Дипломатическая деятельность Богдана Хмельницкого

Давление социального и национального гнёта, который испытывал украинский народ от польской шляхты, особенно после крестьянско-казацких восстаний 1637 – 1638 годов, усиливал решимость трудовых масс добиться своего освобождения путём вооружённой борьбы. Возглавить её было готово запорожское казачество, которое также подвергалось всяческим притеснениям и унижениям со стороны Речи Посполитой.

Руководящее ядро восстания начало организовываться вокруг бывшего писаря Войска Запорожского чигиринского сотника Богдана Хмельницкого, который пользовался большим авторитетом среди днепровской вольницы. Прирождённый дипломат, талантливый военачальник, в свои пятьдесят лет он имел немало заслуг в борьбе с татарами, в связи с чем король даже хотел назначить его в 1645 году руководителем широкомасштабного морского похода на Турцию.

Богдан Хмельницкий сумел привлечь к подготовке восстания лучших представителей казацкой старшины, которые активно взялись за великое дело. Но наиболее энергичным и последовательным был он сам, о чем стало известно польским властям. Коронный гетман Николай Потоцкий уже в 1646 году называл Хмельницкого «бунтовским главой».

Вернувшись из Варшавы, где он искал и не нашёл у короля защиты от самоуправства польской шляхты (на его усадьбу был совершён налёт, молодого сына побили), Хмельницкий собрал на совет своих самых близких побратимов. По свидетельству современника, он говорил: «Чего только не натерпелись мы? Свободы наши уничтожены, земли наши отняты, большая часть вольных рыцарей превращена в холопов. Они работают на панщине – ходят за лошадями, топят печи панам, смотрят за собаками, как рабы, посылаются с письмами. С явным намерением уничтожить казачество, количество реестровых снижено до шести тысяч, да и у тех жизнь не лучше рабов. Полковники, сотники – все начальство у нас не выбрано нами… а они используют казаков вместо собственных подданных для своих домашних работ. Плату, положенную издавна от короля и Речи Посполитой, по тридцать золотых на каждого казака они берут себе и дают только тем, кто заодно с ними. Пойдут в поход, и если казак завоюет татарского коня – сейчас же заберут, поймает казак языка – полковник пошлет его к коронному гетману с жолнером и скажет, якобы отличился жолнер, а казацкую отвагу специально скрывают. Нередко бедный казак должен идти с ястребом или соколом через дикие поля, неся подарок какому-то пану, рискуя быть пойманным татарами, и на это не смотрят: попал казак – и поминай, как звали! А сколько раз убивали казаков варварскими казнями за наименьшую провинность, умерщвляли даже детей! А сколько раз совершали надругательства и насилие над жёнами и дочерями нашими… Но самое ужасное, что преследуют веру нашу, принуждают нас к унии, разоряют наши церкви, продают жидам имущество церковное, глумятся над святыней и священниками, выгоняют архипастырей…».

Среди присутствующих после каждого слова возрастало возмущение действиями польской шляхты, все чаще звучали призывы к вооружённому выступлению против неё, предложения избрать Хмельницкого казацким гетманом.

В декабре 1647 года, переехав через Дикое поле, Богдан Хмельницкий прибыл со своими соратниками на днепровские острова за порогами, остановившись сначала на Буцком. Сюда в начале января к Богдану Хмельницкому примкнуло около сотни запорожцев. И тогда он решил разыграть крымскую карту, для чего отправил посольство к перекопскому мурзе с сообщением о готовности отдать ранее захваченного казаками сына того без выкупа.

Естественно, мурза сразу же прибыл на Запорожье. Благодарный за сына, он благосклонно выслушал предложения Богдана: помощь в выступлении против коронного войска Речи Посполитой будет отплачена богатыми трофеями, татары получат право на всех пленных поляков.

Это склонило Тугар-Бея на сторону Хмельницкого, и он, вернувшись в Крым, начал подбивать других мурз на поддержку украинских казаков.

К беглецу из Чигирина начали стекаться такие же беглецы из разных местностей. К концу января их уже насчитывалось около 250, правда, слабо вооружённых, не обеспеченных продовольствием, боеприпасами.

Неожиданно к сечевой пристани прибыли, очевидно, из Кодака лодки с продовольствием, оружием и амуницией для заставы, роль которой выполнял тогда Корсуньский реестровый полк. Хмельницкий и его единомышленники захватили их. Теперь отряд Богдана Хмельницкого не только имел достаточное количество всего необходимого, но и завоевал авторитет среди сечевиков и реестровцев. А следовательно, через два дня его отряд вырос до 300 хорошо вооружённых воинов – появились перебежчики из числа реестровцев.

Только после этого польские офицеры из Корсуньского реестрового полка узнали о местонахождении Хмельницкого, состоянии его сил и укреплений. Сообщение об этом было немедленно отправлено к обоим польским гетманам, а также в Кодак. Но не тратил время и Богдан Хмельницкий. Ночью вместе со своими побратимами он напал на Корсуньский полк. Наутро Сечь уже была в руках повстанцев.

Избранный старшим Войска Запорожского Богдан Хмельницкий обратился к украинскому народу так: «…Мы потерпели много бед и унижений от ляхов и разных панов, которые нарушили наши права и унизили наше Войско Запорожское, из-за чего Украина наша и слава, и божьи дома чуть не погибли, и святые места и тела святых, которые до этого времени по воле божьей на определённых местах лежат, едва не утратили славы, а мы – радости; к тому же проливается кровь отцов наших, матерей, братьев, сестёр, духовных отцов, невинных деток, над которыми висела жестокая сабля ляхов и теперь на них упала; и снова слышны плачи, крики, ломание рук, рвание волос – это рыдания всей Украины голосами пробивает небо…

Прошу вашего расположения и божьего милосердия, чтобы вы – люди одного бога, одной веры и крови, когда я буду приближаться к вам с войском, приготовили оружие – ружья, сабли, кульбаки (колчаны для стрел), коней, стрелы, косы, копья для защиты стародавней греческой веры… Запасайтесь наиболее порохом, а также словом и деньгами для дел, о которых дадим вам знать позже. А если узнаете или услышите от приезжих о чужеземном войске, которое король собрал против нас, давайте нам знать и предупреждайте нас».

Богдан Хмельницкий был хорошим знатоком военного ремесла. Хорошо понимал в тактике и стратегии, умел своевременно воспользоваться фортификационными средствами, знал, когда привлечь артиллерию, казацкую пехоту, а когда следует перейти к обороне, загородившись несколькими рядами связанных между собой возов. Большим преимуществом гетмана было и то, что он хорошо понимал в приёмах, использовавшихся на поле боя поляками и татарами.

Коронный гетман Николай Потоцкий обратился с универсалом к восставшим казакам: выдать Богдана Хмельницкого и «разойтись из этого самовольного сборища». В случае неповиновения угрожал жестокими репрессиями: «повелю отобрать все ваше имущество, которое вы имеете на волости, а жён и детей ваших вырезать». Несмотря на это, на Сечь продолжали прибывать повстанцы со всей Украины: в конце февраля их там насчитывалось около пяти тысяч.

Сила на стороне Богдана Хмельницкого пока ещё была невелика. Но он рассчитывал на успех, поскольку положение, сложившееся в Крыму, вынуждало хана согласится на предложение старшего днепровской вольницы. Во-первых, последнего к этому подталкивали его же мурзы, надеявшиеся поживиться в войне против Речи Посполитой. Во-вторых, согласие Хмельницкого оставить своего сына в заложниках также давала Ислам-Гирею надежды на хоть какую-то добычу.

28 июля 1649 года, выступив в поход против украинских повстанцев, польский король Ян-Казимир выдал под Топоровом универсал «к полковникам, есаулам, сотникам, атаманам и всем молодцам Войска Запорожского», которым лишал Богдана Хмельницкого гетманства, а на его место назначал предателя Семена Забуского, который перешёл на сторону поляков. Хмельницкий объявлялся вне закона, за его голову назначена была награда в сумме 10 тысяч злотых.

В письме к королю от 5 августа украинский гетман, насмехаясь по этому поводу, писал: «Если соизволил гетманство казацкое назначить Забускому, изволь немедленно его сюда в Войско Запорожское прислать, а я сейчас же булаву и хоругвь, которую теперь держу по расположению вашей королевской милости, ему отдам».

В конце июля казацкие части обложили войско Ярёмы Вишневецкого в Збараже, а потом быстрым маршем и удачным маневром окружили и главные польские силы под Зборовом.

При таких обстоятельствах Ян-Казимир поздно ночью 5 августа отправил письма о перемирии к украинскому гетману и крымскому хану. Король писал, чтобы казаки «отступили от нашего войска на десять миль, а к нам выслали своих послов с изъявлением, чего требуете от нас и от Речи Посполитой, а мы даем в том наш королевский обет, что мы, задержав все коронные и Великого княжества войска, охотно пошлем комиссаров, почтенных сенаторов с нашей стороны, и обещаем все то, что принадлежит к вольностям и свободам Запорожского Войска, сделать, успокоить и во всем наше Запорожское войско удовлетворить…»

О том, что польский король первый писал к Хмельницкому, свидетельствует и рассказ в Путивле лекаря Лукашки Литвина, находившегося в казацком войске под Зборовом: «Стало де было королю польскому в осаде большая теснота; и он де король писал к черкасскому гетману Богдану Хмельницкому, чтоб он от кровопролития, престал, учинил с ним мир».

Однако Ислам-Гирей за спиной Богдана Хмельницкого договорился о выгодном для себя мире с Яном-Казимиром, и украинский гетман вынужден был пойти на переговоры со шляхтой, выпуская из рук, по сути, полную победу над врагом.

На переговорах, которые начались 7 августа под Зборовом, казацкая старшина добивалась подтверждения 18 требований, главными из которых были:

1. Сохранить все давние вольности, в частности «где бы не находились наши казаки и хоть бы их было только три, два должны судить одного».

2. Признать казацкую территорию в таких границах: «начиная от Днестра, Берлинцев, Бара по Старый Константинов, по Случь и за Случь, который впадает в Припять, по Днепр, а от Днепра, начиная от Любеча до Стародуба и аж до московской границы с Трубецким, во всех названных местах мы сами сделаем перепись… По этим местам, – требовала старшина, – среди нашего войска, чтоб хоругви, как иноземные, так и польские, не имели никаких прав и не осмеливались брать никаких станций. Настойчиво требуем, чтоб тем, кто из реестра будут выписаны и попадут под господскую юрисдикцию, все, что произошло во время военного похода, будь то грабёж имущества, будь то убийство, было прощено и полностью отменено без каких-либо требований в дальнейшем».

3. Уния, «как постоянная причина угнетения русского народа, должна быть отменена и в Короне, и в Великом княжестве Литовском» (то есть на Украине). Русское духовенство должно пользоваться всеми вольностями так же, как духовенство римской веры. Русская церковь должна быть в Кракове, Варшаве, Люблине и других местах, не исключая тех, в которых была раньше.

4. Все должности земские и городские во всех воеводствах в королевских, светских и духовных местах, начиная от Киева до Белой Церкви, до татарской границы, на Заднепровье, в воеводстве Черниговском должны быть предоставлены не римской, а греческой веры.

5. Все сеймовые решения, урезающие права и свободы Войска Запорожского как несправедливо выданные, тоже должны быть отменены.

6. Чтоб духовенства римской веры в Киеве не было, а отсюда выходит, чтоб не было и киевского епископа.

7. Король должен присягнуть на сейме как на целость прав греческой веры, так и на все те пункты вместе с шестью сенаторами разных вер и шестью послами Речи Посполитой…

Король принял казацких послов благосклонно, и, отправляя их, Ян-Казимир заверил устно, что «военные желания будут исполнены, только бы и войско казацкое, и орда отступились сейчас же».

8 августа переговоры продолжались при участии с польской стороны – канцлера коронного, канцлера Великого княжества Литовского, кастеляна сандомирского, воеводы белжского и воеводы киевского, а с казацкой – Богдана Хмельницкого и генеральной старшины.

В этот день была обнародована так называемая «Декларация его королевской милости войску Запорожскому на пункты спора данного», которая получила название Зборовского договора. Этим документом границу казацкой территории польское правительство признало по линии: Днестр – Ямпель – Брацлав – Винница – Погребище – Паволочь – Коростишев – Горностайполь – Димер – Днепр – Остер – Чернигов – Нежин – Ромны – «и всюды аж до границе московской и Днепра», чем в сравнении с требованиями украинской старшины отходило под полную зависимость шляхты Киевское Полесье, часть Северщины, Подолья и Волыни. В реестр Войска Запорожского вписывалось 40 тысяч человек, ему подтверждались все предыдущие вольности. На его территории не имели права появляться коронные войска.

Таким образом, Зборовский договор де-юре узаконил существование украинского государства – Гетманщины.

На Украине правительственные должности должны были занимать только лица православного вероисповедания. Вопрос об унии и о церковном имуществе выносился для решения на ближайший сейм, а Киевскому митрополиту предоставлялось место в сенате. Не имели права проживать в Киеве и других городах иезуиты. Всем повстанцам гарантировалась полная амнистия. На гетманскую булаву (то есть на содержание гетмана) отдавался Чигирин с округой.

Зборовский договор частично обеспечивал права и привилегии казачеству, украинской шляхте, православному духовенству в границах тех воеводств. Что же касается трудовых масс, прежде всего крестьян, то этот акт не дал им освобождения из-под социально-политического и экономического гнёта: кто не вписывался в реестр, должен был снова попасть в подданство своих господ, которые возвращались на Украину.

Условия Зборовского договора, торжественно подписанные 10 августа 1649 года, подлежали ратификации на сейме.

Однако сразу же после подписания Зборовского мира по Украине прокатилась волна недовольства тем, что король позволил брать татарам ясырь. Не зная настоящего хода событий в Зборове, украинский народ переложил вину за это на своего гетмана.

В среде народных масс на протяжении 1648 – 1649 годов время от времени также прорывалось недовольство тем, что Российское государство не оказало военной помощи в борьбе против Речи Посполитой. Иногда это переходило в конфликты в пограничных местностях. В связи с этим путивльские воеводы Семён Прозоровский и Иван Ляпунов обратились 21 августа к Богдану Хмельницкому с жалобой на пограничных казацких урядников, которые не пресекали отдельных самовольников, а также на конотопского городового атамана Василия Горбина, который делал пропуски в титуле царя Алексея Михайловича.

В это время крымский хан обратился к казакам, предлагая им ударить совместно на Москву. Русские послы обратились к Богдану Хмельницкому с просьбой, чтобы тот отговорил Ислам-Гирея от этого похода. Украинскому гетману это удалось.

Царь Алексей Михайлович 3 сентября написал письмо Богдану Хмельницкому с благодарностью за то, что украинский гетман отговорил татар от похода на русские земли. «И мы, великий государь наше царское величество, тебя, гетмана, за ту твою к нам, великому государю, службу и радение жалуем милостиво, похваляем, и послали к тебе наше государское жалованье с нашим царского величества дворянином с Григорием Нероновым. И ты б гетман Богдан Хмельницкой, и все Войско Запорожское и вперёд нам, великому государю, служили, и крымских татар от всякого дурна уговаривали, и нам, великому государю, про их умышление ведомо чинили… и служба ваша у нас, великого государя, в забвение николи не будет».

Принимая в Чигирине русского посла Григория Неронова 22 ноября, Богдан Хмельницкий заявил ему, что Алексею Михайловичу готов «служить со всем Войском Запорожским рад всею своею душою, непоколебимо, как ево мочь скажет».

Возвращаясь в Москву, Григорий Неронов не раз имел возможность услышать подтверждение гетманским словам о желании украинского народа воссоединиться с Россией: «в запорожских городах» ему докладывали «всяких чинов люди, что они от войны и разорения погибают… и за войною хлеба пахать… неколи, и ныне помирают они голодной смертью. И молят о том все бога, чтоб великий государь… был над ними… государем…».

С началом марта 1651 года крайне обострилась обстановка на Подолье, вызванная вероломством польской шляхты, которая напала на казацкий гарнизон в Красном, где погиб и прославленный полковник Данила Нечай.

Сложной ситуацией, в которой оказалась Украина, решили воспользоваться в Турции. 28 марта в походный лагерь Богдана Хмельницкого под Животовым прибыли послы турецкого султана с предложением военной помощи. Эта помощь могла поставить Б. Хмельницого в зависимость от иностранного войска. Поблагодарив султана, Богдан Хмельницкий отказался.

Украине угрожала опасность и с юга, то есть со стороны Литвы.

На Украине все больше и больше убеждались в том, что лучший выход – обращение к Москве. И в апреле Богдан Хмельницкий «от себя ко государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии посылал бить челом, чтоб государь, ево, пана Хмелинсково, с Черкассы и з городы, чем Хмелинский владеет, принел под свою государеву державу».

Постоянные обращения несколько пошатнули нейтралитет, которого, по сути, придерживался Алексей Михайлович с начала освободительной войны.

Тем временем Речь Посполита собрала большую армию, которая под предводительством короля Яна-Казимира встретилась под Берестечком с украинско-татарским войском. Учитывая то, что в Южной Польше в этот момент поднялось народное восстание во главе с Косткой Наперским, что должно было отвлекать определённую часть шляхетских объединений, Богдан Хмельницкий имел все основания рассчитывать на успех. Однако, проявив трусость, Ислам-Гирей сбежал из боя, поставив под угрозу не только ожидаемый счастливый результат этой битвы, в котором не сомневался старшина, но и будущее украинского народа, ибо эта победа изменила бы позиции казацкого государства в Европе, дала бы возможность объединить его территорию.

Ошеломлённый предательством хана, гетман решил попытаться вернуть своего союзника на поле боя и бросился вслед беглецу. Догнал его под Ямполем. После переговоров Ислам-Гирей и его старшина поклялись, что вернутся в казацкое войско. С учётом этого украинский гетман послал полковника Ивана Лукьянова с универсалом к повстанцам готовиться через два дня к бою со шляхтой.

Однако хан не сдержал слова – он не смог вернуть татарское войско. Наоборот, убегая и дальше, насильно захватил с собой и Богдана Хмельницкого, который был с небольшой охраной.

Не дождавшись обещанной гетманом помощи, после продолжавшихся несколько дней боев в отсутствии Богдана Хмельницкого, не ведая ничего о его судьбе, 26 июня из окружённого лагеря под Берестечком отправили послов к польскому королю Яну-Казимиру – полковников: чигиринского – Крысу, миргородского – Гладкого и писаря войскового Переяславца. Они подняли вопрос о мире.

Двух последних отправили в казацкий стан со шляхетскими условиями, а Крыса остался заложником.

Новое казацкое посольство 27 июня отказалось принять условия шляхты – выдать старшину, «ибо так решил совет военный и монашеский». О казаках и черни просили, «чтобы они остались при своих вольностях, как в Зборовских пактах написано».

Разгневанный король приказал прекратить переговоры и продолжить обстрел повстанческого лагеря тяжёлой артиллерией.

Третье казацкое посольство, прибывшее 29 июня в польский лагерь, настаивало на подтверждении условий Зборовского договора. Однако Потоцкий не хотел даже вести переговоры – порвал письмо к королю на глазах у послов.

После такого ответа войско приняло решение на совете отступать на Украину «оборонной рукой».

На следующий день, то есть 30 июня, под предводительством избранного временно гетманом винницкого полковника Ивана Богуна казацкое войско со значительными потерями вышла из окружённого лагеря: около тридцати тысяч казачества сложило головы под Берестечком.

Казалось, Украина оказалась в безвыходной ситуации. Польская шляхта справляла повсюду пышные торжества в связи с победой под Берестечком, считая, что теперь украинский народ поставлен на колени. Но именно в этой критической ситуации проявилась твёрдая воля казачества продолжать борьбу с порабощением шляхты.

Решительность и выдержку проявил и Богдан Хмельницкий, на что справедливо обратил внимание и такой известный польский историк, как Людвик Кубаля. «Действительно, – пишет он, – нужно восхищаться поведением Хмельницкого во время этого небывалого случая, который встретил его под Берестечком. Эта самоуверенность, эта достойная удивления сознательность ума, тормозившая стыд, разлуку и обиду в таком позоре и несчастье. Казалось, что держал в руках короля и всю Речь Посполитую, когда вдруг предал его союзник и забрал пленным почти из гущи 200-тысячной армии». И при таких обстоятельствах он «сумел, несмотря на ремни, связывавшие его руки и ноги, составлять планы выхода из ситуации».

Уже 7 июля в Белой Церкви состоялась казацкая рада, которую Богдан Хмельницкий собрал после освобождения из татарского плена благодаря тому, что сумел откупиться значительной суммой. Было решено, «не откладывая ни на неделю, ни на две, сейчас же быть готовыми и вместе собраться». В разные уголки Украины были отправлены универсалы с призывом «чтоб казаки шли к нему в войске все».

За помощью были отправлены послы к Войску Донскому.

Конечно, в таких обстоятельствах, когда гетман снова взял руководство войском в свои руки, напрасными были старания подканцлера Речи Посполитой Радзеевского расколоть трудящиеся массы Украины, который обратился 9 июля к Войску Запорожскому с требованием не слушать старшину и покориться «его королевской милости».

Условия, выдвинутые шляхтой, были, конечно, для казачества неприемлемы. В частности, ему предлагалось «сложить у ног его королевской милости все права, свободы и вольности», старшим войска признавать того, кого король «изволить назначить». Численность казачества не должна была превышать 6 или 8 тысяч. Оно всегда должно было пребывать на службе Речи Посполитой.

Учитывая тяжёлое положение Войска Запорожского, гетман решил начать переговоры со шляхтой. 12 августа из лагеря на реке Узень Богдан Хмельницкий обратился к коронному великому гетману Николаю Потоцкому с предложением заключить перемирие.

На протяжении трёх дней длились переговоры. Сошлись на том, что Богдан Хмельницкий и генеральный писарь Иван Выговский, поскольку в казацком лагере не достигли соглашения, поедут на переговоры со шляхтой, положившись на польское слово. Однако чернь (?) и полковники не позволили им действовать на таких условиях.

На протяжении двух дней продолжались противоречия. Наконец, шляхта выработала 24 пункта проекта договора, который должен был быть предложен Войску Запорожскому.

18 сентября под Белой Церковью был подписан мирный договор между Войском Запорожским и Речью Посполитой, которым предусматривалось снарядить казацкий реестр в 20 тысяч, который вместе «с гетманом и старшиною должны быть зарегистрированы и доход свой иметь в самих только королевских поместьях воеводства Киевского, не касаясь Браславского и Черниговского; город Чигирин должен оставаться при гетмане; религия греческая, которой держится Войско Запорожское, должна считаться при давних вольностях также».

Договор был тяжёлым для украинского народа, но в сложившихся условиях означал великий успех казацкой дипломатии.

Условия Белоцерковского мира, как говорилось выше, уже никоим образом не удовлетворяли население Украины. В то же время не хотела смириться с утраченным и польская шляхта. В связи с этим в апреле 1652 года в Корсуни состоялась комиссия, которая по требованию польского правительства и в присутствии его представителей рассматривала дела казачества, не выполнявшего условия Белоцерковского договора. По поручению Богдана Хмельницкого дела о непослушании казаков рассматривал киевский полковник Антон Жданович. Решением комиссии миргородской полковник Матвей Гладкой, бывший корсуньский – Лукьян Мозыря, паволоцкий – Адам Хмелецкий и Гуляницкий были расстреляны. Такой приговор вынесли и прилуцкому полковнику Семену Герасименко, но он был отозван гетманом от суда под председательством Ждановича на окончательное решение дела самим Хмельницким. Последний не только оправдал его полностью, но и отличил за боевые заслуги.

Вскоре, в начале мая, при участии ханских послов в Чигирине состоялась казацкая рада. Отметив, что сейм Речи Посполитой не подтвердил Белоцерковского договора, она постановила освободить Войско Запорожское от присяги, принесённой на основе этого документа. Учитывая произвол, насилия, акты вероломства и мести со стороны шляхты и польских урядников, вернувшихся в поместья, и расквартированных на Украине жолнеров, было признано невозможным находиться в дальнейшем в нормальных отношениях с польской короной. Казацкая сила должна была становиться на защиту вольностей своих и украинского народа. Решено было звать татар и послать за помощью русского царя.

Недалеко от села Батог в мае 1652 года произошло столкновение казацких и польских сил.

На второй день после битвы под Батогом, где казацкое войско разгромило польскую армию, Богдан Хмельницкий уведомил об этой победе путивльского воеводу Фёдора Хилкова и попросил, чтобы тот «рач причинится до его царского величества, аби нас ратовал, бо відаем же, на нас снова наступоват схочут» («скорей обратился к его царскому величеству, чтоб о нас позаботился, ибо знаем, на нас снова наступать захотят»).

Победа под Батогом подняла моральный дух Войска Запорожского, вернула ему утраченную на полях под Берестечком уверенность. И это, в частности, определило позицию казацкой старшины, которая начала ставить требования перед польской короной.

Так, уже 14 июня из походного лагеря под Могилёвом Богдан Хмельницкий передал через освобождённого из татарского плена шляхтича Войну письма к коронному канцлеру Андрею Лещинскому и брацлавскому воеводе Станиславу Лянцкоронскому. Украинский гетман предупреждал: если король не согласится на перемирие, то «с обеих сторон будет пролита кровь, а земля его королевского величества будет уничтожена».

А 17 августа на Варшавский сейм прибыли казацкие послы, которые добивались восстановления своих прав по Зборовскому миру. На тайных совещаниях король с сенаторами решил не вступать с украинскими послами в переговоры, а выслать с ними в Чигирин своих комиссаров. Кстати, направляясь в польскую столицу, казацкие послы писали своему гетману с дороги, что ситуация для выступления против поляков благоприятная, войска готового в Речи Посполитой нет. После аудиенции казацких послов у Яна-Казимира 31 августа с ними были отправлены в Чигирин польские комиссары Николай Зацвилиховский и Жигмонт Чорный. В кругах запорожской старшины были убеждены: шляхты пошла на этот шаг якобы для соглашения, чтобы усыпить бдительность повстанцев, а за это время собрать войско, напасть на них неожиданно и уничтожить.

Польское посольство не имело успеха – Богдан Хмельницкий отказался пойти на условия шляхты, и во второй половине сентября оно вернулось в Варшаву. А комиссия была отложена до нового года.

6 января 1653 года в Чигирине, куда собрались «на думу» полковники и сотники «со всех городов», было решено: «с королем и поляками не мириться, а просить милости у царя, чтобы принял их под свою сильную державу». Несмотря на потери, понесённые от моровой эпидемии, ненадёжность союзников-татар, старшина вынесла решение готовиться к боевым действиям на случай агрессии шляхты. В Бахчисарай прибыли казацкие послы с просьбой оказать помощь против шляхетского войска, которое собралось в поход на Украину. Хан, посоветовавшись с приближенными, высказал послам Богдана Хмельницкого пожелание, чтобы повстанцы взяли языков из неприятельского лагеря. Все известия должен был привезти в Крым ханский посланец Умельдеш, которого Ислам-Гирей отправил в Чигирин вместе с запорожцами.

В конце февраля с такой же миссией прибыло казацкое посольство в столицу османской Порты. Турецкий диван обещал выслать 4 – 5 тысяч войска.

Последовательную позицию относительно поддержки Украины заняли в России. В начале марта из Москвы был отправлен в Чигирин стольник Яков Лихарев и подьячий Иван Фомин. Они должны были уведомить Богдана Хмельницого, что царское правительство приняло решение принять меры для примирения казаков с королем. Казацкие дипломаты позднее рассказывали в Москве, «что гетман и все войско утешились этой царской милостью и обрели твёрдую уверенность».

В посольство в Москву выехали полковник Кондрат Бурляй и Силуян Мужиловский, которые должны были просить царя, чтоб «совету и помощи дати изволил». Кроме того, они должны были получить разрешение одному из них проехать через русские земли к шведской королеве.

Почему Хмельницкий обратил внимание на Швецию? Очевидно, как тонкий политик он хотел воспользоваться тем, что Швеция издавна находилась во враждебных отношениях с Польшей. Склонность к этой скандинавской стране усиливалась и тем, что шведские ландскнехты, которых польский король хотел набрать в 1649 году для войны с казаками, в польское войско не явились. И уже в феврале 1649 года в Переяславе украинский гетман недвусмысленно намекнул польским комиссарам, что надеется достичь взаимопонимания с далёким северным соседом: «Грозите мне шведами – и эти мои будут». Однако длительное время дипломатические отношения Войска Запорожского не давали примеров связи с далёкой и могучей страной.

Перед Богданом Хмельницким стояла задача удержать хорошие отношения со всеми соседями.

22 июня 1653 года Алексей Михайлович принял решение «принять под свою высокую государеву руку» Украину и оказать её народу военную помощь в борьбе против польской шляхты. Царскую грамоту об этом везло в Чигирин русское посольство, возглавляемое стольником Фёдором Абрасимовичем Лодиженским.

4 октября русский царь принял в Золотой палате новых казацких послов во главе с Лаврином Капустой. Им было сообщено, что Земский собор одобрил 1 октября решение о будущем подданстве Украины. Для осуществления этой миссии царь отрядил специальное посольство во главе с приближенным боярином Василием Васильевичем Бутурлиным.

Из казацкого лагеря сообщили, что получили 8 ноября грамоту царя через Лаврина Капусту, «посланника нашего, от его царского величества принесённую, радостно прочетши, сразумили есмо же его царское величество, яко царь православный… нас со всем Войском под крепкую руку примает и милостиво жалует».

Но при этом должны отметить: никакой договор в Переяславе не подписывался. Богдан Хмельницкий и старшина считали своей главной задачей втянуть Московское государство в войну с Польшей, чего добивались дипломатическими мероприятиями, начиная с 1648 года, и, кроме того, затребовать от России гарантий, что она до тех пор будет воевать с Речью Посполитой, пока украинские земли не будут вызволены из-под шляхетского господства. Казацкой старшине, писал академик А. Крымский, тогда «Украина представлялась как самостоятельное государство, но в единении с одним соседних государств». Вот почему в Переяславе Богдан Хмельницкий и старшина перед тем, как присягать Алексею Михайловичу, потребовали от Бутурлина гарантий, что московский царь не отдаст Украину полякам, не будет добиваться сокращения казацких вооружённых сил, не будет нарушать границ и управленческих структур Гетманщины, то есть не будет ограничивать её суверенных прав. Когда русский посол отказался дать такие гарантии, ссылаясь на то, что московские самодержцы никогда не приносили подобных присяг – для этого достаточного их высокого слова, случилось непредвиденное: гетман оставил представителей Москвы в церкви, а сам несколько часов проводил совещание со старшиной. Во время этого совещания гетман ещё присылал двоих полковников, которые повторили требование относительно гарантии присягой суверенных прав Украины. Наконец, сошлись на компромиссном решении: московские послы от своего имени поклянутся перед Богом, что Алексей Михайлович соблюдет те условия, которые выдвинула казацкая старшина от имени украинского народа.

Тогда же Богдан Хмельницкий написал письмо Алексею Михайловичу с благодарностью: «Что ваше царское величество пожаловати под крепкую и высокую руку свою государскую нас, верных слуг своих, приняти изволити».

Открывалась новая страница в истории Украины.

Положившись во всем «на государеву милость», гетман в то же время оставил за собой право поддерживать связи с заграницей. Так, в начале января к нему прибыли послы от крымского хана с жалобой на винницкого полковника Ивана Богуна, казаки которого побили много татар, возвращавшихся из-под Жванца. Богдан Хмельницкий ответил, что татары, проходя казацкой территорией, грабят и наносят вред – «пусть хан их сдержит, потому что он иначе сам тоже будет вынужден за своих людей постоять».

Алексею Михайловичу пересылались также письма великого гетмана Станислава Потоцкого и шляхтича Павла Олекшича к винницкому полковнику Ивану Богуну, в которых обещаниями разных привилегий пытались привлечь на службу Польше.

Гетманский посланец Филон Горкуша, который выезжал в столицу Российской государства,имел также письмо к казацким послам Самойле Зарудному и Павлу Тетере с приказом добиваться лот русского правительства подтверждения прав Войска Запорожского, изложенных в 23 пунктах. А именно:

1. «…Подтвердить права и вольности наши войсковые, как из веков бывало в Войске Запорожском, что своими правами судились, и вольности свои имели в добрах и в судах…»

2. «Войско Запорожское в числе 60000 чтоб всегда полно было».

3. Сохранить права православной шляхты.

4. Городское самоуправление «чтоб из наших людей обираны…».

5. На булаву гетманскую отдать староство Чигиринское.

6. Предоставить право избрания гетмана с последующим утверждением его царем.

7. Сохранить давние права казачества.

8. Генеральному писарю чтоб «было 1000 золотых для подписков (?), также и мельница для проживания потому, что большие расходы имеет».

9. «На всякого полковника чтоб мельница была б…».

10. «… На судьи войсковые по 300 золотых да по мельнице, а на писаря судейского по 100 золотых».

11. «Также есаулам войсковым и полковым… иметь по мельнице».

12. «На поделку снаряду войскового и на пушкарей… также на обозного 400 золотых».

13. Не нарушать извечные права духовные и светские.

14. Чтоб за приём чужеземных послов «гетману и Войску Запорожскому… во гнев не было».

15. Чтобы доходы на Украине собирали местные урядники.

16. Воеводы царские не могут местные обычаи и законы ломать.

17. Отдельно выдать грамоты на права казацкие и шляхетские.

18. О митрополите должны послы устно говорить.

19. Царь должен послать своё войско, немедля, в Смоленск, чтобы опередить шляхту.

20. На границе с Польшей «3000 поставить или как его царское величество изволит».

21. По обычаю выплачивать деньги полковникам, есаулам и сотникам.

22. Чтобы донские казаки были готовы помочь в борьбе с татарами.

23. В Кодаке, пограничной крепости, должно всегда быть 400 человек. «Также и на тех, которые за порогами Коша берегут, чтоб его царское величество милость свою изволил показать».

Необходимо уточнить, что приведённые пункты «Статей Богдана Хмельницкого» в оригинале не сохранились. Имеются их копии – «Список с белорусского письма», который подготовили дьяки Посольского приказа в Москве. Можем лишь утверждать, что предложения гетмана полностью отвечали той его позиции, которую он изложил перед своими послами в Москву в марте 1654 году: «Однако помните, ваша милость, и сами, как Василий Васильевич Бутурлин словом ево царского величества нас утвердил что ево царское величество не только нам права и привилегии от века данные подтвердити и при вольностях наших стародавних сохранити, но и паче ещё особные свои всякого чину людям показовати имеет милость».

Алексей Михайлович и боярская дума 21 марта утвердили одиннадцать (из изложенных 23) «Статей Богдана Хмельницкого», которые определяли положение Украины в составе Российского государства. Ими, в частности, предусматривалось право как на выборы местной власти в населённых пунктах, так и гетмана, расходование средств на содержание казацкого войска, оплату старшины. Специальной статьей обрисовывались внешнеполитические функции Войска Запорожского, – «послов о добрых приходили и с чем отпущены будут, о том писать к царскому величеству подлинно и вскоре. А которые послы присланы от кого будут царскому величеству с противным делом, и тех послов и посланников задерживать в Войске и писать об них о указе к царскому величеству вскоре ж, а без указу царского величества назад их не отпускать. А с турским салтаном и с польским королем без указу царского не ссылатца».

По сути дела, это был документ, которым обе стороны взяли на себя соответствующие обязательства, выполнение которых на будущее было скреплено торжественными актами: Алексей Михайлович – своим царским словом «и нашими государскими грамотами укрепити велели», а Войско Запорожское – присягой своих представителей во главе с Богданом Хмельницким. В нем, как видно, Украине гарантировалась определённая государственная самостоятельность, как внешняя, так и внутренняя. Другое дело, что Богдан Хмельницкий и старшина понимали смысл этих статей как военный союз, а русский царь превращал их в «пожалование».

27 июля (по старому стилю) 1657 года Богдан Хмельницкий умер.

Как же повлияло на дальнейшее развитие украинской истории наследие казацкой дипломатии Богдана Хмельницкого?

Прежде всего, нужно отметить, что реакция Войска Запорожского на Виленский договор между Россией и Польшей, ущемлявший права и свободы украинского народа заставила царское правительство серьёзно проанализировать ситуацию, сложившуюся на Украине и вокруг неё, изменить свою стратегию и тактику. Был взят курс на поиски опоры среди казацкой старшины с целью изменить с её помощью внутреннюю ситуацию.

Активизация этого курса произошла после смерти великого гетмана. Надежды на какие-то особенные «челобитья» перед московским царем с целью получения разрешения избрать нового гетмана не оправдались. Генеральная Рада казацкой старшины, выражая волю Войска Запорожского, вручила булаву Ивану Выговскому без разрешения царя Алексей Михайловича.

Такое проявление независимости Войска Запорожского заставило царское правительство попробовать навязать Украине новые статьи договора. В них, в частности, говорилось об ограничении войска до 40 тысяч, о том, чтобы выслать царских воевод с ратными людьми в Чернигов, Переяслав, Корсунь, Белую Церковь, Прилуки, говорил, для того, чтобы «те люди на оборону Черкасских городов были всегда готовы». Кроме того, ставился вопрос о передаче царским властям Старого Быхова, который «поддался» Хмельницкому.

Когда этот проект стал известен на Украине, то поднялась широкая волна протестов и возмущения в среде казачества, которое усматривало в этом шаге Алексея Михайловича серьёзный подкоп под основу того Украинского государства, которое существовало в рамках «Мартовских статей» 1654 года.

Так что не удивительно, что когда на новосозванной Раде в октябре 1657 года Выговский, разъяснив её участникам суть предложений Москвы и заявив при этом о своём нежелании «быть в неволе», сложил булаву, ему вернули гетманские регалии, обещая единодушную поддержку всего войска в борьбе за давние права и свободы Украины. Эти события укрепили царя в мысли о том, что покорить казачество можно, лишь расколов его ряды.

Не признавая сначала Выговского гетманом, Алексей Михайлович через своего воеводу Ромодановского имел тайные сношения с Запорожской Сечью, дважды одаривал кошевого Барабаша титулом гетмана и гетманской булавой; агенты царя сеяли недоверие и враждебность между старшиной и рядовыми казаками, между реестровиками и запорожцами. Московские воеводы принялись устранять неугодную им казацкую старшину, рассылая по Украине подстрекательские письма.

Пройдя трагедию братоубийственной войны против полковника Пушкаря и кошевого Барабаша, Выговский сделал вывод, что «Москва готовит нам ярмо прежде всего домашней войной, то есть нашим же собственным оружием, а потом открыто поднимает против нас своё собственное оружие без малейшей нашей вины. Все это мы выявили, а теперь мы вынуждены поднять законную оборону и податься к соседям с просьбой о помощи для своей свободы. Не в нас лежит причина этой войны, которая разгорелась».

В ходе этого первого вооружённого конфликта особенно прославился своей жестокостью к украинскому населению русский воевода князь Юрий Баратынский. По словам дореволюционного историка Г. Карпова, по дороге в Киев он повесил 3000 человек. Это он предложил царю, чтобы удержать в руках русской армии Киев, «высечь и выжечь» на запад от города все подряд на 150 вёрст.

Этот террор, а также всевозможные уговоры и подачки со стороны Москвы, наконец, повлияли на решение казацкой старшины во главе с Юрием Хмельницким повторно присягнуть Алексею Михайловичу, но уже на условиях урезанных прав. В частности, гетман теперь полностью подчинялся русскому правительству, которое отныне должно было назначать воевод в Киеве, Переяславе, Нежине, Чернигове, Браславе и Умани. По поводу этого выдающийся ученый В.И. Вернадский в своей известной статье «Украинский вопроси российское общество» отмечал: «Как и в период польского господства, высшие слои украинского общества большей частью шли навстречу объединительным тенденциям правительства, а народные массы, с расширением на Украине новой социально-экономической структуры, превращались в живой инвентарь государственного хозяйства, утрачивая значение активной силы в национально-культурной жизни края».

И именно поэтому процесс разногласий между украинским населением и русским царизмом, обусловленный централистскими порывами имперской власти, как и раскол в среде казачества, привели к «руине», которая долгие годы обескровливала Украину, подтачивая её силы в борьбе за независимость.

Экспансионистская политика русского самодержавия на протяжении половины столетия настолько подорвала эти силы, что стал обречённым на провал и шаг в борьбе за свободу Украины, сделанный Иваном Мазепой».

***

Описанные события в значительной мер были обусловлены важным и постоянным фактором международных отношений Европы второй половины XV столетия – расширением влияния Османской империи. В ходе военно-политической экспансии Турции в истории народов, населявших, прежде всего, Юго-Восточную и Центральную Европу, происходили значительные изменения. Не обошёл этот процесс и Украину, захваченную польско-литовскими феодалами. Именно на долю украинского народа выпала основная тягота исторической миссии погасить воинственный пыл Блистательной Порты. Самые большие феодальные страны Европы того времени – Германская империя, Угорщина, Московская Русь, Польско-литовское государство были не в состоянии сплотить единую военную силу в борьбе против опасного противника, постоянно угрожавшего всем европейским народам.

Мощная военная организация Запорожской Сечи, своеобразие рыцарского быта и безоговорочная преданность освободительным идеалам, решительная борьба против каких-либо поработителей, провозглашение как основных принципов равенства человека перед законом, справедливости и свободы обусловили активное включение украинского казачества XVI – середины XVII веков в систему международных отношений того времени, сделали его равноправным и влиятельным субъектом международной политики.

Известно, что дипломатия каждого государства, в том числе и в средние века, защищала, в первую очередь интересы того класса, который занимал господствующее положение в своей стране. На этом фоне резко выделяется деятельность дипломатической службы украинского казачества, которая, прежде всего, была проводником интересов родного народа в борьбе за национальное и социальное освобождение из-под гнёта иностранного порабощения. Формируясь и укрепляясь параллельно с развитием запорожского казачества, которое «сотрясло даже польский трон», она готовила почву для процесса образования украинской государственности, которая выкристаллизовалась в ходе освободительной войны 1648 – 1654 годов в Гетманщину – именно ту форму политической автономии, которая оставалась жизнеспособной на протяжении более чем столетия.

Во второй половине XVI – середине XVII века казацкие дипломаты, как правило, представители днепровской вольницы, были известны во всей Европе, их принимали монархи далёких от Украины земель. В сложном переплетении международных событий того времени они сумели найти своё место и сыграть важную роль в решении многих жизненно важных вопросов; влияние украинского казачества, его дипломатии особенно обозначилось во времена выдающегося государственного деятеля, военачальника и дипломата Богдана Хмельницкого, усилиями которого был создан акт Переяславской рады, круто изменивший историческую судьбу украинского народа.

Когда после января 1654 года русский царизм начал нарушать заключённый договор, казацкая старшина вынуждена была развернуть активную дипломатическую деятельность для обеспечения международных прав Украины, осуществляя во многих случаях самостоятельную политику. Особенно этот процесс усилился после подписания Виленского мира, вследствие чего наблюдался отход от Переяславского решения. Отныне украинский гетман и сам начал, не порывая с Россией, нарушать пункты «Мартовских статей»: не платил никаких налогов, Войска Запорожского содержал более 60 тысяч, несмотря на протесты русского царя, вел переговоры со Швецией, Угорщиной, Турцией, Польшей. Не прислушиваясь к предостережениям и прямым запретам со стороны Москвы, гетман стремился расширить границы своего государства, присоединяя к нему исторические украинские, а также белорусские земли, население которых высказывало пожелание этого. И только смерть оставила неосуществлёнными великие планы выдающегося дипломата и государственного деятеля…

Поиск по сайту: