ВОРОНОВСКАЯ БОЛЬНИЦА

Вороновская церковь. Шпиль колокольни разрушен в результате военных действий в ноябре 1941

Мост в селе Вороново. Фрагмент обрамления парапета. В ноябре 1941 года был взорван, а затем весной 1942 года восстановлен саперами (парапет разрушен при прокладке и реконструкции Калужскою шоссе).

Овчиннинский Владимир Николаевич, первый главный врач Вороновской больницы. Проработал в ней с 1887 по 1953 год. Заслуженный врач РСФСР.

В октябре-ноябре 1941 года под его руко­водством и при непосредственном участии в больнице оказывалась медицинская помощь сотням раненых бойцов и командиров Красной ₅ Армии, местным жителям. Введенный им в рацион ) питания и лекарств ежедневный прием хвойного настоя способствовал быстрейшему выздоровлению пациентов как в больнице, так и в расположенном по соседству в здании дома отдыха «Вороново» военном госпитале.

Иваницая Ксения Всеволодовна - фельдшер. Всю жизнь проработала в Вороновской больнице. В октябре-декабре 1941 года оказывала медицинскую помощь сотням раненых.

Захарова <

Е в д о к и я ^г ' _:.;.;

Ивановна. * *

Медицинская сестра,проработала в Вороновской больнице с 1919 года до конца трудовой жизни. С приближением фронта к Вороново в тяжелые дни октября-декабря 1941 года оказала медицинскую помощь сотням раненых красно­армейцев. Была награждена медалью «За оборону Москвы».

Вороновская больница (старая). Здание амбулатории. В этом и других отделениях в октябре-декабре 1941 года оказывалась медицинская помощь раненым бойцам и командирам Красной Армии.

свист разрывающихся снарядов и даже крики «Ура!» Это начались бои в районе Крестов. Очередь дошла и непосредственно до Вороново. Немцы начали артобстрел северной части Косовки, территории Вороновской больницы, близлежащего колхозного поля и Поповского пруда.

Особенно тяжело стало в Вороновской больнице в дни боев за Кресты-Бунчиху. Облегчение пришло лишь с прибытием и 11 размещением в зданиях дома отдыха «Вороново» военного

,! госпиталя. Но все равно больница продолжала принимать

11 I раненых бойцов. Не хватало лекарств и перевязочных материалов.

Для перевязки в ход шли простыни, по всей территории больницы сушились на веревках перестиранные бинты, которые снова применялись в тех случаях, когда это было возможно.

Район больницы начал подвергаться артиллерийскому обстрелу. Снаряды попадали и непосредственно на ее территорию. Осколки снарядов поразили жилой дом медперсонала, разбили окна госпитального и родильного отделений, в которых в тот момент находились раненые, больные местные жители и роженицы.

Разместившийся военный госпиталь нуждался в помощниках. Было сделано обращение с просьбой к молодым женщинам и девушкам прийти работать в качестве санитарок-нянечек, уборщиц. Одними из первых в госпиталь пришли из Вороново 14-16- летние девушки Наташа Баскакова, Настя Малинина, Мария Львухина, из Косовки Мария Белолапоткова, Нина Другина и многие другие. Позже некоторые из них ушли добровольцами в Красную Армию и возвратились домой лишь после окончания войны.

25 октября в деревни Вороновского сельского Совета прибыло свежее воинское подразделение. Это были тепло одетые, хорошо вооруженные симпатичные ребята. Как потом выяснилось, прибыл 51-й стрелковый полк 93-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Его штаб разместился в Косовке в доме № 56, а командир и комиссар напротив - в доме №12.

Отдельные подразделения этого полка расположились в подготовленных укреплениях Вороновсокго оборонительного рубежа, проходившего по речкам Воронок и Моча, Другие заняли

правый фланг обороны на Варшавском шоссе в районе деревни Горки-Каменка.

Поселившиеся в деревенских домах веселые и неунывающие сибиряки много острили, шутили и успокаивали, особенно пожилых людей. «Ни за что не отдадим вашу деревню врагу!» -уверенно и убедительно говорили они. Эти настроения хорошо воспринимались местными жителями, бодрили и вселяли надежду на лучшее. Неоднократно жителям деревень Крутовка, Косовка и Вороново предлагалось эвакуироваться в тыл - в деревню Сосенки по Калужскому шоссе. Но желающих практически не нашлось, так как было трудно расстаться с родным кровом. Тем более, что почти у всех крестьян в хозяйстве была живность - корова, овцы, птица. Отдельные семьи выехали к родственникам или знакомым в «тыловые» деревни: Свитино, Шубино, Юрьевку, Бутырки, Зинаевку, но штабные работники воинской части, узнав об этом, рекомендовали жителям срочно возвратиться из этих деревень домой или перебраться куда-нибудь еще.

Оставшиеся в своих деревнях жители зарыли картошку и ценности, в основном иконы, в подполы под домами или в сараях, а сами предусмотрительно обживали вырытые в огородах или в склонах лесных оврагов землянки. Когда появлялись немецкие самолеты или начинался артиллерийский обстрел, уходили с детьми в эти укрытия. Но вскоре, после некоторой привычки к опасности, многие люди старшего возраста в холодные ноябрьские ночи оставались в тепле дома и, уморенные напряжением и усталостью, крепко засыпали под рев моторов, грохот канонады, разрывы бомб и снарядов.

В Воронове работала пекарня, выпекавшая хлеб для населения, а иногда и для воинских частей. Не прекращали работу продовольственный магазин, магазин хозяйственных товаров - хотя возможности купить в них «чего-то особенного» не было.

•л В Вороновском клубе показывались кинокартины. В нем

?. находилось несколько скамеек, пол был выстлан соломой, часто

это холодное здание служило временным ночлегом для

перемещавшихся воинских частей и рабочих батальонов. Многие

. жители, и не только дети-подростки, выкраивали время, чтобы получить информацию с фронтов войны из киносборников, посмотреть художественный фильм.

Днем колхозники ухаживали за животными, тем более что по крестьянским домам были рассредоточены из колхозных построек общественный скот и лощади. Это налагало дополнительную нагрузку на людей, особенно в семьях, где были одни старики да малые дети, зато отвлекало от грустных мыслей и позволяло быстрее пережить тяжелое время.

Не прекращала службу и Вороновская церковь. Надо сказать, что она "Никогда не закрывалась за всю свою трехвековую историю. А в церкви у населения нужда была большая. Приходили люди, чтобы отдать долг погибшим воинам, помянуть родителей, успокоиться, получить благословение и надежду. Служба в церкви проводилась независимо от обстановки. С приходом сибирской воинской части в ста метрах от здания храма расположились батарея дальнобойных орудий и землянки артиллеристов. Рубеж передней линии проходил чуть дальше, в парке, по берегу пруда. Были случаи, когда огонь тяжелых гаубиц велся одновременно со службой. Раздавался залп, под церковью дрожала земля, а сверху под куполом «грохотало небо». Первоначально это пугало оглушенных прихожан, но затем они привыкли и даже, возвращаясь воодушевленными домой, немного гордились, что грохот, который их так страшно испугал, «был наш, а не вражеский».

На колокольне расположился артиллерийский наблюдательный пункт, с которого была видна вся округа как за Крестами, так и до Наро-Фоминска. Это позволяло наблюдать за местностью, корректировать огонь. Да и немцам колокольня тоже приглянулась и использовалась для ориентира при пристрелке позиций советских подразделений. Видимо, поэтому в середине ноября 1941 года шпиль колокольни, сделанный из обитых железом дубовых брусьев, был подожжен и через двое суток горения разрушился.

В течение двух месяцев наши войска, расположившиеся на Вороновском оборонительном рубеже, готовились к отражению

попытки немцев прорваться с левого фланга обороны Наро-Фоминского участка фронта через деревни Щитово-Логиново в Косовку-Вороново и далее выйти на Калужский большак и Варшавское шоссе. То есть обойти рубеж Кресты-Каменка, намертво запертый сибирской дивизией и приданными ей частями, где фашисты не смогли продвинуться ни на шаг. Расположившиеся в домах Крутовки, Семенкова, Косовки, Воронова военные стали своими людьми. Отношения были очень теплыми: ведь у каждого остались дома родители, жена, дети. Оказывали местным жителям помощь - наколют дров, подвезут из стогов сено. Крестьяне делились молоком, картофелем, солдаты из своих пайков - сахаром, консервами. Надо сказать, что кормили военных очень хорошо.

Были моменты, когда и местное население помогало военным. В конце ноября в лесу у деревни Логиново была захвачена группа немецких разведчиков, их командира привезли в штаб полка в Косовку. Но военного переводчика поблизости не оказалось. Кто-то из местных жителей подсказал, что председатель колхоза Михаил Иванович Зюзин в Первую мировую войну в 1914 году был в немецком плену и знает язык. Его пригласили, и он достаточно точно перевел ответы пленного офицера. Начальник штаба полка доложил об этом командованию 93-й дивизии в Юдановку. Михаила Ивановича пригласили в штаб дивизии, поблагодарили за оказанную помощь, а также попросили выполнить секретное задание. Он согласился. Старик с густой нечесаной бородой, в рваном грязном полушубке был переправлен за линию фронта, проходившую по реке Нара. Несколько дней бродил по деревням, захваченным немцами, слушал их разговоры. Потом почти сутки пролежал в снегу на опушке леса, подсчитывая проходящую по Варшавскому шоссе немецкую технику. Затем был встречен нашими разведчиками и возвратился домой. Доставленные М.И.Зюзиным сведения пригодились при подготовке наступления в декабре 1941 года.

4 декабря рано утром батальон вдруг ушел в неизвестном направлении, а через Вороново и Юрьевку прогрохотала колонна

танков. Жители с беспокойством воспринимали это событие. Но вскоре с западной стороны леса, из района деревень Щитово-Шубино загрохотала канонада, отчетливо стали слышны взрывы, пулеметные очереди. Люди строили догадки, мол, идет ожесточенный бой и в нем участвуют «наши сибирские ребята». Разгадка пришла к вечеру 5 декабря, когда военные стали возвращаться в деревни на свои старые места. Многие бойцы были в окровавленных повязках - это легко раненые, отказавшиеся идти в госпитали. В их числе оказались и двое офицеров штаба полка. У некоторых солдат и командиров были трофейные автоматы и другое оружие. Все были возбуждены, обменивались эпизодами боя - каждый стремился рассказать свое, ведь для большинства из них это был первый бой, закончившийся победой. Немцев отогнали от деревень в округе Щитова и вышибли из деревни Мачихино.

Сибиряки есть сибиряки, сплошь охотники. По дороге обратно на Вороновский рубеж подстрелили в лесу лося, подвезли его на санях к штабу полка, поделились по-братски со штабным поваром-земляком и раздали мясо по солдатским кухням. Пир так пир, да еще с боевыми 100 граммами, хотя это официально еще не было узаконено. На деревне зазвучали привычные балалайки, переборы гармошек, задорные песни.

Через несколько дней было опубликовано правительственное сообщение. «От советского информбюро» сообщалось о начале 6 декабря 1941 года наступления Красной Армии на западном фронте. На ряде направлений наши войска опрокинули фашистов и погнали их от столицы нашей Родины - Москвы. Вороновцы понимали, что вот-вот начнется наступление и на Малоярославецком направлении. Вскоре наступило время прощаться со славными воинами Сибирской дивизии. На рассвете хмурого декабрьского утра на опушку леса и лесную дорогу Косовка-Богоявление были поданы окрашенные в белый цвет трехосные на гусенечном ходу грузовые автомобили ЗИС. Местное население тепло провожало красноармейцев. Шла молва, что их перебрасывают на Можайское направление. Но через некоторое время из писем солдат стало известно, что

дивизия ушла... чтобы вернуться! Это был всего лишь скрытый маневр. Отойдя на некоторое расстояние в сторону Москвы, она незаметно переместилась на правый фланг обороны Подольского участка, чтобы начать 17 декабря наступление на немецкие позиции за рекой Нара в районе деревень Рыжково-Мельниково. Боевые части ушли вперед, освободив 2 января 1942 года Малоярославец и 4 января Боровск.

Враг был еще силен и коварен. Никто в то время не мог гарантировать, что немцы не вернутся. Поэтому наряду с радостью сохранялось и определенное беспокойство. На местное население бьша возложена обязанность содержать засыпаемые снегом дороги в состоянии проходимости автотранспорта, особенно обращая внимание на расчистку проходов в минных полях между деревнями. Необходимо было сохранять и устанавливать новые знаки «Стой, мины!», если их уносило ветром или засыпало снегом. В ночное время при движении воинских частей у минных проходов дежурили колхозники с фонарем, показывая дорогу. Кроме этого, жители были обязаны расчищать от снежных заносов ДОТы, ДЗОТы и подходы к ним.

Несмотря на тяжелый труд, радость побед на фронте окрыляла. Красная Армия гнала врага на запад. Впереди были долгие годы тяжелой и изнурительной войны.

ДЕРЕВНЯ КОСОВКА

Зюзин Михаил Иванович, житель деревни Косовка. В годы Великой Отечественной войны председатель колхоза «Новый путь» Организовывал труд женщин и подростков по выращиванию и уборке урожая, сдаче сельхозпродуктов

государству. В тяжелую осень 1941 года вместе с командованием участвовал в размещении воинских частей в домах и строениях деревни.

Владел немецким языком, так как в 1914 году был в плену. Командованием 93-й стрелковой дивизии перебрасывался за линию фронта. Принес очень нужные сведения о противнике перед наступлением наших войск через реку Нара.

Участвовал в качестве переводчика при допросе немецких военнопленных в штабе 51 -го стрелкового полка.

С декабря 1941 по май 1942 года обеспечивал расчистку от снежных заносов дорог и оборонительных сооружений вокруг деревни, безопасность прохождения воинских частей в минных проходах. Награжден медалью «За оборону Москвы».

Август 1941 года. Поле между Вороновской больницей и деревней Косовка. Колхозницы (слева направо) - Седова Вера Гавриловна, Колыванова Мария Петровна и Колыванова Матрена Герасимовна убирают урожай пшеницы.

В начале августа на этом месте извлекли четыре неразорвавшихся авиабомбы, сброшенные не пропущеным к Москве немецким бомбардировщиком. В октябре-ноябре поле было заминировано противотанковыми и противопехотными минами, а при обстрелах немецкой артиллерией района больницы и северной части Косовки на нем разорвались десятки вражеских снарядов

Поиск по сайту: