В основе обучения чтению – не буква, а звук

Каждый человек живет в определенной системе ценностей, предметы и явления которых призваны удовлетворить его По­требности. В известном смысле можно сказать, что ценность выражает способ существования личности. Причем разные ценности имеют для нее различное значение и с этим связана иерархия ценностей. Как и сами ценности, их иерархическая структура носит конкретно-исторический и личностный ха­рактер. Одни и те же предметы и явления для разных людей могут представлять неодинаковую ценность, -гак же как и в раз­личное время у одного и того же человека. Сытый и голодный будут по-разному относиться к куску хлеба, а симфоническая музыка (или рок-музыка) может вызвать у людей не только чув­ство глубочайшего наслаждения, но и раздражение. Другими словами, существует не только историческая, но и индивиду­альная динамика ценностей и их иерархии.

Ценности личности образуют систему ее ценностных ориен­тации, под которыми имеется в виду совокупность важнейших качеств внутренней структуры личности, являющихся для нее особо значимыми. Эти ценностные ориентации и образуют некую основу сознания и поведения личности и непосредст­венно влияют на ее развитие. При этом, в соответствии с кон­кретной, индивидуальной иерархией ценностей, наблюдается относительный характер ценностных ориентации. Так, один учится, чтобы больше зарабатывать, а другой работает, чтобы иметь возможность учиться и самосовершенствоваться. Но, так или иначе, конкретная система ценностных ориентации и их иерархии выступает регуляторами развития личности. Они служат критерием норм и правил поведения личности, по мере усвоения которых происходит ее социализация.

Социализация личности включает в себя усвоение социаль­ного опыта и социальную активность личности. В этом смысле она совпадает с развитием личности. Идеалы, нормы, средства и цели, выступающие как ценности личности, образуют систе­му ее ценностных ориентации, стержень ее сознания и являют­ся импульсом ее действий и поступков. Важнейшим моментом социализации личности является ее самоактуализация.

В литературе существуют разные способы и принципы клас­сификации и иерархии ценностей. Так, выделяют ценности-цели, или высшие (абсолютные) ценности, и ценности-средст­ва (инструментальные ценности). Говорят о ценностях положи­тельных и отрицательных, имея в виду их социальное значение и последствия их реализации. Можно выделять материальные и духовные ценности и т.д. Важно подчеркнуть, что все они на­ходятся между собой в тесной взаимосвязи и единстве и обра­зуют целостность мира каждого человека.

Однако, несмотря на различные формы дифференциации ценностей и их релятивный характер, имеется самая высшая и абсолютная ценность — это сам человек, его жизнь. Эта цен­ность должна рассматриваться только как ценность-цель, и никогда к ней не должно быть отношения как к ценности-сред­ству, о чем так убежденно писал Кант. Человек — это самоцен­ность, абсолютная ценность. Он является субъектом ценностей и ценностного отношения, и сама постановка вопроса о цен­ностях вне человека лишается смысла, если, конечно, не впа­дать в мистические спекуляции.

Такую же ценность представляют и социальные общности и общество в целом, которые также являются субъектами ценностей. Основа этого заключена в социальной сущности чело­века и вытекающей отсюда диалектике общества и личности. По этому поводу видный русский философ П.И. Новгородцев писал следующее: «Личность есть начало безусловное, но не самодовлеющее: общество, которое ей противопоставляется, ведь это другие лица, которые могут быть не средствами, а только целями для данной личности. Являясь лицом и притя­зая на безусловное нравственное значение, я должен и в других лицах признать такую же безусловную ценность. Я не могу ви­деть в обществе, т.е. в других лицах, только средства для моих целей, я должен признать за ними значение таких же нравст­венных целей, какое они, т.е. все общество, должны признать за мною. Туг создается не отношение средства к целям, а более сложное отношение взаимодействия целей».

Помимо этого, к высшим ценностям следует отнести такие «предельные» и наиболее общие для людей ценности, как смысл жизни, добро, справедливость, красота, истина, свобода и т.д. Именно к таким ценностям относятся слова одного из крупней­ших философов XX в. А. Уайтхеда: «Тот Мир, который увеличи­вает продолжительность существования» Является Миром Цен­ности. Ценность по самой своей природе вневременна и бес­смертна. Ее сущность не коренится ни в каких преходящих об­стоятельствах». Этот тип ценностей оказывает первостепен­ное влияние на социализацию личности. Их реализация по су­ществу тождественна реализации самого глубинного слоя структуры личности, ее самоактуализации. Без этого не только не может состояться личность, но и сама жизнь для большин­ства будет невыносимой. Люди, не нашедшие по каким-то при­чинам, например, смысла жизни или не имеющие возможнос­ти реализовать его, так же как и другие высшие ценности, часто приходят к выводу о несостоятельности самой жизни, а порой кончают и трагедией. Известно, например, сколько жиз­ней было отдано за одну лишь свободу.

По поводу,роли высших ценностей в социализации и само­актуализации личности видный американский ученый А. Маслоу писал, что все самоактуализирующиеся люди вовлечены в некоторое, дело. Они преданы этому делу, которое является для них чем-то очень ценным. Это — призвание судьбы, и люди любят его так, что для них исчезает разделение «труд-радость». «Один посвящает свою жизнь закону, другой — справедливос­ти, еще кто-то — красоте или истине. Все они тем или иным об­разом посвящают свою жизнь поиску того, что я назвал «бы­тийными» (сокращенно «Б») ценностями, поиску предельных ценностей, которые являются подлинными и не могут быть сведены к чему-то более высокому. Имеется около четырнадца­ти таких Б-ценностей: истина, красота, добро древних, совер­шенство, простота, всесторонность и несколько других». Эти ценности бытия выступают как важнейшие потребности (метапотребности), и они настолько значительны для личности, что их подавление порождает даже определенней тип патоло­гий души, которые происходят, например, от постоянного про­живания среди- лжецов и потери доверия к людям. Бытийные ценности являются, по мнению Маслоу, смыслом жизни для большинства людей.,

С проблемой высших ценностей, и прежде всего смыслом жизни, связана и проблема «экзистенциального вакуума». В эк­зистенциальном вакууме оказывается человек, запутавшийся в ценностях или не нашедший их. Это состояние особенно ши­роко распространено в наши дни. Традиционные и устоявшие­ся ценности быстро разрушаются, и не только молодым но и умудренным жизнью людям часто не ясно, для чего жить, к чему стремиться, чего хотеть. Экзистенциальный вакуум, свя­занный с потерей смыслообразующих ценностей, с недостат­ком смысла жизни, имеет значительное отрицательное влия­ние на качество социализации личности и часто ведет к разви­тию неврозов.

Постоянным спутником и формой проявления экзистенци­ального вакуума является скука. В наше время она часто ста­вит гораздо больше проблем, чем даже нужда. Это объясняется тем, что нужда толкает человека к действию, активности по ее преодолению, скука же часто приводит к бегству от реальнос­ти: пьянству, наркомании, а порой и к суициду; или к антисо­циальному, отклоняющемуся поведению. Как верно то, что по­теря ценностей ведет к бегству от действительности, так же верно и обратное утверждение: «Если не хочешь бежать от дей­ствительности, нужно найти в ней человеческие ценности».

Но не только высшие ценности воздействуют на социализацию личности. Немаловажное значение в этом процессе имеют и ценности-средства, которые выступают как промежуточные ценности. Они подчинены высшим ценностям й обусловлены ими. Например, если человек стремится к утверждению спра­ведливости, он никогда не будет использовать для этого не­справедливые средства, а стремление к добру несовместимо с недобрыми средствами. Другими словами, без ценностей-средств не достижимы никакие ценности-цели, но вместе с тем никакие самые благородные цели не оправдывают дурных средств.

Ценности-средства в большей степени, чем высшие ценнос­ти, подвержены влиянию конкретных обстоятельств и их выбор зависит от возможностей, имеющихся в наличном бытии и общественной практике. Таким образом, одни и те же высшие ценности могут достигаться при помощи различных конкретных ценностей-средств. Последние могут быть при этом самого разного плана и иерархии: материальные и духов­ные, более общие и менее общие, экологические, экономичес­кие, социально-политические и т.д. Внутри себя они также имеют определенную иерархию, по-разному определяющую поведение личности. Эта иерархия обусловлена человеческой практикой, потребностями и интересами людей.

Следующий аспект рассматриваемой проблемы касается того, что-различные социокультурные типы общества имеют специфические ценности, которые составляют важный фактор детерминации ценностных ориентации и поведения личности, а также способы ее социализации. Возьмем, например, две наиболее значительные в истории человечества ценностные парадигмы: восточную и западную. Каждая из них отражает ценности, связанные со спецификой образа жизни соответст­вующего общества. Так, для восточной традиции характерно утверждение единства общества и человека, господство таких норм и правил поведения личности, как справедливость, гу­манность, искренность, человечность, уважение к родителям и старшим. Особое место в процессе социализации личности принадлежит здесь семье, собственно говоря, само общество рассматривается как большая семья. Главная установка в вос­питании и социализации личности делается не на изменение мира, а на изменение себя, на самосовершенствование.

Для западной же традиции характерным является противо­поставление личности и общества и приоритет индивидуальных ценностей над общественными. В соответствии с этим со­циализация личности связывается здесь прежде всего с изме­нением социальной среды и мира.

В контексте этих двух традиций генеральная перспектива социализации личности нашего общества, по всей вероятнос­ти, должна быть связана с усвоением как тех, так и других цен­ностей. И дело тут не только в евразийском характере нашей страны, хотя этот факт тоже не следует игнорировать. Думает­ся, нам нечего «стесняться» принципа коллективизма (общнос­ти, соборности), который укоренен в традиционных ценностях нашей жизни и в народном менталитете, сущностью которого, по словам Ф.М. Достоевского, являются «братские связи» людей. Но вместе с тем не следует и абсолютизировать этот принцип и отождествлять его с ценностями «казарменного кол­лективизма». В этой связи нам необходимо реабилитировать ценности индивидуализма, но не в смысле голого эгоизма, а в значении утверждения индивидуальности, активности и само­стоятельности личности. И только в случае утверждения диа­лектического единства ценностей коллективизма и индивиду­ализма можно говорить о наиболее благоприятных условиях развития личности;

В соответствии со сказанным следует подходить и к вопросу о том, какому способу социализации личности отдать предпочте­ние, что необходимо менять в первую очередь — личность или социальную среду. Для нормального развития личности следует изменять и себя и социальную среду, мир. Личность, ценност­ные ориентации Которой связаны только с изменением себя, только лишь с приспособлением к социальной среде, обречена на конформистское поведение. Абсолютизация же ценностей индивидуализма ведет к отчуждению личности от общества.

Сравнительный анализ ценностей западной и восточной культур на современном этапе их развития показывает что в первом типе культуры в качестве первичных выступают такие ценности, как индивидуальность, деньги, эффективность, пер­венство, агрессивность, уважение к молодежи, равенство жен­щин в обществе. Во втором типе культуры на первом месте на­ходятся коллективная ответственность, скромность, уважение к старшим, патриотизм, материнство, авторитаризм1. Сказан мое свидетельствует о том, что в каждом типе культуры имеют­ся свои достоинства недостатки. Наша задача поэтому состр­ит в том, чтобы на основе своей собственной культуры, тради­ций и менталитета аккумулировать все лучшее, что имеется как в западном, так и в восточном типах культуры. Не следует при этом пытаться ни вестернизировать, ни остернизировать нашу культуру и искусственно навязывать ей западные или восточные ценности. Другая сторона этого вопроса заключает­ся в том, что в межкультурном общении необходимо учитывать эту специфику ценностей различных культур.

Еще одна актуальная и важнейшая для нас сегодня пробле­ма — влияние рыночных ценностей на социализацию личнос­ти. Наше общество переживает ответственный исторический этап — становление рыночных отношений. Он связан с изме­нением не только экономических отношений, но и всей систе­мы социальных отношений, которая зиждется на них. Меняет­ся весь образ жизни людей, и это, конечно, не может не вести к изменению ценностных ориентации, мотивации поведения и всего процесса социализации личности.

Суть рыночных отношений — экономический либерализм, конкуренция, стремление к прибыли. Они влияют на ценност­ные ориентации личности неоднозначно. С одной стороны, они, бесспорно, пробуждают инициативу, активность, энергию людей, расширяют возможности для развития способностей и творчества личности. Но нельзя забывать или не обращать внимания и на вторую сторону влияния ценностей рынка на формирование личности. Она состоит в том, что развитие эко­номического либерализма и конкуренции, как это хорошо по­казали известные западные ученые К. Хорни, Э. Фромм, Дж. Хоманс и др., приводит к таким! последствиям, как двойная мораль, всеобщее отчуждение, психические фрустрации, нев­розы и т.д. Ценности личности как бы пропускаются через при­зму рынка и приобретают характер рыночных ценностей. Не только материальная, но и духовная жизнь общества и личнос­ти строятся по законам рыночных отношений и экономическо­го обмена.

В условиях господства рыночных отношений личность не­редко теряет свои высшие ценности, составляющие смысл ее жизни. А это ведет к образованию экзистенциального вакуума. При этом следует иметь в виду, что в нашей стране проблема, видимо, будет усугубляться. Дело в том, что автоматизация до­машнего хозяйства, с одной стороны, и рост безработицы — с другой приведут к увеличению свободного времени, а следова­тельно, и к росту числа людей, испытывающих экзистенциаль­ный вакуум, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому службе социальной защиты населения следует быть готовой к тому, что у людей будет расти потребность не только в социальной и психической помощи, но и в логотерапевтической помощи, помощи в обретении смысла жизни, в формиро­вании высших, бытийных ценностей, без которых человек, как мы уже говорили, очень часто не может жить. Сейчас эту логотерапевтическую функцию выполняют главным образом пси­хотерапевты и представители церкви. Однако тут нужна от­дельная служба в системе социальной защиты населения, спе­циалисты которой должны будут уметь лечить не только пси­хику, но и душу людей.

Сами по себе рыночные отношения и связанные с ними цели и ценности не могут иметь самодовлеющего значения, т.е. выступать как высшие ценности. Это всегда лишь ценности-средства для собственного развития человека. Преследующие цели материального обогащения рыночные ценности, конеч­но, необходимы. Но за ними всегда стоят (и не должны забы­ваться) более основополагающие ценности духовного развития личности. Немаловажная роль по их утверждению в жизнь принадлежит и философии. Сегодня для нашего общества и для нашей философии особо актуально звучат слова Уайтхеда: «Сейчас философия должна выполнить свою главную функ­цию. Она обязана искать мировоззрение, способное спасти от гибели людей, для которых дороги ценности, выходящие за рамки удовлетворения животных потребностей»1.

К сказанному следует добавить, что хотя рынок и и.меет внутреннюю логику своего развития, но государственные структуры не должны отстраняться от регулирования рыноч­ных отношений. Экономика должна быть социально ориенти­рованной. Ценности экономического либерализма и социаль­ной справедливости должны быть интегрированы в едином синтезе.

Только при этом условии мы можем социально защитить бедных и дать свободу действий социально активной и способ­ной части населения.

Еще один аспект проблемы взаимодействия личности и со­циальных ценностей связан с тем, что последние могут быть реальными, имеющими объективный аналог в действитель­ности, а могут носить и мифологический характер. В свою оче­редь, сами мифологические ценности можно подразделить на «естественные» и «искусственные». В первом случае они имеют историческое основание и возникают в процессе мифотворче­ства на базе первобытного мышления. В процессе развития об­щества мифологические ценности, как и сама мифология, хотя и перестают доминировать, но не исчезают полностью из об­щественной жизни и культуры. Более того, порой они возрож­даются, принимают форму мифологем — искусственно созда­ваемых ценностных конструкций, не имеющих аналогов в дей­ствительности и поддерживаемых идеологическими средства­ми и институтами.

Нельзя не затронуть и такой аспект проблемы, как все шире распространяющиеся в нашем обществе иррациональные и псевдонаучные ценности. На личность сегодня систематичес­ки обрушивается лавина информации, содержание которой
связано с псевдонаукой (мистика, оккультизм, астрология, магия, колдовство и т.д.). В этих условиях непроизвольно, на бессознательном уровне формируется некритическое мышле­ние и восприятие действительности. Рационализм заменяется
иррационализмом, любой функциональный миф считается ра­циональным. Формируется тип сознания, в котором реальные противоречия не принимаются в расчет, принцип объектив­ности подменяется субъективизмом, логика разума заменяет­ся верой и внушением. Налицо, таким образом, основные при­знаки мифологического мышления. И если Леви-Брюль назвалпервобытное мышление «дологическим», то формирующийся
тип мышления можно назвать «постлогическим», содержатель­ной основой которого является иррационализм и субъекти­визм.

В заключение хотелось бы отметить, что одной из важней­ших тенденций развития современной философии является все большее внимание к человеку, к проблемам его бытия в мире и к его внутреннему миру. И это, очевидно, не случайно,
потому что, в конце концов, общая задача философии как раз и должна заключаться в том, чтобы помочь рационально-прак­тическим способом соединить человека с миром, сделать чело­века реальным представителем и субъектом мири, а мир дей­ствительно человечным.

Таким образом, мы рассмотрели наиболее общие и основные вопросы современной философской антропологии. Вместе с тем это и заключительный раздел настоящего учебника по фи­лософии. Однако философское учение о человеке можно пре­вратить в исходный пункт ее более глубокого изучения и, более того, собственного философского творчества читателя. И даже если это творчество не будет носить профессионального харак­тера, необходимо, чтобы оно постоянно присутствовало в со­знании каждого, а особенно молодого человека. Ибо философия всегда была, есть и будет сферой формирования творческих способностей, духа и мудрости.

Учебное издание

ИКОННИКОВА Генриетта Ивановна ЛАВРИНЕНКО Владимир Николаевич ■ РАТНИКОВ Валентин Петрович СИДОРОВ Мартэн Михайлович

ФИЛОСОФИЯ

Учебник

Редактор Я. А. Баранова

Корректор Л. С. Верещагина

Оформление серии А. А. Бондаренко

Художественный редактор И. С. Соколов

Компьютерная верстка И. В. Клименко

[1] Фихте И.Г. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. М., 1993. С. 5.

[2] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых фило­софов. М., 1986. С. 309.

[3] Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1975. Т. 1. С. 69.

[4] Диоген Лаэртский, Указ. соч. С. 403.

[5] Шлегелъ Ф, Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. М., 1983. Т. 2. С. 104—105.

[6] Зотов А.Ф. Феномен философии: о чем говорит плюрализм философских учений//Вопросы философии. 1991. № 12, С. 21.

[7] Соколов В.В. Основной вопрос философии в его историческо-философской конкретике и развитии//Философские науки. 1990. №8. С. 83.

[8] Понятие «метафизика» имеет и другое, не затрагиваемое здесь значение, а именно — философское учение о предельных, сверхопытных принципах и началах бытия.

[9] Такой методологический принцип, согласно которому высшие формы материи могут быть сведены к низшим и объяснены на основе их закономер­ностей, называется редукционизмом (от лат. гейисНо — отодвигание назад, возвращение к прошлому состоянию). Редукционизм бывает самых различ­ных видов: механистический — сведение высших форм материи к механичес­кой; биологический — сведение социальной формы материи к биологической; психологический — объяснение законов развития общества только психоло­гическими факторами и т.д.

[10] Релятивизм (от лат. ге!айуи8 — относительный) — методологический принцип, заключающийся в абсолютизации относительности познания и проистекающий из одностороннего подчеркивания постоянной изменчивости реальности и отрицания ее относительной устойчивости.

[11] ФранклВ. Человека в поисках смысла. М., 1990. С. 160.

[12] Гете И.В. Избранные философские произведения. М., 1964. С. 369.

[13] Демокрит. Фрагменты Демокрита и свидетельства его учения// Мате­риалисты Древней Греции. М., 1955. С. 163.

[14] Конфуций. Лунь Юй. Древнекитайская философия, собрание текстов: В 2 т. М., 1972. Т. 1. С. 139—151

[15] Гераклит. Фрагменты Гераклита // Материалисты древней Греции. С. 41-52.

[16] Зенон Элейский. Свидетельства о жизни и учении // Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. Ч. 1. С. 307—314.

[17] Платон. Диалоги. М.. 1986. См. приложение с. 438, 439, 445, 446, 487, 491.

[18] Аристотель. Метафизика. Соч.: В 4 т. Т. 1. С. 70, 146—148, 151-155.

[19] Упанишады. Древнеиндийская философия. М., 1972. С. 82—131.

[20] Лао-цзы. Хань Фей-цзы Древнекитайская философия. М.. 1972. Т. 2. С. 224—257; Т. 1. С. 277—280.

[21] Ксенофан. Свидетельства о жизни и учении // Фрагменты ранних гре­ческих философов. Ч. 1. С. 160—161.

[22] Демократ. Фрагменты Демокрита и свидетельства о его учении // Ма­териалисты Древней Греции. С. 97—98.

[23] Конфуций. Древнекитайская философия, собрание текстов: В 2 т. М., 1972. Т. 1.С. 194.

[24] Демокрит. Политика. Фрагменты и свидетельства его учения//Матери­алисты Древней Греции. С. 167—172.

[25] Платон. Государство. Соч.: В 3 т. М., 1970. Т. 3. Ч. 1. С. 270—276.

[26] Аристотель. Политика. Соч.: В 4 т. Т. 4. С. 409, 462—466, 469, 471—474, 491--492, 506—508, 571— 575, 604.

[27] Августин. Мир философии. М., 1991. Ч. 1. С. 14, 612.

[28] Августин. Исповедь. М., 1991.

[29] Августин. Исповедь. М., 1991.

[30] См.: Католицизм. Словарь. М., 1991. С. 221.

[31] Аль-Фараби. Философские трактаты. Алма-Ата, 1970.

[32] Алъ-Фараби. Логические трактаты. Алма-Ата, 1975

[33] Ибн Сина. Избранные философские произведения. М., 1980.

[34] СагадаевАВ. Ибн-Рошд (Аверроэс). М., 1973.

[35] Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. М., 1991. С. 253.

[36] Лоренцр Валла. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М., 1989.

[37] Там же. С. 58.

[38] Монтень М. Опыты. М, 1991. С. 12.

[39] Макиавелли Н. Государь. М., 1990. С. 69.

[40] Там же. С. 49, 54, 55, 69, 70.

[41] Николай Кузанский.Избранные философские сочинения. М., 1979—1980.

[42] Бруно Дж. Диалоги. М., 1949. С. 247.

[43] Там же. С. 229—230, 235—240.

[44] Кузнецов Б.Г. Галилей. М., 1964.

[45] Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: 2-е изд. Т. 2. С. 142—143.

[46] Бэкон Ф. Новый органон: В 2 т. М., 1978. Т. 2. С. 183

[47] См.: Субботин А.Л. Фрэнсис Бэкон. М, 1974.

[48] Гоббс Т. Избранные произведения: В 2 т. М., 1964. Т. 2. С. 4&—60.

[49] См.: Нарекай И.С. Западноевропейская философия XVII века. М., 1974.

[50] См.: Асмус В.Ф. Декарт. М., 1956.

[51] Соколов В.В. Философия Спинозы и современность. М., 1964.

[52] Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. М., 1957. Ч. -1. С. 440.

[53] Спиноза Б. Этика. М., 1983. С. 385—386.

[54] ЛейбницГ.В. Сочинения: В 4 т. М., 1982. Т. 1. С. 95—97.

[55] Беркли Дж. Сочинения. М.. 1979. С. 199. 240—241, 259. 303. 308.

[56] Юм Д. Сочинения: В 2 т. М.. 1965. Т. 1. С. 104—106.

[57] Бэкон Ф. Новый органон. Л., 1935. С. 116—118.

[58] Габбс Т. Избранные произведения: В 2 т. М., 1964. Т. 2. С. 75—76, 77—83.

[59] Декарт Р. Избранные произведения. М.. 1950. С. 411—426.

[60] Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. М„ 1957. Т. 1. С. 395—400.

[61] Гоббс Т. Избранные произведения: В 2 т. Т. 2. С. 196—197.

[62] Спиноза Б. Этика. М., 1983. С. 205, 258—262.

[63] Ламетри Ж.О. Сочинения. М., 1983. С. 59—61.

[64] Гольбах П. Избранные произведения: В 2т. М., 1963. Т.1.С.66-67

[65] Гольбах П. Избранные произведения: В 2 т. М., 1963. Т. 1. С. 84.

[66] Там же. С. 237.

[67] Дидро Д. Избранные философские произведения. М., 1941. С. 143—147.

[68] Кондилъяк Э.Б. Сочинения: В 3 т. М., 1980. Т. 1. С. 72—73, 108.

[69] Гельвеции К.А. О человеке, его умственных способностях и его воспитании. М., 1938. С. 90.

[70] Момджян Х.Н. Философия Гельвеция. М., 1956

[71] Там же. С. 217—218.

[72] Гердер И.Г. Избранные сочинения. М., 1959; Идеи к философии истории человечества. М., 1977.

[73] Лессинг Г.Э. Избранные произведения. М.. 1953.

[74] Мотрошшюва Н.В. Рождение и развитие философских идей. М., 1991. С. 313—329.

[75] Кант И. Сочинения: В 6 т. М, 1963—1966. Т. 2. С. 117.

[76] Там же. С. 126.

[77] Кант И. Сочинения: В 6 т. Т. 6. С. 326.

[78] Кант И. Сочинения: В 6 т. Т. 6. С. 107—112.

[79] Там же. С. 142—143.

[80] КантИ. Сочинения: В 6 т. Т. 6. С. 167, 195, 201, 214, 176.

[81] Там же. С. 423—484.

[82] Кант И. Сочинения: В 6 т. Т. 6. С399.

[83] Кант И. Сочинения: В6 т. Т. 6. С. 499.

[84] Кант. И. Сочинения: В 6 т. Т. 6. С. 302.

[85] Фихте Г.И. Избранные сочинения. М., 1916. Т. 1. С. 259.

[86] Фихте Г.И. Избранные сочинения. Т. 1. С. 119.

[87] Шеллинг Ф.В.И. Система трансцендентального идеализма. М., 1936 С. 162.

[88] Шеллинг Ф.В.И. Система трансцендентального идеализма. С 85—86.

[89] Гегель Г.В.Ф. Соч.: М., Л., 1929. С. 185—186. ² Там же. С. 205.

[90] Там же. С 205.

[91] Гегель Г.В.Ф. Соч.: М., Л.. 1929. С. 344.

[92] Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 220—378.

[93] Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. М., 1977. Т. 3. С. 394.

[94] Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т. 1. С. 422.

[95] Там же. С. 228. 315—322. 257, 258, 269.

[96] Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т. 1. С. 228—237.

[97] Гегель Г.В.Ф. Философия права. С. 233,

[98] Гегель. Философия права. С. 279—285, 308—311.

[99] Там же. С. 284, 310, 311.

[100] Там же. С-316, 326, 333, 470.

[101] Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 1. С. 243.

[102] Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 2 С. 243—244.

[103] Там же. С. 32, 42, 56, 57, 61.

[104] Там же. Т. 1. С. 128; Т. 2. С. 436, 441, 437.

[105] ФейербахЛ. Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 1. С: 85.

[106] ФейербахЛ. Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 1. С. 572.

[107] Там же. С. 272.

[108] Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 2. С. 192.

[109] Фейербах Л. Избранные философские произведении: В 2 т. Т. 2. С. 30—69.

[110] Конт О. Курс позитивной философии. СПб., 1906. С. 36, 85.

[111] Конт О. Курс позитивной философии. С. 5.

[112] Антология мировой философии: В 4 т. М., 1971. Т. 3. С. 609.

[113] Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 199?. С. 54.

[114] Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. С. 77.

[115] Там же. С. 220.

[116] Шопенгауэр А. Афоризмы, житейской мудрости // Свобода воли и нрав­ственность. М., 1992. С. 260, 277, 284.

[117] Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 263.

[118] Там же. С. 268.

[119] См. Къеркегор С. Наслаждение и долг. Киев, 1994. С. 311—316, 352—: 354.

[120] Там же. С. 378—383, 417 и др.

[121] Къеркегор С. Страх и трепет. М., 1993. С. 25—28; 47—51 и др.

[122] См. Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 8—9, 27, 94, 136—137 и др.

[123] Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 18—19.

[124] Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994. С. 29—31, 43—44.

[125] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 28, 45, 66, Г8, 98.

[126] Там же. С. 334.

[127] Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: 2-е изд. Т. 3. С. 36—37.

[128] Там же. Т. 21. С. 370—371.

[129] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. С 625.

[130] Там же. С. 635.

[131] ЛуканД. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М., 1991.

[132] Громов М.Н. О своеобразии русской средневековой философии//Философские науки. 1990. № 11. С. 49.

[133] Мономах В. Поучение//3латоструй. Древняя Русь. X—XII вв. М., 1990.С. 165.

[134] Памятники литературы Древней Руси. М., 1984. С. 441.

[135] Ильин И.А. О русской идее // Русская идея. М., 1992. С. 443.

[136] См.: Зенъкавасий В.В. История русской философии. Л.. 1991. Т. 1. Ч. 1 1С. 52—53.

[137] КрижаничЮ. Политика. М., 1965. С. 381

[138] Ломоносов М.В. Избранные философские произведения. М., 1950. С. 98.

[139] Тамже. С. 92.

[140] Ломоносов М.В. Избранные философские произведения. С. 93.

[141] Радшцев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. С. 315.

[142] Там же. С. 331.

[143] Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М.,991. Т. 1. С. 536.

[144] Там же. С. 538.

[145] Там же. С. 537.

[146] Хомяков АС. Сочинения. М.. 1900. Т. 1. С. 174.

[147] Герцен А.И. Избранные философские произведения. М., 1948. Т. 1. С. 97.

[148] Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. М., 1949. Т. 2.С. 154.

[149] Михайловский Н.К. Полн. собр. соч. СПб., 1906. Т. 1. С. 87.

[150] Там же. С. 222.

[151] Там же. С. 609.

[152] Михайловский Н.К. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 701.

[153] Он сам познал «опыт конца», пограничную ситуацию, когда за участие в кружке петрашевцев был арестован и присужден к смертной казни, впослед­ствии замененной каторгой.

[154] Достое вский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. М, 1976. Т. 4. С. 215.

[155] Там же. С. 231.

[156] Там же. С. 232.

[157] Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 4. С. 214.

[158] Достоевский Ф.М. Из «Дневника писателя»//Возвращение человека. М.,1989. С. 196.

[159] Там же. С. 196—197.

[160] Толстой Л.Н. Сочинения. М., 1911. Часть 20. С. 64.

[161] Федоров Н.Ф. Философия общего дела. СПб., 1913. Т. 2. С. 237.

[162] Федоров Н.Ф. Философия общего дела. Т. 2. С. 203.

[163] Федоров утверждал культ предков как основу подлинной религии и выступал за всеобщее спасение, а христианскую идею личного спасения считал безнравственной. На этой почве он разошелся с ортодоксальным христианством..

[164] Соловьев В.С. Собр. соч. СПб., 1913. Т. 9. С. 97.

[165] Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 124.

[166] Там же. С. 498.

[167] Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 505.

[168] Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. Т. 2. С. 533.

[169] Там же. С. 542.

[170] Там же. С. 534.

[171] Там же. С. 535.

[172] Соловьев В.С. Русская идея//Русская идея. М.. 1992. С. 204.

[173] Бердяев Н. А. Мое философское миросозерцание//Н. Бердяев о русской философии: В 2 ч. Свердловск, 1991. Ч. 1. С. 19.

[174] Бердяев Н.А. Мое философское миросозерцание//Н. Бердяев о русской философии: В 2 ч. Ч. 1. С. 21.

[175] Бердяев Н.А Судьба России. М., 1990. С. 239.

[176] Бердяев НА. Судьба России. С. 290.

[177] Бердяев Н.А. Мое философское миросозерцание//Н.Бердяев о русской философии. Ч. 1. С. 23.

[178] Там же. С. 24.

[179] Дильтей В. Описательная психология. СПб., 1996.

[180] См.: Бергсон А. Творческая эволюция. СПб., 1914.

[181] Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 1994. С. 29—31, 61—68.

[182] См.: Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М., 1989.

[183] См. Фрейд 3- Анализ человеческого «Я». «Я» и «Оно». М., 1990. С. 68—108.

[184] См.: Юнг К.Г. Дух Меркурия. М, 1996. С. 319—340.

[185] См.: ЮнгКТ. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев. 1996. С. 89.

[186] См.: Фромм Э. Человек для себя. М., 1992.

[187] См.: ХабермасЮ. Демократия, разум и нравственность. М., 1995. С. 129, 163, 185—187.

[188] Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958.

[189] Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М, 1971. С. 39—58, 84—93, 301—309.

[190] Рассел В- Человеческое познание. М., 1957; Рузавин Г.И. О природе ма­тематического знания. М., 1968 (о парадоксах Рассела).

[191] БердяевН.А. Самопознание. М., 1991. С. 118.

[192] Там же. С. 118.

[193] См.: Добренькое В.И. Неофрейдизм в поисках «истины» (Иллюзии и за­блуждения Эриха Фромма). М., 1974.

[194] Маритен Ж. Краткий очерк о существовании и существующем // Про­блема человека в западной философии. М., 1988. С. 242—243.

[195] Хайдеггер М. Письмо о гуманизме// Проблема человека в западной фи­лософии. М., 1988.

[196] Ясперс К.Смысл и назначение истории. М., 1991.

[197] Камю А- Избранное. М. 1990. С. 345—425.

В основе обучения чтению – не буква, а звук.

Прежде чем показать ребенку новую букву, например М, следует научить его слышать звук [М] в слогах, словах, на протяжении всего периода обучения дома следует называть и звуки, и соответствующие им буквы ОДИНАКОВО – т. е. так, как звучит звук.

Возьмем, к примеру, звук [М]. Мы произносим отрывисто: М!

И букву М необходимо называть так же: М! Ни в коем случае не ЭМ,

ведь говоря ЭМ, мы произносим два звука – [Э] и [М]. Данное обстоятельство только дезориентирует детей.

Поиск по сайту: