Детерминизм как фундаментальный онтологический и методологический принцип. Причина и следствие, случайность и необходимость

Мы говорили о том, что «митрополит всея Руси» был для русских представителем византийского универсализма. Мы видели также, что митрополит Кирилл (1242–1281 гг.) — ставленник князя Галицкого, — занимая кафедру митрополита Киевского, большую часть времени проводил на подвластном татарам северо–востоке, тем самым предвосхищая тенденции церковной политики следующего века. Его преемник, грек Максим (1283–1305 гг.), окончательно перенес свою резиденцию во Владимирское княжество. Причины этой политики, с самого начала несомненно поддерживавшейся Константинополем, мы обсудим ниже. Но некоторые из них можно выявить на основе тех фактов, о которых уже шла речь: дружественные в целом отношения Византии и Золотой Орды, усиленные торговыми интересами Генуи; угроза со стороны тевтонских рыцарей, а вскоре и Польши, которая с запада угрожала самому существованию «византийского содружества» и православной веры; относительная ненадежность князей «Малой Руси», искушаемых союзом с западом, и литовских князей, все еще язычников, но также подчас склоняющихся к западному христианству. При этих обстоятельствах Монгольская империя, пусть и давившая тяжелым бременем на русский народ (но не на церковь и ее греческих предстоятелей!), казалась более надежной структурой для сохранения византийского наследия.

Однако перенесение митрополичьей кафедры из традиционного Киева и политика союза с северовосточными князьями, татарскими данниками, вызвала сепаратистские тенденции на юго–западе. Эти тенденции, направленные на создание отдельных митрополий в Галиче и Литве, были вызваны не противодействием византийскому православию, а стремлением к самостоятельности тех областей, которые как бы отошли на второй план в церковных делах митрополии и правители которых чувствовали себя обделенными в результате перемещения центра на север. Разве мог митрополит ставить в юго–западных областях епископов и действительно править ими, если помехой служили не только огромные расстояния, но и ревниво оберегаемые политические границы? Разве православная паства Галицко–Волынского княжества и Литвы не становилась беззащитной жертвой западного прозелитизма? Нет сомнения, что для Константинопольского патриархата именно эти аргументы говорили в пользу выделения западных митрополий.

Юрий Галицкий (1301–1308 гг.), внук Даниила, стремился вернуть своему княжеству, разоренному татарами и натиском Польши и Литвы, положение буферного государства между востоком и западом. Есть основания считать, что он, как и дед, принял королевский титул (rex Russiae).[202] Обычно подобный акт предполагал дипломатические сношения с папством, ибо оно было легальным источником королевских привилегий, а значит — разрыв с традиционной принадлежностью Галича к византийской ойкумене. Прямых сведений о том, что Юрий Галицкий всерьез намеревался изменить религиозную ориентацию, у нас нет, но пригрозить этим Византии он мог, требуя довольно скромной уступки — создания независимой митрополии; Юрий как бы повторял дипломатический сценарий, разыгранный в XIII веке болгарами и сербами, получившими от Византии признание независимости их церквей. В любом случае, греческие источники подтверждают, что епископу Галицкому был дарован статус митрополита с подчинением ему епископов Владимиро–Волынского, Холмского, Пермышльского, Луцкого и Туровского. Это произошло при императоре Андронике II, в начале второго правления патриарха Афанасия (1303–1309 гг.).[203] Примечательно, что об этом событии не упоминается ни в русских летописях, ни в недавно опубликованной переписке императора Андроника II и патриарха Афанасия.[204] Однако известно, что Афанасий выдвинул программу церковной реформы, основанную на укреплении власти патриархата, так что создание нескольких новых митрополий, непосредственно зависящих от Константинополя,[205] могло отражать его взгляд на Русь в целом. Итак, митрополит Галицкий, предположительно Нифонт, был назначен в 1303–1305 гг.[206] Но в отношении Галиции взгляды Афанасия быстро изменились. С помощью поистине виртуозной дипломатии, которой владели и последующие византийские патриархи XIV века, Афанасий вскоре восстановил единство русской митрополии.

В 1305 году во Владимире умер митрополит–грек Максим; там же он был и похоронен. По–видимому, о назначении преемника из греков речи не было, что подтверждает выдвинутую выше гипотезу о неписаном соглашении относительно чередования греческих и русских кандидатов. Положение осложнялось существованием на Руси двух великих княжеств. В результате патриарх Афанасий и византийские власти имели дело с двумя кандидатами (о Нифонте, первоначально назначенном на Галицкую кафедру, в связи с событиями 1305–1308 года не упоминается; он либо умер, либо вынужден был отказаться от сана). Галицкий «король» Юрий I выдвинул своим кандидатом монастырского игумена и иконописца Петра, который должен был заменить Нифонта в качестве митрополита Галицкого. Владимирский же князь Михаил Тверской послал в Константинополь другого претендента, Геронтия, с тем чтобы тот поставлен был митрополитом «всея Руси».

Прошло три года, прежде чем решен был этот церковный спор. Столь долгое промедление нельзя объяснить лишь длительностью путешествия в Константинополь: совершенно очевидно, что нажим заинтересованных сторон и обсуждение условий заставляли патриархат долго колебаться. Наконец, в мае–июне 1308 года патриарх Афанасий и его синод утвердили галицкого кандидата Петра митрополитом «Киевским и всея Руси».[207] Этот удивительный дипломатический компромисс, временно положивший конец галицкому сепаратизму, но вместе с тем давший галицкому кандидату власть над всей русской церковью, ясно показывает, что с византийской точки зрения единство митрополии было важнее жалоб «Малой Руси» на церковную заброшенность. Петр приехал во Владимир в 1309 году, посетив по дороге Киев и, возможно, Галич и Волынь. Со временем он выбрал в качестве постоянной резиденции скромную тогда Москву и стал, как мы увидим, одним из первых поборников ее возвышения. Между 1325 и 1347 годами в источниках упоминаются еще два «митрополита Галицких» — Гавриил и Феодор; оба, усилиями преемника Петра, митрополита–грека Феогноста, были со временем либо лишены кафедры, либо понижены до ранга простых епископов.[208] Недолгое возобновление Галицкой митрополии было, несомненно, следствием усилий князей Болеслава–Юрия и Любарта, но ни одному из них не удалось создать прочной государственной власти, которая могла бы подкрепить их притязания. Составитель византийской «Нотиции», смущенный этими событиями, отметил, что «митрополит Галиикий много раз получал эту честь, но властью русского митрополита был вновь сводим до положения епископа».[209]

Источники указывают на существование в течение того же периода Литовской митрополии, возникшей, несомненно, благодаря растущей мощи Гедимина. Она была учреждена императором Андроником II и патриархом Иоанном Гликисом (1315–1319 гг.).[210] Поставленный на эту кафедру митрополит Феофил был в Константинополе на заседаниях синода в 1317, 1327 и 1329 гг.[211] Его резиденция находилась в старой литовской столице Новгородке (Новогрудек, Новогрудок). Ему подчинялись епископы Полоцкий и, возможно, Туровский.[212] Впрочем, в 1330 году Феофил умер, и митрополит феогност добился того, что ему не назначили преемника.[213]

Эти первые попытки нарушить единство митрополии, обусловленные политическими разногласиями Восточной Европы, не изменили общих установок византийской церковной администрации по отношению к Руси. Константинополь проявлял определенную гибкость, но при этом власть и решающая роль патриархата оставались прежними. Ниже мы увидим, что власти этой предстояли гораздо более серьезные потрясения, вызванные не только борьбой разных политических сил на Руси, но и внутренним кризисом в Византии.

Примечания:

225, I, с. 75.

31,.V 438.

См.: Г. Г. Литаврин, А. П. Каждан, «Экономические и политические отношения Древней Руси и Византии» (147, с. 71). Общий обзор советских работ о роли Византии в истории России см. 104, с. 45–46.

Ср. 127, с. 20–35.

Полный перечень иностранных браков потомков Ярослава см.: В. С. Иконников, «Опыт русской историографии», II, 1, с. 143; см. также 91, с. 143–178, и 185, с. 317–348.

См. прекрасное описание политического строя Руси, точки зрения более развитой Византии, в 130, с. 223–232.

Подобие можно найти в монгольском государстве XIII и XIV веков, которое было разделено на отдельные области, управляемые родичами Чингисхана.

См. 130, с. 39–40, 223–224.

При Мануиле Комнине, новые епископы — в их числе митрополит Киевский — обязаны были присягать императору (см.: А. Павлов, «Синодальный акт Константинопольского патриарха Михаила Анхиала 1171–го года о приводе архиереев к присяге», 251, II, 1895, с. 388–393). Со временем их от этого освободили, но роль императора в назначении русских митрополитов хорошо прослеживается по документам вплоть до XV века.

В. И. Ламанский, «Видные деятели западно–славянской образованности», Славянский сборник, I, СПб.. 1875, с. 21.

Канон 4, 149, I, с. 122.

Канон 5, 149, I, с. 124–125.

149, I, с. 280–281.

23, Новелла 123, 3, с. 597.

23, I I, с. 283, 285.

По этому поводу существует огромная литература; в качестве новейших итоговых исследований, которые, однако, не разрешают вопроса окончательно, можно указать 119 и 144.

23. II. с. 45.

Ср. В. И. Бенешевич, Синтагма XIV. Титулорум, СПб., 1906, с. 68. Об употреблении слова в смысле «население провинции», а не «нация», см. Sozomen, Hist. VII, 6, — 140, 67, col. 1436 ВС. По этому вопросу см.: епископ Петр, «Проблемы, связанные с автокефалией», Вестник Русского Западноевропейского патриаршего экзархата, № 97–100, Париж, 1978, с. 78.

См., например, 51, с. 247 в сравнении со с. 255. Как видно из писем императора Иоанна Кантакузина митрополиту Феогносту 1347 года, в XIV веке официальное титулование русского митрополита полностью совпадало с титулованием митрополитов самой империи, а «Русь» практически отождествлялась с имперской «провинцией» (102, 1, с. 261). В более поздних документах титул исчезает: он мог быть дан в качестве личной привилегии одному митрополиту Феогносту. Но продолжал употребляться более короткий титул (52, с. 599).

Greg., Historia., 36, 21–23, Bonn, III, 512–513.

О многом говорит употребление чисто технического термина «епархия» («провинция»): с канонической точки зрения, митрополит мог возглавлять только «провинцию». Этот текст должен был оправдать несоответствие между значением слова «провинция» (небольшая административная единица Римской империи) и русской действительностью 1389 года.

ср. с титулом «католикос», традиционно употреблявшимся для именования первосвятителей христианских народов за пределами империи (например, католикос Грузии). Впервые этот титул, по–видимому, был употреблен в IV веке митрополитом Селевкии–Ктесифона (ср. 90, стлб. 686–689).

Терминология, употребляемая в этом постановлении синода, тесно связана с терминологией 34 канона святых апостолов. Особенно обращает внимание термин «глава», относящийся к митрополиту русского «народа»

(«этноса»).

02, II, с. 116–117; ср. также Приложение 10.

Ср. 144, с. 164–170.

Обычно «автокефальный архиепископ» не имел зависящих от него епископов и сам непосредственно зависел от патриарха (см. ниже, прим. 36).

Ср. 52, с. 597–601.

О существовании этого явления в конце XIV века см. 149, V, с. 509.

См., особенно, 51, с. 246–253.

Ср. 210, IV, I, с. 107–109, 337.

246, с. 348–349.

В 1451 голу митрополит Иона доверил своему наместнику церковное управление этими тремя городами, которые «издревле принадлежали митрополиту» (236, VI, стлб. 571).

Многочисленные ссылки на официальные документы и летописи цитируются в 210, V, 2, с. 89–92.

Ср.: М. И. Горчаков, «О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и святейшего синода», СПб., 1871.

Обещание Евфимия II, архиепископа Новгородского (193, N» 370; также «Устав» поставления епископов (1423 год) в 236, VI, стлб. 439.

«История Византии», XXVIII, 34–35; XXXVI, 30–31; изд. Бонн, III, с. 198–199, 516. Русские летописи (246, с. 369) сообщают о поездке в Константинополь в 1347 году посольства великого князя Московского Симеона Гордого и митрополита Феогноста.

246, с. 448.

102, И, с. 359–361.

171, с. 120–122.

Православная Церковь строго следует раннехристианскому обычаю, требующему участия нескольких епископов (по–крайней мере, двух или трех) в епископской хиротонии (I апостольское правило, 149, II, 1).

Наиболее полное исследование вопроса см.: И. Соколов, «Избрание архиереев в Византии», 251, XXII, 2, 1915–1916, с. 193–255.

В рукописи XIV века Vaticanus graecus 840 (28, с. 388) содержится 13 греческих актов поставлений этого периода (148, с. 52–56; об этих текстах см. также: В. Василевский, «Записи о поставлений русских епископов при митрополите Феогносте», 253, № 255, II, февр. 1888 г., с. 445–463).

236, стлб. 437–464.

148, с. 52 и 236, стлб. 438–439.

Эту процедуру мы находим в византийском гражданском и церковном законодательстве, с некоторыми вариациями относительно состава епископской коллегии, избирающей трех кандидатов. Юстиниан допускал участие в коллегии мирских правителей города; эта практика встречается и в Новгороде (см. ниже; 23, Новелла 123, с. 594).

«Устав», 236, стлб, 453–454.

См., в частности, 20, с. 289–295 и 10, с. 67–68.

Ср.: Н. Никитский, «Очерк внутренней истории церкви в Великом Новгороде», СПб., 1879; также 239, с. 318–329 и 210, V, 2, с. 106–116.

148, с. 56.

218, с. 342–343: выражение «Богом назнаменана» означает избрание Василия по жребию.

218, с. 343–344, 358. Византийские источники утверждают, что инициатива в этом деле исходила от митрополита Феогноста. 102, I, с. 348.

Впрочем, в XIV веке, как будто, многие византийские церковные чиновники получали это отличие и другие награды патриархата, не имея епископского звания.

Вальсамон, комментарий к 28 канону Халкидонского собора (149, II, с. 284); ср. 239, с. 251 и 68, с. 529–533. Синод состоял из митрополитов, находящихся в Константинополе. Митрополит Русский тоже принимал участие в заседаниях, когда находился в столице. Ср. также анализ формальной процедуры избрания в: 26. с. 472–482 и 24, с. 11–36, 117–89.

3–е правило II Никейского собора: «Недействительно любое избрание епископа, священника или диакона гражданскими властями». См.: 149, с. 564.

Ср. случай перемещения при патриархе Исидоре (1348 г.) митрополита из Палайопатра в Монембасию. Впрочем, мнение императора не упоминается в случае аналогичных перемещений в 1343 и 1345 гг. (102, I, с. 233–235, 242–243). В 1380 году синод патриарха Нила формально признал право императора утверждать итоги выборов и перемешать митрополитов; но некоторые самочинные решения императоров оспаривались церковью. Ср. 85. с. 5–20.

102, I, с. 338, 352.

102, II. с. 17.

См. многочисленные ссылки в: 14, с. 436–437.

190, III, с. 700–703; 102, I. с. 261–263, 263–265, 265–266; ср. Приложение 1.

102. I, с. 267–271.

102, I. с. 426.

102, I, с. 578–580.

102, II, с. 116–129.

Д. Оболенский в своей важной статье привлек внимание к этому тексту, который в боннском издании Григоры приведен в искаженном виде (Gregoras, Hist. byz. 36. 22–23, HI, с. 512–513). Правильный текст был ранее опубликован в 139, с. 68. См. 129.

Интересное исследование Д. Оболенского о назначении киевских митрополитов в XI и XII веках (129, с. 45–75) показывает, что митрополитами «могли быть» русские, выдвинутые русскими князьями. Но нет твердых оснований утверждать, что они ими были, за исключением Илариона и Климента (назначение которого было отменено), и регулярное чередование на кафедре греков и русских фактами не подтверждается.

102, I, с. 337–338.

Ср. 129, с. 30–31.

203, с. 113.

В Notitia episcopatum Андроника II митрополит Галиикий появляется 81 по порядку среди других митрополитов (а митрополит Русский, т. е. «Киева и всея Руси», в этом списке понижен с 60 на 71 место); см. 52, с. 599; 51, с. 255, 260–261; ср. 62, I, 4, № 1592, с. 374–375. Митрополит Галипкий отсутствует в списке наместников при синодальном акте 1347 года (102, I, с. 269).

174.

Одна из Notitia показывает особую склонность Андроника II к учреждению новых митрополий (51, с. 261). Андроник был главным сторонником политики патриарха (ср. 174, с. 13–28). Однако факты не подтверждают утверждение Соколова, что Андроник стремился усилить контроль императора над церковными назначениями и передать прерогативы церкви государству (239, с. 206–215). Тщательное изучение вопроса об установлении Галинкой митрополии см. 221 и 242, также 201, II, 1, с. 96–97; 203, с. 269–271; 2, с. 88–89.

Имя Нифонта как первого митрополита Галицкого упоминается в послании польского короля Казимира, написанном в 1370 году (102. I, 577).

О дате см. 201, II, 1, с. 105. Поскольку послание короля Казимира называет Петра преемником Нифонта Галицкого (см. Приложение 4), Гельцер предположил, что было двое кандидатов по имени Петр (51, с. 257). С другой стороны. А. С. Павлов выдвинул гипотезу, что Петр первоначально был назначен митрополитом Галицким (1305–1308 гг.), а после отказа от кандидатуры Терентия поставлен митрополитом Киевским (221, с. 221). Кажется более естественным предположить, что появление Петра в списке Казимира связано с его выдвижением на кафедру Юрием I: Петр мог даже действовать в Галиче в качестве нареченного митрополита, прежде чем отправиться в Константинополь (как то было с Кириллом, см. гл. 2).

Лупкий епископ присутствовал при погребении митрополита Петра в Москве в 1326 году, следовательно он подчинялся митрополиту Киевскому, а не Галицкому (246, с. 358). Если в 1326 году в Галиче не было митрополита, то в апреле 1331 года таковой — с титулом «гипертимос» — появляется среди присутствовавших в синоде в Константинополе (102, 1, с. 164). Можно предположить, что это был Гавриил, упомянутый в письме Казимира как преемник Петра, и что он добивался в Константинополе сохранения своего титула, потому что митрополит Феогност активно утверждал свою власть в Галиче и Волыни, посвятив в мае 1328 года епископа Галицкого Федора (148, с. 52), в декабре 1331 — епископа Лупкого (148, с. 53). В 1332 он посетил также Константинополь и Сарай, добиваясь, возможно, упразднения Галицкой митрополии (217, с. 206). Однако вторжение поляков в Галич и Волынь после смерти Юрия I (1336–1337) могло оживить тенденцию к независимости от митрополита, живущего в Москве. Феогност поставил «епископом» Галицким Федора, который в 1330–1335 годах правил в качестве его наместника, но некоторое время (между 1341 и 1344 годами), как будто, имел титул митрополита, поскольку он упомянут в качестве митрополита в послании Казимира. Постановление Иоанна Кантакузина, упраздняющее Галицкую митрополию, свидетельствует, что она была вновь восстановлена «вопреки канонам» в период гражданской войны (1341–1347 гг.) между ним и Анной Савойской (190, III, с. 700), в правление патриарха Иоанна Калеки (102, I, с. 262). Ср. 242, с. 75–89; 221, с. 223–229; 177, с. 365.

51, с. 261.

51, с. 266.

102, I, с. 72, 143, 147.

Ср. 102, I, с. 425. Туров традиционно принадлежал «Малой Руси» и, соответственно, Галицкой митрополии. Но он был захвачен Гедимином.

В Vatic, gr. 840 сохранился подлинный перечень личного имущества Феофила, составленный канцелярией митрополита Феогноста (ср. 228, с. 48–70). Поскольку нового «епископа» Литвы не назначили, кафедра его считалась вакантной (51, с. 261). Вновь она была замешена в 1355 году.

Ответы на экзаменационные билеты по философии

3 февраля 2012 года

1. Философия и её роль в системе знаний, мировоззренческие и методологические функции. Философский принцип единства мира и интеграция научного знания.

Философия стремится к научному познанию мира, но в то же время она пытается максимально выразить интересы субъекта (классов). Философия как система идей о мире (в целом) вовлечена в классовом обществе в идеологию и политику. Следствием этого является, по мнению ученых, усиление конфронтации между отдельными философскими направлениями. Поскольку философия оказывается связанной с идеологией, постольку в ее содержании имеется идеологическая сторона, а философию можно считать относящейся (в данном аспекте) к идеологии.

Мировоззренческая функция философии проявляется в том, что, вооружая людей знаниями о мире и человеке, о его месте в мире и возможностях его познания и преобразования, оказывает влияние на формирование жизненных установок, на осознание социальными субъектами целей и смысла жизни.

Методологическая функция философии заключается в том, что она дает для всех форм общественного сознания исходные, основополагающие принципы, применение которых определяет общую направленность подхода к осмыслению действительности, направленность познавательной и практической деятельности.

Философский принцип материального единства мира лежит в основе представлений о единстве физических законов, действующих в нашей Вселенной. Это побуждает искать такие фундаментальные связи, посредством которых можно было бы вывести наблюдаемое в опыте многообразие физических явлений и процессов. Вскоре после создания общей теории относительности Эйнштейн поставил перед собой задачу объединения электромагнитных явлений и гравитации на некоторой единой основе. Задача оказалась настолько трудной, что Эйнштейну не хватило для ее решения всей оставшейся жизни. Проблема осложнилась еще и тем, что в ходе исследования микромира выявились новые, прежде неизвестные взаимосвязи и взаимодействия.

Интеграция научного знания осуществляется в различных формах и затрагивает как эмпирические, так и фундаментальные теоретические законы. Нередко интеграция начинается с применения понятий и методов одной науки в другой и завершается созданием широких междисциплинарных теорий и направлений исследования.

1. Проблема предметного самоопределения философии, её взаимосвязь с наукой, культурой, идеологией. Сциентизм и антисциентизм в понимании предмета и сущности философии.

Фундаментальные проблемы (или разделы) философской науки, ее предметное самоопределение – это уникальность и смысл бытия человека в мире, отношение человека к Богу, идеи познания, проблемы нравственности и эстетики, проблемы сознания, идея души, ее смерть и бессмертие, социальная философия и философия истории, а также история самой философии.

Сциентизм — это система убеждений, утверждающая основополагающую роль науки как источника знаний и суждений о мире. Нередко сциентисты считают «образцовыми науками» физику или математику и призывают строить остальные науки по их образу и подобию. Сциентизм ставит науку в главенствующее положение в идейной и культурной жизни общества.

Антисциентизм — философско-мировоззренческая идейная позиция, состоящая в критической (вплоть до враждебной) оценке науки и её роли в системе культуры и научного познания как фактора отношения человека к миру. Концепции, учения и деятельность радикальной антисциентистской направленности носят обобщённое наименование «антинаука».

1. Генезис философского знания как историческая, научная и социокультурная проблема. Цивилизационные особенности становления философии.

Философия предстаёт как мыслящее мировоззрение, как существенное понимание, высшее ориентирование, вершинное выражение смыслов и ценностей, указание на стратегическую цель нашего пребывания в мироздании.

Но с момента своего зарождение и поныне философия сталкивается со своим неприятием, с сопротивлением, с попытками отторжения. Это связано со многими факторами, и, прежде всего – с кризисными явлениями в культуре, когда многие говорят, что они изверились в философии. Однако при этом важно помнить, что кризисные явления преходящи. И хотя старые идеи низвергаются, но потом к ним обращаются вновь, и они предстают в совершенно новом ключе. Все они – «грани целостности, блики единства» Все они дополняют друг друга (античные и постмодернистские, системно-логичные и афористичные) – их единит общность проблем и глубина видения, причастность к вечности, к фундаментальным истокам мысли и человеческого существования, стремление от быта к бытию.

Философия не просто тесно связана со всеми сферами культуры (наукой, искусством, религией, политикой, идеологией и пр.), но в какой-то мере является их частью, либо можно сказать наоборот, что философия объединяет в себе какие-то качества науки, искусства, религии, обыденного здравого смысла и даже мистики. Рассмотрим эти соотношения подробнее.

Конечно, философия не может не учитывать науки с её стандартами, нормами и идеалами, но невозможно превратить философию в строгую науку, так как у философии есть и свои самодостаточные способы постановки проблем, обоснования прозрений. Философия изначально и принципиально плюралистична, а естествознание в своих выводах – однозначно. Философия потому и существует, что есть вопросы, на которые наука никогда не даст ответа. Нельзя научно обосновать свободу. Хотя учёные – люди свободные, но их мысль разворачивается в жёстких рамках установленных закономерностей, фактов и обстоятельств, неумолимой логики. Философская же мысль может быть непроизвольна, внерациональна, она может быть и афористична, и эссеистична и даже деконструктивна. Это пример свободного вдохновения, могущего строить любые воображаемые миры. Философия – пограничное знание, она всегда на грани знания и незнания, сокрытого и несокрытого.

Особенно ясно отличие языка философии от научного, в первую очередь естественнонаучного, видно при сравнении словарей. Если в словаре естественной науки каждому термину дано чёткое определение, указаны способы и области его применения, и лишь в редких случаях упоминается имя учёного, впервые употребившего данный термин, то совсем иная картина в философском словаре. До 90% его содержания составляют исторические справки, сообщающие о том, кто и в каком смысле употреблял обсуждаемый термин. То есть в философском словаре больше представлена история понятий и принципов – своего рода эпизоды развития языка философии, в то время как словарь конкретной науки даёт теорию понятий и принципов.

Проблемные поля философии и религии особенно близки. Возможно, религиозное сознание более канонично и догматично, а философия в качестве субстанции может брать любое начало: идея, абсолют, хаос, жизнь, воля, материя, Дао, единое и пр. Философская рефлексия может органично дополнять данность мира в религиозном и мистическом опыте.

Если знакомиться с философскими текстами, то становится явным, что у каждого философа есть свой стиль письма, так же как и каждый писатель, работающий в сфере художественной литературы, имеет свой неповторимый стиль. В философских текстах часто используются тропы, образы, напоминающие художественные – все это сближает философию с искусством.

В то же время философский язык гораздо ближе к обыденному, разговорному языку, чем, например, язык науки. Философствование включает в себя установку здравого смысла с его ориентацией на познание ближайших причин явлений. В обыденной жизни нередко проявляется такой феномен человеческой жизни как мудрость. Мы можем сказать «мудрый человек», «мудрый философ», но вряд ли скажем «мудрый инженер» или «мудрый химик». Не случайно слово «философия» переводится как «любовь к мудрости». В своей любви к мудрости, философия, охватывая все достижения культуры, осмысляет их, выделяет самое главное, существенное. Но это происходит не только в форме отстраненного анализа, но через глубокую заинтересованность, переживание и сочувствие.

1. Античная картина мира. Космоцентризм, его философские и научные аспек­ты, ценностно-познавательные ориентиры.

• 7-5 до н.э. Начало античной философии. Досократический период, натурфилосовский, ищут первоначало мира
• 5-кон. 4 в до н.э. Классический (непревзойдённый) период, созданы основные философские системы (Сократ, Платон, Аристотель) от природы к человеку
• Кон 4-2 в до н.э. эллинистический, эллинизм – период в истории восточного средиземноморья со времён Александра Македонского (334-324) до 33 н.э. появление философских школ, перипатетики, академическая философия (академия Платона), стоицизм, скептицизм, эпикуризм. Переход от комментаторства учений к проблемам этики и рождение философии практического характера.
• 1 до н.э. – 5-6 в. н.э. Римская философия, продолжают быть филосовские школы, 3 направления: стоицизм (Сенека, Марк Аврелий), скептицизм (Секст Эмпирик), эпикуризм (Тит Лукреций Кар) В 3-5 веках неоплатонизм (Плотин) – играет роль моста между языческой и христианской культурой

Космоцентризм - система философских взглядов, появившаяся в Древней Греции, согласно которой мир воспринимается как космос, разнообразный, гармоничный и одновременно вселяет ужас. Все явления окружающего мира рассматривались через призму космоса.

Космос охватывает Землю, человека, небесные светила. Он замкнут, имеет сферическую форму и в нем происходит постоянный круговорот - все возникает, течет и изменяется. Из чего возникает, к чему возвращается - никто не знает.

1. Античный диалог как форма философствования. Дискурсивная и эзотериче­ская формы философского знания: традиции и современность.

Форма философствования Сократа – диалог, предполагающий непосредственный контакт собеседников, совместный поиск истины. Философская деятельность Сократа носила форму диалогов, бесед и споров. Он сознательно отказывался от письменных сочинений, считал их преградой, мешающей общению людей; диалог же – подлинная, «живая и одушевленная речь знающего человека. Вне настоящего диалога, согласно Сократу, нет подлинной мудрости, но возможны мнимомудрость и многознайство. В сократовском диалоге каждый из собеседников выступает как равный. В диалоге имело целью ориентировать собеседника на самопознание, на раскрытие последним своего внутреннего мира. Поэтому искусство задавать вопросы Сократ рассматривал как средство, с помощью которого он содействует «рождению» истины в голове собеседника, помогает ему «разрешиться» от бремени мыслей. Это вопросно-ответное (диалектическое) искусство он сравнивал с повивальным искусством и в шутку называл «майевтикой».

В философии античности закладываются фактически все модусы существования философии в культуре: учение, доктрина, дискурсивная практика дискуссии, эзотерические формы философствования, философия как образ жизни.

Эзотеризм — философское мировоззрение субъективного познания Природы, по утверждению апологетов и лидеров множества течений, доступное лишь ограниченному кругу лиц.

ДИСКУРС – в широком смысле слова представляет собой сложное единство языковой практики и экстралингвистических факторов (значимое поведение, манифестирующееся в доступных чувственному восприятию формах), необходимых для понимания текста, т.е. дающих представление об участниках коммуникации, их установках и целях, условиях производства и восприятия сообщения.

1. Средневековая картина мира. Теоцентризм и креационизм как мировоззрен­ческие принципы. Основные этапы развития средневековой философии.

Космоцентризм уступает место теоцентризму.

Философия становится служанкой теологии. Её основная функция — истолкование Священного Писания, формулировка догматов Церкви и доказательство бытия Бога.

Характерны идеи догматы христианства

• Личностная форма единого бога-отца, растворяющего единство в многообразии форм
• Догмат о творении мира за 7 дней

Патристика — II—VII века

Схоластика — VIII—XV века

Одним из представителей ранней средневековой философии является Блаженный Августин Аврелий (354—430 гг.) — епископ гиппонский (в Северной Африке), влиятельный представитель патристики. Работы этого философа оказали большое влияние на становление христианства в средневековом обществе.

Фома Аквинский (Ангелический Доктор) (1225 или 1226—1274) — выдающийся философ и богослов средневековья, систематизаторортодоксальной схоластики, в 1323 г. был причислен к лику святых (назван Аквинатом по месту рождения в Аквино близ Неаполя).

1. Философия и религия как мировоззренческие оппозиции: онтологические и гносеологические основания. Вера и разум как фундаментальные категории средневекового мышления.

Онтология — раздел философии, изучающий бытие. «Онтология в своём классическом понимании есть знание о предельно общем». В средневековой философии центральное место занимала онтологическая проблема существования абстрактных объектов (универсалий).

Основным предметом онтологии является сущее; бытие, которое определяется как полнота и единство всех видов реальности: объективной, физической, субъективной, социальной и виртуальной.

Гносеология — теория познания, раздел философии.

Основные проблемы эпистемологии

• Проблема истины
• Истина и смысл
• Проблема метода
• Сущность познания
• Формы познания (наука, религия, искусство, идеология, здравый смысл)
• Эмпирический и теоретический уровень познания.
• Принципы познания
• Вера (интуиция) и знание
• Структура и формы опыта
• Специфика и критерии научного познания.
• Понимание и объяснение

Вера — признание чего-либо истинным, часто — без предварительной фактической или логической проверки, единственно в силу внутреннего, субъективного непреложного убеждения, которое не нуждается для своего обоснования в доказательствах, хотя иногда и подыскивает их.

Разум — одна из форм сознания, самосознающий рассудок, направленный на самого себя и понятийное содержание своего знания (Кант, Гегель). Разум выражает себя в принципах, идеях и идеалах. Разум следует отличать от других форм сознания — созерцания, рассудка, самосознания и духа.

1. Антропоцентризм как мировоззренческий ориентир Возрождения и научной революции XVI-XVII веков.

• 2 пол. 13 в. – предвозрождение
• 14 в. – раннее возрождение
• 15 в. – зрелое возрождение
• Нач. 16 – нач. 17 вв. – позднее возрождение

Антропоцентризм — ненаучное идеалистическое воззрение, согласно которому человек есть центр Вселенной и цель всех совершающихся в мире событий.

Антропоцентризм представляет собой одно из наиболее последовательных выражений точки зрения телеологии, то есть приписывания миру внеприродных, внешних ему целей. В античной философии антропоцентризм сформулировал Сократ, позднее этого воззрения придерживались представители патристики, схоластики и некоторые философы нового времени.

1. Проблематика генезиса и точки отсчёта научного знания. Дискретная и кон­тинуальная модели развития науки, их философские основания.

В формировании и последующей динамике науки выделяют две длительные стадии – зарождающаяся наука (преднаука) и собственно наука (научно-теоретическое знание). Для возникновения науки необходимы предпосылки рационального познания действительности, что связано изначально со стремлением общества к новациям, дискуссионности и с установкой на доказательность высказываемых мнений. Такие условия не характерны были для древних цивилизаций Востока, где царила традиционность, знания носили рецептурный характер, что ограничивало прогностические возможности получения новых знаний. Иные социокультурные условия изначально сложились в древнегреческой культуре, поэтому именно античность сформировала предпосылки для перехода от мифологического к научному знанию. Открыв способность мышления работать с идеальными объектами (т.е. объектами, сконструированными мыслью и приспособленными ею же для своей специфической деятельности), античность тем самым пришла к рациональности. Античная рациональность – это открытие способности мышления свободно, не испытывая ограничений, осмысливать окружающий (ближний и дальний) мир. Однако, рациональность ничем не ограниченная, рациональность, не опирающаяся на эксперимент и теоретическое естествознание, еще не может быть названа научным знанием. Становление теоретического естествознания (16 – 17вв) и развитие экспериментального метода становятся важным этапом на пути к формированию науки. Собственно наука как феномен и ценность культуры оформляется к 17 веку.

В целом, развитие науки происходит остенсивным (постепенное накопление знаний) и интенсивным (научная революция) путем, причем последний играет в науке решающую роль, т.к. смена исследовательских установок, программ приводит к качественному изменению научного знания. Таким образом, развитие науки представляет собой единство поступательного и скачкообразного процессов (постепенное накопление фактов, научных знаний и «скачки», связанные с новыми открытиями, производящими существенные изменения и даже переломы в системе научных знаний). В результате научных революций происходит коренная ломка устаревших идей, целостных теоретических систем и предлагаются новые гипотезы и теории, формирующие парадигмальные установки научного развития. По мнению Т. Куна научная революция представляет собой период распада господствующей парадигмы, конкуренцию между альтернативными парадигмами и, наконец, победу одной из их, т.е. переход к новому периоду «нормальной науки» (период спокойного остенсивного развития научного знания, когда безраздельно господствует установившаяся научная парадигма).

Т. Кун показал, что развитие научных школ осуществляется не линейно в постоянном приращении знания, а континуально или непрерывно в рамках заданной парадигмы и в то же время – дискретно при переходе от одной научной школы или парадигмы к другой.

Далее надо вспомнить про то, что такое парадигма и нормальная наука, а также, что такое научная революция. Когда идёт развитие, дополнение нормальной науки, то это континуальная модель, а если развитие идёт путём революции, то это дискретная, вот как…

1. Научная революция как феномен культуры. Картина мира, парадигма, научно-исследовательская программа.

Революция в науке — период развития науки, во время которого старые научные представления замещаются частично или полностью новыми, появляются новые теоретические предпосылки, методы, материальные средства, оценки и интерпретации, плохо или полностью несовместимые со старыми представлениями.

Так, отрезок времени примерно от даты публикации работы Николая Коперника «Об обращениях небесных сфер» (De Revolutionibus), то есть с 1543 г., до деятельности Исаака Ньютона, сочинение которого «Математические начала натуральной философии» было опубликовано в 1687 году, обычно называют периодом «научной революции».

Содержание «научной революции» любого периода заключается в том, что учёные делают научные открытия в различных областях наук, то есть устанавливают «неизвестные ранее объективно существующие закономерности, свойства и явления материального мира, вносящие коренные изменения в уровень познания».

Картина мира — сложно структурированная целостность, включающая три главных компонента — мировоззрение, мировосприятие и мироощущение. Эти компоненты объединены в картине мира специфическим для данной эпохи, этноса или субкультуры образом.

Парадигма (от др.-греч. παράδειγμα, «пример, модель, образец» < παραδείκνυμι — «сравниваю») в философии науки — означает совокупность явных и неявных (и часто не осознаваемых) предпосылок, определяющих научные исследования и признанных на данном этапе развития науки, а также универсальный метод принятия эволюционных решений, гносеологическая модель эволюционной деятельности.

Первоначально слово использовалось в лингвистике и риторике. Так, например, ЭСБЕ определяет этот термин следующим образом: «в грамматике слово, служащее образцом склонения или спряжения; в риторике — пример, взятый из истории и приведённый с целью сравнения». Словарь Merriam-Webster 1900 года даёт аналогичное определение его использования только в контексте грамматики или как термин для иллюстрирующей притчи или басни.

С конца же 60-х годов XX-го века этот термин стал преимущественно использоваться в философии науки и социологии науки для обозначения системы идей, взглядов и понятий, исходной концептуальной схемы, модели постановки проблем и их решения, методов исследования, господствующих в течение определённого исторического периода в научном сообществе.

Научно-исследовательская программа (по Лакатосу) — единица научного знания; совокупность и последовательность теорий, связанных непрерывно развивающимся основанием, общностью основополагающих идей и принципов.

Проблема роста научного знания всегда занимала умы учёных и мыслителей, независимо от их взглядов и пристрастий или принадлежности к различным направлениям науки или религии. В некоторых случаях данная проблема является ключевой для всей системы тех или иных научных изысканий.

1. «Знание - сила» и «Cogito ergo sum». Проблема самодостоверности человеческого сознания.

В целом великое достоинство науки Бэкон считал почти самоочевидным и выразил это в своём знаменитом афоризме «Знание — сила» (лат. Scientia potentia est).

Cogito, ergo sum (лат. — «Мыслю, следовательно, существую») — философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени.

Аргумент не следует понимать как умозаключение («тот, кто мыслит, существует; я мыслю; следовательно, я существую»); напротив, его суть — в очевидности, самодостоверности моего существования как мыслящего субъекта (res cogitans — «вещи мыслящей»): всякий акт мышления (и шире — всякое представление, переживание сознания, ибо cogito не ограничивается мышлением) обнаруживает — при рефлексивном взгляде на него — меня, мыслящего, осуществляющего этот акт. Аргумент указывает на самообнаружение субъекта в акте мышления (сознания): я мыслю — и, созерцая своё мышление, обнаруживаю себя, мыслящего, стоящего за его актами и содержаниями.

Задолго до Декарта аналогичный аргумент предложил в полемике со скептиками Августин Блаженный в книге «О Граде Божьем» Si fallor, sum («Если я ошибаюсь, я существую»).

Однако существенное различие между Августином и Декартом заключается в контексте, целях и следствиях аргумента.

Августин начинает с утверждения, что, заглядывая в собственную душу, мы «в себе узнаем образ Бога… Ибо мы и существуем, и знаем, что существуем, и любим это наше бытие и знание», — что соответствует тройственной природе Бога.

Августин учит о самодостоверности человеческого сознания (основа достоверности есть Бог) и познавательной силе любви.

Самодостоверность сознания (декартовское «мыслю, следовательно, существую»; «Cogito, ergo sum»), равно как и теория врождённых идей, является исходным пунктом картезианской гносеологии.

1. Механистическая картина мира как итог научной революции XVI-XVII ве­ков и основание классической науки.

Механицизм — существовавшие в прошлом метод познания и миропонимание, рассматривающие мир как механизм. В более широком смысле механицизм есть метод сведения сложных явлений к их физическим причинам; противопоставлялся витализму.

Благодаря успехам физики в XVI-XVIII векам возникло желание перенести физическое миропонимание на другие науки. В качестве единственного метода подлинной науки рассматривалась математика, понимаемая (ввиду её тогдашнего уровня) в основном механистически.

1. «Картезианские размышления»: традиции и современность.

«Картезианские размышления» — философский трактат Э. Гуссерля, одна из основных его работ.

Работа состоит из пяти размышлений.

Первые три размышления вкратце повторяют положения прежних Гуссерлевых работ: Гуссерль выдвигает проект построения феноменологии как универсальной науки об априорном, основанной на очевидности и задающей основу всякому познанию, путь к которой открывает трансцендентально-феноменологическая редукция. Лишь термины отличают излагаемое учение от имеющегося в предшествующих работах: то, что в «Идеях I» выступало под именами «ноэзис» и «ноэма», теперь чаще обозначается как «cogito» и «cogitatum».

В четвёртом размышлении Гуссерль вычленяет из структуры сознания (ego / cogito / cogitatum) само трансцендентальное ego (чистое Я, трансцендентальную субъективность) и делает попытку исследовать его более подробно.

Принципиальным является разграничение понятий ego как такового и ego как монады.

Пятое размышление, наиболее объёмистое и существенное в книге, посвящено разработке проблемы Другого и интерсубъективного мира. Переживания сознания указывают не только на внешнюю по отношению к ним трансцендентность — реальные или идеальные интенциональные предметы.

1. «Esse est percipi» как мировоззренческий ориентир и программа исследований. Субъект как внепространственная и вневременная опора мира.

Одно из основных положений берклианской концепции — «существовать — значит быть воспринятым» (esse est percipi). В такой концепции Беркли сформулировал доктрину субъективного идеализма, последовательное проведение которого невозможно без признания существования только единичного субъекта, «Я» — доктрину так называемого солипсизма («существую только я один»)

По мнению многих историков философии, центральное положение онтологии Беркли — принцип esse est percipi — имеет своим неизбежным следствием солипсизм. Ведь если все чувственно воспринимаемые объекты, по формуле esse est percipi, суть лишь мои ощущения, то отсюда следует, что и другие люди, которых я воспринимаю, суть не что иное, как комплексы моих ощущений, содержание моего собственного сознания. Сам Беркли признавал, что у познающего субъекта "нет ни непосредственной очевидности, ни доказательного знания о существовании других конечных духов".

1. Свобода воли как философский первопринцип. «Я» как интеллектуальная интуиция. Воля и сущность бытия в противопоставлении объекта и субъекта.

Свобода воли — категория, обозначающая философско-этическую проблему — самоопределяем или детерминирован человек в своих действиях, то есть вопрос об обусловленности человеческой воли. От времён Сократа и доселе существует спорный в философии и богословии вопрос о том, обладают ли люди реальным контролем над своими решениями и поступками.

Идеальная сторона мира - это интеллектуальная интуиция. Интеллектуальная интуиция (лат. Intellectus - ум, мыслительная способность человека), позволяющая проникнуть в сущность вещей. Это разграничение непосредственного и интуитивного знания. Она является нашим неизбежным спутником, но часто сбивает нас с истинного пути. Совершенные ошибки могут научить нас не доверять нашей интуиции. Мы сможем верить нашей интуиции только в том случае, если мы пришли к ней в результате многих испытаний нашего воображения, многих ошибок, многих проверок и сомнений и долгих всевозможных путей критики. Бессознательная работа возможна лишь в том случае, когда ей предшествовала сознательная работа. Менделеев и его периодическая система элементов, Ньютон и его закон всемирного тяготения. «Мысль никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом» (Г. Гельмгольц). Интуиция невозможна без долгой предварительной работы ума, как невозможно переплыть реку, не умея плавать. Следовательно, интуиция - часть познания. Юм писал, что первый проблеск знания о субстанциальности «я» и дает интеллектуальная интуиция, позволяющая усмотреть второстепенный признак субстанции. Интеллектуальная интуиция - это точка объединения множества событий и качеств.

Воля — феномен регуляции субъектом своей деятельности и поведения, обеспечивающий формирование целей и концентрацию внутренних усилий на их достижение.

Воля — это не физическая деятельность, не эмоциональная деятельность и не всегда сознательная деятельность человека; но деятельность, всегда отражающая принципы морали и нормы личности и указывающая на ценностные характеристики цели выбранного действия. Человек, осуществляя волевые действия, противостоит импульсивным желаниям, формируя в себе сильную личность.

Сущность (лат. Essentia) — то постоянное, что сохраняется в явлении при различных его вариациях, в том числе и временных, сердцевина бытия. Сущность обычно трактуется либо в метафизической, либо в логической плоскости. В метафизике, особенно втомистской, сущность (эссенция) есть источник или основание существования (экзистенции). Синонимами слова сущность часто являются слова идея, назначение, функция. В логике сущность (как существенный признак — лат. essentialia constitutiva) — это неотъемлемое качество, без которого предмет невозможно мыслить. Сущность предмета выражается в его определении.

Сущность выявляется ответом на вопрос: «Что есть сущее?», который следует отличать от вопроса о бытии: «Есть ли?» Данная постановка вопроса позволила экзистенциалистам утверждать, что человек лишён сущности или не определяем ею, поскольку он не «что», а «кто».

1. Скептицизм и солипсизм, их философские основания.

Скептицизм (от др.-греч. σκεπτικός — рассматривающий, исследующий) — философское направление, выдвигающее сомнение в качестве принципа мышления, особенно сомнение в надёжности истины.

Умеренный скептицизм ограничивается познанием фактов, проявляя сдержанность по отношению ко всем гипотезам и теориям. В обыденном смысле скептицизм — психологическое состояние неуверенности, сомнения в чем-либо, заставляющее воздерживаться от высказывания категорических суждений.

Секст Эмпирик в работе «Три книги пирроновых положений» отмечал, что скептицизм не рассматривает сомнение как принцип, а использует сомнение как полемическое оружие против догматиков, принцип скептицизма — явление. Следует различать обыденный скептицизм, научный и философский скептицизм. В обыденном смысле скептицизм — воздержание от суждений, обусловленное сомнениями. Научный скептицизм — последовательная оппозиция учениям, не имеющим эмпирических доказательств. Философский скептицизм — направление в философии, выражающее сомнение в возможности достоверного знания. Философский скептицизм рассматривает философию, в том числе и скептическую, как род наукообразной поэзии, но не науки. Отличительный признак философского скептицизма — утверждение «Философия — не наука!».

Античный скептицизм как реакция на метафизический догматизм представлен прежде всего Пирроном, затем средней академией (Аркесилай) и т. н. поздним скептицизмом (Энесидем, Агриппа, Секст Эмпирик). Энесидем указывает десять принципов (тропов) скептицизма: первые шесть — это различие живых существ; людей; органов чувств; состояний индивида; положений, расстояний, мест; явлений по их связям; последние четыре принципа — это смешанное бытие воспринимаемого объекта с др. объектами; относительность вообще; зависимость от количества восприятий; зависимость от уровня образования, нравов, законов, философских и религиозных взглядов.

Солипсизм (от лат. solus — «единственный» и лат. ipse — «сам») — радикальная философская позиция, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственно-несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира. Иногда этот термин употребляется в этическом смысле как крайний эгоцентризм.

1. Немецкая классическая философия: единство идей и движущие принципы. Универсальная проблематика как кульминационный пункт интеллектуаль­ного развития.

этап развития немецкой философии XVIII—XIX веков, представленный учениями Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля и Л. Фейербаха

• критический идеализм Канта,
• субъективный идеализм Фихте,
• объективный идеализм Шеллинга
• абсолютный идеализм Гегеля

Основанием немецкой классической философии послужили работы Иммануила Канта в 1780-е и 1790-е годы. Это философское направление было тесно связано с романтизмом и революционно настроенными политиками эпохи Просвещения.

Немецкая классическая философия впервые поставила вопрос о сущности знания: «Что есть знание?». Для Канта этот вопрос сводится к вопросу о возможности чистой математики и чистого естествознания (см. Критика чистого разума). В его формулировке этот вопрос о знании сводится к вопросу о возможности синтетических суждений априори. Для Фихте вопрос о знании становится также вопросом о сущности человека. Если субъект является необходимым условием существования мира, то знание становится способом его конституирования. Шеллинг возвращает вопросу о знании его объективную составляющую, рассматривая знание как результат развития самой природы. Гегель синтезирует вопрос о знании в положении: «Истинной формой истины является система знания». Для Фейербаха вопрос о сущности знания на фоне грандиозного успеха науки и техники становится уже несущественным, что свидетельствует о том, что возможность знания перестала быть проблемой.

1. Критическая философия Канта, её принципы и задачи. Проблема границ че­ловеческого разума, синтетические априорные суждения.

Кант (22 апреля 1724, Кёнигсберг, Пруссия — 12 февраля 1804, там же) прошёл в своем философском развитии два этапа: «докритический» и «критический»

I этап (с 1776 до 1770 года) — Кант разрабатывал проблемы, которые были поставлены предшествующей философской мыслью. Кроме того, в этот период философ занимался естественнонаучными проблемами:

• разработал космогоническую гипотезу происхождения Солнечной системы из гигантской первоначальной газовой туманности
• наметил идею генеалогической классификации животного мира, т.е. распределения различных классов животных по порядку их возможного происхождения;
• выдвинул идею естественного происхождения человеческих рас;
• изучал роль приливов и отливов на нашей планете.

II этап (начинается с 1770 или с 1780-х годов) — занимается вопросами гносеологии (процессом познания), размышляет над метафизическими, то есть общефилософскими, проблемами бытия, познания, человека, нравственности, государства и права, эстетики.

Во 2 этапе 3 части:

• «Критика чистого разума» (1781) — гносеология (эпистемология)
• «Критика практического разума» (1788) — этика
• «Критика способности суждения» (1790) — эстетика

Кант отвергал догматический способ познания и считал, что вместо него нужно взять за основу метод критического философствования, сущность которого заключается в исследовании самого разума; границ, которые может достичь разумом человек; и изучении отдельных способов человеческого познания.

Главным философским произведением Канта является «Критика чистого разума». Исходной проблемой для Канта является вопрос «Как возможно чистое знание?». Прежде всего, это касается возможности чистой математики и чистого естествознания («чистый» означает «неэмпирический», то есть такой, к которому не примешивается ощущение). Указанный вопрос Кант формулировал в терминах различения аналитических и синтетических суждений — «Как возможны синтетические суждения априори?» Под «синтетическими» суждениями Кант понимал суждения с приращением содержания по сравнению с содержанием входящих в суждение понятий. Эти суждения Кант отличал от аналитических суждений, раскрывающих смысл самих понятий. Термин «априори» означает «вне опыта», в противоположность термину «апостериори» — «из опыта».

1. Этические и эстетические формы критицизма. «Наукоучение» Фихте как развитие идей критической философии.

Созданную им философскую систему, избегая иностранных терминов, Фихте назвал «наукоучением» Науки — это достоверные знания, а для философа вполне естественно задавать вопрос о природе знаний. Развернутый ответ на этот вопрос и дает наукоучение. Таким образом, наукоучение оказывается своего рода «наукой наук», обосновывающей аксиомы частных дисциплин. В самом деле, всякое знание подразумевает достоверность, которая может быть производной или первоначальной. Производная достоверность может быть лишь результатом вывода из неких первоначальных основоположений. Но если бы таких основоположений было много, то человеческое знание было бы лишено единства и одни достоверные истины могли бы противоречить другим. Поскольку этого не наблюдается, наше знание образует систему и должно опираться на некое абсолютно достоверное основание, с одной стороны, фундирующее все частные аксиомы, с другой — являющееся отправной точкой наукоучения.

Путь от Канта к Ф. можно рассматривать как логически закономерный процесс имманентного развития критической философии, а учение Ф. — как единственный в своем роде возможный вариант этого развития. Ф. во многом опирался при этом на идеи ближайших последователей Канта. Таким образом, обоснование и развитие критической философии с необходимостью предполагало: а) дедукцию ее основных положений из одного единственного принципа в противовес кантовскому гносеологическому дуализму, признававшему, с одной стороны, ‘вещь в себе’, а с другой — ‘чистый разум’; б) элиминацию материалистического остатка в виде ‘вещи в себе’, что неизбежно вело к созданию чисто идеалистической философской системы, в которой объект познания должен был стать всецело продуктом самого сознания. Место и значение Ф. в истории философии определены его вкладом в развитие критической философии после Канта, поставившей своей задачей изучение фундаментальных основ человеческого Я, субъекта как активного творческого начала. Это критическое самопознание нуждалось в систематическом завершении и последовательном развитии из единого принципа, что и было сделано Ф., который осуществил реформу критической философии и определил основную цель и направление ее дальнейшего развития.

1. Природа как объект натурфилософского исследования. Действительное и ра­зумное. Единство мира и развитие как творческий процесс.

Натурфилософия — построение завершенной системы природы, претендующей на исчерпывающее объяснение всех природных феноменов. Н. в виде целых систем или отдельных компонентов систем долго оставалась основной формой осмысления природы. Критическое отношение к Н. уже в XVIII в. высказывал И. Кант. В XX в. негативное отношение к Н. стало необходимым аспектом любой философской концепции. Представители некоторых философских направлений (экзистенциализма, прагматизма) считают, что философия вообще не должна заниматься изучением безжизненного мира объектов. Её основной предмет — человек. Представители неореализма, критической онтологии, эмерджентной эволюции, холизма, марксизма считают, что Н. неверно подходили к познанию природы, пренебрегая данными естественных наук и подменяя их своими собственными спекуляциями. Единственная задача философии — исследовать инструменты познания природы.

В основе конкретных натурфилософских систем лежит особый «натурфилософский стиль мышления», основанный на особом понимании специфики философии, соотношения философии и специальных наук. В рамках этого стиля мышления философия рассматривается как высший тип любого теоретического знания, обладает абсолютной достоверностью. Предполагается, что научное знание однородно; философские постулаты содержат в себе в скрытом виде все богатство знаний о природе, необходимо только развернуть его, соблюдая правила логического вывода. Развитие экспериментального естествознания вело к постоянному столкновению натурфилософских идей и результатов научных исследований. Например, Гегель в своей «Философии природы» отрицает ньютоновское учение о световом спектре, критикует атомизм, идеи эволюции.

Разум (лат. ratio), ум (греч. νους) — философская категория, выражающая высший тип мыслительной деятельности, способность мыслить всеобще, способность анализа, отвлечения и обобщения.

Действительность (произв. от слова «действие») — осуществленная реальность во всей своей совокупности — реальность не только вещей, но и овеществленных идей, целей, идеалов, общественных институтов, общепринятого знания.

Все ли действительное разумно, а разумное действительно - Этот тезис в своё время впервые обосновал в Предисловии к "Философии права" Гегель, считавший, что не всё налично-сущее достойно названия Действительности.

Налично-сущее представляет собой частью поверхностное явление, а частью глубинную Действительность. Действительность, по Гегелю, это ИДЕЯ, "которая не столь бессильна, чтобы только долженствовать, а не действительно быть", т.е. реализовавшаяся свобода Разума. Именно поэтому всё действительное разумно, а всё разумное действительно.

1. Философия иррационализма. Романтическое движение конца XVIII - начала XIX веков. Философия жизни.

Философия иррационализма - классическое рациональное философствование, представленное в 19 веке системами Гегеля и Фейербаха, практически изживает себя в марксизме. Во второй половине 19 века разрабатываются принципиально новые образцы философствования и существенно расширяется сфера его компетенции. Неприятие утвердившегося с эпохи античности убеждения в универсальности рационального метода познания порождает новое философское течение – иррационализм. Фундаментальные основы этого философского направления закладываются в творчестве А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, Ф. Ницше; впоследствии их идеи будут неоднократно востребованы в различных направлениях философии ХХ века. Новый философский взгляд на мир, который проявляется в творчестве иррационалистов, – это иррационализация истории, выражение ощущения одиночества и отчаяния человека в огромном мире, идеи аристократичности наполненного мифами познания. Новое мировидение требует и нового способа его выражения – таким становится язык неклассической иррациональной философии. Это уже не концептуальные философские обобщения, а, скорее, «откровения» человеческого духа, выраженные через иносказания и символы, эссеистскую литературную форму.

Поиск по сайту: