На запад

Здесь, в Тибете, я привык к тишине и уединенности. Я испытываю чувство безопасности в этой тишине. Нена также научилась сдерживать свои эмоции и наслаждаться покоем.

Забыта лихорадка последних дней перед отъездом, когда я мотался, как заводной, выбиваясь из сил, чтобы успеть сделать все приготовления: оформить нужные документы, раздобыть требуемые 80000 марок, собрать снаряжение. Теперь все позади. Нелепым кажется вопрос, не раз возникавший в те дни: стоит ли затевать это дело? Здесь, в горах, такие вопросы отпадают сами собой. Безлюдная долина Ронгбук расцветает весенними красками. Палит июльское солнце. Я жду своего часа, как отшельники в окрестных пещерах ждут озарения свыше.

Если уж невозможно сейчас идти на Эверест, то почему не подойти хотя бы к Шише Пангме и не произвести разведку для будущей экспедиции. Эта мысль пришла неожиданно. Мы послали Цао вниз, чтобы нанять джип, а сами вот уже три дня ждем его в Ронгбукском монастыре. Руины монастыря нагоняют печаль, но при воспоминании о том, что Китайская федерация альпинизма собирается строить здесь отель для альпинистов, становится совсем не по себе. Странное дело: мы, европейцы, миримся с тем, что самые живописные уголки наших Альп постоянно наводнены туристами, но когда к подобной идее приходят в таких отдаленных местах, как Тибет, нас это возмущает. Я понимаю, что противоречу сам себе, и понимаю также, что и я в какой-то мере способствую проникновению сюда цивилизации. Массовый туризм в экзотическую страну всегда начинается с увлекательного отчета тех, кто побывал в ней первым.

Наконец, джип прибыл.

Первое селение на нашем пути – Тингри. В этом месте долина расширяется и превращается в большую равнину. Когда-то здесь из года в год шла бойкая торговля – останавливались караваны по пути в Непал, торговали солью, доставляемой с Тибетского нагорья. Теперь Тингри опустело. Рядом с сотней домов, прилепившихся к склону и образующих живописное гнездо, стоят недавно построенные китайские казармы под жестяными крышами, окруженные каменными стенами с колючей проволокой. Здесь больше, чем где-либо, развалин. На противоположном склоне из камней... выложены коммунистические лозунги, вроде таких: «Кто за далай-ламу, тот против председателя Мао», «Мы не остановимся, пока не уничтожим всех карьеристов».

Слева и справа от дороги – поля и работающие на них люди. Тибетцы поливают посевы, выпалывают сорняки, вспахивают землю на своих косматых яках. То и дело по краям вспаханных полей встречаются небольшие глиняные алтари.

Муссонные дожди пробудили землю ото сна. Огромные стада яков покинули зимние стойбища вблизи селений и потянулись на высокогорные луга.

Сопровождающий нас офицер хочет добраться до Шиши Пангмы в тот же день. Жарко, несмотря на то, что дорога проходит в тени. Примерно через сто километров мы сворачиваем на запад, пересекаем несколько ручьев и попадаем на обширную высокогорную равнину, тянущуюся вдаль насколько хватает глаз. Слева и справа от нас цепи холмов, их синевато-бурый цвет резко контрастирует с оливковой зеленью плоскогорья. Всю местность пересекают небольшие речушки, похожие на серебряные молнии. Они текут не привычными змейками, а четкими зигзагами. Это приводит меня в восторг. Видны черные точки пасущихся яков.

В высоком голубом небе плывут облака, такими они бывают только в Тибете: снизу плоские, ровные, а вверх поднимаются причудливыми башнями или сказочными существами. Драконы, тигры, рыбы, цветы лотоса над бескрайним плоскогорьем отражаются на степной траве островами теней. Ни в одном другом месте нет такой отрешенности от мирской суеты. Тут и там разбросаны черные палатки кочевников – в них не живут, они поставлены здесь на всякий случай. Среди камней небольшие кустики каких-то желтых цветов, голубые карликовые незабудки, ярко-красные примулы.

Слева прижата к холму деревня Четырех Драконов – красивые тибетские строения, покрашенные в белое, с плоскими крышами, на крышах хворост на зиму. Над почерневшими деревянными дверями рога яков, рисунки голубой и красной красками.

Впереди примерно в километре, как фата-моргана, бирюзово-голубое озеро, а за ним гора, вздымающаяся в небо крутой ледовой стеной. На земле, как белое облако, стадо овец. Воздух прозрачен, невозможно наглядеться на этот мир. Я начинаю понимать, что тибетцы, носящие в сердце этот ландшафт, твердо стоят на земле. Я понимаю также, что люди могут обходиться без идеологии, как обходится без нее природа.

Поиск по сайту: