Специальная монография Э.Дюркгейма

Структурный функционализм — методологический подход в социологии, состоящий в трактовке общества как социальной системы, имеющей свою структуру и механизмы взаимодействия структурных элементов, каждый из которых выполняет собственную функцию. Основоположниками структурного функционализма считаются известный американский социолог Толкотт Парсонс, который в своих исследованиях опирался на классические концепции Герберта Спенсера и Эмиля Дюркгейма. Базовой идеей структурного функционализма является идея «социального порядка», то есть имманентное стремление любой системы поддержать собственное равновесие, согласовать между собой различные её элементы, добиться согласия между ними.

Структурный функционализм основан на следующих фундаментальных идеях: 1) в любой социальной системе доминирует инструментальная, функциональная реальность – организационная цель; 2) общество имеет технико-экономическую структуру – профессиональную и стратификационную (при этом технология и экономика являются источниками социальной динамики, а культура – это консервативная сила, стабилизирующая общество); 3) глубина и степень влияния в обществе определяются положением в иерархии отношений на ролевой основе.

Центральные категории структурно-функционального анализа: структура (4.1), функция (совокупность ролей каждого элемента социальной структуры, придающих обществу функциональную целостность), социальная система (3.2), равновесие и социальное действие. По мнению Т. Парсонса, общество может существовать и самосохраняться только в равновесии. Нарушение равновесия означает дестабилизацию и гибель. Задача социологии – дать рекомендации по стабилизации общества. Факторами поддержания равновесия являются: 1) адаптация (ее обеспечивает экономика); 2) целеполагание (обеспечивается политикой); 3) интеграция (достигается правом и культурой); 4) поддержание устойчивости (обеспечивается семьей, школой, церковью и другими социальными институтами).

15. Социокультурная динамика П.А. Сорокина.

В 1920 г. выходит в свет основной труд русского этапа творчества П. Сорокина «Система социологииСоциология понимается как наука, изучающая «жизнь и деятельность людей, живущих в обществе себе подобных, и результаты такой совместной деятельности».

П. Сорокин различает теоретическую и практическую социологию. Теоретическая социология не ставит перед собой никаких конкретных задач – она лишь наблюдает, анализирует и выстраивает концептуальные модели. Практическая социология должна быть прикладной дисциплиной.

Сорокина теория социальной и культурной динамики. Истинным субъектом исторического развития в этой концепции выступает глобальная социетальная целостность – «социокультурная суперсистема». Поскольку, по мнению П. Сорокина, фундаментом всякой культуры служит именно ценность, каждая суперсистема имеет аксиологическое (т. е. ценностное) ядро.

Существуют три типа культурных суперсистем: чувственный, идеациональный и идеалистический (или интегральный). Базой этой классификации является общефилософское представление о двойственной природе человека. В ней сосуществуют противоположности: «материальное» и «идеальное», «возвышенное» и «земное» и т. п. Отсюда вывод – культура может склоняться к одному из противоположных измерений либо стремиться к их гармоничному сочетанию.

Если в обществе преобладают материальные и утилитарные ценности, то мы имеем дело с чувственным типом культуры. Принципиально иным является идеациональный тип культуры. Первичным в нем признается потусторонний мир, знание дается человеку свыше – в виде дарованного свыше откровения. Этические принципы рассматриваются как божественные заповеди, а нужды и блага земной жизни являются второстепенными. Интегральный тип культуры – «золотая середина». Он сочетает в себе как эмпирические, так и сверхэмпирические аспекты «истинной реальности – ценности».

По мысли П. Сорокина, культура не может развиваться на одном ценностном фундаменте долгое время, поэтому чувственная культура сменяла идеациальную, и наоборот. Макропроцесс культурной динамики развивается так же, как и другие социальные процессы, в режиме маятника.

16. Современный французский структурализм – П. Будерье.

Социология Пьера Бурдье носит глубоко критичный и рефлексивный характер. Его диа-лектичное и порой парадоксальное мышление направлено на критику не только соци-альной или политической реальности переживаемого периода, но и на саму социологию как инструмент познания социального мира.
Обращая внимание социологов на необходимость применения социологического анализа к самой социологии как одной из областей социального универсума, подчиненной тем же законам, что и любая другая область, Бурдье отмечает, что деятельность социолога направляется не одними лишь целями познания, но и борьбой за собственное положение в научной среде. «Значительная часть социологических ортодоксальных работ, — пишет он, — обязана своим непосредственным социальным успехом тому факту, что они отвечали господствующему заказу, часто сводящемуся к заказу на инструменты рационализации управления и доминирования или к заказу на «научную» легитимацию спонтанной социологии господствующих.» [1]
Для Бурдье характерно глубокое пренебрежение междисциплинарным делением, на-кладывающим ограничения как на предмет исследования, так и на применяемые мето-ды. В его исследованиях сочетаются подходы и приемы из области антропологии, исто-рии, лингвистики, политических наук, философии, эстетики, которые он плодотворно применяет к изучению таких разнообразных социологических объектов как: крестьянст-во, искусство, безработица, система образования, право, наука, литература, брачно-родственные союзы, классы, религия, политика, спорт, язык, жилище, интеллектуалы и государственная «верхушка» и т. д.
Когда проводят границу между эмпирической социологией и теоретической, то обычно говорят, что эмпирическая социология изучает реальные факты и явления, интерпрети-руемые в рамках абстрактной модели, которая и является теоретической социологией.
Эмпирическая социология, базируясь на конкретных данных, a priori интегрирована в наблюдаемую ею социальную реальность, тогда как теоретическая социология в своих рассуждениях старается встать на некую объективную «сверхрефлексивную» позицию, расположенную как бы над обществом. Подобное деление на эмпирическую и теорети-ческую социологию абсолютно неприменимо к работам Бурдье. Отвергая «непрактиче-скую», невовлеченную в социальную жизнь стратегию теоретического исследования как «наблюдения за наблюдателем», автор выстраивает свои работы как человек, чьи инте-ресы инвестированы в действительность, которую он изучает. Поэтому главное для Бур-дье — зафиксировать результат, произведенный ситуацией наблюдения на само наблю-дение. Это означает решительный разрыв с традицией, утверждающей, что теоретику «нечего делать с социальной действительностью, кроме как объяснять ее» [2].
Отход от подобной «неинвестированной в социальную жизнь» стратегии исследования означает, во-первых, экспликацию того обстоятельства, что социолог не может занимать некую уникальную, выделенную позицию, с которой ему «видно все» и весь интерес ко-торой сводится только к социологическому объяснению; во-вторых, социолог должен перейти от внешнего (теоретического) и незаинтересованного понимания практики аген-тов к пониманию практическому и непосредственно заинтересованному.
«Социолог противостоит доксософу тем, что ставит под сомнение вещи, кажущиеся оче-видными... Это глубоко шокирует доксософов, которые видят политическую предвзя-тость в факте отказа от подчинения, глубоко политического, выражающегося в бессозна-тельном принятии общих мест в аристотелевском смысле слова; понятий или тезисов, которыми аргументируют, но о которых не спорят.» [3]
Логика исследований Бурдье в корне противоположна чистому теоретизированию: как «практический» социолог и социальный критик он ратует за практическую мысль в про-тивовес «чистой» мысли или «теоретической теории». Он неоднократно подчеркивает в своих книгах, что теоретические определения не имеют сами по себе никакой ценности, если их нельзя заставить работать в эмпирическом исследовании.
Диалектика социального агента
Вводя агента в противоположность субъекту и индивиду, Бурдье стремится отмежевать-ся-от структуралистского и феноменологического подходов к изучению социальной ре-альности. Он подчеркивает, что понятие «субъект» используется в широко распростра-ненных представлениях о «моделях», «структурах», «правилах», когда исследователь как бы встает на объективистскую точку зрения, видя в субъекте марионетку, которой управляет структура, и лишает его собственной активности. В этом случае субъект рас-сматривается как тот, кто реализует сознательную целенаправленную практику, подчи-няясь определенному правилу. Агенты же у Бурдье «не являются автоматами, отлажен-ными как часы в соответствии с законами механики, которые им неведомы» [4]. Агенты осуществляют стратегии — своеобразные системы практики, движимые целью, но не направляемые сознательно этой целью. Бурдье предлагает в качестве основы для объ-яснения практики агентов не теоретическую концепцию, построенную для того, чтобы представить эту практику «разумной» или, того хуже, «рациональной», а описывает саму логику практики через такие ее феномены, как практическое чувство, габитус, стратегии поведения.
Одним из базовых понятий социологической концепции Пьера Бурдье является понятие габитуса, позволяющее ему преодолеть ограниченность и поверхностность структурного подхода и излишний психологизм феноменологического. Габитус — это система диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и его представления. Он позволяет агенту спонтанно ориентироваться в социальном пространстве и реагировать более или менее адекватно на события и ситуации. За этим стоит огромная работа по образованию и воспитанию в процессе социализации индивида, по усвоению им не только эксплицитных, но и имплицитных принципов поведения в определенных жизненных ситуациях. Интериоризация такого жизненного опыта, зачастую оставаясь неосознаваемой, приводит к формированию готовности и склонности агента реагировать, говорить, ощущать, думать определенным — тем, а не другим — способом. Габитус, таким образом, «есть продукт характерологических структур определенного класса условий существования, т. е.: экономической и социальной необходимости и семейных связей или, точнее, чисто семейных проявлений этой внешней необходимости (в форме разделения труда между полами, окружающих предметов, типа потребления, отношений между родителями, запретов, забот, моральных уроков, конфликтов, вкуса и т. п.)» [5].
Габитус, по Бурдье, есть в одно и то же время порождающий принцип, в соответствии с которым объективно классифицируется практика, и принцип классификации практик в представлениях агентов. Отношения между этими двумя процессами определяют тип габитуса: способность продуцировать определенный вид практики, классифицировать окружающие предметы и факты, оценивать различные практики и их продукты. (то, что обычно называют вкусом), что также находит выражение в пространстве стилей жизни агентов.
Связь, устанавливающаяся в реальности между определенным набором экономических и социальных условий (объем и структура капиталов, имеющихся в наличии у агента) и характеристиками занимаемой агентом позиции (соответствующим пространством сти-лей жизни), кристаллизуется в особый тип габитуса и позволяет сделать осмысленными как сами практики, так и суждения о них.
Двойственная природа социального пространства и социальных позиций
Главную задачу социологии Бурдье видит в выявлении наиболее глубоко скрытых структур различных социальных сред, которые составляют социальный универсум, а также механизмов, служащих его воспроизводству и изменению. Особенность этого универсума заключается в том, что оформляющие его структуры «ведут двойную жизнь». Они существуют в двух ипостасях: во-первых, как «реальность первого порядка», данная через распределение материальных ресурсов и средств присвоения престижных в социальном плане благ и ценностей («виды капитала» по Бурдье); во-вторых, как «реальность второго порядка», существующая в представлениях, в схемах мышления и поведения, т. е. как символическая матрица практической деятельности, поведения, мышления, эмоциональных оценок и суждений социальных агентов.
Говоря о позиции агентов в пространстве, Пьер Бурдье подчеркивает тот аспект, что со-циальное и физическое пространства невозможно рассматривать в «чистом виде»: толь-ко как социальное или только как физическое: «...Социальное деление, объективиро-ванное в физическом пространстве, функционирует одновременно как принцип видения и деления, как категория восприятия и оценивания, короче, как ментальная структура.» [7]. Социальное пространство поэтому не есть некая «теоретически оформленная пустота», в которой обозначены координаты агентов, но воплотившаяся физически социальная классификация: агенты «занимают» определенное пространство, а дистанция между их позициями — это тоже не только социальное, но и физическое пространство.
Для того, чтобы понять, что же находится «между» агентами, занимающими различные позиции в социальном пространстве, нужно «отойти» от привычного рассмотрения «со-циального субъекта» и обратиться к тому, что делает позицию в пространстве не завися-щей от конкретного индивида. Здесь следует еще раз подчеркнуть употребление Бурдье понятия «агент», отражающего в первую очередь такое качества индивида, как актив-ность и способность действовать, быть носителем практик определенного сорта и осу-ществлять стратегии, направленные на сохранение или изменение своей позиции в со-циальном пространстве.
Следовательно, можно сказать, с одной стороны, что совокупность позиций в социаль-ном пространстве (точнее, в каждом конкретном поле) конституируется практиками, а с другой стороны, — что практики есть то, что «находится» между агентами. Пространство практик, таким образом, так же объективно, как и пространство агентов. Социальное пространство как бы воссоединяет оба эти пространства — агентов и практик — при по-стоянном и активном их взаимодействии.
Таким образом, общество как «реальность первого порядка» рассматривается в аспекте социальной физики как внешняя объективная структура, узлы и сочленения которой мо-гут наблюдаться, измеряться, «картографироваться». Субъективная же точка зрения на общество как на «реальность второго порядка» предполагает, что социальный мир является «контингентным и протяженным во времени осуществлением деятельности уполномоченных социальных агентов, которые непрерывно конструируют социальный мир через практическую организацию повседневной жизни» [8].
Говоря о социальном пространстве как «пространстве второго порядка», Бурдье подчеркивает, что оно есть не только «реализация социального деления», понимаемого как совокупность позиций, но и пространство «видения этого деления»: vision и division, а также не только занятие определенной позиции в пространстве (поле) — position, но и выработка определенной (политической) позиции — prise de position.
Противопоставление объективизма и субъективизма, механицизма и целеполагания, структурной необходимости и индивидуальных действий является, согласно Бурдье, ложным, поскольку эти пары терминов не столько противостоят, сколько дополняют друг друга в социальной практике. Преодолевая эту ложную антиномию, Бурдье предлагает для анализа социальной реальности социальную праксеологию, которая объединяет структурный и конструктивистский (феноменологический) подходы. Так, с одной стороны, он дистанцируется от обыденных представлений с целью построить объективные структуры (пространство позиций) и установить распределение различных видов капитала, через которое конституируется внешняя необходимость, влияющая на взаимодействия и на представления агентов, занимающих данные позиции. С другой стороны — он вводит непосредственный опыт агентов с целью выявить категории перцепции и оценивания (диспозиции), которые «изнутри» структурируют поведение агента и его представления о занимаемой им позиции.
Конституирование социальных полей и их основные свойства
Социальное пространство включает в себя несколько полей, и агент может занимать по-зиции одновременно в нескольких из них (эти позиции находятся в отношении гомоло-гии друг с другом). Поле, по Бурдье, — это специфическая система объективных связей между различными позициями, находящимися в альянсе или в конфликте, в конкурен-ции или в кооперации, определяемыми социально и в большой степени не зависящими от физического существования индивидов, которые эти позиции занимают.
При синхроннм рассмотрении поля представляют собой структурированные пространст-ва позиций, которые и определяют основные свойства полей. Анализируя такие различ-ные поля, как например, поле политики, поле экономики, поле религии, Пьер Бурдье обнаруживает инвариантные закономерности их конституирования и функционирова-ния: автономизация, определение «ставок» игры и специфических интересов, которые несводимы к «ставкам» и интересам, свойственным другим полям, борьба за установление внутреннего деления поля на классы позиций (доминирующие и доминируемые) и социальные представления о легитимности именно этого деления и т. п. Каждая категория интересов содержит в себе индифферентность к другим интересам, к другим инвестициям капитала, которые будут оцениваться в другом поле как лишенные смысла. Для того, чтобы поле функционировало, необходимо, чтобы ставки в игре и сами люди были готовы играть в эту игру, имели бы габитус, включающий знание и признание законов, присущих игре.
Структура поля есть состояние соотношения сил между агентами или институциями, во-влеченными в борьбу, где распределение специфического капитала, накопленного в те-чение предшествующей борьбы, управляет будущими стратегиями. Эта структура, кото-рая представлена, в принципе, стратегиями, направленными на ее трансформацию, сама поставлена на карту: поле есть место борьбы, имеющее ставкой монополию легитимного насилия, которая характеризует рассматриваемое поле, т. е. в итоге сохранение или изменение распределения специфического капитала.
Пьер Бурдье дает ответ на часто встречающийся вопрос о связи и отличии «поля» и «ап-парата» в смысле Альтюссера или «системы» у Лумана. Подчеркивая существенность отличия «поля» от «аппарата», автор настаивает на двух аспектах: историзм и борьба. «Я настроен очень против аппарата, который для меня является троянским конем худшего функционализма: аппарат — это адская машина, запрограммированная на достижение определенных целей. Система образования, государство, церковь, полити-ческие партии, профсоюзы — это, не аппараты, а поля. В поле агенты и институции борются в соответствии с закономерностями и правилами, сформулированными в этом пространстве игры (и, в некоторых ситуациях, борются за сами эти правила) с различной силой и поэтому различна вероятность успеха, чтобы овладеть специфическими выгодами, являющимися целями в данной игре. Доминирующие в данном поле находятся в позиции, когда они могут заставить его функционировать в свою пользу, но должны всегда рассчитывать на сопротивление, встречные требования, претензии, «политические» или нет, тех, кто находится в подчиненной позиции.» [10].

«Прежде всего социология представляет собой социальную топологию. Так, можно изобразить социальный мир в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения...»
«Агенты и группы агентов, таким образом, определяются по их относительный позиция.» в этом пространстве.»
Говоря о позиции агентов в пространстве, Пьер Бурдье подчеркивает тот аспект, что социальное и физическое пространства невозможно рассматривать в «чистом виде»: только как социальное или только как физическое: «...Социальное деление, объективи-рованное в физическом пространстве, функционирует одновременно как принцип ви-дения и деления, как категория восприятия и оценивания, короче, как ментальная структура.». Социальное просгранс/во поэтому не есть некая «теоретически оформлен-ная пустота», в которой обозначены координаты агентов, но воплотившаяся физически социальная классификация: агенты «занимают» определенное пространство, а дистанция между их позициями — это тоже не только социальное, но и физическое пространство.
Согласно теории П. Бурдье, взаимоотношение между физическим и социальным пространством
можно описать следующим образом:
^•Физическое пространство есть социальная конструкция и проекция социального пространства,
социальная структура в объективированном состоянии
^•Социальное пространство - не физическое пространство, но оно стремится реа-лизоваться в нем более или менее точно
Следовательно, можно сказать, с одной стороны, что совокупность позиций в со-циальном пространстве (точнее, в каждом конкретном поле) конституируется практиками, а с другой стороны, — что практики есть то. что «находится» между агента-ми.
Социальное пространство включает в себя несколько полей, и агент может зани-мать позиции одновременно в нескольких из них (эти позиции находятся в отношении гомологии друг с другом). Поле— это специфическая система объективных связей ме-жду различными позициями, находящимися в альянсе или в конфликте, в конкуренции или в кооперации, определяемыми социально и в большой степени не зависящими от физического существования индивидов, которые эти позиции занимают.
Анализируя такие различные поля, как например, поле политики, поле экономи-ки, поле религии. Пьер Бурдьс обнаруживает инвариантные закономергости их консти-туирования и функционирования: автономизация, определение «ставок» игры и спе-цифических интересов, которые несводимы к «ставкам» и интересам, свойственным другим полям, борьба за усыновление внутреннего деления поля на классы позиций (доминирующие и доминируемые) и социальные представления о легитимности именно этого деления и т. п. Каждая категория интересов содержит в себе индифферентность к другим интересам, к другим инвестициям капитала, которые будут оцениваться в другом поле как лишенные смысла. Для того, чтобы поле функционировало, необходимо, чтобы ставки в игре и сами люди были готовы играть в тгу игру, имели бы габитус, включающий знание и признание законов, присущих иг-ре.Поле есть место борьбы, имеющее ставкой монополию легитимного насилия, которая характеризует рассматриваемое поле, т. е. в итоге сохранение или изменение распределения специфического капитала.

17. Этнометодология и феноменология.

"этнометодология" - научные представления и шаманские верования, свойственные "примитивным" обществам. Этнометодология изучает современность, современные верования и представления на уровне здравого смысла.

Предметом этнометодологии становятся методы интерпретации своих и чужих действий, присущие представителям разных социальных групп, страт, общностей, организаций.

О снователь философской феноменологии Эдмунд Гуссерль (1859–1938) не был социологом. Его интересовала проблема формирования смысла, проблема сознания и критериев истинного знания. «Феномен» понимается Э. Гуссерлем не просто как явление, за которым скрыта некоторая сущность, но как сама непосредственно воспринимаемая сущность, как нечто самоочевидное.

Феноменологическое изучение мира начинается с вынесения за скобки утверждений о том, что мир существует либо не существует, что он объективен и един для всех существ и т. д. Феноменологическая социология так же как и феноменологическая философия воздерживается от естественной установки, но при этом пытается ее изучить и понять, какую роль эта установка играет в повседневном конструировании социального мира.

Основатель феноменологической социологии – Альфред Щюц

Этнометодология, основанная Гарольдом Гарфинкелем (р. 1917), «Исследования по этнометодологии» (1967), разделяет многие идеи символического интеракционизма и феноменологической социологии. Само название «этнометодология» происходит от слов «этнос» (люди, народ) и методология (наука о правилах, методах) и обозначает «науку, исследующую правила повседневной жизни людей». В этнометодологии речь идет прежде всего не о методах самой науки, а о методах описания и конструирования социальной реальности, которые используются людьми в их повседневной обыденности.

18. Развитие социологической мысли в России.

+тетрадь

Социология - интернациональная наука по характеру, целям и задачам. Но ее развитие в разных странах во многом определяется их своеобразием. Специфична и отечественная социология..

Российская социологическая мысль складывалась как из откровенно идеологизированных, так и из академических наработок. Первые были связаны с освободительным движением и революционной традицией России, вторые - непосредственно с наукой. Имея российские корни, отечественная социологическая мысль вместе с тем испытала на себе мощное воздействие Запада. Она была тесно связана с французским просвещением, английской экономической школой и немецким романтизмом. Двойственность истоков определила противоречивость социологической мысли России, проявлявшейся в противоборстве ориентаций на Запад (западники) и на собственную самобытность (русофилы). Это противоборство характеризует и современную социологию.

Социология как наука прошла свое становление в России во второй половине Х1Х столетия.

В развитии отечественной социологии выделяют два этапа: дореволюционный и послереволюционный (рубеж - 1917 год). Второй этап, как правило, подразделяют на два периода: 20-60 и 70-80 гг., хотя почти каждое десятилетие ХХ века имело свои особенности.

Первый этап характеризовался богатством социологической мысли, разнообразием теорий и концепций развития общества, социальных общностей и человека.

Наибольшую известность получили: теория публициста и социолога Н.Данилевского о «культурно-исторических типах» (цивилизациях), развивающихся, по его мнению, наподобие биологическим организмам; субъективистская концепция о всестороннем развитии личности как мериле прогресса социолога и литературного критика Н.Михайловского, обличавшего марксизм с позиций крестьянского социализма;

Второй этап развития отечественной социологии сложен и неоднороден.

Первое его десятилетие (1918 - 1928) было периодом признания социологии новой властью и ее определенного подъема: осуществляется институализация науки, созданы кафедры социологии в Петроградском и Ярославском университетах, открыт Социологический институт (1919 г.) и первый в России факультет общественных наук с социологическим отделением в университете Петрограда (1920 г.). В эти годы изучаются проблемы рабочего класса и крестьянства, города и деревни, народонаселения и миграции, проводятся эмпирические исследования, получившие международное признание.

В 30-е годы социология была объявлена буржуазной лженаукой и запрещена. Социология была одной из первых наук, ставшей жертвой сталинского режима.

В 60-е годы создаются социологические учреждения, основывается Советская социологическая ассоциация.

В 70-80-е годы отношение к отечественной социологии было противоречивым. С одной стороны, она получила полупризнание, с другой - всячески тормозилась, оказавшись в прямой зависимости от партийных решений. Социологические исследования носили мировоззренчески направленный характер.

Социология была восстановлена в гражданских правах в 1986 году. Вопрос о ее развитии решался на государственном уровне - была поставлена задача развертывания фундаментальных и прикладных исследований в стране. Социология современной России укрепляется содержательно и организационно, она возродилась как учебная дисциплина, но трудностей на ее пути еще немало. Социология сегодня нарабатывает материал об обществе на переломном этапе и прогнозирует дальнейшее развитие.

19. Типология обществ. Типология Д. Белла.