Пять мифов о краткости

Вечно торопящиеся читатели требуют коротких текстов. Редакторы хотят дать их. Только мы, авторы, мешаем им сделать это. Мы ощущаем потребность в сюжетных лидах. Мы любим повествование и пренебрегаем заумными таблицами. Мы – те, кто меряет свой успех количеством вырубленного леса.

По правде говоря, даже мы, репортеры, меняемся. Мы понимаем, что перу, которым был нацарапан «Гамлет», принадлежит еще пара сонетов. Даже величественный Институт Пойнтера [Poynter Institute], гнездо «убийц деревьев», провела первый семинар о «Как писать кратко». И запланировали еще один в этом году.

Весь 2003-й год я провел за изучением мастерства краткого письма и обнаружил ряд постулатов, которые, как я думаю теперь, относятся к области мифов. Пока мы не развеем их, наши длинные тексты будут слишком длинны, а наши короткие тексты — тоже слишком длинны.

Миф ¹ 1. Упрямые авторы виноваты в затягивании текстов

Неправильно. Вина лежит на редакторе. И вот почему: большинство редакторов пыьаются «заделать» дыры в тексте. Они читают репортажи, выискивая, чего в них не хватает. «Мы знаем, что мэр думает об этом?», «Что случилось с девушками во время аварии?», «Как звали собаку?». В общем, такого рода вопросы помогают автору предвидеть нужды читателя. Авторы слушают эти вопросы и изменяют под них текст. Целью становится написать статью, которая отвечает на вопросы редактора. Репортер заводится и начиняет текст подробностями, ненужными читателю. Просто, чтобы удовлетворить вкус редактора. Уважаемый редактор — такой подход лишь удлиняет статью.

Миф ¹ 2 Краткое письмо занимает меньше времени

Доказательство этого тезиса идет еще от самого Паскаля, который извинялся перед читателем за длинное письмо, отметив, что у него не было времени на краткость. Краткая статья может занять столько же времени, сколько и длинная. Почему? Потому что репортер должен собрать достаточно информации, чтобы отсеять мелкие факты. Развенчание этого мифа очень важно, потому что это отделит тех, кто действительно помнит о читателе, от редакторов, которые требуют краткости из-за отсутствия необходимой информации.

Миф ¹ 3 Короткий текст занимает меньше места

Казалось бы, простая арифметика — меньше слов = меньше места. Но дальновидные редакторы понимают, что настоящий краткий текст высвобождает место для других элементов. Теперь статью можно дополнить большим снимком или наглядной графикой. Краткий текст можно набрать большим шрифтом или верстальщик выгодно обыграет «воздух» в материале. Все это может «съесть» столько же или даже больше места, что и длинный текст.

Миф ¹ 4. Короткое — враг длинного

Проблема американских газет не в обилии длинных, глубоко аналитических статей и расследований. Такие как раз встречаются редко. Настоящий враг и длинного, и короткого текстов — Средний текст. Типичная размеренная статейка занимает в среднем 15-25 дюймов (38-65 см) в длину? Большинство таких статей следует урезать на треть. Здесь опять, виноваты редакторы. Несмотря на их протесты против длиннот, они не ставят точные и хлесткие короткие материалы. Другими словами, редакторы вознаграждают длину, поэтому авторы пишут длинно. Меньше средних статей на полосе дадут развернуться выгодной комбинации коротких и длинных.

Миф ¹ 5. Короткое — враг хорошего

Короткое письмо совсем необязательно оканчивается тем, чего больше всего боялся Джордж Костанза [George Costanza]: сжатия. В лучшем варианте краткое письмо лучше высвечивает проблему. Оно начинается с чего-то хитроумного и неповторимого. Драгоценный «пупок» статьи находится в середине. Концовка врезается в память читателя.

Редакторы, которые помогают развеять эти мифы, достигнут уверенности автора-скептика, когда придет время объединить усилия в работе на благо читателя.

[Эта колонка в 20 дюймов занимает около 4 минут чтения].

Прием письма ¹21: Цитаты и диалоги

Разберемся, чем цитаты отличаются от диалогов

Репортеры рассказывают мне, что один из главных уроков, которой им преподали в школах журналистского мастерства — «отдавать хорошей цитате лучшее место в статье». Когда люди в статье говорят, читатель слушает. Но люди говорят по-разному.

Газета «The St. Paul Pioneer Press» поведала печальную историю Синтии Скотт [Cynthia Schott], 31 года, телеведущей, которая страдала от нарушения питания и умерла от истощения:

«Я была там. Я знаю, как это произошло», — говорит Кэти Биссен [Kathy Bissen], подруга Синтии по работе.
«Каждый делал то, что считал лучшим. И все вместе, мы разрабатывали схемы поведения с человеком, который, определенно, болен. Однако ничего не сработало. И ты думаешь: «Как же это может быть?»

Схваченная человеческая речь имеет много названий. У газетчиков — это «цитата», у телерепортеров — «синхрон». Ребята с радио сражаются с неудобным словечком «реальность»¹, потому что кто-то реально это сказал. В случае с «The St. Paul Pioneer Press», цитата дает читателю следующие преимущества:

-Она вводит человеческий голос.
-Она объясняет важные моменты в теме.
-Она обрисовывает рамки проблемы или дилеммы.
-Она дает информацию.
-Она раскрывает характер и особенности говорящего.
-Она предваряет дальнейшее изложение.

Вот три цитаты с первой страницы газеты «The New York Times» от 28 июня 2004 года:

«У нас есть силы. У нас есть судебная система и его будут судить. Это будет справедливый процесс, не похожий на то, как он судил рядовых иракцев», — Айяд Аллави [Iyad Allawi], временный президент Ирака о планах относительно Саддама Хусейна.

«Мы можем работать лучше, чтобы создать окружение, отличное от описанного в «Повелителе мух»², — доктор Джоель Хэйбер [Joel Haber], психолог, о проблеме хулиганства в летних лагерях.

«Снижения на два процента мы можем добиться, просто перестав есть в кафе», — Джойс Диффендерфер [Joyce Diffenderfer] о том, как ее семья борется с растущим долгом по кредитной карте.

Но где находится Джойс Диффендерфер? Где она произносит эти слова? У себя на кухне? У окошка банка, где она оплачивает счета? На работе? Большинство цитат обезличенны — или, более точно, они не привязаны к окружению. Слова существуют над или вне сюжета статьи. Цитаты говорят «о» действии, но они не «в» самом действии. В этом смысле, цитаты перебивают ход повествования.

Эта мысль приводит нас к силе диалога. Цитаты дают нам информацию или объяснение, диалог представляет собой действие. Цитату можно услышать, диалог — подслушать. Писатель, который использует диалог, переносит нас в то место и время, где мы становимся свидетелями описываемых событий.

Журналисты используют диалог так скупо, что эффект подобен подсолнуху посреди лужайки.

Рассмотрим пример Тома Френча [Tom French] о судебном процессе над пожарником из Флориды, обвиняемом в ужасном преступлении против соседки:

«Адвокат вызвал его по имени. Он встал, положил руку на Библию и поклялся говорить правду и ничего кроме. Он сел на место свидетеля так, чтобы жюри присяжных могло видеть и наблюдать его лицо, и самостоятельно решало, что он за человек.

«Вы изнасиловали Карен Грегори?» — спросил адвокат.

«Нет, сэр. Я этого не делал».

«Вы убили Карен Грегори?»

«Нет, сэр».

Сдержанность в использовании диалога в новостях безосновательно. Хотя диалоги могут быть восстановлены и реконструированы из рассказа, с привлечением разных источников и ссылок на авторство, диалог можно и просто услышать. Перепалку между мэром и главой муниципалитета можно записать на диктофон и опубликовать. Репортер, который не попал на дачу показаний в суде, может воссоздать точный диалог из протокола заседания, который обычно доступен в госархиве³.

Умелый автор может использовать и диалог, и цитаты для создания различного эффекта в пределах одной статьи:

«Мам, было похоже, что два самолета сражаются в воздухе», — Марк Кесслер [Mark Kessler], шести лет, из Виннвуда, сказал своей матери Гэйл [Gale], когда она прибежала в школу«.

Мальчик только что стал свидетелем столкновения в воздухе самолета и вертолета, в результате чего обгоревшие обломки упали на детскую площадку начальной школы. Вот еще один отрывок из той же статьи:

«Было ужасно это видеть», — сказала Элен Амэдио [Helen Amadio], которая шла по Хэмпдэн Авеню, когда произошло крушение. «Оно взорвалось, как бомба. Повалил черный дым».

Элен Амэдио предлагает нам настоящую цитату, сказанную напрямую репортеру. Обратите внимание на разницу этой цитатой и предполагаемым диалогом между мальчиком и его матерью. Шестилетний описывает сцену своей испуганной маме. Другими словами, диалог позволяет нам подслушать героев на месте действия.

В редких случаях, журналист совмещает насыщенность цитаты и эмоциональную силу диалога. Но только в том случае, если источник говорит сразу после события, а журналист сосредоточен и на смысле слов, и на действии. Рик Брэгг [Rick Bragg] мастерски проделывает это в репортаже о взрыве в Оклахома-Сити:

«Я только что оперировал маленького мальчика, у которого часть мозга свисала наружу», — рассказал Терри Джонс, врач, пока искал в кармане сигарету. За его спиной пожарники пробирались через то, что осталось от здания, в поисках живых и мертвых.

«Скажите мне, — сказал он, — как можно так не ценить человеческую жизнь?»

Поиск по сайту: