ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Ослепительно белое замкнутое пространство

Ослепительно белое замкнутое пространство. В глубине — зловещей дырой зияет черный квадрат.

Квартира Кречмара. На стенах развешены портреты Магды — рисунки Горна. Скрестив руки на груди, Кречмар внимательно их разглядывает. Магда, листая журнал, лежит на диване, курит. Примостившись рядом на стуле, Горн ее рисует.

Кречмар. Ну что ж... глаз у вас, конечно, зоркий, острый... Я бы даже сказал: жесткий. Я Магдочку вижу другими глазами.

Горн. Я вас понимаю.

Магда. А мне кажется, я не очень похожа. Какая-то гадюка.

Кречмар. У красивых женщин бывает много змеиного, ведь змеи очень красивые существа.

Магда. Бр-р-р, фу! Я их терпеть не могу.

Горн. Главное — суть, фрейлейн Петерс, — образ, а не похожесть. Вот иной беллетрист толкует, например, об Индии, где я никогда не бывал, и только от него и слышно, что о баядерках, охоте на тигров, факирах, змеях, кстати... одним словом, сплошная тайна Востока. А что получается? Получается, что я никакой Индии перед собой не вижу, а только чувствую воспаление надкостницы от всех этих восточных сладостей. Но вот я вчера прочитал у одного писателя — всего несколько слов: «Я выставил на ночь мокрые сапоги, а утром на них вырос голубой лес». То есть плесень, сударыня. И сразу Индия для меня как живая — остальное я уж сам воображу.

Кречмар. Вы читаете Фогеля?

Горн. Да.

Кречмар. Я его тоже очень ценю.

Горн. Дорогой Бруно, — извините, что я без церемоний, — должен признаться, что вы — один из немногих здесь людей, с которыми мне хочется общаться. В Америке мужчины дружатся легче и веселее, чем здесь, — я там привык не стесняться, простите, если я вас шокирую...

Кречмар. Напротив, мне очень приятно, Роберт. Я рад вас видеть у нас — всегда. А что касается местного общества, то — да, к сожалению, сильно мельчает.

Горн (смеется). Тогда — на ужине у вас — я спросил у Дорианны Карениной: «Как вы придумали свой псевдоним — Дорианна Каренина? Вы взяли его из Толстого?» «Толстого? — переспросила она. — Не знаю такого, то есть — не помню».

Смеются.

Магда. Господин Горн, а вы бывали в Голливуде?

Горн. Не просто бывал, я там работал, сударыня.

Магда. Ой, расскажите! Расскажите о Голливуде.

Кречмар. Простите, я пойду в кабинет — дописывать статью. Завтра — сдавать.

Горн (вдруг вскакивая). Это вы меня простите! Я, кажется, злоупотребляю вашим гостеприимством. Ухожу, ухожу, извините.

Кречмар. Бог с вами, Роберт! Оставайтесь! Рисуйте нашу красавицу, рассказывайте ей...

Магда. О Голливуде! И вообще, мне будет скучно.

Горн. Ну, раз так — тогда я просто обязан остаться.

Кречмар. Вот и прекрасно. (Уходит.)

Магда. Какой ты притворщик!

Горн. Друг дома.

Магда. И обманщик. Бросил бедную девушку...

Горн. Ну вот, опять ты нудишь! Может, хватит об этом?

Магда. Если бы ты не уехал тогда, мы сейчас были бы вместе уже больше года. Негодяй.

Горн. Послушай, ты все-таки собираешься ко мне прийти? Очень, конечно, веселы эти мои визиты, но что же дальше?

Магда (хихикнув). Выставка моих портретов.

Горн. А ты знаешь, каково мне их писать?! Смотреть на тебя и облизываться.

Магда. Во-первых, говори тише. Во-вторых, я вижу, что ты будешь доволен только тогда, когда начнутся всякие ужасные неосторожности и он меня убьет или выгонит из дому, и будем мы с тобой без гроша.

Горн. Убьет... Тоже скажешь.

Магда. Подожди немножко, я прошу тебя. Ты понимаешь, когда он на мне женится, мне будет как-то спокойнее и свободнее... Из дому жену так легко не выгонишь. Кроме того, имеется кинематограф, у меня тут есть всякие планы.

Горн (усмехаясь). Кинематограф...

Магда. Да, вот увидишь. Я уверена, что кино вышло чудное. Надо ждать...

Горн. Легко сказать — надо ждать.

Магда. Мне так же невтерпеж, как и тебе.

Горн садится на диван, обнимает ее за плечо.

Нет, нет, уходи!

Горн. В виде аванса — один поцелуй.

Магда. Нет, нет, ни за что! Сядь на место.

Горн. Только один поцелуйчик!

Магда. Хорошо, только недолгий.

Он целует ее. Высвобождаясь, Магда прислушивается.

Кажется, идет. Уходи!

Горн выпрямляется, но кружево на плече у Магды, захватив пуговицу на его обшлаге, не дает ему отойти.

Горн. Тьфу, черт возьми!

Магда (дрожит). Кошмар...

С бумагами в руках появляется Кречмар. Замирает в недоумении.

Горн. Я не обнимаю фрейлейн Петерс. Нет. Я только хотел поправить подушку и зацепился пуговицей в дамских кружевах.

Магда (пытается отцепить пуговицу). Никак не получается... Что же делать?

Горн. Коварная вещь — эти кружева.

Кречмар. Что делать?.. (Достает из кармана перочинный нож, открывает его.)

Горн (смеется). Только не зарежьте ее.

Кречмар (к Магде). Давай, я отрежу.

Магда. Не смей резать кружево, лучше отпороть пуговицу!

Горн. Ну, это положим! Черта с два.

Магда. Все, отцепила. (Тут же уходит.)

Горн. Фарсовая ситуация для кино.

Кречмар. Пожалуй. Вот что. Я хотел попросить вас сделать несколько рисунков — тут была интересная выставка, — мне бы хотелось, чтобы вы сделали несколько карикатур на те или иные картины, которые я разношу в моей статье. Чтоб вышли, так сказать, иллюстрации к ней. Статья очень сложная, язвительная.

Горн. Я к вашим услугам. С удовольствием. У меня тоже к вам небольшая просьба. Я жду гонорара из нескольких мест, и сейчас мне приходится туговато, — вы могли бы мне одолжить, скажем: тысячу марок?

