 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
ПОСЛАНИЕ К ЖУКОВСКОМУ ИЗ МОСКВЫ, В КОНЦЕ 1812 ГОДА
| Итак, мой друг, увидимся мы вновь В Москве, всегда священной нам и милой! В ней знали мы и дружбу и любовь, И счастье в ней дни наши золотило. Из детства, друг, для нас была она Святилищем драгих воспоминаний; Протекших бед, веселий, слез, желаний Здесь повесть нам везде оживлена. Здесь красится дней наших старина, Дней юности, и ясных и веселых, Мелькнувших нам едва—и отлетелых. Но что теперь твой встретит мрачный взгляд В столице сей и мира и отрад? — Ряды могил, развалин обгорелых И цепь полей пустых, осиротелых— Следы врагов, злодейства гнусных чад! Наук, забав и роскоши столица, Издревле край любви и красоты Есть ныне край страданий, нищеты. Здесь бедная скитается вдовица, Там слышен вопль младенца-сироты; Их зрит в слезах румяная денница, И ночи мрак их застает в слезах! А там старик, прибредший на клюках На хладный пепл родного пепелища, Не узнает знакомого жилища, Где он мечтал сном вечности заснуть, Склонив главу на милой дщери грудь; Теперь один, он молит дланью нищей Последнего приюта на кладбище. Да будет тих его кончины час! Пускай мечты его обманут муку, Пусть слышится ему дочерний глас, Пусть, в гроб сходя, он мнит подать ей руку! Счастлив, мой друг, кто, мрачных сих картин. Сих ужасов и бедствии удаленный И строгих уз семейных отчужденный, Своей судьбы единый властелин, Летит теперь, отмщеньем вдохновенный, Под знамена карающих дружин! Счастлив, кто меч, отчизне посвященный, Подъял за прах родных, за дом царей, За смерть в боях утраченных друзей; И, роковым постигнутый ударом, Он скажет, свой смыкая мутный взор: «Москва! я твой питомец с юных пор, И смерть моя—тебе последним даром!» Я жду тебя, товарищ милый мой! И по местам, унынью посвященным, Мы медленно пойдем, рука с рукой, Бродить, мечтам предавшись потаенным. Здесь тускл зари пылающий венец, Здесь мрачен день в краю опустошений; И скорби сын, развалин сих жилец, Склоня чело, объятый думой гений Гласит на них протяжно: нет Москвы! И хладный прах, и рухнувшие своды, И древний Кремль, и ропотные воды Ужасной сей исполнены молвы! 1813 |
ЭПЕРНЕ
(Денису Васильевичу Давыдову)
| II Так из чужбины отдаленной Мой стих искал тебя, Денис! А уж тебя ждал неизменный Не виноград, а кипарис. На мой привет отчизне милой Ответом скорбный голос был, Что свежей братскою могилой Дополнен ряд моих могил. Искал я друга в день возврата, Но грустен был возврата день! И собутыльника и брата Одну я с грустью обнял тень. Остыл поэта светлый кубок, Остыл и партизанский меч; Средь благовонных чаш и трубок Уж не кипит живая речь. С нее не сыплются, как звезды, Огни и вспышки острых слов, И речь наездника — наезды Не совершает на глупцов. Струёй не льется вечно новой Бивачных повестей рассказ Про льды Финляндии суровой, Про огнедышащий Кавказ, Про год, запечатленный кровью, Когда под заревом Кремля, Пылая местью и любовью, Восстала русская земля, Когда, принесши безусловно Все жертвы на алтарь родной, Единодушно, поголовно Народ пошел на смертный бой. Под твой рассказ народной были, Животрепещущий рассказ, Из гроба тени выходили, И блеск их ослеплял наш глаз. Багратион—Ахилл душою, Кутузов — мудрый Одиссей, Сеславин, Кульнев — простотою И доблестью муж древних дней! Богатыри эпохи сильной, Эпохи славной, вас уж нет! И вот сошел во мрак могильный Ваш сослуживец, ваш поэт! Смерть сокрушила славы наши, И смотрим мы с слезой тоски На опрокинутые чаши, На упраздненные венки. Зову,— молчит припев бывалый; Ищу тебя,—но дом твой пуст; Не встретит стих мой запоздалый Улыбки охладевших уст. Но песнь мою, души преданье О светлых, безвозвратных днях, Прими, Денис, как возлиянь На прах твой, сердцу милый прах! 1854 |
ПОМИНКИ ПО БОРОДИНСКОЙ БИТВЕ
| I Милорадовича помню В битве при Бородине: Был он в шляпе без султана На гнедом своем коне. Бодро он и хладнокровно Вел полки в кровавый бой, Строй за строем густо, ровно Выступал живой стеной. Только подошли мы ближе К средоточию огня, Взвизгнуло ядро и пало Перед ним, к ногам коня, И, сердито землю роя Адским огненным волчком, Не затронуло героя, Но осыпало песком. «Бог мой!—он сказал с улыбкой, Указав на вражью рать,— Нас завидел неприятель И спешит нам честь отдать». II И Кутузов предо мною, Вспомню ль о Бородине, Он и в белой был фуражке, И на белом был коне. Чрез плечо повязан шарфом, Он стоит на высоте, И под старцем блещет ярко День в осенней красоте. Старца бодрый вид воинствен, Он сред полчищ одинок, Он бесстрастен, он таинствен, Он властителен, как рок. На челе его маститом, Пролетевшею насквозь Смертью раз уже пробитом, Пламя юное зажглось. Пламя дум грозой созревших, В битве закаленных дум, Он их молча вопрошает Сквозь пальбу, огонь и шум. Мыслью он парит над битвой, И его орлиный взгляд Движет волею и силой Человеческих громад. И его молниеносцы Ждут внимательно кругом, Чтоб по слову полководца Зарядить крылатый гром. От вождя к вождю обратно Мчатся быстрые гонцы, Но иного безвозвратно Смерть хватает на лету! Против нас дружины, ужас Завоеванных земель, Записавшие победу С давних лет в свою артель; Славой блещущие лица И в главе их — вождь побед, Гордым солнцем Аустерлица Загоревшее лицо. Но бледнеет это солнце И течет на запад свой, А взойдет другое солнце Над пылающей Москвой. И впервые в грудь счастливца Недоверья хлад проник: Так с учителем заспорил Седовласый ученик. К острову Святой Елены Здесь проложен первый шаг, И Кремля святые стены В казнь себе усвоит враг. День настал! Мы ждали битвы, Все возрадовались ей: Шли давно о ней молитвы Приунывших усачей. И на пир веселый словно Каждый радостно летит, Будь у каждого три жизни, Он всех трех не пощадит. Никогда еще в подлунной Не кипел столь страшный бой: Из орудий ад чугунный, Разразившись, поднял вой; Целый день не умолкает, Извергая смерть кругом; Строй за строем исчезает Под убийственным огнем. Но пылают мщенья гневом Снова свежие ряды, Свежей кровью и посевом Смерть плодит свои бразды. Словно два бойца во злобе, Набежала рать на рать; Грудью в грудь вломились обе, Чтоб противника попрать. Но победа обоюдно То дается нам, то им; В этот день решить бы трудно, Кто из двух непобедим. Крепнет боевая вьюга, Все сильней растет она, И вцепившихся друг в друга Разнимает ночь одна. Грозный день сей Бородинский Им и нам в почет равно. Славься битвой исполинской, Славься ввек, Бородино!.. 1869 |
К СТАРОМУ ГУСАРУ
| Ай да служба! ай да дядя! Распотешил, старина! На тебя, гусар мой, глядя, Сердце вспыхнуло до дна. Молодые ночи наши Разгорелись в ярких снах; Будто пиршеские чаши Снова сохнут на губах. Будто мы не устарели,— Вьется локон вновь в кольцо; Будто дружеской артели Все ребята налицо. Про вино ли, про свой ус ли, Или прочие грехи Речь заводишь: словно гусли Разыграются стихи. Так и скачут, так и льются, Крупно, звонко, горячо, Кровь кипит, ушки смеются, И задергало плечо. Подмывают, как волною, Душу грешника, прости! Подпоясавшись, с тобою Гаркнуть, топнуть и пойти. Черт ли в тайнах идеала, В романтизме и в луне,— Как усатый запевала Запоет о старине! Буйно рвется стих твой пылкий, Словно пробка в потолок, Иль Моэта из бутылки Брызжет хладный кипяток. С одного хмельного духа Закружится голова, И мерещется старуха, Наша сверстница Москва. Не Москва, что ныне чинно, В шапке, в теплых сапогах, Убивает дни невинно На воде и на водах, Но двенадцатого года Веселая голова, Как сбиралась непогода, А ей было трын-трава! Но пятнадцатого года В шумных кликах торжества Свой пожар и блеск похода Запивавшая Москва! Весь тот мир, вся эта шайка Беззаботных молодцов Ожили, мой ворожайка, От твоих волшебных слов! Силой чар и зелий тайных Ты из старого кремня Высек несколько случайных Искр остывшего огня. Бью челом, спасибо, дядя! Спой еще когда-нибудь, Чтобы мне, тебе подладя, Стариной опять тряхнуть! 1832 |
| К. Ф. РЫЛЕЕВ | 
|
ЛЮБОВЬ К ОТЧИЗНЕ
ОДА
| Где алтарей не соружают Святой к отечеству любви? <нрзб> где не почитают Питать святой сей жар в крови? Друзья! Меня вы уличите И тот народ мне укажите, Который бы ее не знал, Оставивши страну родную И удалясь во всем в чужую, Тоски-в себе не ощущал? Нет, нет везде равно пылает В сердцах святой любви сей жар: Ее хотя не понимает, Но равно чувствует дикарь— Необразованный индеец, Как и ученый европеец. Всегда и всюду ей был храм: И в отдаленнейшие веки От чиста сердца человеки Несли ей жертву, как богам. Хвалится Греция сынами, Пылавшими любовью к ней, А Рим такими же мужами Встарь славен к чести был своей. Нас уверяют: Термопиллы, Осада Рима,—что любили Отчизну всей тогда душой. Там храбрый Леонид спартанин, Здесь изгнанный Камилл римлянин— Отчизне жертвуют собой. Но римских, греческих героев В любви к отечеству прямой Средь мира русские, средь боев, Затмили давнею порой. Владимир, Минин и Пожарской, Великий Петр и Задунайской, И нынешних герои лет, Великие умом, очами, Между великими мужами, Каких производил сей свет. Суворов чистою любовью К своей отчизне век пылал, И, жертвуя именьем, кровью, Ее врагов он поражал: Его поляки трепетали, Французы с турками дрожали. Повсюду завсегда с тобой Любовь к Отчизне, россиянин! А с нею, с ней велик гражданин, Ужасный для врагов герой. Гордынею вновь полн, решился Галл росса покорить себе,— Но вдруг Кутузов появился — И галлов замысел — не бе! Так русские всегда любили И так Отечество хранили От всяких бед и от врага. Тот здравого ума лишился, Кто росса покорить решился,— Он ломит гордому рога!.. Народ отчизну обожающ, К царю, к религии святой Всем сердцем, всей душой пылающ, Средь бурь всегда стоит горой, Никем, ничем не раз <разимый> Покойною и горделивой. Тому являет днесь пример Держава славная Россия,— Ее врага попранна выя, Погибнет, гибнет изувер. Хвала, отечества спаситель! Хвала, хвала, отчизны сын! Злодейских замыслов рушитель, России верный гражданин, И бич и ужас всех французов!— Скончался телом ты, Кутузов, Но будешь вечно жив, герой, И в будущие веки славен, И не дерзнет уж враг злонравен России нарушать покой!.. 1813 |
КНЯЗЮ СМОЛЕНСКОМУ
ОДА
| Герой, отечества спаситель! Прими от сердца должну дань; Бог наш защитник, покровитель, Тебя нам ниспослал на брань! Уже враги торжествовали, Уж в злобной ярости мечтали Здесь русский покорить народ! Но ты лишь в стан успел явиться, Как гордый стал тебя страшиться И ощупью пошел вперед! Пошел вперед и гибель верну Мечтал ли он найти себе? Но казнь ужасну, беспримерну Определил творец тебе Свершить над сонмом кровопийцев, Грабителей, ехидн, убийцев, Грехами, гнусностью своей Давно уж всех превосходивших И тем достойно заслуживших Ужасный гнев царя царей! Врагов презрел ты все коварства, На бога верой уповал, И, мня лишь о спасенье царства, Ты оное всяк час спасал! На страшном поле Бородинском, В бою кровавом, исполинском, Ты показал, что может росс! На бога веру возлагая, Врагов все силы презирая, Он всюду, завсегда колосс. С своими чувствами сражаясь, Решился ты Москву отдать; Но, духом паче укрепляясь, Един лишь ты возмог сказать: «Столицы царств не составляют!» И се—уж россы низлагают Наполеонов буйный рог! Тарутин, Красный доказали, Где россы галлов поражали, Что правым есть защита — бог! И что доколь славян потомки Царя и веру будут чтить, Дотоль дела их будут громки, Дотоль их будет бог хранить! Скажи, Кутузовым попранный, О галл, грехами обуянный, Что он есть ангел пред тобой, Скажи, что он Алкид российский, Что ты—дух злобный, лютый, низкий, Исчадье ада, не герой! Вселенная давно страдала От честолюбия врага, Уже одна ее стояла У краю гибели нога; Как вдруг, герой, ты появился, И мир надеждой озарился, Что ты спасешь его от бед, Уже висевших над главою! И се — уж мир спасен тобою, Сразил врагов—и где их след? Их след остался на равнинах, Навек кичливому во срам! А кости их в лесах, в долинах — Во славу памятники нам! Ты сих, Кутузов, дел творитель! Где царств надменный покоритель, Где сей ужасный бич людей, Кого страшились земны боги? Его умчали быстры ноги С венчанных храбростью полей! Ты шел за ним вослед—и слава Летела быстро на крылах. Кичлива, гордая Варшава Упала пред тобой во прах! Несчастна Пруссия стенала От ига злобна, алчна галла, Но ты, сразя ее врагов, Сразя французов, злобных, ярых, Друзей царю доставил старых, Извел из тягостных оков. Такою славой осиянный, Среди великих дел, побед, Стократ ты лаврами венчанный Пришел, Кутузов, в лучший свет! Твои дела, защитник трона, Священной веры и закона,— Из века паче будут в век Все с новой силой проливаться И гласно в мире отзываться, Что ты великий человек! 1814 |
НА ПОГИБЕЛЬ ВРАГОВ
| Да ведает о том вселенна, Как бог преступников казнит, И как он росса, сына верна, От бед ужаснейших хранит. Да ведают отныне царства, Сколь мощь России велика, Да знают люди, что коварства Всевышний зрит издалека И гибель злобным устрояет Его десная завсегда. Невинных в бедстве бог спасает, Злодеев лютых—никогда. Кто впал в порок хотя однажды, Того уж трудно поднимать; Да зная то, страшится каждый Неправо с ближним поступать. Наполеон до царска сана Взнесен всевышнего рукой; Забыл его—и се попранна Души кичливость гордой, злой! Желая овладеть вселенной, Он шел Россию покорить. О враг кичливый, дерзновенный! Булатный меч тебя смирит. Пришел, и всюду разоряя, Опустошения творя И грады, веси попаляя, Ты мнил тем устрашить царя: Но, о исчадье злобно ада, Российской царь велик душой; А все его полнощны чада Как бы взлелеяны войной. Героев тени, низлетите! Оставьте райский свой чертог И на потомков днесь воззрите, Ликуйте с нами: «Силен бог!» Смотрите: нет врагов кичливых, Пришедших россов покорить; Подобно стаду зайц строптивых, Наполеонов полк бежит!» Подобно бурному потоку, Страну он нашу наводнил, Подобно тигру он жестоку, Невинну кровь россиян пил. Здесь слезы льет девица красна, Своей невинности лишась, Там рвется, стонет мать злосчастна, Навеки с сыном разлучась. А там — а там Москва пылает, Вожженная рукой врага!— Там пламя древность пожирает; Москва там лепоты нага! Уж слава росская мрачится, Уж гибель кажется близка! Но се перун—Кутузов мчится? Блестит герой издалека И меч булатный изощряет! Дрожит, немеет галлов вождь И думы спасться напрягает. Но сей герой, как снег, как дождь, Как вихрь, как молния паляща Врагов отечества казнит! И вот ужасно цепь звеняща С Москвы раздробленна летит! Еще перун героя грянул— И враг бежит со срамом вспять, За ним и мраз, и глад воспрянул, И уменьшают его рать! Россиян силы удвоились, Бог с правыми вступил в союз; С лица земли враги истнились— Европа спасена от уз. Хвала тебе, монарх российский! Хвала муж дивный, Михаил! Днесь вам не нужны обелиски, Вас бог бессмертьем наградил. Дела благие век сияют, А не благие — никогда; Наполеона проклинают, Отнынь вам слава навсегда! 1813 или 1814 |
ПАРТИЗАНЫ
| В лесу дремучем, на поляне Отряд наездников сидит. Окрестность вся в седом тумане; Кругом осенний ветр шумит, На тусклый месяц набегают Порой густые облака; Надулась черная река, И молнии вдали сверкают. Плащи навешаны шатром На пиках, вглубь земли вонзенных; Биваки в сумраке ночном, Вокруг костров воспламененных; Средь них толпами удальцы: Ахтырцы, бугцы и донцы. Пируют всадники лихие, Свершив отчаянный набег; Заботы трудны боевые, Но весел шумный их ночлег; Живой беседой сокращают Они друг другу час ночной; Дела вождей страны родной Воспоминаньем оживляют И лес угрюмый и густой Веселым пеньем пробуждают. ПЕСНЯ ПАРТИЗАНСКАЯ Вкушает враг беспечный сон; Но мы не спим, мы надзираем — И вдруг на стан со всех сторон, Как снег внезапный, налетаем. В одно мгновенье враг разбит, Врасплох застигнут удальцами, И вслед за ними страх летит С неутомимыми донцами. Свершив набег, мы в лес густой С добычей вражеской уходим И там, за чашей круговой, Минуты отдыха проводим. С зарей бросаем свой ночлег, С зарей опять с врагами встреча, На них нечаянный набег Иль неожиданная сеча. Так сонмы ратников простых Досуг беспечный провождали. 1825 |
|
| А. С. ПУШКИН |
|
Поиск по сайту: