша В. Г-рей Грамота придет и ты бы в Перми Великой и в Чердыни и у Соликамской и в иных местах, где пристойно велеть заставы крепкие, чтобы с Руси в Сибирь никакова чину людей конных и пеших без Наших Государских проезжих Грамот никого непропустить для того, что из поморских и Русских городов многие люди вышли и ныне идут в Сибирь; а буде которые люди какова чину нибудь на заставах без Наших Государских Грамот объявятся, и их отсылать на прежние их места, кто откуда пришел».

Со временем вводится все более строгий режим проверки людей, идущих и едущих в Сибирь. Усиливается сторожевая и таможенная служба на дорогах, ведущих через Урал. Боле того власти настойчиво добиваются закрытия «неуказанных» дорог, пролагаемых помимо официального пути через Соль-Камскую – Верхотурье. «Неуказаные» дороги продолжали существовать и, в конечном счете, были признаны правительством.

В 1662 году, на юге, по обоим сторонам Урала, вспыхнул первый башкирский бунт. Заговор был обширен и по счету племен: ибо в тот бунт, с башкирцами, вовлечены были черемисы, татары и киргизы, а южная граница, в Приисетском крае, в виду малочисленности русских, была практически не защищена от вторжения. В крепостях и острогах числилось по одной какой-нибудь пищали, или пушке, и десятком или чуть более казаков.

С 1662 по 1664 год Далматовский монастырь как прирубежная постройка ежегодно подвергался разрушению и был неоднократно сравнен с землею, то каким-нибудь сибирским царевичем, то другими инородцами.

В это трехлетие на вотчинной земле Служная слобода, и в ней церковь святителя Николая были выжжены; той же участи подверглись и деревни Нижнеярская и Верхнеярская. При вторжении было убито много вотчинных крестьян, много жен и детей отведено в полон. Имение разграблено, скот хищнически угнан. Бедствие опустошения коснулось также и прочих пограничных, близких к Далматовскому монастырю, поселений.

Спокойствие между башкирцами, по ту сторону Урала, было водворено в 1669 г. стрелецкими полками; по Исетской же границе бунт продолжался целых четыре года.

Беспрепятственный переход с Урала людей и наличие строевых лесов, пополняло с избытком, утраты в людях и строениях от вторжения соучастников башкирского бунта и вотчинная земля не осталась в это время без приращения в селитьбе и людях. Здесь основались:

деревня Заимка или Теченское поселье монастыря, основана до 1669 г., расположено на весьма красивой местности, на правом – возвышенном берегу р. Течи, впадающей с правой стороны в Исеть. Село Теча в старину принадлежало Далматовскому монастырю и называлось Монастырским посельем на Течи. В прежнее время, кроме жилых дворов, здесь находилась часовня и различные хозяйственные постройки, принадлежащие монастырю;

деревня Затеча (д. Затеченская), основана примерно в 1685 году при впадении р. Течи в Исеть, в трех верстах от монастыря. В 1711 г. считалось 8 дворов;

деревня Ключи (д. Ключевская), была застроена до 1683 г. на левом берегу р. Течи, при ключе в пятнадцати верстах юго-западнее от монастыря. В 1711 г. в ней было 9 дворов.

В это время активизируется деятельность крестьянских слободчиков. В 1682 г. катайским крестьянином Иваном Синициным была основана слобода Теченская-Белоярская с острогом (с. Теченское, Русская Теча), на правом берегу реки Теча в 47 верстах от монастыря, на ясачной земле Тюменского татарина Емельцая Бурашева. Первопоселенцами были крестьяне с земель отвода Катайского острога. В 1719 г. крестьянских дворов 30, в них мужского полу что и на подворьях душ 186; бобылей 6 дворов, в них мужского полу 15 душ, всего крестьян и бобылей 36 дворов, в них мужского полу душ 201 человек.

Природою укрепленная местность показывала свою неприступность нестройным ордам башкирцев, возвышаясь на правом берегу теченских струй, отколе, к их верховьям, на северо-западе терялся взор по картинным видам тут, в виде разбросанных перелесков, пахот и пажитей. Теченское поселье со стороны запада окаймлялось крутояром, со стороны севера покатию к реке и огородам, с южной низменностью оврага, на равнине к востоку вилась проезжая дорога из города Челябинска чрез Калмыцкий-брод, в монастырь Далматов и далее.

Для безопасности от башкирских набегов, еще до 1731 г., поселье было обнесено бревенчатою в столбах оградою; имело четырехугольную площадь, в длину 36, в ширину 27 сажень.

В 1736 г. Теченское поселье, с внешней стороны было окопано рвом, обведено надолбами и рогатками, на время снабжено потребным числом пушек и военными снарядами.

В 1741 г., запискою Далматовского монастыря, профессора Г.Ф. Миллера³ поселье уже представлялось как крепость, довольно прочная против набегов киргиз-кайсацких, и довольно безопасная при тревогах окрестных башкирских племен.

Образовавшийся полукруг русских поселений создал предпосылки для дальнейшего продвижения русского крестьянства на запад, к восточным склонам южноуральских гор.

В 1687 году появился Бродо-Калмацкий острог. В 1719 г. в нем числилось: крестьян – 16 дворов, бобылей – 6 дворов. Всего 22 двора, людей мужского полу – 102 человека.

1695-1701 гг. Далматов, Далматова заимка на карте «Чертежной книги Сибири» С. Ремезова

Исетский край привлекал переселенцев не только своими земельными богатствами, но и тем, что крестьяне селились здесь на положении свободных. Они должны были нести лишь ряд повинностей в пользу государства, среди которых весьма распространенною была государева десятинная пашня⁴.

Заселение края русскими крестьянами шло таким образом: вначале основывалось укрепленное поселение (слобода или острог) и монастыри, затем вокруг них возникали новые поселения (села и деревни), основателями которых были выходцы из этих острогов и слобод, откуда были отпущены с разрешения местной администрации. В результате складывалась определенная территориальная целостность.

Если из какого либо села выделялась крестьянская семья, поставив себе неподолеку на новом месте, где-нибудь у леса, в просеке, или на выжженном участке, в лесу, крестьянский двор, и начало новому поселку положено. Участок земли (вдали от деревни вне общественных земель) занятый кем-либо для хозяйственного использования назывался обыкновенно займищем. Новое поселение, деревенька на вновь расчищенном участке называлось починком; он мало по малу разростался в деревню (поселение в один или несколько дворов с прилегающими к нему угодьями), которая в свою очередь обращалась в село, когда сооружалась в ней церковь, а отсюда могли таким же путем пойти новые починки и деревни, составляющие со своим селом как бы одну семью.

С 1683 по 1744 г. вотчинское население увеличилось почти в 5 раз и составило 2156 душ крестьянских мужчин.

Так успешно, в спокойной обстановке разрасталась русская оседлость в Приисетском крае к концу XVII столетия; но это спокойствие не было продолжительно: с началом XVIII столетия возникла здесь опять сумятица и ряд кровавых событий, остановивших развитие заселения края.

Причиной того, что в отношениях между русскими и башкирами в начале XVIII в. произошли крутые изменения, являются события, разыгравшиеся севернее Башкирии. Строительство Невьянского (1699 г.) и Каменского (1701 г.) горных заводов в соответствии с решением Петра Великого основать на Урале металлургию стало прелюдией к началу индустриального освоения восточных отрогов Урала, что привело к глубоким социальным изменениям в регионе. До этого промышленность на Урале была кустарной и обслуживала только потребности края: сельские кузнецы изготовляли лишь сельскохозяйственные орудия – топоры, серпы, косы и т.д. Ремесленники в подавляющем большинстве являлись государственными крестьянами.

Горные заводы, основанные при Петре Великом, являлись инородным телом на уральских землях – они не были предназначены для удовлетворения местных потребностей. Эксплуатирующие богатые залежи железной руды и леса, ресурсы которого здесь поистине неисчерпаемы, промышленные предприятия работали на оборону государства или производили полуфабрикаты, которые затем перерабатывались на заводах Центральной России. Будучи крупными для того времени индустриальными центрами, они использовали труд многих людей, основная масса которых трудилась в лесах и на рудниках в качестве заготовителей дров, углежогов и возчиков. Для строительства горных заводов использовалась местная рабочая сила, руководимая мастеровыми из Западной Европы. Завод на несколько недель или даже месяцев отвлекал тысячи крестьян от их земледельческих занятий. Из-за нехватки крестьян их приходилось набирать далеко за пределами Урала. Таким образом, появление горных заводов в какой-то мере привело к социальным изменениям на огромной территории.

Следует отметить, что крестьяне участвовали в заводском труде отнюдь не по своей воле. Обеспечить нормальное функционирование горных заводов можно было только физическим насилием. Оно применялось местными властями при строительстве предприятий и на вспомогательных заводских работах. Более того, нехватка квалифицированных кадров вынудила правительство привлечь на заводы сельских кузнецов. Поэтому население воспринимало завод как одну из форм социального гнета; он породил у людей новую ментальность и пассивное сопротивление, выразившееся в бегстве крестьян с предприятий.

Индустриализация Среднего Урала повернула крестьянский миграционный поток на юго-запад региона, т.е. в Башкирию. Климатические условия затрудняли заселение севера края, на юго-востоке господствовали кочевники, земли Кунгура и Перми были в основном уже заняты и тамошние власти стремились ограничить процесс переселения. Поэтому Башкирия, с ее более мягким климатом и плодородными землями, стала пристанищем для беглых. К слабому ручейку переселенцев, неожиданно добавился новый, более мощный поток людей, мигрировавших с севера на юг. Как и в других местах, он не был регулярным и при каждом всплеске индустриализации выбрасывал в Исетскую провинцию новые волны беглых.

Стремительное заселение края рано или поздно должно было поставить под угрозу дальнейшее существование башкир. Почему? Во-первых, большие массы переселенцев могли составить полукочевым башкирам сильную конкуренцию. Во-вторых, присутствие здесь чужаков облегчало русскому правительству в случае обострения ситуации в регионе вмешательство в его внутреннюю жизнь.

Первая из указанных причин стала доминировать лишь после 1720 г. Индустриализация Среднего Урала проходила скачкообразно. Начав в начале XVIII века строительство горных заводов, государство к 1716 г. его свернуло. Первые уральские горные заводы вызывали у населения региона ужас и привели к бегству крестьян в Башкирию. После 1720 г., особенно в 1726-1727 гг., этот поток резко увеличился и стал таким мощным, что в течение каких-то 2 лет все казенные заводы Урала опустели.

Индустриализация Среднего Урала, таким образом, привела к коренному изменению российской политики в Башкирии, территория которой превратилась из пограничной зоны в плацдарм формирующегося промышленного региона. Отныне русское правительство будет решать башкирский вопрос с оглядкой на развитие Среднего Урала.

Период с 1704 по 1730 г. можно назвать эпохой постоянно продолжающегося восстания, одной из причин которого явилась налоговая политика Петра Великого. Восстаниями была охвачена тогда вся Российская империя, но Башкирия бунтовала особенно долго.

Как известно, Северная война привела к резкому увеличению налогового бремени в стране. Сборщики налога – прибыльщики – рыскали по стране и выколачивали из населения все новые и новые поборы. В 1704 г. два таких чиновника прибыли в Уфу и огласили список из 72 налогов.

Но денежные налоги и увеличение размера ясака, кажется, не так сильно отражались на башкирах, как реквизиция лошадей, необходимых казне в силу извечных российских бед – огромных размеров страны, сурового климата и малой плотности населения. Обозам, нередко растягивавшимся на десятки верст по дорогам, требовались тысячи людей и лошадей. Во время войн нужда в лошадях резко возрастала, и ее удовлетворяли путем крупномасштабных изъятий конского поголовья в скотоводческих регионах, одним из которых была Башкирия. В 1705 г. правительство решило конфисковать у башкир 5000 лошадей. В ответ башкиры подняли восстание.

В 1704 году, во время второго башкирского бунта, под предводительством Алдара Исянгильдина, много вреда было причинено Далматовскому монастырю и его окрестным жителям. Само же здание Далматовского монастыря, было истреблено пожаром.

В 1706 году, башкиры разорили деревни Калмацкий Брод и Солоцкую – Теченской слободы. Общие потери превысили 45 человек убитыми, 25 человек плененными, «лошади и весь скот были угнаны без остатку», дома выжжены. В Калмацком Броде было к тому времени около 40 дворов.

Башкирцы кочевавшие за р. Исетью, на юг от Далматовского монастыря тотчас откликнулись на призывы к бунту своих единоплеменников за Уралом. На смежной с кочевьями монастырской земле, деревни вотчинных крестьян они разорили, хлеб расхитили, скот в глубь кочевья отогнали, и так монастырскую вотчину опустошили, что, не принявшие с вотчинных крестьян годовых по кабальным записям сборов, т.е. пятого снопа, по 2 безмена скоромнаго⁵ масла, по 20 яиц куриных с лука⁶, Далматовский монастырь не имел возможности, по обязанности, внести даже столовые припасы за 1707, 1708 и 1709 гг. из-за башкирского разорения. Бедствия опустошения коснулись также и близких к вотчине и к монастырю русских селений. Взбунтовавшиеся башкирцы при поддержке зауральских единомышленников, с диким остервенением – везде озорничали, грабили, убивали людей. «Потому-то во время пришествия воинских неприятельских людей в 1707-1709 гг. на слободы из низовых, малых слобод, как Теченская и другие деревенские жители, для охранения семейства и жизни, от насилия и меча, в осаде сюда, в Служную слободу, в таком множестве прибегали, что не вмещалися на подворьях у монастырских крестьян занимали в банишках⁷ и хлевишках прибежища зимние».

13 мая 1709 г., Каменских заводов присуду⁸ татарина Шигай Ижбулатова, Азмека Иркина сказывали: приезжали к ним в деревню Уфинского уезда башкирцы с Тобонкуля озера. Башкирец Аднагул, и сказывал ему Шигаю с товарищем, чтобы они береглись: каракалпацкий де ханов сын Рысмаханбет с товарищами, 400 человек, пришли к Белоярской Течинской слободе на Калмацкой брод, и стоят на том броду, собирают к себе в помочь башкирцов; а как де он ханов сын к четыремстам человеком в прибавку башкирцев заимеет, и в то же время Белоярскую и иные слободы станет воевать. Да 13 мая, приехал к нему ж Шигаю из Сагрянских юрт Уфинского уезда башкирец, зять его Чечинь, и сказывал ему Шигаю, что многие башкирцы с хановым сыном хотят идти воевать русских людей. Того же числа из Белоярской Течинской слободы приказчик Григорий Шарыгин писал: де 12 мая, прибежали в Белоярскую Течинскую слободу Катайской волости башкирцы Атаяк Назаргулов с товарищами, и сказывали ему Григорию: ездил де он Атаяк с товарищами в полутораста человек на встречу против каракалпацкого ханского сына войною, и встретили его в урочищах у Чебаркуля озера и высылали из башкирских урочищ в свою землицу. И тот же ханов сын сказал им, что он каракалпацкого владельца внук, прислал де его к ним башкирцам дед его Кучюк хан по призыву башкирцев нагайской дороги и ныне де башкирцев большая половина приклонилась ему, а вы де малые люди спорите; и дожидается де он к себе деда своего Кучюка хана в десяти тысячах. И после того пришел он ханский внук на Миасс реку к Уракаю и собирают с ним Уракаем силу, а хочет все конечно слободы воевать.

В 1710 г. по сведениям, доставленным Г.Ф. Миллеру, от них же неприятельских воинских людей казачей орды, в Теченском монастырском поселье изба, двор скотный, да мельница колесчатая сожжены, взято в плен из деревни Ключевской 10 мужчин и 5 женщин. В 1711 г. жителей в ней насчитывалось 9 дворов.

В 1708 г. на основе первой Петровской реформы административно-территориального устройства России образовано 8 огромных губерний, в числе которых была и Сибирская губерния включаившая в себя Тобольский уезд на землях которого располагалась д. Калмацкий брод.

В «Книге города Соликамска с уездом переписи дьяка сибирского приказа Алексея Никеева 1710» сказано:

«Во дворе Никифор Перфильев сын Пирогов 29 лет у него жена... а что де в отказных книгах написано с ним во дворе братья его родные (!) Яков да Сава Петровы дети Клестовы и Яков в 1704-м году а Сава в 1706-м году померли».

«Во дворе вдова Настасья Володимерова дочь Ивановская жена Родионова сына Кирпичникова 45 лет у нее детей … (л.3об.) да подворник Филип Родионов сын Кирпичников 46 лет вдов у него 2 дочери девки … уроженец тогож села и жил своим двором и в 1705-м году он Филип тот двор продал тогож села бобылю Никифору Пирогову а у вдовы Настасьи живет с 1706-го году вдова Настасья живет во дворе мужа своего Ивана Родионова сына Кирпичниковаи в 1706-м году муж ее Иван умре».

В 1711 году последовала очередная волна переселенцев с Соликамска в Верх-Исетский край. Среди них оказался и наш прадед Никифор Пирогов, которого судьба занесла в деревню Калмацкий Брод.

20 сентября 1715 года при озере Теренкуль шайка башкирцев, ночью напала на стан рыболовов, пуская в темноте туда стрелы. Рыболовы не оробели и под покровом ночи и камыша, успели спастись побегом в деревню Калмацкой Брод и отселя с боярскими детьми Брюховым, Чаплиным, с выборным Родионом Томиловым, пустились сами на поиск за башкирцами. Башкирцы между тем скрылись с добычею, какую нашли в стану рыболовов; но удаляясь в степь, убили на мосту через реку Миасс крестьянина Павла Надеева, ограбили вблизи деревни Калмацкаго Броду крестьянина Степана Шерстобитова и подле озера Теренкуль у мещеряков, похитили лошадей с мест пастбищных.

По одной из версий возрождение деревни Бродокалмак началось в 1715 году с лёгкой руки казака из Катайской слободы Андрее Липине, который срубил на берегу реки Течи первый дом. Вскоре рядом появились ещё избы. Окружили их частоколом для защиты от набегов кочевников и стали возделывать здесь не тронутую до того рукой человека землю.

Почему Липину не зажилось в слободе – история умалчивает. Не ужился с другими казаками или просто захотелось свободы? Теченские берега такое раздолье предлагали…

Между тем, точных документов о рождении села нет и по сей день. Да и строился ли в Калмацком Броде казак Липин – тоже большой вопрос, который был поставлен известным краеведом Иваном Дегтяревым. Действительно, какой резон держать хозяйственную заимку за сто верст от Катайской слободы, да еще по бездорожью?

Калмацкий брод. Так называли в старину в Зауральской части Пермской губернии, прибрежные урочища, где калмыки, жившие в XVII столетии в верховьях Оби и Иртыша, воюя с башкирцами и иногда преследуя их в пределах русской населенности, имели обыкновение переезжать в брод через реки, при чем разоряли и русские селения. Калмыков прежде русские называли калмаками (по примеру татар) или колмаками. Калмацких бродов вероятно было много, но из них мне известны только четыре:

1. Калмацкий брод на р. Тече, на месте села Бродокалмацкое, в юго-западной части Шадринского уезда.

2. Калмацкий брод на р. Пышме, где потом была построена Пышминская слобода (село Новопышминское), в Камышловском уезде. Урочище это упоминается в старинных делах Уктусского завода.

3. Калмацкий брод на речке Бродовке, впадающей несколько повыше Петрокаменского (Невьянского округа) с правой стороны в р. Нейву, в самой южной части Верхотурского уезда. Урочище это значится на старинной рукописной карте раздела горнозаводских имений Акинфея Демидова на Урале между тремя сыновьями его.

4. Четвертое урочище называемое Калмацким бродом, находилось на реке Исети, выше Екатеринбурга и Верх Исетского завода, где-то между озером Исетским и деревней Палкиной. Никакого поселения здесь не было.

В своей знаменитой «Истории Сибири» Г.Ф. Миллер писал, что в том же XVII веке не раз «видели калмыков, переправлявшихся через реку Исеть у Исетского озера и направлявшихся в сторону русских слобод».

Так как Калмацкий Брод был не один, отсюда и чехарда с «липинскими избами».

В 1719 г. территория на которой располагалась деревня Калмацкий Брод вошла в состав вновь образованной Соль-Камской провинции Сибирской губернии. При этом провинция делилась на несколько дистриктов¹⁰, состоявших из 1500-2000 дворов. В отличии от губернского и провинциального, управление дистрикта носило название земского. Во главе каждого дистрикта был земской комиссар, при котором состояли подъячий и три рассыльщика. В 1727 году все дистрикты переименованы в уезды.

Деревня Бродокалмак вошла в состав Окуневского дистрикта.

В 1737 г. эта провинция перешла под названием Пермской провинции из Сибирской губернии в состав Казанской. Новое название провинции произошло от финно-угорского выражения «пера ма», что означает – «далекая земля. Штаб-квартирой воеводы провинции становилась Теченская слобода, а летом воевода обычно находился в Челябинской (Челяба) или Миасской крепостях.

Активное заселение русскими Южного Зауралья начавшееся со второй половины XVII века, сопровождалось переписями населения. Одной из первых была перепись 1668-1669 годов в Приисетье, которой были подвергнуты монастырские вотчины: Далматовский и Рафайлов монастыри, заимка Кондинского монастыря.

Во время проведения первой ревизии (1719-1727 гг.) в переписной книге Белоярской Теченской слободы за 1719 год в числе подведомственных ей деревень указана деревня Калмацкий Брод (названная книга находится на хранении в Центральном Государственном архиве древних актов, г.Москва, фонд 214, книга 1587, лист 825-846).

Белоярской Теченской слободой называлось в старину современное село Русская Теча. Она длительное время в прошлом была административным центром территории современного Бродокалмакского района (с конца XVII века и до конца XVIII века).

Привожу дословно начало этой книги:

«Книга Белоярской Теченской слободы именная крестьянам, бобылям и их детям и братьям и племянникам и пасынкам и приемышам сего 1719 году августа 9 дня (22 августа по новому стилю) переписки полковника Федора Корнилова сына Петрова, старосты Семена Павлова сына Черепанова, бурмистра Парамона Лукьянова сына Панова, выборных людей: Тимофея Данилова сына Хардина, Севастьяна Васильева, сына Зырянова, Василия Григорьева, сына Сельницына, Семена Михайлова сына Ческидова, Якова Ефтихнева сына Панова, Андрея Анисимова сына Кокшарова, что в ой слободе и в деревнях крестьянских и бобыльских дворов, в них мужского полу душ и тому явствует ниже сего поименно:

В слободе крестьян:

Во дворе Федор Тимофеев, сын Сырвочев пятидесяти пяти лет, у него дети Федот двадцати пяти лет, Андрей двадцати трех лет, у Федота сын Семен году, у Андрея сын Федор – году.

Во дворе Федор Агапитов – сын Овсянников восьмидесяти пяти лет, у него дети Костентин сорака пяти лет, Яков тридцати трех лет, Илья двадцати лет. У Костентина дети Терентий пятнадцати лет, Семен четырнадцати лет, Маркел десяти лет, Никита девяти лет, Тимофей пяти лет. У Якова дети – Ефим трех лет, у Ильи сын Степан году. У него подворник бобыль Денис Никифоров – тридцати лет, у него пасынок Григорий Савинов пятнадцати лет, Фома пяти лет…».

В таком именно виде составлена вся книга: переписано поименно, с указанием возраста, мужское население вплоть до грудных детей сначала по самой слободе, а потом по каждой из подведомственных деревень. В дальнейшем изложении я ограничусь только тем, что приведу информацию только по двум селеньям, с указанием числа дворов и жителей (мужского пола).

Деревня Калмацкий Брод. Крестьяне: Евдоким Федотов сын Усольцев – 50 лет, Павел Федоров сын Новокрещинов сорока лет, сын Андрей году; прокормлёнок Лори. Он Данилов сын десяти лет; у него племянник Матфей Данилов пяти лет. Степан Семенов сын Плеханов – 30 лет, Козьма Сергеевич сын Бердников – 50 лет, Василий Сазонов сын Бабин – 70 лет, Семен Козмин сын Комин – 40 лет, Дорофей Григорьев сын Синицын – 35 лет, Терентий Филинов сын Манойлов – 50 лет, Осип Карпов сын Бабин – 40 лет, Аника Карпов сын Бабин пятидесяти лет; у него сын Алексей трех лет, у него на подворье бобыль Данило Никитин сын Новокрещенов сорока лет; у Данилы сын Алексей пяти лет; да у него на подворье живёт бобыль Игнатий Васильев сорока лет, у него сын Яков десяти лет», Савастьян Васильев сын Зырянов – 45 лет. Другие фамилии: Севастьянов, Шехирев, Талов и две фамилии неразборчивы.

Бобыли: Зырянов, Пирогов, Шехирев, Шапошников и три фамилии неразборчивы.

Крестьян – 16 дворов, бобылей – 6 дворов. Всего 22 двора (в которых проживало 36 семей), людей мужского полу – 102 человека (с целью относительного сокращения налогов, были массовые случаи формального объединения дворов).

Деревня Терикульская. Федор Никитин сын Побегалов – 35 лет, Федор Константинов сын Бабин – 20 лет. Другие жители: Левшиных – 55 лет, Чернов, Мальцов. Дворов – 5, мужских душ – 29 человек.

В конце книги написано: «Итого в Белоярской Теченской слободе и в вышеописанных деревнях крестьян и бобылей – 150 дворов, в них мужского полу и на подворьях душ 730 человек» (Здесь в книге ошибка на 100 человек, подсчет дает не 730 человек, а 830 человек).

Подпись – Петров.

Подписей старосты, бурмистра и выборных людей нет, а вместо них… «То я к Теченской слободы крестьянин Никита Курбатов руку приложил» (Следует отметить, что в последней фразе слобода названа просто Теченской».

Итак, всех селений в 1719 году на территории района было 16 (слобода Белоярская-Теченская, деревни: Бакланова, Беликульская, Калмацкий Брод, Кокуй, Нижняя, Осолоткова, Парамонова, Сугояк, Терикульская (Теренкульская), Томина, Фролова, Ческидова Чилигина, Шуранкуль, Щербакова), в них дворов – 150, жителей мужского пола – 830 человек. Полагая, что жителей женского пола было примерно такое же количество, т.е. 830 человек, находим, что население обоего пола было тогда около 1700 человек. На каждый двор в среднем приходилось по 11 человек.

Малочисленность населения – характерная особенность всех селений в 1719 году. Из этого факта надлежит сделать вывод, что по возрасту все они были тогда весьма молоды.

В книге одна из деревень названа Терикульская. Неясно: Терикуль это или Теренкуль? Возможно, что это Теренкуль, а не Тирикуль, ибо в «Прошении крестьян деревни Нижней» деревня Теренкульская несколько раз названа Терикульской и несколько раз Теренкульской, т.е. допущена та же самая ошибка.

Деревня Теренкульская, расположена около трех озер: Гагарье, Большого и Малого Теренкуля. Последние два озера названы по имени татарина Теренга, основавшего около них поселок (куль – по башкирски озеро).

Несколько слов к вопросу о бобылях.

Бобылями назывались в конце XVII и в начале XVIII веков сельские обыватели беспашенные, как и гулящие люди, и также не владевшие особо отведенными сенокосами, и потому не платившие податей; но они имели более прочную оседлость: жили на подворьях (т.е. на квартирах) у других крестьян, либо в собственных домах; иные из них держали у себя домашний скот и косили сено на порозжихъ (т.е. никому в личное пользование не отведенных) землях. Впрочем известно, что в народном употреблении название бобыль придавалось иногда и гулящим людям. Да и, в самом деле, гулящий человек был тот же бобыль, но только не поселившийся еще на постоянное жительство и бездомовой. Со введением подушной подати со всех ревизских душ (в 1722 г.) бобыли, как особый отдел сельских обывателей, перестал существовать юридически; но название бобыль сохранилось в народе до сих пор, только не в прежнем уже значении, а придается людям бессемейным, одиноким, между тем как прежние бобыли б. бессемейные и семейные.

Указ от 4 июня 1722 г. под страхом наказания запретил сборщикам ясака притеснять башкир Уфимской провинции. Башкирская аристократия стала посредником русских властей. Несмотря на это, злоупотребления продолжались, что вызвало новый отказ башкир от уплаты налогов до 1728г. Поток переселенцев в Башкирию вновь возобновился. В 1720-1726 гг. на Среднем Урале продолжалось строительство казенных заводов. На 1726-1727 гг. пришелся пик бегства приписных крестьян. Таким образом, в момент, когда у правительства вновь возникли проблемы с взиманием, Башкирия опять стала укрывать беглых, тем самым ставя под угрозу промышленное развитие Среднего Урала. Волнения продолжались вплоть до 1729 г.

В 1728 г. киргизы-кайсаки нападали, в набеге, на селитьбу, даже на своих единоплеменников башкирцев, там, где кочевье их углублялось более за рубеж в степную глубь, бились с ними от реки Течи в 5 верстах, при озере Чемлакъ, невдалеке от деревни Калмацкаго Бороду. Жены и дети башкирцев во время битвы укрывались от плена и смерти под защитой слободы Теченской, укрепленной острогом (Далмат. архивный акт 11 августа 1728 г. № 28).

В 1735 г. началось очередное восстание, продолжавшееся до 1740 г. (с двумя периодами активизации – в 1735-1736 и 1740 гг.), а фактически – до 1742 г. Затишье наступило лишь после назначения главой края Неплюева, да и то благодаря жестоким репрессиям, имевшим для башкирского народа тяжелые экономические и социальные последствия.

В 1735 году были составлены реестры тептярей⁹ и бобылей для обложения их особым налогом. Во избежание этого большинство тептярей и даже православных (перешедших при этом в ислам) объявили себя башкирами. Это приняло такой размах, что правительство было вынуждено ввести суровые наказания за переход в ислам.

Привилегии мещерякам, тептярям и бобылям были, вынужденными. Русские власти не хотели заселять Башкирию неславянским населением. Указ от 11 февраля угрожал жестокими наказаниями тем, кто не сообщит о новых нерусских переселенцах. Такие угрозы раздавались и раньше, но теперь, в 1736 г., они стали более эффективными, ведь именно в это время в крае впервые провели перепись всего населения и ввели почти прямой режим управления башкирами, оттеснив их аристократию.

16 декабря 1735 г., после окончания башкирского восстания, в представленном в Кабинет, об управлении населением Уфимского уезда И.К Кириловым и А.И. Румянцевым рассуждении было отмечено что «в крайних сибирских слободах, в т.ч. Течинской, крестьянин всяк не хуже казака, и вооружен: без ружья ни пахать, ни сеять, ни жать, ни косить не выедет.

А при первом основании начатого дела нужны они и в подводы, и в канвой, дабы не всегда из дальних мест туда командировать, паче же в разъезд по Тоболу и Ишиму рекам, и до Иртыша во осторожность от зенгорских калмык и кайсаков воровских. Не соизволено ль будет из них самых крайних человек до тысячи охотников написать в казаки, а жить им каждому в своих местах, и которой подушной оклад платили, тот за них платить из Оренбурха, а рекрут, сколько когда по разположению имеется, из сибирских мест недорослей, живущих праздно».

1736 год. «План Калмацкого броду. А – речка Теча; В – речки малинкия, иминуются однем званием Барсунка; С – болоты промеж которых текут речки; D – мост через речку и болотное место;

Е – чрез речку Барсунку загачено фашинами, чтоб не было переправы неприятелям чрез речки и болоты; F – деревня Калмацкий Брод, круг которой ныне городок». Под планом подпись:

«Выполнено Генрихом Магнусом фон Траубенбергом»

В апреле 1736 года деревня Калмацкий Брод была укреплена и позже на некоторых картах именовалась слободой Калмацкий брод. На «Плане Калмацкому броду», составленном Генрихом Магнусом фон Траубенбергос указано: «деревня Калмацкий брод, кругом которой ныне городок».

Слово «город» все еще, как и раньше, означало ограду, а не то, что находилось в ней, как понимаем мы теперь; говорили: каменный город, деревянный, земляной, смотря по тому, как была устроена ограда. Потребность в укреплениях, -городах, городках, острогах, засеках была еще очень сильна. Городовое дело (сооружение городских стен) считалось одной из главных повинностей народа, и города да остроги заводились по окраинам государства на новых местах прежде поселений, чтобы дать оборону желающим здесь поселиться. Города по большей части были деревянные, соединенные с земляными: обыкновенно насыпался вал или осыпь, а на нем устраивался тын, или прямо на землю ставилась деревянная стена, и к ней уже присыпался вал. Небольшие укрепления, остроги, часто состояли из деревянных стен, окруженных рвом.

Деревню обнесли стеной с несколькими башнями – подписаны на плане лишь три башни, но в силу ломанной конфигурации стены этого количества башен было слишком мало для эффективной обороны. Очевидно, многие постройки, примыкающие к стене, показанные на плане, также были башнями. Сама стена, как уже было сказано, не имела правильной конфигурации, поскольку ею обносили уже существующее поселение, что и определило ее контуры. Даже при этом часть построек остались за стеной. Кроме строительства стены, для укрепления обороны слободы была подпружана фашинами речка Барсунка, впадающая в р. Течу, что сделало непроходимыми и без того болотистые подходы к Калмацкому броду с севера и северо-востока.

С 1739 года деревня Калмацкий брод с пятнадцатью близлежащими населенными пунктами была приписана к Теченской слободе Окуневского дистрикта.

Этот дистрикт являлся самым крайним и смежным к киргиз-кайсацким степям, тут прежде русских кочевали киргизы и каракалпаки, от чего жизнь здесь, до приведения киргизов к Российскому подданству, была подвержена многим опасностям и разорениям, так что немалое пространство здесь было опустошено, и множество живших здесь людей в плен уведено. «Окуневским дистрикт назывался от Окуневского острога, где находился управитель и канцелярия, а сей острог именован так по озеру Окуневскому, которое немалой величины, в середине имеет остров, на коем сосновый лес, из того же озера вышла речка именуемая Окуневка, коя под Окуневским острогом впадала в реку Миасс».

Вот только небольшая часть известных мне печальных происшествий в Окуневском дистрикте, особенно в селитьбе, прилежавшей к степи:

28 апреля 1736 г. крестьянин Василий Сырвачев, с женою и детьми, ехавший из деревни Сугояк (Песчинская слобода) в сл. Течинскую, убит на дороге Катайской волости дер. Синбаевой башкирцами, платье с убитых снято, каждому копьями нанесено большое число ран;

10 мая шайка башкирцев, при набеге отогнала от дер. Сугояк, лошадей и рогатый скот в свои степные улусы; жители деревни, опасаясь за жизнь, успели спасти ее и свободу побегом.

А так описываются события усмирения восставших башкир Сибирской дороги в мае 1736 года в Записной книге похода Сибирского драгунского полка:

«Майя 6 дня в русскую деревню Калмацкий Брод, усмотрели воров башкирцов, и за ними послан был порутчик Григоров с командою, и их, воров, поймали двух человек, и при бою из них одного ранили, которого на страх другим повесили, а другие разбежались в разные места.

Майя 8 дня прибыли мы со всею командою в Течинскую слободу благополучно, и того ж числа подбегали воры башкирцы Теченской слободы под деревню Сереткину и Малой Субуяк, лошадей и скот отогнали. За которыми ворами для поиска командирована была партия с капитаном Мякининым, драгун, солдат и казаков человек с 300, и под них для необходимой нужды даны были крестьянския лошади. И догнав их, воров, был бой, на котором побили их воров 10 человек да поймали одного, и отогнатых лошадей отбили, которые отданы крестьянам возвратно.

Майя 9 дня из деревни Калмацкого Броду крестьяне ехали с женами и с детьми Теченскую слободу, и дорогою воры башкирцы на них напали и одного человека убили да ранили одного. И за ними была командированная партия, и оных воры разбежались по лесам и сыскать не могли».

По листам и под текстом стояли подписи: полковника Арсеньева, подполковника Никиты Миклашевского, Михаила Шкадера, майора Якова Павлуцкого, подканцеляриста Григория Зуева.

В кратком изложении документа от 3 июня 1736 г., составленном канцелярией Главного правления казанских и сибирских казенных заводов из расспросных речей пленных башкир в ходе восстания есть такая запись:

«Майя 28 пойманные малолетные башкирцы Чирлинской волости, деревни Тютюковой Унеет Байтагильдин, Селжеутский Батырь Гонбаев показали, что они с другими 6 чел. были в деревне Беликулют для войны и отгону скота и, будучи на выгоне скота Калматского Броду, рогатый скот весь отогнали».

10 ноября 1736 г. по предложению В.Н. Татищева и А.И. Тевкелева вышло определение Екатеринбургского совещания о временных мерах по управлению башкирским народом, где на просьбу башкирцев, чтобы их допускали в русские деревни для покупки хлеба и кос, им запрещалось «без крайней необходимости ездить во всякую деревню, а разрешалось ездить только в пограничных местах, а именно: в Счелкуне, в Богаряцкой, Каменской, Катайской, Течинской и Чумляцкой слободах, в Далматове монастыре или в Далматовой Заимке, так же и в крепости Калмацкого Броду. И в этих деревнях, с ведома определенных офицеров продавать муку на каждого «бывшего у присяги» по три пуда, не более (под страхом жесткого наказания). Продавать им везде по вольной цене, как сговориться смогут».

В выписке из дневальной записки Главного правления сибирских и казанских казенных заводов о ходе восстания в апреле-августе 1736 г. за 13 августа говорится:

«Майору Павлуцкому велено, пришедши, крепость на Калмацком Броду построя, идти к Миассу и там крепость построить. А понеже там наибольшая опасность была, того ради горному надзирателю Хрусчеву с объявленными Шадринского уезда 300 человек идти к Тече, и, взяв из Течинской слободы салдат и нестроевых сколько можно, стремиться вести с ворами боевые действия с целью нанесения вреда и захвата пленных».

16 августа 1736 г. — Доношение А.И. Тевкелева В.Н. Татищеву о нападении казахов Среднего жуза на башкир Сибирской дороги:

«Сего августа 14 дня приехал ко мне на Калмацкой Брод Сибирской дороги, Табинской тюбы¹¹ выборной старшина башкирец Арык Исеньев, и по некоторым разговорам мне объявил: назад де тому с неделю Киргиз-Кайсачьей Средней орды Абулмаметь-Салтан, приехав с 2-мя тысячами своих киргизцев в Башкиры на Сибирскую дорогу, и бил на жилища воров башкирцев Юсупово, Карашаево и Аккузино, где де вор Карашай, которой был великой возмутитель, киргизцами убит; а еще сколько башкирцов побито, того он, Арык, не знает, токмо де в плен взято с 30 человек, да больше 3-х тысяч лошадей отогнали, и 8 деревень разорили, и что прочего скота взято, он, Арык, не знает. А оной башкирец Арык приезжал ко мне затем, что башкирцы, бывшие с повинною и у присяги и аманатов дали, сена косят и прочее домовое к зимнему житью готовят и о не бывших с повинною у присяги он, Арык, меня просил, где оным повелено будет с повинною к присяге приходить. И я ему сказал, чтоб они тут с повинною приходили кому куда ближе, в Щелкун или где я с командою буду».

Что касается Башкирии, то ее в 1740 году усмирил В.А. Урусов¹². Согласно рапорта начальника комиссии башкирских дел Л.Я. Соймонова в Правительствующий Сенат о результатах деятельности карательных отрядов, действовавших в Башкирии за время с 23 апреля по 10 июня 1740 года: «…Казнено разными казнями 404, партиями и на боях побито мужского полу 3665; послано в ссылку годных в службу в Остзею (Балтийское море – прим. автора) 541, во флот 30, в работу в Рогорвик¹³ 231, итого 802; роздано для поселения во отдаленных российских городах охочим людям женского полу и малолетних ребят 1445; пленённых в разных командах мужского и женского полу и малолетних ребят 974; по разным прошениям иноверцев Казанского и прочих уездов в замужество на башкирских женок и девок взяты в Казанской и в прочие уезды и при них малолетних ребят мужского и женского полу 607, с них за свадьбы лошадей взято 556. Всего казненных, и побитых, и в ссылку посланных, и розданных и пойманных из Башкирии выбыло 7897. В 1737, 1738 и 1740 годах взято всего лошадей 6870.

…У башкирцов же скота побрано: коров и телят 376, овец 16, из оных хозяевам возвращено 60, роздано на пищу нерегулярным людям и иноверцам, кои при поиску были, 826 коров, 16 овец; сожжено: деревень 343, дворов 3220, кошей¹² 88, хлеба розного сжатого загонов¹³ 400, копен 658, несжатого загонов 52, телег с хлебом 59, всего 1169…» и многое другое.

После этого русскому правительству больше не нужно было наказывать коренное население; вскоре восстание было ликвидировано, а разбежавшихся в ходе него башкир власти попытались вернуть обратно.

Алдар Исянгильдин, предводитель башкирского восстания 1704-1711 гг. (был прощен), попытался добиться смягчения наказания участникам восстания 1735-1740 гг. В этих целях 10 марта 1740 года прибыл в город Самару, но был арестован, закован в кандалы и под конвоем отправлен в Мензелинск, где после жестких пыток казнен.

13(24) августа 1737 г.по представлению тогдашнего советника В.Н. Татищева, Указом императрицы Анны Иоановны было утверждено создание Исетской провинции. Провинция имела свой герб и включала в себя все земли Зауральской Башкирии от верховьев реки Яик до реки Ай, простираясь в длину на триста вёрст. В неё входили Исетский, Шадринский, Окуневский и Куртамышский дистрикты. Башкирское население в дистрикты не включалось.

Герб Исетской провинции

В Челябинской анкете, составленной по просьбе Петербургской академии наук, в 1761, написано: «А герб хотя и есть, токмо не на одну ту Челябинскую крепость, но состоящий и на всю Исецкую провинцию; для оной Исецкой провинциальной канцелярии только печати, а знаменует: в щиту стоящего верблюда, а около того щита по сторонам знак воинского оружия и знамена, а сверх щита государственная корона, а около короны и оружия вокруг надпись такова: „Ея императорского величества печать Исецкой, или Зауральской провинции“»

Центром провинции в разные года были: в 1738 г. г. Шадринск, в 1739 г. – Чебаркульская крепость, в 1739-1743 г. – Белоярско Течинская слобода, 1743-1781 г. Челябинская крепость. Перенос центра в Челябинск был осуществлен указом Оренбургской комиссии от 22 сентября 1743 г., в 1743 году И.И. Неплюев сделал Челябинскую крепость центром всей Исетской провинции.

1755 г. Часть карты Исетской провинции с зауральскою Башкирии и частью мест

Принадлежащих Екатеринбургскому ведомству Сибирской губернии и Уфимской провинции

Одной из вероятных причин исчезновения деревень Щербакова, Кокуй и Фролова упоминавшихся в некоторых документах за 1737 год можно предположить ликвидацию их распоряжением властей в 1738-1739 годах. В те годы в связи со случаями нападения восставших башкир на русские деревни было указание Исетского провинциального начальства о том, чтоб мелкие деревни ломать и сваживать в крупные, а крупные укреплять. Из «Прошения крестьян деревни Нижней» от 1741 года достоверно известно, что такое мероприятие было проведено в отношении деревни Теренкуль. В 1738 году жители ее были расселены в три «крепости»: Теченскую, Калмацкий Брод и Нижнюю. В 1741 году выселенным крестьянам по их просьбе было разрешено вернуться на старые свои жилища в деревню Теренкуль, поскольку «дворовое строение» там не было сломано и не было сожжено башкирцами». Видимо, принудительному сселению подвергались тогда и указанные выше деревни. Возможно были и другие причины их исчезновения.

В 1742 г. во время проезда академика Иогана Георга Гмелина¹⁶, по Исетской провинции в деревне Бродокалмацкой было до 80 дворов, из которых в 15 обитали казаки, а в прочих крестьяне.

8 июля 1740 г. в селе Бродокалмак была заложена деревянная, однопрестольная церковь, которая была построена в 1743 г. и 22 июля 1745 г. освящена. Бродокалмак стал селом.

Одновременно с заложением храма, был образован и приход. Прихожане Бродокалмацкой церкви преимущественно русского происхождения, хотя были и обращенные из башкир. Число прихожан 7010 душ обоего пола, из них 148 раскольников мужского полу и 122 женского полу, остальные православные. По сословию – государственные крестьяне. Главное занятие прихожан земледелие и скотоводство.

В 1747 году попытка правительства обложить тептярей и бобылей подушной податью (80 коп. с чел.) и введение для них рекрутской повинности, т.е. наряжать из них в Оренбург и полинейные крепости на работы по одному человеку с каждых 5 дворов, привела к мятежу среди мещеряков, тептерей и бобылей Уфимской провинции.

Когда начали требовать с тептярей и бобылей новоположенный ясак, то многие отказались платить его, но силой оружия мятеж был подавлен, а в 1754 году ясак с башкир был снят.

На 1755 год село Калмацкий Брод и пятнадцать близлежащих деревень были приписаны к Теченской слободе Окуневского дистрикта; в них по последней переписи 1359 душ мужского пола, из числа которых 115 выехало в новые слободы.

В 1762 году Исетская провинция состояла из: Зауральской Башкирии и районов Сибирской губернии, а именно Исетский, Шадринский и Окуневский дистрикты.

В 1767 г. Пирогов Никита (народный вариант имени Никифор) Тимофеевич, 1751 г.р., женился на Меланье Павловне (девичья фамилия неизвестна) 1746 г.р. Их дети: Гавриил 1767 г.р., Фрол 1769 г.р., Федор 1771 г.р., Алексей 1778 г.р., Мариамна 1779 г.р. Пока только с этой семьи четко отслеживается родословное древо Пироговых.

Посетив в 1769-1770 годах Исетскую провинцию, известный путешественник и ученый XVIII века Петр Симон Паллас, был приведен в восхищение ее природой и обилием в ней всего. Земледельцы вознаграждались здесь вдесятеро за свои труды; сеяли преимущественно рожь, пшеницу, ячмень и овес. Но земледелием занимались немногие: десятки тысяч десятин прекрасной земли оставались не паханными. Природа этой страны была удобна и для садоводства, коневодства и разведения рогатого скота, а соленые степи благоприятствовали размножению и содержанию в большом числе верблюдов.

По причине множества рек и озер, Исетская провинция изобиловала и рыбою: Паллас говорил, что даже в его время пуд рыбы стоил здесь от 25 до 35 коп. В озерах ловили карасей и чабанов, а в Исети и Миассе – нельму, в полую же воду попадался и таймень. Звероловы охотились здесь на куниц, лисиц, волков, карсаков, выдр, бобров, горностаев и белок; летом занимались соколиной охотой на разных перелетных птиц, а зимою стреляли тетеревов и белых куропаток.

К 1770 г. Южноуральская горная промышленность находилась на подъеме. Поскольку ее рост все большее и большее сужал территорию обитания башкир, среди последних зрело недовольство, и только отсутствие средств и возможностей помешало возникновению нового восстания.

Но в октябре 1773 г. башкиры все же взбунтовались, примкнув к яицким казакам под предводительством Пугачева. Не буду описывать историю этого крупного народного движения, полыхавшего на Южном Урале в сентябре 1773 – августе 1774 г. Замечу только, что участие в нем башкир осложнило положение правительства. Новый башкирский бунт очень напоминал прежние выступления: башкиры опять разоряли русские деревни и заводы, и отказывались охранять крепости оборонительной линии.

Когда Пугачев 1 октября в своем обращении к башкирам одарил их «землями, водами, лесами, домами, ручьями и рыбными ловлями, пашнями и покосами», простые башкиры восприняли его манифест лишь в качестве разрешения восстановить прежние порядки и уничтожать то, что было навязано русскими. Они тут же напали на деревни переселенцев, новокрещен и на заводы, чтобы ликвидировать все следы промышленности.

Страшный мятеж, поднятый самозванцем Пугачевым и охвативший все Поволжье, грозно подвигался все дальше и дальше, увеличиваясь на пути своем приставшими к мятежникам недовольными и легковерными толпами из простонародья.

В начале января 1774 года отряды Пугачева неистовствовали вокруг города Челябинска. Часть мятежников под руководством Михаила Ражева¹⁷, оставили осажденный Челябинск на долю башкирцев, а сами, собрав около себя вольницу, выступили в Миасскую крепость, стоящую от Челябинска в 25 верстах, и потом проникли до села Бродокалматского, подчиняя в то время своей власти все близ лежащие деревни.

Ражев умел находить среди крестьян усердных помощников в своем деле. Особенно известны из них: крестьянин деревни Бисеровой Петр Шешенин¹⁸, жалованный под Челябинском за услуги полковником, тульскою саблею и лошадью с седлом; капрал Матвей Евсеев: этот 31 января вошел в село Теченское, сопровождаемый шестью мятежными казаками, в т.ч. Чебаркульским казаком Андреем Расщепкаевым; там народ был в собрании у городского оплота и священники, в облачении, со звоном, с пением, с местными иконами встретили Евсеева; потом служили молебен, а народ, в честь его, производил троекратную пальбу из пушки и мелкого ружья… Затем, забрав казенные деньги и имевшуюся пушку, отправился в слободу Бродокалматскую и оттуда в Миасскую крепость. В слободе Бродокалматской повстанцы также были встречены священниками, с крестным выходом, жителями с хлебом и солью.

12 января 1774 г. иероманах Евмений доносил архимандриту Далматовского монастыря что взбунтовавшимися башкирцами вблизи слободы Теченской и села Бродо-Калмацкого сожжено несколько деревень, много людей переколото, что русские люди ехавшие с заводов домой пограблены, и что в селениях вотчины иметь нужно, против внезапного вторжения башкирцев, крайнюю осторожность.

20 марта 1774 г. на основании обнародованных Святейшим Синодом печатных увещаний священники и церковнослужители слободы Теченской и села Бродокалмацкого были извержены из священства, отлучены от церкви, преданы проклятию, лишены сообщения православных христиан и затем преданы гражданскому суду. (Из письма Тобольского архиепископа к Сибирскому губернатору от 9 января 1775 г.).

В первых числах февраля 1774 г. шайка мятежников под руководством есаулов Тараканова и Пестерова отделилась от челябинской ватаги и ринулась на Далматов. 7 февраля пройдя село Бродо-Калмацкое и слободу Теченскую бунтовщики основали свой стан в слободе Песчанской. Предав огню село Верхтеченское, деревни Мальцово (иначе Першина), Ключевская и Верхнеярская. Покорность жителей села Бродокалмацкого и слободы Теченской спасла их населенные пункты от хищничества и разорения при нашествии буйной толпы.

10 февраля сделан был призыв крестьянам, сходиться в монастырь: некоторые откликнулись на этот зов и, покинув дома, скот и пожитки, явились в монастырь, а другие не шли и ждали мятежников. Наконец наступил день (11 февраля), с монастырской колокольни увидели скопище мятежников, приближавшееся с запада, от деревни Верхоярской. Началась осада монастыря, но все усилия их остались тщетными. В продолжение всей осады, а именно с 11 февраля по 1 марта, крамольники не могли проникнуть во внутренность укрепленного монастыря.

1 марта защитники монастыря увидели в нескольких верстах, в Шадринском направлении, на правом берегу Исети дым, пыль и, среди всего этого, людей, поспешно ехавших на верховых лошадях по деревням Притицкой, Затеченской и Ганиной. Это были мятежники, которые, покинули окрестности Шадринска и хотели укрыться под стенами Далматова. Собравшись в огромную толпу и наскоро переговорив с осаждавшими монастырь, мятежники, ни мало не медля, в величайшем беспорядке стали выступать по дороге к Челябинску. Осаждающие последовали за ними.

Отойдя 12 верст от Далматова, повстанцы остановились для отдыха в деревне Ключевской; отсюда в течение 3 и 4 марта, они партиями по триста человек уходили в окрестности Далматовские, забирали там скот и сжигали жилища.

Вблизи села Бродокалмацкого спокойствия не было до 9 апреля: там, «при озере Мыркай и в Миасской крепости, собралось злодеев премножество» башкирцев и русских мужиков. Генерал-поручик Де-Колонг, продвигаясь из Шадринска к г. Челябинску, для очищения от мятежников путей сообщения между этим городом и Оренбургом, в селе Бродокалмацком приостановился и был вынужден ждать себе в помощь майора Декастролацерда, но его команда без остановки прошла в Екатеринбург.

24 апреля Де-Калонг, находившийся со своим отрядом в селе Бродо-Калмацком, сообщая сибирскому губурнатору Чичерину Д.И. писал: «по доходящим известиям государственный злодей

Казнь саратников Е. Пугачева

1780-1790 гг. Часть плана генерального межевания Шадринского уезда

Поиск по сайту: