Продолжение главы 13. «Логово Чудищ»

- Уберите…уберите его! – испуганно бормотала Скати, отползая на коленях назад. Черная фигура посадила волка, и тот принял добродушный вид домашней собачонки, почесывая задней лапой нос.

Свет загорающихся вечерних звезд озарил красиво лицо женщины с правильными чертами лица, скинувшей капюшон, который освободил две короткие черные косички. Мертвенно-бледная кожа, светящиеся серо-голубые глаза и изучающий взгляд немолодой, но все еще красивой, осанистой женщины, вконец напугали измученную Скатти, хотя весь устрашающий призрак был, ни чем иным как игрой света луны, тьмы сгущающихся сумерек и обостренной фантазии молодой девы. Она с жалостью дотронулась до мокрого лба Скатти, и ладонью смахнула с него катящийся пот. Мельком взглянув на недовольного этим жестом Стига, она вновь приняла холодное выражение лица и негромко произнесла таким же спокойным, ровным голосом следующее:

- Меня зовут Рагна, дитя. В моих краях это имя значит – «мудрая»…Но была бы я мудрой – не прозябала бы в этом краю разбойников, – сдвинув брови, она снова взглянула на притихшего Стига, поглощающего бутылку эля, принесенного Патриком. – Нужда и голод вынудили меня прислуживать народу Дола Тысячи Лезвий.

- Вы можете вернуться на вашу родину – Поле Ведьм, или как там…У каждого есть возможность выбирать кому служить, - грубо огрызнулась Скатти, надувая губы, словно обиженный ребенок. Рагна снисходительно улыбнулась, но губы ее сжались. Огромный волк ее, словно спустившийся с Заснеженных Высот, почувствовал перемену настроения хозяйки и, ощерившись, отступил назад. Шерсть на загривке его вздымалась дыбом, но сильная рука женщины уверенно держала веревку.

- Я ненавижу айдар, какие бы чудесные и вдохновляющие речи не выходили из лживых уст их… - сдерживая гнев, проговорила Рагна. Радостный Стиг в веселом ожидании сидел на корточках, надеясь на интересное развитие событий, хотя был уже мертвецки пьян. – Все айдар сделаны из лжи, жажды интриг, наживы, плотских удовольствий… - Рагна шипела, словно змея, чью кладку собирались обокрасть хищные птицы, неслышным шагом обходя Скатти, не сводя с нее пристальных горящих глаз. – Я нисколько не обманула вас, - устало произнесла Скатти. – Вы убили моего…МОЕГО медведя, который был МОЕЙ жертвой, первой жертвой, павшей от меча! И вы называете себя не интриганкой?

Рагна усмехнулась и гордо выпрямилась во весь. Ее строгая, холодная красота еще могла бы покорять многих мужчин, будь то ее ведьминские проделки или хорошая наследственность, но сама Рагна очевидно умело использовала свой дар, добиваясь только того, что ей нужно. Она казалась Скатти страшной, страшнее Стига и его своры; она прятала взор от ее холодного, морозного, леденящего кровь, взгляда, и ей опять хотелось плакать. «Плевала я на честь, на долг…и даже на тебя, папа…я хочу домой…я так хочу домой!»

Скатти не удержалась и в голос заревела, будто годовалый теленок. Рагна приподняла брови и вздохнула. – Не плачь, дитя…Я не обижаю детей…Даже Клык ни разу в своей жизни не укусил ребенка…

- Я не ребенок! – сквозь прерывающиеся всхлипывания вскричала Скатти, но ведьма покачала головой. – Моего мужа, верного гвардейца Лауритса много лет назад убил айдарец, поклявшийся ему в вечной дружбе…Поклялся на крови. – Рагна переглянулась со Стигом, и тот, закатив глаза, нехотя, кивнул. Опустившись на землю, тонкими, прозрачными пальцами она принялась развязывать веревки Скатти, позволяя ей наконец-то размять окаменевшие ступни. Как только падубовые путы соскользнули, молодая дева завыла от боли, но сквозь льющиеся слезы, все, же благодарно улыбнулась.

- Но судьба не остановилась избивать меня… - грустно продолжала ведьма, освобождая опухшие руки пленницы, дуя на вздувшиеся вены. – Добрые демоны, проявили ко мне милость, и у меня родилась чудесная дочка, которой я передала многие свои умения и дары. Мы жили на Поле Ведьм в деревянной уютной избушке, и каждое утро ходили к изумрудным берегам тенистого Гринфорта, катящего свои магические воды до самого Воющего Пролива. Малышка любила собирать малину и клюкву, растущую у берегов реки…Но однажды… - Рагна умолкла, часто заморгав, но тотчас грозно сверкнула взглядом на валяющегося в куче тухлого сена храпящего Стига. Его свора разбрелась, кто куда; только дрожащий от холода Патрик, стоял, сунув руки в карманы, ожидая возможного пьяного приказа своего вонючего господина. Однако, поймав уверенный взгляд ведьмы, который говорил о чем-то, понятном только им двоим, устремился бежать сломя голову, теряя второй ботинок.

- Вставай, Скатти. Тебе не стоит меня бояться. Я поклялась убивать любого мужчину-айдарца, осмелившегося пройти по тропе Черной Вдовы…Такова моя месть. Сама богиня Теней – Райда одобрила мой выбор. Нет мести более священной, чем месть за своих детей и мужей. Это стоит того, ибо мне больше незачем жить…Ты еще мала и не понимаешь много об этой жизни…

Скатти задумалась, молча разминая кисти и колени. Слезы уже высохли на ее лице.

- Моего отца вы тоже убьете?

Рагна ничего на это не ответила.

……………………………………………………………………………………………..

Взяв дочь принца айдарского за руку, ведьма и ее Клык направились к одной из башен деревянной крепости Видархолл.

Видархолл – одна из древнейших крепостей, наравне с Торвальдом, замком Огненного Льва, Лауритсом и крепостью Пустынников, что в Красных Пустошах. Но ни одна из этих крепостей не сравнится с тысячелетним возрастом Одинокого Замка Трех Братьев. Никто из ныне живущих не знает, как он образовался, кем был построен и чего ради вырос на севере Волчьего леса, окруженный черноводным Дэдхоллом и Лучезарным морем на востоке. Нет постоянного населения в той крепости, как и общественного значения.

Но каждый смельчак, ступивший за пределы Дэдхолла, оказывался пропавшим без вести, погибшим навсегда. Многие бунтующие подростки, канючащие у родителей меч или лук для охоты, намеренно угрожали, что сбегут за Мрачную Реку, если те не пойдут на компромисс.

Обычно, любящие родители тут же бросались выполнять прихоти любимых чад.

А что же полуразрушенный Видархолл, получающий военную поддержку от Медвежьего Короля Ярла и Северной Королевы Эрики?

Невозможно представить, что эта пропахшая гнилью и помоями дыра, остается одной из самых смертоносных и неприступных крепостей. Состоящая из двух высоченных башен со стрельчатыми окнами без стекол, соединенная веревочным, дощатым мостом, крепость Видархолл не внушает ужаса. Не помогают даже повсюду развешанные знамена с быком, пронзающим голову человека и черепа, насаженные на пики.

Что же помогает внушать ужас противникам Дола Тысячи Лезвий? Которых, к слову, почти не осталось…

Рагна натянула капюшон, и мышью проскользнула в дверь, встретившись взглядом с двумя копейщиками, охраняющими вход в Пиршественный зал Видархолл, находящийся в Левой башне. Длинный, плохо освещенный стол был уставлен скромными яствами, подготовленными явно для одного не шибко голодного человека, но Скатти, как волчица набросилась на скудную трапезу. Ведьма сидела напротив, все также изучающее глядя на круглое лицо пленницы; подле ее ног, скрутившись калачиком, лежал бдительный Клык, неустанно следящий за обстановкой в зале.

Кончив есть, Скатти утерла жирный рот рукавом порванной рубахи и несмело улыбнулась, не зная, как вести себя дальше. «Как хорошо, что отец не видит меня…свою глупую, маленькую девочку…такую глупую, о боги, какую глупую!»

- Хочешь ли ты знать секрет силы Видархолла?

Дева кивнула, хотя ей и не хотелось. Больше всего ей хотелось спать и проведать своего коня, если тот еще жив. Но Рагна сверлила ее проникающим взором голубоватых больших глаз, будто видела нутро Скатти насквозь, ныряя в самые затаенные уголки подсознания. «Не смотреть, не смотреть ей в глаза…а то она меня заколдует…» - думала про себя Скатти, допивая остатки травяного чая, уткнувшись носом в чашку. «Пусть попробует хоть как-то оскорбительно отозваться о моем отце – я задушу ее голыми руками…если найду смелость…и силы, да…И волка тоже задушу, как мягкую игрушку задушу!»

Но бросая рассеянный взгляд на волка, охраняющего Рагну, сил и уверенности у нее как-то поубавилось.

- Наемникам и убийцам Видархолла – не могу назвать их солдатами – помогает в битвах и стычках богиня Теней Райда. Я видела ее своими глазами во время одного из восстаний…Тогда в распре участвовали даже три брата с берегов Мрачной реки, но даже они…всесильные, могущественные, отступили, завидев огромную, рваную тень свирепой богини Раздора и войны, стремительно летящую над полем сражения, несущую могильный холод из самых недр подземного царства, что лежит глубоко под Стальным Островом. Наемники Видархолла, вдохновленные вездесущей богиней, которой они возносили молитвы каждый вечер, разбили армию Ярла и трех братьев.

Впоследствии, Медвежий Король предпочел дружбу с наемниками Видархолла, а не вражду, ибо видел, чем все это может кончиться…

- Получается… - решила вставить и свое слово Скатти - …Выходит, что есть могущественные и слабые Боги? Айдар поклоняются Богу Соленого Моря Сириону. Пока он не подводил нас, хоть и никогда не проявлял своего присутствия, - ведьма нахмурилась, поглаживая Клыка по прижатым ушам, внимательно слушая собеседницу. – Мой отец – принц Агварес Айдарский всегда говорил, что Сирион помогает только добрым намерениям и борется со злом…по мере своих сил..и… - тут Скатти запнулась, поднимая глаза на Рагну.

Злобная, змеиная усмешка покорежила ее красивые алые губы; белые впалые щеки загорелись огненным румянцем, придавая ее величественному облику полноту жизни и дыхание смерти. Скатти до последнего сомневалась, призрак ли ведьма, но сейчас, пугливо, глядя на ее напряженную фигуру, готовую взорваться ледяным пламенем, сомнения пленницы испарились.

«Если существует на свете мертвый, леденящий огонь, пробуждающий жизненные силы – то я без колебаний вспомню тебя, Рагна»…

Лохматый волк у ее ног поднялся на все четыре лапы и, уставившись прямо в глаза Скатти, намеренно зарычал, показывая свое недовольство. Рагна встала из-за стола так резко, что загрохотали столовые приборы и упал стул на другом конце стола. Руки ее дрожали, и она поспешно спрятала их в длинные рукава черного плаща.

- Ответь мне дитя…только на один вопрос. Один-единственный вопрос, что гложет меня много лет… - тихо, почти шепотом проговорила Рагна, и в ее выразительных глазах блеснули слезы. – Какие…Какие добрые намерения были у твоего отца?! – она злобно вытерла слезу рукавом и отшвырнула ногой стул, напугав засыпающего часового у двери. Клык угрожающе загудел, ступая на мягких лапах к ноге Скатти. – Какие такие добрые намерения были у твоего отца, когда он пять лет назад похитил мою девочку…? Мою единственную, любимую, красивую, добрую и скромную девочку?! Ответь мне сейчас же!!! – как разъяренная волчица зарычала она на ошарашенную пленницу, вжавшуюся в стул. – Каждое утро она ходила к Гринфорту собирать малину и клюкву…А в один прекрасный солнечный день я звала ее домой на обед, но увидела лишь черноволосого всадника с гербом огненного льва на плаще, уносящего мою любовь неизвестно куда!!! Добрые намерения?! Красть детей у матери – это доброе намерение?! Глупая девчонка! Мой волк бы загрыз тебя насмерть за такие слова, но я дарую тебе жизнь! Презренная глупая девчонка! Что ты вообще знаешь о любви?

Окликнув рычащего волка, она развернулась на носках и поспешно выбежала за дверь, пряча лицо под капюшоном.

Была уже глубокая ночь, но Скатти все еще неподвижным камнем сидела за столом, уставившись в одну точку. У нее дергался глаз, но душа ее, как, ни странно, нашла успокоение. Положив голову на руки, она полночи пролежала возле грязной посуды, пока чья-то вонючая рука вновь не схватила ее за ноющее плечо.

Глава 14. «Принц-гиена. (Подстрекатель)»

Торвальд.

Великая крепость Севера, заставившая встать на колени почти весь Киритайн. Отлично укрепленная военная обитель королевы Эрики Ингольд, окруженная столетними хвойными лесами на юге и Заснеженными Высотами на севере. Исток мрачноводного Дэдхолла берет свое начало на землях Торвальда. Отсюда древние жители севера переправлялись на Остров Копий через Воющий пролив; совершали торговые действия, налаживали дружеские связи со столицей Острова – Дагфинном. Древняя история этого таинственного острова настолько ветхая, что даже самые пожилые старожилы не упомнят, когда и кем был заселен остров безжалостного мороза и…змей, необычной породы, что умудряются выживать в таком суровом климате.

Сейчас же Остров Копий обезлюдел. Разведчики королевы иногда встречают у предгорий Заснеженных Высот и у берегов Гринфорта выходцев из Дагфинна, Безлюдного простора и других областей Острова Копий. Многочасовые опросы с применением силы не приносят никаких результатов – напуганные дагфиннцы молчат, будто сговорились хранить обет молчания, как бы их ни пытали. У всех пойманных беженцев были отмечены странные физиологические признаки: покрасневший ореол вокруг глаз и отсутствие ресниц и бровей, будто они были опалены огнем.

Великий Остров копьеносцев, поклоняющихся Змеиному Богу, не чувствующих лютый холод, что царствует на их земле, канул в небытие, будто никогда не существовал.

Фактически и негласно, он стал принадлежать северной королеве и Торвальду…Но…даже бесстрашная и жесточайшая правительница севера, обладающая самой смертоносной и многочисленной армией, постоянно пополняющейся новыми добровольцами, так и не решилась отправить на разведку острова ни одного солдата.

Королева Эрика никогда не ценила человеческой жизни.

…………………………………………………………………….

Эрика Ингольд безынтересно скользила равнодушным взглядом по новоприбывшим юнцам, желавшими стать солдатами Торвальда. Все они стояли ровно и прямо, без страха глядя на дородную высокую королеву в истасканных доспехах, за спиной у которой был меч островитянина, отдавшего жизнь у трона Эрики. Этот меч стал ее любимцем, и она нигде с ним не расставалась и прозвала его «Рожденным в огне».

Здесь были еще совсем зеленые бледные ребята из Воровьего Убежища, которым только стукнуло шестнадцать лет; их обычно каждый год посылали в Торвальд родители, чтобы те служили королеве, всегда имели ужин и кров и не нуждались в золоте. Эрике нравились молодые мальчики, ведь она могла слепить из их неопытных умов все, что угодно, и в основном, это были послушные шавки, без вопросов исполняющие приказы. Королева всегда ставила во главу угла воспитания солдата – беспрекословное подчинение, и терпеть не могла, когда ей перечили.

А перечили ей очень редко.

И потому она окружила себя вездесущими тихими советниками в черных, пыльных плащах с капюшонами, уже глубокими стариками, следующими за ней по пятам и поддакивающими каждому ее слову. Поговаривали, что они купаются в золоте и алмазах за свою «подлизную» работу, а потрепанные плащи и босые ноги, обмотанные тряпицами – всего лишь уловка для особливо любопытных.

Прохаживаясь мимо рядов новобранцев - все больше малолеток, жаждущих приключений, ее сонное внимание вдруг привлек высокий широкоплечий воин, лет тридцати пяти, походящий больше на морского волка, чем на сухопутного жителя. Золотисто-русые волосы его были растрепаны и грязны, загорелая кожа с красноватым оттенком была покрыта слоем осевшей пыли. Королева приблизилась к его чуть вальяжной фигуре, развязно покуривавшей трубку, что обычно носят моряки с айдарского побережья и, чуть растянув тонкие губы в усмешке, выхватила его трубку и швырнула оземь. Прибывший гость чуть насмешливо склонил голову вбок. Бледные ребята испуганно покосились на странного гостя, но тут, же притихли под суровым взглядом королевы.

- Ты много себе позволяешь, воин! Если хочешь поступить ко мне на службу, то ты обязан даже дышать и жрать только по моему приказу. Смотри мне в глаза, когда я говорю с тобой, иначе станешь долгожданным развлечением для моих ребят, - она умолкла, разглядывая его ничуть не дрогнувшее лицо. Хмурые советники недовольно переглянулись и плотнее закутались в плащи. – Откуда ты? От тебя воняет потом и солью…а еще рыбой…Неужели ко мне пожаловала айдарская крыса? Так-так…становится интереснее.

- Мое скромное имя – Джелрой, достопочтенная королева. – Он сотворил небрежный поклон и отряхнул запыленную рубаху моряка. На широком поясе у него висели два кинжала грубой работы и бутылка виски. Кожа его покрылась мурашками от холода – никакой теплой одежды у него не было. Эрика быстро смягчилась, и на ее полном лице образовалось подобие улыбки. – Джелрой с Ядовитого Зуба, моя любимейшая королева. Я занимался контрабандой с Острова Копий, перевозил на материк шкуры змей для выделки. Но когда остров пал…работы у меня не стало. Но я… - он оглядел тушующихся юнцов и серых советников и кашлянул. - …Я готов стать вашим разведчиком на Острове Копий. Лодка у меня есть, опыта за плечами – хоть отбавляй. Жены у меня нет, как и детей. Отчего бы мне не пригодиться вашему величеству? – он сплюнул на землю, смело глядя в глаза молчавшей Эрике. Советники зашуршали, ровно мыши, шелудящиеся в куче мусора, обсуждая морского гостя. Королева заметила, что в нем отчетливо проглядывало отсутствие того, что было присуще всем ее солдатам – страха. И это не испугало ее.

- Никто еще не вызывался исследовать Остров Копий после Опустения, дорогой мой Джелрой. Это попахивает безумием. Верно, господа советники? А ведь я…ха! Я ведь тоже безумна по-своему! – королева понизила голос. – Но я слишком много видела своими глазами, чтобы рисковать жизнью моих солдат. Никто, даже ни один из этих молокососов, не отправится туда по моему велению…А ты по собственной воле желаешь идти на смерть?

- Смерть? – морской волк расхохотался, и его синие, как бездна океана, глаза, засияли. – Что есть смерть? Каков смысл служить Великой королеве Севера и Заснеженных Высот, если ты боишься смерти?! Госпожа, не оскорбляйте меня. Это мой личный выбор. Иначе не был бы я Джелроем из Ядовитого Зуба!

Королева была явно покорена моряком, чьи слова польстили ее самолюбию. Она хлопнула его по плечу широкой ладонью и громко произнесла:

- Не был бы ты Джелроем из Ядовитого Зуба…Я снесла бы тебе голову за такие опрометчивые слова. Смерть – это ничто. Но ты слишком самовлюблен, мой друг. Если хочешь служить мне – избавься от этого, да поскорее. Ты должен любить только Торвальд и его королеву. Остальной работой тебя обеспечат.

Джелрой отвесил очередной неуклюжий поклон, высокомерно оглядывая остальных воинов. «Видимо, этот Джелрой многое повидал, через многое прошел, раз так уверенно держится…Мне в новинку такие экспонаты…» Эрика окликнула молодого слугу, несущегося через сугробы с подносом еды в руке:

- Стой, Линнард, собачья ты голова! Выкинь свой поднос. Отведи этого чумазого воина в отдельные покои, да накорми, как следует. Но глаз не спускай! Если я узнаю, что ты собираешься предать меня, пропахший потом и солью, волк – моя расправа не заставит себя долго ждать.

Нервно дергающийся Линнард изумленно уставился на новобранца, не понимая столь гостеприимного снисхождения королевы, но поймав свирепый взгляд «кабанихи» (как он называл ее про себя), бросился выполнять приказ.

- Остальных же ведите в общую казарму, - распорядилась она, не спуская глаз с Джелроя, насвистывающего песенку и утопающего в снегу. – Им я займусь позже, - как бы про себя сладострастно проговорила Эрика, приглаживая сальные зализанные волосы.

Жизнь в Торвальде никогда не прекращала кипение. Каждый светлый день являлся жителям, как последняя тренировка воинов к бою. Сегодняшний день на редкость был морозен и заснежен; снег скрипел под ногами огромной королевы, чем жутко ее раздражал. Она участвовала в тренировке солдат, подготовке их к бою, частенько добивая наскучившего ей противника насмерть. Чаще всего это были слабые, не подающие надежд воины.

Вот и сегодня один из таких дней. На тренировочной площадке, проходящая Эрика заметила немолодого мечника, с трудом держащего щит и пропускающего удары деревянным мечом. Она вздохнула и почувствовала, как поднялась желчь где-то внутри нее. Подозвав крючконосого старого командующего, что контролировал процесс тренировки, она спросила:

- Что мы делаем со слабым звеном Пэйс?

- Уничтожаем, ваше величество…

- Так почему этот старик еще на площадке?

- Ему всего лишь сорок…

Но Эрика лишь отмахнулась. «Как же я ненавижу слабых мужчин, мелких мужчин…они боятся меня в силу своей слабости, отсутствия духа…мои советники, словно трусливые щенки, лопочут мои же слова, выдавая их за свои. Я не верю ни одному из них. То ли дело…Джелрой…ммм…мне бы армию из таких смельчаков…»

Удар, еще удар, пропускает немолодой мечник, пытаясь прикрыть круглым щитом, и кровь Эрики начинает вскипать. «Слабак! Немощный слабак! Он порочит славное имя Торвальда! Моей неутомимой, сильной армии! Глупый дурак, даже не может спрятаться за щитом…»

- Прикончите его! Он позорит мое имя! Не бывать слабакам в Торвальде, покуда я жива! – злобно прохрипела Эрика прямо в ухо командующего, и тот подбоченившись, кивнул, осторожно вынимая меч из ножен.

Снег, пушистыми хлопьями, как в сказке, мягко кружил над площадкой, заполненной воинами в легких тренировочных доспехах, пытающимися показать себя во всей красе перед любимой королевой. Уже спускался вечер, и устрашающие башни темнокаменного Торвальда приобретали все более зловещий вид.

Командующий Пэйс неслышно зашагал по направлению к неудачливому мечнику, истекающему потом от усталости, но все еще продолжающему отражать удары. Он едва держался на ногах, но один вид королевы уже придавал ему силы духа.

«Убей! Убей его сейчас же! Здесь не место слабакам…Я не должна кормить лентяев.»

Но тут чей-то голос окликнул Эрику, что она на секунду забыла о неумехе-мечнике.

- Мама! Позволь сделать тебе приятность – избавить от солдата собственноручно. Как ты доверяешь этому Пэйсу? Он с первого раза и голову-то никому не срубит.

Позади нее стоял сияющий радостью ее сын Лукас, чьи ясные, все еще детские глаза, отчаянно горели от происходящего на тренировочном поле. На нем был новехонький кожаный дублет с расшитой гиеной на груди, и в руках он сжимал парные кинжалы, скрывая их под теплой мантией, отороченной мехом росомахи. Сощуренные от приливающего гнева, маленькие глазки королевы наполнились любовью, глядя на уже взрослого, рыжеволосого сына, перешагнувшего двадцатипятилетний рубеж. Он походил на ловкую снежную рысь, что водятся у стен Торвальда - вроде бы пушистую и беззащитную, но с хитрым разрезом глаз и острыми клыками. Такая дается гладить единожды, а после впивается зубками тебе в горло.

«Как же ты красив…никогда не перестану дивиться твоей красоте, мой мальчик…Твой отец гордился бы тобой…жаль, что я и не помню его лица…»

Каждый житель, солдат или прислуга в Торвальде старались обходить стороной сыновей Эрики Ингольд и их друзей.

- Конечно, дорогой…Думаю, этот бродяга заслужил столь почетную смерть от рук моего мальчика. Он неплохо держится…я искренне не понимаю…почему он держится до сих пор…кажется, молодчик-противник разбил ему нос рукоятью меча…

Ясноглазый Лукас, походящий больше на ангела небесных чертогов, засидевшийся на службе у богов, с идеальными тонкими чертами лица, будто вылепленными искусными скульпторами, облизнул красные от мороза губы и бесшумно прыгнул на площадку, увертываясь от воюющих пар.

«Он словно моя тень, кинжал, готовый покарать любого, кто посмотрит на меня оценивающим взглядом…моя душа воплотилась в тебе, легконогий Лукас…ты – вся моя жизнь, мой смысл…мой наследник…»

Пэйс, пытаясь скрыть негодование, вернулся к задумчивой королеве, не скрывающей восхищения сыном. Он тихо ненавидел Лукаса и завидовал его успехам в военном деле. Юный гуляка и разгильдяй почти не занимался подготовкой к войне, фехтованием и кулачным боем, но всегда показывал наилучшие результаты среди солдат. Он-то видел, как сильно выкладываются молодые солдаты, упражняясь с мечами, топорами и луками дни и ночи напролет, позабыв о еде и сне.

У всех была только одна цель – заслужить похвалу и одобрение королевы Эрики.

Снег все падал и падал, сверкая под сиянием полной луны. Звезды уже начинали зажигаться на небосклоне, но никто и не думал расходиться спать. Звон стали, грохот щитов и напряженные стоны воинов слышались из каждого уголка Торвальда. И посередине стояла Эрика и Пэйс, наблюдая за грациозными, танцующими движениями Рыси, что постепенно приближалась к уставшей добыче.

Эрика видела, что разгоряченные мужчины ничего не понимают и не замечают вокруг во время поединка. Они сосредоточены только на одном враге. Ее сын полностью был поглощен горе-мечником, то ныряя, то уклоняясь от замахов других воинов. Наконец он вплотную приблизился к старику, и, прикрыв его меховой мантией со спины от посторонних глаз, мягко и плавно всадил ему два кинжала чуть ниже лопаток. Раздался хрип старика, падающего коленями в мягкий снег. Молниеносно вытащив лезвия, он также неслышно и стремительно скрылся с глаз прочь. Его противник не замедлился благоразумно отбежать в сторону, дабы избежать подобной участи.

А снег все падал и падал на землю, где кровь заливала белоснежные сугробы, и десятки ног топтались в оборонительной или нападающей стойке. Никто толком не успел ничего понять. Смотрители быстро вытащили тело с поля и засыпали кровавую лужу снегом.

«Смерть ничего не значит», - подумала Эрика. «Жизнь одного слабого воина – ничто в сравнении с сотней храбрых воинов…Однако…мой Лукас стоит тысячи воинов!».

…………………………………………………………………………….

Эрика сидела в обеденном зале в окружении советников, некоторых командующих и начальников казарм – угрюмых бурдюков, способных лишь угукать в ответ. Холодный зал почти не обогревался камином, и все присутствующие на ужине были укутаны в шубы и полушубки – почти все – подарки королевы. Подавали зажаренного целиком поросенка с томатами, и поначалу всем было не до разговоров – рты были заняты едой и питьем. Одна лишь Эрика восседала во главе стола в одной тонкой льняной рубахе, но с вездесущим мечом Кеннета за спиной. Она нехотя ела, окидывая недоверчивым взором других едоков, словно пытаясь прочитать их мысли.

- Моя королева, вы почти ничего не едите. Вы кого-то ожидаете? – как бы между прочим поинтересовался жирный казарменный Ларх с блестящей от жира лысиной и пухлыми лоснящимися губами.

- Единственное, чего я жду – так это жаркое из твоей откормленной ляжки. Придержи язык – скоро подадут десерт, ненасытная ты прорва! Линнард, плесни мне еще вина!

Босоногий слуга мигом наполнил ее чашу, представляющую из себя настоящий человеческий череп, и что-то шепнул ей на ухо. Она мгновенно оживилась и одобрительно кивнула, отхлебнув немного жидкости.

В дверях показалась рыжая голова Лукаса, и все взоры едоков были устремлены на него. Гордо и поверхностно оглядев присутствующих, он боле не удостоил их вниманием. Поговаривали, что Лукас – один из трех демонов, ведь только в них может сочетаться ангельская кротость, неудержимая привлекательность и…зло…

Слуга положил ему в тарелку сочную вырезку, но он вежливо отказался от еды, усаживаясь ближе к матери. Вечно насупленное и напряженное лицо королевы оттаяло, и она сама подлила ему в кубок вина.

- Мама… - громко отчеканил Лукас, одними глазами оббежав зал. – Я хотел бы поговорить по поводу Кейси…

Эрика сдвинула белесые брови и стала похожа на обиженную корову. «Свита» вдруг перестала есть, навострив уши, стараясь уловить смысл разговора. «Ах, опять этот бедняга, Кейси…» - подумал каждый сидящий за столом. Но королева горько усмехнулась, и подобревшее лицо ее вновь приобрело багровый оттенок, которого так боятся все новобранцы. По всей зале разнесся ее оглушительный рев, словно это и не женщина, а рассвирепевший бык, поднявший обидчика на рога.

- Всем выйти из зала!!! Оставьте нас! Ну же, поскорее, собаки, иначе вообще еды не получите! И ты Линнард тоже! Всем!!!

Ясные голубые глаза Лукаса зажглись мерцающими огоньками. Эрика знала, что такой металлический блеск – всегда предвестник чего-то дурного, ведь Лукас – известный проказник. Но чего не простишь любимому сыну? Чем бы он ни тешился, какие бы проделки не совершал…Лишь бы он ходил рядом живым и невредимым…У каждого из нас – свои скелеты в шкафу…

- Мама, не смотри так на меня…Я вовсе не хочу прослыть ябедой. Я дичайшее люблю своего родного брата, он отличный воин, да только…в последнее время он как-то расслабился…Торвальд давно не участвует в войнах, на нас никто не посягает; айдарцы далеко на юге сдерживаются Медвежьим Королем. Ты – самая сильная женщина из всех, кого я знаю…Но даже сильнейшим приходится тяжело в одиночку. Мы с Кейси во всем тебя поддерживаем… - Лукас как-то загадочно покосился на дверь, будто подозревая подслушивающих и понизил тон. – Ты не показываешь виду…Но я вижу, как ты переживаешь из-за побега Варда Аркелла из темницы. Я выясню, кто устроил этот побег и собственноручно отрежу ему все ненужные части тела…

Эрика замахала руками и рассмеялась каким-то невеселым смешком. Губы ее побледнели.

- Лукас…дорогой мой…никто и никогда…слышишь? – запинаясь, проговорила она. – Никто в Торвальде не должен узнать об этом. Если они обнаружат мою слабость…Все рухнет, Лукас…я потеряю власть, к которой так долго шла!

- Нет, нет, мама! – прервал ее Лукас, нежно улыбаясь, как улыбаются убийцы, давая жертве сказать пару предсмертных фраз. – Торвальд в наших руках. Я сделаю все, что в моих силах. Только скажи, сколько еще безыскусных мечников, копейщиков и топорщиков я должен убить – я сделаю это. Ради тебя. И ради Торвальда. – Он залпом осушил кубок и вытер чуть дрожащие губы ладонью. – Смерть ничего не значит…

- Смерть ничего не значит! – с верой в голосе воскликнула Эрика, с силой вонзая столовый нож в деревянный стол, что дрогнула посуда. – Так что там с Кейси?

Темно-рыжие изогнутые брови Лукаса сдвинулись, и он прерывисто вздохнул.

- Все, как всегда. Прозябает в таверне за выпивкой, насилует хорошеньких и не очень девиц, пускает кровь посетителям, которые ему якобы не понравились…развлекается, пока мы с тобой держим крепость в узде. Подстрекает солдат на стычки между собой, вплоть до кровопролития…Ходят слухи, что по утрам он пьет кровь бродячих собак, совсем помешался от скуки без дела…Сын королевы Эрики, безумный Принц-Гиена, Подстрекатель – вот как кличут его!

- А ведь когда-то он был хорошим лучником и сбивал на лету уток и ворон… - задумчиво произнесла королева, прикрывая глаза, будто вспоминая былые времена.

- Мама, - Лукас строго посмотрел на обмякшую в кресле Эрику. – Вард Аркелл сбежал. Того гляди, он отыщет былых союзников, соберет армию и пойдет на нас войной. Ты этого хочешь? Мы должны отыскать его и вернуть обратно!

Эрика потерянно вздохнула, но взгляд ее был полон решимости.

- Я не отдам северный трон Варду Аркеллу. Я докажу, что женщина заслуживает сидеть во главе королевства. Сын мой, любимый Лукас, ты глубоко ошибаешься, что я застыла в грезах и мечтаниях прошлого. Оно давно утеряно, забыто…Я ненавижу его также, как мужчин, с которыми я спала…Кроме тех, что подарили мне сыновей, – она благоговейно обвела любящим взором точеное белое лицо Лукаса. Тот довольно ухмыльнулся и бодро поднялся из-за стола.

- Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Лукас мать, и они одновременно подмигнули друг другу.

- Наступило время Кейси… Когда ему еще выпадет такой шанс, показать свою верность королеве и северу? – Эрика взяла холодную руку Лукаса и прижала к сухим губам. – Пусть отыщет Варда Аркелла и приведет обратно. Живым и невредимым. Это мой приказ. Приказ королевы…Передай ему дословно…я не хочу заходить в его пропитый бордель и видеть его в таком состоянии… Снаряди его как следует и дай лучшую лошадь из моей конюшни…

- Слушаю и повинуюсь, моя королева! – Лукас, как подхваченный ураганом, подскочил к двери.

- Стой, хитрец-Лукас – крикнула ему вслед смеющаяся Эрика. – У меня и для тебя есть приказ.

- Я весь во внимании!

- Приведи ко мне после полуночи этого морского пса, Джелроя…Нам будет, что обсудить этой холодной ночью…

Лукас понимающе кивнул и выскользнул на улицу.

Глаза его все также мерцали серебристым металлическим блеском…

…………………………………………………………………………………..

Шумная таверна Торвальда «Лысый кот» ближе к вечеру наполнялась людьми разного сорта, но все больше дозорными, отдавшими пост, прислугой из Серого Замка, стражниками и другими разновидностями «военного» сословия. Здесь частенько подрабатывали жены солдат, пока те находились в отлучке или на задании. И отнюдь не разлитием пива и не уборкой помещения.

Жители Торвальда любили захаживать в таверну после полуночи – ведь именно в это время младший сын королевы Кейси допивал пятую бутылку эля и начинал вытворять нечто особенно занимательное и интересное для посторонних глаз. Ну и в нетрезвости он любил угощать всех за свой счет, отчего бы не поживиться за королевский счет?

Сегодня гомон не утихал ни на минуту: вино текло рекой, повсюду слышались пьяные повышенные голоса; мимо сновали не шибко красивые девицы в рваных платьях с нарочито открытой грудью, голодным взглядом устремляющиеся в кошельки гостей.

Это был праздник годовщины взятия заставы Волчий Клык, хотя мало кто помнил об этом. Публика всегда жаждет хлеба и зрелищ, а очередной праздник – как хороший повод покутить и напиться.

Однако полуголые девицы, особенно одна из них – еще совсем юная Дарси с короткими платиновыми волосами, вывезенная самим Кейси во время взятия Зеленой Деревни, что на северо-западе от Торвальда, с опаской сторонились дубового стола, за которым сиживал любимец хозяина таверны – Кейси со своими закадычными друзьями. Он всегда платил за угощение дважды, и потому хозяин выделил ему навечно собственный стол в углу таверны подле горящего камина.

Одеяние Дарси не было столь откровенно, как у ее «подруг», но зоркий глаз мог бы различить на прозрачной, молочно-белой груди девушки следы аккуратных тонких шрамов, выглядывающих из-под туго затянутого белого корсета с отвратительными рюшками, что делало ее похожей на деревенскую дурочку. Все мужчины Торвальда знали, что ходит в любимицах у Кейси и не стремились претендовать на его место, хотя в душе все они восхищались чудесными мягкими чертами лица девушки, ее кругленькими пухлыми губами и по-детски полноватыми щеками. Но глупо было бы предположить, что жизнь Дарси стала раем после приезда в Торвальд. Ее «подруги» никогда не хотели бы занимать ее положение, ибо каждый вечер в таверне мог окончиться…их смертью…

Кейси допил долгожданную пятую кружку эля и торжественно поднялся на скамейку, нарочито покашливая и беспокойно оглядывая всех гостей суетливым, нервным взглядом, ища их внимания. Наконец, когда разговоры поутихли, и воспаленные глаза пропойц обратились на невысокого коренастого Кейси, чей нездорово бегающий взор серо-водянистых глаз сулил нескучное продолжение ночи.

- Сегодня праздник, друзья мои! Хоть все вы только и ждете бесплатной выпивки и плюете на памятные мне даты… - раздалось возмущенное ворчание завсегдатаев, но растрепанный Кейси покачал головой. - …Я вижу здесь повстанцев с Заставы Волчий Клык, и теперь они счастливы жить под покровительством милосердного, но справедливого Торвальда, не так ли, солдаты?

- УРРРРРРА! – заревела толпа заставщиков, поднимая кружки за щедрого принца Кейси, короля развлечений и золотистого эля. Раньше они носили на плащах герб с изображением волчьего клыка, а сейчас перешили все метки на черную летучую мышь на алом фоне.

- Нет больше войн! Никто не посягнет на могущественных северян! Миф о нашем безумии шагает впереди нас, летит по всему Киритайну, и я чертовски горд…чертовски рад, одурманен и исполнен достоинства за наш стойкий…ик…непобедимый…Питт, я могу стоять на ногах сам, отстань от меня! – Кейси резко оттолкнул товарища, что хотел поддержать его шатающуюся фигуру, и тот не удержавшись, полетел в горящий камин под хохот собратьев. Пока он кричал и пытался потушить загоревшуюся мантию, его все-таки вытащили и, облив вином из бутылки, погасили пламя. Под всеобщий смех, Кейси продолжал:

- Я всегда говорил, что только безумие и помешательство берет королевства, завоевывает земли и…покоряет сердца девиц… - он смачно рыгнул и ткнул пальцем на Дарси, сидящую за стойкой и краснеющую от десятков ненасытных, алчущих взглядов посетителей. - …Только безумие…ик…отсутствие страха смерти берет города…Кто из вас, северян знает хоть одного короля-завоевателя, отличающегося здравым умом и достигшего мировой славы? Назовите хоть одного положительного и добродетельного, сильного и разумного правителя, не выпившего за жизнь ни капли эля? Ха! Таких нет! И никогда не было!

- Вард Аркелл.

Ошарашенные пропойцы одновременно повернули шеи в район источника звука. Где-то пролетел прерывающийся смешок, сменяющийся кислым вздохом, и в спертом воздухе вонючей таверны повисла немыслимая тишина.

Дарси с розовеющими щеками пристыжено уткнулась в чашку с молоком, что она пила. Ее светлые ресницы дрожали, но глаза были сухи. Кейси вспыхнул, как каминный костер, куда только что угодил Питт; злющим взглядом скользя по гостям, он, наконец, остановил его на дрожащей Дарси в уродливом рюшечном корсете. Спрыгнув со скамьи, он вызывающе развязной походкой двинулся к стойке, распихивая локтями умолкших гостей, которые и не подумали расступиться.

- Милая…милая…глупая овечка Дарси… - Кейси грубо тронул ее за голое плечо, разворачивая лицом к себе. Его нескромные серо-водянистые глаза спустились на аккуратно вырезанные, уже затянувшиеся белые шрамы на груди и загорелись тем самым безумным отчужденным холодом, так присущим всем Ингольдам. Он вынул из-под пазухи серой саржевой рубахи кривой кинжал и приложил сверкнувшее острие к ее белой вздымающейся груди, чуть надавливая на кожу, что капля темно-вишневой крови выступила наружу. Дарси не сопротивлялся, но задышала так часто, будто ей погрозили тотчас погрузить в ледяную воду. Никто не шелохнулся, не сдвинулся с места, лишь с интересом наблюдали за происходящим. «Подружки» Дарси самодовольно ухмылялись в углу, радуясь, что портят не их потускневшую красоту.

Побледневший Кейси, дьявольски улыбнулся, не отрывая взгляда от дрожащих ресниц девушки, и надавил сильнее, что Дарси тихо всхлипнула, но ни одна слезинка не выкатилась из ее круглых ореховых глаз.

Но всеобщее веселье прервал звучный низкий голос и свежий ветер, пахнувший с улицы.

- Кейси! Какого черта? Что здесь происходит? – ясноглазый Лукас внезапным порывом ворвался в душное помещение, и пьяные пройдохи поникли головами, жалея, что представление Принца-Гиены сорвалось. Лукаса все боялись, но уважали. Молодежь мечтала дружить с ним, ездить на охоту и на ежевечерние дозоры, а девушки – приручить его хищный, непокоренный нрав. Но чего хотела сама Рысь – никто не знал.

Он выволок беснующегося брата на ночной воздух за шиворот, бросив вдогонку Дарси пару золотых. Таверна зловеще умолкла: посетители решили запить разочарование и попросили еще выпивки у хозяина. Мимо пропорхнула прозрачная Дарси в испачканном кровью корсете, пряча лицо руками.

Лукас отпустил нетвердо стоящего на ногах брата и снисходительно похлопал его по плечу. Вытащив трубку, он набил ее свежим табаком, и в морозном воздухе запахло горьким шоколадом. Кейси обессилено сполз по столбу в пуховый сугроб, потирая замерзающие голые руки. Какое-то время они помолчали, передавая друг другу трубку.

- Лучше? – холодно спросил Лукас, с пренебрежением оглядывая взъерошенные черные волосы брата, больше похожие на воронье гнездо. «Весь в мать, только волосы, вероятно, отцовские…Если не будет тренироваться – того гляди располнеет, как мать…» Кейси кивнул. – Ты давно не упражнялся с арбалетом и луком? Раньше ты не расставался с ними…

- А зачем? – презрительно бросил брат. – Война окончена. Киритайн – в наших руках. Я упиваюсь лаврами победы, а не поражения…

- Твоя пьянка затянулась на целый год, друг мой, - строго заметил Лукас. – Я тоже не прочь глотнуть янтарного эля, пощупать девиц за упругие задницы и вспомнить былое…Но не каждый же день зависать с этими глупыми «жрецами бутылки». Воины? Они считают себя воинами? Пфф…Совершение обходов территории с фляжкой горячительного поутру еще никого не делает воином. Смогут ли они удержать меч, если через пару мгновений на нас нападут? Глубоко сомневаюсь.

Угрюмый Кейси с наслаждением затянулся, выпуская в стекленеющий мороз кольца дыма. Было видно, что он тоже любил брата, именно любил сердцем, если оно у него не замерзло окончательно…ибо Ингольды не ценят человеческой жизни.

- Зачем ты изуродовал девочку? Ее родственники погибли при захвате Зеленой Деревни армией матери, а ты еще издеваешься над ней? Зачем тебе эта малолетка?

- Ну… - сипло протянул Кейси, мечтательно закатывая глаза. – У нее платиновые волосы и молочно-белая кожа…Женщины Торвальда – сплошь шлюхи, не моющие волос…От них несет, как от свинофермы. А Дарси – свежа, как роза на зимнем окне…

- Поэтому ты рисуешь морозные узоры на ее груди, - неодобрительно хмыкнул Лукас, но переглянувшись с братом, его красных губ коснулась улыбка. – Мать хочет женить нас. Так, как нам не подчинен только Айдар и Палящий Край во главе с Хайблумом – мы вполне можем взять невест оттуда. И тогда после пышной свадьбы нам будет принадлежать весь мир… - Лукас закрыл глаза, упиваясь вкусом шоколадного табака, привезенного как раз из Хайблума.

Кейси лишь промычал что-то нечленораздельное.

- О, ты беспокоишься о Дарси? Так не переживай…Я могу выбрать жену из чернооких айдар, а ты вполне законно женишься на платиновой овечке Дарси… - хитро проговорил Лукас, прищуривая взгляд ясных голубых глаз. Кейси вдруг встрепенулся, и глаза его вновь забегали, словно в его голове происходила активная работа.

- Нет, Лукас…нет…я ведь…я ведь не люблю Дарси. Я вообще никого не люблю, кроме тебя и матери… - помятый Кейси обнажил чересчур длинные резцы в натянутой улыбке. – Все эти женщины, даже простушка Дарси, хотят от нас только одного – нашего золота…

- Ты прав, - фыркнул Лукас. – Кто полюбит такого склочника, как ты, питающего страсть к виду крови. Тебе стоит попридержать свои предпочтения в тайне; и так ходят слухи, что ты пьешь по утрам собачью кровь. Хвала богам, если это не собаки с маминой псарни – она-то живо с тебя шкуру спустит!

Румянец озарил бледное, осунувшееся лицо младшего брата, но он ничего не ответил. Ясноглазый Лукас схватил брата под руку, и они направились к высокой Серой Башне – самой большой башне крепости, которая служила местом обитания двух братьев и их свиты. Королева Эрика же предпочитала быть в курсе всех новостей и проживала в далекой от центра города Дозорной башне, наравне с простыми солдатами-дозорными.

Они прошли по темному коридору, ведущему к спальне Кейси, спугнув двух служанок с ведрами воды.

- Что это с ними? – оглядываясь на взвизгнувших девушек, спросил Лукас. – Они боятся меня, - отозвался Кейси с удовлетворенным видом. – Вчера я пригрозил загнать им ножи под ногти, так теперь они на заре приносят мне вовремя горячую воду и свежие отглаженные полотенца. Раньше такой дисциплины можно было только желать…

Лукас лишь покачал головой и толкнул тяжелую дубовую дверь. Усадив уже слегка протрезвевшего брата на кровать, он налил ему стакан воды из кувшина, и разом выложил все, что он узнал сегодня от матери.

Но к удивлению Лукаса, младший брат не выказал никаких эмоций и задал один единственный вопрос:

- Если я выполню приказ королевы…если я доставлю Варда Аркелла в целости…что мне за это будет?

- Ну, ты хитрая гиена, как пить дать, - вздохнул Лукас, на секунду задумавшись. – Когда я стану королем Торвальда, Севера и Заснеженных Высот, я пожалую тебе Заставу Волчий Клык. Ты будешь полноценным и полноправным ее правителем; я отстрою тебе замок, какой пожелаешь, и найму любую прислугу по твоему желанию… Ты будешь творить там все, что захочешь…Золота у тебя будет предостаточно. Сейчас Застава пустует, ей не хватает справедливого, жесткого хозяина. Так получи право владеть ею! – попытался вдохновить брата Лукас. – Заберешь туда свою овечку Дарси и будет украшать ее по своей воле…

- Ну, нет! – засмеялся Кейси, чьи глаза снова загорелись холодом, далеким и непонятным. – Мне не нужна простушка Дарси…Я отыщу себе кого-нибудь сильного…неподвластного мне…какой мне интерес до этих глупых визжащих куриц, трусящихся от каждого моего движения руки? – он стащил с себя саржевую рубаху, обнажая крепкое, но не мускулистое тело без единого волоска на груди. – Нет ничего более сладкого, чем наслаждение добычей, потерявшей силу; укрощение мощи, которая будет принадлежать только мне. Лютая волчица, которая будет рвать врагов, внушать ужас противникам, но со мной она будет лежать у моих ног и ловить каждое слово, что я прошепчу ей на ухо… - Кейси не отрываясь, уставился на полную желтую луну, чей свет серебристой полосой падал на кровать, и плюхнулся в грязных сапогах набок. – О какой еще Дарси ты мне говоришь?

Лукас лишь усмехнулся, уповая на незрелость брата, младшего всего на два года.

- Смотри, чтобы твоя волчица не перегрызла тебе ночью горло…Спи, завтра собираться в путь на заре…

- Смерть ничего не значит, - сонно буркнул Кейси.

- Смерть ничего не значит, - хмуро повторил Лукас, выходя из спальни.

Поиск по сайту: