Семиотика истории

Воссоздавая историческую реальность, мы имеем дело не с самими событиями прошлого, а с интерпретациями этих событий, с установлением нового значения этих событий для современности, которое проявляется в знаково-символической форме.

Изучение интерпретации истории с точки зрения семиотики уже с середины XX века становится одним из приоритетных направлений. С этого момента линейная история осознается не более как один из возможных способов постижения прошлого, причем способ достаточно абстрактный. В качестве способа преодоления абстрактных конструкций линейной истории многие исследователи (Ю.Кристева, Б.А. Успенский, Ю.В. Шатин и др.) предлагают рассматривать историю с семиотической точки зрения, поскольку любое понимание прошлого представляет собой семиотическую структуру, репрезентирующую события прошлого, которая либо опирается на другую структуру, либо ей противостоит.

Семиотичность существования исторической реальности задается, прежде всего, тем,

что мы рассматриваем интерпретацию как механизм формирования исторической реальности. Интерпретация фиксирует события в какой-то знаковой форме. Эпоха создает рассказ о прошлом, то есть историческую реальность, тем самым облекает рассказ в знаковое выражение. Историческая реальность современна этому рассказу, но не самим событиям. Именно анализ знаково-символической формы исторической реальности позволяет понять, каким образом устанавливаются отношения между прошлым и современностью.

Акцент на семиотической природе исторической реальности ставили в своих работах М.Ю. Лотман и Б.А. Успенский. Следует отметить также, что одним из первых, кто обратился к рассмотрению истории как семиотического феномена, был Г.Г. Шпет. Он писал, что единственный способ постижения истории – это интерпретация. Кроме того, именно Г.Г. Шпет настаивал на «подходе к проблеме истории, как к проблеме действительности, которой свойственно изменяться». Все последующие работы, продолжают традицию, заложенную Г.Г. Шпетом: реконструировать смысл исторической реальности через изучение сложной системы референциальных отношений, возникающих между современностью и прошлым.

Ю.М. Лотман обращал внимание на то, что понятие исторического факта очень

сильно отличается от понятия факта в других науках. Он отмечал, что «исторический

факт – не концепт, не идея, он есть событие, которому придано значение. В результате

факт, выбранный отправителем, оказывается шире значения, которое ему предписывается в коде, и, следовательно, однозначный для отправителя, он для получателя подлежит интерпретации», и чтобы понять, каким образом было проинтерпретировано событие прошлого, необходим семиотический уровень осмысления этого события. Он подчеркивал, что «некоторые тексты из хронологически более ранних пластов

вносятся в культуру, взаимодействуя с её современными механизмами, генерируют образ исторического прошлого, который переносится культурой в прошлое и уже как равноправный участник диалога воздействует на настоящее. Но в свете трансформированного настоящего и прошлое меняет свой облик».

Образ прошлого возникает лишь в процессе интерпретации настоящим прошлого. Исходя из данной концепции, можно прийти к выводу, что историческая реальность существует как постоянный диалог настоящего и прошлого. В этом концепция Лотмана очень близка концепции Б.А. Успенского, с т.зрен.кот, интерпретация истории как процесса осмысления настоящим прошлого предполагает превращение «незнака в знак прошлой реальности, неисторию в историю (– процесс семиозиса)» и, следовательно, историческая реальность «по самой своей природе семиотична».

Таким образом, событие прошлого становится историческим, то есть исторически

зримым для настоящего событием, в результате семиозиса. Современность выступает

как «семантическая доминанта, которая сразу освещает предшествующие события, оставшиеся в нашей памяти, соединяя их причинно-следственными связями, мгновенно

сцепляя их в сюжетный ряд. Эта конечная интерпретация задает ту точку зрения, ту перспективу, с которой видятся эти события». Как мы видим, в концепциях Ю.М.

Лотмана и Б.А. Успенского подчеркивается, что семиотический уровень осмысления исторической реальности задается самим интерпретационным процессом.

Семиотический анализ исторической реальности позволяет понять, каким образом были установлены отношения значения между современностью и прошлым, в результате которых знаковое восприятие событий прошлого и обладает способностью представлять (репрезентировать) объективную действительность, то есть, в результате чего события прошлого и получают статус «действительно происходивших». Семиотический анализ будет выступать механизмом изучения смыслового поля (поля значений) событий прошлого, воссозданного интерпретацией.

П. Рикер писал о том, что осознание какого либо события прошлого в качестве реального возможно лишь как «присутствующий знак отсутствующей вещи». Таким образом, данная позиция заключается в том, что историческая реальность существует как знак прошлых событий, замещая эти события для современности.

Если следовать традиционному определению семиозиса, то в исторической реальности следует выделять:

1. образ некоего события прошлого, выступающий как знак для современности.

Так образ Ивана Сусанина как национального героя складывается в начале 1810х годов в опере Шаховского-Кавоса, написанной в 1812 и поставленной в 1815 году. Дальнейшее развитие и каноническое оформление этот образполучает в книге С.Н. Глинки «Русская история в пользу воспитания». Этот выстроенный Сергеем Глинкой сюжет воспроизводит затем Рылеев, а позднее Михаил Глинка в опере «Жизнь зацаря»

1. событие прошлого, на которое указывает этот образ.

Для нашего примера это события польской интервенции начала XVII века.

1. В качестве третьего фактора выступает причина, в силу которой современность воспринимает события прошлого, трансформируя их тем самым в историческую реальность.

Первоначально образ Ивана Сусанина, крестьянина, оказавшего сопротивление интервентам, оказался востребован не только в благодаря подъемупатриотизма в ходе Отечественной войны1812 года, но и благодаря тому, что достаточно значимым фактором победы русскихвойск стало партизанское движение, а ИванСусанин в исторической реальности тоговремени воспринимался как первый партиизан. Практически при всех политических режимах Сусанин стано вится официальной визуализацией формулы единения народа и власти.

Как видно из приведенного выше примера, семиотический анализ позволяет рассмотреть историческую реальность как сложную структуру, значение которой можно понять на пересечении различных кодов.

Парадоксальность существования исторической реальности заключается в том, что зачастую мы можем наблюдать, во-первых, историческую реальность при отсутствии референта как такового, т. е. когда есть образ прошлого, имеющий значение для современности, созданный современностью, при фактическом отсутствии того или иного события или персонажа (Вильгельма Телль). А во-вторых, не редкостью являются совершенно различные исторические реальности при наличии одного и того же референта. (такая сит.характерна не только для истор.реальности, у Эко - единорог)

В исторической реальности какой-либо образ прошлого без референта следует рассматривать с позиции, почему современность создала этот образ, почему, для каких целей он был востребован. На наш взгляд, именно семиотический метод дает возможность изучения исторической реальности с позиции значимости для современности того или иного образа прошлого.

Понять значение события прошлого для современности можно, рассмотрев семиотический аспект исторической реальности определенной эпохи, используя прежде всего бинарную модель Ф. Соссюра «означаемое –означающее». Рассмотрение исторической реальности через эту модель позволяет понять, каким смыслом наделяет современность события прошлого, формируя тем самым определенную историческую реальность. В качестве означающего всегда будет выступать какое-либо событие или личность из прошлого, которое будет указывать на современную ситуацию, т. е. настоящее будет определять себя через прошлое.

Историческая реальность конструируется по аналогии с современными событиями, причем эти события играют роль одновременно и центрального члена, и базовой модели. Понимаемая таким образом историческая реальность обладает коннотативными смыслами, зависимыми от социокультурного, идеологического контекста.

Однако, поскольку Ф. Соссюр исследовал статические состояния знаковых структур, следовательно, мы не можем полностью полагаться на модель «означающее –означаемое» при анализе такого постоянно развивающегося образования, как историческая реальность. На наш взгляд, историческую реальность следует рассматривать по схеме, предложенной Ч. Моррисом: «Наиболее эффективно знак можно охарактеризовать следующим образом: З есть знак для И в той степени, в какой И учитывает Д благодаря наличию З».

В качестве примера можно назвать призвание варягов на Русь. Для общественного сознания русского общества (И) это событие являлось несомненной исторической реальностью, будучи знаком (З) основания русской государственности (Д).

Таким образом, мы предлагаем рассматривать историческую реальность как особого

рода знаковую систему, понимание которой возможно в рамках референциальных отношений, возникающих между современностью и прошлым. Поскольку одно и то же событие может выступать референтом различных исторических реальностей, то именно семиотический анализ неизбежен для понимания исторической реальности, поскольку позволяет понять, во-первых, почему современность выделяет те или иные события прошлого, а во-вторых, позволяет определить значимость событий прошлого для современности. Более того, семиотический анализ позволяет понять, на каких основаниях происходил в процессе интерпретации отбор значимых для современности фактов, т. е. каким образом была сформирована та или иная историческая реальность. Применение семиотического анализа при изучении исторической реальности позволяет увидеть, как в воссоздании исторической реальности какой либо эпохи воплощались и решались проблемы самосознания этой эпохи, через определение значений событий прошлого.

Поиск по сайту: