|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ
Я убит подо Ржевом, В безымянном болоте, В пятой роте, На левом, При жестоком налете.
Я не слышал разрыва И не видел той вспышки, - Точно в пропасть с обрыва - И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире До конца его дней - Ни петлички, Ни лычки С гимнастерки моей.
Я - где корни слепые Ищут корма во тьме; Я - где с облаком пыли Ходит рожь на холме.
Я - где крик петушиный На заре по росе; Я - где ваши машины Воздух рвут на шоссе.
Где - травинку к травинке - Речка травы прядет, Там, куда на поминки Даже мать не придет.
Летом горького года Я убит. Для меня - Ни известий, ни сводок После этого дня.
Подсчитайте, живые, Сколько сроку назад Был на фронте впервые Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю - Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши Там, на Среднем Дону? Этот месяц был страшен. Было все на кону.
Неужели до осени Был за ним уже Дон И хотя бы колесами К Волге вырвался он?
Нет, неправда! Задачи Той не выиграл враг. Нет же, нет! А иначе, Даже мертвому, - как?
И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за родину пали, Но она - Спасена.
Наши очи померкли, Пламень сердца погас. На земле на проверке Выкликают не нас.
Мы - что кочка, что камень, Даже глуше, темней. Наша вечная память - Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву Овладел чернозем. Наша вечная слава - Невеселый резон.
Нам свои боевые Не носить ордена. Вам все это, живые. Нам - отрада одна,
Что недаром боролись Мы за родину-мать. Пусть не слышен наш голос, Вы должны его знать.
Вы должны были, братья, Устоять как стена, Ибо мертвых проклятье - Эта кара страшна.
Это горькое право Нам навеки дано, И за нами оно - Это горькое право.
Летом, в сорок втором, Я зарыт без могилы. Всем, что было потом, Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно Всем привычно и ясно. Но да будет оно С нашей верой согласно. Братья, может быть, вы И не Дон потеряли И в тылу у Москвы За нее умирали.
И в заволжской дали Спешно рыли окопы, И с боями дошли До предела Европы.
Нам достаточно знать, Что была несомненно Там последняя пядь На дороге военной, -
Та последняя пядь, Что уж если оставить, То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить...
И врага обратили Вы на запад, назад. Может быть, побратимы. И Смоленск уже взят?
И врага вы громите На ином рубеже, Может быть, вы к границе Подступили уже?
Может быть... Да исполнится Слово клятвы святой: Ведь Берлин, если помните, Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие Крепость вражьей земли, Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные Нас, немых и глухих, Нас, что вечности преданы, Воскрешали на миг.
О, товарищи верные, Лишь тогда б на войне Ваше счастье безмерное Вы постигли вполне!
В нем, том счастье, бесспорная Наша кровная часть, Наша, смертью оборванная, Вера, ненависть, страсть.
Наше все! Не слукавили Мы в суровой борьбе, Все отдав, не оставили Ничего при себе.
Все на вас перечислено Навсегда, не на срок. И живым не в упрек Этот голос наш мыслимый.
Ибо в этой войне Мы различья не знали: Те, что живы, что пали, - Были мы наравне.
И никто перед нами Из живых не в долгу, Кто из рук наших знамя Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое, За советскую власть Так же, может быть, точно Шагом дальше упасть. Я убит подо Ржевом, Тот - еще под Москвой... Где-то, воины, где вы, Кто остался живой?!
В городах миллионных, В селах, дома - в семье? В боевых гарнизонах На не нашей земле?
Ах, своя ли, чужая, Вся в цветах иль в снегу... Я вам жить завещаю - Что я больше могу?
Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть И родимой отчизне С честью дальше служить.
Горевать - горделиво, Не клонясь головой. Ликовать - не хвастливо В час победы самой.
И беречь ее свято, Братья, - счастье свое, - В память воина-брата, Что погиб за нее. 1945-1946 *** Ниночи нету мне, ни дня, Ни отдыха, ни срока: Моя задолженность меня Преследует жестоко.
У стольких душ людских в долгу, Живу бедой объятый: А вдруг сквитаться не смогу За всё, что было взято!
За то добро, за то тепло, Участье и пристрастье, Что в душу мне от них вошло, Дало изведать счастье.
Сдаётся часом: заплачу, Покрою всё до строчки; А часом: нет, не по плечу, И вновь прошу отсрочки…
В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счет салюта, В тот час на торжестве была одна Особая для наших душ минута.
В конце пути, в далекой стороне, Под гром пальбы прощались мы впервые Со всеми, что погибли на войне, Как с мертвыми прощаются живые.
До той поры в душевной глубине Мы не прощались так бесповоротно. Мы были с ними как бы наравне, И разделял нас только лист учетный.
Мы с ними шли дорогою войны В едином братстве воинском до срока, Суровой славой их озарены, От их судьбы всегда неподалеку.
И только здесь, в особый этот миг, Исполненный величья и печали, Мы отделялись навсегда от них: Нас эти залпы с ними разлучали.
Внушала нам стволов ревущих сталь, Что нам уже не числиться в потерях. И, кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег.
И, чуя там сквозь толщу дней и лет, Как нас уносят этих залпов волны, Они рукой махнуть не смеют вслед, Не смеют слова вымолвить. Безмолвны.
Вот так, судьбой своею смущены, Прощались мы на празднике с друзьями. И с теми, что в последний день войны Еще в строю стояли вместе с нами;
И с теми, что ее великий путь Пройти смогли едва наполовину; И с теми, чьи могилы где-нибудь Еще у Волги обтекали глиной;
И с теми, что под самою Москвой В снегах глубоких заняли постели, В ее предместьях на передовой Зимою сорок первого; и с теми,
Что, умирая, даже не могли Рассчитывать на святость их покоя Последнего, под холмиком земли, Насыпанном нечуждою рукою.
Со всеми - пусть не равен их удел,- Кто перед смертью вышел в генералы, А кто в сержанты выйти не успел - Такой был срок ему отпущен малый.
Со всеми, отошедшими от нас, Причастными одной великой сени Знамен, склоненных, как велит приказ,- Со всеми, до единого со всеми.
Простились мы. И смолкнул гул пальбы, И время шло. И с той поры над ними Березы, вербы, клены и дубы В который раз листву свою сменили.
Но вновь и вновь появится листва, И наши дети вырастут и внуки, А гром пальбы в любые торжества Напомнит нам о той большой разлуке.
И не за тем, что уговор храним, Что память полагается такая, И не за тем, нет, не за тем одним, Что ветры войн шумят не утихая.
И нам уроки мужества даны В бессмертье тех, что стали горсткой пыли. Нет, даже если б жертвы той войны Последними на этом свете были,-
Смогли б ли мы, оставив их вдали, Прожить без них в своем отдельном счастье, Глазами их не видеть их земли И слухом их не слышать мир отчасти?
И, жизнь пройдя по выпавшей тропе, В конце концов у смертного порога, В себе самих не угадать себе Их одобренья или их упрека!
Что ж, мы трава? Что ж, и они трава? Нет. Не избыть нам связи обоюдной. Не мертвых власть, а власть того родства, Что даже смерти стало неподсудно.
К вам, павшие в той битве мировой За наше счастье на земле суровой, К вам, наравне с живыми, голос свой Я обращаю в каждой песне новой.
Вам не услышать их и не прочесть. Строка в строку они лежат немыми. Но вы - мои, вы были с нами здесь, Вы слышали меня и знали имя.
В безгласный край, в глухой покой земли, Откуда нет пришедших из разведки, Вы часть меня с собою унесли С листка армейской маленькой газетки.
Я ваш, друзья,- и я у вас в долгу, Как у живых,- я так же вам обязан. И если я, по слабости, солгу, Вступлю в тот след, который мне заказан,
Скажу слова, что нету веры в них, То, не успев их выдать повсеместно, Еще не зная отклика живых,- Я ваш укор услышу бессловесный.
Суда живых - не меньше павших суд. И пусть в душе до дней моих скончанья Живет, гремит торжественный салют Победы и великого прощанья. * * * * * * Когда пройдешь путем колонн В жару, и в дождь, и в снег, Тогда поймешь, Как сладок сон, Как радостен ночлег.
Когда путем войны пройдешь, Еще поймешь порой, Как хлеб хорош И как хорош Глоток воды сырой.
Когда пройдешь таким путем Не день, не два, солдат, Еще поймешь, Как дорог дом, Как отчий угол свят.
Когда - науку всех наук - В бою постигнешь бой,- Еще поймешь, Как дорог друг, Как дорог каждый свой -
И про отвагу, долг и честь Не будешь зря твердить. Они в тебе, Какой ты есть, Каким лишь можешь быть.
Таким, с которым, коль дружить И дружбы не терять, Как говорится, Можно жить И можно умирать.
Рассказ танкиста
Был трудный бой. Всё нынче как спросонку... И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, Но как зовут, - забыл его спросить.
Лет десяти-двенадцати. Бедовый. Из тех, что главарями у детей. Из тех, что в городишках прифронтовых Встречают нас, как дорогих гостей.
Машины обступают на стоянках, Таскать им воду вёдрами не труд. Выносят мыло с полотенцем к танку И сливы недозрелые суют...
Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен. Мы прорывались к площади вперёд, А он гвоздит, - не выглянуть из башен, - И чёрт его поймёт, откуда бьёт.
Тут угадай-ка, за каким домишком Он примостился - столько всяких дыр! И вдруг к машине подбежал парнишка: «Товарищ командир! Товарищ командир!
Я знаю, где их пушка... Я разведал... Я подползал, они вон там, в саду»... «Да где же? Где?» - «А дайте, я поеду На танке с вами, прямо приведу!»
Что ж, бой не ждёт. «Влезай сюда, дружище...» И вот мы катим к месту вчетвером, Стоит парнишка, мимо пули свищут, - И только рубашонка пузырём.
Подъехали. «Вот здесь!» И с разворота Заходим в тыл и полный газ даём, И эту пушку заодно с расчётом Мы вмяли в рыхлый жирный чернозём.
Я вытер пот. Душила гарь и копоть. От дома к дому шёл большой пожар. И помню, я сказал: «Спасибо, хлопец...» И руку, как товарищу, пожал.
Был трудный бой. Всё нынче как спросонку. И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, Но как зовут, - забыл его спросить. 1942 17.3. Выполнить тест по биографии и творчеству А.Т. Твардовского. Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.029 сек.) |