Кречмар. Конечно, конечно. И больше, если хотите. И само собой разумеется, что вы должна назначить мне цену на иллюстрации.

Горн (берет альбом). Это каталог? Можно посмотреть?

Кречмар. Да-да, пожалуйста.

Горн (разглядывая). Все женщины, женщины... Мальчишек совсем не рисуют.

Кречмар. А зачем вам они?

Горн. А зачем вам фрейлейн Петерс? Извините, конечно.

Кречмар (смотрит на него). Ах, вот что... Ну, это дело вкуса. Прошу вас, — тысяча марок.

Горн. Спасибо. Я думаю, что в течение месяца...

Кречмар. Не беспокойтесь. Конечно, я не осуждаю вас. Это, знаете, часто встречается среди людей искусства. Меня бы это покоробило в чиновнике или в лавочнике, — но живописец, музыкант — другое дело. Впрочем, одно могу вам сказать: вы очень много теряете.

Горн. Благодарю покорно, для меня женщина — только милое млекопитающее, — нет, нет, увольте!

Кречмар (смеется). Ну, если на то пошло, и я должен вам кое в чем признаться. Дорианна, как увидела вас, сразу сказала, что вы к женскому полу равнодушны.

Горн. Мда? Удивительно проницательная женщина.

Звук колокольчика.

Магда (пробегая в прихожую). Это, наверное, мой заказ привезли!

Кречмар. Так! Очередной велосипед или пинг-понг, вероятно.

Горн. Удивительно! Когда дело доходит до покупок, особенно тех, что блестят, все женщины становятся папуасами.

Появляется Макс. Вид у него растерзанный, он задыхается. Магда пятится от него.

Макс. Бруно!.. Меня тут не хотят пускать к тебе. (Зыркнув на Магду.) Хотят вызвать полицию.

Кречмар. Макс?!

Макс. Можете считать, что я ворвался силой. Вызывайте полицию. Вызывайте!

Кречмар. Что случилось, Макс?

Макс. Бруно... Ирма опасно больна... Она... она умирает. (Стукнув тростью об пол.) Советую тотчас поехать. У меня внизу машина. (Уходит.)

Кречмар стоит потерянно.

Магда. Бруно, на минутку.

Кречмар. Мы сейчас... сейчас поедем... Моя дочь... не может быть!

Магда. Это вранье! Тебя хотят заманить!

Кречмар. Опомнись, Магда... ради Бога. (Хочет уйти.)

Магда (хватая его за руку). А если я поеду с тобой вместе?

Кречмар. Магда, пожалуйста, ну пойми — меня ждут.

Магда. Тебя хотят околпачить. Я тебя не отпущу!.. (Виснет на нем.)

Горн с удовольствием наблюдает за ними. Закуривает, попивает вино.

Кречмар. Меня ждут, меня ждут... (Высвобождается.)

Магда. Если ты только посмеешь уйти...

Кречмар. Да-да, я иду, иду... (Убегает.)

Магда (топая ногами). Сволочь! Негодяй! Мерзавец! Дерьмо! Гад ползучий!

Горн (смеется). Браво, браво, детка! Ты умеешь постоять за свое. Молодец!

Магда. А ты заткнись!

Горн (смеется). Пантера! Всех перекусала.

Магда. Ну, он у меня еще поплачет! (Пьет вино, закуривает.)

Горн. Наконец-то!

Магда. Что?

Горн. Наконец-то мы одни! Давай ему отомстим — сейчас же. (Лезет ей под юбку.)

Магда. Подожди, мне надо отойти хоть немного.

Горн. Мне как раз нравится, когда ты такая дикая. А знаешь, где мы ему отомстим?

Магда. В спальне. Пойдем.

Горн. В спальне — это банально.

Магда. А где же?

Горн. На его письменном столе — в кабинете.

Магда (смеется). Ну, ты — дьявол! Неси меня туда.

Горн. Сама дойдешь. Ножками, ножками. Ну!

Магда (прыгает на него). Нет уж, не выйдет.

Горн. Магда! Ты же знаешь, я не люблю кинотрюков.

Магда (погоняя его). Пошел! Пошел! (Скрываются в глубине.)

Сумерки. Тишина. Свет из прихожей. Появляется Кречмар. Не раздеваясь, бродит по дому. Садится, бессмысленно глядит перед собой. Вдруг достает фотопроектор. На стене возникают фотографии Ирмы: одна, другая, третья... Резко выключает аппарат. Замирает.
Где-то за его спиной появляется Магда.

Кречмар. Ох, тоска!.. Какая тоска, Господи...

Магда (не двигаясь). Бруно, прости меня... Прости, пожалуйста.

Кречмар (не глядя на нее). Я сегодня впервые ощутил... налет гнусности... который сел на мою жизнь — с твоим появлением.

Магда. Просто я люблю тебя так — как умею. Разве у тебя не замирает сердце, когда ты смотришь на меня? Разве не сходишь с ума от счастья, когда я тебя ласкаю, ничего не стыдясь?

Кречмар. Да, да! Но я весь в дерьме... Судьба дает мне возможность — вернуть жизнь, вернуть на прежнюю высоту. Поеду на похороны и — все, останусь с женой навсегда.

Магда. Нет, ты больше не сможешь жить со своей добропорядочной и дряблой женой. Через неделю ты сбежишь от нее и будешь искать меня. Будешь умолять меня вернуться к тебе. Так что не лги себе, Бруно.

Кречмар. Нет! Я еще смогу, у меня еще есть силы.

Магда. Посмотрим. (Смеется.)

Перемена света. Кречмар один. Озирается. Снимает макинтош, идет в прихожую. Возвращается к телефону.

(В трубку.) Алло, Макс, извини за беспокойство...

Голос Макса. Что тебе, Бруно?

Кречмар. Скажи, когда похороны?

Голос Макса. Сегодня в полдень.

На том конце положили трубку. Гудки. Появляется Магда, смотрит на него.

Магда. Бруно, приободрись! Ты три дня ничего не ешь, не спишь, бродишь где-то. Посмотри на себя в зеркало — чучело!.. Я понимаю, что все это очень грустно, — но ведь они все тебе немножко чужие; согласись, ты сам это чувствуешь, и, конечно, твоей дочке внушена была к тебе ненависть... Ты не думай, я очень тебе соболезную, хотя, знаешь, если бы я решила родить ребенка, то я хотела бы мальчика...

Кречмар (нежно гладит ее по голове). Ты сама ребенок.

Магда. Особенно сегодня нужно быть бодрым. Подумай, ведь это начало моей карьеры, я буду знаменита.

Кречмар. Ах да, сегодня просмотр фильма, я и забыл.

Магда. Вот видишь, какой ты... а говоришь, что любишь меня.

Непонятно откуда появляется Горн. Он изысканно наряден. Кивком головы спрашивает у Магды, — ну как, мол, он? Магда разводит руками.

Горн (скорбно). Доброе утро, дорогие мои... Дорогие мои друзья.

Магда. Вот господин Горн уже готов. Надо и тебе — и тебе, Бруно, надо переодеться.

Кречмар. Еще успею.

Магда. Так поторопись... пока я одеваюсь.

Горн. Посмотрим, посмотрим, какая вы актриса, фрейлейн Петерс.

Магда. Вы лучше бы присмотрели хоть какие-нибудь цветы, господин Горн. А то пришли — с тростью в руках.

Горн. Уже, уже! Вам их доставят — в случае успеха. Розы!

Магда. Бруно, я иду одеваться. Слышишь?

Кречмар. Да, да, хорошо, дорогая.

Магда уходит.

Горн. Дорогой Бруно, нет слов, которые могли бы выразить...

Кречмар. Спасибо, Роберт, не надо.

Горн. Да... У меня был приятель, юноша, полный жизни, с лицом ангела и с мускулами леопарда, — он порезался, откупоривая бутылку, и через несколько дней умер. Ничего глупее этой смерти нельзя было себе представить, но вместе с тем... вместе с тем, — да, странно сказать, но это так: было бы менее художественно, доживи он до старости... Изюминка жизни заключается иногда — именно в смерти. Как это ни кощунственно звучит, к сожалению.

Телефонный звонок.

Кречмар (снимает трубку). Алло...

Голос Макса. Бруно, это Макс...

Кречмар. Я слушаю тебя, Макс.

Голос Макса. Бруно, у меня машина. Я могу заехать за тобой, если хочешь.

Кречмар молчит.

Ну, так как же, заезжать за тобой?

Кречмар. Нет, не стоит... Я сам.

Голос Макса. Ну, как знаешь.

Слышны телефонные гудки.

Квартира Кречмара. Магда рыдает, уткнувшись в подушку. Кречмар и Горн стоят над ней с цветами в руках. Переглядываются, не зная, как ее успокоить.

Кречмар. Магда, все не так уж и плохо... Напрасно ты так переживаешь. Правда, Роберт?

Горн. Да. А Дорианна Каренина даже хвалила вашу работу.

Кречмар. Вот видишь!..

Магда. Это она нарочно, сволочь... чтобы унизить меня.

Кречмар. Магда...

Магда (вскакивает с дивана). Уйдите от меня! Оставьте меня в покое!

Горн. Фрейлейн Петерс, у вас чулок сполз.

Магда. Что вы стоите с цветами, как идиоты!

Кречмар. Магда, Магда, нельзя так, милая, нельзя.

Горн. Но вы же перебили все вазы, теперь некуда их поставить.

Магда. Выбросите их на помойку! Или подарите своей Дорианне. (Плачет.)

Горн. Моей?! Нет уж, увольте.

Кречмар. Хорошо. Я приму исключительные меры. Только заметь, я вовсе не считаю, что это провал. Напротив, ты местами очень мило играла, — там, например, в первой сцене, когда ты...

Магда (кидает в него подушку). Замолчи! (Рыдает.)

Кречмар. Да постой, Магда, выслушай. Я же все готов сделать, только бы моя девочка была счастлива. Я знаешь что сделаю? Ведь фильм-то мой, я платил за эту ерунду... то есть за ту ерунду, которую из нее сделал режиссер. Вот я ее и не пущу никуда, а оставлю себе на память.

Магда (хлюпая носом). Нет, сожги все это! Сожги!

Кречмар. Или да, сожгу. И Дорианне, поверь, поверь, это будет не очень приятно...

Горн (смеется). Я представляю, что с нею будет. Ведь она-то считает, что сыграла здесь лучшую свою роль!

Магда (оживляясь). Да, надо сжечь, сжечь... Гадина такая!

Кречмар. Ну что, мы довольны?.. Я тебе еще кое-что скажу. Вот завтра ты пойдешь выбирать автомобиль — весело же! Новенький черный автомобиль.

Магда. Я еще плохо разбираюсь в автомобилях.

Горн. Я вам с удовольствием помогу, фрейлейн Петерс, я в этом деле специалист.

Кречмар. Ну вот! А потом вы мне покажите, и я его куплю. Мы поедем к морю, ты увидишь весну на юге, мимозы, магнолии...

Магда. Я хочу сама научиться водить.

Кречмар. Научишься. Да и мне не мешает, я ведь плохо вожу. А пока мы возьмем шофера, это не проблема.

Горн. Позвольте вам дать совет. Зачем вам брать шофера? Я способен сидеть за рулем двенадцать часов сряду, и автомобиль у меня делается шелковым. Я ведь всю Америку исколесил на «форде».

Кречмар. Очень мило с вашей стороны. Но, право, не знаю... Боюсь оторвать вас от работы, мы собираемся довольно надолго...

Горн. Ах, какая там работа. Я и так собирался махнуть куда-нибудь на юг.

Кречмар. В таком случае будем очень рады. Правда, Магда?

Магда. Пусть едет. Сэкономим на шофере.

Кречмар и Горн смеются.

Горн. Вы — прелесть, фрейлейн Петерс. Но если вы передумаете, друзья мои, — я не обижусь, честное слово. Я все понимаю. Прощайте. (Уходит.)

Магда. Помоги мне раздеться.

Кречмар. С удовольствием. Ты в самом деле не против, чтобы он ехал с нами?

Магда. Честно говоря, в последнее время он стал мне надоедать, рассказывает про свои сердечные дела, словно он влюблен в женщину. Но с ним не так скучно все-таки.

Кречмар. Я его не осуждаю, но и не понимаю. Как можно лишать себя такого счастья, как ты, например. (Целует ее.)

Магда. Ах, Бруно, я устала.

Кречмар. Ну, ты успокоилась наконец?.. Все будет хорошо! Ты будешь счастлива со мной, вот увидишь. Осенью вернемся, будешь ходить на кинематографические курсы, или я найду режиссера, учителя тебе...

Магда. Я только тогда буду счастлива, когда ты с ней разведешься. Но я боюсь, что ты теперь увидел, как у меня ничего не вышло в кино, и бросишь меня... Нет, постой, не надо меня целовать. Скажи, ты ведешь какие-нибудь переговоры, или все это заглохло?

Кречмар. Понимаешь ли, какая штука... Эх, Магда, ведь сейчас у нас, то есть у нее главным образом, — ну, одним словом, — горе; мне как-то сейчас просто не очень удобно...

Магда (смотрит на него). Что ты хочешь сказать? Разве она до сих пор не знает, что ты хочешь развода?

Кречмар. Нет, не в этом дело. Конечно, она... это чувствует, то есть знает...

Магда. Не лги мне, Бруно!

Кречмар. Ну, если правду, то — она не дает мне развода.

Магда. И не даст?!

Кречмар. Нет, даст, конечно, даст. Ты только не волнуйся так. Надо немножко подождать.

Магда (обнимает его). Я больше не могу быть только твоей любовницей. Я не могу. Сделай что-нибудь. Завтра же скажи себе: Я это сделаю для моей девочки. Ведь есть же адвокаты, всего можно добиться, если захотеть.

Кречмар. Хорошо. Я обещаю тебе, Магда.

Магда. Ах, Бруно, я мучаю тебя, прости меня, прости...

Холл отеля на юге. Ослепительный свет. Горн, сидя на чемодане, пьет из бутылки лимонад. К нему подходит Магда, в руках у нее ракетка.

Горн. Фу... Как мне это надоело все...

Магда (берет у него бутылку). А мне?.. Мне не надоело?

Горн. Где он?

Магда. Пытается договориться с портье. Номеров нет. Верней только один, с двумя спальнями.

Горн. Нет, с меня хватит! Лучше в машине спать, чем слушать по ночам ваши стоны.

Магда. Мне тоже это отвратительно. Но что я могу сделать?

Горн. Всыпь ему снотворного. Я достану в аптеке.

Магда. Пробовала. Не действует.

Горн. Кобель. Гамадрил... Надо что-то придумать, иначе я с ума сойду.

Магда. Ну так придумай! Где же твои мозги?

Горн. Да, дома было легче. Вот влипли-то... Слушай, давай вечером в море заплывем подальше на лодке.

Магда. Да, но лодка — не письменный стол — переворачивается.

Горн. Откуда ты знаешь?

Магда. Знаю.

Горн. Ах ты, сучка...

Магда. Заткнись! Он идет.

Появляется Кречмар с молодым человеком — слугой отеля.

Кречмар. К сожалению, все занято. Есть только один номер, правда, очень удобный и для троих.

Магда. О Боже! Я устала, Бруно.

Кречмар. Магдочка, это на одну только ночь, а завтра мы уедем в Ментону, там я все заказал экстра-люкс. Молодой человек, покажите нам номер.

Слуга. Прошу вас... пожалуйста, господа.

Все идут за ним.

Горн. Посмотрите, какой красавец! Какие ресницы у него.

Кречмар. Просто Антиной.

Магда (зло). Перестаньте паясничать!

Входят в номер.

Слуга. Вот это ваш номер, господа. Пожалуйста.

Кречмар. Превосходная комната! По-моему...

Магда. Я здесь не останусь.

Кречмар. Магдочка, это еще не все. (К Слуге.) А где спальня, ванная?

Слуга (показывает). Здесь одна спальня, там — другая. Ванная одна — между ними. Двери закрываются с обеих сторон. (Моргает Горну и Магде.)

Горн и Магда вдруг переглядываются.

Горн. Ну что ж, это, конечно...

Кречмар. Вам, наверное, не очень удобно, ведь Магда купается как утка.

Горн. Ничего, ничего, я как-нибудь, сбоку припека. (Уходит на свою половину.)

Кречмар (к Слуге). Может, у вас все-таки найдется что-нибудь другое? Или еще один номер.

Слуга. Я очень сожалею, господа, но... я узнаю, конечно... (Смотрит на Магду.)

Магда. Глупости. Хватит, надоело бродить. Мы остаемся здесь.

Кречмар. Ну вот и замечательно! (К Слуге.) Принесите наш багаж, пожалуйста.

Слуга. Слушаюсь, господин. (Уходит.)

Магда (раздевается). Я первая пойду в ванную.

Кречмар. Ладно. Я тут сперва разберусь с чемоданами.

Магда. Развесь мои тряпки, а то помнутся.

Кречмар. А ты стукни Роберту, пусть зайдет ко мне, пока ты моешься.

Магда. Какой ты ненаблюдательный, Бруно. Разве ты не понял, что он побежал с этим мальчиком знакомиться. (Уходит.)

Кречмар. Ах да, он так облизывался на него...

Слышен щелчок ключа, затем шум льющейся воды.

Звучит музыка: знойное танго. Появляются Горн и Мальчик-Слуга. Пританцовывая, они идут навстречу друг другу. Оба красавцы, похожие на Рудольфа Валентино. Обнявшись, начинают танцевать, наклоняя друг друга и любовно глядя глаза в глаза. Танцуя, исчезают в глубине.

Шум воды усиливается.

Кречмар (глядя в сторону ванной). Что она, в самом деле... Потоп! Магда, ты утонула? Сумасшедшая! Вода течет в номер. (Прислушивается, стучит в дверь.) Магда, что там с тобой?! Магда!

Магда (выходя). Я заснула в ванной.

Кречмар. Сумасшедшая! Ты меня так напугала...

Магда. Фу, как хорошо, какая прелесть!

Кречмар. Ну что, теперь тебе лучше?

Магда. Теперь — да! Ты знаешь, мне здесь очень нравится. Мы останемся здесь — долго, долго.

Звуки танго. Магда танцует. Кречмар любуется ею.

Холл отеля. Кречмар читает газету. К нему подходит молодой человек спортивного сложения. Это Отто — брат Магды. Садится рядом.

Отто. Добрый день, господин Кречмар. Как отдыхаете?

Кречмар. Спасибо, хорошо. А вы...

Отто. А я не отдыхаю, я тут работаю, верней, — зарабатываю.

Кречмар. Нет, я хотел спросить, а вы — кто? Откуда вы меня знаете?

Отто. Я — Магдин брат, Отто.

Кречмар. Ах, вот оно что... (Откладывает газету.)

Отто. Хочу потолковать с вами о моей сестре.

Кречмар. Очень любопытно. Слушаю вас.

Отто. Дело в том, господин Кречмар, что сестричка у меня молодая и неопытная. Наша мама ночей не спит с тех пор, как Магда ушла из дому. Ведь она еще несовершеннолетняя! Так что очень нехорошо выходит, господин Кречмар, что вы ее совратили. Мы бедные, но честные люди, и у нас есть своя гордость. Отец — старый солдат — места себе не находит: где моя Магдочка, — плачет. А как выпьет, так заряжает ружье, — хочет отомстить вам... Я не знаю, как это можно исправить. И как остановить папу в его справедливом гневе.

Кречмар. Послушайте, мой друг...

Отто. Меня зовут Отто.

Кречмар. Послушайте, Отто. Тут какое-то недоразумение. Моя невеста мне рассказала, что ее семья была только рада от нее отделаться.

Отто. Ах, сударь, неужто вы хотите меня уверить, что вы на ней женитесь. И где же гарантия? Ведь когда на честной девушке женятся, то перво-наперво идут посоветоваться к ее родителям или вот к старшему брату. Побольше внимания, поменьше гордости, сударь. А вы что?

Кречмар. Стоп, стоп! Я все это отлично понимаю, но, право же, говорить нам не о чем, все это вас не касается. Так что, разговор окончен.

Отто. Ах вот как! Ну хорошо. Вы, может быть, дорого за это заплатите, сударь. Я сестру хорошо знаю — всю ее подноготную. По-моему, вы слишком доверчивы, — очень даже странно и смешно, что вы ее зовете невестой. Я уж так и быть вам кое-что о ней порасскажу...

Кречмар. Не стоит, она сама мне все сказала. Несчастная девочка, которую семья не могла уберечь.

Отто (смеется). Вы что, в самом деле так считаете?

Кречмар. А то, что Магда не помогает несчастным родителям, это, конечно, плохо... (Достает портмоне.) И я хочу это дело поправить. Вот, прошу вас, передайте им. И на этом разговор закончим.

Отто (берет деньги). Это торжество справедливости! Поэтому я не благодарю вас. Но если вы накинете еще сотню, то я вам расскажу о любопытнейшем разговоре, — который я случайно услышал на пляже. А разговор был между Магдой и господином Горном — об очень интересной ванной — между двумя спальнями... С помощью этой ванны дважды в день — утром и вечером — Магда с господином Горном... (Жест.)

Кречмар. Замолчите! Это... это неправда...

Отто. А откуда же я, по-вашему, узнал про ванную?.. Как хотите. Но разговор могу передать дословно. Я лежал рядом, накрывшись полотенцем, поэтому Магда меня не узнала.

Кречмар. Пойдемте... пойдемте куда-нибудь, мне душно.

Отто. Вот это другое дело. (Уходят.)

Номер в отеле. Вбегает Кречмар, роется в чемодане, достает браунинг. Кладет его в карман, снова достает, наставляет на дверь. Снова прячет. Появляется Магда в теннисном костюме, с ракеткой в руках.

Магда. В чем дело? Что случилось?.. Зачем ты меня заставляешь бегать наверх? (Садится, снимает тапок.) Это ужас, как я натерла...

Кречмар наставляет на нее браунинг.

(Смотрит на него, спокойно.) Дурак. Не играй с этой штукой.

Кречмар. Встань!.. Слышишь?

Магда. Я не встану. И вообще, отстань — у меня болит нога.

Кречмар. Нет, ты встанешь! (Хватает ее за руку, швыряет на постель, целится.)

Магда (смеется). Пожалуйста, пожалуйста, убей. Но это будет то же самое, как в этом кино, которое мы видели про чернокожего...

Кречмар. Ты лжешь! Ты лжешь, все оплевано, все исковеркано... Ты и этот негодяй!..

Магда. Пожалуйста, убери. Я тебе ничего не скажу, пока ты не уберешь. Я не знаю, что случилось, но я знаю одно — я тебе верна, я тебе верна...

Кречмар. Хорошо. Да-да, дам тебе высказаться, а потом застрелю.

Магда. Не нужно меня убивать, уверяю тебя, Бруно.

Кречмар. Дальше, дальше, поторопись! У тебя не так много времени. Говори же!

Магда. Я не могу говорить, пока у тебя пистолет. Пожалуйста, спрячь его.

Кречмар. Нет! Сперва ты мне признаешься... Мне донесли, я все знаю... Я все знаю! Ванная — как удобно, заперлась и перешла... Нет, я тебя, конечно, убью! (Поднимает браунинг.)

Магда. Да, я так и думала. Я знала, что ты не поймешь. Ради Бога, убери эту штуку, Бруно!

Кречмар. Что тут понимать! Что тут можно объяснить!

Магда. Во-первых, Бруно, ты отлично знаешь, что он к женщинам равнодушен...

Кречмар. Молчать! Это с самого начала — пошлая ложь, шулерское изощрение!

Магда. Нет, это все же именно так. Но однажды я ему в шутку предложила: знаете что, я вас растормошу! Мы будет друг другу говорить нежности, и вы своих мальчиков забудете. Ах, мы оба знали, что это все пустое. Вот и все, вот и все, Бруно!

Кречмар. Пакостное вранье! Я не верю. Вы говорили о том, что ты к нему перебегаешь в номер, пока... пока льется вода. И это слышал один человек на пляже...

Магда. Ах, мы часто так играли. Правда, ничего из этого не выходило, но было очень смешно. Я не отрицаю про ванную. Я сама ему сказала, что если мы были бы влюблены друг в друга, то было бы очень ловко и просто — переходный пункт, — а твой человек — дурак.

Кречмар. Так ты, может быть, и жила с ним в шутку? Пакость какая, Боже мой!..

Магда. Конечно, нет. Как ты смеешь? Он бы просто не сумел. Мы с ним даже не целовались, это же противно, целоваться с таким...

Кречмар. А если я спрошу его об этом — без тебя, конечно, без тебя.

Магда. Ах, пожалуйста! Он тебе скажет то же самое. Только выйдет, конечно, глупо. Можешь позвать его, он играет на веранде в карты. (Вдруг плачет.) Ты... ты не веришь мне... (Ложится на постель.) Ты меня... ты меня оскорбляешь... и даже готов убить меня из-за пустых подозрений... Ах, Бруно...

Молчание. Кречмар не двигается, в нем будто что-то оборвалось.

Кречмар. Хорошо, Магда... я тебе верю. Но только ты сейчас встанешь, переоденешься, мы уложим вещи и уедем отсюда. Я сейчас физически не могу встретиться с ним, я за себя не ручаюсь... нет, не потому что я думаю, что ты мне изменила с ним, не потому, но, одним словом, я не могу... Ну, вставай...

Магда (вытирая слезы). Поцелуй меня.

Кречмар. Нет, не сейчас. Я хочу поскорее отсюда уехать... я тебя чуть не убил и, наверное, убью, если мы сейчас, сейчас же не начнем собирать вещи.

Магда. Как тебе угодно. Только ты подумай, каково мне, — тебе, конечно, неважно, что я оскорблена... Ну, ладно, ладно, давай укладываться.

Не глядя друг на друга, быстро собирают чемоданы.

А куда мы, собственно, едем?

Кречмар. Не все ли равно куда? Куда не поезжай, от этой муки не избавишься.

Магда. Мне все равно куда, но я хотела бы знать.

Кречмар молчит.

Хорошо, я тебя ни о чем не буду больше спрашивать.

Кречмар (сквозь слезы). Ты... ты мне клянешься, что ничего не было?

Магда. Клянусь. Я устала клясться. Убей меня, но больше не мучь.

Кречмар. Я тебя так люблю... Я тебя так люблю.

Слышен нарастающий стрекот киноаппарата. На белых плоскостях сцены появляется мелкий черный дождь. Проносятся кадры автогонок. Раздается резкий скрежет металла, затем наступает тишина. Белый мертвенный свет.

Больничная палата. Кречмар с повязкой на глазах сидит в кресле. Пробует на ощупь повязку, поднимает ее на лоб. Вертит головой.

Кречмар. Магда... почему так темно?.. Магда! (Встает.)

Пошарив на столике, находит спички. Зажигает, подносит к глазам.

Странно... (Кричит.) Магда! Магда!

Магда (появляясь). Тише, Бруно, тише!

Кречмар. Зажги свет. Пожалуйста, света!

Магда. Не смей трогать повязку, Бруно! Ведь доктор сказал... Ах, Господи! Что же ты сделал! Сядь на место. (Ведет его к креслу.)

Кречмар. Как, как ты меня видишь? Я не... Сейчас же зажги свет! Слышишь?

Магда. Тише, тише, не волнуйся, тебе нельзя.

Кречмар. Не может быть... Я сойду с ума. Открой окно, сделай что-нибудь.

Магда. Окно открыто.

Кречмар. Может быть, солнца нет... Магда, может, когда будет солнце, я хоть что-нибудь увижу... Хотя бы мерцание...

Магда. Сиди спокойно, Бруно. Дело не в солнце, тут светло, чудное утро... Ах, Бруно, ты мне делаешь больно.

Кречмар. Я... я не вижу!.. (Стонет, кричит.)

Магда. Бруно... Бруно... (Обняв, гладит его, плачет.) Если бы не столб, мы вообще полетели бы в пропасть... Было так страшно! Автомобиль перевернулся — разбит вдребезги... Двадцать пять тысяч все-таки...

Кречмар. Ах, не все ли равно... Ты жива, ты цела?

Магда. У меня весь бок в синяках. Но это пустяки. А вот тебе пришлось делать операцию. Профессор делал — знаменитый окулист... Все будет хорошо.

Кречмар. А что... что он сказал?

Магда. Что вследствие кровоизлияния произошло сдавление глазных нервов... Что тебе нужен покой два-три месяца. Что надо пожить где-нибудь в горах, а потом будет видно.

Кречмар (с усмешкой). Будет видно... Какой каламбур.

Магда. Даже газеты писали о нашей аварии, и мы стали знамениты...

Кречмар. Наконец-то.

Магда. Все интересуются твоим здоровьем: писатели, художники. Даже Дорианна Каренина звонила. А от Роберта Горна пришло письмо.

Кречмар. Да?.. И что же?..

Магда. Я не читала.

Кречмар. Прочитай мне.

Магда (читает). «Я не знаю, Кречмар, чем я был больше ужален — тем ли оскорблением, которое Вы мне нанесли Вашим внезапным и крайне неучтивым отъездом или бедой, приключившейся с Вами. Несмотря на обиду, которая не позволяет мне даже навестить Вас, я, поверьте, всей душой скорблю о Вас, особенно когда вспоминаю Вашу любовь к живописи, к роскошным краскам и ко всему тому, что делает зрение божественным подарком свыше. Есть люди (Вы и я принадлежим к их числу), которые живут именно глазами, зрением, — все остальные чувства только послушная свита этого короля чувств.

Сегодня я из Парижа уезжаю в Нью-Йорк и вряд ли скоро повидаю опять родную страну. Передайте мой дружеский привет Вашей спутнице, от капризного нрава которой, быть может, зависела Ваша, Кречмар, измена мне, — да, ибо нрав ее лишь по отношению к Вам отличается постоянством. Зато в натуре у нее есть свойство — очень, впрочем, обыкновенное у женщин — невольно требовать поклонения и невольно проникаться чувством неприязни к мужчине, равнодушному к женским чарам. Поверьте, Кречмар, что, если бы Вы, пожелав отделаться от моего присутствия, надоевшего вам обоим, сказали мне это без обиняков, я только оценил бы Вашу прямоту, и тогда прекрасное воспоминание наших бесед о живописи, о прозрачных красках великих мастеров не было бы так печально омрачено тенью Вашего предательского бегства...» Вот. По-моему, слишком мудрено.

Кречмар. Да, это — письмо гомосексуалиста... Все равно, я рад, что он уехал. Может, Бог меня наказал, Магда, за то, что я тебя заподозрил, но горе тебе, если...

Магда. Если что, Бруно? Пожалуйста, пожалуйста, договаривай.

Кречмар. Нет, ничего. Я верю тебе. Ах, я верю тебе.

Магда. Ну вот и хорошо, Бруно.

Кречмар. Ты уходишь? Куда?

Магда. Мне ведь надо выбрать домик в горах. Затем — прислугу. Теперь мне все надо самой...

Кречмар. Да, да, конечно... Иди... (Ловит и гладит ее руку.)

Магда (целует его). Веди себя хорошо. (Уходит.)

Кречмар (бормочет). Божественный подарок... роскошные краски... (Встает.) Где окно?.. Прозрачные краски... Да, да, прозрачные краски! (Стонет, затем кричит.) Свет! Дайте свет!.. Дайте мне свет! Я хочу видеть — все, все видеть... Боже мой, почему, почему я раньше не смотрел...

На даче, в горах. Светлая гостиная. Веранда. Парапет. Легкая мебель.
Горн стоит у парапета, смотрит в бинокль. Рядом с ним — старуха, прислуга — Эмилия.

Горн. Итак, дорогая моя... Как вас зовут?

Эмилия. Эмилия Эпельбаум.

Горн. И вы имеете такой опыт работы.

Эмилия. Я, сударь, всю жизнь — то кухарка, то прислуга.

Горн. Но здесь — вам объяснили, что... что...

Эмилия. Что я буду и кухарка, и прислуга. Но за двойное жалованье.

Горн. Да, кажется, едут... Высокое жалованье объясняется более всего тем, что вы будете служить у человека, страдающего слепотой на почве душевного расстройства.

Эмилия. Буйный, что ли?

Горн. Бывает. Но если его не раздражать, то он тихий. Я — врач, приставленный к нему. Но, ввиду тяжелого его состояния, он, разумеется, не должен знать, что, кроме его племянницы, которая вас нанимала, при нем живет доктор. Посему, тетушка... Как вас зовут?

Эмилия. Меня зовут Эмилия.

Горн. Ежели вы, хотя бы косвенно, хотя бы в разговоре вот, скажем с барышней на кухне, упомянете о моем пребывании в доме, вы будете ответственны перед законом за нарушение образа лечения. А это очень строго карается.

Эмилия. Господи! Что вы, сударь, что вы...

Горн. Вдобавок, я не советую вам входить в комнату к моему пациенту: на него находят припадки бешенства, он уже одну старушку замял, и я бы не желал, чтобы это повторилось. Понятно? (Смотрит в бинокль.)

Эмилия. Уж я не знаю, сударь... хоть и деньги хорошие, но я, видно, откажусь...

Горн. Отказываться не стоит, потому что вы... вы... как?

Эмилия. Эмилия. Э-ми-лия.

Горн. Вы его и видеть не будете... Вот он и приехал. Идите встречайте.

Эмилия уходит. Горн, свесив ноги, садится на парапет. Появляются Магда и Кречмар, он в темных очках и с палкой в руке.

Магда (ведет его). Не бойся, не бойся, я тебя веду... Так... Теперь сюда... Да чего же ты боишься, в самом деле, — прямо как маленький...

Кречмар (останавливается). Сейчас, сейчас, Магда... голова...

Магда. Чего ты качаешься?

Кречмар. Голова кружится... Ничего нет страшнее для слепого, чем головокружение.

Горн между тем делает Магде смешные знаки приветствия. Она ему шлет воздушный поцелуй.

Магда. Ну что, прошло?

Кречмар. Да. Проведи меня по всем комнатам и все, все рассказывай. Чтобы я мог потом — сам...

Магда (ведет его). Здесь, где мы сейчас, — гостиная... Здесь твое кресло... Рядом столовая...

Кречмар. Справа или слева?

Магда. Ну, там... слева, в общем.

Кречмар (вертит головой). А окно, окно где? (Натыкается ногой на край стола.) Ой!..

Магда. Ну, что ты, ударился?

Кречмар. Ничего, ничего... Это, значит, стол... Будем знать.

Горн тихо трясется от беззвучного смеха. Магда грозит ему пальцем.

Магда. Идем дальше... Здесь твоя спальня, а прямо напротив — моя.

Кречмар (берет ее за плечи). Почему не вместе?

Магда. Ах, Бруно, ты знаешь, что сказал профессор... Никаких волнений, абсолютный покой... Тебе вредно.

Горн зажимает ладонью рот.

Кречмар. Неужели мне остается от тебя только твой голос? И твой запах...

Магда. Бруно, тебе надо отдохнуть, ты устал от долгой дороги. Ляг — поспи. Пойдем, я тебя провожу.

Кречмар. Хорошо. Но ты посидишь со мной?

Магда. Мне надо еще разобраться с Эмилией. Дать ей разные поручения. Ведь на мне теперь большое хозяйство. (Уводит его.)

Горн подходит к столу, берет из вазы кисть винограда, ест, выплевывая косточки.
Магда появляется на веранде, делает знак Горну, он идет к ней.

Магда (тихо). Профессор мне сказал, что ему звонили его родственники — я думаю, что это был толстый Макс, — интересовались его здоровьем.

Горн. А я думаю, — его капиталами. Плевать им на его здоровье.

Магда. Вот и я так думаю, поэтому адрес наврала.

Горн. Советую тебе не приставать к нему с браком. Гораздо проще выйдет, если тебе удастся постепенно забрать в свои руки хотя бы половину его капитала. А к зиме можно бросить его. Перед тем купим ему собаку — маленький знак внимания.

Магда. Тише ты... (Прислушивается.)

В гостиной появляется Кречмар.

Кречмар (вертит головой). Магда... Магда!

Магда (идет к нему). Что тебе? Зачем ты встал? Ты что, хочешь голову разбить! В следующий раз я тебя буду запирать.

Кречмар. Магда, с кем ты говорила?

Магда. Ни с кем... Я старалась поймать белку. Они тут бегают по веранде. А ты что думал?

Горн по-птичьи искусно свистит.

Тут полно всякой живности. Вот птичка села на подоконник — поет.

Кречмар (хмуро). Прогони ее.

Магда. Кыш, кыш... (Машет Горну — уйди, мол.) Вот — улетела.

Кречмар. Мне показалось... (Поворачивается в сторону Горна, кричит.) Кто тут?!

Магда. Никого нет, я одна, чего ты бесишься! Ладно, пойдем, я с тобой посижу.

Горн, жестикулируя, показывает ей, чтобы она скорей шла к нему. Кивнув, Магда уводит Кречмара.

Гостиная. Магда и Горн лежат на диване, курят. Напротив них, неподвижный, как сова, сидит Кречмар.

Кречмар. Скажи, Магда, тут никого не бывает в доме, кроме Эмилии?

Магда. Конечно, нет.

Кречмар. Ты уверена?

Магда. Но я-то не слепая.

Кречмар. Вчера мне показалось, кто-то босиком шлепает по коридору.

Магда. Галлюцинации. Так можно и с ума сойти. (Грозит Горну кулаком.)

Кречмар. Знаешь что? Мне бы хотелось как-нибудь поговорить с этой Эмилией.

Горн показывает ему фигу.

Магда. Это лишнее. Она абсолютная дура и страшно боится тебя.

Кречмар (о чем-то своем). Не может быть... не может быть...

Магда. Что, Бруно, не может быть?

Кречмар. Да так, пустые мысли... Вот что, Магда, я ужасно оброс, вели парикмахеру прийти из деревни.

Магда. Нет, ты пока не оброс, все хорошо. А к парикмахеру пойдешь, когда поедем к врачу. (Садится к Горну на колени.)

Горн постепенно ее раздевает.

Кречмар. Дай мне что-нибудь, пожалуйста... все равно что — яблоко или виноград...

Магда. О! Так что же, яблоко или виноград?

Кречмар. Яблоко.

Горн ее не пускает.

Магда (бьет его по руке). Зараза!

Кречмар. Что?! Что это было?

Магда. Муха села на ногу. (Дает ему яблоко.)

Кречмар (поймав ее руку, привлекает к себе). Магда...

Магда. Бруно, только без глупостей!

Кречмар (держит ее). Магда, я так скучаю по тебе.

Магда. Бруно, Бруно, тебе вредно!

Кречмар (ощупывает ее). Магдочка, ты голенькая...

Магда. Конечно. Я ведь загораю. Бруно, не заводись лучше...

Кречмар. Я хочу тебя, я так хочу тебя... Иди ко мне.

Магда (упирается). Тебе вредно, тебе вредно...

Кречмар. Счастье мое, умоляю тебя...

Магда. Я сказала тебе — нельзя!

Кречмар. Гораздо вреднее, что вот уже два месяца мы не ласкали друг друга. Магда... (Сажает ее на себя.)

Магда. Нет, Бруно, нет!

Горн подходит, берет ее сзади под мышки и уносит на диван.

Кречмар. Куда же ты, Магда! Будто улетела. Вернись, прошу тебя.

Магда. Если ты не будешь слушаться, я вообще тебя брошу и уеду отсюда! Понял?

Кречмар. Ладно, ладно... (Пауза.) Почитай мне что-нибудь — газету, что ли.

Магда. Хорошо, я тебе почитаю. Но сначала схожу на почту. А ты пока остынь. Я вижу, мое присутствие на тебя действует слишком возбуждающе.

Кречмар. А как же иначе, ведь я люблю тебя... Но я понимаю, я тебе неприятен — такой...

Магда. Глупости. Просто надо слушать врача. (Целует Горна.) Не скучай. (Уходит.)

Голый Горн бесшумно подходит к Кречмару, разглядывает его глаза в глаза. Развлекаясь, трогает стеблем травы его нос. Кречмар отмахивается, чихает. Затем губы... Кречмар, вдруг насторожившись, резко двигается вперед. Горн оборачивается.
Появляется Макс. Горн прикладывает палец к губам.

Макс. А, и вы здесь! Так я и думал...

Кречмар. Макс?

Макс. Да, это я, Бруно. А вы — Горн, я вас, конечно, знаю.

Кречмар (встает). Макс, я тут один... (Кричит.) Макс, скажи, что я — один! Горн в Америке, Горна здесь нет, я умоляю. Я ведь совершенно слеп.

Горн. Дурак! (Хочет уйти.)

Макс (хватая трость, бьет его.) Подлец! Подонок!

Горн. Но-но-но! Довольно, довольно. Пошутили и хватит. Идиоты — оба. (Удирает.)

Кречмар. Макс, я знаю, что делать, знаю! Дай мне скорей пальто. Оно где-то здесь — при входе.

Макс. Хорошо, Бруно. Снимай этот халат, надевай пальто. Я немедленно увезу тебя отсюда... Это чудовищно, что они тут делали с тобой. Давай я тебе помогу... У меня внизу автомобиль — главное, скорей убраться из этого застенка! Пойдем, Бруно.

Кречмар (его трясет). Нет. Я сперва должен с ней поговорить. Она должна подойти ко мне вплотную, вплотную... (Опускает руку в карман пальто.)

Макс. Нет, Бруно, успокойся. Идем, милый. Не надо тебе с ней встречаться.

Кречмар. Надо, Макс. Надо. Только чтобы она подошла ко мне...

Голос Магды. Бруно, кто это к нам приехал?

Кречмар. Уходи, чтобы она тебя не видела.

Макс. Бруно, не стоит, право, не стоит. Пошли.

Кречмар. Макс, я тебя умоляю! Это только одна минута. Я тебя потом позову, и мы сразу уедем. Уходи, прошу тебя.

Макс. Как знаешь. Я буду ждать в машине. (Уходит.)

Выставив руки вперед, Кречмар осторожно идет в сторону входа. Скрывшись за косяком, достает браунинг и замирает. Магда появляется с другой стороны. Озирается.

Магда. Бруно... где ты?.. Бруно...

Кречмар бесшумно идет на ее голос. Она замечает его, молча пятится. Он слышит звук ее дыхания и двигается на него безошибочно. Вдруг она опрокидывает стул. Он стреляет. Она бьет его стулом по голове. Кречмар падает. Магда пытается вырвать у него браунинг. Недолгая молчаливая борьба. Выстрел. Бросив браунинг, Магда убегает. Кречмар неподвижно лежит на полу.

Тишина. Слышен стрекот киноаппарата. Струйки черного дождя бегут по белому пространству сцены. На экране возникают стоп-кадры: Магда в форме билетерши, Магда под зонтиком, Магда с букетом роз, Магда с теннисной ракеткой, Магда — голая.
Пробегает перфорация, кресты и номера частей кинофильма...

Звучит музыка. На белом экране возникают — одно за другим — прекрасные женские лица — живописные портреты старых мастеров: Мадонна, Мария Магдалина, Анна и т.д. и т.д. вплоть до наших дней.

Гетман Александр Владимирович
195197, С.-Петербург
Кондратьевский пр., 32 - 210
тел. (812) 542-6700 (дом.)

Поиск по сайту: